– Ну же, залезай уже, – протягивая руку, говорю я ей.
– Блин, странный тут запах, чувствуешь?
– Эм, нет, что такое?
– ЗАПАХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ! Взлетай уже давай!
Я закрываю глаза на пять секунд, чтобы выжать все ненужные мысли из своей головы, открываю и нажимаю на педаль. Действительно работает, мы парим, парим в трех метрах над Сэлли. Насколько же это круто!
Глаза Маши сияли пуще прежнего.
– Эй, я никогда не видела свою крышу, ты знал, что она краеугольная?
– Ну да, эм, все крыши краеугольные, иначе скапливается жидкий азот, перелетные птицы принимают его за воду, пьют, падают с крыш и смеются.
Вижу сначала недоумение, а потом чувствую девичий слабый удар кулаком мне в плечо.
– Да ты, верно, гонишь! Издеваешься надо мной! – начинает злиться она. – Нет никакого азота, я ни разу даже не слышала, чтобы птицы смеялись!
– Ну, солнце, если ты так считаешь… – усмехнулся я и уставился на дорогу. – Хм, куда мы летим? Как насчет скалистых гор?
– Бр-р-р, холодно, я взяла лишь одно одеяло, давай лучше туда! – показывает мне пальцем в совершенно случайную сторону.
Вспоминаю свои познания в географии. Полторы тысячи километров в ту сторону, куда показала Маша, и будет восточное побережье, океан, свобода и шанс заработать большие деньги. Люди там любят тусить, кушать препараты и прожигать жизнь. Маша умеет выбирать, сама того не зная.
Мы отрываемся от земли, люди не становятся синеватыми точками под нами, мы взлетаем не так высоко, зато этого достаточно, чтобы игнорировать дороги по большей части. Высокие дома и деревья все же придется облетать, поэтому надо быть сосредоточенным. Столбы энергопередачи, многоэтажные дома, домашние озера на личных участках и еле ощутимый цветной ветер – все это проносится мимо нас, точнее, мы – мимо них. Иногда в жизни бывает так, что твой взгляд падает на вещи, которые ты видишь годами и не обращаешь внимания, но что-то происходит, и ты понимаешь, насколько все это завораживающе красиво… Я немного замечтался, но меня вернул в реальность голос:
– Мы уже за пределами города, Леш?
– Окраина. Сейчас пойдут арбузные поля и хвойный лес.
Уточню, чтобы не было недопонимания между мной и слушателями: наш город – арбузный агрономный центр восточно-центрального первого полуселья. Все вокруг по периметру засеяно арбузами. Все любят арбузы, вдобавок правительство неплохо платит за освоение этой культуры. На нашей планете отказались от невкусных овощей, фруктов и ягод. Из тех, что остались, – яблоки, арбузы, апельсины, черешня и манго. Как тут оказалось манго, никто понятия не имеет. Все, что считалось недостаточно вкусным, просто перестали выращивать. Вишня была слишком приторной для большинства, грейпфруты – горькими и слишком уж по непонятным причинам огромными, выращивать их было неудобно, а бананы… Однажды куча обезьян вырвалась за пределы местного зоопарка и смела подчистую все банановые поля, после чего решила атаковать город. Всех обезьяньих зачинщиков посадили в спешке в возведенный по этому случаю обезьянотрас, но было решено отказаться от этого фрукта впредь, ведь на обезьян он очень странно влияет.
Итак, мы – арбузная республика. Я говорил, что у меня любящая семья, но я не сказал о них ни слова. Когда-то я жил не здесь. Приехал сюда в 18 лет, хотел убежать от всего, к тому же именно здесь лучший университет по изучению кайфотворящих препаратов. Мои родители на западе, в 420 километрах отсюда, в городе, где выращивают апельсины и который является главным конкурентом моего нынешнего города в борьбе за фруторианцев в этой части полуселья. Мне иногда кажется, что люди в Южном Ронтаве, то есть моем родном городе, косятся на меня каждый раз, когда я приезжаю в гости, я так и жду фразы в стиле: «ОТ ТЕБЯ НЕСЕТ АРБУЗАМИ, ЧУЖАК!» Ну нет, конечно, все это мои шутки. На самом деле мне всегда рады, город у нас не такой уж и большой, 12 тысяч жителей, и многие соседи и близкие моей семье люди до сих пор помнят меня и с радостью интересуются, чем же я здесь живу и каковы мои успехи. Для сравнения, мой нынешний город насчитывает около 118 тысяч жителей.