Двери библиотеки, как всегда, раскрылись медленно, с неохотой. Будто управляющий чип раздумывал – пропускать гостя внутрь, или не удостоить. Темные дубовые панели чередовались с бликующими полотнищами либертинского стекла. Только в библиотеке сохранился старинный паркет со времени постройки усадьбы, составленный из трех сортов древесины: из темного, с лиловым оттенком, местного дуба, из оранжевого ореха, растущего в северных лесах Психеи, и из очень светлой древесины императорского кедра, который на Неронии давно истребили.
Князь Сергей шагнул к письменному столу. На дубовой столешнице лежала стопка белоснежной бумаги, в серебряной подставке красовалось не меньше десятка различных ручек: отец любил писать на бумаге по старинке и делать зарисовки пером. Стол, формой похожий на посадочный комплекс “Святогор” тоже был сработан под старину. Под тот уже былинный девятнадцатый век земной эпохи, одно упоминание о котором вызывает у граждан Китежа приятный холодок под ребрами. Даже панель управления на столе старого князя замаскировали под старинный письменный прибор. Приходилось снимать массивную бронзовую крышку, чтобы добраться до управляющих голограмм. Сергей коснулся крайней. Никакого ответа. Значит, отец все еще сердится. Глупо. Отец требовал от него невозможного. Лишь потому, что слишком его любил.
– Этого следовало ожидать! Патрицианки никогда не выходят замуж за инопланетников! – крикнул Сергей, хотя старый князь отлично его слышал, кричать не было никакой надобности.
Да, слышал прекрасно. Но не отвечал. Потому что нечего было ему сказать. Спору нет, план был изысканно-дерзкий, но какой толк переживать по поводу того, что утрачено? Нет, так нет… Молодой князь не собирался сам себя мучить.
Сергей прошелся вдоль полок, рассматривая корешки книг, не зная, какую выбрать. Книги были старинные, бумажные, помещенные в новенькие переплеты с голограммными обложками. Впрочем, не все. Попадались и старинные переплеты из картона. Поселенцы Китежа питали почти мистическую страсть к бумажным книгам. Литература на пентаценовых пленках вроде как и не считалась уже литературой.
Сергей просунул ладонь сквозь либстекло, вынул том наугад. Перелистал. Стихи. Вот угораздило! Отвергать сходу – неприлично. Как если бы женщина сама призналась в любви.
Он зажал томик под мышкой и вышел из библиотеки на террасу. На круглом деревянном столике прислуга расставила тончайшие фарфоровые чашки и тарелочки, похожие на цветочные лепестки. Курился паром серебряный кофейник. Сергей обернулся. В комнатах отца окна переведены в непрозрачный режим. Старый князь еще не выходил из свойих покоев. По утрам он, лежа ни диване, общается по галанету с другими князьями. Нынешним утром они наверняка обсуждают возвращение Сергея и сорвавшееся сватовство. Не так планировал князь Сергей провести отпуск на Китеже. Совсем не так.
Сергей залпом выпил кофе, положил в рот, не жуя, бутербродик с красной икрой (говорят, местная икра по вкусу ничуть не уступает земной), и спустился с террасы. Дорожка почти сразу раздваивалась: левая шла в ухоженный парк с фонтанами, а правая – в лес, к реке. Сергей выбрал ту, что выводила к реке. Солнечный свет (вернее, свет Ярила), пронизывал редкий сосновый лес. В густом малиннике кто-то подозрительно сопел и возился. Судя по беспардонной наглости – озерные мишки. Размером они не больше собаки, и для человека не опасны. Но иногда кусаются пребольно – зубы у них мелкие и острые. Вообще-то в озерах они не живут, а лишь наведываются на мелководье ловить рыбку, но так повелось, что на Китеже любая местная тварь носит название озерной либо речной.
Да, не так планировал капитан “Изборска” долгожданный отпуск. Заранее приготовил яхту, чтобы плыть вдоль извивистых берегов Светлояра. Планировал показать Эмми знаменитые озерные города. А потом провести недельку на Южном побережье. В это время года яхты там стоят вплотную друг к другу. Вслед за сыновьями Великого князя слетаются в белостенные гостиницы певцы, музыканты, программеры синтезаторов… Все те, кто создает призрачный мир Видео галанета.
Но яхта Сергея все еще на приколе, а сам он сидит в фамильном поместье и выслушивает ворчанье отца за обедом. А все потому, что Эмми сказала ему “нет”. Без объяснений! Сергей готов был поклясться, что понравился девчонке с первого взгляда. Более того – она в него влюбилась по уши. Но все равно не следовало при ней называть ее отца упертым стариканом? Князь Сергей так глупо сорвался! Но как еще он мог назвать командира “Сципиона”, если тот поручил ничего не смыслящей девчонке транспортный звездолет. Впрочем, командир летающей крепости “Сципион” в свою очередь обозвал Сергея безумцем. Кто бы спорил! Князь Сергей нарушил не меньше десяти пункотов устава, когда вывалился на “Изборске” из нуль-портала под носом у всего Лацийского флота. Но статус союзника – Сергей был уверен – не дал бы лацийцам нанести удар по кораблю китежан “Искины умнее людей, запомните это, лоботрясы!” – втолковывал курсантам академии полковник Извольский на первом курсе. У Сергея просто не было времени посылать превентивный зонд. Кроме того, капитан “Изборска” не мог отказать себе в удовольствии лично сообщить командиру линкора, что его дочь жива и находится на борту “Изборска”. Да, князь Серей безумен. Потому что безумием было сражаться с двумя анималами! И безумие вдвойне – спасать под огнем экипаж наполовину сожженного транспортника. Но лишь благодаря безумию капитана «Изборска» Эмилия осталась жива.
Тропинка вывела Сергея на берег реки. Среди зарослей местной ивы с сиреневой, в красных прожилках, листвой белела ажурная деревянная беседка. Несколько крошечных, только что посаженых елок казались изумрудными на фоне ивовых кудрей. К воде шел выложенный известняковыми плитами спуск. Вода здесь была прохладной в любую жару: с уступа в глубокую известковую чашу рушился говорливый водопад. Если взбежать по деревянной лестнице, то можно прыгнуть с уступа в синюю чашу, нырнуть в глубину и…
Сколько раз в детстве Сереженька и Костя проделывали это наперегонки. В летние каникулы приглашали друзей из гимназии отдохнуть в усадьбу неделю-другую. Сталкивали друг друга с уступа. Прятались по очереди за стеной водопада, пугали девчонок.
Сейчас в одиночестве прыгать не хотелось. Сергей вздохнул и свернул в беседку, немного поколдовал с пультом, выбирая то пушистые ковры, то просторное ложе с подушками. Остановился на ложе и на подушках. Растянулся, открыл книгу… Но читать не смог.
Эмми… Ему казалось, что только вчера он внес ее на руках на спасательную палубу “Изборска”. Не потому, что она была ранена или контужена. Нет. Просто смертельно испугана. Скажите, как можно было поручать этому ребенку пилотировать транспортник в секторе, где полно анималов? Она числилась на транспортнике капитаном и одновременно первым пилотом. Второго пилота пришлось вылавливать из космической мерзлоты по частям. Вперемежку с ошметками анимала.
Эмми, она была его добычей, призом, русалкой, мавкой. Если в космосе, конечно, обитают русалки. На Китеже русалками называют тех бледных полупрозрачных тварей, что живут в черных водах северных озер подле самого Дышащего океана. Однажды Сергей с отцом и Контантином летал туда на флайере. Гладкий и совершенно прозрачный лед, под его толщей вода казалось черной. В этой черноте колыхались бледные, с зеленоватым ореолом студенистые, почти человеческие тела…
Нет, с чтением ничего не выйдет. Сергей отшвырнул книгу. Лучше подняться наверх и прыгнуть с обрыва. Пусть в одиночестве. Несколько секунд полета… и ледяная глубина… синяя хмарь… известковая чаша… Разумеется, это лишь имитация риска. В случае опасности включатся амортизаторы. Но если забыть про защиту, можно подумать, что, в самом деле рискуешь.
Сергей повесил шорты на ветку ивы и взбежал по лестнице через три ступеньки, из густой прохладной тени – под жаркий свет Ярила. Перед ним открылись зеленые луга, разрезанные синим лезвием реки. Синева, в белых завитках от бегучей воды, обрывалась водопадом. Сергей вошел в реку по колено – поток менялся с каждым мигом: то теплый, то прохладный, то обжигающе ледяной. Молодой человек немного постоял у самого края, противодействуя напору реки, который упрямо, хотя несильно толкал его с обрыва, и прыгнул. Тело ножом разрезало воду и ушло в глубину. У самого дна перевернулся, оттолкнулся от известковой чаши, ощутив толчок амортизаторов. Озерным драконом выпрыгнул на поверхность и нырнул вновь. В два взмаха доплыл до берега и встал на дно. Вода доходила ему до пояса.
На берегу, на узенбкой скамееке, что окружала толстый седой ствол земной ели, сидела Эмми. Вьющиеся волосы патрицианки сейчас казались темными, хотя Сергей запомнил их медно-рыжими. Во всяком случае, в свете корабельных ламп они выглядели бесстыдно рыжими. Теперь на девушке вместо форменного комбинезона была зеленая блуза и очень короткие шорты. На ногах – сандалии-лианки, что сами обвиваются ремешками вокруг ног и сами спадают со стопы, повинуясь приказу. Она смотрела на Сергея, будто видела его впервые. Да так оно и было: прежде он являлся перед ней либо в боевом скафандре, либо в защитном комбинезоне. А во время последней встречи – в военном мундире Китежа, сине-зелено-белом, с неудобным высоким воротом, с густым золотым шитьем, от которого мундир делался тяжелее боевого скафандра.
– У нас сегодня, как я погляжу, встреча без мундиров, не так ли, первый пилот? – Сергей засмеялся и откинул со лба длинные мокрые пряди светлых волос.
– Мой у меня в багаже, – последовал ответ.
– Как ты сюда попала?
– Проще простого, ваше сиятельство. Сначала на пассажирском лайнере добралась до Китежа, далее на флайере. И, наконец – дошла ножками. Это ваше? – Она сняла с ветки шорты Сергея.
– Брось сюда! – потребовал он.
– Я подумаю.
– Погоди! Я могу ведь и так выйти…
– Ну, испугал! Держи! – она швырнула ему шорты. Разумеется, те упали в воду.
Сергей поймал одежку под струями водопада, пока ее не утянуло в поток, что изливался из чаши и бежал по камням дальше, вниз, к Светлояру.
– Знаешь, в шортах ты смотришься лучше, чем в боевом скафандре, – заметила Эмми.
– На самом деле, на мне боевой скафандр, только невидимый. – Он сделал вид, что прицеливается в таинственного врага в сиреневых зарослях ивы.
Эмми инстинктивно оглянулась. Сергей совершил бросок, рассчитывая опрокинуть ее в воду. Не тут-то было. Реакция у девушки была отличной. Она увернулась, легко, смеясь. Отбежала к лестнице.
– Хочешь прыгнуть с обрыва? – предложил он.
– Хочу! Конечно, хочу. Догоняй! – крикнула Эмми и помчалась по лестнице наверх.
Сергей настиг ее на половине подъема, обхватил за талию и чмокнул в горячее плечо. Потом поцеловал в шею. И, наконец – в губы.
– Почему ты приехала? – спросил он меж поцелуями. – Ты сказала мне “нет”.
– Ничего подобного, ваше сиятельство.
– Прекрати называть меня “ваше сиятельство”.
– Мне нравится, как звучит… “Ваше сиятельство”. Ну, тогда проще… князь.
– Еще проще.
– Сергий, – она выговаривала его имя так, как принято его произносить на Лации.
– Тебе нравится меня дразнить, – уточнил Сергей.
– Чуть-чуть. – Эмми рассмеялась, выскользнула из его рук и побежала наверх.
Он настиг ее уже на вершине.
– Ты сказала мне “нет”, – повторил он упрямо.
– Ты так и не понял, почему?
– Нет.
– пусть останется моей тайной. Я привыкла хранить тайны. Много-много тайн за много-много лет.
– Ноша патрициев? – он кое-что об этом слышал, хотя и представлял смутно. Наверное, этого никто не может представить, кроме самих патрициев.
– Ага. Я хочу прыгнуть в водопад. Давай прыгнем вместе. А?
Эмми шагнула в воду. Он – за ней. Несколько мгновений они стояли на краю обрыва и сопротивлялись потоку.
– Прыгаем! – закричала Эмми, и шагнула вниз, увлекая Сергея за собой.
Они полетели вниз. Сергей падал и падал… под ребрами вдруг появилась тупая боль, которая росла, ширилась и заполняла тело… Он пытался нащупать руку Эмми и не мог… пальцы схватили пустоту…
Нет!
Сейчас сон кончится – понял Сергей. И вернется реальность. Нет. Не хочу. Нет… Непереносимо… Боль. Нет!
Он открыл глаза. Ощутил все ту же мертвящую боль в груди. Попытался вдохнуть и не смог. Потому что сразу же вспомнил то, о чем забыл во сне: Эмми умерла. Сегодня. Сразу после полуночи.
“Серги-ий!” – ее крик вновь раздался в мозгу.
Следом – треск. Треск разрываемой ткани скафандра. И живой плоти.
“Серги-и-и…” – очень медленно замирал крик.
Князь зажал ладонями уши. Но крик все равно звучал в мозгу. Внутри черепа. Как в ловушке.
Что-то было не так, Инна не сразу поняла – что.
Купидон. Светило. Ну да, лучи Купидона. Они заливали комнату. Жара. Значит, кондиционер отключен… шторы подняты, и звонок… Звонка не было. Дом не разбудил ее этим утром. Что за черт? Она приподнялась на локтях. Электронные часы на стене, сработанные под старинные ходики с кукушкой, стояли. Птичка выглядывала из своего игрушечного жилища, но не желала выкрикивать пронзительное “ку-ку”.
– Что за черт? – повторила Инна вслух.
Взяла комбраслет с тумбочки, коснулась ноготком нужного узора.
– Десять пятнадцать по местному времени Психеи.
Инна присвистнула. Никогда она не вставала так поздно. Только в отпуске на Китеже она бесстыдно транжирила утренние часы. Но до отпуска еще далеко. Примерно так же, как до Китежа.
Не слышно ни уборщиков-пылесосов, ни шагов андроидов-разносчиков. Тишина. Объяснение происходящему было одно: управляющий компьютер усадьбы почему-то отключился.
Инна надела комбраслет на запястье, коснулась красной бусины.
– Княгиня?..
Ей никто не ответил. Возможно, Эмилия Валерьевна еще спит. Инна вскочила, подошла к окну. Комнаты прислуги и секретарей находятся на третьем этаже. Княжеский дом построен покоем. Из левого флигеля без труда можно разглядеть, что творится в правом. Как раз напротив на втором этаже – окна господских спален и кабинетов. Сейчас они переведены в непрозрачный режим. Не окна – синеватые бельма. Пускай Купидон – звезда Психеи – светит вовсю, но господские окна выходят на запад, в этот час их ни к чему ослеплять.
Инна вышла на галерею. Здесь, непотушенные, сияли бра и огромная люстра. Электрический свет, спешиваясь с лучами Купидона, дробился в хрустальных подвесках, вспыхивал на золоченых завитках фриза.
Инна сбежала по лестнице на второй этаж. Прошептала: “Дом взбесился”. И замерла.
На мраморной пилястре в галерее отпечатался след руки. Отпечаток был крупный. Значит, рука мужская. Отпечаток был темно-красный… Краска?.. Или… кровь? Бешено заколотилось сердце. Позвать Николу? Он лишь посмеется… На цыпочках Инна двинулась дальше. Вот еще одно красное пятно – на этот раз смазанное. Скорее всего, кто-то перепачканной рукой задел стену, торопясь. Где-то недалеко послышался стук. Похоже, кто-то орудовал примитивным ручным молотком. В такое время?
Двери в покои княгини распахнуты. Инна остановилась на пороге. В кабинете княгини царил разгром. Выброшенные из ящиков бюро бумажные диски валялись на полу, и ветерок, неведомо откуда взявшийся, слегка шевелил их. Платья были свалены грудой на диване. Князь Сергей в белом махровом халате стоял подле изящного столика ручной работы и колотил массивным серебряным подсвечником по личному компьютеру княгини. Комп, прежде похожий на наливное яблочко, раскололся пополам, и все вокруг было засыпано осколками его позитронного мозга вперемешку с разноцветной смальтой, выпавшей из роскошной столешницы.
– Ваша сиятельство… – только и выдохнула Инна.
Сергей поднял голову, глянул на секретаршу невидящим взглядом из-под опухших век и вернулся к своему занятию, то есть вновь принялся наносить удары подсвечником по компьютеру. Наконец внутри кожуха не осталось ничего, кроме осколков. Сергей огляделся, подбросил и поймал подсвечник, как будто прикидывал, что еще можно разбить или изуродовать в этой комнате, сказал кратко:
– Диски сжечь… – и вышел.
Инна выскочила за ним следом.
– А где княгиня Эмми? – крикнула в спину хозяину.
Сергей остановился. Оперся рукой о стену. Но почему-то не повернулся.
– Она далеко… – ответ прозвучал глухо. – Очень далеко.
Князь ушел к себе.
Управляющий Влад Вахрин обещал вернуться в усадьбу на рассвете, но опоздал. Намеренно? Нет… Он и сам не знал. Вылетел из города, когда Купидон уже светил вовсю. Не торопился. Летел, оглядывая окрестности.
Внизу кустарники чередовались с каменистыми грядами и чахлыми рощами. Сразу за полосой Бурь (черная гряда разновеликих скал напоминала обломки древней стены) росли вечнозеленые пинары. Посадки эти орошались искусственно – к корням каждого растения подводилась вода – могучие коричневые стволы деревьев и ярко-зеленые кроны совершенно меняли пейзаж. Вдали мелькнула дорога с оранжевым покрытием.
Влад пересек границу усадьбы и сразу заметил непорядок: огромную черную лужу на новой строительной площадке. Что такое? Откуда? Похоже, кто-то вылил бочки нефти в ямину, вырытую для нового фундамента оранжереи. Но зачем? Флайер стал снижаться: на площадке светящейся краской был намечен круг для посадки. Дальше лежали желтые горбушки песка и серые – щебня. Замелькали штабеля кирпичей из клеевого песчаника. За ними Влад заметил бликование синего и голубого света. Сверкающий треугольник, который ни с чем не спутаешь. Вгляделся. Так и есть. Зеркальные термоплитки. “Сирин”. Планетолет. Изящный кораблик, способный летать как в атмосфере, так и в космосе. Влад присвистнул. “Сирин» – то здесь откуда? Зачем князь забрал его из ангара?
Влад посадил флайер недалеко от «Сирина». Крышка кабины поднялась. В нос тут же ударил мерзкий запах горелого. Казалось, кто-то долго жег масло. Огромную-преогромную бочку с маслом…
Поодаль, собранные из блоков, высились складские помещения и “макетки” для строительных роботов. Лужа располагалась как раз между макетками и новыми помещениями складов. Жидкость казалась жирной, густой…
Нефть?
Несколько раз им уже доставляли вместо эршелла это практически даровое, хотя и чертовски грязное топливо для наземного транспорта. Вот и сейчас кто-то «удружил»…
Влад выпрыгнул на песок. Направился к луже. В самом деле, похоже на нефть. Вокруг хлопья серой пены. Два неподвижных роботов-пожарных на песке. Значит, все-таки что-то горело. Но откуда взялась нефть? Вчера здесь была только яма. Влад огляделся.
Даже если вместо эршелла в бочках оказался мазут, зачем надо было его выливать и отравлять почву? Влад обошел лужу, подозрительно принюхиваясь и стараясь ступать так, чтобы не испачкать ботинки. Запах… Что здесь горело? Нет, не похоже, что мазут. Из черной жижи торчали какие-то изуродованные железяки. Одно колесо, правда, уцелело. Пустынный кар? Князь Сергей любил гонять на нем по дюнам. М-да, кто же так изувечил машину?
Управляющий склонился над неподвижным роботом-пожарным. Из отработавшей свое человекоподобной куклы кто-то вытащил целиком блок памяти.
Тут Влад заметил неровную борозду. Светло-желтый песок был измазан бурым. Борозда тянулась к складу.
– Мне это не нравится, – пробормотал Влад Вахрин и зашагал к серой прямоугольной коробке без окон с раздвижными дверьми.
Сейчас двери оказались наполовину открытыми. Черная щель, похожая на оскал.
Управляющий остановился. Извлек из кобуры парализатор и включил вечный фонарь (освещения на складе еще не было). Шагнул внутрь. Пятно света скользнуло по голым стенам каркаса, по серому, присыпанному песком полу – выходило, что дверь открыта давно, раз ветром намело столько.
– Есть кто-нибудь? – крикнул Влад и повел фонариком из стороны в сторону.
Рука, держащая фонарь, задрожала.
Он ощутил тяжелый запах… знакомый запах… хорошо знакомый бывшему военному.
Поначалу Влад подумал, что на полу склада лежит грязное тряпье. Приблизился. Ноги почему-то сделались чужими и не желали идти. Приходилось переставлять их, как что-то постороннее. Желтоватый мягкий свет фонаря вспыхнул на рыжих длинных волосах. Лицо, припорошенное песком… Он не сразу сообразил, что это лицо человека. Женщины. Белый, в алых блестящих кляксах защитный скафандр, раскинутые в стороны руки. Взгляд скользнул ниже… Но ниже груди ничего не было… То есть была какая-то лиловая каша… Перекрученные липкие жгуты, нити… и перемазанный этим лиловым песок. Влад наклонился…
– Эмми! – выдохнул он.
Жена хозяина, княгиня…
Влад хотел отскочить к стене склада. Но не успел – его вырвало.
– А кто второй? – спросил Влад сам себя, вытирая тыльной стороной ладони рот.
Голос в пустом складе прозвучал неожиданно громко. Влад поднял фонарь, стряхнул песок. Вернулся к…лежащим. Второй труп был мужской: уцелевшие плечи и руки, оторванные от тела, казались непропорционально огромными. От головы вообще ничего не осталось: на ее месте блестел черный и (видимо) скользкий нарост… То, что ниже груди, тоже превратилось в кровавые ошметки. Запах разложения наполнял склад. Влад почувствовал, что желудок вновь ворочается где-то в горле.
– Десинтер? – Влад глубоко вздохнул, перемогая новый приступ тошноты.
Ему никто не ответил, разумеется.
Этот второй убитый, возможно, князь. Или Тихон. Что случилось? Почему княгиня оказалась на складе? Княгиня… Неужели этот обезображенный труп – все, что осталось от нее? Влад видел ее вчера, в гостиной. Длинное светло-голубое платье, из-под которого выглядывали полукруглые носки белых туфелек. Платье с короткими рукавчиками-фонариками, схваченное под грудью лентой. Эта мода перепорхнула с Колесницы Фаэтона на все Новые миры. Длинные перчатки то перламутровые, то серебристые, меняли свой цвет в зависимости от освещения. Красавице-княгине было двадцать три года… Всего двадцать три… всего…
Вчера она выглядела умопомрачительно.
Влад поднял руку с комбраслетом. Коснулся нужного узора чисто автоматически. Вдруг услышал в ответ четкое, громкое:
– Да.
– Князь! Ваше сиятельство! Вы знаете, что с Эмми?
– Это ты, Влад? – голос хозяина звучал монотонно, как синтезированный голос компьютера.
– Да, я, это я. Я на складе. Нашел… тело. Это Эмми. Вы знаете?
– Да.
Влад опешил. Потом автоматически спросил:
– Как такое с-случилось? – Никогда он прежде не заикался, а тут…
– Это я виноват.
– Что? Я не понял, что?
– Я виноват в ее смерти. – Связь отключилась.
– “Я виноват…” – механически повторил управляющий. – Что же тут стряслось?
Влад скосил глаза на второй труп. Если князь Сергей жив, то этот убитый… Это Тихон. Ну да, здоровяк Тихоня… Телохранитель. Кому ж еще быть?..
Влад вышел на улицу, жадно глотнул горячий сухой воздух. Тут же стало саднить горло. Ну и леший с ним. Только бы не этот запах. Впрочем, снаружи запах был ненамного лучше – воняло горелым. Тусклое марево колебалось над черной лужей, казалось, что она двигается, ползет.
Влад вновь потянулся к комбраслету.
– Никола!
– М-м… – донеслось сонное бормотанье секретаря.
– Это я, Влад. Слышишь меня? Что происходит в доме?
– Управляющий комп отключился. Сейчас попытаюсь его запустить.
– С компом все нормально. Князь попросил меня выключить управление домом. Еще вчера вечером. Ты видел князя?
– Нет. Инна видела. Сказала, хозяин не в себе.
– Так, слушай, малыш… – Влад на мгновение запнулся. – Вызови полицию.
– Полицию? Это зачем?
– У нас тут открылся бордель… – рыкнул Влад. Манера Николы постоянно задавать вопросы его бесила и в более привычной ситуации.
– Я так и скажу, – покорно отозвался Никола.
– Ты меня когда-нибудь доведешь! Ладно, речь сейчас не о тебе. Скажешь копам, что у нас два трупа. Убиты княгиня – Эмилия Валерьевна, и телохранитель Тихон Ярунов. Трупы на складе на новой стройплощадке.
– Что?.. – ахнул Никола. – Что?
– Что слышал. Княгиню и телохранителя убили.
– А вы-то сами где?
– Я рядом со складом. Здесь и буду ждать полицию.
– Понял, – сказал Никола и отключил связь.
Полицейский флайер опустился на площадке перед домом. От особняка место посадки отделяли широкая, посыпанная красноватым песком дорожка и роскошный цветник, одна из любимых игрушек княгини. Покойной княгини…
Никола выскочил из боковой двери, что вела в диспетчерскую. Он только что вновь запустил управляющий домом компьютер. Впрочем, запустил частично: все уборщики и андроиды остались в своих макетках. Незачем им сейчас сновать по дому и мешать полиции.
Прилетевший на флайере сержант смерил коротышку-секретаря снисходительным взглядом: парень доставал сержанту лишь до груди.
– Я помощник управляющего Николай, – сообщил юноша, не дожидаясь вопросов. – Управляющий поместьем Влад Вахрин остался возле склада, где нашел трупы.
– Где князь Сергей?
– У себя… то ли в спальне, то ли в кабинете. Видите вон те окна? – Никола указал на слепые белые квадраты в дальней стене. – Комп сигнализирует, что князь в своих покоях.
– Как туда пройти?
– По общему коридору второго этажа. Через парадный вход. Или через черный по пандусу.
Сержант направился к главному входу.
– Правда, что дворец Великого князя на Китеже из чистого золота? – спросил он, когда позолоченные двери сами собой перед ним распахнулись.
– Не знаю. Я не был на Китеже, – Никола шел следом на цыпочках.
На лестнице по-прежнему горел свет.
Сержант обернулся.
– Вы же помощник управляющего? У вас должен быть кодовый ключ. Так?
Никола кивнул. По своему обыкновению он втягивал голову в плечи и горбился. Так ведут себя обычно очень высокие люди. В Николе, дай Бог, было метра полтора.
Они свернули в коридор второго этажа. Теперь Никола шагал впереди. Сержант следовал за ним, держа парализатор наготове.
– Что здесь? – спросил сержант, останавливаясь возле открытой двери.
– Это комнаты Эмилии Валерьевны… – шепотом сказал Никола.
– Понятно, – кивнул сержант, хотя ничего понятно не было. Кроме того, что после смерти княгини кто-то рылся в вещах покойной. А может, и до…
– Вот эта дверь в комнаты князя. – Никола повернул ручку.
Дверь, разумеется, не открылась. Он достал из кармана универсальный ключ, выбрал нужный код, вставил в приемную щель. Раздался едва слышный щелчок. Дверь медленно отворилась. Внутри царил полумрак: почему-то освещение не пожелало автоматически включиться. Загорелись лишь аварийные лампы, освещая обитые светло-зеленым шелком стены, эбеновые статуи в нишах, распахнутую дверь. На белой ее поверхности – бурое размазанное пятно. Сержант сделал несколько шагов. Паркетный пол ни разу не скрипнул. Сержант двигался бесшумно. Однако он не желал подкрадываться.
– Князь Сергей! – окликнул полицейский хозяина, держа двумя руками парализатор.
Ни звука. Тишина.
– Князь Сергей! – вновь позвал он.
– Я здесь… – раздался голос из спальни.
Никола судорожно сглотнул и остановился. Дальше он идти не желал.
Сержант шагнул в спальню.
– Осветлить окна! – приказал Никола управляющему компьютеру.
Тут же свет хлынул в просторную комнату. Здесь было мало мебели. Кровать, два кресла. Диван. Небольшой столик. Сейчас он был опрокинут. Светлый паркет в темных пятнах. Князь сидел на диване. Махровый халат распахнут на груди. В руке стакан. Уже пустой… кажется… потому что стакан меньше всего сейчас занимал сержанта. Гораздо больше его интересовал блестящий и пузатый, похожий на игрушку пистолет, лежащий возле правого бедра князя. Судя по форме, игломет. Смертельное оружие для ближнего боя.
– Князь Сергей… – Сержант направил на хозяина усадьбы парализатор. – Медленно встаньте и подойдите ко мне. Ничего не трогать. Приказываю…
Хозяин усадьбы слегка повернул голову. Совершенно отсутствующее выражение лица. Понимал ли он, что ему говорят? Похоже, нет. Он даже не двинулся. Лишь дернул подбородком, как будто поправлял ворот невидимого мундира. И вдруг лицо его исказилось. В глазах вспыхнула ненависть, рот свело гримасой…
– Мразь! – Рука князя рванулась к игломету.
Сержант нажал на спусковой крючок. Заряд синего огня ударил в голову Сергея.
Князь опрокинулся на спинку дивана. Руки, сведенные судорогой, скрючились. А парализатор продолжал выпускать заряд за зарядом. Синие вспышки ударяли раз за разом в лицо. Глаза Сергея закатились, на губах выступила розовая пена. Лицо гримасничало при каждом попадании разряда – судорога сводила мышцы. Сержант развернулся, направил ствол парализатора в угол комнаты. Рванул переключатель автоматического режима в нейтральное положение. Переключатель щелкнул, но проклятый ствол продолжал плеваться синими разрядами. И плевался до тех пор, пока батарея не иссякла.
– “Скорая”! Немедленно! В усадьбу “Утеха”! – заорал сержант в комбраслет.
Краем глаза полицейский видел, как судорога вновь свела тело князя.
– Он умирает… – прошептал Никола.
Мог бы не комментировать. Сержант и сам это видел.
Стажер приоткрыл дверь в комнату сержанта Бертрана. Тот сидел на диване, сцепив пальцы на коленях. Сержант не находил нужным даже делать вид, что чем-то занят – читает досье или ищет информацию в галанете. Он просто сидел. Дверь отворилась неслышно. Но легкое дуновение воздуха заставило сержанта поднять голову.
– Ну что еще? – спросил он. – Меня отстранили?
– Пока нет, – кашлянув, сообщил стажер. – Есть новости…
– Из госпиталя? – было видно, как сержант напрягся.
– Нет. Там все по-прежнему. Новости с управляющей станции нуль-портала Психеи. Сообщают, что летит скоростной катер полиции. Из метрополии. С самого Лация.
Сержант молча кивнул. Значит, будут перемывать кости на самом высоком уровне! Именно этого надо было ожидать после того, что случилось в проклятой усадьбе. Как ее назвали? “Утеха…” Ничего не скажешь, утеха… Уж лучше “Потеха”. Тогда ребята из межпланетного отдела придумали бы какую-нибудь остроту. Они там все большие остряки.
– Я спрашиваю, сержант! Как такое могло случиться! – с порога рявкнул посланец метрополии, немолодой крепыш в черной форме с золотыми нашивками.
На Лации полицейских называют “неспящими” или вигилами. Но, явившись на Психею, как и многие колонии, не следующие правилам реконструкции истории, посланец метрополии превратился в заурядного копа в чине капитана.
– Как такое могло случиться! – повторил капитан в бешенстве.
– Неправильно установил режим парализатора. Не знаю, почему так вышло. Поставил на максимум. – Вытянулся перед начальством сержант.
– Ах, так… прекрасно. Видимо, вы не соображали, что делали. Вы фактически убили офицера Китежа.
Сержант смотрел мимо капитана на грязное пятно на стене. Техник обрабатывал стены составом против термитов и перестарался.
– Князь Сергей в коме…
– Формальность… На самом деле он мертв. Сын одного из самых могущественных аристократов Китежа убит вами, сержант! Вы это понимаете? Понимаете? Понимаете? – повторял одно и то же капитан. Иногда такое случается с андроидами, когда у них перегревается мозг.
Сержант стиснул зубы. Что он мог понимать? Князь Сергей… Китеж… Сержант не слишком хорошо разбирался в галактической политике и в процессе исторической реконструкции, захватившей планеты. «У каждого своя история», – эти слова из Галактической декларации давно превратились в поговорку. Иногда все эти титулы и термины казались сержанту колониальной полиции полной чепухой. Князь он или нет, никто не давал ему права нападать на полицейского!
– Сергей схватился за игломет… Еще миг, и он бы выстрелил. Игломет – это не парализатор. Что я мог сделать? – Сержант не узнал собственного голоса. Кто бы мог подумать, что он способен говорить таким жалким заискивающим тоном.
– Что могли?! Да много чего могли сделать! Если бы удосужились пошевелить мозгами. Просканировать помещение, прежде чем войти! Запустить позитронного “шпиона”! Все что угодно. Почему вы поперлись туда один?
Сержант молчал. Он сам не понимал, почему так поступил. Не знал, почему парализатор был переведен на непрерывный режим. Один выстрел в голову даже в максимальном режиме не убьет человека, тем более тридцатипятилетнего здоровяка, бывшего космолетчика. Но десять разрядов подряд кого угодно отправят на тот свет.
Капитан плюхнулся на стул. Тот почему-то не пожелал принять форму его тела, так и остался безликим сиденьем для гостей. Но капитан этого не заметил. Он тяжело дышал, как будто только что бегом взобрался в гору. Потом спросил устало:
– А это двойное убийство на складе? Там-то ты, надеюсь, не облажался? Выяснил, что произошло?
Вот именно! Если бы сержант это знал!
– Пока достоверно ничего выяснить не удалось. Я думаю, князь убил княгиню и телохранителя из ревности.
Воцарилась тишина. Было слышно лишь слабое жужжание внутренних охладителей капитанского мундира: они работали в максимальном режиме и не справлялись.
– Не слишком удачная версия, – заметил капитан.
– Точно сказать можно лишь одно: княгиня погибла около полуночи. Как и телохранитель. Причина смерти… если отбросить научные термины… их просто раздавили. Всмятку.
– Княгиня Эмилия Валерьевна. В девичестве Эмилия Флакк. Сестра военного трибуна Флакка.
– Патрицианка? – неуверенно спросил сержант.
– Наконец-то! Хотя бы это до тебя дошло! Ты хоть занимался этим делом всерьез?
– Да, конечно… – Сержант судорожно сглотнул. – Я знал, что княгиня с Лация, а князь прежде командовал звездолетом “Изборск”, но полтора года назад ушел в отставку и поселился на планете.
– У них были враги?
– Нет. Я не знаю. Их все любили. Клянусь. Ни одной нити… Какой-то бред. Разве только… Может быть, ее родня была против этого брака? Мне это только сейчас в голову пришло. Я знаю, что патриции Лация никогда не заключают браки с инопланетниками.
– Сержант! Оставьте этот бред при себе.
– Других версий у меня нет. Кроме этих двух. Ревность и месть…
– Что я должен сообщить в столицу Лация, в Новый Рим?
Сержант пожал плечами. Что он мог ответить?
– Достоверно одно: Эмилия Валерьевна мертва. Князь Сергей в коме. Убит так же их телохранитель Тихон Ярунов.
– И все?
– Пока – да.
– А что вы подразумеваете под этим “пока”?
– Пока за дело не возьмется сама метрополия. Вы понимаете, о чем я…
– Вы верите в справедливость патрициев, сержант? – усмехнулся капитан.
Сам он, разумеется, был плебеем.