Зачастую надежде довольно соломинки.
Грейс, Аарон и Мирен с нетерпением ждали прибытия агента Бенджамина Миллера – тот возглавлял расследование в 1998 году, когда исчезла Кира. Он приехал через два часа после того, как Аарон несколько раз позвонил ему по единственному сохранившемуся номеру, и секретарша несколько минут держала его на линии, а затем прервала звонок, так ни с кем и не соединив, пока играла утомительная мелодия. Только когда он позвонил в пятый раз, секретарша наконец-то внимательно выслушала Аарона:
– Кира! Она жива! Соедините меня с агентом Миллером, пожалуйста. Кира в порядке!
– Прошу прощения?
– Кира Темплтон, моя дочь, жива! – снова крикнул он в трубку.
– Видите ли, мистер Темплтон, мы не можем вернуться к вашему делу в данный момент… Нет ничего нового, и агент Миллер ясно дал понять, что он не готов разговаривать, пока не появятся новые улики. Вы каждый год звоните нам на День благодарения под каким-нибудь предлогом. Вам нужна помощь специалиста.
– Вы не понимаете… Кира жива! Мы видели ее! На видео! Они прислали нам кассету. Она жива!
Помолчав, секретарша отрывисто ответила:
– Секунду, пожалуйста.
Через несколько мгновений на другом конце раздался глубокий, надтреснутый голос:
– Мистер Темплтон, это вы?
– Агент Миллер, слава богу. Вы должны приехать. Кто-то оставил у дома посылку с видеокассетой, а на ней – Кира.
– Новая запись с камеры наблюдения? У нас было несколько записей, сделанных после ее исчезновения, и ни одна из них не дала зацепок.
– Нет. Это не запись с улиц. Это домашнее видео. И это Кира. Сейчас. Ей восемь лет. Она играет в комнате.
– Прошу прощения?
– Кира жива, агент Миллер. Она никогда не умирала. Кира жива! – восторженно крикнул Аарон.
– Вы в этом уверены? – Тот явно колебался.
– Это она. Я в этом не сомневаюсь.
– Ваша жена тоже так думает? Это она?
– Вы должны увидеть запись лично.
– Уже еду. Ждите там и больше не трогайте ее. Возможно… возможно, там есть что-то еще.
Пока они ждали Миллера, Грейс постоянно улыбалась и плакала от счастья при мысли о том, как Кира спокойно играет в комнате. Аарон сидел за кухонным столом, уставившись в пустоту, и время от времени его лицо озаряла радость. Но на Мирен это видео произвело ошеломляющее впечатление. Она потратила столько времени, анализируя улики, опрашивая людей и просматривая полицейский отчет, насчитывающий более двух тысяч страниц, и ничего не нашла, а теперь простой образ играющей девочки грозил ее выдержке.
Видео длилось буквально минуту, и на нем подросшая Кира сначала поиграла с куклой в деревянном домике, затем встала и положила игрушку на кровать. После некоторого колебания она подошла к двери и приложила к ней ухо. На ней было оранжевое платье до колен. Могло показаться, будто изображение застыло, но секунды продолжали отсчет. На тридцать пятой Кира как ни в чем не бывало отошла от двери и подбежала к окну. Затем она отодвинула белую тюлевую занавеску и посмотрела на что-то за пределами кадра.
Как только таймер дошел до пятьдесят седьмой секунды, девочка подошла обратно к кровати и несколько мгновений безучастно смотрела в камеру. Но не успела она протянуть руку, чтобы взять куклу, которую оставила на покрывале, проигрыватель выплюнул кассету, и экран снова показал снежную рябь, наполняя мир семьи Темплтон белым шумом.
– Вы уверены, что это она? – спросила Мирен, зная ответ. Она видела сотни фотографий Киры в различных семейных альбомах, и сходство было неоспоримым, несмотря на разницу в возрасте, ведь девочка исчезла, когда ей было всего три года.
– Это Кира, Мирен. Разве ты не видишь? Посмотри на ее лицо… ради бога… Я смогу узнать свою дочь, даже если пройдет пятьдесят лет. Это наша дочь!
– Я просто хочу сказать, что качество записи оставляет желать лучшего. Может, нам стоит…
– Это она! Ясно?! – яростно прервала ее Грейс.
Мирен кивнула, как будто ее слова были неопровержимы, и вышла наружу. Она закурила сигарету и поняла, что уже наступила ночь. Вынув телефон из кармана пиджака, девушка позвонила в редакцию – нужно было извиниться за то, что она не вернулась вовремя и не успела закончить статью.
Между тем на улице несколько семей развешивали рождественские гирлянды на крышах домов. Мирен подумала, что Темплтонам наверняка было тяжело видеть, как Рождество с его безудержным счастьем и традиционными посиделками сжимается вокруг них кольцом из тысячи огоньков, невольно подчеркивая темноту. В мире света сумеречная область – это знак. Дом Темплтонов единственный не присоединился к причудливой трате электричества, и невооруженным глазом было видно, что здесь экономят на садовниках. Газон высох, тут и там проглядывала земля. Мирен вспомнила, как впервые побывала здесь: это случилось вскоре после того, как она начала самостоятельно расследовать исчезновение Киры, и первым, что тогда привлекло ее внимание, была великолепная лужайка. Здесь явно жили обеспеченные люди – у входа был припаркован дорогой автомобиль, а картину идеальной семьи довершал почтовый ящик с флажком. Однако теперь все это рассеялось как дым, горе завладело каждым уголком, окрасив в серый цвет не только фасад, сад и окна, но и души всех, кто ступал на порог дома.
В конце концов вдали показался серый «Понтиак» с включенными фарами, и из машины вышел мужчина лет пятидесяти, одетый в костюм, зеленый галстук и серый плащ.
– Не могу сказать, что рад встрече, – произнес агент Миллер вместо приветствия.
В ответ Мирен вздернула бровь и бросила окурок на землю.
– Это правда? – спросил агент, прежде чем войти.
– Похоже на то, – сухо ответила девушка.
Им навстречу вышел Аарон.
– Спасибо, что приехали, агент, – начал он отчаянным голосом.
– У жены индейка в духовке. Надеюсь, это что-то серьезное, – заявил Миллер, давая понять, что задерживаться не собирается.
Грейс ждала на кухне, ее глаза покраснели от слез. Они вошли в дом, и агент обнял ее.
– Как ваши дела, миссис Темплтон?
– Вам нужно посмотреть эту запись, агент. Это Кира. Она жива.
– Кто дал вам эту кассету?
– Она лежала в почтовом ящике, в конверте. – Грейс указала на конверт на столе, и Миллер разглядел, не прикасаясь, выведенную на нем фломастером цифру один.
– Вы его трогали?
Грейс кивнула и поднесла руки к губам.
– Где кассета?
– В плеере.
Видеокассета выступала на несколько сантиметров из щели проигрывателя, обнажив черный прямоугольник, где обычно размещалась наклейка с названием. Белый шум на экране отражался в глазах всех присутствующих.
Вынув ручку из кармана пиджака, полицейский подтолкнул кассету внутрь. Грейс присела рядом и нажала на кнопку перемотки. Несколько секунд спустя раздался щелчок, и на экране вновь возникла ни о чем не подозревающая восьмилетняя Кира – она поиграла с куклой, оставила ее на кровати, подкралась к двери, посмотрела в окно. Девочка снова обернулась к камере, изображение прервалось, и проигрыватель выплюнул кассету, как будто ничего и не было.
– Это она? – с волнением спросил Миллер. – Вы ее действительно узнали?
Грейс кивнула, дрожа. В ее глазах стояли слезы, готовые вот-вот пролиться вновь.
– Вы уверены?
– Мы уверены. Это Кира.
Миллер вздохнул и сел. Немного поколебавшись, он продолжил:
– Это не должно уйти в печать, – агент повернулся к Мирен, стоявшей в проеме кухонной двери. – Нельзя снова превращать это в цирк.
– Даю вам слово, – ответила девушка, – но только если вы возобновите дело.
– Возобновлю? Пока рано говорить. Это просто видео с девочкой, которая… давайте начистоту, это может быть любая девочка, отдаленно похожая на вашу дочь.
– Вы серьезно?
– Я не могу тратить на это ресурсы, мистер Темплтон. Все это неубедительно. Кассета, появившаяся из воздуха пять лет спустя… Да меня просто-напросто засмеют в ФБР. Вы знаете, сколько детей пропадает ежегодно? Знаете, сколько дел у нас открыто?
– Агент Миллер, будь это ваша дочь, как бы вы поступили? Скажите, что бы вы сделали? – громко спросил Аарон. – Просто ответьте. Если б какой-то подонок похитил вашу трехлетнюю дочь, а годы спустя, в день ее рождения, вы получили бы видео, где она играет как ни в чем не бывало, что бы вы почувствовали? Когда у вас отняли самое ценное на свете, а потом, много лет спустя, показали, как хорошо ей без вас живется!
Миллер ничего на это не ответил.
– Все, что у нас есть, – это запись и ваше заявление о том, что на видео ваша дочь. Мне будет чертовски трудно убедить начальство. Я не могу ничего обещать.
– Это Кира, агент, – отрезала Мирен. – Вы прекрасно знаете, что это правда.
– Почему вы так уверены?
– Потому что каждое утро, открыв глаза, я вижу перед собой ее лицо.