Через двадцать минут, которые Вика заняла размышлениями о предстоящем погружении, она свернула направо с проспекта на улочку, а затем нырнула в арку и аккуратно припарковалась во дворе поближе к расписной двери с вывеской, по которой клиент безошибочно мог определить, куда ему заходить. В студии работало около пятнадцати человек, и Вика любила ту шумную атмосферу, которую они создавали. Как люди творческие и эмоциональные они не держали в себе, а щедро делились своими впечатлениями не только от работы, но и от жизни, и поболтать всегда было о чем. Легко поднявшись, пошло стуча шпильками по щедро украшенной постерами и фотографиями лестнице, Вика дернула на себя дверь, ожидая окунуться в веселый гул, который обычно стоял в начале рабочего дня, пока все не наговорятся о том, что было вчера. В центральной части офиса собралась кучка из пяти человек, и все они резко замолчали и испуганно уставились на Вику, лишь только она появилась в дверях.
Студия представляла собой две большие смежные комнаты, стены которых были окрашены в сиреневый и бежевый цвета, и увешаны такими же, как на лестнице, постерами и фотографиями с близкой профессиональной деятельности тематикой. Это были выполненные проекты, памятные фото со знаменитостями, удостоившими студию своими заказами, и петербуржские улицы. Большую часть комнат занимали удобные рабочие столы с мощными компьютерами и огромными мониторами, принтеры и плоттеры, их разбавляли вальяжные пестрые диваны. Около входа располагалась неприметная дверь, ведущая в длинный коридор, через который можно было попасть в кабинет директора, бухгалтерию, переговорную, маленькую кухню, туалет и подсобку.
Одной из застывших фигур была Лиза – молодая, но очень талантливая девушка, любительница татуировок, длинных распущенных разноцветных волос и наращенных ногтей с причудливыми рисунками. Помимо стопроцентно дизайнерской внешности, она отлично ладила с клиентами, и была сравнительно новым, но уже ценным сотрудником.
Ольга – старейший, как и Вика, дизайнер, с колоссальным опытом за плечами, не отличалась яркой внешностью, но имела необыкновенные способности много зарабатывать для студии денег. Это была средних лет дама, худая, всегда просто, но элегантно одетая.
Стася висела на волоске. В студию ее взяли за несомненный талант, но оказалось, что она чрезвычайно рассеяна. Забывала про встречи с клиентами, не сдавала вовремя проекты, делала в них много существенных ошибок, но мило хваталась за голову и, невинно хлопая ресницами, смотрела своими большими глазами фиалкового цвета, и обещала, что больше такого не повторится. Но девушке, судя по всему, недолго осталось работать в этом коллективе, терпение директора было уже на пределе.
Дизайнер Володя был хорош: статный, широк в плечах и спокойный, как танк. Ему было чуть за тридцать, он любил свою работу и был большим спецом. Женщины обожали с ним работать, хотя он не позволял себе с ними кокетничать, в отличие от Ильи, который и был пятой и, похоже, центральной фигурой немой сцены.
Илья, кудрявый обаятельный парень двадцати семи лет, самую малость полноватый, что не портило впечатление о нем, так как он умел одеваться в клевые дизайнерские пестрые шмотки. К профессии у него был несомненный талант, к тому же он постоянно фонтанировал интересными историями, и слушать его было всегда весело.
Вот и сейчас Вика подумала, что он рассказывает одну из них, и почти угадала.
– Всем привет! Вы чего такие загадочные, будто приведение увидели? – на ходу сняв и повесив на вешалку дубленку, она направилась прямиком к застывшей в странных позах компании. – Да что тут у вас?
И их как прорвало: дамочки наперебой пытались что-то объяснить, Вика только поморщилась, так ничего не поняв, кроме того, что кого-то убили.
– Нормально можете рассказать? Ничего не поняла.
Илья замахал руками.
– Лиза, Стася, помолчите, дайте я расскажу.
Они, предприняв титанические усилия, ибо любили, чтобы им доставались лавры лучших рассказчиц, постарались замолчать. Илья, обращаясь к Вике, начал свой рассказ.
– Ну ты помнишь ту актрису, Ксению. Тебе хотели дать заказ, но она с женщинами не работает, – на это дамочки многозначительно хихикнули. – Ну-ну, – ответил им Илья. – Так вот, мы с ней общались по поводу ее загородного дома. Много работы уже сделали. И вот жду я ее в кофейне прямо под ее квартирой. Мы там часто встречались. Она просто спускалась, когда я приходил, не хотела, чтобы я домой к ней поднимался.
– Ага, боялась компромата, Дон Жуан, – засмеялась Ольга.
– Да нет, я заглядывал как-то. Позвонил, а она открыла, но не впустила, сказала в кофейне ждать. Краем глаза видел, у нее такой беспорядок! – Илья жестикулировал от обилия переполнявших его эмоций. – Думаю, в этом причина. А так я ей даже нравился, она немного флиртовала со мной.
– Ты давай по делу. Флиртовала. Смешно. Кто она, а кто ты? – Стася ревновала, сама была к Илье неравнодушна. Он только отмахнулся.
– Так вот, жду, а ее нет. Звоню, не отвечает, а мне документы срочно надо подписать, деньги нужны, там строительные работы в самом разгаре. Люди ждут, у них тоже график. Ну, думаю, надо идти в квартиру. Попробую позвонить в дверь, вдруг дома. Хотя надежды мало было, раз уж не пришла и на телефон не ответила. Я так решил, что с кавалером каким-нибудь завалились где-то, такого точно не ожидал, – народ темпераментно ерзал на стульях, смакуя подробности. Только Вика, которая предчувствовала, к чему все идет, но пока не знала развязки, стояла спокойно. – Звоню в дверь, даже не ждал, что вообще откроют. А тут мент дверь распахивает и говорит: «Проходите, любезный». Я опешил, захожу, как завороженный. А там полицейские по квартире шерстят. И запах! Этот запах теперь мне никогда не забыть, – народ поморщился, живописно представляя картину. – Лилии, много лилий, такой насыщенный аромат и еще что-то противное, может, кровью или трупом пахло, не знаю.
– Ну так ты ее видел? – нетерпеливо перебила Стася.
– Да нет, ну не всю. Только ноги. Дверь в спальню была слегка приоткрыта, и видны были ступни. Красивые, но синюшные какие-то, даже жутко, немного платье красное, и видно, что вся комната завалена лилиями, – он поморщился. – До сих пор стоит этот запах в носу.
– Да, мне лилии никогда не нравились, – заметил Вова, – кладбище напоминают. Еще в сериале «Клиент всегда мертв» на заставке лилии вянут в ускоренной съемке. В тему про трупы. Видели?
Все закачали головами в дружной ненависти к лилиям и поморщились.
– Да, запах у них еще тот, особенно когда их много, – заметила Лиза. – Мне, если дарят, я всегда им срываю темные такие… Как они называются?
– Тычинки? – Предположила Стася.
– Да, нет, ну какие тычинки, они зеленые, – возразил Вова. – Это пыльники.
– Так ее убили? Эту Ксению? – спросила у Ильи Вика, нажимая на кнопку «Старт». Кофемашина яростно зашумела, перемалывая зерна. На несколько секунд все замолчали, глядя, как кофе льется в чашку. Вика взяла ее в руки и остановила вопросительный взгляд на Илье.
– Ну да, убили.
– Как?
– Не знаю, – он опять начал жестикулировать. – Они мне не сказали. Я спросил, но они не ответили. Только сами вопросы задавали.
– Так ты ничего не знаешь? – заметила Вика. – Как? Когда? Кто? Зачем или почему?
– Нет, не знаю, – уже истерически отвечал Илья.
– О чем-то можно догадаться из их вопросов, – заметил Вова. – Например, они же спрашивали тебя, где ты был в такой-то день.
– Ну да, спрашивали про вечер понедельника.
– Тогда мы уже знаем время убийства, – радостно заключила Стася. – Если сегодня среда, труп уже немного несвежий. – Поморщилась она.
– Получается, клиентка у тебя слилась, – усмехнулся Вова.
Илья задумался, как будто в первый раз это до него дошло.
– Ну да, получается, слилась, – он покачал головой.
– Там уже строители работали?
– Работали. Теперь все приостановится.
– Будем наследников ждать, – заметила Ольга. – Дети-то у нее были? Не слышали?
– Нет, детей нет. Дом делали только для нее. Не знаю даже, кто теперь будет владельцем. И что с проектом делать? – сокрушался Илья.
– Это уже не твоя забота, Виталина будет разруливать, – успокоила его как самая опытная Ольга.
– А у тебя такие случаи бывали?
– С убийствами нет, а замороженные проекты, конечно, были.
– И что?
– Не парься. Сейчас бесполезно гадать. Найдется наследник, Виталина с ним поговорит и там уж как получится.
– Жаль ее, и детей не было, – посочувствовала убитой Стася. – А сколько ей было лет? Выглядела всегда отлично.
Илья задумался.
– Она на нашу Вику была похожа, – Виктория обожгла его гневным взглядом, а ему это сравнение понравилось, заулыбался. – Ей было под полтинник, но выглядела на тридцать. Прямо как Вика, роскошная. А ты, Вик, все давно хотел спросить, почему в актрисы не подалась с твоей-то внешностью?
Она не удостоила его ответом, все знали, что задавать такие вопросы не следует, и замолчали, только Илья смотрел ей прямо в глаза. Телефонный звонок разрядил ситуацию, и работники студии разошлись по своим столам. Виктория села в рабочее кресло, включила компьютер, пока загружался, глянула в окно, найдя в нем все тот же густо падающий мокрый снег, пригубила кофе. В голове всплыло:
Сколь бы ты не супил бровь —
Повторяю вновь и вновь:
Индивид имеет право
На свободную любовь!
Она пробежалась по клавиатуре, набирая пароль, но воспоминания уже было не остановить.
Это было в конце ноября 1987 года, когда Вика училась в восьмом классе. Прозвенел звонок с последнего урока. Математичка продиктовала домашнее задание и попрощалась с ребятами, они принялись шумно и быстро сворачивать портфели в предвкушении свободы.
– Ребят, тормозите! – вылетел на середину класса комсорг Стас, высокий, приятного вида подросток.
– Ну чего еще?! – послышались недовольные голоса одноклассников.
– Один маленький вопрос. Важно.
С показной неохотой подростки снова расселись по партам, а некоторые взобрались верхом, ведь обстановка была уже неформальной. Вика не знала, что стало со Стасом после школы, но была уверена, что он добился в жизни успеха, ведь у него еще со школьной скамьи были задатки лидера и хорошего организатора. Одноклассники уважали его как комсорга, с ним они всегда больше всех собирали макулатуры и металлолома, выигрывали агитбригады, «А ну-ка, мальчики» и «А ну-ка, девочки», были во всем впереди. Поэтому, как бы им не хотелось бежать домой, они покорно сели, чтобы выслушать его, не без претензий, впрочем, как и положено.
– На этот новый год нам выпало показывать спектакль, – начал Стас свою речь, тут же послышались недовольные возгласы. – Не мычите, деваться некуда, надо делать. Половину задачи я уже, считайте, выполнил. Берем Филатова про Стрельца, беспроигрышный вариант. Еще никто не играл в нашей школе, юморно, а если хорошо сыграем, то – в дамки. Я накидал список, кто кого будет играть, плюс декораторов и костюмеров. Звук я сам подберу. Сейчас зачитаю, возражения только после оглашения всего списка, а то так будем до ночи сидеть.
Ребята ерзали, переговаривались вполголоса, но комсорга слушали.
– Итак, по ролям. Потешник – Журов, – Стас отчеканивал каждое слово. – Царь – Ставропольский, Федот – Мурашко, Маруся – Казакова, Тит Кузьмич и Фрол Фомич – и выбирать не нужно, – он и весь класс заржали, показывая пальцами на Кузьмина и Фролова, они же возмущенно жали плечами в ответ. – Поняли, да? Кузьмин и Фролов. Посол – Кащеев, Нянька – Иевлева, Царевна – Шмель, Генерал – Каганов, Баба-яга – Карпова.
– И че сразу я Баба-яга?! – возмутилась Карпова, она была девочкой видной, и ее претензия могла считаться заслуженной. – Я бы и за царевну сошла. Пусть Шмель Бабу-ягу играет. Чего опять я должна играть уродину?
– Оль, я не закончил. Просил же не устраивать скандалов, возражать по существу. Вика подходит по описанию под Царевну. Это же театр. Я что говорю, что ты уродина, если даю тебе серьезную, между прочим, ответственную, характерную роль? Там у Царевны играть нечего, не то что у тебя. – Она осталась довольна.
– А я тоже против Шмель.
– Лен, ты еще? Ты-то уж точно на Царевну не потянешь, – класс заржал.
Это в спор вступила Иевлева – маленькая ростом, худая, с короткой стрижкой. С натяжкой, но можно было считать ее симпатичной, если бы она не была такой вредной и мстительной. А дело было в том, что она сохла по Стасу и знала, что он Вику не просто так поставил в спектакль, а чтобы чаще видеть ее на репетициях.
– Может, Шмель по описанию и подходит, только вот она же деревянная, как столб, и сыграть может только саму себя или Нефертити в гробу, завалит она тебе спектакль.
Вика даже смотреть в ее сторону не стала, только на Стаса. Она спокойно относилась к статусу красивой девочки, но парня у нее не было, ни на ком она не смогла остановить свой выбор, сердце ее было холодно и практично, что открывало перед ней массу возможностей. Когда было нужно, она ими пользовалась, оставляя некую недосказанность. Иевлева была для нее мухой, жужжащей над ухом.
– Дальше, Голос – я, – не обращая внимания на ожидающую ответа Лену, Стас продолжал перечислять свой список. – Декорации делают Грачев, Мартынов, Лоскутова и Михалкова, – своим организаторским чутьем комсорг знал, что работается лучше в смешанном коллективе, где можно и пофлиртовать. – Кто захочет, может им помочь, но спрашивать буду с них. Фух! Костюмы делают Власова, Ангарская, Драгунова, – в этот список он мальчиков уже не включил, любой из них оскорбился бы. – То же про помощь. Идея такая – сделать костюмы немного гротескными. Наш девиз: «Чтоб все ржали!» Все понятно? Теперь слушаю возражения.
Стас устало присел на край парты, оглядывая зашумевший класс. Встретившись глазами с Иевлевой, которая пыталась его испепелить взглядом, сказал:
– Ну не по делу, Лен. Я что, в чем-то не прав? Где по существу возражения?
– Да, все нормально Стас решил, – подытожил Сеня, которому это уже порядком надоело, и он хотел домой.
Ребята загудели, что со всем согласны.
– Тогда раздаю сказку. Заметьте, мама напечатала под копирку. Тем, кто участвует, даю неделю на слова и эскизы. Первая репетиция в следующий вторник.
Комсорг все держал под четким контролем, был достаточно умен и креативен, чтобы исправить все эскизы, которые он забраковал, потому что они были недостаточно гротескны, придумал смешные фишки для героев и спрашивал с ребят строго. Репетиции шли успешно.
Иевлева была права: у Вики не было актерских данных, и она об этом знала. Поэтому часами перед зеркалом или своей преданной подругой Ларисой прогоняла роль, чтобы уже на первой репетиции Стас не пожалел, что взял ее играть. Много ей пришлось потрудиться, чтобы не быть бревном и придать характерности и гротеска своей героине.
Генеральная репетиция вполне удовлетворила комсорга, но он хорошо зазубрил закон подлости и рано не радовался.
– Ну, скажешь, она бревно? – кинул он Лене, уходя.
И этот день настал. В актовом зале сверкала огнями елка, окна облепили огромные бумажные снежинки, в воздухе летали искры новогоднего праздника. Вся школа, кроме младших классов, у них своя программа, собралась в актовом зале в ожидании не столько представления, сколько следующих за ним подарков и дискотеки. Спектакль был обязательной программой и редко по-настоящему интересным. Подростки ерзали на стульях, желая чтобы этот час быстрее прошел, а дальше они уже сами себя неплохо развлекут.
Артисты немного нервничали, как и положено, перед выходом на сцену, а Стас внушал им уверенность и настраивал на кураж. Вика нервничала больше всех из-за огромной юбки в пол, на которой треснула резинка, и пришлось в последний момент вставлять чудом найденную ленточку и завязывать на бант.
Спектакль был в самом разгаре. Новоявленные артисты, вдохновленные Стасом, показывали высший класс. Они старались изо всех сил, чтобы зал не сидел, равнодушно зевая, а смеялся «до животиков», и у них это получалось. И вот финальная сцена, комсорг расслабился и выдохнул. Он играл Голос, который не появлялся на сцене, а стоял за кулисами и в нужный момент произносил свои слова. Вдруг глаза Стаса полезли на лоб, а нижняя челюсть отпала: он увидел, как Нянька – Иевлева незаметно потянула за бант и наступила на подол платья Царевны – Шмель. А та, вдохновенно выдохнув: «Я согласна!..», подалась вперед к Федоту – Мурашко и свалилась на сцену, при этом с нее сползла объемная юбка, обнажив нижнее белье.
Что тут началось! Стас рвал на себе волосы, Нянька, всплеснув руками и мотая головой, сама же, как вроде и положено ей по статусу, кинулась поднимать Царевну, отходившую от шока, и поправлять ей юбку. Федот застыл столбом, выпучив глаза от ужаса. Ну а зал, конечно, ржал так, что стены тряслись.
Комсорг уже не надеялся на то, что Вика сможет продолжить свою речь, но она громким голосом, в котором лишь на первом слове слышалось слабое дрожание, с достоинством Царевны произнесла ее, затем Федот, Голос и Потешник. И наконец этот кошмар закончился, и артисты с поклоном под бурные аплодисменты покинули сцену.
Лена выскочила быстрее всех, а Стас, видя горящее гневом решительное лицо Вики, поспешил опередить ее. Пока она ковыляла в своей огромной юбке, он уже вовсю орал на виновницу переполоха.
– Иевлева, ты нас всех подставила!
– Ой, не надо драматизировать, – парировала она. – Ты сам хотел, чтобы было смешно. Так это будет на памяти школы самый веселый спектакль. Мы же ни с кем не соревновались. Ну упала неуклюжая Царевна на сцене, что с того. Ты иди, послушай, как всем понравилось.
Вика с презрением смотрела на этот фарс, у нее уже прошло первое желание вырвать Ленке ее жиденькие волосенки, но включилась гордость, и она, отвернувшись от них, стала одеваться, чтобы уйти домой.
– Не останешься на дискотеку? – спросил сочувственно Каганов.
– Нет. Для чего? Слушать, как обсуждают гвоздь программы? – Вика потерла локоть, только сейчас заметив, что ушиблась.
– Рука болит?
– Да неважно.
– Хочешь, я провожу тебя до дома?
– Нет, не хочу, иди, танцуй. Прости, – она первый раз извинилась перед Федором за отказ. Хотя это идея. Вика хитро улыбнулась. – Стас, проводишь меня? Я не останусь.
– Конечно, – комсорг состроил рожу Иевлевой и метнулся на зов.
Они шли темными заснеженными улочками и перемывали кости Ленке.
– Сам спектакль хорош вышел, – с гордостью заметил Стас. – Если бы не это.
Они обсудили игру одноклассников, декорации, костюмы и дошли до дома, где жила Вика, а идти было недалеко, минут пятнадцать медленным шагом.
Около дома Стас неожиданно обнял ее за талию и попытался поцеловать, на что Шмель отреагировала резким отказом.
– Ты меня неправильно понял! – отстранилась она.
– Поймешь тебя! – комсорг кинул на нее гневный взгляд и убежал, а Вика подумала, что, желая отомстить, приобрела себе еще одного и довольно грозного врага. Стас ей этого не простит.
Позже она узнала, что он вернулся в школу, сошелся с Иевлевой и даже кто-то видел их целующимися на темной лестнице. Так случилось первое падение Вики Шмель с пьедестала. И это маленькое событие оказало серьезное влияние на ее дальнейшую судьбу.
– Вик, а Вик? Че, не слышишь? Задумалась? – она повернула голову на звук и наткнулась взглядом на Стасю, которая присела на краешек стола.
– Чего тебе? – мотнула она головой.
– Поговори с Виталиной, прошу, – загнусавила девушка. – Я знаю, ты можешь попросить ее дать мне еще шанс. Я обещаю, честно. Больше никаких косяков.
– Это ты про ту женщину, что вчера здесь визжала? Чем ты ее так обидела?
– Вот, о чем и речь. В этой ситуации я вообще не виновата. Она сама одобрила этот шкаф. Я десять раз ее переспросила, уточнила. А теперь она уверяет, что давала добро на другой, и кричит: «Забирайте его себе!»
– В такой ситуации, если не можешь доказать свою правоту подписанными документами, ты должна договориться о его возврате или выкупить. Слово клиента всегда правое против слова дизайнера.
– Нет у меня ее подписи и вернуть его нельзя. Я столько не зарабатываю, сколько он стоит. Этот шкаф ей идеально подходит, она просто истеричка. Вика, помоги, – загнусила она еще сильнее.
– Я поговорю, но ничего не обещаю, – отмазалась она, хотя делать ничего не собиралась, пусть Виталина сама рулит.
– Спасибо, Викусичка, – Вика еле вывернулась из объятий Стаси.
Посмотрев на часы, она решила, что сильно отвлеклась от работы и решительно принялась за дело. Для начала построила те стены, которые сносить не предполагается, затем заполнила пустое пространство нужными комнатами и проложила коммуникации. Проверила, включив визуализацию, как выглядит новая планировка, все ли учтено. Следующим этапом нужно расставить мебель, а только потом декорировать. Первым делом функционал. Тут нужна фантазия. Вика надела наушники и поставила подходящую ситуации музыку.
Итак, автопати. Клиент, клонированный до четырех человек, вваливается в квартиру в обнимку с четырьмя длинноногими блондинками. Они слегка навеселе и собираются еще выпить и потанцевать. Вика набрала кухонный гарнитур, не забыв про бар и стойку, прикидывая, что они будут есть, и с помощью каких приспособлений это можно быстро приготовить, ведь гости ждать не хотят. Парочка клонов танцуют, другие завалились на диван в обнимку. Автопати проходит весело. Чем же еще удивит и развлечет их хозяин? Фильмы, музыка, кальян. В настольные игры он не играет. Гости устали и хотят спать, надо всех разложить по комнатам, чтобы не мешали друг другу. Ага, вот так. Добавим, пожалуй, еще один туалет, утром он будет очень актуален, и кран на кухне три в одном с генератором минеральной воды. Клон-гость открывает холодильник и спрашивает: «А чего у тебя и минералки нет, братан?» А он отвечает: «Да у меня этой минералки – хоть ванну можешь принять». И показывает ему чудо-кран, что минералку дает.
Так, представляя себе клиента в разных жизненных ситуациях, Вика расставила по квартире мебель. Но дизайном заниматься сегодня она не будет, проект должен отлежаться, через пару дней она посмотрит на него свежим взглядом. Когда же с функционалом будет покончено, она примется за декор.