Сабля – одна штука. Железо – дрянь.
Ножей шесть штук. Железо все равно дрянь.
Две фляги для воды. Не лишком большие, но удобные в переноске. Из провизии – сухари и солонина. Не слишком много.
Арбалет?
Видимо, не удалось украсть.
Посуда?
Оловянная миска. Одна.
Одна ложка, кстати говоря. Две украсть не удалось? Или…
Алекс рассчитывал на одного человека?
Лиля проводила ревизию имеющегося и мрачнела. По всему выходило, что Алекс собирался идти один. Ни запасной одежды на двоих – не такая уж ценность, достать можно было, ни оружия, ничего. Даже заплечный мешок один, хотя так и так выгоднее было бы на двоих поделить любую тяжесть.
Все на одного.
Но тогда зачем вытаскивать ее?
От безнадеги Лиля посмотрела на Энтони, который помогал, чем мог. Мог он не слишком многое, но вещи складывал в мешок аккуратно и помалкивал. Понимал, что женщина и так на нервах.
Надо отдать Лофрейну должное.
Обычно ему плевать было на окружающих, тем более, на дам. Но если он давал себе труд выслушать и разобраться – лучшего психолога и пожелать было нельзя. На одном голом сексе хорошим любовником не станешь, надо еще понимать, чего женщина хочет.
Вот, Лилиан в данный момент хотела тишины.
Хотя – нет.
Тишины она хотела раньше, а сейчас ей хотелось понять. Понять, что происходит.
– Похоже, Алекс не собирался брать меня с собой?
Тони кивнул. Он думал о том же самом.
– Но с корабля он вас вытащил.
– Зачем?
Этот вопрос интересовал и Энтони.
– Надо подумать… вы не присутствовали в кают-компании…
Лиля потупила глаза.
Ладно, она зря сорвалась тогда на барона. Непрофессионально это. Могла бы и на обедах-ужинах бывать, и с людьми общаться, но…
Сорвалась.
Кто не был беременным – кидайте камень. Мужчины, просьба не присоединяться. Она все-таки женщина, а не Железный Человек. Гормональный взрыв – и вся оперативная работа коту под хвост. Увы.
– Нет. О нем там говорили?
– Алекс Ройс… Ройс…
– Да. Уэльстер, лэйр…
– Точно!
Тони даже в ладоши хлопнул, радуясь своей памяти.
– Определенно! Я помню, капитан о нем говорил. Что Ройс участвовал в мятеже Альбиты и едва ноги унес.
Лиля раскрыла рот.
– К-как?
– Ну да. Мятеж тогда провалился, а Ройс вынужден был бежать. Он был подручным какого-то барона Фре… Фер…
– Фремонта, – глухо поправила Лиля.
– Точно.
Графиня села на попу и подтянула к себе колени.
Обхватила их руками и положила сверху подбородок.
– Ох… ты… ж….
Приличными в выразительной тираде оказались только предлоги. Барон присвистнул, но Лиля и внимания на него не обратила.
Вот что мимо-то просвистело!
Альдонай, спасибо. С меня причитается…
Если ей помогли из мести, если Алекс планировал свести с ней счеты, утащив ее с корабля… и натешился бы, и наигрался, а ведь она не ожидала подвоха. И спиной бы повернулась, и… и…
И она.
И ее ребенок.
М-да. Медленная и мучительная смерть – не то, о чем надо думать на ранних сроках. Определенно.
– Неужели он не мог меня убить на корабле? Так же проще!
Энтони фыркнул. Его мысли шли теми же путями.
– Не мог.
– Почему?
– Потому что рядом каюты. Моя, капитана, штурмана… это не просто так. Малейший шум – и мы все на ногах.
– Меня бы это не спасло. Да и шум… он успел бы уйти незамеченным.
– Алекса потом тоже ничего не спасло бы. Я бы его из-под воды достал.
– Чего тебе хочется больше? Жить или отомстить?
– Примерно так. Я бы искал убийцу и рано или поздно нашел.
Лиля помрачнела еще сильнее. Пальцы рук неосознанно крутили кольцо с изумрудом. Подарок Джерисона. Лиля нервничала, а так хоть частичка дома, но оказалась рядом с ней.
Хоть что-то родное рядом…
– Думаешь, он помог мне удрать, чтобы убить меня?
– Думаю, тут все было один к одному. И тебя он ненавидел, и смерти тебе желал, и еще… вот.
Палец барона указывал на браслет с изумрудами.
Лиля чертыхнулась.
Это для нее браслет – знак статуса. А для других?
Сколько там грамм золота? Двести? Триста?
И изумруды размером с ноготь. Есть на что начать новую жизнь. Кольцо, серьги с изумрудами, тоже не копеечные… много украшений Лиля не носила, но знаки статуса надевала по обязанности. Даже сроднилась с ними, привыкла. И забыла про их рыночную стоимость.
Не пришло еще то время, когда дамы носят качественную бижутерию, а подлинники украшений хранят в сейфах. На ней все натуральное. И чертовски дорогое!
– Точно.
– На корабле это не получилось бы. Убить бесшумно, потом бесшумно же обшарить тело…
Ага. А если кому бы в гальюн приспичило? Ночной горшок был только у Лилиан, как у пленницы, остальные топали в отхожее место ножками. Даже через весь корабль.
– Лучше, если тело сбежит вместе с тобой. И время будет, и обыскивай, сколько хочешь.
– Кажется, Лилиан, вы мне должны за спасение жизни.
Лиля прищурилась на барона, и Энтони тут же пожалел о своей шуточке.
– Барон, а что я вам должна за наглое похищение?
– Я выполняю приказ его величества Энтора. Не надо меня бить, – шутливо поднял руки вверх Энтони.
Лиля и не стала бы.
Какие там потасовки в ее положении? Смешно…
– В моих глазах вас это не извиняет. Считайте, что спасением моей жизни вы отрабатываете свой долг. Именно по вашей вине я подвергаюсь ненужному риску – вам его и устранять.
– Чувствуется, что вы занимаетесь торговлей.
– И уроки беру у эввиров.
Оскорбление не достигло цели, Лиля еще и за комплимент его приняла.
Тони от неожиданности тоже стушевался и махнул рукой. Надо было продолжать разбирать и укладывать вещи.
Вирма. Земли клана Хардринг.
Олав Хардринг читал письмо.
Медленно, все ж не книгочей он, а воин, но вполне уверенно.
Он не простой воин, он глава клана, а в скором будущем, может, и правитель всей Вирмы. Если боги будут милостивы…
Бран Гардрен писал мало, но по делу.
Ни любезностей, ни пожеланий.
Все коротко и ясно. У короля Ативерны похитили члена семьи. Жену брата.
Да, для Брана не осталось тайной родство между Джерисоном и Ричардом. И не стоило рассказывать ему о дальнем родстве.
Если бы речь шла об Анжелине, Бран мог бы поверить, было определенное сходство. Но Джессимин не была матерью Ричарда.
А сходство-то все равно было!
Просто Джерисон был черноволосым и синеглазым, да и кое-какие фамильные черты Иртонов в нем прослеживались.
Но…
Когда Ричард и Джерисон стояли рядом…
Когда они двигались, когда разговаривали, смеялись над шутками…
Бран искренне удивлялся, почему никто этого не замечает. Хотя ответ был просто – привыкли.
Пригляделись, сжились, даже и не задумывались над подобными вопросами. Бывает…
Бран заметил, но решил молчать. Кому интересны такие тайны? Ладно бы ее сами прелюбодеи были живы. Но те мертвы, а шантажировать короля тем, что у него есть брат?
А он этого точно не знает?
Да и плохо шантажисты кончают. Бран был достаточно умен, чтобы понимать – некоторые вещи лучше не проделывать, если ты хочешь жить долго и счастливо.
Но это было личное его решение.
А Олаву он написал как есть.
Джес брат короля, не родной, но дорогой и близкий. Лилиан – его супруга.
Ричард их обоих любит.
Бран ей обязан. Если Олав хочет получить признательность Ативерны, ему надо поставить своим людям задачу – пусть ищут.
Ищут в портах Авестера, Эльваны, Уэльстера, расспрашивают шакалов с Лориса…
Если именно вирмане найдут Лилиан Иртон, благодарность Ричарда будет велика. Да и сама Лилиан – друг вирман. Клан Эрквиг тому свидетель.
Олав думал недолго.
Если все так, как пишет Бран…
И сами они Иртонам кое-чем обязаны. Все вирмане.
И выгоду свою можно получить…
Олав бросил клич уже на следующий день.
Зимой в море н выходят?
Так ведь еще и не зима. И отчаянных голов хватает… вот и пусть они знают.
Пусть знают все…
Лилиан Иртон.
Светлые волосы, зеленые глаза, а чтобы быть уверенным, что это – та, добавлено несколько вопросов. Ганц подсказал.
Имя нянюшки – Берта.
И странное прозвище.
Розовая корова.
Странно, конечно, да кто их знает, какие у тех ативернцев обычаи? Может, оно как ласковое словечка?
Олав подумал немного, и решил, что кашу маслом не испортишь.
Говорите, авестерцы?
А ведь эти гады поддерживают Лорис, а та шваль давно портит жизнь вирманам.
Раз такой случай…
Олав спускал свою свору с поводка и открывал сезон охоты. Пусть его корабли идут повсюду и везде, пусть ищут Лилиан Иртон. А если они найдут еще и добычу…
Это хорошо. Это правильно.
Пусть ищут.
Авестер, где-то на побережье.
Правильно сложенный вещевой мешок – великое дело.
В век каркасных рюкзаков и полностью подогнанной амуниции никто и не задумывается, как жили ДО появления туристского снаряжения.
А ведь жили.
И по земле ходили, и путешествовали, и расстояния преодолевали.
Лиля этим навыком, кстати говоря, владела. Еще в ТОЙ жизни, как Алевтина Скороленок. Спокойно складывала-разбирала вещмешок, спокойно ходила в походы с друзьями…
Вот и сейчас…
Даже скатка – кто-то знает, что это такое?
Нет?
Ценнейшая вещь!
Берется шинель армейская, одна штука. Носить ее на себе все время? В походе жарко.
Шинель (а это предмет одежды вроде пальто, с длинными рукавами) особым образом скатывают в рулон, связывают концы и надевают через плечо. Левое.
Так можно ходить, сколько угодно. Не жарко, не тяжело, не цепляется.
Шинели у Лилиан не было, а вот одежда присутствовала. Сейчас она делала такую скатку из своего платья и амазонки. Идти по лесу ей придется в мужской одежде. Штаны, рубашка, плащ… плащ она бы с удовольствием поменяла на куртку, но куртки не было.
Плюнула, взяла жакет от амазонки. Пока он еще на ней сходился.
Тем более, Лилиан предпочитала вещи не в облипочку, а в зависимости от ткани.
К примеру, тот же шелк. Он шикарно драпируется, но если обтянуть им жировые складки, выйдет просто ужасно. На амазонку пошло хорошее сукно, да и на корабле Лиля выпустила ее чуток в боковых швах.
Получилось неплохо.
Женский взгляд распознал бы переделки, но барон, как и большинство мужчин, не видел разницы между воланчиком, фестончиком и рюшечкой, а наряд оценивал не по швам, а по тому, как тот показывает женскую красоту.
Лиля в самосшитых штанах и элегантном жакете выглядела достаточно комично, но барон смотрел не на жакет.
На обтянутую штанами филейную часть.
– Вы так и пойдете по лесу!?
– А что такого?
– Это неприлично.
Лиля откровенно заржала. Даже не захохотала – заржала.
– Достопочтенный, значит, женщин похищать прилично, а в штанах ходить там, где меня никто не увидит – неприлично?
– Я же вас вижу, – буркнул барон, понимая, что Лилиан в чем-то права.
– А вам придется потерпеть. Нам идти по лесу, идти достаточно далеко, в юбке я сойду с ума. Я ее порву в лохмотья, соберу на нее все репьи и колючки, да и ноги переломаю.
Лиля была полностью права.
Но барон все равно угрюмо сопел.
Эти штаны… они так все обтягивали… и там, и ниже… и у нее такие ноги… и такая… такая…
Неприлично же!!!
Но говорить об этом Лилиан Иртон было бессмысленно.
Может, и неприлично. Зато дешево, надежно и практично.
Ативерна. Лавери.
В то время, как Лилиан и Энтони готовились к лесному турпоходу (хоть и не по своей воле) Джерисон раскланивался на балу с милой дамой.
– Леди Вериса. Мое почтение.
– Граф… мы так давно вас не видели.
Давно. Дней пять.
В связи с отсутствием Лилиан, Джерисон стал больше времени проводить с детьми, ездил в салон Мариэль, в замок Тараль…
Не разорваться же ему!
Конечно, на светскую жизнь осталось гораздо меньше времени, считай, первый раз во дворец и вырвался. И попал в «нежные лапки» хищной гарпии.
– Как здоровье вашей супруги? Как дети? Мы так давно не видели милую Лилиан….
Вот и случай. Отлично.
– Леди Вериса, скажу вам по секрету…
– Да?
– Мы с супругой… вы понимаете…
Дама – поняла мигом. Такие намеки светские сплетницы просекают даже не инстинктом – подсознанием. Или астральными щупальцами.
И впиваются ошалелым кракеном.
– Неужели ваша супруга готовится осчастливить вас еще раз?
– Да.
Джерисон расплылся в самой дурацкой улыбке, которую смог выжать. Счастливый отец.
Получилось, видимо, убедительно, леди тоже разулыбалась.
Выглядело это так, словно гиену покормить забыли.
– Милый граф, какое счастье!
– Да. Но, к сожалению, Лилиан не захотела оставаться в столице. Она решила временно отправиться в наше поместье, в Иртон. Там тишина, спокойствие, опять же, деревенский воздух полезнее для малыша.
– О, граф! А вы пока остались в столице?
– Пока меня не отпускает служба. Но ближе к родам я обязательно поеду к жене. Я не оставлю ее одну в такой момент.
Грустью в голосе Джерисона можно было салаты заправлять. И еще на супы осталось бы для всего двора.
А что делать?
Советами его величества пренебрегать нельзя.
Даже не советами – просьбой.
Вот ведь где беда…
Не знал бы Джерисон, какие мотивы двигают Ричардом – плюнул бы на все и помчался выручать жену.
Не знал бы Ричард всех обстоятельств Джерисона – махнул бы рукой, да и отпустил.
Но…
Государственная политика, так-то.
Жуткое дело, по правде говоря.
Если Джерисон сейчас помчится в Авестер, если развяжется война (а Энтору только дай повод) Ативерне придется куда как хуже. Ричард только сел на трон, ближайший год – период междувластия.
Хоть и управлял Ричард государством вместе с отцом, фактически за отца, а все же тяжко дается переходный период.
Старая армейская загадка.
Когда на посту нет часового?
Никогда? Ошибаетесь. Есть такой момент. Это когда один уже сказал «пост сдал», а второй еще не ответил «пост принял». Вот в этот миг пост без часового.
Когда государство без правителя?
Никогда?
Опять ошибка.
Именно в тот момент, когда старый правитель ушел, а новый только что сел на трон. Вот в эту самую минуту государство еще не обрело голову.
Еще не все ниточки намотались на пальцы кукловода, еще не все вожжи перехвачены, не все группы, клики и братства признают короля, еще возможны бунты и недовольства…
Это потом Ричард крепко возьмет управление и найдет ключик, кнут и пряник для каждого. А пока….
Легко ли управлять человеком, который тебя без штанов помнит? Ворующим яблоки в саду и варенье на кухне (очень хотелось)?
Ты ему – нельзя, а он тебе: да ладно, малыш…
И плевать ему, что ты – король. Для него ты все равно в чем-то ребенок.
Это не государственная измена, это инерция мышления.
Нельзя сейчас с Авестером ссориться. Нельзя.
Хорошо еще в Уэльстере тихо и спокойно, оттуда не то, что подлости ждать не приходится, а можно еще и помощи дождаться.
Альтрес Лорт, недавно побывавший в той же шкуре, что и Ричард сейчас, не хотел раскачивать лодку под соседом.
Нет, что вы! Не только из благородства и добрых чувств.
Благородный политик? Сие сочетание еще в мезозое оксюмороном почиталось. Слова такого не знали, но уже – не верили. Просто поджигая соседский дом, надо стоять с ведром наготове – не дай Альдонай на свое хозяйство огонь перекинется. А у Лорта и так хлопот полон рот.
Ричард хоть сам правит. А каково регенту при малолетнем короле?
Грустно.
Вот и решили Ричард и Джерисон совместно запустить «легенду». Она же «деза» и «лапша на уши».
Лилиан беременна, а потому уехала в Иртон. Никто не удивится, многие так поступают.
Джерисон поехал к супруге.
Ничего в этом удивительного нет, все в порядке вещей. Заодно и объясняться будет проще.
Если Лилиан пропала невесть куда, а потом появилась с младенцем (иного варианта никто из мужчин даже не допускал), тут начинаются сплетни.
А если Лилиан уехала рожать, а потом появилась под ручку с мужем и с младенцем?
Дело житейское.
А Ричард (ладно, не признаемся Джерисону) продумал и еще один вариант.
Если Лилиан не вернется…
Она умерла при родах. Похоронена в Иртоне.
Точка.
Если не вернется Джерисон… он сошел с ума от горя и остался в Иртоне. Или умер и там похоронен.
Далеко, глушь страшная, поди, сыщи концы.
Конечно, какие-то обрывки и осколки информации просочатся, кто б спорил. Куча сотрудников у Ганца, вирмане…
Там слово, здесь слово… просочатся обязательно. Но без официального подтверждения останутся только слухами.
Джерисон получил причитающуюся ему долю поздравлений и вырвался из цепких ручек леди.
Сплетня пошла гулять по двору.
Авестер, где-то на побережье.
Энтони мрачно жевал галету.
Размочил в кружке и откусывал по кусочку.
Перед походом следовало поесть…
Лилиан Иртон сидела напротив, на большом камне, подстелив плащ, и тоже жевала. Хотя и поворчала немного – мол, надо эти припасы экономить. Пойдем по лесу – еды найдем.
Слов у барона не было.
Много чего он ожидал, но чтобы так?
Что должна сделать приличная дама, оказавшись в такой ситуации?
Рухнуть в обморок.
Выйти из него – и рухнуть еще раз, и так раз десять.
Устроить истерику.
Во всем положиться на мужчину и ждать, пока ее спасут. Желательно, пронеся на руках до ближайшего населенного пункта.
Это – прилично. Логично, адекватно… да просто – нормально!!!
Что вместо этого делает Лилиан Иртон?
Помогает хоронить труп.
Собирает со знанием дела походный мешок.
Собирается идти через лес к людям. И видно, что для нее это – совершенно обычное дело. Вот, как прическу уложить.
Никакой разницы.
Да что, вашу так и переэтак, во имя Альдоная на кривой козе, здесь происходит!?
У барона Лофрейна с треском и болью рвался шаблон. Милой, нежной дамы, трепетной и хрупкой. Он даже не был уверен, что ему так хочется привезти Лилиан Иртон ко двору.
Страшновато уже…
Кто ее знает? Ты ее привезешь, а что она тебе устроит? Вряд ли что-то хорошее. Решимости у нее хватит. Сил, времени, упорства…
Знал бы заранее – ни за что не связался бы.
Кошмарная женщина.
И вместе с тем, Тони не мог не признать, что так – лучше.
Вот что бы он сейчас делал с приличной дамой?
Повесился бы. На ближайшей сосне. Или утопился – на выбор.
На истерики, крики, сопли и слезы времени просто не было. И сил тоже. Надо было действовать…
Хотя…
Лилиан Иртон сама виновата! Если бы она не решила бежать, они бы здесь не оказались.
Но вслух Лофрейн это не произнес. Прекрасно понимал, какой последует ответ.
Если бы вы меня не похитили…
– У меня грязь на носу, барон?
– А? – очнулся от своих дум Энтони.
– Вы меня так пристально разглядываете. У меня грязь на носу?
– Нет, графиня. Что вы.
– Вот и хорошо.
Лиля извернулась и потянулась за флягой с водой. При этом рубашка так обрисовала ее грудь, а штаны – бедра, что Энтони едва не взвыл.
Издевательство, одно слово!
Неужели она не понимает?
Но Лилиан смотрела совершенно спокойно и невинно. Она действительно не понимала.
Да и с чего бы?
У тех же вирман женщина в штанах не вызывала никаких эмоций, Джерисон, конечно, поддавался, но мужа она специально поддразнивала. А так старалась не нарушать этикет.
И так ляпов было не обобраться. Если б не Алисия с ее замечательным титулом Старой Гадюки и таким же чудесным характером, Лилиан бы точно при дворе заклевали.
Она была другой, вот и весь сказ. И потому не допускала небрежности там, где могла.
Лиле и невдомек было, о чем думает барон. Вместо этого…
– Барон, вы, когда обыскивали Алекса, рыболовных крючков не нашли?
– Н-нет…
Лиля вздохнула.
– Жаль.
И ей действительно было жаль.
Рыбкой бы запастись… великое дело – рыба! Ее можно было бы завялить и нести с собой, хоть какой запас будет. Или отварить, или пожарить…
Лиля бы сделала. Но…
Морскую рыбу тоже надо уметь ловить.
Вот с речной у нее было проще. На рыбалку она ходила во времена оны. И подкормку разбрасывала, и рыбу ловила, и улов чистила, и уху варила…
Было.
А на море рыбачить ни разу не довелось. А там ведь своя сноровка нужна, наверное…
Лиля бы попробовала, но…
А чем?
Сети у нее нет, вершу сплести можно, но из чего?
То-то, что и не из чего, и долго, и не факт, что кто-то попадется. Крючков нет, лески нет… на рыбу можно не облизываться.
Крабы? Птичьи яйца?
Она слышала, что можно так сделать, что можно их наловить или насобирать, испечь, но – не умела. А коли так, то и нечего время тратить.
Можно, говорят, ловить с острогой, но Лиля и этого не умела. Вообще.
Нет, не стоит заморачиваться. Проше сразу топать в лес и надеяться, что дорога выведет.
Лиля еще раз порадовалась за себя. За свой ум, который подсказал ей сшить штаны и пару простых рубашек, за то, что предпочитала простую и удобную обувь…
Она бы и не против шпилек, но – беременность же. При беременности – никаких каблуков. И равновесие потерять легко – центр тяжести меняется, и для сосудов вредно… а потому сапожки были легкие и удобные. Самое то, что доктор прописал.
Плоская подошва, удобное чуть широковатое голенище, чтобы ноги к вечеру не опухали и не отекали…
Ходить по лесу – можно.
Только вот…
Лиля привычно оторвала от платья несколько полосок ткани и принялась в нескольких местах перевязывать подошву. До кроссовок и рифленой подошвы еще несколько веков, а так нога будет меньше скользить.
– Лилиан?
Лиля махнула рукой на церемонии.
– Барон, давайте сюда свои ноги.
Тони махнул на все рукой и подчинился. Что уж теперь…
Идти – все равно нужно.
Море, неподалеку от Авестера
– Б…!!!
Джок Арран высказался предельно четко.
Подумал – и повторил уже подробнее. Потом добавил и еще повторил.
Увы, и еще раз – увы.
Картина от этого не изменилась ни на секунду.
Барона Лофрейна на борту не было.
Графини Иртон на борту не было.
Пропала одна из шлюпок.
И это не п… и х…!? А что тогда – оно?!
Впрочем, долго материться капитан не стал, вот еще не хватало. Рассуждал он вполне логично. Если аристократы слиняли с корабля… кстати – а зачем?
Лофрейн уплатил вперед, кидать они его не собирались, пиратам сдавать – тоже, на море барон был не то, чтобы совсем новичком, но – не моряк.
Пассажир. Груз. Разве что не балласт, но все равно не моряк. Это особый характер нужен, особое умение, да и не всех море принимает. Кстати – и дурака в капитаны не крикнут. Если что…
Можно купить корабль, но ты не купишь ни удачу, ни умение. Тебя либо пираты схарчат, либо таможенники, либо еще кому попадешься…
Море.
Иногда Джок думал, что вирмане в чем-то правы, и у моря есть свой бог. Потом он эту мысль отгонял, конечно. Ересь…
Нет уж.
Альдонай и только Альдонай. И все тут!
Ладно, нечего рассуждать. Вопрос – где аристократы? Зачем им было уводить шлюпку и уплывать? К тому же…
Капитан перешерстил каюту барона быстро и с большим опытом. Потом каюту графини. И помрачнел.
Графиня явно собиралась. Ни одной ее одежки, ни одной вещички, оставлено то, что нельзя унести с собой. Еще и на стене каюты что-то нарисовала…
Изобразительное искусство тоже пострадало от Лилиан Иртон.
Одно дело – изобразить человека. Это она могла, и мышцы, и скелет, они в институте не раз все рисовали. И сводила она картинки, и рисовала… руки помнят.
А вот когда ее сиятельство решила нарисовать на стене чернилами кукиш…
Ну, как получилось – так и получилось. Лиля не учла только, что здесь никто не знает русского народного знака. Так что капитан посмотрел, посмотрел, да и не понял. Только сделал вывод, что графиня ушла сама.
А барон?
А барон – нет. И тому есть серьезный аргумент. Деньги.
Барон – не дурак. Он мог бросить одежду, часть оружия, но бросить тяжеленький мешочек с деньгами?
Джок даже не сомневался – не бросит.
Не бросил бы.
Что получается? Графиня похитила барона?
Ага, в отместку, что ли? Ха-ха.
Так себе и запишем, под покровом ночи, выломав засов… не выломав? Ладно, разберемся… графиня проходит к каюте барона, входит внутрь, так же отодвинув засов внутри каюты, бьет барона по голове, связывает, затыкает рот кляпом, тащит на палубу, грузит в шлюпку…
Не верите?
Правильно, Джок в это тоже не поверил.
Бред потому как. Сивой акулы.
Наоборот?
Но барон не оставил бы ни вещей, ни денег. Не стал бы собирать графиню и рисовать на стенах.
А что тогда?
Да только одно. У графини был помощник.
Простейшая перекличка выяснила – отсутствует Алекс Ройс.
Опрос вахтенных – что вроде как ночью был шум, но короткий. Иначе они бы точно…
Ночью.
А сейчас уж пора завтрака.
Разворачиваться, кого-то искать – поздно и бессмысленно. Так что в кают—компании собрался военный совет.
Джок Арран, как капитан, на нем председательствовал.
Сен Релар и Гастон Ревье присутствовали. Боцман Шерт Ларен также был приглашен в кают-компанию, хотя при графине его попросили временно не присутствовать на трапезах. Человек он был простой, грубый, из низов, и оскорбить нежные графские уши мог за секунду. Да и с манерами у него было плохо.
Шерт обиделся, но клиент всегда прав, так что мужчина согласился потерпеть.
Деньги платят?
Ладно уж. Поедим и с экипажем, дело житейское. Или вообще на камбузе.
Но на совет Шерта пригласили. Ума у него было не меньше, чем у иных благородных, по мнению капитана. А дельный совет никогда лишним не будет.
Первым слово взял Джок, как капитан и главный на корабле.
– У нас проблема, господа.
Ладно, сказал он немного не так. Но если перевести с народно-капитанского на цензурный, то же и выйдет. А смысл – этот.
Господа обменялись выразительными взглядами – и выдали свои реплики.
Боцман – что видел он этих аристократов в неудобной позе.
Штурман, что не ожидал такого от графини.
Лекарь промолчал, а докторус поджал губы и сообщил, что этого следовало ожидать. Особенно от графини. Если баба начинает лезть в докторусы… да куда мир-то катится?
Точно – Мальдоная отметилась. А от Мальдонаи можно чего угодно ждать…
Версию с Мальдонаей и шильдами с порога отмел боцман.
– Пропал еще Алекс Ройс.
Джок нахмурился, припоминая подробности биографии матроса, и боцман напомнил их. Кратко и выразительно.
Лэйр, беглый из Уэльстера… м-да.
Тоже благородный.
Пропал со своими вещами, еще и чужие прихватил, пару ножей, рубаху, денег немного – много у матросов не было. Получалось – пропали трое.
Двое явно бежали.
Третий… третьего – похитили?
Вот сколько плавал – столько и знал, что не надо связываться с благородными! Одни проблемы от них!
– А на кой им барон? – пожал плечами Шерт. – Да и не хлюпик он, поди его, утащи…
Шерт знал, о чем говорил, Энтони любил разминаться с клинком на палубе, и боцман составлял ему иногда компанию. Тони не возражал, с противником всегда интереснее.
Мужчины переглянулись.
– Может быть, – Гастон размышлял вслух, – так вот, может быть, барон просто заметил их, когда беглецы садились в лодку?
– И не поднял тревогу?
– Если его оглушили и скинули за борт, мог и не поднять.
Мужчины помрачнели.
А вот это представлялось им возможным. От удара в спину никто не застрахован, даже легендарный герой.
Могла графиня сговориться с Ройсом?
Могла, тем паче, Ативерна и Уэльстер нынче друзья навек. А если и нет – все эти аристократы… одни проблемы от них!
Могла она договориться о побеге, могла…
Мог Лофрейн услышать шум и выглянуть из каюты?
Вполне. И услышать, и выглянуть, и догнать беглецов уже на палубе. А дальше ничего и не успел. Удар по голове – и за борт. Или ножом… во втором случае, кстати, ясно, почему шума не было.
Вполне могло быть и такое.
Тогда у них возникают серьезные проблемы.
Корабль зафрахтовал барон Лофрейн. Об этом знает Горацио Альден, граф Альден, в Ативерне.
Узнают и в Авестере, дело нехитрое.
И что делать?
Барона – нет.
Графини – нет.
Угадайте, кого назначат крайними?
Вот присутствующие даже и не сомневались, их, конечно, чего еще-то виноватых искать? Их назначат, их и повесят. Хоть ты криком кричи о своей невиновности, но если они никого не предъявят…
Бесполезно.
А кого они могут предъявить?
Никого. Авестер – это не выход. А что делать-то?
Джок держал совет с командой. Вариантов было четыре, и ни один ему не нравился.
Первый и самый простой – Лорис. Пираты – народ вольный, но у Авестера есть определенные договоренности с Лорисом. Это ж не так просто, там свой совет есть, совет капитанов. И ему подчиняются.
Не хочешь?
Тогда топай, рыб корми.
Или плыви в одном направлении – сверху вниз.
Второй вариант – Авестер. Не нравится как и первый.
Выдадут их королю Авестера с Лориса или нет – это еще вопрос времени. А вот что в Авестер им заходить не стоит… определенно. Спросят в порту, куда барон делся – и что ответить?
На берег сошел?
Не знаю?
Неубедительно.
Джок бы точно не поверил, спросил бы, да со всем прилежанием, с палачами, кнутами, щипцами… вот и его величество Энтор точно спросит. Это ж политика, не хвост кошачий! Нет, на такое он не подписывался.
Вообще не ввязался бы он в эту гнилуху, если б не проблемы. То есть одна проблема – нехватка денег. А барон заплатил много, очень много.
Достаточно, чтоб Джок год мог в море не выходить…
Эх, если б не проблемы с фрахтом, да не шторм, и тот пронырливый купец…
А, что теперь жалеть! Ввязался? Расхлебывай!
Ативерна.
В Ативерну Джоку хотелось еще меньше. Дураком он не был, и отлично понимал, что ативернцы все узнают. Рано или поздно. Но если бы все хорошо сложилось, он мог бы продать «Русалку», купить кораблик побольше, может, походить в Ханганат…
Если бы, да кабы…
Уэльстер отпадал по той же причине. Выдадут его ативернцам с головой. А уж что в Ативерне с той головой сделают… нервным лучше не представлять – спать не сможете.
Ивернея?
– Не советую, – подал голос Сен Релар, разглядывая свои отполированные (в море!!! Вот что бабы с нашим братом-то делают!!!) ногти.
– Почему? – поинтересовался Джок.
Сам он ничего против Ивернеи не имел, но если штурман что-то знает…
Опять же, если не считать баб, человек Сен неглупый, и прислушаться к сказанным словам умеет.
Да и бабы…
Кто другой от них голову теряет, а Сен еще умудряется сведения добывать, да так ловко…
Неглупый малый.
– Потому как ивернейская принцесса замуж вышла.
– И чего?
– В Уэльстер.
– Да хоть в Ханганат, – не понял Шерт. – Нам какое дело, кто ее …!?
– Не знаю, что там такого в Уэльстере произошло, – Сен принялся разъяснять боцману обстановку без малейшего высокомерия. Понимал, что недостаток зубов его не украсит. – Ройс, кстати, мне кое-что рассказывал. И Иртонов материл по-страшному.
– Даже так?
– Ну, об этом я потом… но Ройс говорил, что Иртоны там сильно отметились. Чуть ли не графиня роды у ее величества принимала и первой принца на руки взяла.
– О как! – восхитился докторус.
– А почему я об этом не знал? – не понял Джок.
Сен пожал плечами.
– Как-то к слову не приходилось. Расспрашивать графиню при бароне я не рисковал…
Джок подавил улыбку.
Это верно, на Релара барон косился зверем. Не ругался вслух, но общение ее сиятельства ограничить старался. Видимо, считал штурмана слабым звеном в цепи.
Так вот поддастся Релар на графские уговоры, на белое тело, да и выведет ее сиятельство, поможет ей бежать с корабля, и прощай – графиня!
Зря, конечно.
Деньги Сен любил намного больше, чем женщин. Но барону это было не объяснить.
– А мне сказать?
Сен еще раз пожал плечами.
– Я только сейчас подумал… а когда мы с Ройсом разговаривали, я и не удивился.
– И то верно, – вставил докторус. – Роды принимать – самое бабское дело, чего тут удивляться?
– Иртонов Алекс ругал обоих, что мужа, что жену… как-то…
Мужчины переглянулись.
Верно.
Не ждали они от БАБЫ подобного подвоха, хитрости, подлости даже.
Не ждали!
Это ж графиня, благородная госпожа, ей положено переходить из обморока в истерику – и обратно. А не сбегать с корабля, да еще так нагло!
– И нарисовала она что-то на стене…
Сен хмыкнул.
– Кукиш это. Кукиш…
– Че-го? – не понял уже Джок.
Сен развел руками.
– Ее сиятельство мне рассказала.
– И когда только успел? – схватился за голову Джок.
– Не в том смысле рассказала, – почти обиделся Сен. – Она на палубе гуляла, пока барона не отчесала поперек шерсти…
– Было…
– И я гулял.
Джок застонал.
Ага, гулял он. Гуляка, рыбу мать…!!!
Сен не обиделся. Он действительно гулял. И действительно пробовал подкатить к графине. Не все же время барон с ней находился!
Корабельная еда… м-да. Она вызывает определенный дискомфорт в желудке даже у тех, кто к ней привык. А уж если не привык…
Барон и бегал в гальюн по десять раз на дню. Графиня в это время оставалась на палубе одна, вот Сен и улучшал моменты. И конечно, по мужскому обыкновению, попробовал распустить хвост.
Лиля посмотрела на это один раз.
Второй.
А потом просчитала натуру кавалера. То есть – кобельера.
Кобель ибо. Уложить в постель может, а вот поступиться ради дамы своими интересами – нет. И дала Сену резкий разворот от ворот.
Вежливо, почти по-графски.
Продемонстрировала Сену кукиш и поинтересовалась, знает ли штурман, что это такое?
Сен не знал.
Лиля вежливо проинформировала, что она – дама, и такие слова не произносит. Но если что – этот знак означает, что вам ничего здесь не отломится. И даже не открошится. Исключительно в изысканных выражениях, но все равно обидно было.
– Фактически, она нас послала, – понял Джок. – Точно, сама ушла.
– Сама, – согласился Сен. – Алекс не дурак, искать их бесполезно… да, о чем я? Об Уэльстере. Иртонов там сейчас любят, и с принцессой ее сиятельство говорят, близко знакома, со всеми, с вдовствующей королевой… лучше туда не ходить.
Джок согласился.
Еще один вариант – Ханганат.
Там, говорят, тоже жить можно. Хотя и не хочется.
Дарком?
Нет, жить без моря Джок никогда не согласился бы. Да и что он еще умеет?
Нет, Дарком не подойдет.
Эльвана?
Там слишком близко Уэльстер. Обойдемся…
Оставался только Ханганат. Но!
Поди, дойди туда без припасов!
– Надо будет зайти на Лорис, – решился Джок. – А потом – в Ханганат.
Это решение поддержали все присутствующие. Они отлично представляли, что с ними сделают, и очень хотели жить.
Лес в районе побережья Авестера
– Ну что, Лофрейн – в дорогу?
Лиля еще раз все проверила, попрыгала на месте, потопала ногами.
– В дорогу, да…
– Раньше выйдем – раньше дойдем. До людей…
– Вы серьезно хотите идти через лес?
– Похоже, что я шутила? Когда мешок собирала, когда с продуктами разбиралась…
Лофрейн подозрительно косился на Лилиан Иртон.
– Вообще… вы… я не знаю!
Слов у него подходящих не находилось.
– Я. И что?
– Благородная дама себя так вести не должна.
Лиля фыркнула. А потом припомнила студенческое творчество. Эх, были времена…
– Вы полагаете, что женщины должны, попав в нелегкие ситуации, вести себя, словно грации? Я вам шепну по секрету – прочнее, чем мы – зверя нету.
– Лилиан? – вконец растерялся Лофрейн.
Лиля закатила глаза.
– Альдонай, за что!? Ты не мог послать мне в спутники кого поумнее?
– Поумнее? – взвился Энтони. – Поумнее?
– Да. И посговорчивее тоже.
– Да вы…
– Я. Вот что я должна сделать? Упасть в обморок?
– Эммм…
Лофрейн замялся. По его представлениям – да. Но…
– Руки подставьте.
– Что?
– Руки. Подставьте.
Лофрейн послушно вытянул вперед руки. И на них всей тяжестью бухнулась тушка графини Иртон. Очень приличными килограммами, кстати говоря.
Удержал.
Что говорило, безусловно, в пользу Лофрейна. Но…
– Я в обмороке. А теперь извольте меня спасти.
– Но…
– Немедленно! И лучше – еще вчера! Свалите к Мальдонае весь этот лес, вытащите меня на руках, или хотя бы, пригоните мне сюда карету.
– Ээээ…
– Не можете?
– Я…
– Я так и думала.
Лиля независимо спрыгнула с подставленных рук и поправила штаны. Тони остался стоять дурак дураком. И если бы он решил побеседовать на эту тему с Джерисоном Иртоном…
Да-да, именно так!
В начале знакомства с собственной женой Джерисон чувствовал себя именно таким идиотом. Вроде бы и все верно, но не оставляет чувство, что над тобой изощренно поиздевались.
Это уж потом они нашли общий язык, а когда-то…
Розовая корова!
– Так что? Вы меня спасаете – или идем в поход?
– Идем, – проворчал Энтони.
И пошел, чувствуя себя дурак дураком.
Как это женщинам такое удается? Или это только данной конкретной женщине?
Да, наверное…
Энтони и сам не понимал, насколько его тянуло к Лилиан Иртон. Ведь что самое интересное в женщине?
Не бюст шестого размера и не нижние девяносто. Самое интересное в ней – даже не банковский счет, да и какой от него толк в лесу?
Самое интересное в женщине – загадка, и Лилиан Иртон была именно такой загадкой.
Увы – Лофрейну здесь ловить было нечего.
Стокгольмским синдромом Лилиан Иртон тем более не страдала.
***
Лес…
Лес Авестера был чем-то похож на родной Лилиан смешанный лес средней полосы России.
Стояли высокие сосны, шелестели листьями осинки, проблескивали белой корой березки, изящно покачивали резной листвой клены, подмигивали чашечками желудей дубы…
– Ку-ку. Ку-ку…
Кукушка пела так знакомо, что у Лили едва слезы на глаза не навернулись.
– Кукушка-кукушка, сколько лет мне жить?
Кукушка молчала.
– Лилиан?
Энтони прислушался, посмотрел на графиню.
Лиля приняла беззаботный вид и улыбнулась.
– Неужели, Лофрейн, вы никогда так не играли?
– Играл? Во что?
– Не спрашивали кукушку?
Судя по лицу барона, он подозревал, что личная, ее сиятельства кукушка улетела в дальние края.3
Лиля покачала головой.
– Дети так играют. Слышат кукушку, и спрашивают – сколько им лет жить осталось. Сколько кукушка прокукует, столько и проживет человек.
– Да?
– Да.
– Ку-ку, – словно по заказу закуковала кукушка.
– Кукушка-кукушка, сколько лет мне жить осталось? – послушно произнес Лофрейн.
– Ку, – ответила пернатая зараза.
И замолчала намертво.
– А почему так ма… – съехидничала Лилиан. Сообразила, что барон не понял юмора, и улыбнулась. – Не волнуйтесь, Лофрейн. Это глупые детские игры.
– Я и не волнуюсь.
– Тогда идемте…
***
Похищение?
Да это полбеды! А вот с благородным бароном вы не пробовали по лесу ходить?
Нет?
Радуйтесь, вам сильно повезло.
Лилиан уже на втором часу похода озверела настолько, что решила идти вперед.
Выломала себе ветку поудобнее, и пошла, резкими взмахами разгоняя комаров, раздвигая ветки и сметая паутину.
Комары были.
Не слишком много, все же середина лета, но прилично. Хотя Лилиан от них не страдала. Причина?
Может, потому что она была беременна, поменялся гормональный фон и запах, может, что еще… хотя ее и так комары не сильно кусали.
Час – полтора, потом максимум, в волосах путались и нервы трепали.
Барона они грызли от всей широты души. И Лилиан ему даже не сочувствовала.
Было бы с чего!
Приличный человек сейчас бы на балу сидел, или у себя дома. А этот… сам ее похитил, сам пытался ей помешать удрать – вот пусть сам и страдает. Не жалко.
Сложно ли идти по лесу?
Не особенно, если соблюдать несложные правила.
Карта, компас… это чудесно, но не всегда доступно, а потому Лиля примерно знала курс. А в остальном…
Выбора нет. Десять километров в плюс, двадцать в минус – время пока еще есть. Их просто надо пройти. Надо, надо, надо…
Ориентируемся по солнышку. Оно встает на востоке, садится на западе. Идет через юг, в полдень – в зените. Этого достаточно, чтобы сориентироваться по сторонам света. А чтобы не кружить на месте, что частенько случается в лесу, надо выбрать три дерева на одной линии и уверенно идти к последнему. Потом выбрать следующие три дерева – и дальше, дальше, дальше…
Так есть шанс, что не будешь постоянно забирать вправо (для левшей – влево) и не удлинишь себе дорогу.
Энтони о таких вещах не знал.
Вообще.
Благородного барона учили воевать (не с кем), охотиться (на кого?), ухаживать за лошадью (угу, лошади тоже нет), танцевать, проверять счета…
В общем, в перечне его умений не было ни одного подходящего.
Охота?
Так ведь не вульгарная, с силками, а на благородного зверя. С копьем, на кабана, или с пикой, с арбалетом, на оленя…
Нет ни коня, ни оленя, ни арбалета?
То-то и оно.
Ориентироваться? Да уж поверьте, на королевской охоте не заблудится и самый безмозглый аристократ. Там е весь лес в загонщиках, страже, лесничих, поют рога, идет перекличка, шум, гам, конский топот, собачий лай…
Шансы отбиться от компании, конечно, есть. И проскочить в безлюдную часть леса тоже.
Но!
При этом на благородном господине остается оружие, у него есть конь, да и охота не в диких лесах устраивается. Выберется к людям, максимум, дня три проплутает. Бывало…
Охотиться тут было не на кого.
Хотя… вот и первая дичь! И быстро, всего-то часа три прошло…
Гадюка!
– Лофрейн, стойте!
Энтони послушно остановился.
Гадюка лежала на пеньке. Большая, толстенькая, черная. Такая упитанная… Она чуть приподняла голову, но нападать не стремилась, равно как и уползать.
Ждала.
Лиля тоже не дергалась.
Главное в общении со змеями – спокойствие. В ее жизни был случай, когда она, собирая чернику, отодвинула рукой куст – и за ним оказалась гадюка.
Лиля не растерялась, выпустила куст и отошла на несколько шагов, громко топая.
Гадюка оказалась сообразительной – через две минуты ее уже на поляне не было. И это обычное змеиное поведение.
К чему связываться? Яд тратить, время, силы…
Плюнуть, да и уползти. Ей ведь даже хвост не отдавили, а что настроение испортили – так тут они квиты с человеком. Лиля потом тоже в каждый куст палкой тыкала, аж целых два часа. А потом и домой пошла.
– Вы боитесь змеи?
Лиля посмотрела на барона.
Угадал, как же!
– Не боюсь. А вы?
– Нет. Давайте я ее прогоню!
– Да вы что! – возмутилась Лилиан. – Ее убить надо!
Лицо барона надо было помещать на картину «Удивление». Даже «Полное ошаление». Единственное, на что его хватило – короткий вопрос.
– Зачем?
– Кушать будем!
Выражение глаз аристократа было бесценно.
– Ку-шать?!
Лиля закатила свои глаза. Вдохнула, выдохнула – и решила вразумить умника.
– Белки, гадюки, лягушки… вот насекомых я точно съесть не смогу, но это еще как посмотреть. Понадобится, так и червяком закушу, не побрезгую!
Кажется, Энтони затошнило.
Лиля фыркнула. Видел бы несчастный китайские и корейские деликатесы! Тутовый шелкопряд, в смысле – личинки, сороконожки, скорпионы, суп из летучей мыши, куриные яйца с зародышами…
Лично Алю тогда при одном перечислении мутить начало.
Скажем так, если нет выбора, можно и скорпиона скушать. Но выставлять это деликатесом и получать удовольствие? Брррр!
– Вы в своем уме, графиня?
Лиля вздохнула еще раз.
– Клинок дайте?
Гадюка оказалась самой умной и по-тихому уползла от голодных аристократов.
– Ну вот… – искренне расстроилась Лилиан. – А могли бы супчик сварить, или хотя бы поджарить. Но супчик лучше, вкуснее будет.
Тони взял Лилиан за плечи, чуть встряхнул и посмотрел прямо в глаза женщине. Видимо, выискивал там намек на безумие. Но – увы.
Лиля оставалась абсолютно спокойной и серьезной.
– Вы действительно собираетесь скушать – змею?
– Энтони Лофрейн, барон Лофрейн, вы видите на моем лице хоть какую-то улыбку?
Не видел. Но и поверить не мог.
Энтони вообще пребывал в перманентном шоке. В результате несчастного случая, они с Лилиан Иртон оказались вдвоем, в лесу.
Что сделала бы нормальная аристократка в таком случае?
Упала бы ему на руки в глубокий обморок и потребовала бы ее спасти. Немедленно. Лучше – уже вчера и со всем комфортом.
Хотя ему такой сценарий не понравился. Уже опробовали.
Что делает Лилиан Иртон?
Бодро спасает себя сама. И кажется, всерьез намерена выйти к людям, вытащить его, и… ей просто все равно, что именно придется сделать.
Скушать гадюку?
Скушаем.
Убить человека?
Убьем…
И ведь глазом не моргнет.
– Вы… да что вы за человек такой?! – почти стоном вырвалось у барона.
Лиля фыркнула. И хотела ответить ему по-простому, но потом передумала. Лучше уж дать несчастному разъяснения, иначе проблем не оберешься.
– Энтони, мой отец – первый барон Брокленд. Понимаете, первый! В нашем роду были крестьяне, были мещане, были корабелы, купцы… аристократов еще не было. Мы с отцом первые. Чему вы удивляетесь? Тому, что я хорошо приспособлена к жизни? Жить-то хочется!
Барон хмыкнул.
– Или вы думаете, что ваши крестьяне в голодный год лягушек и змей не едят? – продолжала атаковать Лилиан.
– Не знаю. А ваши?
– Мои – не едят. Первое, что я сделала, это обеспечила провизией свои земли, – Лиля хмыкнула, вспомнив, как ехала впервые на ярмарку, как познакомилась с вирманами, как старосты деревень пытались ее «развести» на благотворительность…
Какое чудесное время было!
Вот не глядя бы вернулась! И уехала б на Вирму, к примеру, чтобы ее в покое оставили… хотя – нет!
Джерисон, Миранда, дети…
Если за это приходится платить такую цену – она заплатит! В конце концов Господь Бог ничего не дает просто так, кто сказал, что Альдонай любит халявщиков? Никто их и нигде не любит!
Энтони засопел. Кажется, ему это и в голову не приходило. Кого-то обеспечивать, заботиться, думать о людях… это сервы, холопы, быдло! Смерды должны обеспечивать своего господина, а он уже им честь оказал! Он – их господин!
Хотя элементарная логика последнего безмозглого чабана позволяет вывести несколько простых принципов. К примеру: «не мори овец голодом, больше шерсти будет», «больше овец – больше дохода», «если пастбищ не хватает – осваивай новые пространства»…
Что тут такого невероятного?
Вот никаких божественных откровений, одна голая логика! Только логика, направленная не в прошлое, а в будущее. Но как это объяснить человеку, с которым у тебя разница в три сотни лет? А то и побольше будет?
Лиля махнула рукой и направилась дальше по лесу.
– Давайте я пойду впереди, – Энтони коснулся плеча женщины.
Лиля покачала головой.
– Давайте так, Тони, сначала я, потом, когда я выдохнусь, пропущу вас вперед. Я еще не настолько уверена в вас, чтобы доверять.
– Вы думаете я вас куда-то заведу?!
– Не нарочно. Просто… бывает.
И как с ней разговаривать?
Хотя… вот Энтони не был так в себе уверен. Его выбросило из привычного мира, из зоны комфорта, и теперь ему требовался совершенно нестандартный подход. Что-то ему подсказывало, что выжить будет сложно.