Переобувая удобные балетки, Дарья крутила в голове только одно: «Что же он задумал?». Выдохнув, она собралась и вышла из машины, вильнула попой, закрывая водительскую дверь… Милая улыбка, немного подкрашенные глаза, платье и туфли на высоком каблуке. Настроение, состояние, желание и ее наряд сейчас передавали атмосферу дней, проведенных вместе.
– Здравствуйте, я в восьмой номер.
– Добрый вечер. Простите, Вы – Дашулик? – удивила девушка администратор.
– Да, это я.
– Вам просили передать.
Скрыть волнение не удалось. Покрасневшие щечки выдали ее сразу, как только девушка положила на черную лакированную стойку знакомую ей прищепку… Только увидев перед собой табличку с цифрой 8, ее отпустило. Ведь там за дверью он. Тот, с кем не страшно и не стыдно. Тот, с кем не хочется брыкаться, сопротивляться и кусаться, с ним хочется давать, терпеть и подчиняться. Она поняла еще на ресепшене, что от нее требуется, и поэтому взяла прищепку в зубы, постучала и вошла… Закрыв дверь на замок, она окинула взглядом номер и посмотрела на него. Положила телефон с ключами от машины на столик и, стуча каблуками, подошла. Зная, насколько сильно он любит ее раздевать, она, несмотря на желание обнять и поцеловать его, не говоря ни слова, повернулась к нему спиной. Он погладил руками талию, ребра, лопатки и расстегнул замок. Снял платье с плеч и вынул из него ее руки. Пальцами погладил голую спину, позвонки, ямочки на пояснице и поспешил к платью. Сдвинув его по бедрам, отпустил его, и оно съехало по ногам до пола. Даша осталась в одних трусиках и туфлях. Он взял ее за косточки на бедрах, уткнулся носом в трусики на попе и сказал: «Повернись». Она послушалась и медленно, путаясь ногами в платье, развернулась к нему лицом. Вдохнув запах возбужденного тела, он не смог удержаться и прижался губами к ее животу. Томный стон сверху порадовал и включил голову.
– Ну, иди уже сюда.
Она присела на пол и посмотрела ему в глаза.
– Что сопишь? Хочешь что-то мне сказать? – девушка кивнула. – Давай, лапуля, сюда.
«Или сейчас моя желанная блядь…?» – задумался он и протянул руку. Она, как кошка, потерлась об нее щекой, положила на ладонь прищепку и, словно прочитав его мысли, сказала:
– Лапуля я сейчас, а может, Ваша Блядь – совсем неважно… Хозяин, я прошу, позвольте руку Вам поцеловать…
Он сжал в ладони прищепку и дал ей руку. Она уплыла от волнующей ситуации и выпирающих под кожей вен. Мгновение, и теплые губы коснулись Хозяйской руки.
– Ну, привет, моя шлюшка… Скучала?
– Если честно, не успела.
– Моя хорошая, – гладя ее по щеке. – Рада, что вызвал?
– Да.
– Значит не будем медлить, вставай и пойдем.
Она встала раком.
– Туфли снимать?
– Да, снимай…
Он ввел ее, виляющую попой, в ванну.
– Куда?
– Конечно, в душевую.
– Трусики снимать?
«Ммм, девочка захотела пописать в трусики?».
– Не снимай.
Даша поспешила в душевую кабинку. Присев на корточки, она погладила себе шею, грудь, животик и опустила руку под писю. Пальцами второй под трусиками развела губки над клитором в стороны, настроилась и ударила горячей мочой, протекающей через прозрачную ткань, в ладонь. Закончив писать, она ничего не сказала и ничего не делала. «Ну, пожалуйста, давай, обоссы меня», – мысленно просила она, наслаждаясь его довольным лицом и ждала дальнейших указаний.
– Давай бонус.
Она, улыбаясь, встала, сняла трусики и бросила их на пол. Взяла душ, настроила воду и снова присела, но в этот раз к нему спиной. Он подошел, погладил волосы, понюхал их и подал руку. Она выдавила на ладонь немного жидкого мыла и чуть развернулась, чтобы ему было удобно достать до ее киски. Размазывая мыло по гениталиям, он специально задевал клитор и попку, нежно проникая в нее. Когда он закончил подмывать свою девочку, она смыла дождиком с его руки пену и взяла каждый палец по очереди в рот.
– Вылезай оттуда.
Она вылезла из кабинки и застыла, стоя на руках и коленях на прохладной плитке.
– Не забудь протереть промежность.
Быстро взяв трусики с пола, она старательно протерла скомканной тканью свои прелести.
– Послушная девочка, умница, – и, зажимая в руке ее волосы, скомандовал. – Веди меня. И трусы не забудь.
Медленно, еле слышно переставляя руки и ноги, словно кошка, она довела его до кровати.
– Хочу твою глотку.
Она поднялась и попыталась освободить свой рот.
– Нет, позже. Сейчас я хочу просто гладить свою суку. Садись жопой на пятки и ноги шире.
Затолкав трусы поглубже в рот, он начал гладить лицо, губы, шею, плечи. Пощечина привела в чувство и накрыла ее полностью сладким обволакивающим теплом. «Какая же ты нежная», – наслаждался он, поглаживая влажные бедра возле губок, живот, лобок, грудь… Обошел сзади и присел.
– Что дрожишь? – спросил он, съезжая рукой по ее спине под попу. – Знаешь, девочка, зачем я туда лезу? – ее сложенные вместе на попе кулачки сжались, а он пробрался между губок и нашел там конец шнурка. – Умница послушная, их там пять?
Ее мычание означало, что иначе и быть не могло – их там, как и было велено, пять. Пять красных шариков на шнурке с завязанными ею лично узелками между каждым из них. Сегодня она узнала об их обязательном нахождении в ней неожиданно и в самый не подходящий момент. Благо, в этот раз их надо было всунуть не в попку, и у нее получилось все это проделать, не выходя из машины. «Сейчас, моя девочка», – он зажал шнурок пальцами и начал тянуть. Шарик шел с трудом, но стон суки только подбадривал и заводил его. Выскочив из письки, он повис на шнурке.
– Вот так, сучка.
Следующий он уже тянул поувереннее и не жалел ее. Выскочил второй, и его сопроводил не менее протяжный стон. Он потянул еще, но почти на выходе третьего остановился.
– Мордой на пол.
Она, не раздумывая, аккуратно опустилась и практически коснулась пола грудью. Он поиграл с шариками, покачав их так, чтобы они бились ей о губки, смачно плюнул на сморщенный анус и собрал слюну пальцем к нему. Палец легко вошел сразу на две фаланги в попку, но она взвизгнула и сжала ее. Не обращая внимания на сопротивление, он всунул палец до упора и понажимал им на стенки, покручивая рукой. Судя по дрожи, его шлюхе всё очень нравилось. Немного растянув вход, он вытащил палец и приставил к нему шарик, снова плюнул и начал заталкивать слюну в попку, не давая ему войти. И вот пришел момент, когда шарик почти вошел, но не хватало еще капельку, чтобы он исчез в попе. Он, конечно, воспользовался этим моментом и поиздевался над ней, нажимая на шарик и отпуская его, нажимая и отпуская. Нащупав клитор, он помассировал его, сжал ногтями и упорно направил шарик в попу. Она дернулась и попыталась подняться. «Больно, знаю…».
– Терпи, девочка, – не обращая внимания на её молящий стон, он взял второй шарик и также прижал его к попе, но ввел его сразу без подготовки. Она стонала, а он гладил ее скользкие губки и спину. – А теперь разминка перед горлом. Вставай…
Она наблюдала, как он полностью разделся и сел на край кровати, раздвинул перед ней широко ноги и оголил головку, на которой застыли ее глаза.
– Иди сюда…
Не вставая с колен, она переместилась к нему и села на полу между ног.
– Давай их сюда, – достав мокрые трусы, он швырнул их ей в лицо, и они упали на пол. Затем всунул в рот пальцы и добрался до горла.
«О, как мне нравится, когда ты послушно стоишь и терпишь все, что я делаю. Это непередаваемое ощущение».
Она закашлялась, а он еще глубже всунул пальцы к основанию языка и придавил его… Когда весь рот был исследован, он достал пальцы и обтер слюни с них об ее милую мордашку. Настолько милую, что никто и никогда не поверит, какая она развратная шлюшка и, главное, как ей нравиться ею быть с ним.
– Приступай, блядина…
Поцеловав ему обе ноги, она стала делать минет… Ох… Как же она его делала! То медленно проводила языком по всей длине от основания до головки, чувствуя, какой он горячий, и оставляя на нем дорожку из слюнок. То насаживалась на него головой, немного поворачивая ее так, чтобы Хозяин лучше почувствовал, как ее горло сжимает головку. То переставала его целовать и облизывать и двумя руками скользила по нему вверх и вниз, смотря при этом на него глазами обожающей мартовской кошки. В этом было столько нежности и желания, что они оба покрылись мурашками… Готовый кончить от такого минета, он оттолкнул ее, подвинулся к испачканному их выделениями лицу, взял за волосы и начал облизывать ей подбородок, губки, щечки и поцеловал. Она сосала его язык и играла с ним своим. Собрав перемешанные слюни, он запрокинул ей голову, раскрыл рот и медленно спустил на язык все, что было у него во рту. Слюна стекла по нему в горло, но, передавив рукой гортань, проглотить ее он ей не дал. Она начала давится и кашлять.
– Ты знаешь, почему так?
– Потому что… я твоя… любимая девочка… – прохрипела она.
– Умница моя, – отпустив шею, он коснулся губами ее губ и провел языком по краешку верхних зубов. – Хочешь?
– Угу.
Он придвинулся, и она лизнула его зубы также и даже успела пройтись по нижним, а от избытка обожания куснуть его за губу.
– Ах ты, маленькая кусачка, по жопке захотела?
Она заулыбалась и радостно покачала головой.
– Раз хочешь, значит не получишь, – откидываясь назад, он поднял ногу и упер её девушке в грудь чуть выше соска. – Проси, зубастик, прощения.
Она нежно взяла ногу руками и начала ее целовать в лодыжку, ступню, в каждый палец снизу, а большой взяла в рот. То, как она ласкала пальцы на его ноге, было схоже с минетом, но он скомандовал:
– На пол и ноги шире.
Она легла на спину, согнула ноги, широко развела их в стороны и взялась руками под коленями.
– Вытерпишь или…
– Нет, трусы, Хозяин. Он поднял их, подошел и присел к голове. Поводил пальцем по губам и медленно засунул их глубоко-глубоко, пока во рту не осталось места.
– Хорошо, начнем.
– Дышать можешь?
Она молчала, слушая, как он вынимает ремень из штанов, и понимала, что сейчас будет… Он коснулся железной пряжкой вымазанных смазкой губ. Она вздрогнула, а он сложил его вдвое и поводил по раскрытой киске. Удар…! Стон, еще удар… По другому бедру и, не давая передышки, еще, но на этот раз по внутренней его части. Снова присел, погладил ляжки, промежность, пальцем придавил шнурок на промежутке между попой и писей. Прошелся языком по раскрытой щели до клитора, куснул его и вернулся обратно к дырочке. Всунул в нее язык, насколько смог, и нежно спустился к попе.
– Сейчас мы тебя наполним, детка, – вытягивая шнурок из киски. Она застонала. Плюнув на сморщенную дырочку, он пальцем протолкнул слюну внутрь и подтянул к ней шарик. Попа сжалась, а она захныкала. Он подозревал, чего она хотела в этот момент, но сделал то, что хотелось ему. Шарик с трудом вошел под нажимом большого пальца. Стон, шлепок по ляжке: «Терпи!». К жгучей боли добавились ощущения от следующего выскользнувшего из влагалища шарика, и ее затрясло. Он также немедленно оказался у входа и был таким же нажатием введён до половины, растянув розовое колечко. То ли чтобы не терпеть боль, то ли ей захотелось еще один шарик в себя, но у него под пальцем пропало сопротивление, и шарик легко исчез в расслабившейся ему навстречу попе. Он достал пятый шарик из влагалища, поиграл им с клитором и тоже прислонил к узенькому входу. Очень аккуратно, чтобы он не потянул за собой шнурок, он всунул его и погладил дырочку. Успокоив ее, перешел на писю – нежно погладил ее между малыми и большими губами, скользнул через клитор двумя пальцами к входу и сунул их в нее. «Как же здесь горячо и скользко», – массируя пальцами стенки влагалища, кайфовал он, а затем начал через перегородку перекатывать в попе шарики. И тут началось… Она зарычала, затряслась, ноги сжались. Кончить он ей не дал – это было бы слишком просто.
– А ну, ноги раздвинь! – пока она собиралась с мыслями и чуть-чуть раздвинула ноги, он взял в руку ремень. – Сука непослушная!
Удар, точный и хлесткий, ее стон от боли на самом лобке. Еще удар, прямо по гениталиям. Ноги снова сжались…
– Ну что, поняла?
– Угу, угу.
Он сел на кровать.
– Ну, все, не скули, давай пожалею. Она убрала руки с лобка, и он начал ногой гладить ее. «Горячая, скользкая такая», – наслаждался он своей девочкой. Давил и гладил ногой по губам, сунул между них большой палец ноги и спросил:
– Пить, в туалет не хочешь? А то потом я тебя не отпущу.
Она замычала.
– Поднимайся, кися.
Она встала. Он достал из ротика трусы.
– Пить хочу.
– Иди, попей и сумку захвати, там у меня для тебя кое-что есть…
Она потихоньку на четвереньках подошла к столику, попила и принесла в зубах небольшую сумку.
– Залезай на кровать и ложись на спину.
Называя ее ласковыми словами и при этом целуя ручки, животик, ножки, лицо и сисечки, он аккуратно привязал ее в позе звезды.
– Нигде не давит, не жмет?
– Нет.
– Ну, вот и хорошо. Значит, будем начинать, – залезая на кровать, сказал он. Он не жалел времени на то, чтобы погладить каждый участок ее доступного, голого, такого родного тела. Он знает точно, насколько ей это нравилось. Он ее поцеловал и начал водить прищепкой по губам и зубкам. – Моя девочка сладкая. Тебе сейчас будет больно… Приятно… Страшно и… стыдно.
Она напряглась. Он сел между ее ног, нажал пальцами на губки рядом с клитором, чтобы он был на виду, и приставил разжатую прищепку.
– Мне нравится, девочка, когда тебе…
«Нет, поиграем», – передумал он и убрал прищепку. Слез с кровати и взял в сумке повязку.
– Вот почему тебе будет страшно.
Она попыталась что-то сказать, а он лишил ее возможности видеть, завязав глаза. Она начала шевелить ногами и руками, но все ее попытки только заводили его. Он снова слез с кровати, взял пульт и включил музыку.
– Ууиии…
Заиграла, как и было задумано, ее любимая замечательная песня Kosheen «Under Fire».
– Музыку заказывали?
– Класс, как я Вам рассказывала.
– Она будет играть все время, пока я буду…
И минуты три он ничего не говорил и не делал. Она тоже лежала тихо и не шевелилась, и… из-за музыки она не услышала замах, но хорошо почувствовала на бедре обжигающий удар ремня.
– Ай, – вскрикнула она от испуга или от боли.
– Делать тебе больно…
Она застонала, а он снова замолчал.
– Делать тебе… – и взял ее за ногу. Она напряглась, а он сказал:
– … приятно, – и лизнул стопу от пятки до пальцев…
Удар ремнем, еще удар, и снова тишина, только музыка. Он залез на кровать, она вся сжалась, а он всунул ей во влагалище пальцы. Протяжный стон от кайфа и неизвестности. Вот уже пальцы во рту, глубоко, грубо, не жалея ее… Вновь тишина и ничего – никаких прикосновений. Мгновение, и три пальца во влагалище сильно, упрямо, грубо, а соски лижет языком. Становится над ней и упорно продвигает член между губ. Скользнув им по языку, уперся в горло головкой, но вынул, наклонился и плюнул ей в рот. Всунул член снова до упора и, прижав голову к подушке, начал грубо еле-еле водить им туда-сюда.
– Как мне нравится, когда ты давишься моим членом и своими слюнями. Достал член. – Ты моя.
– Да, Хозяин…
– Не слышу!
– Я вся Ваша!
Он поцеловал ее и слез с кровати. Снова тишина, только музыка стала немного громче, но ничего не происходит. Еле слышимый щелчок, похожий на дверной замок, и только музыка. Она вся сжалась, осознав, что сейчас она голая привязана к кровати и, кажется, что они уже не одни.
– Димааа! – не выдержала она.
– Нам лёд принесли, – успокоил он и сел рядом. – Жива?
– Да, испугалась, что мы не одни здесь.
Он поводил кусочком льда по соскам, оставляя мокрый след, спустился на живот, потом до киски и вернулся обратно к шее. Наклонился и спросил:
– Скажите, Дашулик, Вам нравится, что Вы не свободны?
– Да, мне нравится. Он склонился к лицу и поцеловал в губы.
– Ты моя?
– Да.
– Как надо говорить?
– Ваша, мой обожаемый Хозяин. Целиком и полностью Ваша, и только Ваша.
– Умница, – похвалил он, накрыл рукой писю и начал вводить в нее пальцы. Он знал, что будет дальше, поэтому, готовясь к ее реакции, прикрыл ей рот рукой. Секунда, руки с ногами дернулись, и она начала брыкаться и мычать.
– Страшно? А сейчас тебе будет еще и стыдно, – не убирая руку со рта.
Она перестала пытаться вырваться и хотела что-то сказать.
– Кричать не будешь? – освобождая рот.
– Кто это?
– Не кто, а что. Это результат.
– Результат?
– Да, результат моего желания воплотить твою запретную фантазию в реальность, – вернул пальцы обратно в щель и стянул с глаз повязку. – Гад, напугал тебя, да?
Возле кровати стоял голый мужчина с завязанными глазами и держал ее за ноги. Хозяин знал, что она хотела ему что-то сказать, но она молчала, и только ее залитое влагалище согревало его пальцы. Судя по поведению, милашка была в шоке от его замысла, а, учитывая жар и количество стремительно прибывающей смазки в ее блядской писечке, шлюшка была в восторге. Он взял ее пальцами за щеки и прошептал в ухо: «Девочка моя. Сейчас я буду ебать тебя вместе с этим незнакомым Дикарем». Ее влагалище сжалось так сильно от его слов, что, если бы он не знал, как она ведет себя во время оргазма, то был бы уверен, что она только что кончила.