Я родилась в подмосковной деревне, родители мои работали в Москве, строили бизнес и большой дом в деревне. Жили мы папа, мама, я и бабушка, это мамина мама, я ходила в школу в первый класс, здесь же. А, что? Деревня большая, школа хорошая, папа скоро достроит дом, вообще хорошо будет.
– Дочка, дом в деревне построим, в Москве квартиру купим, будем жить и здесь, и там, временами.
– Будем, папка.– Обнимала я его.– Конечно будем!
Родители любили меня и я их, тоже и считала, что мы самые счастливые и жить будем долго-долго.
Не пришлось.
Я закончила первый класс, родители повезли меня в Москву, благо здесь рядом, мы гуляли, были в детском развлекательном центре я развлекалась как могла и в бассейне с шариками, и на батуте прыгала, и на горке, детей было много, весело, радости моей, не было предела, шум, гам, самое то, что в моём возрасте нужно, после зашли в кафе, папа всяких вкусняшек заказал. Так мне хорошо было, папа и мама рядом, такое редко случается. Они много работают а я всегда с бабушкой.
По детским магазинам проехали и по взрослым, так я их разделяла. Подарков нам с мамой папа много купил, в общем, ехала я домой, уставшая и довольная, не помню, как уснула в машине, лёжа на заднем сидении, и…
Помню только, как проснулась, рядом бабушка, я на койке лежу вся в бинтах. Запах больничный, не пойму что случилось. Зачем я здесь?
– Варенька, девочка моя, как ты? Говорить можешь?– Она осунулась, как то постарела, согнулась.
– Бабушка…– Больше не могла сказать ни слова.
Бабушка позвала доктора, он сказал: пришла в себя и хорошо, теперь будем ждать выздоровления. Я всё лето пролежала в больнице в Москве, потом меня выписали и бабушка привезла меня домой. Дома лучше чем в больнице, это каждому понятно. Но, где папа и мама? Почему их так долго нет? Они на работе? Почему бабушка плачет, когда думает, что я не вижу? Спросила у бабушки, она заплакала, так сильно, что мне страшно стало, больше я к ней с расспросами не приставала.
– Люба завтра приедет.– Вздохнула бабушка.
Тётя Люба, мамина сестра, старшая бабушкина дочь, приехала на следующий день с мужем, дядь Сашей, просила отдать меня ей, а я ничего не понимала: почему, я должна к тёть Любе ехать? Где мама и папа? Они бросили меня? Бабушка ругалась с тётей, сказала: никому Варю не отдам, пока, сама буду её растить.
– Мама, тебе тяжело будет а мы одни, Никита женился, отдельно живёт, ну что ты упрямишься. У нас, в посёлке тоже школа есть, если не понравится, в Питере учиться будет, хочешь, сама с нами поехали.
Тётя Люба уговаривала бабушку а та ни в какую, нет и всё.
Так и уехала тёть Люба, ни с чем, обняла меня, сказала: крепись Варенька, и они уехали, с дядь Сашей обратно в Питер ни с чем.
Как позже выяснилось, родители мои погибли в страшной аварии, когда мы возвращались из Москвы домой, а я осталась жива. Так мне сказали.
Партнёр папин по бизнесу и дом наш, который строил папа, себе забрал и бизнес весь, нам ничего не досталось, я маленькая была а бабушка не наследница. Прахом всё пошло, так она сказала, а мне всё равно было, прахом так прахом.
Да. Дом наш, достался папиному нечестному партнёру, он его быстро достроил и жил в нём, с женой и сыночком своим, Артуром. Артур Егоров, даже сейчас вспоминая, я вздрагиваю.
Сколько же, я не видела его? Лет девять? Или десять? Век бы, не видеть этого хулигана.
Артур учился в Москве, каждое утро уезжал с родителями в школу, приезжал в обед дядь Гошин шофёр привозил его.
Ему, этому Артуру, тогда лет одиннадцать было, ох и ненавидел он меня, унизить при каждой возможности считал своим долгом.
– Дохлая, ты зачем из своего крысятника вылезла? Пошла отсюда.– Артур замахнулся на меня.– Лазают тут, всякие грызуны.
Я была худая сильно, после этих операций, интересно, родители насмерть разбились, а мне грудь порезало, и даже, несколько рёбер сломала эта, будь она неладна, авария, на груди, просто, рваные раны были, чем, меня так порезало, не знаю в больнице зашили мне их, отсюда швы.
Я убегала домой от этого мальчишки, боялась во двор выйти, только вместе с бабушкой в огородик наш выходила, помогала ей. Осень… она, плети убирала и я с ней. Но, от Артура и это не спасало.
Он, как будто, караулил меня, помню я возвращалась с продлёнки, там, задания домашние готовила, бабушка сама провожала меня и встречала, но не всегда, когда у неё поднималось давление, провожала и встречала Машина мама.
Маша, моя одноклассница и подружка, они недалеко жили от нас, возле их дома, тёть Вера говорила мне, тут сама добежишь, рядом, я кивала головой и шла домой а он в это время, стоял возле своего дома как будто, ждал и начиналось.
– Дохлая, ты ещё жива? Скоро мой отец, ваш крысятник сдвинет вместе с вами а сам что-нибудь хорошее построит.– Артур загородил мне дорогу.– Молчишь? Или человеческого языка не понимаешь? Ты, только на крысином говорить умеешь?
Я пыталась обойти его но он меня толкнул прямо в лужу, дождь накануне прошёл.
– Там тебе и место.– Засмеялся хулиган. – Может, с людьми разговаривать научишься и вообще, стороной меня обходи в следующий раз а то я тебе не такое устрою, чтобы под ногами не вертелась, убогая.
Из лужи я поднялась вся мокрая, вода капала с подола в ботинки холодная, грязная, из глаз тоже по щекам текла вода, то есть слёзы. Вот, за что он меня так? Силу свою показать хочет? Ненормальный, какой то.
Так и пришла домой, вся в грязи и слезах. Бабушка с трудом поднялась с кровати. Подошла ко мне и охнула.
– Варя, ты что, упала?– Она всплеснула руками. – Господи, да ты, вся грязная, девочка моя.
Вид у меня был, прямо скажем, не очень. Форма в грязи, вся мокрая, бабушка захлопотала около меня, заохала, запричитала, кто так тебя? Или, сама упала?
– Ме-е-н-я Артур, толкнул, прямо в лужу-у-у, он, меня, дохлой, зовёт и сказал, что его отец наш домик, скоро сдвинет в-м-е-е-е-сте с на-а-ми, и что нибудь построит на этом месте.– Размазывая слёзы, всхлипывала я.– Сказал, что я, только крысиный язы-ы-ы-к, понимаю и, что я, грызу-у-у-н.
– Ах, негодник! Уж, я ему, задам! Раздевайся давай.-Сказала разгневанная бабушка.
Она меня помыла, переодела, посадила за стол, сама пошла разборки устраивать, надо сказать, бабушку местные хулиганы побаивались но это местные, Артур же, москвич богатый.
Отсутствовала она недолго, пришла довольная.
– Я ему устроила, за чуб оттаскала, будет знать как сиротку обижать.– Непонятно выразилась бабушка, это я позже узнала, что сиротка, я.– Извинился бы перед девчонкой, говорю, а он нахал городской.
– А он, что сказал?– Я открыла рот.
Вот он, хулиган какой, даже, с бабушкой оговаривается.
– Сказал. Ещё, как, сказал.
Бабушка начала копировать Артура, руки в бока, и подражая его голосу, сказала.
– Буду, говорит, я тут ещё, перед каждой крысой унижаться, я махнула рукой и ушла.– Вздохнула бабушка- С этими буржуями свяжешься и сам не рад.
На другой день, Артур встретил меня снова. Хмурый, злой, брови сдвинуты.
– Попалась? Ты ещё, жаловаться на меня, бабке своей, полоумной, вздумала. Не боишься? Ты что? Бессмертная? Да, я тебя уничтожу, клоп, до крысятника своего, не добежишь. Или, до курятника? Тоже мне, нашлась тут жалобщица, ябеда! Ещё раз твоя бабка придёт с разборками, я тебя крысёныш, прихлопну! Поняла?!
–А-а-а-а!!!– Заорала я, не помня себя от страха. Отойди от меня!!! Дурак!!!
– Чё орёшь?– Попятился Артур, а я рванула изо всех сил домой. – Ты смотри, вроде дохлая а визжит как поросёнок.
Не ожидал наверное от "дохлой", такого визга, я всё-таки, сумела дать отпор.
– Дурак!!!– Кричала, убегая от него, он тоже, что то кричал вслед, только я не поняла ни одного слова.
Бабушка посмотрела на меня подозрительно, когда я прибежала домой, тяжело дыша, запыхавшаяся, с выпученными глазами.
– Снова приставал? Встречать тебя буду ходить, как нибудь дочк, через силу, да что это, за такое.– Она вытерла руки о фартук, тут у неё телефон звонит. Тётя Люба.
Бабушка поговорила недолго, та снова к себе зовёт бабушка отказывается. Рассердилась, даже телефон отключила.
– Вот, что привязалась? Сказала же, не поеду ишь, богачи и мы не беднее, садись Варь, поедим.
Мы поели с бабушкой, посуду, она помыла, мне не доверяла, говорила: успеешь ещё, намоешься-настираешься, я сама потихоньку.
Моя мама, младшая дочь у бабушки, а старшая на пятнадцать лет, старше моей мамы, поэтому и сын у неё взрослый, женат, ждут ребёнка, бабушка говорит, прабабушка скоро буду.
***
– Слушай дохлая, ты чё, на пятёрки, что ли, учишься? Да-а-а, заучка, батанка.– Артур выхватил у меня рюкзак, достал дневник.– Морозова Варя, ха-ха, Варвара, ну и имя, любопытной Варваре, на базаре нос оторвали. Тебе, ещё не оторвали? Значит, скоро оторвут или прищемят и будешь ты, дохлая крыса, с прищемленным носом.– Смеялся Артур.
– Отдай, отдай, рюкзак!– Закричала я.
Пыталась вырвать у него из рук, свой рюкзак и дневник, он поднял на вытянутую руку.
– Сам ты, крыса с прищемленным носом!– Разозлилась на него ужасно, вот бандит московский.
– В следующий раз ручку с красной пастой, прихвачу с собой и двоек тебе понаставлю в дневнике, поняла? Зануда мелкая, ты вообще-то, дистрофик.
Кто такой дистрофик, я не знала, но как поняла, слово обидное, и ещё сильнее орать стала.
– Отдай дневник, буржуй! – Прокричала я, слово, слышанное от бабушки.
– А, ты ещё обзываешься на старших? Достань. Дохлая, хочешь? Порву сейчас и дневник и рюкзак, ну, хочешь?– Потешался он.– Вообще, ты понимаешь, сколько времени я на тебя трачу? Воспитываю? А ты всё равно, как была, батанкой, так и осталась. Ты чё, так бомбишь меня? Я ведь и сорваться могу.
Эти непонятные слова вызвали у меня панику я кажется, сейчас и впрямь визжать начну. Но наоборот, от ужаса, что он порвёт мои тетради и книжки, голос пропал я просто молча смотрела на него.
Он уже хотел вырвать лист из дневника а я отрешённо глядела на такое безобразие, с его стороны.
– Ах, ты озорник!– Бабушка! Спасительница моя.– Я тебе порву! Ну ка, сейчас же отдай девчонке книжки! Вот пожалуюсь отцу, он тебя.
Артур, бросил на землю и дневник и рюкзак и сам убежал. Я собрала с земли свои учебники.
– Вот ведь безобразник, я ему уши в следующий раз надеру.
Ворчала бабушка, взяла меня за руку и мы пошли с ней домой.
После этого, бабушка каждый день провожала меня в школу и встречала, даже соседке, тёть Вере, больше не доверяла. Я довольная, рядом с бабушкой мне не страшно было даже Артура не боялась.
Артур частенько оставался в Москве ночевать, погода уже почти зимняя была, холодно, снег начал выпадать. И его, только на выходные привозили. Так что, я его не встречала чему была, безмерно рада.
Но, радуйся не радуйся а если рядом живёшь, когда нибудь, да столкнёшься, как говорится, нос к носу.
Скоро, каникулы осенние и наверняка обидчик здесь будет на каникулах. Он не пропустит, специально приедет поиздеваться надо мной. В виде развлечения. Такая уж у него пакостная натура.
Точно, приехал, теперь из-за него и не погуляешь с подружками.
Но, гулять, я всё-таки выходила, хотя и заканчивались эти прогулки, зачастую, слезами, но, не сидеть же, целыми днями взаперти.
– Ты, Варвара, соскучилась по мне? Не скучай, в ближайшие две недели будет весело. Крысятник твой, ещё не развалился?– Прищурился мальчишка.– А то в норе будешь жить, ох, дохлая, ну ты и придурошная и учишься на пятёрки, и живёшь, как Шушера в норе.– Кто такая Шушера я знала, книжки читать любила.
– А ты, богатенький Буратино?– Не оставалась я в долгу у обидчика. – Буратино, длинный нос, почём в городе овёс?
Это взбесило Артура окончательно, на него смотреть стало страшно, скривился весь от злости. Медленно подошёл ко мне, а я сдвинуться с места не могла, ноги к земле приросли.
– Что ты сказала? Ну ка, иди сюда, я тебе покажу, кто из нас Буратино.– Начал наступать на меня Артур.– Я те покажу, почём овёс в Москве.
– Отойди от меня, ты сам первый пристаёшь а потом злишься!– Закричала я на него, осмелев.
Артур посмотрел на меня сдвинув брови, он вообще хмурый всегда ходил, если и смеялся когда, то, только надо мной.
– Ну, крыска- Лариска, прибью я тебя, когда нибудь, придавлю одним мизинцем. Хотя, что тут мизинцы марать об такую дохлую. Слушай, а тебя, ветром не уносит? Как Мери Поппинс?
– Сам ты дохлый! Сам ты крыса!– Закричала я, снова от страха. – Бандит московский! Сам ты Поппинс!
Артур, всё-таки, толкнул меня, я полетела на мёрзлую землю, куртку изляпала, слёзы градом.
– Теперь поняла, кто сильнее? Рот открывать не будешь, когда старшие разговаривают.– Скривился Артур.– Будет, тут ещё, оговариваться со мной, всякая букашка, в обмороке. Смотри ты, метр с кепкой, а ещё кричит.
Артур уходил с видом, как будто, он победил самого заклятого врага, вольготно посвистывая.
Бабушка, постирала мои вещи, ругала Артура, богачи, понастроили дворцы, а нам, местным жителям, на улицу нельзя выйти стало, была бы их воля, они давно бы выгнали нас из деревни.
Больше, я старалась Артуру на глаза не показываться, играла во дворе, ну его, этого психа, убьёт ещё, мне почему то, казалось, что он убить меня хочет. Почему? Сама не знаю.
Каникулы закончились, он, снова в Москве жил, только на выходные приезжал, я, снова, сидела дома или в своём дворике, гуляла недолго.
Училась я хорошо, старалась не огорчать бабушку, она и так постарела сильно, после той трагедии, часто лежала, говорила, сил нет. Позже, понимать стала когда, что к чему, только тогда подумала, сколько горя на её долю выпало. А сейчас что там, мне девять лет, какое тут понимание.
Я, тоже, иногда плакала, скучала по маме и папе, старалась, чтобы, бабушка не видела, она, всё равно замечала, тогда мы с ней на кладбище ходили, постоим возле могилки, моих родителей, поплачем вместе, и домой идём, я тогда не понимала, с каким трудом ей, эти посещения, даются.
Так и жили вдвоём, и всё бы ничего, если бы, не этот соседский мальчишка.
Приближались Новогодние праздники, мы в школе, готовились к утреннику, разучивали песни и танцы, радоваться надо, а у меня в восемь лет проблема, снова, приедет Артур и все мои праздники закончатся, а я так Новогодние праздники всегда любила.
Полугодие я закончила на отлично, бабушка была рада, ещё больше чем я, на утренник мы с ней вместе ходили, весело было, мы маленькими снежинками были, пели, танцевали, играли. Дед мороз и снегурочка загадки нам загадывали, мы отгадывали, смех, шутки, хоровод водили.
Шли домой, в весёлом настроении, с подарками, возле дворца Егоровых, стояла машина, привезли хулигана домой, начинается.
– Приехал, бандит московский.– Сказала бабушка.– Буржуи.
Она не жаловалась родителям Артура, на его поведение, на мой вопрос, почему, ответила, что жаловаться бестолку, он им, я смотрю, не нужен, отвезут в Москву, и оставят с, какой-то, тёткой чужой она, присматривает за ним, и тут целые дни, один болтается, они, по курортам, а он с домработницей. Почему, не возьмут мальчишку с собой? Нехорошие, какие-то.
Я удивилась, у меня родителей нет, я с бабушкой живу, а у Артура есть и отец и мать, а он, с чужими тётками живёт.
Но, так или иначе, а я всё равно старалась меньше выходить за калитку, во дворе больше играла. Сегодня, снег идёт мокрый, не холодно, пойду снеговика лепить, бабушка в магазин ушла, а я калитку на засов, сама снеговика леплю, под нос песенку мурлычу.
– Дохлая, ты тут, концерт перед снеговиком устраиваешь? Певица, с крысиного подъезда.– Я охнула.– Думаешь, он аплодировать тебе будет? Он, посмотри, смеётся над тобой, у него аж нос покраснел от смеха.– Сказал Артур, показывая на морковку, служившую снеговику носом.
Он спрыгнул с забора, вырос как из под земли, нигде, от него спасения нет.
Вот, зачем он пришёл? Ещё, через забор перелез, и, что ему здесь надо? Я не то чтобы испугалась, мне не хотелось неприятностей от него. А они сейчас будут, это я понимала чётко.
Я молчала. Артур подошёл к снеговику, оглядел его со всех сторон.
– Что, молчишь? Испугалась? Это правильно.– Он слепил снежок и запустил в меня, снежок больно ударился в плечо.
– Ой!– Вскрикнула я.– Ты зачем пришёл? Иди отсюда.
– Щщассс, прям, я ещё, снеговика твоего, не развалил, вот смотрю, с чего начать.– Нагло ответил он. – Нашлась тут, скульпторша. Ну и Варвара, и отличница, и певица ещё и "скульптуру" слепила.
Слово скульптура он сказал насмешливо, издевательски и налетел на моего снеговика. Я на него.
В, общем, в результате нашей борьбы, он, пытался развалить снеговика, я отталкивала его, но, сила взяла верх, от снеговика осталась горка снега а бабушкино ведро, бывшее его шапкой, оказалось у меня на голове, а в руке, морковка, бывшая носом снеговика.
– А-а-а. -Верещала я, пытаясь снять с себя ведро, хорошо ещё, что пластмассовое, Артур снять не давал.
– Дохлая, ха-ха-ха, какая ты, с ведром на башке, смешная, как рыцарь, ха-ха-ха, с мечём в руке.– Это он морковку имел в виду, сам, же покатывался со смеху.– Вот прикол! Зря телефон не взял, я бы тебя заснял!
Снова, выручила бабушка, пришла вовремя, меня, отпустили чужие руки, ведро я сняла. Артур сидел на заборе и смеялся надо мной, я, открыла калитку.
– Ах, ты негодник!.– Бабушка набросилась на Артура, тот скатился с забора, с той стороны и был таков.– Варя, ты зачем его впустила?
– Он… он… через забор перелез, я, его не впускала.– Плакала я.
– Не плачь, снеговика ещё слепишь, ладно, пойдём, чай пить.– Вздохнула бабушка, отряхнула меня.– Ох, проказник! Ох, озорник.– Не ушиб он тебя?
Я отрицательно покачала головой.
Мы зашли домой, я умылась, плакать перестала. Мы пили с бабушкой чай, я окончательно успокоилась, когда же, этот Артур уедет, не отвяжется никак.
Но, он, видно цель перед собой поставил, доконать меня и уверенно шёл к этой цели, поэтому, так и продолжалась у нас с Артуром, необъявленная "война".
Как я не старалась обходить его стороной, как бы не старалась сидеть дома, всё равно сталкивалась с ним иногда и тогда, доставалось мне, по полной.
– Ты, что, рыцарь крысиный, кататься на горку идёшь? А-а- а-а-а, санки везёшь?– Знакомый голос заставил меня вздрогнуть.
Вырос он, Артур Егоров снова, как из под земли, передо мной, не пойму, как кошка за мышью, так и он за мной следил, что ли, тогда?
Я оторопела, влетит мне сейчас, подумала.
– Ну, садись, прокачу.– Насмешливо, сказал он.– А, то, смотрю, еле тащишь санки, конь из тебя, так себе, ты же, крыса. А, кто ж, крыс, в санки впрягает? Садись!– Приказал мне Артур.
Я стояла не шолохнувшись, коленки дрожали от страха. Он схватил меня, повалил на санки, я пыталась вырваться, никак не могла. Артур оказался проворнее, схватился за верёвочку и помчался, резко развернул их, я кубарем с этих санок, лицом в снег, чуть не задохнулась.
– Ты что, дохлая, и держаться не умеешь?– Снова смеялся обидчик, глядя, как я пытаюсь встать на ноги. – Да, таких пассажиров, я ещё не возил. Видишь? Сама виновата, из за тебя авария случилась, почему не держалась?
– Ты… ты… дебил. – Еле выговорила я, непонятное для меня слово, которым девчата постарше, мальчишек называли.
– Чё, ты сказала? Кто дебил? Сейчас ты у меня узнаешь, кто дебилка.
Я снова полетела в снег, а Артур, снова удалился, с видом победителя.
И опять, я побеждённая, со слезами шла домой.
Наконец то, каникулы закончились. Артура увезли в Москву. Он приезжал, на выходные. Но я теперь, внимательно следила за тем, чтобы, снова не стать объектом его шалостей.
Зима шла своим ходом, учёба тоже, бабушка провожала меня в школу и встречала, хотя я ей говорила, оставайся дома, я Машиной мамой и до школы дойду и обратно. Мы с Машей вместе учились, а бабушке тяжело и болеть она часто стала.
Но, погода холодная и она боялась, что я замёрзну, поэтому провожала сама, закутывала меня шалью, около школы, шаль снимала и я в своей шапке заходила в школу.
Январь, пролетел незаметно, и февраль тоже, Артура я не видела, во всяком случае старалась не встречаться с ним, он,конечно, бывал в деревне, и выходные мои даром проходили, я старалась вообще не выходить в эти дни на улицу.
Во избежание неприятностей, со стороны хулиганистого соседа, но, на весенние каникулы, он снова заявился.
И я, старалась сидеть дома, хотя очень хотелось погулять, вот, какой вредный, этот Артур, теперь из-за него, дома сиди.
Но, сиди, не сиди, а весна, погода тёплая, всё-таки, пошли с подружкой погулять-поиграть. А куда пойдёшь, ранней весной? К луже, конечно.
Мы с Машей сделали бумажные караблики и пошли к большой луже, которая была, от нас недалеко, так увлеклись игрой, пустили кораблики, палочками подталкивали их, чтобы они правильно плыли, не тонули, заигрались, ничего вокруг не замечая.
– Что это, вы тут делаете, мелкие? А, флотилию построили, где твой, дохлая? Я сейчас, на нём поплыву.– Артур смотрел на меня, а я рот открыла. Когда ж он, приехать успел?
Маша убежала домой, и про кораблики забыла а, у меня ноги к земле приросли, шагу сделать не могла.
А, мне, вдруг интересно стало, почему он только надо мной издевается? Других девочек не трогает?
Вот и сейчас, ой.
– Так. Начнём.– Он поднял, большой кусок льда, или снега, не помню, сам, отошёл на безопасное расстояние и со всего маха, шлёпнул этот лёд в лужу. Грязная вода, брызнула на меня, и не только на одежду, но и лицо моё окатило водой.
– Умылась ? Хорошо, смотрю, ты не умывалась сегодня, грязная была. Заодно и вещи, прямо на тебе постирались. Видишь, какая польза, а то в твоём крысятнике и воды, наверное, нету. – Засмеялся мой обидчик. – Радуйся, дохлая, что у тебя сосед добрый.
С меня текла, грязная вода, холодная.
Тут меня, зло взяло, я подняла, тоже, кусок какой-то и в него кинула, не докинула, правда. Артур смеялся надо мной, а я, с рёвом домой пошла. Придурок ненормальный. Вот, что я ему сделала?
Бабушка снова успокаивала меня, отмывала, обстировала и ругала бандита, который прохода девчонке не даёт, и что, она ремня бы ему, на месте родителей, дала хорошего.
Дня два, я, Артура не видела, дома сидела но, на улице весна, побегать охота. А он, как будто караулил меня.
– Вылезла? Я уж думал, так и будешь в норе сидеть, ну, и куда намылилась? К Машке, что ли? Вот, две подруги, Варька, да Машка, бабы деревенские.– Насмехался Артур.
– Ты, зато, городской.– Огрызнулась я.– Вот и езжай туда.
– Хм, уеду скоро а ты жди, я в мае приеду на всё лето, вот весело будет. А ? Дохлая?– Он с прищуром смотрел на меня, то есть, я поиздеваюсь над тобой.– Я тебя, на качелях ещё покатаю, за твои слова, вот ты у меня по орёшь.
Я, вполне себе, понимала как он меня катать будет, хорошего от него ждать нечего.
– Сам ты дохлый.– Не стерпела я.– Отстань от меня, бандит.
Артур нахмурился, двинулся на меня, сейчас ударит, наверное.
– Ты, на кого, голос поднимаешь? Да, я тебя сейчас, крыса писклявая, урою. Кто бандит, а?
Я со всех ног припустилась домой, к спасительной двери. Не успела, Артур схватил меня за капюшён куртки, натянул его мне на голову, чуть ли не до шеи спереди и толкнул в грязный снег, что ещё оставался возле ворот.
– Да, что ж ты творишь? Безобразник!– Бабушка, снова, моя дорогая бабушка, спасала меня от разъярённого Артура.
Куртку, опять, стирать пришлось и все вещи, которые на мне были надеты, я помыта, слёзы вытерты, бабуля моя, души во мне не чает.
Я успокоилась и села читать.Обрывки, память хранит, странное дело, за девять лет, я одноклассников не всех, помню и, вообще, мало что, а вот этого Артура, как сейчас вижу, перед глазами стоит, одет, всегда в брендовые вещи, это так, бабушка, мне тогда говорила.
Не знаю, когда бы, наши бои закончились и, вообще, чем бы закончились, если бы, не болезнь бабушкина, ей чаще и чаще, стало не здоровиться.
– Варя, я в этом году и овощи не посажу, наверное, сил нет.– Вздыхала она.
– Не сажай бабушка, отдыхай, в магазине купим.– Я боялась, что бабушка умрёт, я тогда, совсем одна останусь.
***
Приближались летние каникулы, всем радость, а мне снова, предстояло три месяца с Артуром бок о бок жить.
Но, тут случилось такое, что, поставило точку, в нашей с ним, войне.
Учёба приближалась к концу, два класса, я отучилась, все как всегда, контрольные работы на пятёрки сделала. Домой принесла грамоту, это мне за отличную учёбу дали. Так была рада, но… недолго. Как всегда, Артур приехал на всё лето, я помня его слова о "весёлой" жизни, не попадалась ему на глаза.
Он мало с кем дружил, можно сказать, что не было у него друзей, может в Москве среди одноклассников и были, не знаю, а деревенских ребят он сторонился, не равными себе считал, наверное.
Одним прекрасным июньским днём, мы с Машей и ещё одной нашей подружкой Викой играли в куклы, телефоны надоели, мы их на камень положили, недалко от дома, около клёна, сделали "дочкам" примитивные кроватки и спать их укладывали.
Тут нас и подкараулил Артур.
– Что, уснули, ваши куклы?– Мы вздрогнули.– Дочками ещё их зовут.– Хмыкнул Артур.
Первая опомнилась Вика, убежала, за ней Маша, и, про кукол, забыли, а я, снова застыла, и ни с места.
– Что, дохлая, испугалась? А-а-а. Ты, сегодня многодетная мамаша, сбежали подружки и "дочек" своих бросили?– Видно давно за нами наблюдал, знал, что мы кукол дочками зовём.
Я молчала.
– Хмм. Молчишь? Слушай, а чё, ты дохлая такая? А-а-а, я, кажется, знаю, отчего, ты ж, заучка, зубрилка, поэтому, тебе есть некогда. Вот скажи, на одни пятёрки закончила, какой там? Первый? Или, второй класс?
Я ни слова в ответ, тут, телефон запиликал, девчонки от страха и телефоны забыли.
– Ох, горе-мамаши, и дочек на тебя оставили и телефоны.– Артур стоял на моём пути. – Язык проглотила? Горе-крысёнок? Или, голос пропал?
Я собрала кукол и телефоны в рюкзак, и собиралась, уйти молча.
– Куда? – Артур, меня не пускал, я, оттолкнула его.
–Ты, толкаться ещё? Да я, тебя, рыцарь, сейчас прищёлкну.– Лицо его, не выражало ничего хорошего.– Я тебе сейчас, руки переломаю, лапки твои.
– Отойди!– Я снова попыталась толкнуть его. – Что, ты ко мне пристаёшь?
Он, схватил меня за грудки, дёрнул кофточку, что есть силы, мелкие пуговички, посыпались к ногам, а моя грудь, на которой, зияли шрамы, и которые, я прятала, одевалась всегда под горлышко, застёгивала кофточку, на все пуговицы, оголилась.
Артур замер, глядя на эти шрамы, пока, он был в ступоре я, кое-как, прикрыла грудь, отбежала от него, плача, подняла с земли камень, и не видя ничего, сквозь слёзы, запустила в него, этим камнем.
Камень, как на зло, попал Артуру в лоб. Голова у него качнулась, он схватился рукой за лоб, пальцы стали красные, я, заорала ещё сильнее, он молча повернулся и пошёл домой.
– Бабушка.– Ревела я.– Я, Артуру, лоб камнем разбила-а-а, у него кровь, он мне кофту-у-у порва-а-а-л, и шрамы ви-и-и-идел, теперь, смеяться ещё сильнее, будет надо мно-о-о-й.
– Господи, да, что ж, вы никак не уймётесь? То ругаются, то дерутся, сильно ты его?– Тревожно спросила бабушка.
– Не зна-а-аю-ю-ю.– Всхлипывала я.– Он домой ушё-о-о-л.
– Ну, ладно, хватит, слёзы лить, немного годя, схожу, у Галины спрошу, как он? Ну, раз, на своих ногах пошёл, значит не убила. – Покачала головой бабушка. – Иди переоденься. Варя, что то, плохо мне.
– Ложись, бабушка, вызови скорую. – Слёзы высохли у меня, бабушке плохо, а тут я ещё со своими делами.
– Не надо скорую, так, полежу маленько.– Возразила бабушка, легла, а мне… мне, было жалко Артура.
Бабушка, немного полежала, потом, пошла к Егоровым, узнать у домработницы, Галины, что там с Артуром.
Пробыла она там недолго, пришла, легла на постель.
– Жив, твой Артур, лоб пластырем заклеен, спросила у Гальки, что с мальчонкой? Она отвечает, не знаю, сказал, что упал, разбил лоб, там, не сильно.– Бабушка засмеялась.
– А ты, значит, камнем по лбу ему, ну, "Булыжник – оружие пролетариата", так, в моё время говорили. Чем нам ещё, против буржуев обороняться? Они, совсем, обнаглели, краёв, уже, не видят.
Я, мало что, тогда поняла из её слов, кто такой, этот "пролетариат", и что такое "булыжник", я ещё не знала, но, всё равно, немного успокоилась.
Утром, всё-таки, мы вызвали скорую, бабушке поставили уколы, сказали, лежать больше, с давлением, таким высоким, не шутят. Медсестра местная, почти всех знает в деревне, посоветовала к дочери ехать, и не отказываться от помощи. Ну, что Вы, не хотите к Любе ехать? Пока зовёт, не отказывайтесь, Евдокия Петровна. Живут они в достатке.
Бабушка сказала, что мы тоже не бедствуем, и Люба помогает нам. Тётя Люба помогала нам хорошо и приезжала часто, и деньги бабушке присылала, а звонила, почти каждый день.
Как бы, не хотела бабушка уезжать, а пришлось.
Мы позвонили тёте Любе. Она заохала, сказала, что приедет завтра, уладит всё и заберёт нас.
На другой день к вечеру, они, приехали на машине с дядь Сашей, это её муж. И через три дня, мы все уехали в Питер, как я считала, навсегда.