Что чувствует человек, который внезапно понимает, что находится в запутанном лабиринте? Наверное, я могу ответить на вопрос.
В тот миг, когда нашла в тайнике отца злополучный костюм, я ощутила себя крайне неуютно. Жутковатое ощущение и непонимание того, что творится вокруг, сводило с ума. Страшно подумать, в чем на самом деле замешан папа. Дима уверил, что ужин был лишь поводом выведать информацию, но Смирнов мог скрытничать.
А если Дмитрий располагает важными сведениями относительно отца? Теперь я и подавно не должна оставаться в стороне от расследования: более того, решила любым способом выведать, что известно фээсбэшнику.
Несмотря на дикую усталость и позднее время, я не могла успокоиться, размышляя, каким образом могу выяснить всю подноготную у Индюка. Мне нужно найти его слабое место, но ничего не приходило на ум. Единственной зацепкой была философия, изучая которую лжепреподаватель вечно клевал носом.
Мысль усыпить Диму философией приободрила меня.
Папа периодически страдал бессонницей, поэтому в его аптечке имелся целый набор разнообразных лекарств. Разложив перед собой десяток цветных баночек, я изучила в интернете их действие, вкус и способ приема.
Мне повезло: у отца нашелся препарат без вкуса и запаха, который бы точно не навредил Индюку. Оставалось только выбрать подходящий момент и действовать.
Такой момент выпал на субботу, когда в нашем с Димой распоряжении была уйма времени. Встреча была запланирована на три часа, и до самого вечера мы собирались позаниматься.
– Ты сегодня рано, – удивился Дима.
Я позвонила в дверь без пятнадцати три: изнервничалась и не могла усидеть в своей комнате.
– Была свободна и решила прогуляться, но, похоже, слишком быстро шла, – ответила я, проклиная трясущиеся руки, которые легко могли выдать мое состояние.
– Будешь что-нибудь? Чай, кофе? Хотя чая вроде бы нет. – Дима растерянно почесал затылок и направился к кабинету, а я снова поймала себя на мысли, что он чертовски красив.
– Ты не составлял список продуктов, чтобы тебе купили в городе все необходимое? – удивилась я.
– Составлял, но про чай забыл, – признался Индюк: прозвучал виновато, словно нашкодивший школьник.
– Я принесу в следующий раз, – улыбнулась я и поймала на себе недоуменный взгляд лжепрофессора. – Что?!
– Хм… ничего. Спасибо.
Поразительный мужчина Дмитрий Смирнов. Сильный, серьезный, часто хмурый и суровый, но при этом настоящий ребенок, который совершенно не может о себе позаботиться. Его неординарность привлекала: таким он мне нравился еще больше.
Мы зашли в кабинет, и я разложила на столе книги и конспекты. В понедельник намечался семинар по средневековой философии, и я дала Диме сложное домашнее задание.
– Ты сделал то, о чем я просила?
– Имеешь в виду домашку? – уточнил Смирнов и протянул мне тетрадку, исписанную от корки до корки. – Можешь проверить.
Приятно осознавать, что ученик усердно готовился. Местами его почерк становился размашистым, вероятно, Дима уставал и злился на «дурацкую философию», но где-то писал разборчиво, четко, скорее всего, после перерыва или отдыха. Но самое главное, Дмитрий действительно старался, и хотелось верить, что дело не только в работе, но и в учительнице…