Никто не приезжает на Марс умирать – на Марс приезжают за жизнью.
Фраза из какого-то дурацкого рекламного ролика сама собой всплыла в памяти, и Лавиния никак не могла понять, почему. Может, потому что номер 10 Легиона уже знала: она погибнет в этом зале. Но ее смерть оказалась настолько нелепой, что поверить и принять такой исход не получалось.
Умом Лавиния понимала, что это единственный возможный вариант. Она и в лучшие времена ни за что не победила бы Первого, а теперь, с тяжелым ранением, об этом и мечтать не приходилось. Самым разумным сейчас было бы сдаться, принять поражение, избавить себя от боли… А она не могла. Страх смерти бил по инстинктам, пробуждал в душе то животное, которое таилось где-то в темных уголках памяти, ненужное и неосознанное. То, что заставляло надеяться на лучшее и держаться за необъяснимую веру в чудо.
Поэтому Лавиния не сдалась, она резким рывком отскочила назад – освобождаясь из чудовищного плена руки, пробивавшей ее тело насквозь. Внутри пульсировала боль, во рту было горячо и горько от крови, голова уже кружилась, и все же Лавинии каким-то чудом удалось устоять на ногах. Она замерла в паре шагов от номера 1, растерянная, не знающая, что делать, что сказать…
Рафаль, пожалуй, мог бы удержать ее, если бы захотел, он был намного быстрее противницы. Но он позволил Лавинии эту маленькую игру… последнюю игру. Теперь он наблюдал за Десятой с легким любопытством, в его взгляде не осталось и следа той отчаянной, преданной любви, которая недавно так надежно сковывала его.
Если задуматься, в его взгляде вообще ничего знакомого не было… Это был он – и одновременно не он. Лавиния не сомневалась, что перед ней стоит настоящий Рафаль Стром, а не клон или двойник: она узнавала его не только по внешности, по запаху и энергии тоже. Однако в нем изменилось все: поза, движения, выражение лица…
Сначала Лавинии показалось, что он просто стал более уверенным. Должно быть, выяснил, что она использовала его, предала, и теперь хочет отомстить. Но чем дольше она наблюдала за ним, тем меньше понимала. Он то смотрел на нее с осознанным снисхождением того, кто намного сильнее, то наблюдал с интересом зверя, познающего новую территорию и новую добычу. Его поза была скорее настороженной, чем расслабленной. Он как будто стал котом, который не прочь поиграть с мышкой – но не позволить ей уйти.
– Рафаль, что ты делаешь? – тихо спросила Десятая.
Кровь вырывалась изо рта и раскаленной волной лилась по подбородку на грудь. Лавиния не пыталась это остановить, она все силы бросила на исцеление внутренних повреждений, самых опасных. Пока нужно удержать позвоночник целым, подлатать легкое, восстановить хотя бы часть кишечника, потом видно будет… На это требовалось время, поэтому Лавиния пыталась выиграть себе паузу, хотя говорить с существом, стоящим перед ней, не хотелось… хотелось бежать.
Рафаль, которого она знала, должен был обвинить ее открыто, если он действительно узнал правду. Закричать или стать язвительным, как получится, но сосредоточиться на этом, на причине всего!
Однако нового Рафаля, похоже, не так уж волновало ее предательство. Он безмятежно улыбался, глядя то на ее лицо, то на рану, разорвавшую ей живот.
– Все хорошо, – только и сказал он.
Лавиния знала, что нужно терпеть. Улыбаться ему, как он улыбался ей. Подыгрывать. Но она просто не могла – она ведь не готовилась к такому! Она до сих пор не понимала, где и как допустила ошибку, но это было уже не важно. Холодное прикосновение смерти, знакомое еще со времен миссии на Феронии, вернулось – и толкнуло ее в пучину паники. У Десятой не осталось сил терпеть боль и страх, из глаз брызнули слезы, голос сорвался в крик.
– Что здесь может быть хорошего?! Ты меня насквозь пробил, выродок! Ты напал на одну из своих… На меня, хотя клялся, что любишь меня!
– Да. Это правда, – кивнул Рафаль, как-то странно, по-звериному, наклонив голову. – И я всегда буду тебя любить.
– Такая у тебя любовь? – Лавиния указала на кровавую рану. Вслепую указала, взглянуть на то, что осталось от ее тела, она просто не могла. – Ты же меня покалечил, мне больно!
– Мне жаль. Придется терпеть.
– Ради чего такое терпеть?
– Чтобы мы с тобой могли остаться вместе.
Онемение разом отступило, сменившись жаждой движения. Лавиния готова была сделать что угодно, лишь бы не оставаться с ним рядом. Дождавшись, когда травмы перестанут угрожать ее жизни, Десятая сорвалась с места.
Она и не думала нападать – она бы все равно не победила. Но она еще надеялась спастись! Если получится покинуть зал, добраться до лабиринта коридоров, может, Рафаль потеряет ее из виду… Она заставила себя думать только об этом.
Потому что принятие смерти – это конец… У Легиона всего лишь убудет один пункт списка, который можно заменить кем-то из рекрутов. Для Лавинии закончится все. Не она превратится в труп, скрытый в недрах Марса. Вселенная рухнет, обратятся пылью планеты, померкнут звезды… Потому что Вселенная внутри, любые объективные знания о ней теряют смысл, когда разрывается связь. Весь мир живого существа строится на одном-единственном «Я». И когда погибает сущность, все уже не важно и не нужно.
Поэтому Лавиния бежала, не имея возможности убежать. И поэтому сражалась, когда Рафаль без труда догнал ее и напал.
Что-то с ним определенно было не так, она все больше убеждалась в этом. Лавиния знала, как он умеет драться, видела не раз. Номер 1 был не просто силен, он идеально владел своим телом, он был мастером ближнего боя. Но сейчас он пытался просто сдержать Лавинию, не дать ей двинуться, подмять под себя. Это была стратегия какого-нибудь пьяного станционного техника, а не элитного солдата!
Похоже, его безумие разрасталось куда стремительней, чем предполагала Десятая. Теперь оно влияло не только на мысли Рафаля, оно делало его движения резкими, предсказуемыми, слишком медленными, порой неуклюжими… Его сила от этого не уменьшилась, однако у Лавинии оставался шанс сбросить его с себя, если найти удачную точку опоры. Нужно только не сдаваться, вытерпеть боль и ужас, ведь награда – жизнь!
Да и боль вроде как становилась слабее. Поначалу это обрадовало Лавинию… Ненадолго. Даже ее затуманенный паникой разум отметил, что она выздоравливает слишком быстро. У ее искалеченного тела нет на такое ресурсов, да и сосредоточиться на исцелении во время драки она не могла. А еще Рафаль улыбался ей – снова искренне и чуть шире, чем раньше.
Он, похоже, все знал. То, что она пока не поняла и не хотела понимать.
Он наклонился к самому ее уху и шепнул:
– Я же говорил тебе, что мы всегда будем вместе… Все хорошо. Ничего не бойся.
Новая волна шока дала Лавинии достаточно сил, чтобы оттолкнуть от себя Первого. Не скинуть окончательно, однако выиграть хоть немного свободного пространства.
Она заставила себя приподняться и посмотреть на рану. Лавиния уже знала, что угасающая боль – на самом деле не благо, тут скрыт грандиозный подвох. Но она даже не ожидала, что правда окажется такой, что такое вообще возможно. Это ошибка, просто галлюцинация, порожденная ее испуганным разумом… Так не бывает!
Рафаль снова прильнул к ней, и она ожидала, что он опять заговорит, шепнет ей что-то. Но она на секунду заглянула ему в глаза – и этого было достаточно, чтобы наконец понять: Рафаль тут вообще ни при чем. Он стал первой жертвой войны, которой предстояло вот-вот разгореться на Марсе.
Однако Лавинии на этой войне места не было. Существо, навалившееся на нее, прижалось к ней сильнее, и последним, что почувствовала Десятая, стали сомкнувшиеся на шее клыки.
Ансгар Фетъе, глава научного отдела Легиона, просматривал схему Объекта Д-1. Ничего похожего на волнение он не чувствовал. Он уже знал о том, что случилось, порой ему докладывали о миссиях раньше, чем главам других отделов Легиона. Он просто не считал нужным тратить силы и время на эмоции.
Проблема уже возникла. Необходимо искать ее решение, а не наматывать круги по кабинету или лить слезы в уголке. «Плохо» и «ужасно» – такие бессмысленные, субъективные определения… Значение имеют только факты.
В углу экрана мелькнуло оповещение о том, что совещание начнется через два часа. К этому времени Ансгару нужно было составить полное представление о возможностях Объекта Д-1. «Демиург» уже не определял атмосферу Марса так, как раньше, на заре терраформирования, но при должных усилиях он все еще мог стать причиной серьезных разрушений. Хотя это маловероятно, конечно. Существо, обосновавшееся там, мозгами не отличается. Когда оно окончательно сожрет то, что осталось от Рафаля, оно станет куда менее опасным, чем было раньше.
Жаль, что не все понимали это – и не все умели сохранять спокойствие. Ансгар как раз заканчивал с изучением документов, когда в его кабинет явился один из ассистентов. Глава научного отдела понятия не имел, как его зовут. Ансгар прекрасно знал все навыки и умения своих ассистентов, а вот запоминать имена не считал нужным. Переступая порог научного отдела, они становились функциями, а не теми, кому он должен будет виртуальную открытку подписать!
Этот ассистент был из тех, что посмышленей, но, судя по заметной дрожи, новости с Марса повлияли даже на него. Жаль. Ансгар давно уже искал того, кто способен думать о науке, а не бессмысленных сантиментах.
– Ты закончил? – уточнил глава научного отдела.
– Да… Все данные переписаны и закодированы. Единственная копия переслана на ваш личный компьютер.
– А остальные?
– Уничтожены без возможности восстановления.
– Это хорошо.
Как и все легионеры, Лавиния то и дело отсылала отчеты. Она даже делала это чаще других, сказывалась дисциплинированность низкого номера. Но то были в основном общие данные, по-настоящему ценную информацию Десятая передавала сразу ему, таков был уговор.
С учетом нынешней ситуации эти данные могли стать компроматом. Кто-то другой, более эмоциональный, удалил бы их в истерике сразу после того, как пропала связь с Лавинией. Но Ансгар прекрасно владел собой, он ни на миг не забывал о том, как ценна любая информация о… существе, пожалуй, уместнее всего было называть эту форму жизни так. У нее было и другое название, принятое всеми, однако оно главе научного отдела никогда не нравилось.
Ансгар поручил своему ассистенту еще раз просмотреть все сеансы видеосвязи с Лавинией, выудить суть, оформить в документы, а потом удалить ненужное. Дело было сделано хорошо, вот только ассистент не спешил уходить – хотя следовало бы.
– Что еще? – спросил Ансгар. – Говори, если тебе это необходимо.
– Я слышал, через несколько часов состоится собрание руководства Легиона… Вы ведь тоже там будете?
– Разумеется. Они ждут моего отчета.
– Вы… скажете им правду?
И оба они понимали, что речь сейчас шла не о Лавинии. Ассистент имел в виду ту самую правду, запретную, за которую можно отправиться под трибунал. Правду, о которой знали человек десять во всей Вселенной. Даже это казалось Ансгару непростительной толпой, он бы с удовольствием сделал все сам, да не смог, вот и пришлось привлекать тех, кто был лишь частично компетентен для таких заданий.
Об этом не следовало даже говорить, Ансгар не хотел тратить время на нотации – которые и так были знакомы его ассистенту. Свое решение он уместил в короткий вопрос:
– Какую правду?
Ассистенту полагалось понять намек и уйти, однако он был слишком напуган. Он сжал кулаки и сделал то, что раньше наверняка казалось ему немыслимым: затеял спор с руководителем.
– Мне кажется, сейчас это важно… Легиону нужно знать!
– Тебе необходимо побыть в одиночестве, – покачал головой Ансгар. – Возьми выходной, проведи время в комнате для медитации. Тогда, думаю, ты осознаешь нелепость своих предложений без моих подсказок.
– Но там же… То, что произошло на Марсе… Оно же связано с тем, что мы сделали с Рафалем!
– А что мы сделали с Рафалем?
Если бы ассистент ответил на этот вопрос, да еще и честно, он стал бы дополнительной проблемой и без того паршивого дня. Ансгар нашел бы способ ликвидировать его, как отслужившее свое оборудование, но это отняло бы время и силы. Нежелательная задержка…
К счастью, ассистент наконец сообразил, что перестал быть полезным. Он глубоко вдохнул, выдохнул и сдержанно улыбнулся.
– Вы правы. Не знаю, что на меня нашло. Мне действительно нужен выходной.
– Полагаю, тебе передалась часть необоснованной эмоциональности номера 10 после просмотра ее отчетов, так бывает. Проведи этот выходной с пользой. И чтобы ты не тратил время на лишние размышления, скажу сразу и просто: теория, которую ты обдумываешь, несостоятельна. Рафаль Стром – просто неудачный эксперимент, так бывает. Как помнит весь Легион, первые номера доставляют проблемы и без вмешательства научного отдела. Если бы каждая неудача останавливала прогресс, мы не продвинулись бы дальше Земли! На совещании мы составим план действий, но я могу сказать уже сейчас: тех ресурсов, что у нас есть на Марсе, хватит для устранения этого досадного недоразумения. Ну а потом мы обсудим новый эксперимент – ведь номер 1 должен быть у Легиона всегда.
Лукия вывела на большой экран изображения всех инопланетных существ, собранных теперь на Марсе. Маршрут «Северной короны» был построен, участие капитана больше не требовалось. Пока величественный корабль рассекал пространство на скорости, которую не так давно назвали бы невозможной, Лукия пыталась подготовиться к тому, что ожидало их на Красной планете… если к такому вообще можно подготовиться.
Наибольшее беспокойство у нее вызывали мутанты, сделанные из похищенных молодых легионеров. О том, насколько жуткая судьба постигла этих вчерашних детей, Лукия предпочитала не думать – практической пользы от этого не было, а от дела такие мысли отвлекали. Сейчас ей важно было не пожалеть несчастных, а сохранить свою команду, для этого она с самого начала должна была рассматривать мутантов как оружие.
И ведь отличное получилось оружие! К счастью, эти уродцы не обладали всеми способностями легионеров, однако они все равно были сильнее многих своих несостоявшихся товарищей. Пожалуй, для легионеров из последней сотни стало бы самоубийством выходить против них… Недостаток ума эти существа компенсировали звериной яростью, а неугасающий голод значил для них куда больше, чем страх. Им не хватало мозгов на осознание собственной смертности, и это лишь увеличивало угрозу.
Самыми опасными из них были те, что с внешними костяными наростами. Судя по информации, которую неохотно выдавил из себя Легион, этих мутантов готовили на планетах с особо агрессивной атмосферой. Год в таких условиях – и в более спокойных мирах эволюционировавший уродец превращается в оружие массового истребления. Впрочем, с такими мутантами неплохо справлялись телепаты и хилеры, да и было этих, костяных, совсем немного… У Лукии имелись все основания верить, что столкновение с ними команда выдержит.
Мутантов попроще, менее защищенных, не таких агрессивных, но тоже созданных из молодых легионеров, на Марсе оказалось больше. Часть уже истребили, но несколько десятков разбежалось по горам, немногочисленным лесам и городам планеты. С этими следовало разобраться в первую очередь.
Помимо мутантов из Легиона на Марсе обнаружили и людей, измененных с помощью куда более примитивных мутагенов, и существ с других планет. Похожую стратегию уже использовали на Феронии, но менее опасной ее это не делало. С планеты эвакуировали лишь незначительную часть населения, больше и не могли – до недавних пор армия Марса сохраняла верность своим лидерам, пусть и неохотно.
Теперь же, когда сенаторы были захвачены и нейтрализованы, военные не только сложили оружие, но и способствовали эвакуации. А толку? Для многомиллионного населения Марса транспорта все равно не хватало. Куда проще и быстрее было ликвидировать все источники опасности на планете.
Лукия убрала в близкий доступ досье хищников и вывела на экран карту перемещения мутантов. Ее составляли и обновляли разведывательные дроны, данные были не точными – но иного пути следить за инопланетными существами не оставалось. Капитан как раз была занята этим, когда звуковой сигнал оповестил ее, что кто-то прямо сейчас стоит у двери и наверняка хочет поговорить.
– Войдите, – позволила Лукия, не убирая карту. Смысла скрывать это от команды не было, на борту и так всё знали.
Дверь открылась, впуская Альду Мазарин. Телепатка не предупреждала о своем визите – значит, разговор не на пару минут. Лукия кивнула на одно из кресел, приглашая гостью сесть.
Некоторое время она опасалась, что им с Мазарин будет сложно поладить после всего, что произошло недавно. Да, Альда поняла, почему капитан поступила именно так – и все поняли. Однако понимание не всегда обращается принятием, люди склонны ставить эмоции превыше здравого смысла. Такая ситуация на «Северной короне» уже была, когда предыдущего телепата заменили на Альду. Теперь Лукия допускала, что нечто подобное повторится.
Но обошлось: враждебность не прижилась. Пожалуй, главной причиной стало то, что сама Альда не держала на капитана зла, она первой потянулась к Лукии. А видя, как реагирует она, остальная команда подстроилась, у них и вовсе не было оснований для мести. Так что миссия на Итойе доказала: связь между ними не так легко разрушить.
– Это немножко странный разговор, – признала Альда. – Если не захотите его продолжать, я пойму… Пойду вместе с Киганом троллить Стерлинга.
– Я не планирую вас выгонять, Мазарин. И передайте Рэйборну, чтобы нашел другое хобби. Что вас тревожит?
– Меня тревожит то, что что-то тревожит вас, – нервно улыбнулась телепатка. – И Триана… Вы оба не говорите об этом, но я же чувствую! Вы просто не делитесь этим с командой. Триан… Он сейчас все чаще один где-нибудь ходит, я его спрашивала, в чем дело, но он отшучивается… В общем, шансы получить ответы от вас повыше.
Она не упомянула, что для получения ответов есть и другой путь: просто пробиться им в головы и все узнать. Причем Альда, похоже, не выставляла напоказ собственное смирение, она обозначила для себя рамки, которые пересекать нельзя.
Она и раньше была такой, однако Лукия допускала, что после знакомства со своим отцом Альда изменится. Капитан не собиралась ни с кем обсуждать это, но от себя правду скрыть не могла: Валентин Вернон оказался самым пугающим созданием из всех, кого ей доводилось встречать. Лукия сталкивалась с пиратами, отступниками, даже с чудовищами – если уж подбирать единое слово для хищников с других планет. Однако все они меркли по сравнению с тем, кто мог пробиться ей в голову, изменить саму ее сущность, заставить сомневаться в том, где кончается ее воля и начинается его… Это было хуже любой битвы и любого ранения. Пожалуй, даже хуже смерти.
Если бы Альда решила подражать внезапно обнаружившемуся родителю, обстановка на корабле очень быстро стала бы невыносимой. Но то, что телепатка этого не сделала, лишь доказывало: Лукия не ошиблась на ее счет с самого начала.
– Я не могу сказать вам, что беспокоит Триана, мне он не докладывал, – покачала головой капитан. – Но относительно меня вы правы. Я не совсем понимаю ту миссию, которую нам поручили.
– Так уже бывало…
– Да, и никогда это не приводило ни к чему хорошему. Формально мы должны зачистить Марс после того, как легионеры ликвидировали основную угрозу.
– Я знаю, но я не понимаю, почему именно мы, – признала Альда. – Мы же разведывательный корабль… Я помню, как нас втянули в историю с Итойей, но… Разве после этого все не должно было закончиться?
– Должно, и это лишь первая странность, связанная с нашим новым назначением. Вторая странность заключается в том, что никто из легионеров, посланных на Марс, насколько мне известно, планету не покинул. По крайней мере, на свои корабли они не вернулись.
Альда не стала спрашивать, почему это важно, она и так понимала. Легионеров из первой десятки было бы вполне достаточно, чтобы устранить последние угрозы на Марсе. Да, их немного – но каждый из них равен армии. Для высших номеров даже мутанты с костяными наростами не опасны, не говоря уже обо всех остальных.
Да и потом, Легион не любит работать со специальным корпусом. Он это делает, только если возникает острая необходимость. Так почему же он не послал на Марс собственные силы, а запросил именно «Северную корону»?
– Туда летим только мы, – добавила Лукия. – Я получила информацию о тех кораблях, на которых служат другие легионеры из первой десятки. Все эти корабли обладают не меньшим боевым потенциалом, чем «Северная корона», но они по-прежнему официально находятся в отпуске. Ни один из них не был направлен к Марсу.
– Но в этом же нет смысла! Если бы туда послали и их, мы бы зачистили планету быстрее – и с куда меньшим риском для гражданских!
– Вы неправы, Мазарин. Смысл наверняка есть. Просто мы его не понимаем.
У специального корпуса не было причин держать те команды в стороне, кроме одной: на Марсе скоро могло стать очень опасно. И это как раз сочеталось с присвоенным миссии уровнем угрозы куда лучше, чем простая зачистка от каких-то там хищных животных. Даже при восстании обстановка на Красной планете считалась более безопасной, чем теперь!
Там определенно что-то назревало, но Лукия не представляла, что. В момент восстания на Марсе были роботы, перебежчики из специального корпуса и куда больше мутантов, чем теперь. Стараниями легионеров угроз стало меньше – а уровень опасности повысился. Что это, парадокс, который не понимает даже специальный корпус?
– Я думаю, все сводится к Триану, – тихо сказала Альда. – И он об этом знает, вот и замыкается. Они хотят собрать на Марсе всю первую десятку, а его не хватает.
– Это очень серьезный ресурс. Даже за Виридианой Тассин они не отправляли столько высших номеров.
– Вот именно… Ну а мы окажемся там, потому что мы все равно Триана не бросим!
Здесь Альда все-таки позволила себе эмоциональность, свойственную ее возрасту. Лукия сдержала улыбку лишь потому, что капитанам не полагалось улыбаться при любом раскладе.
Сама она видела ситуацию несколько иначе. Специальный корпус не мог руководствоваться чьими-то симпатиями или сердечной дружбой. Скорее всего, потребность в команде зачистки на Марсе действительно была. И эту миссию решили поручить «Северной короне» чуть ли не в порядке жеребьевки, раз уж корабль все равно будет там из-за Триана. А вот других не послали, чтобы не рисковать слишком многим…
Лукии хотелось предупредить свою команду об истинном уровне опасности, но подходящих слов не было. Во-первых, истинный уровень не знала и она сама. Во-вторых, команда и так будет насторожена, а иных способов подготовки к тому, что их ждет, не существует.
– Есть и еще один момент, который нужно учитывать, – признала Лукия. Она указала на интерактивную карту: – Видите вот это?
– Миграция тех самых чудиков, которых мы должны передавить? – уточнила Альда.
– Приказ звучит не совсем так, но по сути вы правы. Я наблюдаю за ними с того момента, как мы получили это назначение. Каких действий вы ожидали бы от них?
– Не знаю… – смутилась телепатка. – Инстинктивных, наверно. Насколько я поняла, все эти существа неразумны. Не представляю, управляли ли ими изначально или это даже не планировалось, но теперь-то точно некому управлять! По идее они должны разбежаться по Марсу и искать себе нечто вроде среды обитания… или просто пожрать, тоже вариант.
– И я ожидала этого. А теперь взгляните, что произошло на самом деле.
Лукия ввела в компьютер команду, переключая карту на воспроизведение записи за последние несколько дней. Разноцветное неоновое сияние показывало, как двигались разные группы хищников, выпущенные на Красную планету.
Они не разбежались, они объединялись – в группы, стаи… И даже те, что остались в одиночестве, не стояли на месте. Они все двигались в одну точку.
Альда тоже всё заметила:
– Это же… Это Новый Константинополь, так?
– Верно. Они все, похоже, стараются как можно скорее попасть к столице Марса. Это, с одной стороны, облегчает нашу задачу. Но я не могу назвать такой расклад везением, потому что не понимаю их мотивов.
– Может, там просто больше добычи?
– Нет, вот эта стая тоже мигрировала от мегаполиса, – Лукия указала на нужный участок карты. – Да, там население не столь велико, как в Новом Константинополе, но определить это без компьютерных данных невозможно. Однако стая предпочла не напасть, а уйти, хотя раньше хищники такой сдержанностью не отличались.
– Похоже на зов, которому они не могут сопротивляться, – задумчиво указала телепатка.
– Мне тоже так показалось. Среди переданных нам данных не было никаких указаний на возможный источник этого зова. Полагаю, шанс выявить его у нас появится только по прибытии на Марс. – Тут Лукии следовало остановиться, не позволять себе эмоциональную оценку, но она просто не удержалась: – Вот только… вряд ли мы готовы к тому, что ждет нас внизу.
Убивать пиратов – сомнительное развлечение. Не сложно, просто хлопотно и по-своему скучно. Да еще и грязное это дело: потом засохшую кровь и мельчайшие осколки костей несколько дней на себе находишь даже после душа и дезинфекции.
Гидденис Планта никогда не любил такие задания, разве что по молодости, когда он только закончил обучение и стал полноценным легионером. Тогда ему любое задание в радость было, если можно не сдерживаться и полностью почувствовать свою силу. При этом лишение жизни как таковое не становилось для него чем-то особенным, просто один из видов работы, не более.
Уже с возрастом ему захотелось большего, и он был рад, что с отбросами вроде пиратов приходилось разбираться легионерам с номерами пониже, а то и вовсе командам специального корпуса. Но бывали и исключения – вот как сегодня, например. Эти недоумки умудрились объединиться и захватить склад с военными роботами. Прокол со стороны флота, конечно, однако разбираться с этим предстояло не Гидденису. Его задача была проста: устранить активированные машины и сделать так, чтобы живые перестали быть таковыми, если не сдадутся в плен.
Для команд специального корпуса это стало бы слишком большой угрозой. Военные упустили новые модели роботов, оснащенные лучшим оружием. Даже Гидденис признавал, что разработка неплохая – когда в него одновременно летели ракеты, термозаряды, лазерные лучи… В какой-то момент и для него стало слишком жарко. Из-за пламени плавилась земля под его ногами, плавилась форма легионера, которая разрабатывалась для нагрузок космического уровня… Это было плохо.
Похоже, он недооценил ублюдков. Он пришел сюда без какого-либо плана, он был уверен, что просто ликвидирует пиратов одного за другим. Долгое время у него получалось, но из-за легких побед он стал непростительно небрежен, он позволил себя окружить.
Теперь Гидденису только и оставалось, что сосредоточиться на защите и самовосстановлении. Из оцепления нужно было выбираться, а он понятия не имел, куда двигаться – из-за яркого сияния он ничего не видел. Он повторял себе, что это ерунда, что он вот-вот справится, однако пока справлялись с ним, и кожа плавилась, дымилась, расползалась над мышцами от жара…
А потом все кончилось в один миг. Раздался скрежет, прогремели взрывы, и на смену уничтожающему пламени пришла спасительная прохлада. Когда зрение, поврежденное жаром и светом, восстановилось, Гидденис обнаружил, что от боевых роботов почти ничего не осталось. Грозные военные машины пожирала стая тварей, похожая на огромных, лишенных шкуры охотничьих собак.
– Что это за хрень? – поморщился Гидденис. – Обязательно было делать их такими уродливыми?
Ему не нужно было гадать, кто пришел ему на помощь, он и так знал. На эту миссию Легион отправил три своих высших номера. Но Третий действовал не так, он предпочитал незатейливо взрывать головы пиратам… если вообще считал нужным утруждаться. Вполне вероятно, Стефан Северин отыскал себе какой-нибудь безопасный угол и теперь наблюдает, как работают другие.
Ну а создание тварей было по части Виридианы Тассин. Если Гидденис чаще всего использовал собственное тело, то она без стеснения захватывала любых существ, попадавшихся ей под руку. Она утверждала, что только людей не трогает. Гидденис не спешил верить.
Диану он не любил. Неприязнь эта не была личной, Второй толком и не знал лидера Легиона, они пересекались не так часто. Да ему и не требовалось выяснять, какая она на самом деле, чего хочет и что любит. Ему достаточно было того, что эта девица стала на пути к его цели.
Гиддениса в свое время назначили пятнадцатым номером. Он гордился этим – лучшее достижение в его выпуске! И останавливаться на достигнутом он не собирался, он чувствовал бурлящую в нем силу. Она делала достижения, которые для других становились пределом мечтаний, не такими уж значимыми. Чем выше поднимаешься, тем сложнее остановиться, и очень скоро Гиддениса интересовала лишь вершина.
Его амбиции не были пустыми, он и правда стремительно улучшал свои позиции в иерархии, перепрыгивая через несколько номеров. В первую десятку он влетел за год. Когда дело дошло до испытаний поединками, поднялся на второй номер почти мгновенно.
Он не знал, из-за чего погиб предыдущий Первый, об этом в Легионе особо не распространялись. Гиддениса и не волновали причины, он готовился к повышению, а вместо этого ему и другим представили Диану. Ну и какая тут могла быть симпатия? Его сбили на взлете, и теплых чувств по отношению к той, кто это сделал, он точно не испытывал.
Хотя порой он вынужденно признавал, что Диана действительно хороша. Это не успокаивало, просто лишало его возможности верить, что она получила высший номер лишь потому, что вовремя оказалась в нужной койке. Впрочем, версия изначально была сомнительной: далеко не все хозяева коек, подходящих для повышения, заинтересовались бы таким предложением.
Гидденису оставалось только верить, что Диана угодит в ловушку неопытности и где-то просчитается. Однако с годами отпал и этот вариант: она не допускала ошибок. Так что теперь Второй даже не пытался помочь созданной ею стае, он использовал паузу, чтобы восстановить сгоревшие ткани.
Диана вышла, лишь когда с роботами было покончено. Конечно же, она оставалась безупречной: ни пятнышка пепла на коже, ни капли крови на форме, хотя Гидденис чувствовал, что живых пиратов на базе осталось чертовски мало.
– Не знала, что у тебя такие высокие эстетические стандарты, – заметила Диана. – Ладно, в следующий раз украшу твоих спасателей розовыми бантиками. Правда, пока я буду это делать, тебе придется еще немножко покоптиться.
– Ты не спасла меня. Я бы не умер.
– Я планировала начать этот разговор словами «можешь не благодарить», но… Каковы шансы, что ты бы меня поблагодарил? Знаешь, ты опять допустил ту же ошибку… Я у тебя ее заметила еще на тренировках. Ты хороший воин, но своих недостатков не видишь, и это тебя подводит.
Хотелось послать ее подальше, Диана не стала раздражать его меньше. Однако Гидденис прекрасно понимал: он не просто так попал в ловушку. Просто так вообще ничего не происходит, ошибка была. И узнать ее оказалось важнее, чем сохранить гордость – все равно скоро миссия закончился, и они и Дианой еще долго не увидят друг друга.
– Что за ошибка?
Прежде чем ответить, Диана без труда подпрыгнула метров на десять, сбила рукой пролетавший над ними дрон так, как дети сбивают мяч, и ловко приземлилась на ноги.
– Когда ты изменяешь свое тело, ты теряешь контроль над окружающим пространством, – заметила она. – Вот скажи мне, ты этот дрон чувствовал?
– Я не чувствую машины. Мне без надобности: он все равно бы мне ничего не сделал.
– Во-от! В этом и есть ошибка: ты слишком большую ставку делаешь на привычные знания и пренебрегаешь фактором переменных. Ты легко просчитываешь, как пройдет бой, как действуют твои соперники, какое оружие используют. Обычно этого хватает, но иногда случается такая фигня, как сегодня.
– Сегодня я бы тоже справился, – возразил Гидденис.
– Верно, и на тренировках ты, если вдруг упускаешь контроль, просто прилагаешь больше сил. Этого обычно достаточно, но я вот о чем… «Недостаточно» случается лишь один раз. Зато наверняка.
– Ты прекрасно знаешь, что я не создаю уродцев, с помощью которых можно контролировать пространство. Это не моя фишка.
Диана погладила лишенное кожи отродье так, словно рядом оказался милейший из щеночков.
– Это фишка любого легионера, – сказала она. – Тебе просто лень. Если исправишь это, станешь гораздо сильнее.
Гидденис собирался все-таки послать ее, а потом удивил сам себя:
– Спасибо. Учту.
Он не знал, почему ляпнул именно это. Может потому, что Диана казалась какой-то другой в пламени машин. А может потому, что он уже начал подсознательно планировать все, что случилось дальше.
Она улыбнулась ему на удивление очаровательно:
– Всегда к твоим услугам. Ладно, давай закончим все, у меня от жары кожа шелушится! Кстати, ты вообще видел Третьего? Он хоть что-нибудь сделал на этой миссии?
– О его великих достижениях Легион узнает из отчетов, – усмехнулся Гидденис. – Обычно придраться не к чему, и его религия «Зачем работать, если можно не работать» остается для многих тайной.
– Это да… Хочешь прикол насчет Стефана?
– Давай.
– Я однажды озадачилась тем, кто вообще распускает слухи о том, что он редкий мудак.
– Примерно все, – отметил Гидденис. – Это даже не слухи, просто факт.
– Примерно все эти слухи подхватывают, но у любой информации есть источник! Короче, я озадачилась, прошлась по паре свежих сплетен, и знаешь, что? Он их сам распускает. Изящно, так, что остальные этого не замечают, и все выглядит чистой монетой – никто же не докапывается!
– Ну и на кой ему это?
– Он контролирует мнение толпы о себе, – ответила Диана. – Не только других легионеров, но и всех, кто с Легионом связан. А вот зачем ему такой контроль – не знаю, но относиться к нему как просто к ленивому утырку я бы тебе не советовала.
– Я предпочитаю вообще никак к нему не относиться! Что нам осталось, только пятый ангар?
– Да, а потом – все!
– Почему все? – показательно удивился Гидденис. – А благодарность с моей стороны за урок? Как у тебя с планами после миссии?
Тогда он впервые пригласил ее на свидание. Почему-то, даже понимая, что делать этого не стоит. А она взяла и согласилась. Тогда и завертелось… Эти встречи, попытки что-то скрыть, пробуждение в имитации солнечных лучей на станции… Ну и предложение со стороны одного из администраторов Легиона, от которого Гидденис не смог отказаться.
Он понятия не имел, почему вспомнил об этом сейчас – шагая по пустым дорогам Марса. Может, потому что история повторялась? Легион снова лишился первого номера. У Гиддениса снова появился шанс стать лидером.
Только это почему-то совсем не радовало… Да и на Адране радости толком не осталось. Просто план нужно было доводить до конца, и он все равно был уверен, что Диана выживет. Она была важнее, чем этот дурацкий ребенок, который для Гиддениса остался теорией, образом, существом, которое он так и не увидел.
Он и после этого не мог по-настоящему радоваться обретенному лидерству, но он не сомневался, что свою награду получит. Ну а потом на пути у него выпрыгнул Рафаль, совсем как Диана когда-то. История замкнула круг – и начала новый. Смешно по-своему, но смеяться не хотелось. Гидденис еще надеялся избавиться от мальчишки на первой совместной миссии, а после того, как это не получилось, просто плыл по течению.
И вот он получил новый шанс. Гидденис знал, что он доберется до Рафаля первым – просто потому, что он оказался к Объекту Д-1 ближе, чем остальные легионеры. В том, что он победит, Второй даже не сомневался, научный отдел сообщил ему, что Рафаль частично потерял контроль над своими способностями. Да, пацан сумел убить Лавинию, но достижение сомнительное, эта девица изначально была самым ничтожным десятым номером из всех, кого встречал Гидденис.
Их схватка пройдет по-другому, на сей раз все закончится так, как надо. Ирония заключалась в том, что Гидденису этого не особо-то и хотелось. В голову упорно лезли мысли о сожалении, и пока ему удавалось их гасить, однако он понятия не имел, сколько еще будет справляться. Нужно идти до конца хотя бы для того, чтобы все остальное было не зря!
Он добрался до «Демиурга» первым, Гидденис знал, что ближайшей к нему группе потребуется не меньше суток, чтобы дойти сюда. Так что никто не помешает… Докладывать Легиону он не стал, ему не нужны были ни разрешения, ни инструкции, он и так понимал, что делать дальше.
Хотя какая-то часть его, самая осторожная, звериная, твердила, что подстраховка сейчас не помешала бы. Объект Д-1 считался одним из наиболее важных на Марсе, однако охраны рядом с ним не осталось: отключенные роботы валялись на полях бесполезными грудами металла, наблюдательные вышки пустовали. Но это не так уж страшно, скорее всего, с солдатами разобрались Рафаль и Лавиния на пути сюда.
Гидденис неспешно направился к бронированным металлическим воротам, ведущим в подземную базу. В памяти снова мелькнул Адран – там было нечто похожее, и она вышла из таких же ворот…
Глупое сравнение. На Адране располагалась разрушенная школа, а здесь Гиддениса поджидала настоящая бездна, уходящая чуть ли не к центру Марса. Но почему-то даже она пугала Второго не так сильно, как воспоминания об огненной планете.
У ворот он остановился, он не спешил. Диана во многом была права: ему следовало больше времени уделять своему окружению. Поэтому Гидденис сосредоточился не на привычных человеку зрении и слухе, для него куда важнее стало умение улавливать энергию, свойственное лишь легионерам.
Он ожидал, что люди внутри мертвы – и ошибся. Людей в подземной базе оказалось не так много, как следовало бы, и все же кто-то выжил… Сбежать эти счастливчики не пытались, они были распределены небольшими группами по разным уровням станции.
Лавинии и Рафаля Второй не чувствовал. Хотя Десятую он застать и не надеялся, раз сказали, что она мертва, значит, мертва. А вот куда делся Рафаль? Ушел, а Легион этого не заметил? Но почему тогда внутри заперты люди?
Все это чертовски напоминало ловушку, в которой вроде как не было смысла. Диана бы, наверно, сказала, что при таких условиях полный контроль над территорией невозможен. Что не нужно торопиться. Что лучше дождаться подкрепления.
Но ведь Диана теперь даже не труп, а пепел над Адраном, не так ли? Поэтому в ее советах нет большого смысла. Да и потом, Гидденис с удивлением обнаружил, что его не пугает никакой исход, даже смерть, хотя она не была желанной. Раз уж течение, по которому он пустил свою жизнь, принесло его сюда, нужно узнать, для чего.
Гидденис отогнул одну из металлических створок и сделал уверенный шаг в темноту.