Глава 5. Неестественный отбор
Рутра усиленно размышлял, что может означать «они займут лучшую позицию». В любом случае нужно было спешить. Он побежал к двери, куда прошли бойцы.
За дверью находилось еще более огромное помещение с макетами домов. Точнее – это был макет улицы города после сильнейших боев: с разрушениями и прочей атрибутикой. Рутра понял, что его противники уже где-то заняли позиции и ждут его. Вдруг в шлеме возник голос двойника:
– Смелее! У них нет такой амуниции, как у Вас, у них только стрелковое оружие и ножи.
– А что еще надо? – спросил Рутра.
Ответа не последовало.
Он размышлял: «Что у меня есть такого, чего нет у них? Противогаз?» Но если у бойцов только то, что сказал двойник, то зачем противогаз? Рутра посмотрел на гранаты, химических не было, но пресловутый противогаз все-таки решил не бросать, хотя он и мешал. «Гранаты? Да. Их-то вроде бы у них нет», – заключил он и привел в боевое положение светошумовую.
Рутра включил защиту на шлеме и забросил гранату в центр импровизированной улицы. Затем, спокойно пригнувшись, заглянул внутрь, осмотрел весь полигон и пробежал за стену ближайшего здания. Оценив, где теоретически они могли бы его ждать, решил, что наиболее правильно для настоящих бойцов ожидать Рутру напротив входа.
«Раз у меня такое преимущество в оружии, почему бы этим не воспользоваться», – решил Рутра. Он приготовил гранатомет «Гроза», резко выскочил из-за стены и выстрелил в проем окна напротив входа.
В ту же секунду резкий удар отбросил Рутру назад. Грудь страшно заболела, он с трудом пришел в себя, понял, что получил выстрел в грудь. Стреляли сбоку, с дальнего угла. Они ждали его выхода, не только Рутра мог логически мыслить.
Прогремел взрыв на втором этаже. Эхо отрезвило, заставило почувствовать запах смерти. Его одолел страх перед реальностью смерти. Надо было собраться – прежде всего ради детей. Рутра проклинал все, что мог; решил, что любой ценой надо выйти отсюда и покончить с ненавистной службой. Но как выйти? Надо победить! Надо думать!
Выстрел был сбоку, поэтому пуля прошла не прямо. Этот факт способствовал тому, что Рутра быстро очухался, услышал шорохи. Медлить было нельзя. Собравшись, он перезарядил гранатомет и приготовил обычную осколочную гранату. Прислушался – опасность могла прийти откуда угодно. «А вдруг они пойдут в атаку сразу с обеих сторон сооружения?» – размышлял Рутра.
Чтобы не гадать и не давать инициативу им, он решил действовать сам. Резко кинув гранату за угол, Рутра быстро побежал в обратном направлении, прильнул к стене и выглянул. Он не ошибся. Боевики тактически просчитали, что он выскочит вперед после взрыва, и решили его обойти. Двое из них уже бежали к нему. Время шло на доли секунды, стрелять из гранатомета так близко было смертельно опасно для себя. Переходить на ARX-160 времени не было.
В варианте автоматно-гранатометного комплекса у «Грозы» дополнительным неудобством было совмещение в одном спусковом крючке функций стрельбы из автомата и гранатомета, что требовало дополнительного времени на переключение спускового механизма. Рутра решил сделать то, чем восхищались его товарищи, когда он использовал этот трюк в боевой ситуации. Он рассчитал, что нападающие должны быть совсем рядом, вытянул руку с «Грозой», мгновенно бросил за стену и выстрелил вниз под ноги атакующим. В следующий момент раздался оглушительный грохот, который смешался с криком и визгом нападающих. Рутра забыл включить шумоподавление на шлеме, и его тоже немного оглушило.
Он присел к основной стене, поменял «Грозу» на ARX-160, стал ждать нападения с другой стороны. Слева какое-то время слышны были стоны и вопли, но вскоре они прекратились. Стало тихо. Он ждал. Прошло минут 10. Ничего не происходило. Решил подождать еще немного, но все оставалось по-прежнему. Тогда он захотел проверить – не ошибся ли он в количестве нападающих. Если их было трое, то уже никого не должно было быть в живых. Хотя тот, что был наверху, все-таки мог выжить. Он поднялся, тихо подошел к стене, подкрался к самому краю сооружения, стал вглядываться в ту сторону, откуда в него стреляли. Там был полуразрушенный деревенский дом. Все было тихо, ничего не происходило. Рутра решил спровоцировать врага. Он выстрелил в сторону дома и побежал обратно, выглянул из-за стены в том месте, куда выстрелил из гранатомета. Открылось жуткое зрелище – двое лежали с разорванными животами. Гадкий запах не давал дышать. Рутра решил проверить, что стало с тем, что был на втором этаже. Это было важно.
Он аккуратно перешагнул через убитых и выглянул из-за следующего угла. Только высунул голову, как рядом просвистела пуля. Рутра отпрыгнул, прижался спиной к стене и стал ждать. Нападения не было, хотя он ждал этого с обеих сторон. Все опять стало тихо.
Рутра высунул автомат за угол и дал очередь в сторону стрелявшего. Ответа не последовало, поэтому он опять стал ждать. Минут пять была тишина. Рутра перезарядил гранатомет. Это была последняя граната. Дополнительно приготовил ручные гранаты. Их было две – одна осколочная, одна шумовая. Первой бросил за угол шумовую. Прогремел взрыв. Несмотря на гул в ушах, перебежал к зданию, в которое первым выстрелил, забросил на второй этаж осколочную. Снова взрыв. Как только стихло, прислушался. Вроде все было спокойно.
Пригнувшись, он стал подниматься. Забравшись на второй этаж, Рутра не обнаружил никого – только следы крови, которые вели в другую комнату.
Строения были без отделки – бетон и кирпич, поэтому оставался след от подошвы, словно на песке. Рутра сбоку заглянул в комнату. Она была тупиковая – ни окон, ни дверей; хотя полностью Рутра не мог ее осмотреть – за углом кто-то мог находиться. Он не стал рисковать; припасов оставалось мало, но Рутра выстрелил из гранатомета в ту комнату, куда шли следы крови. Раздался взрыв. Шум вскоре стих, послышались стоны. Рутра тихо стал пробираться в комнату. Он присел на корточки рядом с входом, приготовил штурмовую винтовку, включил тепловизор, вытянул руку с винтовкой внутрь комнаты и помахал ею. Тепловизор показывал, что там кто-то есть. Рутра это понял сам по стонам, но ему надо было узнать, где конкретно. Тепловизор отобразил очертания тела, лежащего на полу, за углом.
Рутра встал, спокойно проверил оружие и приготовился к штурму. Предварительно решил проверить тыл и окружение. Для этого он осторожно подошел к проему окна, внимательно следя за выходом из смежной комнаты. На улице было все спокойно. «Где же может быть четвертый или четвертая?» – размышлял Рутра. Он выглянул на лестничную площадку, посмотрел вниз на первый этаж. Там никого не было. Тогда он снова подкрался к окну, высунул винтовку с включенным тепловизором, направил ее в сторону домика, из которого его обстреливали. Тепловизор ничего не показывал.
Рутра решил заняться боевиком в комнате, аккуратно подошел ко входу, быстро вытянул руку с винтовкой внутрь комнаты, в том направлении, где лежал раненый, и дал очередь. Раздался характерный звук от попадания пуль в тело. Рутра закрыл полностью лицо маской шлема, включил ночное видение, ночной оптический прицел и, держа оружие на взводе, кинулся в комнату.
Справа у стены на полу лежал человек. Рутра для убедительности выстрелил ему в голову. Раздался глухой хрип. Снова наступила тишина. Рутра медленно подошел, пнул с силой тело. Оно повернулось на бок, послышался непонятный звук – что-то катилось. Рутра внимательно всматривался по направлению звука, при ночном видении было трудно различить. В следующую секунду его пронзила догадка: это катилась граната! Убитый подсунул ее под себя, зажал телом и ждал, зная, что не выживет.
Рутра выпрыгнул из комнаты. В тот момент, когда он пролетал дверной проем, раздался взрыв. Осколки попали в него, один вонзился в ногу. Он упал, ударился головой; был слегка оглушен и растерян, пытался перебороть боль и выключить ночное видение. Рутра не мог прийти в себя от неожиданности, ведь двойник сказал, что у них нет гранат! Значит, это был обман. Тогда что же еще могло случиться неожиданного? Хотя, в принципе, двойник не говорил конкретно о гранатах.
Мысли быстро крутились в голове, Рутра выключил ночное видение и не мог понять, что перед ним. Через мгновение сообразил – по лестнице бегом поднималась четвертая, одновременно стреляя в его сторону. Рутра перевернулся и выстрелил очередью. Она отпрыгнула в сторону, потом вниз.
Рутра не переставал стрелять, пока не закончились патроны. Потом, быстро перезарядив обойму, попытался встать. Это было нелегко. Она попала в него. Теперь и рука была ранена, из ран лилась кровь. Во всех остальных местах, куда попали пули (в области головы, ступней, груди), была нестерпимая боль. Защита была надежная, но боль тоже ужасная. Незащищенные места на теле – все прошиты осколками. Рутра стал шарить по костюму, заглянул в сумку для противогаза – искал бинт, пластырь или жгут. Медикаментов не было, но он нашел гранаты от подствольника ARX-160. В спешке Рутра их не заметил.
То, что не было медикаментов, – большая оплошность Рутры. Он пренебрег их важностью. Однако в сложившейся ситуации это казалось уже не столь важным. Важнее было собраться и понять, куда делась нападающая.
Ранения не являлись слишком серьезными для бойца его уровня, стрелять он мог, тем более – в горячке, перед лицом смерти, под действием адреналина эти ранения уже не особо чувствовались. Рутра привстал, прислонился спиной к стене. Ходить нормально (тем более – бегать) он не мог, к тому же правая рука была ранена. Он зажал винтовку между ног, зарядил подствольник, перевел на стрельбу с левой руки, включил лазерный дальномер и баллистический компьютер для гранатомета. Все время не сводил глаз с лестничной площадки, ждал нападения, которого пока не было. Для убедительности проверил, сколько еще есть боезапаса, хотя помнил точно. Гранат для гранатомета было три, одна из них в стволе; магазинов с патронами – один для винтовки и два на «Глок».
Страх, злость и жуткое желание выжить пронизывали Рутру. Осознав реальную угрозу, он стал понимать, что это невозможно представить в обыденности, а здесь – это все буквально чувствуется! Перед глазами, как видение, проносились его родные – дети, жена, мать. Отец рано погиб, и Рутра не хотел разделить его судьбу. Он отдал жизнь, спасая Советский Союз, который это все равно не сохранило. Рутра не собирался умирать ради мифической идеи, он не «подписывался» под это; если кто-то вдруг захотел поставить его жизнь на кон, то он решил это выяснить и отомстить.
Разумные размышления не покидали его, оставался открытым вопрос – зачем противогаз? Рутра привстал, выглянул в окно, никого не было, стал, прихрамывая, ковылять к лестнице. На лестнице тоже никого не было видно. Ждать не имело смысла. Рутра вышел на лестничную площадку, заглянул вниз и, прижимаясь к стене, стал спускаться. Спустившись на один пролет, приготовил пистолет и выстрелил гранатометом в пол площадки перед выходом. Не дожидаясь, пока стихнет шум, он стал пробираться к выходу. Там включил тепловизор и высунул винтовку для анализа ситуации. Тепловизор ничего не показал. Рутра выглянул, осмотрелся. Он размышлял: «Логически она могла быть только там, откуда в первый раз выстрелила, там было самое надежное укрытие». Но все-таки решил проверить место, откуда атаковал в самом начале.
Рутра настроил лазерный дальномер и баллистический компьютер гранатомета на домик, где (по его мнению) прятался противник. Когда компьютер сделал расчет, он произвел выстрел так, чтобы граната взорвалась, ударившись о внутреннюю стену дома. Одновременно Рутра доковылял до того места, где лежали двое первых убитых. Крался он вдоль стены здания, из которого вышел, это позволяло видеть все объекты сразу, хотя и сам Рутра тоже был на виду. Только он дошел до края, откуда открывался обзор на убитых, в его сторону застрочили выстрелы из дома, в который попала граната. Рутра мгновенно лег, перекатился за стену, где лежали убитые. Не вставая, вытянул руку наугад, ориентируясь по шуму. Осмотревшись, обратил внимание, что у этих убитых нет оружия. Стало ясно – она его забрала. Значит, боезапас у нее был достаточный.
Рутра зарядил последнюю гранату, прижался к внешней стене зала, чтобы немного видеть укрытие террористки, сделал расчет баллистики с помощью компьютера и выстрелил так, чтобы граната взорвалась после падения на пол там, откуда женщина стреляла. Раздался грохот и визг. «Попалась, сука!» – обрадовался он и, подтягивая ногу, превозмогая боль, направился в сторону дома.
Рутра подошел к месту, где она пряталась, облокотился на стену дома и попробовал заглянуть вовнутрь. Дом был двухэтажный, с балконом внизу и вверху. Никакой отделки, это были муляжи. Он заглянул за нижний балкон. Никого. Потом вышел вперед и решил зайти за периметр. В эту минуту «тварь» выскочила в оконный проем первого этажа. Все лицо ее было в крови. Она навела на него автомат АК-9 и дала очередь. Рутра, увидев ее, специально мгновенно упал, так как убежать или отскочить в сторону в его положении заняло бы много времени – доли секунды могли стоить жизни.
Он лежал, перевернувшись на спину, и ждал, держа выход из дома и верхние окна с балконом на прицеле. По всей видимости, нападающая была в шоковом состоянии и ранена, растеряна; строчила из автомата в разные стороны. Лежа на спине, Рутра обратил внимание на потолок основного помещения. На нем виднелись колпаки, в которых ставились камеры ночного видения. «Значит, следят за боем. Кто-то смотрит и ждет результата. Ну, твари, ждите, я доберусь до вас», – сказал про себя Рутра и тут же поймал себя на мысли, что реально сделать ничего не может. «Главное – выжить», – решил он.
Эта сволочь перестала стрелять – закончилась обойма, скорее всего. Рутра ползком, боком, начал двигаться за угол дома. Там было безопасно – туда не выходили ни окна, ни дверь. Он встал, начал ждать. Штаны и рукав были мокрые от крови, что-то лилось по лицу. Рутра ощупал левую щеку, это была застывшая кровь с куском плоти и кожи. В него попали, а он в горячке и не заметил. Осколок или касательный выстрел разорвал ему щеку, сочилась кровь. Рутра заволновался, ведь он мог умереть от потери крови, поэтому решил пойти на штурм. Надо было закрывать маску шлема, хотя в нем терялся обзор, но рана на лице – достаточный аргумент.
Он вышел по внешней стене зала на обзор балконов, никого не было, прошел дальше, заглянул через оконный проем в комнату, тоже никого. Подкравшись к двери, сделал выстрел внутрь, включил тепловизор, привычным приемом прозондировал ситуацию внутри, боковым зрением увидел на экране красное пятно. Пока он рассматривал изображение на тепловизоре – началась очередь в его сторону. Пули попали в винтовку, выбили ее из рук. Рутра тоже свалился, чтобы спрятаться, и машинально, преодолев боль, схватил пистолет.
Ощущалось, как приближается Смерть, как она уже занесла косу над ним. Ему хотелось жить. Жить, если не ради себя, то ради детей. Это придавало ему силы и заглушало боль. Он сделал пару выстрелов в ответ и схватил ремень винтовки, подтянул ее к себе. Электроника была испорчена. Крепко зажав винтовку в левой руке, он вытянул ее под углом и очередью «прошил» то место, где тепловизор показывал пятно. По шуму Рутра понял, что пули попали не только в бетон и кирпич, но и во что-то мягкое.
Стало тихо. Рутра ждал стонов, но их не было. «Неужто убил», – подумал он. Выждав пару минут, Рутра встал. В этот момент прозвучали выстрелы в его сторону. Пули просвистели с шумом. Стреляли из ТКБ-059, его звук нельзя было перепутать – он серийно не выпускался и давался только спецам высшего ранга на спецоперации. «Откуда он, почему бандиты вооружены так хорошо? Двойник – скотина», – думал Рутра.
Держа оружие наготове, он ждал нападения. Голова ужасно болела, он плохо видел – то ли ударился, то ли попали в шлем. Рутра чувствовал, что слабеет. Надо было идти на штурм. Он заметил рядом кусок бетона, взял его правой рукой и кинул, с максимальной силой, на пол входа, имитируя шум нападения. В ответ прозвучали выстрелы. Женщина стреляла без разбору. Наконец у нее кончились патроны, но у Рутры их тоже было мало. Он подполз ко входу и снова приготовился совершить свой прием. Лежа, резко подавшись вперед, он вытянул руку с винтовкой и пустил очередь в ту сторону, откуда она стреляла. На этот раз она заорала и застонала. «Так тебе!» – подумал Рутра.
Стоны не прекращались, потом она что-то стала говорить на непонятном языке; похоже было на ругань, она шипела как змея. Рутра ждал. Вдруг снова прогремели выстрелы. Пули летели в стены и в потолок, осколки и куски бетона сыпались на него. Он прижался к дальней стене. Теоретически – она могла прострелить стену насквозь, трудно было оценить ее прочность. Когда выстрелы закончились, Рутра приготовил пистолет. Это был последний шанс. «Или можно убежать?» – спросил он сам себя и выглянул в сторону центрального входа, откуда зашел в этот полигон. Он был закрыт.
Вариантов не было – только штурм. Кровь с щеки залила шлем, шею, грудь. Все липло и болело. Неожиданно он услышал, что кто-то его зовет. Это был глухой и жалостливый женский голос:
– Рутра, послушай меня. Ты меня слышишь? Слышишь меня?
Рутра не знал, как реагировать. Его звала она, из комнаты.
– Ты кто? Откуда ты знаешь, как меня зовут? – возбужденно поинтересовался он.
– Я тебе кое-что расскажу. Возможно, тебе это покажется невероятным, но это так. Ты победил, мне все равно, у меня нет другого выхода, это последний шанс. Последний шанс для нас двоих, – тихим голосом, почти шепотом сказала она.
– Двоих? – спросил с возмущением Рутра. – Да что ты бредишь, прощайся с жизнью, тварь! Откуда ты знаешь, как меня зовут? Отвечай! И тогда я тебя убью нежно.
– Послушай меня, пожалуйста, послушай! Ты и так победил, послушай меня, пожалуйста, – стонала она.
– Неси свою ахинею, только быстрей, проживешь еще немного, – резко ответил Рутра. – Откуда ты знаешь мое имя?
– Скоро нас прервут, поэтому расскажу тебе быстро. Поверишь – будет шанс у нас двоих, не поверишь – тебя ждет моя судьба, – прошипела она на выраженном акценте неизвестного для Рутры происхождения.
Он не стал ее больше расспрашивать, а молча ждал, держа выход на прицеле.
– Ты был обычным шпионом, наблюдателем за объектами, добывал информацию, потом тебя вдруг берут в сверхсекретный отдел «Зеро». Тебя это не удивило? – спросила она.
Рутра решил молчать. Он понимал, что тут происходит нечто неординарное, но не мог сообразить – что именно.
– На объект «Зеро» берут только одиноких, неженатых, сирот, а ты уже имел семью. Тебя это не удивило? Не удивило? – повторила она, потом замолкла.
– Не удивило, – ответил Рутра, ожидая продолжения.
– А почему? Почему? – спрашивала она.
– Какое твое дело? – ответил зло он. – Что в этом такого? Говори быстрее! Или прощайся с жизнью!
– Не спеши, успеешь, – спокойно ответила она. – Когда я сюда попала, меня тоже отправили проходить этот полигон, а у меня там, наверху, ребенок.
– Ты что, хочешь, чтобы я тебя пожалел? Не дождешься. А когда ты убивала, ты жалела кого-нибудь? – зло крикнул Рутра.
– Я никого не убивала. Эти кадры специально смонтированы, – умоляюще сказала она.
– Так я тебе и поверил, жди манны небесной, – отрезал Рутра.
– Ты мне не веришь, но скоро ты будешь в таком же положении, как и я, – ответила жалостливо она.
– На каком основании я должен тебе верить? – спросил Рутра с явным любопытством.
– Я уже не в первый раз участвую в такой бойне. Соответственно, я позаботилась о том, что взять с собой в качестве доказательства.
– И какое же это доказательство?
– Я тебе сейчас кину карточку. Посмотри, что на ней написано.
– Кидай быстрее. Только я не пойму, в чем смысл всего этого?
– В том-то и дело, что смысл совсем не в том, что ты думаешь.
– Да заткнись ты! Откуда тебе знать, что я думаю, – ответил нервно Рутра.
– Этот полигон – испытание. Выживает сильнейший, чтобы затем отправить его на полевое задание, настоящий бой; имеется в виду не война, а террор. Это нужно, чтобы боец был испытан, смог реально убить того, кого считает врагом для себя. Он должен быть подготовленным, как настоящий вояка. Я сейчас покажу тебе документ издалека, чтобы ты не думал, что я кину тебе нечто другое, потом брошу его тебе. Прочти, – объяснила она, показала лист и кинула ему.
Рутра увидел перед собой ламинированный кусок бумаги, поднял его. На нем была фотография этой самой мадам в военной форме (звание капитана), а под ней надпись: «Манто Ольга Давыдовна. Старший оперативный сотрудник отдела активных мероприятий». Чуть ниже мелким шрифтом значилось: «Направление: Пакистан, Индия».
– Прочел? – крикнула она.
– Объясни, черт побери, что здесь происходит? – крикнул ей в ответ Рутра.
– Здесь готовят боевых террористов, но не тех, которых показывают в хрониках новостей, а их командиров, инструкторов. Здесь готовят спецов, которые будут управлять событиями, направленными на возбуждение конфликтов, в разных областях земного шара, в зависимости от национальной и религиозной обстановки. Нужно, чтобы специалист был подготовлен физически, хладнокровен, эмоционально мотивирован, был полностью подконтролен с помощью имеющегося на него компромата и родственных связей, – объяснила она.
– А почему у тебя есть такая карточка, а у меня нет? – спросил Рутра, подозревая подвох.
– Потому что ты первый раз проходишь испытание, а я третий. Тебе выдадут такую же после выхода из зала. Еще я схитрила, сделала фальшивую утерю карты, иначе они бы с ней меня сюда не пустили. Я ее спрятала.
– Для чего? Ты знала исход событий? – спросил Рутра.
– Нет. Я никак не могу пройти испытание на компромат, поэтому меня все время возвращают сюда, – сказала она.
– Что за компромат? – поинтересовался Рутра.
Но вместо ответа в зале послышался голос из динамиков:
– Испытание закончится через минуту, победитель выходит.
Рутра понял, что надо действовать, а не слушать ее бредни. Кроме того, подумал, что она использует время для занятия лучшей позиции.
– Послушай, я знаю, как отсюда выйти и сбежать, это не так трудно, – быстрее заговорила она. – Это шанс. Все равно – или мы поубиваем друг друга в таких поединках, или погибнем на операциях. В дальнем углу есть выход в морг. Оттуда, через холодильную камеру, можно пробраться в шахту утилизации. Шахта старая, заброшенная. Это все когда-то было подземным карьером. Через шахту можно выбраться, хотя она местами взорвана, затоплена и заминирована. Я видела карту, там можно пройти. Решайся! Подумай о своих детях, подумай о моем ребенке! Пожалуйста, быстрей! Сейчас они придут!
Мозг Рутры готов был взорваться, он не мог понять – что правда, а что ложь. С одной стороны, перед лицом смерти женщина могла говорить все что угодно, с другой – если это правда, то он убьет невинного человека, а сам займет его место. Все, что здесь происходило (и сам объект), не поддавалось логическому осмыслению. По уровню своей деятельности он имел допуск к информации о том, что во всех значимых боевых нелегальных формированиях есть инструктор извне. Тот, кто держал связь с поставщиками оружия, через кого шли деньги. Все это было завуалировано, но без него эта группа не значила ничего. Она или подчинялась этому правилу, о существовании которого не ведала, или переходила под командование такой группы, а если не подчинялась – отдавалась на заклание противнику. Судьба любой подобной группы была определена – подчинение или смерть. В конце концов оставались только те, кто был нужен, если, конечно, они оставались еще нужны.
Время шло быстро. Что значило «сейчас они придут», «испытание закончится через минуту, победитель выходит»? На самом деле верить ей у Рутры было больше оснований, чем тем, кто заманил его сюда. Еще он помнил слова двойника: «Ты здесь никто». Он решил проверить. Спецы его уровня сотни раз проходили испытания, которые назывались на профессиональном жаргоне «постановка». Это когда человек, который долго втирался в доверие, участвует в заговоре против тебя. «Как, например, эти Васильевич и Иванович», – рассерженно вспомнил Рутра.
– Выходи, бежим! – крикнул ей Рутра.
– Держи оружие, оно пригодится, – ответила она и кинула ему АКСУ.
Рутра поймал его на лету, отпустив висеть на ремне свое. При движении кольнуло в области сердца. Видимо, он был ранен, но под действием адреналина не чувствовал. Он рефлекторно пытался схватиться больной рукой за это место, но рука заболела еще сильнее, обессилела, и, чтобы не уронить ее, он схватился пальцем за нагрудный карман. Еле зацепившись на секунду, пальцы отпустили край кармана, сил не было.
Рутра стоял на одной ноге, прислонившись к стене, в полусогнутом положении. Нагрудный карман отвис. Рутра разглядел содержимое, вспомнил о записке, которую положил ему двойник. Что же было там? В данный момент все могло повлиять на его решение, поэтому, несмотря на стремительно развивающиеся события, он решил проверить. Приложив неимоверные усилия, превозмогая боль, он вытащил пальцами раненой руки записку. В это мгновение потух свет, замигала синяя лампа, завыла сирена. Рутра немного растерялся. В проблеске аварийного света он пытался прочесть, что было написано на бумаге. Свет то появлялся, то пропадал. Сквозь шлем было плохо видно. Он поднял маску, кое-как разобрал написанное по «кадрам», которые возникали при каждом всполохе света, и ошалел. Обрывок за обрывком, «кадр» за «кадром» – сложилась целостная картина. Там было написано: «Не верь ей».
На доли секунды Рутра оцепенел, пытался понять, что происходит в этой организации. Его привел в чувство вид яростного лица нападающей соперницы. В первое мгновение Рутра подумал, что она несется к нему, чтобы сбежать с ним, но вид направленного на него УЗИ не оставил сомнений.
Немного придя в себя, Рутра рефлекторно использовал свой излюбленный прием. В таких случаях он не отскакивал в сторону, не бежал, а падал и стрелял снизу. Это экономило время и давало возможность занять лучшую позицию. В следующую секунду он получил удар пулей по касательной о шлем и сквозь шум сирены услышал выстрелы. Рутра упал на спину. Страх, разочарование, ненависть, гнев перемешались в нем. В руках был АКСУ, и он решил не менять его.
Она появилась в проходе. Рутра, собрав силы, нажал на курок, но выстрела не последовало. Нажал еще, еще раз. Выстрела не было.
Время летело со скоростью света, и только скорость мысли могла сравниться с ним, однако даже его не хватало на «наслаждение» от разочарования, ярости, гнева и жажды мести. Эта сука его перехитрила, кинула оружие без патронов, чтобы он отложил свое.
Думать было поздно. Она уже целилась в него. Прием немного помог – женщина искала его в стороне и машинально стреляла туда. Рутра мгновенно бросил автомат в нее и ударом по колену сбил с ног. Она, падая, стреляла в его сторону. То, что он лежал, спасло его. Пули прошли мимо, но одну он почувствовал: попала в руку, вернее – в «Глок», который Рутра успел выхватить невредимой рукой, и сбила его. Женщина упала и лежа попыталась выстрелить, но, видимо, закончились патроны. Она перевернулась, как раненая змея, и, схватив нож, готовилась сделать последний бросок.
Рутра тоже перевернулся на живот, чтобы встать. В голове у него была только одна мысль, которую он повторял как заклинание: «Я здесь не умру!» Женщина, приподнявшись, хотела прыгнуть на него.
Времени искать «Глок» не было, хватать винтовку тоже. Она, словно черный демон, уже была над ним. В следующую секунду Рутра резко перевернулся на спину и ощутил теплый поток жидкости у себя на шее. Это была ее кровь – он всадил ей нож в горло. Террористка тоже его зацепила. Он с трудом убрал свою голову в сторону, а женщина так и осталась лежать на нем. Рутра плохо понимал, что происходит, силы его покидали.
Последнее, что он увидел: включился свет, замолкла сирена. Кто-то оттаскивал ее тело от него. На мгновение он потерял сознание, потом, очнувшись, увидел, что его несут на носилках, и опять «вырубился».
***
Очнулся Рутра в «местной» одиночной больничной палате. Это он понял по интерьеру и отсутствию окон. Он был почти весь перевязан, голова ужасно болела. Приглядевшись, обратил внимание на то, что палата была напичкана электроникой. Рутра понял, что это не палата в привычном понимании, а специальный кабинет, лаборатория, причем с очень высокотехнологичным оснащением. Он убедился в этом, когда прибор, похожий на глаз, вытянулся на баллистическом держателе к нему, прямо в область переносицы. «Глаз» стал двигаться влево и вправо, фиксируя щелчками движение глазных яблок Рутры, после откатился на место и направил узкий луч света на прибор за головой. Рутра вытянул шею и попытался посмотреть, что там. Разглядеть он сумел большой экран с матричным изображением человека, на теле которого мигали несколько точек – в области головы, груди, рук и ног. Сверху была надпись. Присмотревшись, он смог ее прочесть. Там было написано: «Система подключена и функционирует».
Рутра внимательнее присмотрелся; от его рук, ног, головы и груди к разным приборам шли провода и трубки. Его охватило беспокойство.
Открылась дверь, зашел человек в белом халате.
– Добрый день, Рутра! С возвращением, вернее – с прохождением на высший уровень.
Рутра узнал его. Это был Юрий Яровитович.
– Добрый день, – ответил Рутра. – Хотя не совсем понятно, когда здесь день, а когда ночь. По-моему, сейчас ночь.
– О да, система дает о себе знать, – сказал Яровитович и, пройдя мимо, стал вглядываться в экран за койкой.
Потом он сел за стол, надел что-то типа очков и стал манипулировать изображениями, которые периодически появлялись над поверхностью стола.
– Как себя чувствуешь? Наверное, злой на нас? – спросил он.
«Злой» было не то слово. Рутра был в ярости, но виду не подавал. Его цель была выйти отсюда, из этого подземелья.
– Я тебя понимаю, ты хочешь во что бы то ни стало сбежать отсюда, но теперь тебе делать этого не надо, ты теперь другой человек. Скоро ты вернешься наверх. Только успокойся, все будет хорошо, – говорил, глядя в экран компьютера, Яровитович. – Ты пойми, всегда натуральная подготовка лучше любого тренажера и убеждения. Это были действительно террористы, поэтому жалеть их не стоит. На их совести много невинных жертв, так что ты научился без колебаний уничтожать зло. Или я не прав?
– Еще не знаю, я странно себя чувствую, – ответил Рутра.
Он был немного слаб, речь давалась тяжело, голос был осипший.
– В чем выражается эта странность? Ты чувствуешь себя сильнее, слабее, слышишь голоса, шум в голове, знаешь то, чего не знал, понимаешь то, чего не понимал, что-то забыл, чего-то не понимаешь теперь? Что именно странно? Мне надо знать. Приборы показывают, что ты функционируешь нормально.
– Функционирую? – повторил Рутра. – Это у вас так называется?
Он не мог и не хотел проявлять эмоции, ему было тяжело. Было ощущение, что осколки в теле остались.
– Отвечайте по существу, полковник Пасхов, – спокойно, без эмоций сказал Яровитович.
– Все нормально, – недовольным тоном ответил Рутра.
Он помнил разговор с боевичкой и понимал, что его положение очень зыбкое.
– Что нормально, что Вы чувствуете? – спросил Яровитович.
– Немного тяжело, тело болит, – ответил Рутра.
– В голове болит? – спросил он.
– Да, – ответил Рутра.
– Как болит, в чем это выражается?
– Такая тупая боль, как будто что-то мешает, как будто голова стала больше, – объяснил Рутра.
– Это нормально, это пройдет, – ответил успокаивающе он. – Полежите, отдохните, ничего не бойтесь. Вы прошли испытание, скоро Вы поправитесь. Мы использовали в Вашем случае лучшие технологии, не доступные гражданской медицине. Скоро Вы почувствуете себя намного лучше. Поначалу многое покажется странным, но не удивляйтесь. Мы почистили и усилили Вас.
– Что? – спросил Рутра.
– С помощью специальных препаратов мы усилили Ваше тело. Это секретные технологии. Вы теперь сильнее, быстрее, зорче, более устойчивы к неблагоприятной окружающей среде. А мозг! Мозг – это вообще шедевр. Для начала Вам хватит. Главное – Вы живы и готовы побеждать, – хитро улыбаясь, сказал он и направился к выходу.
– Подождите! Что Вы сказали о мозге?
– Спите, отдыхайте, – напоследок ответил он и вышел.
Рутру обеспокоили слова «готов побеждать». «Что это могло означать, неужели эта сука была права?» – раздумывал Рутра.
В голове Рутры появились еще более тяжелые раздумья. Неожиданно ему пришла невероятная мысль. Он догадался, чипы уже есть в его теле. Как только прошла по мозгу молнией эта мысль, прибор в виде глаза включился, потянулся к его глазам, замигал и резко направил луч света прямо в оба зрачка. Рутра пытался от неожиданности отпрянуть, но ему это не удалось. В следующую секунду он почувствовал, что его сознание куда-то проваливается. Он терял сознание или засыпал, все происходило без его воли.
Очнулся Рутра от вибрации и музыки.
В палату зашла женщина, поздоровалась, оставила на тумбочке вещи и таблетки.
– Витамины и комплекс микроэлементов, без них здесь нельзя. Не забывайте принимать, – пояснила она, просмотрела данные с приборов, потом помогла ему встать.
Рутра, немного качаясь, встал. Голова чуть-чуть кружилась. Он подошел к тумбе, увидел зеркало на стене, посмотрелся. Голова была побрита налысо. Он был в шрамах, зеленке, пластырях, перевязан бинтами. На голове, прямо на макушке, виднелись два больших шрама. Это были явно не ранения. Осмотрев себя, он подумал: «Хорошо, что еще жив остался».