Человек есть то, что ест
он во всякий свой присест;
и он наел себе сознанье
и немало разных мест.
На пике плоти – крепкий лоб,
в миг прозренья шлепать чтоб
и тряхнуть посредством чуба
стариною под притоп.
В точках зрения – глаза;
в них выражает железа
то удальство, как Коза Ностра,
то боль, как Сидора коза.
Нос для яркости мечты
в личность нюхает цветы;
делал он латинский профиль,
а сейчас не те понты.
Под носом вещие уста
гласят ля-ля и тра-та-та,
но соловеют в губошлепстве,
карму жизни просвистав.
В оскале ряд и ряд зубов —
совершать калорий клёв,
а на конгрессах чтобы было
чем смеяться с дураков.
.
Зевая впору, индивид
не выпирает весь на вид
язык, что в спорах задушевных
споро всем душой кривит.
Когда потерпит острый слух
чреду нахальных оплеух,
он фигурирует вполуха,
а то и вовсе краем ух.
Над плечами (в сумме два)
все мысли мыслит голова;
коль не подумает чего-то,
оно и взбрендится едва ль.
Посреди подмышек – грудь,
где надо шмотку застегнуть;
где место сердцу дыбить чувства,
душе – лишь ёкнуть и икнуть.
Какой задаче служит кровь?
Терпеть анализ докторов,
подчас даваться вурдалаку,
натечь на линию фронтов.
Только круглый идиот
не знает, где на нем живот.
Там гастрит с аппендицитом
вечно рвутся на курорт.
В заднем ракурсе – спина;
не без причин она сильна —
туда налоговое бремя
возлагает нам страна.
.
Спине содействуя, бока
не выставляются никак,
а незаметный сбоку бантик
чужд амбициям кокард.
Чтоб носить судьбину-рок,
существует пара ног;
их не туда порой заносит —
видно, есть еще седок.
Две подружки, две руки,
бывают часто коротки,
в момент решения вопросов
распускают кулаки.
Телу также неспроста
нужны интимные места,
и сверхсекретные гормоны,
и подпочва для глиста.
В складках жира организм
прячет стыдный атавизм,
дабы от родства с макакой
отделить свой гуманизм.
А в печенках где-то есть
архетипы, совесть, честь.
Как банный лист и папиллома,
они успели надоесть.
Украшает телеса
грандиозная краса!
Она спасет всенепременно
Землю, мир и небеса.