Этим же вечером они стояли на краю того самого болота. Место было узнаваемым – те же чахлые сосны, склонившиеся над тёмной водой, тот же тяжёлый запах гниения и влажной земли. Но теперь для Таш-Бёра оно было не ловушкой, а порталом. Вода, едва не поглотившая его когда-то, теперь казалась тёмным зеркалом в иное измерение.
– Ну что, решил начать с экстрима? – прошипел Ворон, беспокойно перебирая лапами на скрюченной ветке. – С места, где чуть не отправился к праотцам? Романтик… Идиот.
Таш-Бёр не ответил. Он медленно опустился на колени у самой кромки воды, на том самом месте, где когда-то хватался за спасительную ветку. Его ладони легли на влажный мох. Он закрыл глаза, отсекая внешний мир. Никакого бубна. Никаких танцев. Только тишина и внутренний ритм.
Сначала он искал в себе стук сердца – тот самый, что сопровождал его на охоте. Но сейчас он был слишком громким, слишком человеческим. Он начал замедлять его в уме, представляя, как с каждым ударом время вокруг него растягивается. Пение птиц стало тягучим и низким, шелест листьев превратился в протяжный вздох. Он погружался в себя глубже, отыскивая тот фундаментальный ритм, что скрыт под слоями суеты.
Паутина на его запястье едва заметно заколебалась, словно почувствовав нечто. Он сосредоточился на её невесомом прикосновении, сделав её точкой отсчёта. Воспоминания, страхи, надежды – всё это он мысленно складывал в сундук и отодвигал в сторону. Он пытался стать пустым. Прозрачным. Проводником.
Тёмная вода болота перед ним начала меняться. Она не светлела, а, наоборот, становилась ещё чернее, но в этой черноте затеплились миллиарды крошечных искр, словно в её глубинах отражалось всё звёздное небо разом. Воздух загудел низким, едва слышным гулом. Казалось, само пространство вокруг них начало течь, как желе.
– Так, неплохо… для самоубийцы, – сквозь нарастающий гул донёсся голос Ворона, но он звучал уже как бы издалека. – Только не засыпай, а то проснёшься вчерашним днём. Или завтрашним. Или ни в каком. Как карта ляжет.
Таш-Бёр не открывал глаз. Он чувствовал, как граница между ним и болотом истончается. Мох под его коленями стал неосязаемым. Звуки тайги растворились в нарастающем гуле. Он больше не сидел на краю болота – он начинал плыть по его тёмной воде, которая была уже не водой, а чем-то бесконечно более древним и могущественным.
Ощущение падения длилось всего мгновение, но оно было абсолютным – будто проваливаешься сквозь дно мира. Исчез запах болота, ушёл гул, пропала тяжесть в коленях. Таш-Бёр открыл глаза.
Они стояли на берегу.
Но это был не берег болота. Под ногами струился не песок и не галька, а нечто вроде уплотнённого серебристого тумана, холодного и бархатистого на ощупь. Воздух был кристально чист, безветрен и наполнен тихим, мелодичным звоном, будто кто-то бесконечно водил пальцем по краю хрустального бокала. Небо… неба не было. Вернее, оно было, но состояло из бесчисленных переплетающихся светящихся нитей, сплетающихся в узоры, которые постоянно рождались и умирали.
А перед ними текла Река.
Она не была похожа ни на одну реку, что он видел. Её воды не были ни синими, ни зелёными. Они переливались всеми оттенками серого, серебра и тёмного янтаря, и в этой глубине мерцали, как звёзды, мириады мгновений. Одни вспыхивали и гасли – чей-то смех, падающая капля, взмах крыла. Другие плыли медленнее, как целые жизни, развёрнутые в светящихся овалах. Вода не плескалась о берег, а лишь беззвучно катила свои тягучие, сияющие волны, и от неё исходило ощущение такой древней, неумолимой мощи, что у Таш-Бёра перехватило дыхание.
– Ну, вот мы и приплыли, – раздался рядом хриплый голос. Ворон, расправив перья, сидел на комке тумана, словно на насесте. – Поздравляю, студент. Не размазало. Пока что.
Таш-Бёр не мог оторвать взгляд от Реки.
– Это… – он попытался найти слова, но их не было.
– Это оно и есть, – закончил за него Ворон. – Не впечатлился? Я же говорил – скучно. Течение, вода, время… Ни тебе духов с бубенчиками, ни призраков с историями.
Но Таш-Бёр видел, что это не так. Это было грандиознее любых духов.
– Ладно, раз уж притащил нас сюда, слушай краткий инструктаж, – Ворон деловито подпрыгнул на своём комке, но в его позе читалась напряжённость. – Запомни раз и навсегда. Ты стоишь лицом к течению. То, что перед тобой – это Настоящее. Оно же, если пойдёшь вдоль, плавно перетекает в Будущее. Нечёткое, размытое, но Будущее. – Он махнул крылом вперёд, вдоль Реки.
– Повернёшься и пойдёшь против течения – упрёшься в Прошлое. Чем дальше, тем глубже. Осторожнее с ним, а то прилипнешь. – Крыло махнуло назад.
А потом Ворон указал прямо через Реку,на тот берег.
– А вон там, за этой всей мишурой, – Зазеркалье. Там правила другие. Туда без лодки не допрыгнешь. Но это, – он язвительно посмотрел на Таш-Бёра, – уже совсем другая история. Для начала попробуй тут не заблудиться.
Таш-Бёр молча кивнул, его взгляд скользил по мерцающей поверхности, пытаясь охватить неохватное. Он был здесь. В самом сердце времени. И это место было поистине сакральным и удивительным.