Танец Среди Звёзд - читать онлайн

1 глава

о том, что вспоминать о счастливых временах не всегда так радостно, как хотелось бы

Голубая ракушка-гребешок благополучно улеглась под подушкой, а я недоверчиво хмыкнула.

Никогда не верила в гадания и никогда не пыталась устанавливать так называемую связь с тонким миром. Не знаю, что на меня нашло к двадцати пяти годам. Хотя нет, знаю. Этот удивительный ветер перемен зовётся Лизой.

На вчерашнем небольшом девичнике она вручила мне морскую раковину, – сказав, что та приносит удачу в путешествиях, и, как бонус, может открыть через сон лицо возлюбленного. Зачем ей мой возлюбленный, я спрашивать не стала.

– Дай ответ и расскажи мне сказку, открой секрет и сбрось все маски, – прошептала я и закрыла глаза.

* * *

Сбегать от мира к нетронутой человеком природе, – обычное дело в нашей семье. Так поступала бабушка, потом мама, а теперь и я.

В детстве я думала, они уходят в волшебный мир, сказочную Страну Фантазий. Там разговаривают животные, поют цветы, живут гномы и лепреконы, русалки и феи, добрые драконы и мудрые волшебники. Из таких знакомств, как мне виделось, складывались их картины. Необычайно яркие, эффектные, наполненные причудливыми образами и замысловатыми сюжетными поворотами. Сюрреалисты тоже должны на что-то полагаться, прежде чем создать новое полотно. И уйти как можно дальше от города, выбросив из головы всё, к чему привыкла, казалось наиболее верным.

Высокий ярко-зелёный холм, обдуваемый всеми ветрами, заставлял ёжиться от холода даже летом. Вид с него открывался восхитительный. Холмы пониже показывали берёзы и клёны, лиственницы и рябины. Их ветви колыхались и как будто разговаривали со мной. Узкая река вилась по земле и мелодично журчала, словно призывая искупаться.

Я не видела волшебного мира, который представляли на полотнах бабушка и мама. Перед глазами стояла красивая, но привычная реальность. Смущало лишь одно – реки здесь никогда не было.

Не знаю, как бы отреагировали на подобное другие девушки шестнадцати лет, а мне захотелось покричать. Сильно, громко, от всей своей перепуганной до дрожи и ужасно возмущённой души. Я знала, река не могла появиться просто так. Во всяком случае, неделю назад всё выглядело вполне сухим.

Из спутанных мыслей вывел насмешливый мужской голос.

– Добрый вечер, Кристина.

Я подскочила на месте и резко развернулась, готовая вступить в смертельную схватку. Незнакомец язвительно улыбался.

Клубок бессвязных мыслей сменился весьма противоречивыми эмоциями. Восхищение. Настороженность. Зачарованность. Страх. Мужчина, как и я, имел тёмно-каштановые волосы и светлую кожу. Он был одет в облегающие чёрные брюки и тёмно-фиолетовую рубаху с манжетами и глубоким вырезом на груди. Накинутый сверху плащ раздувался и походил на огромные крылья. Мой вязанный лиловый топ и хлопковые чёрные бриджи рядом с его костюмом выглядели неприметным, затасканным тряпьём.

Длинные локоны незнакомца будто специально взъерошены именно так и никак иначе. Цвет глаз я так и не смогла определить, они постоянно менялись: за время нашего недолгого разговора они плавно перебрали все тона радуги, становились то тёплыми, то холодными. Будто не могли выбрать, каким именно цветом на меня следует смотреть.

«Не считаются ли разноцветные глаза приметой дьявола?» – промелькнула запоздалая мысль.

На тонких губах заиграла ироничная ухмылка. Словно он слышал, о чём я подумала.

– Да, многие так и полагают.

– Кто вы? – голос от испуга настолько изменился, что даже показался чужим.

– Герцог, – мужчина чуть заметно склонил голову. – Правитель этих земель.

Осознание произошедшего больно ударило изнутри. Девчонка, желавшая попасть в невиданную Страну Фантазий, и правда оказалась где-то слишком далеко от дома.

– Так не бывает! – прошептала я, готовая в любой момент показать картинный обморок.

Совершенство, стоящее напротив, небрежно поигрывало небольшой хрустальной палочкой и ехидно улыбалось. Разноцветный взгляд начинал понемногу пугать.

– В самом деле?

Я попыталась уверенно кивнуть. Но шею внезапно свело судорогой, поэтому кивков получилось пять.

– Ты переступила границу, – продолжал Герцог. Его надменный вид отталкивал: – без разрешения.

– Но я не знала, что земля кому-то принадлежит!

– Знала или нет, ты не освобождаешься от ответственности. Разве родители не рассказывали о таком?

– Рассказывали.

– Твой дом там, – он поднял руку и указал длинным пальцем мне за спину.

Я не хотела оборачиваться. В его голосе слышался подвох.

– Ты ведь хочешь вернуться домой? – донёсся сухой смешок. – Твоя подруга, к примеру, очень хочет.

Я зажмурилась и тряхнула головой. Сознание, нехотя, но отвлекалось от неземной красоты собеседника.

– О чём вы говорите?

Герцог театрально взмахнул хрустальной палочкой, и между нами из ниоткуда материализовался тёмный прямоугольник, напоминающий экран телевизора. Я вздрогнула. Всё-таки подобные чудеса встречались мной исключительно в кино.

Внутри прямоугольника обнаружилась подруга Лиза, которая, удобно развалившись в огромной кровати под массивным балдахином, тихо и безмятежно наблюдала десятый сон. Очень захотелось позавидовать. Только вот высокая башня из необработанного чёрного камня мало походила на привычный девятиэтажный дом, в котором и находилась на самом деле её квартира.

– А-а-а… – я удовлетворённо кивнула, – я поняла, я просто сплю!

Лицо озарила довольная улыбка. Ведь если я осознала своё присутствие во сне, значит, могу творить здесь всё, что пожелаю, не боясь никаких препятствий. И первым делом, пожалуй, неплохо бы влюбить в себя гордого Герцога, чтоб не ходил и не грубил тут. Это пара пустяков, учитывая, что он – плод моего богатого воображения.

Я одарила мужчину взглядом победителя, на что получила лишь безразличную ухмылку. Разноцветные глаза оставались холодными, и это скорбное обстоятельство несколько сбивало настрой на романтическую атаку.

– В таком случае, попробуй проснуться, – фраза получилась весьма издевательской, отчего оптимистические мысли о собственной властности быстро улетучились.

Я снова взглянула на подругу. Может, показалось, но она выглядела немного бледной.

– Что вы с ней сделали? – я старалась говорить как можно более дружелюбно, поскольку понимала, что сновидения, как правило, с готовностью реагируют на малейшее изменение настроения. И если я посчитаю, что Герцог – мой злейший враг, – именно так и станет.

– Она просто спит.

Я собиралась с облегчением вздохнуть и порадоваться, что мужчина не такой плохой, каким хочет выглядеть.

– Кажется, ей нужен спаситель. Твоя подруга не проснётся, если за двадцать пять часов никто не побеспокоится о том, чтобы разбудить её.

– Что?! – я приготовилась растерзать красавца на месте, и к чёрту сны.

Вероятно, он уловил кровожадное намерение и отступил на несколько шагов назад.

– Ты хотела приключений, девочка. Их здесь предостаточно.

– Вы похитили Лизу! – прошипела я. – И что это за цифра такая: двадцать пять?

Герцог покачал головой. Его лицо на мгновение показалось расстроенным, но в ту же секунду вновь приобрело выражение холодной невозмутимости.

– Конечно, в любое время ты можешь отказаться от путешествия. Но что же будет с бедняжкой Лизой?

Я не заметила, в какой момент исчез летающий телевизор, зато чётко увидела медленно расплывающийся в воздухе образ Герцога.

– Двадцать пять часов. Поторопись, Кристина.

Через пару секунд я стояла на высокой горе совершенно одна. И, как ни странно, с отсутствием глумливого правителя неизвестной мне страны, вдруг ощутила пустоту и беспомощность. Каким-то образом он заполнял собой пространство вокруг.

Я пару раз глубоко вздохнула в попытке заглушить обиду, уселась на землю и расплакалась. Так нечестно! Кто просил явиться в мою жизнь этого надменного типа и вытащить меня из привычной реальности?! Ещё и подругу похитить! Теперь Лиза спокойно, не подозревая ни о чём серьёзном, смотрела сны в готической Чёрной Башне и, как Спящая Красавица, ждала личного принца. А принцем в нашей совсем неправильной сказке оказалась я. Интересно, кому из нас не повезло больше: мне, на самом деле желающей остаться в Стране Фантазий, или же Лизе, мечтающей всё-таки о спасителе-мужчине?

Когда я поняла, что слёзы горю не помогут, я вскочила на ноги и, наконец-то, обернулась.

Потребовалось около минуты для того, чтобы суметь закрыть рот. Холмистая местность вкупе с разномастными деревьями пропала. Предстоящий спуск с горы завершался густым лесом, растянувшимся на многие километры во все стороны сразу. Где-то вдалеке маячила Чёрная Башня.

Он откровенно издевается. Да я и за год не пройду такого расстояния!

Но выть о несовершенстве мира и ехидстве его правителя было глупо и малоэффективно. Оставалось немного времени, и нужно было делать первые шаги.

Вот я и сделала. Два осторожных шага по отлогому спуску. Далее всё происходило быстро и весьма болезненно. Не заметив маленького камушка, я споткнулась и до низа добралась стремительными кувырками.

Вблизи лес казался ещё более непроходимым.

* * *

– Кристина! Кристина! Я говорю, увидела мышь у подъезда. Пришлось убить её и приготовить на ужин! Не помирать же с голоду.

Посторонняя рука настойчиво теребила моё плечо.

Я моргнула. Красивая девушка двадцати пяти лет с виду сердито сдвинула брови. Белокурые, аккуратно уложенные локоны слегка растрепались. Лиза.

– Прости, – я виновато опустила глаза и принялась тщательно изучать узоры на столике летнего кафе. – Так что там про мышь?

Воспоминания о далёком прошлом отдавались в голове режущей болью. И горче всего – каждый раз напоминать сознанию, что красивая сказка, подаренная высокомерным Герцогом, являлась лишь сном. Сном, который неожиданно вспомнился спустя девять лет забытья и повторялся на протяжении последнего месяца. Не знаю, где Лиза нашла гадание на суженого, но подействовало оно, на мой взгляд, не так, как должно было. Иначе зачем столь напористо вертеть передо мной образом несуществующего человека?

– Тебе нужен мужик!

Я закашлялась. К нахальности подруги следовало давно привыкнуть, но каждое её новое слово невозможно предугадать. Пожалуй, именно это к ней и привлекало. Умилительной выглядела и её стойкая убеждённость, будто она лучше других знает, в чём их счастье.

– Кажется, мне нужен Герцог, – я вздохнула, совершенно уверенная в том, что Лиза не догадалась, о каком конкретно человеке – или в данном случае существе – идёт речь. – Настоящий, гордый, чуточку высокомерный, способный встать на колени, не теряя при этом собственного лица.

– Это ты загнула, – уверенно кивнула подруга. – Разве среди окружающих сопляков можно встретить подобную роскошь?

– Да, пожалуй, загнула, – я усмехнулась, а в голове мелькнула пара разноцветных глаз, словно хамелеоны, меняющих цвета.

* * *

– Я предлагаю тебе остаться. Что скажешь? – говорил он, стоя на одном колене и устало заглядывая в глаза.

Он не умолял. Он ставил перед выбором, не настаивая ни на одном ответе. И я выбрала уйти.

* * *

– Кристина, у меня идея! – Лиза радостно взвизгнула, снова выводя несчастную меня из мучительных воспоминаний. – Завтра вечером я устраиваю вечеринку! Сейчас всё равно выходные, так что можно как следует оттянуться.

Я устало взглянула на широкую улыбку подруги. Никакой вечеринки точно не хотелось.

– Ну, устраивай.

– Что значит «ну, устраивай»?! Ты там тоже будешь присутствовать! Мы же не можем собираться у тебя дома без тебя!

Я чуть не откусила кусочек кружки с уже холодным чаем. Вот это был верх неожиданности. Она прекрасно знает, как я не люблю собирать гостей в личных апартаментах. В основном из-за количества мусора, который наверняка останется.

– Лиза…

Елизавета Душевная – было написано в её паспорте, и она успешно оправдывала этим любую из своих шумных затей. Спорить с ней обычно никто не решался – заговорит и уболтает каждого недовольного.

– Без вариантов! Моя квартира на ремонте. Кроме того, я уже с некоторыми людьми договорилась.

– Лиза! – внутри начала подниматься волна праведного гнева. – Почему я последней узнаю, что в моём доме намечается вечеринка?!

– О, нет, – подруга перетянулась через стол и любовно потрепала меня за плечо. – Я ещё не всем сообщила, поэтому ты не последняя.

Я готова была вылить остатки чая прямо на её роскошные белокурые локоны, склеенные лаком. Ну почему тогда, девять лет назад, раз мне всё лишь приснилось, я не наплевала на спасение этого наглого существа и не осталась с Герцогом? В следующий раз так и сделаю!

– Не смотри так свирепо, умоляю. Клянусь помочь с уборкой!

– Я надеюсь, ночлега ты никому не пообещала?

– Нет, к утру все разъедутся по домам. Разве что…

– Лиза!

– Кристина, ты бы его видела! Он такой красивый, такой обворожительный, такой… – она замахала руками, подыскивая подходящий эпитет для более точного описания парня, но так и не нашла. – Тебе точно понравится!

– Если он такой совершенный, почему ты его себе не заберёшь? – внутри наступило безразличие ко всему на свете. Спорить не имело смысла.

– Ты же знаешь, мне нужен рыцарь.

– На белом коне, с ведром на белобрысой головёнке и пафосной фразочкой, вроде: «Моя леди, вот волосок с пуза гигантского кота-людоеда, я вырвал его для вас!»

– Кристина, иди к чёрту, не все рыцари идиоты!

– А ты хоть с одним знакома? – подруга подозрительно быстро смирилась с моими словами. Позже стоит выяснить, почему. – Ладно, будет тебе вечеринка.

Блондинка сорвалась со стула, скачками добралась до меня и, радостно хихикая, полезла обниматься.

– Я знала, что ты не откажешь! Ну-ка, скажи, чем я отличаюсь от кинематографических дам сердца?

– Не знаю.

– Я натуральная блондинка без накладных волос.

Домой я вернулась спустя два часа. В ушах до сих пор играли восторженные рассказы о буквально неземной красоте незнакомца. Не иначе, как сам бог снизошёл до того, чтобы придти ко мне, простой смертной, в гости. Нет, это утомляет. Сколько можно рекламировать высоких распрекрасных блондинов и брюнетов с невероятно красивыми глазами и фигурами? Надоело. Полагаю, однажды я сама смогу определиться с выбором. И если к двадцати пяти годам я не имею жениха, это вовсе не значит, будто моя особа собралась в монастырь. Просто пока не пришло время.

А придёт ли оно вообще, если уже целый месяц снится один и тот же сказочный мужчина?

«И запомни, – на прощание тараторила Лиза, – хоть раз в жизни, завтра, сделай милость, подкрась глазки. А то уже столько лет, а ты о существовании косметики не в курсе».

Здесь она, конечно, преувеличила. Иногда я всё-таки пользуюсь косметикой. Просто в большинстве случаев не вижу в этом смысла. Тёмные брови и ресницы вполне позволяют не подчёркивать лицо дополнительными средствами. Но после не вполне обоснованных замечаний я обиделась. На неё, на себя и на весь окружающий мир сразу. И домой пришагала с бутылкой хорошего виски. Включила спокойную музыку, завернулась в тёплый плед, удобно устроившись на балконе, и принялась за уничтожение алкогольного напитка.

Спустя полбутылки луны на небе стало в два раза больше. Я попыталась сфокусировать взгляд, но когда поняла, что все старания бесполезны, смирилась не только с двойником ночного светила, но и с двойниками остальных предметов, на которые смотрела. Рук у меня теперь тоже было по две с каждой стороны, и таким образом я целиком и полностью вписывалась в мир, где правил Герцог. Странные существа, заселяющие сказочный город, никогда бы не встретились в нашей реальности. И в какой-то степени я радовалась возможности оказаться там, ведь с сопливых лет мечтала о приключениях. Хотелось почувствовать себя главной героиней, проходящей множество опасностей и побеждающей обольстительное зло. Я получила желаемое в полной мере. К сожалению, это было слишком обольстительное и не совсем зло.

2 глава

о такой странной и чарующе-зловещей жути, которая подсказывает, что спрятаться под одеялом с головой – всё-таки лучше всего

Я прекрасно понимала – если войду в густой страшный лес, дороги назад уже не будет. Во-первых, я непременно заблужусь и не найду её. Во-вторых, её в прямом смысле слова не будет. В детском сознании всплывали сказки о том, как герои, оказываясь у цели, зачем-то оборачивались и обязательно превращались в камень. И не очень развитое, но всё-таки чутьё ясно заявляло: подобные сюжеты в Стране Фантазий вполне могут действовать. Вообще, понималось тогда очень многое, хотя не всегда успешно усваивалось. Например, я не подумала об опасности со стороны диких зверей, потому что сразу уяснила – здесь всё по-другому, и любые звери, которых я могу встретить, вряд ли причинят вред. Скорее всего, даже угостят чаем с пряниками.

Первые шаги ничем особенным не запомнились. Разве что, пробираясь между близко расположенными деревьями, я постоянно ждала подвоха. Ещё один с виду безобидный камушек или птички, щедро удобряющие территорию. Но ничего не происходило. И спустя десять минут дорога без препятствий начала настораживать. Я знала, это глупо, но ведь должны быть хоть какие-то преграды. Неужели Герцог позволил бы так легко дойти до Башни? Он, несомненно, попытается помешать. Иначе будет разрушен злодейский образ.

Я подняла голову и замерла с немым возмущением.

Листья деревьев оказались вовсе не зелёными, как вообще-то должно быть. И даже не жёлтыми или красными. Местами они были ярко-синие, белые или чёрные, фиолетовые и серебристые.

Кроны уходили высоко в небо. Пожалуй, в нашем мире они как раз поравнялись бы с шестнадцатиэтажными домами.

– Что такое? – прохрипела я. – Где нормальные деревья с нормальным окрасом?

– Ч-ш-што знащ-щит, с нормальным? – донёсся обиженный голос.

Я обернулась. Рядом никого.

– Неслых-х-ханная дерзос-с-сть! Знач-щ-щит, по-твоему, мы ненормальные?

Я озадачилась. Мужской или женский голос – разобрать сложно. Он слышался хрипловатым, перемешанным с шелестом листьев, и немного… деревянным.

В голову начали закрадываться совершенно фантастические идеи. Но ведь деревья не умеют разговаривать!

– Кто вы? – взвизгнула я.

– Аналогищ-щный вопрос-с, милощ-щка. Мы здесь уж-ш-ше доф-фольно даф-фно, а каким ф-фетром тебя сюда занесло?

Я фыркнула, вспоминая высокомерную физиономию Герцога.

– Самым нахальным и чрезвычайно заносчивым ветерком.

Ответа не последовало. Напряжение росло.

– Я Кристина, – представилась я, оглядываясь по сторонам. – По каким-то личным соображениям Герцог этих земель решил похитить мою подругу и заставить меня пройти многие километры для её спасения.

И снова тишина.

– Я что, сама с собой беседую? Зачем было начинать разговор, если нет желания общаться? Кто вы?

Справа громко хрустнула ветка. Я повернула голову и едва не лишилась сознания. В паре шагов от меня стояло дерево с синей окраской и протягивало деревянную руку. Она была коричневого цвета и почти как человеческая, только больше в три раза и на кончиках пальцев имела не ногти, а тонкие веточки с голубыми листочками. Где-то вверху ствола выглядывало подобие лица.

– Я Альберо. Приф-фетствую, юная х-хамка, – прошелестело существо.

Я моргнула. Хотелось визжать от страха, но я вдруг забыла, как это делается. Разговаривающее дерево – подтверждение довольно неприятного диагноза.

– Но как же… ты же… вы же… я же… что же?..

– Не бойся, милощ-щка, латиф-фогли сущ-щестф-фа мирные и, как правило, не прищ-щиняют зла. Если не пытаться их-х унищ-щтож-ш-шить.

– Насколько я знаю, деревья вообще не разговаривают. Стоят себе столбами и шевелятся только от ветра. А ещё у них листва зелёная… в основном.

– Как много ты знаеш-шь о мире. – Дерево откровенно насмехалось. – Разве ты круглогодищ-щно носиш-шь одно и тош-ше платье?

– Нет.

– Так пощ-щему же мы долш-шны носить?

– Ёлки же носят и не выделываются. Потому что так заведено.

– Кем ш-ше?

– Не знаю.

– Вот именно. Мош-шет, где-то у тебя дереф-фья вынуш-шдены пос-стоянно носить зелёную униф-форму, лиш-шь бы не траф-фмировать человеческую псих-хику, но, будь уф-ферена, когда никто не ф-фидит, они меняют наряды.

Я задумалась. Если всё, что здесь происходит, мне не снится, то по возвращению домой стоит выследить, каким образом деревья меняют одежду.

– Простите, если я вас оскорбила, просто я не привыкла к боевым раскраскам в лесах. Это необычно.

– Так и быть, милощ-щка. Но остерегайся и дальш-ше быть такой лех-хкомысленной, здесь ф-фсё не такое, каким каш-шется. Мы мирные, а ф-федь мош-шет ф-фстретиться кто-то более обидщ-щивый.

– Но самый обидчивый тут, видно, Герцог?

– Это ф-ферно. Его злить не соф-фетую.

– Он похитил мою подругу, усыпил её и запер в Чёрной Башне. Так что не задеть его чувства и достоинство – последнее, о чём я подумаю.

– Глупыш-шка.

– Кстати, мне дали всего сутки, а идти так далеко. Вы не могли бы подсказать короткий путь?

– Путь укаш-шет сердце… ш-ш-ш…

Дерево резко смолкло и замерло, и вообще стало похоже на обычное дерево. Разве что цвет «наряда» остался прежним, синим.

– Эй, куда вы? Немедленно очнитесь! Как это, сердце подскажет? Им обычно руководствуются в других ситуациях.

Я приблизилась к недавнему собеседнику и постучала по стволу.

– Отзовитесь, Альберо. Так нечестно! С каких пор сердце стало компасом? Или в этом мире можно также легко пообщаться и с собственными жизненно важными органами?

В ответ – снова молчание.

– Как удобно быть деревом – взял и замер, когда угодно, прикинулся… собой…

Я уселась на землю. Путь укажет сердце.

– Ну, давай, сердечко, указывай путь к тому, что мне надо, – на всякий случай я опустила веки.

В голове калейдоскопом запестрели картинки. Будто далёкие воспоминания. Настолько далёкие, что даже совсем незнакомые. Я попыталась открыть глаза, но их словно склеили, заставляя смотреть на движущиеся цветистые очертания до конца.

– Эй! – последующие вопли оборвала живописная картина совершенно фантастического замка из серого камня.

Похожий на набор карандашей разного диаметра и высоты, он тянулся вверх средневековыми оранжевыми колпаками на башенках. Вся конструкция заметно сужалась книзу, отчего походила на карикатуру. При более тщательном осмотре, можно заметить, что конусные крыши башен изгибаются под неестественными углами. Как шляпы у сказочных волшебников. В высоких полукруглых окнах отражалась радуга. А вокруг замка протекала ярко-голубая река.

В ней водились русалки, охраняя покой обитателей необычного сооружения. Они же охраняли и жителей города, что раскинулся рядом.

Откуда я это знала? Просто и замок, и город я однажды придумала сама и нарисовала в школьной тетради. Мой первый рисунок. Мне было семь.

Знакомый женский голос, пролетевший над долиной, заполнил голову. Он предлагал изменить направление, обогнуть высокий холм и мчаться прямиком к детству.

Прямо в коварные руки Герцога.

Глаза распахнулись сами.

Придти в себя оказалось сложно. Сказочный замок знаменовал начало творческого пути. Он виделся нерушимым, тёплым, только моим. А женский голос излучал невероятно родные, ласковые нотки. Хотелось послушно брести туда, куда он укажет. Но Башня в другом направлении.

– Вы, видно, совсем не имеете сердца, Герцог, раз пытаетесь остановить меня моими же мечтами. Что ж, вам удачи, а я пошла за Лизой.

Я прикинула примерное направление к Чёрной Башне и двинулась дальше.

* * *

Похмелье – страшная штука. Намного страшнее всяких сказочных миров со всеми их невиданными существами и обнаглевшими правителями. Это в полной мере я ощутила, когда проснулась на полу балкона, нежно прижимая к груди пустую бутылку. Алкоголь сделал своё чёрное дело – в мельчайших подробностях напомнил некоторые события прошлого, к сожалению, сна.

Я медленно вползла в квартиру. Организм требовал прохладный душ и большой стакан молока. Только ноги не собирались никуда идти. Может, стоило поговорить отдельно с каждой частью тела?

– Любимые мои ножки, пожалуйста, затащите меня в ванную, – прохрипела я, едва узнав свой голос.

Где-то рядом заревел мобильный телефон. Голова приготовилась рассыпаться на тысячи осколков, а ноги, как угорелые, понеслись в комнату, прямо туда, откуда доносилась громкая музыка.

Лиза.

Это несправедливо! Почему собственные ноги с готовностью поскакали на вызов подруги, а моими жалобными воззваниями нахально пренебрегли?

– Слушаю.

– Что с твоим голосом?

– Он недавно проснулся.

– Ну, ты и спать, детка, время – полдень! Час даю на восстановление, я за тобой заеду.

– Зачем? – один вопрос вырвался, как страдальческий стон.

– Кристина, мы же вчера договорились, забыла? Сегодня вечером, у тебя дома.

– Какой кошмар, лучше бы не вспоминала.

– Раньше ты любила вечеринки. Даже бабушку выпроваживала на все выходные в Италию, к родителям. И она всегда успешно подыгрывала, помнишь?

– Молодость и глупость.

– Открытость миру и романтичность, Кристина. Это были открытость и романтичность.

Подготовка к неожиданной и отнюдь не желанной вечеринке разжигала внутри еле сдерживаемое бешенство, которое во всей неприглядной красе готово было обрушиться на широко улыбающуюся блондинку. И пока Лиза, щебеча об очередном красавце, как ненормальная, носилась по супермаркету и сгребала в тележку всё, что находила съедобного, я мечтала о совсем нехитрых, но достаточно подлых вещах: схватить с ближайшей полки ножницы и заметно укоротить прекрасные локоны. Затем оставшуюся шевелюру обильно полить мёдом и добавить синьки. Не особенно великодушно, согласна. Но разве справедливо было без моего ведома договариваться с людьми о тусовке в моём доме? А плюс ко всему пообещать возможный ночлег парню, которого я даже не знаю, но, цитирую подружку, «эта прелесть тебе обязательно понравится». Откровенная наглость. И мысль о том, что девять лет назад во сне мне не следовало спасать эту белокурую проблему на высоких шпильках, за три часа блужданий по магазину посетила вот уже раз двадцать.

«О, боги, спасите меня от разрушительной активности родной подруги!» – неслись просящие мысли, пока мы с огромными пакетами припасов пробирались в мою кухню.

* * *

– О, боги, вытащите меня из этого места! – орала я, стоя посреди густого леса ночью.

Рядом никого, и страх сковывал движения. Меня не интересовало тогда, почему так скоро на землю опустилась ночь. Ведь с тех пор, как я попала в чужой мир, прошло едва ли больше половины часа, а до этого солнце и не думало садиться. Гораздо больше занимал сам факт – темно. И это, определённо, мешало двигаться дальше и быть смелой, каковой я себя мнила до того, как попала в сказку. Считала, будто ничто в жизни не сможет меня напугать, слишком уж всё легко и предсказуемо. С другой стороны, я, безусловно, не ошибалась – может, предсказуемость меня не смогла бы напугать, но здесь, под властью Герцога, мир ведёт себя не так, как я привыкла.

– Осторожно, девочка, когда обращаешься к богам. В этом месте Герцог – единственный бог.

Помню, как я обомлела, обнаружив, откуда донёсся тоненький хрипловатый голос. На ветке странного дерева с фиолетовой листвой восседала красивая девушка сантиметров пятнадцать высотой с волосом цвета расплавленного золота, в огненно-рыжем длинном платьице. За спиной подрагивали небольшие прозрачно-жёлтые крылышки. А в маленьких ручках виднелась сигарета. Красавица поднесла её к губам, сделала вдох и резко выдохнула.

– Ну, что уставилась? Фею никогда не видела?

Я завертела головой.

– А что, феи курят?

Девушка фыркнула и поднялась на ноги. На вид ей было около двадцати лет. Но в данном случае, пожалуй, не стоило полагаться на зрение.

– А кто-то говорил, что не курят?

– Нет.

– Значит, вопрос закрыт.

– Но это же вредно!

– Я тебя умоляю, – она закатила глаза, – феи – существа вечные.

– Вот и я думаю: неудобно было бы вечно жить с раком лёгких.

– А ты точно такая, как он и говорил. Дерзкая. Так вот, по поводу богов. Я не собираюсь помогать, но имей в виду, взывая к богам, ты взываешь к Герцогу.

* * *

А к кому я взываю здесь, в привычной и предсказуемой реальности?

– Кристина, дорогая, порежь яблочки, будь душкой, – пролепетала Лиза, аккуратно раскладывая по тарелкам шоколадные конфеты и пирожные.

Да уж, к кому бы я ни взывала, он явно меня игнорировал.

– Душкой от слова «душить»? – буркнула я, ловко нарезая фрукты.

В чём-то Лиза определённо права. Её квартира даже после ремонта не подойдёт для настоящей вечеринки. Там всего две комнаты и не очень много квадратных метров. Мои же дивные апартаменты достались мне от бабушки, известной художницы Анфисы Фёдоровны Романовой. Три просторных комнаты, обставленных довольно модно. Правда, с опозданием века на два. Практически вся мебель пришла по наследству от далёких предков, то есть была достаточно древней, хоть и невероятно красивой. Это ещё одна веская причина, по которой лучше не собирать пьяный народ. Кто знает, может, кому-то посчастливится упасть на дубовый шкаф с резными дверцами начала девятнадцатого века и поцарапать его. Или же разбить большое овальное зеркало в кованой золочёной раме, доставшееся бабушке от её прадеда, а тому – от его прадеда. Одно зеркало могло обеспечить меня, моих детей и даже внуков. Не квартира, а сплошной музей, что нередко привлекало журналистов и коллекционеров. С последними разговоры были короткими. С горящими глазами фанатиков они предлагали немыслимые суммы денег за любую старую безделушку. Но бережная память о родственных корнях, уходящих вглубь веков, не позволяла ни от чего избавиться. Когда бедняги натыкались на отказ, они пытались убедить удвоенной или утроенной суммой и всё равно уходили ни с чем. Сейчас стало спокойнее. Но из-за повышенного внимания всё-таки пришлось вставить бронебойную входную дверь и пуленепробиваемые окна. Особых оснований к этому не было, но, говорят, раз в сто лет и палка стреляет.

– Дорогая, ничего страшного с твоей царской палатой не произойдёт. Ты за кого нас принимаешь? У тебя в зале вообще можно человек пятьдесят собрать, и все они смогут свободно станцевать вальс. Кстати о вальсе…

Лиза подозрительно заулыбалась.

– Забудь. С меня хватит и обычных посиделок.

– Парень умеет танцевать вальс!

– Это бесспорно понравится его девушке, – кивнула я, схватила подносы с фруктами и поплелась пристраивать их в зале на большом круглом столе.

– Так, милочка, о чём ты говоришь? – орала с кухни подруга. – Вообще-то, по плану, ты должна стать его девушкой!

– Лиза, я его даже не видела! Даже имени его до сих пор не знаю!

– Владлен. Его зовут Владлен. Правда, красиво?

Да уж. Даже пафосно. Но одно имя нисколько не добавляло знаний о неизвестной персоне. С другой стороны, происхождение от имени Владимира Ленина оставляет некоторый отпечаток. Пожалуй, он должен быть властолюбивым, хитрым трудоголиком и совершенно не домашним человеком.

– Кристина, ты невыносима! – продолжала кричать подруга. – Но ничего, вот увидишь его, и мир вокруг рухнет.

Что с ней? Так активно она ещё никого не навязывала. И точно никогда не твердила о судьбе.

Я устало оглядела большую комнату. Вспомнился бал…

* * *

Я с трудом понимала происходящее. Вроде бы всё в порядке, и разум на месте, но ведёт себя так, словно в нём хорошая доза алкоголя.

Вокруг вальсирующие пары в необычных костюмах и масках с изображениями нечистой силы. На мне тоже платье. Золотого цвета, с пышной юбкой, глубоким декольте и длинными свободными рукавами, которые выглядели прозрачными на свету. В высокую причёску вплетены бледно-жёлтые жемчужины.

А на талии – чья-то рука.

Поднимаю голову и сталкиваюсь с необычными разноцветными глазами. Очень холодными и бесстрастными, но такими родными. На тонких губах играет ироничная улыбка. Тёмно-каштановые волосы волнами опускаются на плечи, укрытые бордовым камзолом. Руки, затянутые в чёрные бархатные перчатки, зовут на танец.

И я, как сумасшедшая, забыв о том, кто передо мной, зачарованно смотрю на красивое лицо и покорно принимаю приглашение. Я вроде всё понимала, но не могла заставить себя остановиться. Лишь медленно танцевала в крепких объятьях Герцога и, раскрыв рот, глядела в его хищные глаза. Наверное, так и выглядит загипнотизированная жертва змеи.

– Чувствуешь, как мир вокруг рушится, Кристина? – интересуется еле слышимый шёпот.

* * *

«Это невозможно!» – мысленно кричу, держась рукой за дубовый шкаф.

Никогда и ни на кого я больше не взгляну с таким же восхищением, от которого не закрывается рот. Никто другой не заставит в своём присутствии ощутить, будто рушится мир. На это способен только Герцог.

Как жаль, что он лишь создание подросткового сна. И какого чёрта он стал так часто вспоминаться?

– Кристина, милая, иди, приоденься, я поставлю остальные блюда!

Да, отвлечься. Необходимо срочно отвлечься, иначе воспоминания окончательно сведут с ума. И гостей сегодня встретит мило улыбающийся шизофреник.

Я закрылась в комнате и отворила дверцы шкафа. Извечный девичий вопрос, в большинстве случаев риторический: что надеть? Подобными пустяками не мучаешься, если одежды не так много. Но когда гардеробная по размерам соперничает с самой спальней, думать становится сложнее. Казалось бы, выбор большой, а надеть всё равно нечего.

– Милая, не забудь, ты сегодня купила платье! – донёсся приглушённый голос подруги.

Она меня слишком хорошо знает, и была уверена, что я забуду о новой покупке. Тем более, как следует, порадоваться обновке не позволила нервозность в связи с нежеланной вечеринкой.

Я вскрыла коробку и медленно провела рукой по нежному шёлку лилового цвета. Да, это то, что нужно. Платье сидело идеально. Доходило щиколотки, с завышенной талией, открытыми руками и квадратным вырезом декольте. Не хватало лишь причёски, и древнегреческий пучок отлично завершил бы образ.

Я схватила щипцы и аккуратно приступила к укладке.

* * *

– Вам подошёл бы стиль Древней Греции, – лепетал парикмахер при дворе Герцога, наряжая меня на памятный бал. – Бледный цвет кожи удивительно красиво сочетается с тёмным цветом волос. И светло-жёлтые жемчужины… Как вы смотрите на белую тунику?

– Отрицательно, – отвечаю, не совсем понимая, что я забыла в этом месте, – хотелось бы чего-нибудь золотого.

* * *

Придворный парикмахер из сна неплохо подчеркнул мрачноватую красоту, доставшуюся мне от родителей. Кожа действительно была бледновата, отчего многие знакомые заявляли, будто я похожу на вампира. Я ничего не имела против, поскольку по счастливой случайности с самых зелёных лет увлекалась привлекательными зубастыми созданиями. Они весьма милы, когда не хотят тебя съесть. Увы, меня мало кто поддерживал.

В гостиной уже слышались голоса. Похоже, я одна опаздываю. Надеюсь, мне, как хозяйке мероприятия, простят данное обстоятельство. Хотя, на самом деле, это нисколько не волновало.

Я ещё раз кинула в зеркало оценивающий взгляд, довольно кивнула и толкнула дверь в зал.

Гостями оказались некоторые наши общие знакомые с факультета культурологии. Всего шестнадцать человек, считая меня и Лизу.

Моего торжественного появления никто не заметил. Пришедшие оказались слишком заняты разглядыванием антиквариата, из которого состояла практически вся квартира. В самом деле, какая там Кристина с её лиловым платьем, когда каждый уголок апартаментов имеет интересную, уходящую в века, историю?

Я окинула взглядом присутствующих и задумалась. Представителей мужского пола насчитывалось шесть человек, и ни к кому из них совершенно точно не возникало каких-то особенных эмоций. Кроме того, насколько я знала, все шестеро уже давно не считались свободными, и пришли на вечеринку со своими половинками. Все эти пары соединялись на моих глазах года два-три назад.

Выходит, знаменитый Владлен отсутствует. Не могу сказать, что разочарована.

– Кого-то здесь не хватает, – заговорщически улыбнулась Мария. Симпатичная рыжеволосая девушка, одна из тех, кто тоже пока не нашёл себе пару, но очень этого желает.

– Да, – кивнула я, – киллера, который сократил бы численность населения моего дома.

– Ты в своём репертуаре. Неужели тебе не интересен Владлен?

– Нисколько. Лучше расскажи, ты-то его видела? Его хоть кто-нибудь, кроме меня, не видел?

Меня одарили укоризненным взглядом.

– Кажется, одна ты его не знаешь. Но ничего, вот увидишь его, и…

– Да-да, и мир вокруг рухнет. Слышала уже. Не преувеличивайте.

В серых глазах Маши появилась неприкрытая враждебность.

– Глупая Кристина. Лучше него никого в мире нет. И если бы он не выбрал тебя, я была бы у его ног.

– Сколько патетики, – холодно отозвалась я и двинулась в сторону стола, наполненного едой.

Если у меня и было мало желания говорить с кем-то из гостей, то теперь расхотелось окончательно.

– А чего мы такие грустные? – засюсюкала Лиза. – С нетерпением ждём опоздавшего?

– Чёрта с два! Его тут и без меня жаждут видеть.

– Ты о Марии? Не обращай внимания, она давно в него влюблена.

– Насколько давно? Хотя нет, не интересно. Интереснее её последняя фраза, цитирую: «И если бы он не выбрал тебя, я была бы у его ног». Когда же, позволь узнать, он успел меня выбрать?

И тут, словно очередная глумливая шутка с уст Герцога, заверещал дверной звонок.

Я проглотила крупную виноградину, не потрудившись её раскусить. На глазах проступили слёзы.

Что-то неуловимо опасное повисло в воздухе. Оно настораживало и заставляло окунуться в то самое детское время, когда казалось, что под одеялом безопаснее всего. Мозг активно заработал в поисках путей отступления. Увы, единственным выходом было окно и полёт с восьмого этажа. Необходимо напомнить о заказе новой пожарной лестницы, старую сняли год назад из-за ненадёжности.

– Ты в порядке? – обеспокоилась Лиза. – Присядь. Я открою.

Я вбежала в спальню и лихорадочно осмотрелась. Что конкретно пугало, я не смогла бы объяснить даже себе. Но страх не позволял выходить навстречу незнакомцу.

По зале разлетелись восторженные вздохи девушек и радостные приветствия мужчин.

Спрятаться. Хочется спрятаться.

* * *

– Вы всегда прячетесь под глупыми масками, если нет возможности чего-то избежать – говорил Герцог. – Не допускаете мысли встретиться с нежеланным лицом к лицу, даже когда есть возможность победить это. Почему?

– А зачем встречаться с нежеланным?

– И снова оправдание. Глупая привычка. Не умеете быть честными с собой, вот и остальное не получается.

* * *

Руки нащупали на прикроватной тумбочке кулон в виде маленькой восьмиконечной звёзды на золотой цепочке. Украшение из зелёного хрусталя совсем не смотрелось с новым платьем, но почему-то казалось необходимым. Как будто защищало, как будто вселяло уверенность. Я даже не помнила, откуда оно появилось в моей жизни, возможно, подарила бабушка, – она любила дарить украшения, – но совершенно точно всегда являлось больше, чем красивой безделушкой.

– Маска! – вспомнила я и подняла крышку небольшого старинного сундука, увитого золочёными ветвями.

Перед глазами оказалась чёрно-фиолетовая полумаска с лиловым аккуратным пером слева. Она, несомненно, подходила к платью. И, хоть Герцог говорил мне как раз о том, что пора бы отвыкать от различного рода масок, в этот раз она являлась необходимостью. Я не знала, почему, но где-то глубоко сидящее чувство самосохранения призывало к сокрытию истинного лица. И через минуту я вышла к гостям в новой личине.

– Это Кристина, – белокурая подружка указала ладонью в мою сторону, – э-э… почему-то в венецианской маске «Коломбина». Вероятно, она решила, что у нас карнавал, но забыла предупредить гостей.

Я подняла голову и замерла. Глаза отказывались верить увиденному.

В двух шагах от меня с гордой осанкой и шикарным букетом азиатских лютиков стоял сам Герцог.

Хотелось кричать, вопить, биться головой о стену и делать всё возможное, чтобы только приехали санитары и уволокли перепуганную меня туда, где мне самое место. Всё же единственное, на что я оказалась способна, это изумлённо раскрыть рот. Высокий, красивый, одетый в чёрно-бордовый костюм, так напоминающий наряд, в котором Герцог был на балу.

Глаза смотрели насыщенным зелёным цветом, а не переливались радужными красками. Добрый, ласковый взгляд, а не холодный, какого я ждала. Тёмно-каштановые волосы коротко острижены, но нисколько не портят образ. Это был он, вне сомнения. Правда, какой-то изменённый.

– Добрый вечер, Кристина, – тонкие губы изогнулись в приветственной улыбке, не такой, какой обычно пользовался высокомерный правитель Страны Фантазий. Та была насмешливой, язвительной, хищной, а эта… нежной?

Свободной рукой он галантно взял мою и чуть прикоснулся губами к кисти.

По зале вновь пролетели восхищённые ахи и охи. И на этот раз в них ясно слышалась зависть.

– Ну, надо же! – прошептала я, ещё раз заглянула в зелёные глаза и рухнула в обморок.

3 глава

о том, что выбранный путь, хотя и притягивает ровностью дорог, иногда затуманивается необъяснимыми силами, которые не дают спокойно шагать по проторённым тропам

Рыжая девушка в длинном оранжевом платье дунула на сигарету, как обычно дуют на свечу, чтобы затушить её, и та исчезла. В лесу стало темнее. Фея взмахнула прозрачными крылышками, собираясь снова оставить меня в полном одиночестве.

– Ты куда собралась, златовласка? – вежливо поинтересовалась я.

Она удивлённо обернулась и наградила меня взглядом, которым обычно награждают назойливых мошек.

– Я сказала всё, что хотела, дальше сама, девочка.

– Давай уточним: ты сказала только то, что велел Герцог. Разве я не права? – какое-то подобие ума начинало возвращаться в многострадальную голову, и это, безусловно, радовало.

– А если и так? – сказочное существо настороженно прищурилось.

– В таком случае, думаю, изменить твою природу он не может. Ну, я надеюсь на это. И, как я помню, феи исполняют желания?

– Здесь всё не такое, каким кажется, детка, тебе же сказали. Не обольщайся, когда думаешь, будто знаешь хоть что-то, принадлежащее этому миру.

– Может, проверим? Я вот сейчас загадаю что-нибудь, выходящее за рамки приличия, и мне будет нисколечко не стыдно.

– Почему это не будет? Ты слишком добрая и жалостливая.

– Если тебе придётся выполнять это, получается, ты солгала по поводу того, что не исполняешь желания. А зачем мне жалеть обманщицу?

– Нахальная девочка, – фея насупилась.

– А мне казалось, вы все здесь должны были давно привыкнуть к нахальности. Сомневаюсь, что опережаю в этом Герцога.

– Да, Герцог превосходит. Так чего же ты хочешь? Учти, я не могу доставить тебя прямо к цели, – тяжеловата будешь.

Я задумалась. Нужно хорошо сформулировать просьбу, иначе в ответ получу такое же не сформулированное исполнение.

– Укажи наиболее короткую дорогу к Чёрной Башне. Только не говори «путь укажет сердце» или что-то в этом духе. Мне нужен чёткий краткий маршрут к Чёрной Башне.

Златовласка подняла руку в сторону.

– Сейчас идёшь туда, стараясь не сворачивать, пока не набредёшь на Стрегу и её домик на птичьих лапах…

– А скелет с английской булавкой в яйце тут нигде не чахнет над златом? Издеваешься?

– Нисколько! Чистая правда! От него направо, на луну. А там и до Чёрной Башни недалеко.

– Так просто?

– Кто сказал, что просто?

– Ловушки?

– Разумеется.

– Расскажи о них.

– Обойдёшься. Ты просила указать путь, но не упомянула о ловушках. А феи исполняют только одно желание.

Я тяжело вздохнула.

– Неужели тебе меня не жаль?

– Ты весьма сообразительна, – фея улыбнулась, поднялась в воздух и исчезла.

Я ещё раз вздохнула и, спотыкаясь в темноте, пошла по указанному маршруту.

* * *

Голова как раз собиралась развалиться на части, когда в неё вернулось сознание. Такой адской боли не бывает даже от похмелья. Я осторожно открыла глаза и обвела ими родную спальню. В дальнем углу, удобно устроившись в широком кресле, спала Лиза. Из залы доносилось лишь тиканье старых часов. Вероятно, вечеринка закончилась. Как полезно бывает падать в обмороки. И совсем не обязательно надевать маску.

– Кристина! – радостно взвизгнула подруга и скачками добралась до постели.

Я поморщилась от громкого голоса.

– Извини, родная. Просто я так рада, что ты не умерла.

Сил хватило лишь на то, чтобы выгнуть брови. Спустя несколько секунд из-под сухих губ сумел вырваться вопрос:

– С чего бы мне умирать?

– Ну, кто тебя знает? Увидела Владлена и хлопнулась головой об стол. Хорошо, крови не было, а то бы я рядом легла.

– Владлен…

Я вспомнила светлое мужское лицо и пронзительные зелёные глаза. В горле пересохло.

– Воды…

Лиза помчалась в кухню.

– Лучше текилы. Грамм сто и без лимона.

Спустя минуту я громко выдохнула и пустила по горлу горячительный горько-сладкий напиток.

– Вроде полегчало, – я устало улыбнулась и попыталась нащупать хрустальный кулон. – А где…

– Спокойно! Я сняла его и положила в шкатулку.

– Какую?

– Зелёную, конечно, где ты его и хранишь! Кристина, я знаю все твои причуды, никуда твоя звезда не денется.

Из горла вырвался вздох облегчения.

– Что произошло?

– Что-что… Владлен чмокнул нашу красавицу в руку, а она по всем законам жанра сопливой мелодрамы повалилась на пол, не забыв задеть затылком краешек круглого стола. Похоже, повезло тебе, родная, именно в том, что стол круглый. Гостей, конечно, я распустила перед приездом врача. Эх, если б ты видела, как бережно Владлен брал тебя на руки и нёс до постели! – мечтательный взгляд в потолок.

Я догадалась заглянуть под одеяло. Бледно-жёлтая сорочка.

– Надеюсь, бережно раздевал меня не он?

– Тьфу! Нет, конечно, он настоящий джентльмен. Раздевала я.

– Ну, то, что ты не джентльмен, я не сомневалась. Что сказал доктор?

– Быть тебе все оставшиеся годы дурочкой.

– Лиза!

– Хорошо, серьёзная наша. Всё с тобой в порядке, отделалась небольшой шишкой на затылке. Кстати о Владлене. Ты чего упала-то?

– Я не специально.

– Понравился?

– Скорее напомнил одного человека. Знаешь, кажется, он когда-то мне снился. Давно.

– Тебе снился Владлен?

– Вроде бы, да. Правда, во сне он был несколько… не таким. Чёрствым, высокомерным и с чёрным чувством юмора. Настоящий гад.

– Но Владлен не такой. Он очень добрый, отзывчивый, благородный. Не мужчина, а мечта!

– Откуда взялась эта мечта, подружка?

Лиза немного подумала, прежде чем ответить.

– Наверное, прямиком из твоих снов.

Я прикрыла глаза.

Шевелить мозгами мучительно больно. Но мысли сами тянутся и пытаются развиваться. Они стучатся о стенки головы, мечутся и копошатся, делают всё, чтобы о них не забыли.

А вдруг давний детский сон был предвестием именно этой встречи? И воспоминания вернулись спустя девять лет только для того, чтобы я, как следует, подготовилась к реальному, а не вымышленному, свиданию. Да и гадание оказалось в пору.

– Поспи, милая, сегодня я останусь у тебя, – прошептала Лиза, провела рукой по моим волосам и удалилась из комнаты.

* * *

– Как некрасиво использовать беззащитное существо в своих целях. Златовласка обиделась, – произнёс знакомый бархатный голос за спиной.

Я обернулась. Было слишком темно, поэтому разглядеть говорящего не представлялось возможным. Но и не узнать нельзя.

– Доброго времени суток, Ваша Светлость! Какими судьбами ночью в лесу? Грибы собираете или стало жаль несчастного подростка?

Я пыталась вести себя более непринуждённо и вообще бить Герцога его же оружием – холодом.

– О, я вижу, мы начинаем осваиваться, – показавшаяся волшебная палочка создала вокруг интимное освещение. – Зачем ты обидела фею?

– Откровенно говоря, обидели её вы.

Властитель сказочной страны вопросительно выгнул бровь, и я поспешила удовлетворить любопытство.

– Вы послали её ко мне. Если бы она не попалась мне на глаза и плюс ко всему не могла исполнять желания, я бы не просила её о маленьком одолжении. А когда какой-то злобствующий господарь угрожает жизни дорогому тебе человеку, выбирать не приходится.

Герцог рассмеялся. Стало жутковато.

– Не лопните от хохота, Ваша Светлость. Я похожа на зверушку?

Улыбка с гордого лица вмиг сползла, словно её выключили. На смену явилась, по-видимому, привычная чёрствость. Хотя сейчас она слегка перемешивалась с небольшой угрозой. По всей вероятности, я сболтнула лишнего.

– Не забывайся, девочка. – Он подошёл ближе. Настолько близко, что макушка ощутила его дыхание. Холодное.

«Отморозок», – не задумываясь, брякнула бы Лиза.

– Следи за речью в месте, где ничего не знаешь. Мало ли, чем могут обернуться слова. Одно неосторожное «я похожа на зверушку» и есть вероятность ощутить себя покрытой шерстью и бегущей в колесе.

Я резко вскинула голову, чтобы от души возмутиться, и чуть не поцеловала его в красивый ровный нос.

Близость начинала напрягать. В тот момент я его вовсе не боялась. Я испугалась себя, потому что в голове неожиданно закопошились совершенно неуправляемые разумом мысли: ещё несколько секунд его губы пробудут рядом с моей щекой, и я сама его поцелую. Тогда Лиза точно забудется.

– Не нужно меня пугать. Я кажусь вам забавной? Что ж, наблюдайте и потешайтесь. А теперь, позвольте, я пойду дальше.

Герцог усмехнулся и резко отошёл. А я с ужасом осознала, что довольно тяжело находиться от него на далёком расстоянии.

– До скорой встречи, Кристина, не заблудись…

Через секунду я поняла, что стою совершенно одна, и вообще жизнь кажется никчёмной и неинтересной. И всё из-за него! Когда его нет, я довольно легко переношу минуты, но как только он появляется и снова исчезает, существование оказывается лишённым всякого смысла. Кто бы объяснил эти непонятные эмоции? Вернее, в тот момент я была бы рада любому незнакомцу, сказавшему, что это не влюблённость, а всего лишь волшебные чары Его Светлости, так сказать, главная ловушка на пути к истинной цели. Собственно, на протяжении всего путешествия так я и старалась думать. Не могла же я по доброй воле полюбить человека… существо, посмевшее украсть невинную девушку и угрожающее убить её.

– Что ж, идём дальше, – ободряюще произнесла я, – впереди ещё долгий путь.

* * *

Из тяжёлого сна в этот раз вытянул сильный аромат мужских духов и неприятное ощущение пристального взгляда. Очень странно, потому что помимо меня в квартире может быть только Лиза.

Я решительно распахнула глаза и схватила с тумбочки настольную лампу.

– А ну стоять! – вопль получился хриплым, но весьма убедительным.

Находящееся рядом лицо настороженно отодвинулось. Но яркие глаза спустя секунду уже излучали нежность и заботу.

– Доброе утро, Кристина, – ласково произнесло существо… то есть Герцог… то есть…

– Владлен? Что вы здесь делаете?

Сердце яростно колотилось, отзываясь болью в висках. Комната на мгновение помутнела. Но лампу я не выпустила.

– О, не тревожьтесь, пожалуйста, – мужчина захлопал ресницами и выпрямился по стойке «смирно».

Его гордая осанка вызывала истинное восхищение.

– Меня пригласила Елизавета. Ей пришлось отлучиться в аптеку за обезболивающими для вас.

– И поэтому она подумала, что без няньки я не смогу спокойно спать? – я всё-таки решила довериться незнакомцу и вернула лампу на тумбочку.

– Ну что вы. Она беспокоится о вашем здоровье, и не хочет осложнений. И я в полном вашем распоряжении.

Я коварно улыбнулась.

– Всегда или только в отсутствии Лизы?

Мужчина оторопел, но не потерял лица. Поэтому ответил с совершенно невозмутимым видом.

– Я сделаю всё, о чём вы попросите, Кристина, если это будет в моих силах.

* * *

– С самого начала я делал лишь то, чего хотела ты, – говорил Герцог. – Неужели непонятно?

– Была бы рада поверить вам, но…

– Но для этого надо узнать себя, а ты упорно отказываешься.

* * *

– С вами всё в порядке? – обеспокоенно прошептал Владлен. – Вы будто вспомнили что-то значимое. И поняли, что ошиблись.

Возвращаться из снов и впрямь стало сложнее. Все краски мира в Стране Фантазий выглядели яркими, радостными, словно бы улыбающимися. Даже тёмные оттенки. Они блестели, мерцали, переливались, – одним словом, – жили.

Реальность в сравнении со снами стала вдруг тусклой и размытой. Такой туманной, что становилось трудно дышать.

– Примерно так и есть, – кивнула я. – Действительно ошиблась. Только прошлого не вернуть. И не стоит, наверное, возвращать.

– Я могу вам помочь? Поговорить…

– Вы ещё и психолог? – грубовато получилось, но самозащита выскакивала сама. Поразительная схожесть с Герцогом настораживала. – Извините. В том, что меня беспокоит, поможет только… никто. Принесите, если не трудно, апельсинового сока.

Владлен одарил меня продолжительным задумчивым взглядом, кивнул и, гордо вышагивая, удалился из комнаты. Настоящая королевская походка. Она совсем не выглядела несуразной, скорее наоборот – если бы он держал себя как обычный мужчина его возраста, – а это лет тридцать, не меньше, – вот тогда точно смотрелся бы нелепо.

С кухни донеслись странные звуки. Миксер?

Спустя две минуты Владлен стоял передо мной и протягивал стакан с соком.

– Свежевыжатый, – гордо объявил он.

– Спасибо.

Я даже не помнила о существовании соковыжималки в доме, он же – быстро её нашёл и не постеснялся воспользоваться. Конечно, ведь так полезнее. Всё для меня. Всё для той, которую он даже не знает, зато уже готов исполнить любой каприз. Подозрительно как-то.

Напряжение росло.

– Вас оставить? – спросил Владлен.

Похоже, он, как и Герцог, читает мысли. Но правитель необычной страны являлся сном, а этот – вполне себе явный.

Я почувствовала, как медленно открывается рот.

– Вы владеете умением влезать в чужую голову, Владлен?

– Это легко, – он пожал плечами, – обычно у человека всё на лице написано.

– Значит, о чём бы я ни подумала, вы об этом узнаете?

– Приблизительно.

– Очень интересно. Да, я действительно хотела бы побыть одна. Располагайтесь, где удобнее.

– Если что-то понадобится, только позовите.

– Обязательно.

Мужчина нежно улыбнулся и вышел из комнаты.

Он был очень красив. Как и Герцог. Но Владлен всё больше переставал походить на того холодного типа из Страны Фантазий. В нём виделось много света и искренней заботы. Зелёные глаза смотрели с такой любовью, будто мы знакомы много лет, он знает все мои недостатки и достоинства, и именно за всё это меня и боготворит. Герцог никогда так не смотрел. Его разноцветный взгляд был бесчувственным, он замораживал, насмехался, он будто говорил: посмотри, девочка, ты мне не ровня. А хищная улыбка заставляла думать, что её хозяин проголодался и не прочь отведать свежей кровушки.

Возможно, следует приглядеться к новой няньке, пока предлагают. Уверена, он сможет раскрасить яркими цветами жизнь неисправимого мечтателя.

Только вот голову не покидает одна занятная мысль: если мне в шестнадцать лет снился Владлен, то сейчас, полагаю, я должна его узнавать. Но это, несомненно, два разных человека. Остаётся решить, кто же мне больше по нраву: воображаемый правитель сказочной страны или же современный абсолютно реальный интеллигент.

4 глава

о том, что порой и «Приключения Алисы в Стране Чудес» кажутся реалистичным произведением

Неожиданно лес перестал быть таким тёмным, будто где-то включили лампочку. Я решила, что лучше прекратить удивляться всему подряд. Так, по крайней мере, сохранятся остатки нервных клеток.

Перед глазами предстали две деревянные двери без каких-либо признаков ручек. Откуда они взялись посреди чащи – неясно. А вот тот факт, что их никак нельзя обойти подтверждался мной около получаса. Я сворачивала в разные стороны и упорно шла вперёд, пока снова не упиралась в тот же деревянный тупик. Я даже пыталась перелезть по дереву, предварительно спросив у него разрешения. Дерево не ответило. А хитро сделанная преграда, чем выше я поднималась, тем выше становилась. Таким образом, два раза я оказывалась на высоте десятиэтажного дома. В конце концов, мозг подкинул последнюю великолепную идею: рыть подкоп. И, к слову сказать, я бы обязательно начала даже без лопаты, если бы не одно внезапное обстоятельство в виде маленького человечка, шедшего в мою сторону.

Он был страшненьким, с красными заострёнными ушками и красным же носом. Одет в зелёный костюм. И очень похож на лепрекона. Собственно, ирландских мифических существ я никогда в жизни не встречала, но если верить кинематографу, то передо мной стояло именно оно. Я даже начала мечтать о горшочке с золотом – вдруг получится выкупить подругу? Хотя у Герцога наверняка и своих горшочков с драгоценностями хватает.

– Извините, – произнесла я. Человечек достал из-за пазухи маленькую бутылочку, припал на некоторое время к горлышку, после чего с любопытством уставился: – вы не подскажете, как отсюда выбраться? Я уже полчаса стараюсь обойти двери. Пыталась вернуться назад, но ничего не выходит.

Раздалось весёлое хихиканье.

– А юная особа не пробовала пройти через одну из дверей?

Я задумалась.

– Но как? На них нет ручек!

Красноухий захохотал громче.

– И откуда такая интересная взялась? – утирая выступившие слёзы, спросил он. – Если ты не имеешь возможности потянуть на себя, то, вероятнее всего, можно попробовать толкнуть её? Хи-хи-хи…

Я покраснела. Выставлять себя дурой – вот, что получается у меня лучше всего в этом мире.

– Удачи, красавица! – улыбнулся карлик и толкнул левую дверь.

– Постойте! – вскрикнула, пока незнакомец не успел скрыться. – А какую дверь выбрать мне?

– Это зависит от того, куда тебе нужно.

– В Чёрную Башню.

– Ни одна из них не ведёт в Чёрную Башню.

– Но фея посоветовала идти именно здесь. Она сказала, это краткий путь.

– А тебя никто не предупреждал – феям не следует верить?

Я готова была разреветься от обиды. Ещё не пройдено и половины пути, а уже хотелось достать белый флаг.

– Кто бы меня предупредил? – всхлипнула я. – Не Герцог же!

– О, а ты познакомилась с нашим Герцогом?

– Да, имела честь нарваться. Но что же мне делать, если ни одна из дверей не ведёт к башне?

– А пойдём со мной, – человечек пожал плечами. – Дороги назад всё равно нет. А с тобой мне хоть скучно не будет.

– Похоже, выбора у меня нет?

– Отчего же? Отвори другую дверь, и шагай в одиночестве.

Я вздохнула и поплелась за незнакомцем. Всё-таки одной идти больше не хотелось. А он, скорее всего, здесь местный и от многого убережёт.

Дорога несколько изменилась. Деревья стали обычными, к которым я привыкла в своём не таком уж и плохом мире. Зелёная листва и коричневые стволы. Только почему-то всё это сверкало, будто осыпанное блёстками. Невероятное зрелище дополнялось тихой успокаивающей музыкой.

– Вы ведь лепрекон? – зевнула я. Жутко хотелось спать. Наверное, таким образом организм начал сопротивляться невиданным приключениям.

– Он самый, – хитро улыбнулся человечек и снова припал к горлышку бутылки. Подозреваю, там плескался вовсе не компот. – Меня зовут Нано.

– А меня – Кристина. Можно спросить, куда вы направляетесь? – я устало присела на большой серебристый валун.

Глаза откровенно слипались.

– В парк аттракционов. Бродячие артисты и до нас добрались. Надо бы глянуть на представление.

Я снова зевнула и перестала бороться с падающими веками.

– Может, хоть там знают, как добраться до Чёрной Башни…

– Может быть… – голос Нано в этот раз прозвучал совсем не дружелюбно. – Только тебе, дорогая Кристина, об этом не узнать.

Сквозь неумолимо наступающий сон ко мне пришло, наконец, осознание, на чьей стороне этот маленький пьяница.

– Ах вы… га-а-ад… – из последних сил бубнила я, – я вот… сейчас вздремну… минуты две… и найду вас… и отыщу ваш горшочек… и бутылку вашу отберу… и сама всё выпью…

* * *

– Где этот мерзкий карлик?! – вскрикнула я и тут же получила по лбу мокрым полотенцем.

Это ненаглядная Лизочка, которая, как оказалось, задремала на краешке моей постели. Не справившись с нервами от внезапного вопля, она метнула в подругу народное средство для снятия температуры. Я, естественно, не ожидала атаки, поэтому сразу же успокоилась.

– Несправедливо, – протянула я спустя несколько секунд.

– Родная моя! – воскликнула подруга. – Прости идиотку, не хотела я полотенцем пуляться, не надо было кричать, и вообще…

– Хочу в психушку, – решительно заявила я.

Лиза на мгновение застыла.

– Зачем так радикально? Пообщайся с Владленом, может, умный человек поможет справиться с внутренним разладом?

– Владлена сейчас здесь нет, и…

– Это психушки сейчас здесь нет, а Владлен сопит в соседней комнате.

Внутри начал зарождаться тихий гнев.

– Лиза, а какого чёрта Владлен не сопит у себя дома?

– Потому что он сопит у тебя. Всё логично. Что, ему уже и посопеть нельзя, где хочется?

– Пусть сопит, где пожелает. Но прежде чем сопеть в гостях, неплохо было бы спросить разрешения хозяина.

– Хозяйка сама сопит уже двое суток без передышки. А он, между прочим, очень за тебя переживает!

Я подавила возмущённый рык. В конце концов, не выгонять же человека среди ночи. Выгоню сразу после завтрака.

– Хорошо, пусть досапывает до утра, а там переезжает к себе домой. Мы не договаривались жить вместе.

Лиза хитро улыбнулась.

– Это вы пока не договаривались.

– Лиза! – я слегка повысила голос. – Ложись рядом и сопи в подушку. А все мечты по поводу моей личной жизни предоставь мне.

Создаётся впечатление, будто, пока я спала и грезила о высокомерном Герцоге, меня по-тихому помолвили. Иначе почему все знакомые уверены, что я целиком и полностью принадлежу какому-то аристократу с пафосным именем? В любом случае я не собираюсь потворствовать чужим желаниям. Если всем так нравится этот молодой человек, пусть распилят его красивое тело на кусочки и поделят по-братски, а меня оставят в покое. Да и слова рыжеволосой Маши никак не идут из головы: «И если бы он не выбрал тебя, я была бы у его ног». Что-то ненормальное есть во всей этой ситуации. Он будто околдовал моё окружение и теперь тянет щупальца ко мне, как к последнему адекватному в дурдоме.

– Владлен, вы случайно гипнозом не увлекаетесь? – спросила я за завтраком.

У Лизы вытянулось лицо, а молодой брюнет округлил глаза и перестал пережёвывать пряник.

– Я серьёзно, – продолжила я. – Не привыкла скрывать чувства. И сейчас не скрою: вы мне нравитесь, но мне не по душе сама эта симпатия. Она словно неестественна. Но отбросим меня – все мои знакомые относятся к вам, как к новому богу. Это настораживает. В чём секрет?

– Обаяние? – предположил парень.

– Очень может быть, – холодно отозвалась я.

– Кристина, я не навязываю своё общество, – поспешил объясниться Владлен и медленно встал из-за стола. – Сожалею, что вызвал в вас неприятие, я к этому не стремился. Прошу прощения, думаю, мне пора.

Он гордо прошествовал в коридор, быстро обулся и скрылся за входной дверью. Я бы подумала – обиделся, но совершенно очевидно, что нет. Он, как и Герцог когда-то, предоставлял мне выбор, ни на чём не настаивая.

– Ты с ума сошла! – взорвалась белокурая подружка. А я успела забыть о её присутствии. – Он к тебе со всей душой и уважением, а ты?!

– Ты права, – я пожала плечами и принялась убирать со стола грязную посуду, – он уважает меня и себя, поэтому ушёл сейчас. Не думаю, что это последняя встреча.

– Да я бы после такого… – она принялась активно вращать глазами, стараясь придумать, как бы поступила на его месте, но в голову, кажется, не пришло ни одной здравой мыли, – не знаю даже! Развелось тут аристократов на каждом углу, я вас не понимаю! Если вы друг другу нравитесь, зачем выделываться?

– Лиза, он мне не нравится. То есть нравится, конечно… но не он. Я постоянно сравниваю его с другим человеком и не могу остановиться. Сперва надо до конца разобраться с наваждением.

Подруга тяжело вздохнула.

– Пойдём, наваждение. Сегодня ровно в девять клиент придёт за картиной.

– Какой именно?

– «Без права на мечту». Дядька предложил кругленькую сумму. Анфиса Фёдоровна знала, что рисовать!

Я попыталась вспомнить, что на ней изображено, но не смогла.

За долгую и насыщенную жизнь бабуля успела открыть галерею для молодых художников под латинским названием «Per Somnia» и написала великое множество картин в сюрреалистическом жанре, и теперь припомнить конкретную не хватало сил. В завещании она указывала, что квартира и галерея достаются мне. Мне, а не маме, потому что родители к тому времени уже лет пять как счастливо жили в Италии, и приезжали только по праздникам. Бабушка пожелала продать всё, что написала, оставив лишь некоторое количество полотен. Кроме того, мама, тоже являющаяся художником-сюрреалистом, часто присылала на выставки и на продажу собственные работы. Так что жизнь била ключом. Я не слишком торопилась с продажами бабушкиных шедевров – всё-таки память, – но успешно ими занималась уже почти три года. Вернее, основной силой в торговле была Лиза, я лишь по возможности помогала.

Галерея находилась в двух остановках от дома, поэтому уже через десять минут Лиза передала с рук на руки большую яркую картину.

– Вот она!

Я поставила её к стене, чтобы лучше рассмотреть очередную работу бабули и едва не лишилась рассудка. В огромную воронку, состоящую из мерцающих звёзд, затягивало деревья с фиолетовой, синей и белой листвой. На их ветках сидели миниатюрные феи с дымящимися сигаретами в руках, а поверх всего коловорота – пальцы, обёрнутые в чёрную замшевую перчатку. Они сжимали хрустальную волшебную палочку.

Герцог. Как же ваш мир оказался на полотне моей бабушки?

* * *

– Прошу вас, миледи, откройте глаза!

Я не сразу вняла мольбе, хоть и раздавался удивительно красивый мужской голос.

– Я липких снов оковы развязал!

– Отстань, – зевая, попросила я и тут же вскочила на ноги, мокрая с головы до пят.

Долго уговаривать меня, видно, не собирались, решив добавить бодрости ведром ледяной воды. Возмущения выше крыши, но и в сон больше не клонит. А перед выпученными глазами стоит высокий молодой мужчина в сияющих доспехах и с железным котлом в руках. Стального цвета глаза наполнены добротой. Короткие русые волосы взъерошены, что его совсем не портит.

– Не подходи, маньяк! – заверещала я, отпрыгнув на два шага назад.

На самом деле никакой опасности от него не исходило. Но я уже по «зелёной» наивности раз доверилась маленькому лукавому лепрекону. Больше ошибаться желания не было.

Мужчина поставил котёл и показал ладони в знак примирения.

– Прошу простить мою дерзость, миледи! Мне пришлось, иначе вы могли дремать всю вечность! Уверяю, я не причиню вам зла.

– Ага, как же! Наверняка ты такой же, как и тот мелкий хитромордый алкоголик!

На меня воззрились с явным непониманием. Даже как-то неудобно стало, ей-богу.

– Мой меч и щит у ваших ног, а имя рыцаря сего – Сальваторе.

Гневаться резко расхотелось. С такими честными глазами он способен подчинить себе любого.

– Кристина, – осторожно произнесла я, пытаясь подавить желание присесть в реверансе.

– Какое волшебное имя, достойное самой королевы!

Рыцарь опустился на валун.

– Могу я позволить себе смелость спросить: как же миледи Кристина оказалась на Сонной Тропе?

Возможно, мне показалось, но складывалось впечатление, будто рыцарь выдавливает из себя каждое слово.

Я почесала затылок и огляделась. Вокруг совершенно обычный лес. Коричневые стволы деревьев и зелёная листва без всяких блёсток. Видимо, природа снова сменила костюмы. Темно, но в меру. И всё же, откуда поступал бледный свет, было неясно.

– Да проходил тут один лепрекон нетрезвый, что б ему не хворать.

Мужчина тихо рассмеялся, а я окончательно расслабилась. Хотя после котелка холодной воды начинала пробирать дрожь.

– Прекрасное тело в ознобе трепещет,

Вам должно немедля снять свои вещи!

– Так лирично меня ещё не раздевали! – я уставилась на собеседника, готовая, в случае чего, отбиваться.

– Ох, простите великодушно, мою… моё… а, ладно! Простите, нас в школе рыцарей учат говорить стихами, но я часто прогуливал уроки. Сочинять на ходу – тяжёлый труд.

– Догадываюсь, в почёте была физическая подготовка в ущерб… ну, не важно.

– Да… – рыцарь потупил взор. – Я имел в виду, нужно высушить одежду, вы промокли.

Я хмыкнула.

– А всё благодаря кому? Мне не во что переодеться.

Сальваторе достал из большого рюкзака белую простыню, как мне показалось. На деле же выяснилось, что это длинный хитон. И пока я переодевалась, развёл костёр, рядом с которым мы и разместили мокрую одежду.

Спустя некоторое время я поведала свою историю, а заодно узнала, что Сальваторе – путешественник. Родился в соседней стране (или соседнем мире, кому как удобнее понимать), Кавальере, населённой исключительно благородными рыцарями, такими же колдунами и правителями. Путешественники вроде него постоянно скитаются по мирам в поисках несчастной принцессы, попавшей в беду. Затем, когда находят таковую, везут её к себе домой и снова пускаются в путь совершать подвиги, дабы доказать даме сердца искреннюю любовь. На мой вопрос, какого рода подвиги, он ответил мечтательным взглядом, а потом протараторил: целительный зуб дракона, бусы из клыков волкоящеров, волшебная пыльца с рога единорога, смеющиеся цветы, фиолетовые лошади, дающие молоко, и другие необычные прелести. Я честно пыталась запомнить все чудеса, о которых он рассказывал, но список вышел таким длинным, что мозг отказался заносить это в память. В целом же, думаю, не очень-то повезёт той принцессе, которую он спасёт. Нет, парень он хороший! Только выйти замуж и видеть супруга в лучшем случае два-три раза в год – не самая желанная судьба для молодой девушки. Это моё субъективное мнение. Волне допустимо, что местные девицы лишь о таких браках и мечтают.

– Значит, ты нашёл меня сладко спящей на блестящем булыжнике? – рассуждала я. – А почему сам не уснул?

– Я странствую давно по здешним землям, и кое-что успел выучить. От музыки Сонной Тропы спасает белое вино, которое можно приобрести у лепреконов.

– За счёт этого они, вероятно, и набивают свои горшочки.

– Здешние лепреконы, судя по их любви к мотовству, горшочки набивают только переработанной едой. И вы очень ошиблись, миледи, доверившись Нано. Лепреконы хитрые и обожают пошутить.

– Я уже поняла. Получается, Златовласка говорила правду, указывая мне дорогу.

– Она не могла солгать, ведь исполняла загаданное желание.

Я в который раз почувствовала себя полной идиоткой и покраснела.

– Не переживайте, миледи Кристина. Мой щит и меч к вашим услугам, я помогу добраться до Башни.

– Спасибо. И давай без титулов, я не леди.

– Ваша скромность достойна величайшей похвальбы! Но, увы, я не сумею исполнить ваше пожелание, миледи, ибо прогуливал не все уроки. Законы этикета требуют подобающего…

– Ясно, поняла. Миледи, так миледи.

Идея идти одной совсем не казалась правильной и безопасной.

Сальваторе достал из сумки небольшой бумажный свёрток с нарисованной на нём волшебной палочкой (как мне объяснили потом, картинка являлась гербом Герцога), и извлёк несколько сырых сосисок.

– Отведаем же простых сосисок и выдвинемся в путь, ваше странное одеяние просохло, – твёрдо сказал он, и этот тон не предполагал каких-либо протестов.

Вообще, мой новый знакомый, как я успела понять, был из тех людей, которых слушаешь и даже не думаешь возражать. Не потому, что он слишком требовательный и суровый, а просто потому что это он. И немного необычная манера речи совсем не мешает воспринимать его серьёзно.

– Его герб, – размышляла я, пережёвывая сочную горячую сосиску, – почему на его гербе волшебная палочка?

– Потому что Герцог исполняет желания, миледи, – искатель приключений посмотрел на меня так, будто я не понимала какой-то элементарной вещи. – Его герб бесхитростен. А к чему всё усложнять?

* * *

– В самом деле, к чему всё усложнять? – я пожала плечами, когда почувствовала, что меня хватают за руку и благодарно её пожимают.

Моргнула и удивлённо уставилась прямо перед собой. Пожилой коренастый мужчина с густыми седеющими усами лепетал что-то хорошее о таланте моей бабули и, судя по всему, ещё долго не собирался меня отпускать.

– Кристина, сейчас же приди в себя, – шепнула на ухо Лиза.

Только тогда до меня донеслось осмысление происходящего – неизвестный полный дяденька с добродушным лицом собирается унести картину, изображающую мир Герцога! И я не могу воспрепятствовать, ведь всё оплачено. Кроме того, это посчиталось бы плохим тоном, Лиза месяца три старательно набивала цену. Но как же теперь выяснить, откуда взялась идея для полотна?

– Спасибо, – я прервала восторженную тираду и вытащила ладонь из его тёплых рук. – Наслаждайтесь ей и берегите. А теперь прошу прощения, мне нужно идти.

Я не стала дожидаться ответа и сразу же направилась к выходу. Хотелось выпить кофе и, – забавно, – съесть сосиску.

– Чашечку капучино и сосиску, – заявила я, едва войдя в летнее кафе, располагающееся через дорогу от галереи.

На меня посмотрели, как на умалишённую.

– Вы уверены? – изумлённо поинтересовался официант.

– В чём?

– В сосиске.

– Молодой человек, неужели я не могу сама выбрать, что мне съесть под кофе: печеньку или сосиску? Я хочу сосиску! Толстую, жирную и горячую.

– Через пять-семь минут всё будет готово.

Спустя десять минут напротив меня уже сидела Лиза и возмущённо повествовала о моём вопиющем поведении. Я слушала в пол уха, периодически кивала и с наслаждением уплетала заказ.

– Что происходит? – она решила закончить простым вопросом.

– Ничего.

– Кристина! Я знаю тебя с детского сада. Считаешь, я совсем дура и не вижу, что тебя что-то тревожит? Несправедливо.

Кажется, молчанием я, в самом деле, её обижаю. Но как рассказать о Герцоге? Она отправит меня к психотерапевту.

– Кажется, у меня переходный период, – нашлась я. – Вспоминаются яркие детские фантазии, благодаря которым я слегка путаюсь в реальности. Перестаю понимать, что действительно нужно, и задумываться, правильно ли я жила всё это время.

Белокурая подружка состроила непривычно серьёзную физиономию.

– Я, конечно, не знаю деталей, но, может, вспоминая детские мечты, ты как раз видишь, что тебе нужно, но по каким-то причинам боишься принять это?

– Пожалуй…

* * *

– Но для этого нужно узнать себя, а ты упорно отказываешься.

* * *

Как же вы правы, Герцог. А ведь ничего не изменилось за девять лет, я по-прежнему не знаю себя. Более того, боюсь узнавать. А уж с появлением Владлена всё ещё больше запуталось.

Дурацкий вопрос: в кого легче поверить? В Герцога, гордого повелителя волшебной страны, или же Владлена, о котором лично я ничего не знаю, кроме стойкой убеждённости, что видела его буквально пару часов назад? Но если проблема и впрямь настолько глупая, то почему я так долго над ней думаю?

* * *

– Но здесь тупик! – настаивала я, почёсывая макушку.

Мы уже полчаса как завершили поглощение сытной пищи и двинулись в путь. И теперь остановились перед высокой каменной стеной, растянувшейся на многие километры в обе стороны. Согласна, неизвестно, насколько далеко мы уйдём от Башни, если будем обходить преграду, но не таким же способом!

Сальваторе с самым обречённым видом лежал на земле, упёршись ступнями в стену, и настоятельно советовал прилечь рядом.

– Перестаньте воспринимать вещи такими, какими они кажутся, миледи Кристина. Это ваша ошибка. В славном мире Герцога всё не так, как вы привыкли. Отрекитесь от всего, что знаете и умеете, и вам откроются новые, доселе невидимые тропы.

Я сдалась. Упала на землю и уткнулась ногами в каменное препятствие.

– Сальваторе, это сложно.

– Понимаю, – вздохнул мой новый знакомый. – Тогда закройте глаза и возьмите меня за руку.

Я безмолвно повиновалась.

– Расслабьтесь. Вообразите: прямо сейчас вы стоите на малой поляне… А перед вами величественная Чёрная Башня. Вы проделали долгий сложный путь, и теперь достигли цели, и в тронном зале роскошного замка скрежещет зубами Герцог, потому что так и не сумел помешать вам. В самой верхней комнате зловещего сооружения дремлет ваша любимая подруга. Вы нужны ей. И, надо же, дверь в Башню открыта! Войдите в неё!

Благодаря богатому воображению рыцаря (больше всего понравилась картинка со скрипящими зубами владыки волшебного мира) я так и не поняла, как сделала первый шаг вперёд. Или вверх? В сознание закрался страх. Я не могу идти вверх, во всяком случае, без страховки!

– Продолжайте шагать, миледи, иначе дверь захлопнется!

Ага. Точно. Дверь! Нужно войти в башню. Лиза, Лизочка, я бегу! Делаю ещё один уверенный шаг.

Сальваторе сказал, что дверь может закрыться, значит нужно поторапливаться. Крепче сжимаю руку рыцаря и несусь к воображаемой двери. Успела!

– Распахните ваши славные очи, миледи, – слышу насмешливый голос. Повинуюсь. Впереди высокий зелёный лес.

– А где же… – я обернулась и побледнела. Стена позади. Но это невозможно!

– Впечатляет, не правда ли?

– Но почему я не почувствовала земного притяжения?

– Потому что его не было, миледи.

– Ну да! Тогда я должна уметь летать!

Я подпрыгнула и замахала руками. Наверное, смотрелось это достаточно потешно. Всё же минуту назад я шагала по стене в горизонтальном положении!

– Ваши способности остаются вашими способностями, – сквозь хохот объяснял Сальваторе. – Но здесь всё не такое, каким кажется. Скажем, как вы можете утверждать, что перед вами вертикальная стена, если только что вы без проблем прошлись по ней?

Я совсем озадачилась и решила не спорить. Подумаю об этом после того, как вытащу подругу.

* * *

– А ещё мне хочется лучше изучить все непроданные картины, – заявила я, неохотно выходя из интересных воспоминаний.

Действительно! Как я могу быть уверена, что Владлен мне тоже не приснился? Его знают все мои знакомые, которые с удовольствием засвидетельствуют реальность их нового кумира. Но и существование Герцога было подтверждено лично бабулей. Мы не могли грезить об одном и том же.

– Давно пора! – усмехнулась подружка. – Там много интересного.

– Почему-то я только сегодня это поняла. Так ты домой сейчас?

– Нет! В салон красоты! Маникюр, педикюр, солярий и массажист – всё по полной программе!

Я рассмеялась.

– Тогда пойду одна. Буду изучать полотна.

5 глава

о поиске, который часто леденит душу предположениями о пугающем отсутствии разыскиваемого

У высоких дверей галереи я заметила небольшую группу студентов. Они переговаривались с преподавателем, – щупленьким мужчиной средних лет, – о том, как могут видеть мир сюрреалисты, если изображают на картинах невиданную чепуху. Одно из предположений, высказанное симпатичной девушкой, звучало вполне закономерно для нашего мира – художник попросту увлекается запрещёнными препаратами.

– О, Кристина Владимировна! – воскликнул преподаватель, завидев озадаченную меня. – Вы не разрешите сомнения публики?

– Какие же?

Убеждать группу людей в том, что сюрреалисты – не наркоманы, могло оказаться довольно неблагодарным делом. И всё же моя бабуля не употребляла ничего подобного.

– Откуда у художников берутся такие замысловатые образы?

– А откуда у писателей появляются в голове хоббиты?

На меня уставились круглыми глазами. По лицам было видно: никто не понял, каким образом я смогла сравнить миролюбивых толкиеновских коротышек с абсурдом сюрреализма.

– У них особое видение мира, – исправилась я. – Для них открыто больше дверей, и они не боятся заглянуть за них.

Группа прошла в галерею вместе со мной. И пока меня не озадачили очередным вопросом, я поспешила удалиться в подвал, в котором и хранились оставшиеся бабушкины картины.

– Постойте, Кристина Владимировна! – раздался юношеский возглас, когда я была готова отворить дверь к ведущей вниз лестнице.

Я мысленно выругалась, натянула приветливую улыбку и обернулась.

* * *

– Вы всегда прячетесь под глупыми масками…

* * *

И снова Герцог прав. Он – прекрасное воспоминание, неизвестно, какому миру принадлежащее, и говорящее так много истины. Но какой толк мне от его истин, если я не пользуюсь ими? Может, если бы я хоть раз приняла хоть одну из них, жизнь бы внезапно изменилась? Интересно, в какую сторону?

Парень семнадцати лет подбежал ко мне и нетерпеливо ткнул пальцем в одно из висящих на бледно-бежевой стене полотен.

– Что хотела сказать Анфиса Романова?

Я взглянула на изображение и побледнела. По спине дружным строем прошагали мурашки. А в голове закрутилась шальная мысль, будто кто-то свыше намеренно атакует моё сознание, желая окончательно свести с ума.

Это были большие, слегка раскосые глаза. Бабуля сумела добиться такого эффекта, чтобы они, как хамелеоны, меняли цвет в зависимости от угла просмотра.

– Видно, что это мужские глаза, – парень решил поделиться мыслями. – Но почему они изменяются? Можно было бы подумать, что он подбирает, как смотреть на каждого человека. То есть для одного он может выбрать зелёный цвет, а для другого – жёлтый. Или это эмоции?

* * *

– У него странные глаза… – задумчиво произнесла я, когда мы с Сальваторе пробирались по густому лесу через высокую траву.

Вокруг было по-прежнему темно, с небольшими проблесками неизвестно откуда берущегося света. Я перестала задаваться вопросами о поведении солнца, потому что даже оно действовало исключительно по своему усмотрению. Из-за чего довольно сложно определить время суток.

– Миледи Кристина до сих пор поглощена мыслями о правителе дивных земель, – рыцарь по-доброму улыбнулся. – Как же вы полагаете, отчего его очи разных оттенков?

– Это эмоции?

– Возможно…

– Или определённое отношение к кому-либо?

– И такое возможно.

– Сальваторе, ты наверняка знаешь! – я притопнула ножкой. Начинало откровенно бесить, что простой путешественник, который также не принадлежит данному миру, в курсе практически всех особенностей и причуд.

– К сожалению, миледи, ваш покорный слуга не знает ответа. Господин Герцог столь высок от меня по положению, что и не помыслил бы растолковывать черты своей внешности. Все миры неповторимы. Посмею и я внести лепту в предположения: быть может, он носит маску?

– Маску?

– Господин Герцог довольно скрытен. К примеру, что вы о нём знаете, кроме его титула?

С моих губ слетел язвительный смешок.

– Ещё я успела испытать его едкий характер.

– Но разве вы не улыбаетесь порой людям, которые вам неприятны? И разве не ругаетесь на тех, кого любите?

В ответ я собиралась высказать всё, что успела подумать о личности Герцога за время, проведённое здесь. Из хороших слов были только предлоги. Но не успела и пикнуть, как получила толстой веткой по лбу. От неожиданной атаки со стороны доселе мирной флоры, я смогла лишь изумлённо моргнуть и молча рухнуть в траву, растянувшись в форме звезды.

– Миледи, вы целы? – спустя время интересовался Сальваторе, бережно пытаясь закрепить меня в вертикальном положении.

Я же была уверена – дерево намеренно двинуло веткой. Неужели защищало правителя? А как же слова Альберо о том, что латифогли – мирные?

* * *

– А, может, это маска? – произнесла я, и парень вопросительно глянул в мою сторону.

– Маска?

На фоне бледно-бежевой стены картина с разноцветными глазами казалась слишком яркой, слишком выразительной. Она переливалась, заигрывала, затягивала внутрь себя. Она казалась единственным живым существом из всех присутствующих в галерее. Люди, проходящие мимо, выглядели серыми и скучными.

– Ну, да. Может быть, изображённый здесь персонаж скрывается от людей, показывая им все цвета радуги, чтобы никто никогда не догадался, какой его настоящий цвет. Ведь глаза – зеркало души.

Парень задумчиво зафиксировал взгляд на полотне, а я тем временем решила поскорее убраться. Уже целых две работы, связанные с Герцогом. Как такое объяснить?!

* * *

В целом путешествие по непроходимому лесу в компании настоящего сказочного рыцаря выходило вполне удачным. Особенно радовало, что он не пел баллад, сочинённых специально для дамы сердца. Хотя по поводу последнего Сальваторе вполне доступно пояснил: он не может посвящать стихи даме сердца, когда она ещё не встречена. Вполне разумно. Ведь если по всему тексту будут обожествляться белокурые локоны и кроткий нрав, а спасённая прелестница окажется рыжеволосой бой-бабой, которой помощь в принципе не нужна, но, мол, так и быть, подсоби, благородный сэр, – так вот, проблематично будет переписывать литературный труд. Лучше уж сразу, со свежеспасённой девицы списать поэму.

Напрягало другое: почему-то я ни разу не слышала птиц или хоть каких-нибудь зверей. Не может же лес пустовать. С другой стороны, кто их знает, этот мир и этого правителя?

– Они здесь, миледи, – отвечал рыцарь на очередной вопрос, – обитатели леса, они наблюдают, принюхиваются, размышляют, стоит ли нам доверять.

– Весь лес сговорчиво заткнулся, чтобы понаблюдать за нами? Смеёшься? Такого не бывает!

– Неужто беседующая растительность с синими лепестками кажется миледи более правдоподобной?

Я нахмурилась.

– Там ещё фиолетовые и белые листья были… как будто их специально раскрашивали. Что за странное место?

Я потёрла небольшую шишку на лбу, припоминая, как в детстве, лет в пять, перед приходом бабушки в гости залила гуашью белого цвета листья её любимого гибискуса, чтобы, так сказать, удивить создателя сюрреалистических сюжетов, что я тоже умею фантазировать и создавать «необычности». Цветок еле «откачали». Готова поспорить, если бы он умел говорить, я бы выучила много нехороших слов ещё тогда.

Я на секунду прикрыла глаза, чтобы мысленно адресовать ругань к прекрасному, но лукавому образу Герцога, а когда открыла, было слишком поздно.

Не придав значения тому, что лес впереди заканчивался, я смело ступила с обрыва и спустя пару секунд, не успев даже вскрикнуть, нырнула головой в песок.

– Сальваторе, что за издевательство?! – поднявшись, я затопала ногами.

Мы стояли посреди высоких пустынных барханов. Правда, выглядели они весьма странно. Создавалось впечатление, будто они образовывают лабиринт, и очевидно навеяны не ветром. Розовый оттенок песка придавал месту пикантности. Солнце светило ярко и нещадно, поэтому уже через полминуты возникло острое желание либо упасть в бассейн с ледяной водой, либо скорее умереть.

Судя по лицу рыцаря, жара его вовсе не беспокоила. Странно, ведь, в отличие от меня, он был одет в железные доспехи. Как только до меня дошла эта мысль, я всерьёз обеспокоилась. Он ведь долго не протянет!

Я подбежала к Сальваторе с совсем не скромным намерением – раздеть. Но как только притронулась к железу, с яростным воплем отпрыгнула назад. На пальце появился ожог. Рыцарь же очень спокойно и неторопливо подошёл ко мне и принялся рыться в своём рюкзаке.

– Потерпите, миледи Кристина, я сниму боль.

Спустя минуту я всё ещё изнывала от жары, зато укутанный какой-то «серебристой жигой» палец (это, как выяснилось, цветок такой, произрастает в стране Кавальере), чувствовал себя превосходно.

– Доспехи сделаны лучшими мастерами и подготовлены к любым условиям, даже водным, – объяснял мужчина, двигаясь между барханами вперёд. – С ними не холодно и не жарко… если находиться внутри них.

Я тихо хмыкнула, смело следуя за рыцарем. Вообще, за такое короткое время, что мы вместе, я настолько доверилась этому человеку, что быстро решила, – он-то точно выведет нас из Розовой пустыни, как мы её быстро окрестили. Честно говоря, во мне поселилась убеждённость и в том, что он запросто вместо меня преодолеет все трудности и освободит Лизу. Но спустя полчаса в бархановом лабиринте, я поняла, что не сумею спасти подругу даже с его помощью. Он не знал, как выбраться. Но ему всё равно было легче, – доспехи защищали от невыносимой жары. А какой толк от меня? Я выхлебала всю воду, расцарапала ноги песком, в который постоянно проваливалась, и, наверняка стала похожа на варёного рака.

– Незадача. Ничего не понимаю, – признался Сальваторе, растерянно рисуя на песке дверь и пытаясь толкнуть её. – Здесь не работает ничего из того, что я знаю… – он пририсовал дверную ручку и заставил меня схватиться за неё. Само собой, ладонь лишь зачерпнула горсть розового песка. – Я не представляю, как отсюда выбраться.

Неутешительная фраза.

– Сальваторе, что это там?

В нескольких шагах от нас прямо из бархана высовывался тонкий ствол дерева, на котором что-то висело.

Мы подошли ближе. Часы.

Захотелось громко рассмеяться. Висели часы. Те самые, которые когда-то Сальвадор Дали написал на знаменитом полотне. Бабушка обожала испанца, и копия данной картины висела у неё в спальне.

Но эти часы, кроме того, что мирно плавились под палящим солнцем, ясно показывали, что мой путь продолжается уже шесть часов.

Я зажмурилась. Вспомнилось, как недавно, я пыталась преодолеть преграду из двух дверей, решив залезть на дерево. Но то совершенно издевательским образом удлинялось, не позволяя увидеть, что находится за обеими дверями. Поэтому и здесь наверняка не выйдет забраться на бархан. Тем не менее, Герцог не мог не оставить выхода. По крайней мере, стоило понадеяться на это.

Был ещё один вариант. Позвать самого Герцога, упасть ему в ноги и попросить вытащить отсюда. Вариант так себе, но жить-то охота.

Я попыталась договориться с гордостью, и она согласилась на зов правителя, но наотрез отказалась от унизительного лобызания тапочек.

* * *

«Между розовым адом и сладким небом» – прочла я на одной из картин бабушки и улыбнулась. Улыбка вышла измученной. Надоело, знаете ли, удивляться, глаза болят от частого закатывания их на лоб.

Полотно показывало три красивых блестяще-розовых бархана, создающих волнистую тропу между собой. Над ними глубокое синее небо, по которому плывут белые облака в виде сахарной ваты на палочках.

Я помнила эту картину тогда, в шестнадцать лет. И уверена, это та самая пустыня, но моё небо оказалось другим.

* * *

– Сальваторе, почему небо почти чёрное и усыпано звёздами, когда освещение вокруг такое, как в самый разгар дня? – голова пошла кругом, и я на секунду отложила намерение звать Герцога.

Рыцарь усмехнулся.

– Боюсь, юная леди, этот вопрос нужно задавать лишь вам.

– Почему?

– Вы его таким сделали.

– Неправда! Ничего я не делала. Я не могу раскрасить небо. И не могу заставить светить солнце так, чтобы его даже видно не было. Я и придумать бы такого не смогла.

– И всё же…

– Тихо! – вскрикнула я, удивившись самой себе. Повышать голос – не в моём характере.

Рыцарь сочувственно посмотрел в мою сторону.

– Я знаю, что делать, Сальваторе! – я захлопала в ладоши и побежала вверх по бархану. – Отменяется призыв, припаркуйте метлу обратно в угол, Ваша Светлость.

– Сомневаюсь, что возможно добраться до вершины, миледи, – кричал сзади мой новый друг.

– А ты не сомневайся! – я неуверенно хихикнула и обернулась. – В конце концов, я тоже сомневалась, что можно пройти по вертикальной стене, облапошив закон притяжения.

– Но это песок, неустойчивая материя…

– Когда-то давно бабушка читала мне сказки собственного сочинения. Она редко писала сказки, к сожалению. В одной из них была пустыня и необычное небо… голубое, и неровное, будто размалёванное неопытной детской рукой. А по нему плыла сладкая вата на палочках. Бабушка называла её «небесной ватой».

Позади раздался добрый смешок, а следом за ним ещё более неуверенное хихиканье, нежели моё.

– Сальваторе, я не сошла с ума. Пока.

– Как сказка вашей достопочтенной бабушки относится к нашему положению?

– Понятия не имею, – призналась я, провалившись по колено и ощутив ужасную боль от горячего песка. – Нутром чую, это нужное воспоминание. Так вот, когда я почти уснула… – руки кое-как помогли выбраться из ямы, – она чётко сказала: «Иди за сладостями, которые любишь». Я не придала значения, я вообще забыла…

– Всё равно не понимаю… Ой!

Я обернулась и увидела рыцаря по пояс в песке.

– Просто мне почему-то кажется, этот совет сейчас очень важен. «Иди за сладостями, которые любишь». Небо у нас не усыпано сахарной ватой, как у бабули, но я-то больше люблю тёмный шоколад.

Ближе к вершине можно было уловить лёгкий запах горького шоколада. Он пронизывал горячий воздух, оставляя на языке и на коже горько-сладкие нотки.

Я сделала последнее усилие и остановилась. Сердце тяжело билось, ноги горели, руки тряслись, казалось, ещё секунда, и я свалюсь с сердечным приступом. Но, несмотря на немощность, которую испытывало всё тело, я смогла блаженно улыбнуться.

Прямо за барханом, всего лишь в метре от вершины, растягивалась тонкая, шириной метра в три, извилистая река. По обоим берегам вновь расстилался лес, а где-то далеко виднелась макушка Чёрной Башни. Она будто ничуть не приблизилась.

Я расставила руки в стороны и позволила себе упасть. Это было первое радостное и приятное падение за всё время, проведённое в необычной стране.

* * *

Картина была написана, когда мне только-только исполнилось тринадцать лет.

Начало складываться впечатление, будто бабушка рисовала для меня карту чужого мира и собирала всевозможные подсказки. Я, конечно, не помнила о них, попав к Герцогу, но факт остаётся фактом. Пять картин из десяти просмотренных, открывали передо мной пути, по которым я сама когда-то проходила. Бабуля тоже была там. Только теперь назвать это сном язык не поворачивается. С другой стороны, слишком уж невероятна идея реального существования подобного места.

Пожалуй, стоит передохнуть немного, подкрепиться и выпить чашечку горячего шоколада.

Время в подвале галереи прошло незаметно. И вышла я в подкрадывающийся закат. Оно и к лучшему. Вместе с вечером на город опустилась лёгкая прохлада. Она заботливо укутывала шёлковыми объятиями, давая возможность расслабиться после напряжённого дня.

Домой идти не хотелось, поэтому я удобно устроилась в дальнем углу летнего кафе, которое, большой и жирный плюс ему, работало до глубокой ночи, и наслаждалась индюшачьим шашлыком. Шума практически не было, ведь завтра рабочий день. И те, кто ещё не вернулся с работы, пробегали мимо, торопясь домой. Я наблюдала за ними, пережёвывала мясо и улыбалась так, будто получила золотую медаль на олимпийских играх. Да, я радовалась. Сама не знала, чему. Вроде загадок стало больше, так много, что мозг плавится, а вроде появилась возможность узнать хоть что-то о реальном существовании Герцога.

– Кристина? – от неожиданности я проглотила кусок шашлыка, забыв пережевать его.

На глаза навернулись слёзы.

– Кристина, всё хорошо? – молодой мужчина двадцати шести лет стоял около стола и обеспокоенно рассматривал раскрасневшееся лицо. Голубые глаза глядели так внимательно, будто от этого взгляда зависела моя жизнь, и он усиленно старался не моргнуть. Неудобно, надо признаться, когда пытаешься не умереть от большого куска мяса, а тебя рядом гипнотизируют. Лучше бы по спине хлопнул.

– Я… да, в порядке, – прохрипела я, наконец-то, справившись с едой.

Антон Болконский – сокурсник и просто положительный человек. Его давней фантазией было окружить себя антиквариатом и наслаждаться созданным видом. Странная мечта, но он её осуществил, открыв антикварную лавку в двух кварталах от галереи. Иногда он заходил в гости и разглядывал каждый сантиметр бабушкиной квартиры с таким лицом, будто ему открыли сотворение мира.

– Я как раз направлялся к тебе, – пригладив светлые волосы, он опустился на соседний стул.

– Зачем?

– Пришёл заказ, помнишь?

Я заметила в руках знакомого прекрасную элегантную трость из лайсвуда. Она была коричневой с тёмными «чешуйками». Металлическая рукоять с золотистым блеском изгибалась в удобный узорчатый крючок. Великолепный экземпляр. Около двух месяцев назад я заказала Антону сделать для меня этот аксессуар. Вряд ли я куда-то с ним выйду. Для этого подойдут разве что особенные виды танцев или же балы-маскарады. Можно считать это капризом, но я мечтала о ней около месяца, прежде чем заказать.

Я зачарованно оглядела её, взяла в руки и поднялась со стула. Лёгкая, гладкая, она словно вросла в руку и стала частью меня, как бы глупо это ни звучало. Кажется, я всё-таки буду носить её с собой. Она должна видеть мир и быть рядом.

– С меня коллекционное вино.

Парень мечтательно улыбнулся.

6 глава

о ядах, что часто являются лекарствами

Антон Болконский сумел то, чего не удавалось всему моему окружению на протяжении последнего месяца – на полчаса избавил от мыслей о Герцоге и его странноватом мире. Полчаса – слишком мало, – сказали бы некоторые. Но перерыв в полчаса оказался глотком свежего воздуха. Я с удовольствием слушала об очередных статуэтках, привезённых из Египта, о недорогих, но древних украшениях российских дам восемнадцатого века, наслаждалась повествованиями об Африке, из которой Антон недавно вернулся, и смеялась, поддавшись как всегда тонкому и положительному юмору. Но давнему знакомому пришла пора уходить, и его место снова заняла тоска.

Я усмехнулась, прогуливаясь по ночному тротуару, освещённому множеством высоких фонарей. Обесцветившийся мир ночью становился более оживлённым. Прохожих почти не видно, разнообразные краски дня исчезли. Осталась лишь тьма и жёлтый отблеск лампочек. Но это выглядело сочно и свежо. Напоминало Тёмный лес в Стране Фантазий.

Вниз по одному из фонарей медленно и важно спускался паук. Тонкие лапки слаженно передвигались. Если бы он был человеком, то наверняка ходил бы по земле, гордо задрав подбородок.

Из горла вырвался тихий вздох.

* * *

Живительная вода несла вперёд, и у меня совершенно не было желания противиться течению. Будь что будет.

Я закрыла глаза, на время покинув все миры, в каких только возможно оказаться. За Сальваторе я не беспокоилась, он умнее и опытнее, а супердоспехи защитят даже от утопления. Казалось, один раз я услышала, как он выкрикивает моё имя. Но было поздно, – попав в приятную и долгожданную среду, я не могла пошевелиться.

Разбудило пение птиц. Очень слаженное и будто отрепетированное. Оно создавало знакомую мелодию, которую никак не получалось вспомнить.

Я открыла глаза и пошевелила конечностями. Всё на месте, а это значит, что злобным рыбам, если такие имелись, я не досталась. Кроме того, я больше не плыву и лежу на чём-то твёрдом.

«На земле, вероятно», – издевался внутренний голос.

– Сальваторе?

Пение птиц усилилось. Настоящий оркестр. Наверное, решили наверстать проведённое в молчании время.

Я медленно встала и огляделась. Берег реки. Это порадовало. А вот то, что Чёрная Башня, скорее всего, на другой стороне, весьма огорчило. Потому что я не собиралась снова кидаться в течение. Тем более оно выглядело весьма быстрым, слишком быстрым для реки. Поэтому я решила двинуться вдоль по берегу в надежде отыскать хоть какую-то помощь для переправы. Но спустя некоторое время безуспешных поисков я сдалась. Нет, не так, чтобы всё бросить, вызвать Герцога и сдаться. Я просто решила не придавать большого значения всему происходящему вокруг. Кэрролловская Алиса тоже считала, что слишком серьёзно относиться к вещам – роковая ошибка.

Методы, которыми Сальваторе пользовался, выводя нас из затруднительных положений, стали хоть каким-то уроком, пусть их было немного. Зато я быстро нашлась, когда увидела перед собой ещё одну стену. Правда, в этот раз хождение по вертикали не сработало. Зато я, сориентировавшись, нарисовала на ней мокрым песком маленькую дверцу, чтобы суметь пролезть, и ведь пролезла! Сначала не поверила глазам. Но импровизированная дверь внезапно открылась и пропустила в другой лес. Другой, потому что в том, который у берега, росли лишь плакучие ивы и берёзы в золотую полоску вместо чёрной, а в этом – сплошные ярко-зелёные клёны. Кроме того, река пропала.

– Что ж, ладно, только вперёд, – я пожала, плечами.

Стена вместе с дверью исчезла, не дав времени на сомнения. Пути назад не бывает, и Страна Фантазий не устаёт напоминать об этом.

В животе заурчало, и, словно по взмаху волшебной палочки, перед глазами возникла небольшая поляна с клубникой и голубикой. Ягоды переплетались между собой и выглядели довольно крупными и аппетитными. То есть настолько идеальными, что впору было задуматься: а нет ли подвоха? Но разве могла шестнадцатилетняя девчонка озадачиться лишними вопросами, когда желудок готов узлом завязаться?

Я уверенным шагом двинулась к поляне, но в ужасе отшатнулась, увидев, как ягода встрепенулась, задрала на меня многочисленные головки, самодовольно хихикнула и побежала прочь.

Задергался глаз.

От неуверенности в дальнейших действиях я слегка покачнулась и, едва не повалившись назад, прилипла спиной к чему-то мягкому. Казалось бы, удача, – не придётся выть от ушибов и сетовать на несправедливость. Ан нет: при ближайшем изучении ситуации, выяснилось, что болтаюсь я на огромной паутине, растянутой меж двух деревьев. Выпутаться самостоятельно не получается. А из дупла клёна тем временем выползает большой, размером с бультерьера, паук салатового цвета.

В такие моменты как раз и положено наблюдать все прожитые годы. И за какие-то жалкие доли секунды я вдруг осознала, что не так уж плохо жила. Зачем было стремиться в чужие миры, когда и родной мир вполне способен сделать тебя счастливым? Ради сюрреализма на полотнах? Чепуха! Кажется, громадный паук из дупла клёна отужинает раньше, чем окажется на чьём-либо полотне.

Я успела зажмуриться и мысленно похоронить себя, как около левого уха раздалось недовольное женское:

– Тьфу, блин, опять человечина!

Не размыкая век, я отважилась уточнить:

– А ч-ч-что, уж-же приел-лась?

– Мы не питаемся людьми! Что за вздор?

Глаза нехотя открылись. Паучиха покачалась влево-вправо и отползла назад.

– А ч-чем тогда? Герцогов случайно не употребляете?

Готова поклясться, что видела добрую улыбку на мохнатой, тёмно-зелёной морде арахнида. Так улыбаются матери, когда их дети рассказывают что-то очень милое, но совершенно глупое.

– Сейчас освобожу, не пугайся, – салатовая туша вновь оказалась рядом, и я постаралась не смотреть в её сторону.

Может, она и добрая, но было довольно непривычно общаться на близком расстоянии с представителем данного вида.

– А что, люди часто попадаются?

– Да, бывает. Но так надоели эти пришельцы, вечно лезут в чужие сети. Что, спрашивается, своих найти не могут?

Я озадачилась. Сети – это ловушка. Если я оказалась у Герцога, значит, я попала не в одни сети?

– А сети Герцога – мои сети? – я не сразу сообразила, что задала вопрос вслух.

– А ты в них счастлива? – левая рука почти освободилась.

– Как в плену можно быть счастливым?

Со стороны паучихи опять послышался материнский смех.

– Глупая ещё, молодая. С чего ты взяла, что ты в плену? Тебе дорогу к выходу показали? Показали. Тебе с самого начала сказали, как выбраться, а ты всё сопротивляешься. Может, и в самом деле хочешь здесь остаться?

– С чего бы мне хотеть?

– И вот мы вернулись к предыдущему вопросу: а ты в своих сетях счастлива?

Философия – дело хорошее. Особенно для подростка. Я погрузилась в неё, размышляя над словами паучихи, и не обращая внимания на остальной мир. Из ступора вывел дружный ребяческий вопль со стороны дупла.

Поворачиваю голову и вижу двух пауков размером с упитанных котов. Один розовых оттенков с вкраплениями бордового, а другой – насыщенного синего цвета в чёрный горошек. Они радостно взвизгнули и понеслись в мою сторону.

– Мама, мама, это ужин?

Я приготовилась орать матом, бессвязно вопить и отчаянно вырываться.

– А ну не пугайте гостью! – шикнула мама. – В коем-то веке попался адекватный человек, не матерящийся и не вопящий что-то бессвязное. Кроме того, очень доверчивый, раз позволяет освободить себя, не уничтожая моё творение.

Стало ужасно стыдно. Я, конечно, прекрасно осознавала, что только собиралась сделать всё выше сказанное, но такое впечатление, будто восьминогая хозяйка знала о намерениях и решила пристыдить заранее.

Когда тело ощутило свободу, меня вежливо пригласили к столу. В дупло я, разумеется, не полезла. На маленькой полянке мы развели костёр, а разноцветные детки принесли мешок грибов и кочан с водой.

– Меня, кстати, Рагнель зовут.

– Кристина, – улыбнулась я, уплетая за обе щёки. – А вы случайно не знаете, как добраться до Чёрной Башни?

– Ох, детка… – новая знакомая сидела на засохшей ветке, скрестив нижние четыре лапы. – Боюсь, я не помогу в этом. Ты можешь спрашивать помощи у кого угодно, и все будут активно советовать. Но ты не доберёшься до Башни по чужим рекомендациям.

– Что, идти, куда укажет сердце? – хмыкнула я, припоминая прекрасный замок из серого камня.

– О, не я одна выражаю благосклонность к гостям, – приятно удивилась Рагнель.

С Альберо она оказалась знакома. Как выяснилось, он периодически заходит в гости.

– Как бы мне перейти на другой берег? – я вздохнула.

– А ты уверена, что тебе это нужно?

Я посмотрела в четыре фиолетовых глаза, пытаясь найти подсказку в вопросе.

– Выплыла я точно не на том берегу. Но потом прошла стену и оказалась здесь. Здесь я вообще-то и реки не видела.

– О, она есть, но не стоит всегда доверять глазам, детка.

Пришлось подавить тяжёлый вздох.

– А дом Стреги далеко отсюда?

Паучиха на секунду задумалась.

– Тебе нужно пойти во-он туда, не сворачивая… – она скорбно замолчала.

– В чём дело?

– Опасная дорога. Я бы пошла с тобой, но за детьми нужно присматривать, ты уж извини. Маленькие они ещё. Я далеко их не пускаю. Так вот, пройдёшь Белую Тропинку, за ней Озеро Иллюзий. Не советую в него заглядывать. Идёшь мимо, и всё. Дальше попадётся поляна веленянок… – новая знакомая причмокнула. – Они считаются деликатесом для нас. Давненько я их не ела… Поляна эта – их место ночлега. И цветам иногда нужен отдых.

Когда я шла по указанному маршруту, сжимая в руках бутылку воды и большой мухомор, в голове крутились последние наставления. Веленянки – ядовитые цветы с метр высотой и самых разных оттенков. По описаниям очень напоминают цветик-семицветик из известного советского мультфильма. Главное, не поддаться на сияющую привлекательность, поскольку цветы эти вполне живые и опасные. Они свободно могут гулять по полям, лугам, лесам и горам и стрелять ядовитыми иголками во всё, что движется. Такие маленькие гадики. Жители данного мира привыкли к их яду, у кого-то даже иммунитет, паучиха их вообще с особой охотой сама лопает. Но на кого-то яд всё же действует. И этим кем-то окажусь я, если не буду осторожна.

Мухомор – особое оружие. Если попадётся веленянка, я должна, по словам, четырёхглазой наставницы, выставить гриб перед собой, словно щит. Тогда яд цветка не тронет – его перебьёт яд гриба. Оставалось надеяться, что яд мухомора и меня заодно не угробит.

* * *

Я не заметила, как оказалась на пустынной улице. Ближайшие фонари давали мало света, а вдоль по тротуару пролетали одинокие газетные листы. Все звуки словно специально кто-то приглушил. Но назад дороги нет – главное правило сказочного мира. Возможно, стоит начать прислушиваться к советам девятилетней давности?

– Эй, красавица… – пьяный голос не предвещал приятной беседы. Я крепче сжала трость и обернулась.

В мою сторону, слегка пошатываясь, направлялись двое.

Ласково улыбнулась и хлопнула ресницами. Главное, не поддаваться сценарию и не играть роль жертвы.

– Как жизнь? Может, пойдём к нам? Развлечёмся? – противно захихикал первый.

– Не люблю ходить по гостям. Может, лучше, ко мне?

Парни слегка растерялись и принялись вытирать ладошки об одежду.

– А ты где живёшь, красивая?

– Прямо за тем углом, – соврала я.

– Не, не пойдём, – решительно произнёс второй. – Я тоже не люблю ходить в гости. Может, прямо здесь?

Он двинулся на меня. Я тихо сглотнула.

Казалось, трость сама начала движение. Не успела я опомниться, как руки схватились за низ, а металлическая рукоять уже огрела обоих по ушам по два раза.

– Ты чё?! – взревел один.

– Хватай её! – пропищал второй.

Трость шибанула обоих по носам и принялась отбивать руки и ноги.

– Дура! Ай! Ой!

– Поймаю, убью! Ай!

Резкий порыв холодного ветра заставил всех замереть.

Я напряжённо смотрела на двух перепуганных злодеев, держа орудие наготове. Но те и не думали о продолжении. Лица исказились ужасом, а глаза уставились мне за спину. В следующее мгновение я наблюдала четыре сверкающих пятки. Не раздумывая, я обернулась, чтобы увидеть спасителя, но в переулке никого не было.