У этой актрисы был стремительный взлет и трагическое падение. Своей судьбой она наглядно подтвердила истину, что мир большого кинематографа может вознести тебя на самый гребень успеха, но с таким же успехом может низвергнуть оттуда и превратить в ничто.
Изольда Извицкая родилась 21 июня 1932 года в Горьковской области в небольшом городке химиков Дзержинске. Ее родители не имели никакого отношения к миру искусства: отец работал химиком, мать была педагогом. Оба хотели, чтобы их дочь выбрала себе серьезную профессию, и даже в мыслях не держали, что она станет артисткой. Впрочем, и сама Изольда думала так же. В своем дневнике, незадолго до окончания школы, она записала следующие строчки:
«Все говорят, что я хорошо читаю и играю в самодеятельности. Но если бы все это когда-нибудь пригодилось! Ой, дура я. Даже мечтать об этом не смею. Как можно: из меня – и вдруг артистка?!»
Однако мнение педагогов и одноклассников все-таки оказалось сильнее родительского, и Извицкая, сдав выпускные экзамены в 5-й средней школе, летом 1950 года тайно уехала в Москву подавать документы во ВГИК. Когда ее родители узнали об этом поступке дочери, они поступили разумно: не стали устраивать скандала и позволили ей попытать счастья в столице. Видимо, в душе надеялись на то, что у дочери ничего не получится и она благополучно вернется в родительский дом. Однако вскоре из Москвы пришло сообщение: Изольда принята во ВГИК с первой попытки.
То время, конец 40-х, было не самым лучшим временем для советского кинематографа (в год выходило чуть больше десяти картин), однако в недрах ВГИКа уже готовились к выпуску в большую жизнь будущие звезды советского кино, те, кому предстояло прославить его в 50—60-е годы. В числе этих звезд была и волжская красавица с косичками Изольда Извицкая.
ВГИК она закончила в 1955 году. Однако в кино начала сниматься за год до этого, правда, исключительно в эпизодах. Ее первые фильмы: «Тревожная молодость» (1955), «Богатырь» идет в Марто» и «Первый эшелон» (оба – 1956). На съемках последнего фильма Извицкая познакомилась с 20-летним актером Эдуардом Бредуном, который вскоре станет ее мужем. Стоит отметить, что Изольда была девушкой видной и всегда нравилась мужчинам. Еще в 1951 году, когда она приезжала на каникулы к родителям в Дзержинск, она могла выйти замуж за студента Ленинградского института киноинженеров Вячеслава Короткова. Однако то, что они жили и учились в разных городах, не способствовало развитию их романа. В итоге он закончился, едва начавшись. А ведь, если бы он продолжился и закончился свадьбой, судьба Извицкой могла бы сложиться совсем иначе. Но вернемся в середину 50-х.
Ничего особенного играть в тех фильмах, в которых снималась Извицкая в середине 50-х, ей не пришлось, однако само участие в съемках прибавляло уверенности совсем еще неопытной актрисе. Можно даже сказать, что именно участие в этих эпизодических ролях подготовило актрису к тому, что произошло с нею год спустя.
В 1955 году режиссер Григорий Чухрай задумал снять фильм «Сорок первый» по одноименной повести Б. Лавренева. На главные роли – Марютки и Говорухи-Отрока – были найдены начинающие актеры: Екатерина Савинова и Юрий Яковлев. Последнего очень рекомендовал режиссеру Иван Пырьев. Однако ни один из этих актеров в картину так и не попал по разным причинам: Савинову запретил снимать все тот же Пырьев, которому она влепила за приставания пощечину, а кандидатуру Яковлева отклонил сам Чухрай. И тогда на съемочной площадке появился уже популярный Олег Стриженов (в том году на экранах страны с аншлагами шел фильм с его участием – «Овод») и никому не известная выпускница ВГИКа Изольда Извицкая. Правда, с ее утверждением на роль не все было гладко.
Худсовет «Мосфильма» выступил против ее кандидатуры, так как считал, что не удастся грациозной и красивой Извицкой сыграть диковатую и резкую Марютку. Однако Чухрай считал иначе, и его позиция была непреклонна. В конце концов худсовет удалось уломать, и съемки картины начались.
Работа двигалась с трудом, поскольку тема фильма была весьма щекотливая с идеологической точки зрения: любовь девушки-красноармейца к белогвардейцу. Поэтому в процессе работы у Чухрая возникали разного рода конфликты то со сценаристом Колтуновым, то с руководством студии. Молодой режиссер хотел отойти от классового подхода в описании событий, а его оппоненты всячески этому противились, прекрасно понимая ту силу воздействия, которую кинематограф оказывает на людей. Однако начиналась хрущевская «оттепель», которая тем и знаменита, что заметно раздвинула рамки классовых ограничений, существовавших в советском искусстве.
Драматические коллизии вокруг фильма отрицательно влияли на всех участников съемок. В том числе и на актеров. И больше всех нервничала Извицкая. Во многом это объяснялось ее молодостью и отсутствием необходимого опыта (ведь это была ее первая серьезная роль). К тому же съемки фильма проходили в довольно сложных климатических условиях – в пустыне. Все эти обстоятельства отрицательно сказывались на молодой актрисе и служили частым поводом к срывам съемок. В такие минуты Извицкая впадала в уныние и подолгу плакала. Какое-то время никто не знал, каким образом можно снять с актрисы это состояние, пока ассистент режиссера внезапно не посоветовал Чухраю вызвать на съемки мужа актрисы – Эдуарда Бредуна. Режиссер так и поступил, более того, он доверил молодому актеру эпизодическую роль – казака. Так была решена эта проблема.
Фильм «Сорок первый» вышел на экраны страны в 1956 году и был хорошо встречен зрителями (в прокате он занял 10-е место, собрав 25,1 млн. зрителей). Через год его повезли на Каннский кинофестиваль, где он вызвал еще большую бурю восторга. Хотя поначалу французские журналисты встретили приезд советской делегации скептически. В одной из газет кто-то из этой братии даже написал, что в Канны прибыла делегация из Москвы, в которой присутствует «актриса с ногами степного кавалериста» (имелась в виду Извицкая). Это была откровенная неправда, так как своей внешностью Извицкая могла поспорить с любой голливудской звездой. Однако актриса восприняла этот выпад слишком серьезно и едва не впала в депрессию. Спасибо другим членам советской делегации (среди них были Г. Чухрай, О. Стриженов и др.), которые сумели найти нужные слова и успокоить актрису. А вскоре и другие участники фестиваля по достоинству оценили талант Извицкой. Она попала в центр всеобщего внимания, и ее прекрасное лицо глядело со страниц большинства западных газет и журналов. Более того, в Париже оборотистые французы тут же открыли кафе под названием «Изольда».
На родине 25-летнюю звезду тоже не оставили без внимания: ее сделали членом Ассоциации по культурным связям со странами Латинской Америки, а это значило, что актриса получила прекрасную возможность беспрепятственно путешествовать по миру. Крупнейшие города распахнули перед ней свои ворота. За короткое время она посетила: Париж, Брюссель, Вену, Будапешт, Варшаву, Буэнос-Айрес и другие города. В перерывах между поездками Извицкая продолжала сниматься в кино. В конце 50-х вышло несколько фильмов с ее участием: «Поэт», «Неповторимая весна» (оба – 1957), «Очередной рейс», «Отцы и дети» (оба – 1958), «Человек меняет кожу» (1959), «Человек с будущим» (1960). Однако ни один из этих фильмов не шел в сравнение с фильмом Чухрая, где Извицкая сумела раскрыть многие грани своего таланта. Во всех перечисленных фильмах она играла хоть и главные, но совершенно похожие роли, сыграть которые без особого труда могла бы любая начинающая актриса.
Между тем время шло, а режиссера, способного предложить Извицкой роль, равную по драматизму той, что она сыграла в «Сорок первом», так и не находилось. Сам Г. Чухрай позднее по этому поводу заметил: «То, что Извицкую после „Сорок первого“ стали приглашать на вторые, а то и на третьестепенные роли, связано с серьезными недостатками нашей социальной системы в кино. Многие крупные, да и молодые режиссеры не хотели работать с известными артистами, стремясь из эгоистических побуждений открыть свою собственную кинозвезду. Они не заметили тех значительных возможностей, которые раскрыла в Извицкой роль Марютки. Именно поэтому многие актеры поистине уникального таланта у нас снимались весьма редко, тогда как на Западе большой успех в фильме открывает дорогу актеру ко многим фильмам».
Начало 60-х годов Извицкая встретила творческим кризисом. Она продолжала сниматься в кино, однако это были уже не главные роли, а второстепенные, а то и вовсе эпизоды. В итоге за первую половину 60-х она снялась всего лишь в пяти фильмах: «Мир входящему» (1961), «Армагеддон» (1962), «Цепная реакция» (1962), «Вызываем огонь на себя» (1964), «Мечта моя» (1965).
Творческая невостребованность больно била по самолюбию актрисы. Слава, едва начавшись, тут же улетучилась, и привыкнуть к этой мысли для Извицкой было труднее всего. Если бы рядом с нею тогда оказался верный друг, который подставил бы ей плечо, глядишь, все бы повернулось иначе. Однако такого человека рядом с нею не оказалось. Муж, Эдуард Бредун, будучи актером среднего уровня, видимо, завидовал успеху жены и поэтому на роль наставника явно не подходил. Говорили, что он сильно обижался, когда на студии ему вслед бросали: «Это Эдик, муж Изольды Извицкой…» Единственное, что он сумел сделать, – так это научил жену заглушать обиды водкой. Так постепенно они оба стали спиваться. По этому поводу критик А. Бернштейн пишет:
«Именно Бредун, может быть, сам того не желая, приучил молодую жену к спиртному. Но это не помешало ему впоследствии оскорблять ее, обвиняя в пьянстве… Первый в жизни бокал шампанского актриса выпила на свадьбе, когда ей было 23 года. Потом, по инициативе Бредуна, начался длительный период домашних застолий, на которых царствовали крепкие напитки – водка и коньяк. Свою роль в жизни Извицкой сыграли и официальные приемы, ресторанные встречи с благодарными поклонниками и зрителями… Влияние алкоголя на ее хрупкий организм было разрушительным: уже скоро она неожиданно для окружающих начала терять „координацию движений“, уходить в „небытие“. Актеры рассказывали мне, что во время кинофестиваля в Горьком из комнаты гостиницы, которую занимали Бредун и Извицкая, был слышен такой разговор: „Мне плохо, Эдик… Я больше не могу пить эту гадость“. – „А ты опохмелись, легче будет“.
Бывало, во время отъездов мужа на съемки или гастроли, актриса забывала о водке, но неожиданно приезжал Бредун с неизменной бутылкой, затем почти каждый день появлялись «друзья» и ставили на стол «Столичную» или коньяк…
Бредун все чаще уезжал в киноэкспедиции, на гастроли (с 1958 года он работал в Театре-студии киноактера), забирая с собой почти все свои вещи и даже магнитофон. А потом она начала пить сама…»
Как это ни кощунственно звучит, но в поведении Бредуна ясно угадывается желание опустить жену ниже себя, отомстить ей за собственное униженное положение в кинематографической среде. Трагизм ситуации усугубляло и то, что актриса не имела возможности иметь детей. Одиночество ее изматывало.
Однако о роли Бредуна в трагической судьбе актрисы существует и другая точка зрения. Известная актриса Майя Менглет так озвучила эту позицию:
«Если вам кто-то скажет, что в смерти Извицкой повинен Эдик, не верьте. Когда Изольда стала пить, он пытался ее лечить, устраивая в больницы. Не получилось, видно. Он с ней устал. И потом, наш киношный мир такой христопродажный, многие ей завидовали, и ее депрессию воспринимали чуть ли не с восторгом».
Эту же позицию защищал позднее и Леонид Филатов в своей телепередаче «Чтобы помнили». В главе, посвященной Извицкой, он так отозвался о ее муже: «Все-таки не забудем, что Бредун был любимым Изольды Извицкой. Поэтому, если он в чем-то и виноват, с него спросится на небесах. А мы поступим в отношении его памяти так, как поступала всегда сама Изольда, умудрившаяся за всю свою жизнь не сказать ни о ком ни одного дурного слова».
Самой заметной ролью Извицкой в первой половине 60-х стала роль советской разведчицы Паши в первом советском телесериале Сергея Колосова «Вызываем огонь на себя». В главной роли – разведчицы Анны Морозовой – снималась жена режиссера актриса Людмила Касаткина, а Извицкая должна была играть ее напарницу. По словам С. Колосова: «Порой на съемках Изольда была недостаточно собранна, плохо выглядела, чувствовалось, что она ведет безалаберную семейную жизнь с Бредуном, который мне был антипатичен…»
Однако, даже несмотря на свою болезнь, Извицкая справилась со своей ролью блестяще. Почти полтора года, пока велись съемки, она старалась держать себя в форме, выкладывалась на съемочной площадке до конца. Многим знавшим ее тогда показалось, что актриса поверила в себя и впервые за долгие годы сможет изменить собственную судьбу в лучшую сторону. Однако чуда не произошло. Киноактриса Татьяна Гаврилова позднее рассказывала: «В 1968 году я, моя приятельница, известная актриса Людмила Марченко, и ее муж, театральный администратор Виталий Войтенко, пришли в гости к Изольде. Мы были потрясены, увидев, что она сильно избита. Она показала нам множество ссадин на руках и теле, синие подтеки под глазами, но не сказала, кто это сделал…»
Видя, как человек погибает буквально на глазах, некоторые коллеги Извицкой пытались хоть как-то облегчить ее участь. Так, в 1969 году они уговорили режиссера Самсона Самсонова занять ее в съемках своего фильма «Каждый вечер после одиннадцати» (главные роли в нем исполняли Михаил Ножкин и Маргарита Володина). Однако роль Извицкой в этом фильме была такой маленькой, да еще бессловесной, что ее присутствия там никто из зрителей не заметил.
Между тем тот фильм стал последним, 23-м по счету, в послужном списке актрисы. Большая часть из этих картин – 17 – выпала на десятилетие 1954–1964 гг. Получив небольшой гонорар за съемки, Извицкая вернулась в Москву и какое-то время жила благополучно. Но это время было очень коротким. Затем ее вновь поглотил омут пьянства. Водку она обычно покупала в соседнем с ее домом магазине, причем часто делала это не сама, а просила об услуге соседей или друзей. В один из тех дней (в январе 1971 года) от нее ушел муж Эдуард Бредун. Собрав вещи, он переселился к подруге жены, некой продавщице ковров. Изольде он не оставил ни копейки. Этот уход окончательно добил несчастную женщину: ее рассудок помутился. Она закрылась в своей квартире и неделями не показывалась на улице, питаясь только сухарями. На «Мосфильм» она не звонила, поэтому никакой зарплаты ей там не начисляли. В Театре-студии киноактера, в штате которого она числилась, зарплата ей шла, однако и там она не показывалась. Это было удивительно, так как незадолго до этого Извицкой предложили роль в новом спектакле «Слава» по пьесе драматурга Гусева. Это предложение ободрило ее, она целыми днями учила дома свою роль. И вдруг в конце февраля 1971 года актриса пропала.
Рассказывает Т. Гаврилова: «Третьего марта диспетчер театра, обеспокоенная тем, что телефон Извицкой не отвечал, позвонила Бредуну и попросила его пойти на квартиру своей бывшей жены и, если никто не отзовется, открыть дверь своим старым ключом. (Извицкая жила в доме № 4, кв. 6 по 2-му Мосфильмовскому переулку. – Ф. Р.). Но Бредун не смог попасть в квартиру – дверь была закрыта, а ключ торчал в замочной скважине с другой стороны. Вызвали милицию, слесаря из ЖЭКа, и они без особого труда взломали закрытую дверь.
Изольда Васильевна лежала на полу как-то боком в стеганом французском халатике, головой – на кухне, худеньким телом – в комнате. Увидев все это, Бредун громко сказал: «Уже набралась, вставай!» Но Извицкая не поднималась. На лице отчетливо проступали характерные пятна, и слесарь проворчал: «Ты что, не видишь, она же мертвая!» Видимо, актриса шла на кухню, но, потеряв сознание, упала и умерла. Судя по всему, пролежала так больше недели. Еды в доме не было никакой, лишь кусочек хлеба, наколотый на вилку, лежал в металлической селедочнице. Я слышала, как следователь, приехавший на место происшествия вместе с врачом, сказал: «Она хорошо поддала». Однако по настойчивой просьбе Бредуна смерть Извицкой объяснили «отравлением организма неизвестными ядами, слабостью сердечно-сосудистой системы». Поползли слухи: «Изольда Извицкая отравилась, повесилась…»
О том, что некогда популярная актриса кино Изольда Извицкая умерла, в те дни сообщила лишь газета «Советская культура». Прокомментировала это событие и Русская служба Би-би-си, которая трактовала его более смело: «Умерла от голода и холода…»