Произошедшая небольшая неприятность никак не отразилась на нашем желании перекусить, так что уже минут через пять мы зашли в небольшую кафешку, которая находилась в круглом одноэтажном здании, и называлась весьма оригинально – Шайба. Во всяком случае, лично я раньше никогда кафе с таким названием не встречал. Нет, я понял, что его так назвали из-за внешней схожести здания с хоккейной шайбой, но, как по мне, креатив так себе. К тому же, я один хрен хоккей не любил, впрочем, как и любой другой вид спорта. Раньше я всему этому предпочитал литрбол, ну, а здесь мне было тупо не до этого. Мне вообще казалось, что, как я попал сюда, у меня спокойной жизни и не было. Вечно то меня пытаются убить, то мне кого-то надо убить, а между всеми этими убийствами разборки с девушками. Впрочем, не будем сейчас о грустном.
Внутри кафе было совсем небольшое, всего на шесть круглых столиков. Никаких официантов там не было, заказ нужно было сразу оплачивать и забирать у кассы, за которой стояла совсем молоденькая девушка, по всей видимости, одна из студенток.
Выбор тут был весьма ограничен. В основном, разные виды кофе и чая, и десерты к ним. Из алкоголя не было ничего, впрочем, у меня всё равно напрочь отсутствовало желание пить.
Я взял себя чашку латте и круассан, зато Маша разошлась на полную, купив штук пять разных видов десертов и большую чашку кофе с мороженым.
– Я голодная – просто жуть, – смущённо объяснила она, увидев, каким удивлённым взглядом я наблюдаю за её молниеносной расправой с большим куском медовика, – У меня всегда аппетит просыпается во время стресса. Я так и не поняла, чего они вообще ко мне докопались? Подумаешь, на лавочку присела. Я же сразу встала, когда они замечание мне сделали. Идиоты какие-то…
– Думаю, лавочка тут была лишь поводом, – усмехнулся я, осторожно пробуя горячий кофе. А ничё так… Пить можно. Да и круассан, вроде, свежий.
– Поводом для чего? – нахмурилась она, но есть не перестала.
– А ты так и не поняла? Да служанку они себе подыскивали, вот и придумали повод, как припахать тебя. Видать, они все из родовитых семей, привыкли, что их там обслуживали, а тут лично прислуги нет, вот и решили доверчивую первокурсницу к делу пристроить. И, видимо, опасаясь, что ты быстро всё поймёшь, даже срок-то совсем небольшой назвали, всего по неделе на каждого отслужить.
– Вот ур-роды! – рыкнула девушка, зло впиваясь зубами в свою следующую жертву после медовика, какое-то пирожное, и нервно жуя, – Нашли, блин, служанку! Ну, я им припомню ещё!
– Да? И что же ты им сделаешь? – насмешливо покосился я на неё, – Поколотишь? Боюсь, для этого у тебя силёнок маловато. Да и вообще, не связывалась бы ты с ними… Явно парни из непростых семей, особенно, их лидер, так что это скорее он может тебе неприятности устроить, а не ты ему. И будь осторожнее. Постарайся не попадаться им на глаза какое-то время. Вряд ли они, конечно, будут специально тебя искать, чтобы отыграться на тебе, но если увидят где-нибудь, то могут и устроить какую-нибудь пакость.
– Это мы ещё посмотрим, кто кому её устроит, – упрямо наклонила она голову, – Я ещё не знаю, что с ними сделаю, но что-нибудь придумаю обязательно, будь уверен! Просто так я им этого точно не оставлю! Мне надо только немного освоиться тут, и познакомиться с другими девушками, а там уже поглядим, кто кого… – хищно оскалилась она, – Я им…
Договорить она не успела. Дверь кафе вдруг распахнулась, и внутрь ввалилась целая толпа из девушек, человек в двадцать.
Маленькое заведение в мгновение ока вдруг оказалось под завязку забито народом, весело о чём-то переговаривающимся, смеющимся, что-то взбудораженно обсуждающего, размахивая руками.
Часть девушек тут же выстроилась в очередь в кассу, а остальные расселись за столики. Очень быстро выяснилось, что столиков на всех не хватает, и к нам решительно двинулась одна из девушек – высокая блондинка спортивного телосложения.
– Так, молодые люди, попрошу покинуть заведение. Тут сейчас будет проходить совещание Пантер и чужакам здесь не место! – сухо произнесла она, раздраженно глядя на нас, я же охреневал от происходящего. Куда я вообще попал? То на лавочке сидеть нельзя, то кафе под запретом. Они тут все с ума по сходили, что ли?
– Мы скоро уже закончим и уйдём… – довольно робко ответила Маша, мигом растеряв свой воинствующий запал.
– С собой забирайте, и уходите немедленно! – решительно отрезала блондинка, – Новенькие, что ли? Не знаете, что это место Пантеры держат?
– Пантерам место в зоопарке, а не в кафе, – скучающим тоном произнёс я, – А в данное заведение должны ходить приличные люди, а не какие-то животные. И где ваши манеры, уважаемая? Подошли и не поздоровались, не представились… С воспитанием у вас явные проблемы, – осуждающе покачал головой я, манерно держа в руках чашку, оттопырив в сторону мизинец, – Ещё и выгнать нас пытаетесь отсюда… А на каком основании, позвольте узнать? Может, это ваше кафе? Если нет, то попрошу удалиться и не мешать нам.
– Слышь, урод, ты кого животными назвал? – опасно сузила глаза блондинка, нависая надо мной, – Ты хоть понимаешь вообще с кем дело имеешь, придурок? Я – лидер Пантер, а Пантеры – это группа поддержки сборной академии по хоккею. Если я пожалуюсь своему парню, а он капитан этой команды, то тебя в порошок сотрут! Давно всем известно, что это кафе – наша территория и хоккеистов. Ладно ещё когда тут нет никого, тогда пожалуйста, но с нашим приходом помещение нужно освобождать. Ты что, себе проблем ищешь?
– Я. Просто. Хочу. Выпить. Кофе! – по буквам прошипел я, чувствуя, как меня охватывает вспышка бешенства, – И сделать это так, чтобы мне никто не мешал! Пошла вон отсюда, дура, или я сейчас встану, и втащу тебе по морде, не посмотрев на то, что ты – девушка!
– Да ты… Да ты… – заклинило её от возмущения.
– Вон, я сказал! – грозно привстал я, и её как ветром сдуло.
– Ты очень скоро пожалеешь! – только и донеслось уже откуда-то издалека.
– Может, не стоило с ними ссориться? – робко заметила Маша, – Доели бы на улице, тем более, что там тепло.
– Не собираюсь я подстраиваться под идиотские требования каких-то придурков! – рыкнул я, – Устроили тут не пойми что! Тут не сиди, туда не ходи! А дальше что будет? Тут не дыши? Нахрен пусть идут со своими порядками!
– Ладно, ладно! – примиряюще подняла вверх руки девушка, – Ты чего так завёлся-то?
Я не ответил, медленно остывая. Чего я завёлся? Кажется, я понял, что произошло. Просто раньше я был как раз в числе тех, кто устанавливал такие правила… Точнее, не именно такие, на подобную дурость даже я не додумался, но похожие. И сейчас как-то не по себе стало, когда я понял, что чувствовали те люди, которых я либо отшивал от своей компании, либо не разрешал становиться членами некоторых элитных клубов, либо вычёркивал из числа участников ночных гонок по Москве всяких, по моему тогдашнему мнению, нищебродов. Как-то пофиг мне было на их чувства, а вот сейчас у меня появилось что-то вроде стыда в груди…
– Это ты мою девушку послал и дурой назвал? – вырвал меня из тяжких раздумий чей-то мрачный голос. Я медленно поднял голову, и увидел нависающего надо мной здоровенного парня с квадратной челюстью, маленькими злыми глазками, и широченными плечами. Одет он был в джинсы и футболку, которая только подчёркивала его огромную мускулатуру.
– Если ты про ту дуру, которая пыталась выгнать нас из кафе, то да, я, – не стал скрывать я, – Ты бы поучил её хорошим манерам, что ли? Тут приличное заведение, вроде, а она ведёт себя как торговка на базаре.
– Ну всё. Хана тебе. Я ж из тебя сейчас отбивную сделаю… – угрожающе произнёс он, разминая свои огромные кулаки, а дальше на меня опять накатил приступ бешенства, напрочь отключивший мой мозг и инстинкт самосохранения, и я как напружиненный вскочил с места, с ходу боднув его головой в столь выделяющуюся челюсть.
Что происходило дальше, я помнил смутно, отрывками. Вот я сижу на нём, и ввинчиваю ему в морду удар за ударом. Вот уже он, весь окровавленный, взревев, ухитрился скинуть меня с себя, и навалился всем своим огромным телом, нанося суматошные удары.
Рядом визжат девушки, но я не обращаю на их крики ни малейшего внимания. В какой-то момент я вспоминаю, что вроде как маг, вот только вместо того, чтобы пронзить того сосулькой, что было бы, кстати, весьма неразумно с моей стороны, я просто дунул в него, и ледяная стужа, вырвавшаяся из моего рта, неожиданно даже для меня самого, заставляет его оцепенеть.
Вот кто-то пытается оттащить меня от него, когда я попытался продолжить делать из него грушу для битья. А дальше я уже просто отключился, и ничего не помнил…
Я пришёл в себя, когда ледяная вода обожгла моё лицо. Я простонал, и кое-как разлепил свои заплывшие глаза, после чего чуть испуганно не шарахнулся в сторону, увидев прямо напротив себя какое-то чудовище. Правда, уже очень скоро я понял, что просто смотрю в зеркало, а чудовищем был я сам.
Оба глаза заплыли, и сверкали двумя огромными фонарями. Нос разбит и болел, явно сломан. Губы все в кровавой каше, и, кажется, были выбиты два зуба, а ещё один сломан. Мда… Красавец, конечно, из меня знатный получился…
Тут чья-то рука с мокрой тряпкой, в которой я узнал носовой платок, дотронулась до моих окровавленных губ, и я вздрогнул от острой боли, и простонал.
– Терпи! – строго ответил кто-то голосом Маши, – Будь мужиком! Немного осталось…
Я устало закрыл глаза, и стал молча терпеть процедуры, вцепившись двумя руками в края раковины, чтобы не упасть. Болело у меня, казалось, всё тело. Особенно сильно ныли рёбра. Как бы тот бугай мне их не сломал.
– Ну ты и зверь, – то ли осуждающе, то ли восхищённо произнесла девушка, – На такого здоровяка полезть! И ведь не проиграл! Не скажу, что победил, конечно, но и не проиграл точно. Там вообще сложно было определить, кто из вас победу одержал. Вы оба на ногах уже не стояли, и изукрашены были мама не горюй, как! Вот только как же ты теперь медкомиссию пройдёшь завтра? – озабоченно пробормотала она под конец.
– Ничего… – просипел я чуть слышно, – Разберёмся…
– Разберётся он… – добродушно проворчала девушка, – Разобрался уже сегодня, да так, что живого места на теле вон не осталось! Нет уже. Теперь я разбираться буду. Сейчас отведу тебя в твою комнату, и пойду целителя искать. Они тут наверняка должны быть…
– Спасибо… – только и нашёлся, что сказать я, чувствуя, как меня ведёт в сторону, и сознание начинает меркнуть.
– Эй! Ты только не отключайся! – взбодрила меня Маша, сопроводив свои слова новой порцией ледяной воды, – Мне ж тебя не дотащить! Обопрись на меня, и пошли потихоньку.
Я послушно повис на девушке, и мы медленно куда-то побрели. Через щёлки глаз не было почти ничего видно, да и стемнело уже.
Впрочем, девушка прекрасно справилась с транспортировкой моей тушки, и минут через пятнадцать мы оказались в моей общаге, где дальше ей помог с моим перемещением комендант, правда, попытавшись при этом выставить её оттуда, но она на угрозы не поддалась, и в итоге они вдвоём затащили меня в комнату, и уложили на кровать, где я моментально отключился.
Отрубился я капитально. Даже когда Маша всё ж привела целителя, и тот приступил к лечению, я лишь на несколько секунд разлепил глаза, окинул его мутным взглядом, и почти сразу провалился обратно в сон. Очень беспокойный, надо сказать, сон, весь наполненный какими-то кошмарами.
То я участвовал в каких-то ночных гонках, и преследовавшая меня машина вдруг начинала долбить мою в зад, а в её водителе я узнавал одного из тех парней, которых я чморил когда-то, то я стоял на краю крыши высотного здания, а стоявший напротив смутно знакомый парень, с пистолетом в руке, заставлял меня прыгнуть вниз… Я отказался, и он тут же вскинул руку, стреляя. Что-то больно впилось мне в грудь, откинув назад, и я с ужасом ощутил, что проваливаюсь в какую-то пропасть…
То я купался на море, и вдруг кто-то схватил меня за ноги, и потащил вниз. Как я ни отбивался, но уже вскоре оказался полностью под водой, с ужасом ощущая, как заканчивается в груди воздух…
Я сделал судорожный глоток воздух уже просыпаясь, и резко сел на кровати, чувствуя, как бешено колотится моё сердце…
За окном всё ещё стояла глубокая ночь, и даже луны не было, так что в комнате стояла абсолютная темнота. Я нащупал кое-как полотенце, висевшее в изголовье кровати, и вытер выступивший на теле пот.
И только после этого понял, что у меня больше ничего не болит…
Нестерпимо захотелось увидеть последствия лечения целителем, и я бодро вскочил с кровати, включил свет, и подошёл к висевшему на стене зеркалу.
Ну, что могу сказать? Сразу было видно, что работал профессионал. Ни малейшего следа не осталось на моём лице от недавних побоев. Рёбра тоже не беспокоили, хотя я даже несколько наклонов сделал, а потом прыжков, проверяя, всё ли в порядке.
Не то, чтобы меня сильно беспокоили те следы, но завтра, или, точнее, уже сегодня, будет медкомиссия, а мне бы не хотелось предстать перед ней в том виде.
И что, вообще, интересно, на меня нашло в том кафе? Такие вспышки ярости мне совсем не были характерны, и обычно я обдумывал каждый свой шаг, а тут вдруг в драку кинулся, и такую сумбурную, хотя логичнее было использовать магию!
С другой же стороны, очень хорошо, что в таком приступе бешенства я не стал в полной мере пользоваться магией, так как это могло закончиться чьей-нибудь смертью. При этом, я помнил, что каким-то образом использовал новый вид магии, которым до этого дня ни разу не пользовался. Надо будет как-нибудь потом обязательно попробовать повторить его.
Обдумывая всё это, я продолжал стоять у зеркала, бездумно пялясь в него, и тут услышал чей-то голос.
– Эхе… Ну и молодэж пошла… Такой здоровый парэн, и в зэркало нэ налубуется нэкак… Ниндиадәкелек.
Парень я уже был учёный и ко всему привыкший, так что подпрыгивать и хоть как-то себя выдавать я не стал. Спокойно окинул комнату взглядом через зеркало, и, никого не увидев, направился к кровати, по пути осторожно осматриваясь.
– Зра я, видымо, рэшил, что настоящый мужчина у нас появился. Тожэ, видать, с отклонэниями. Эхе… Так и вымирит чэловэчэский род скоро. Төгәл!
Далеко не сразу я сообразил, что звук идёт откуда-то сверху шкафа, где обнаружился сидевший на нём маленький смуглый человечек, с большим носом, и в ярко красной рубашке.
Человечек взлохматил свои длинные чёрные волосы, печально вздохнул, встал, и направился к другому концу шкафа, который был ближе к двери.
– Ты то ещё кто? Домовой, что ли? – спокойно спросил я, когда он уже явно собрался спрыгнуть с шкафа. Услышав мой вопрос, он застыл на месте.
– И в зеркало я вовсе не любовался, а просто проверял, насколько хорошо вылечили мои раны. Так что не надо вот этих намеков. Нормальный я, – продолжил я, с интересом глядя, что он будет делать.
Он отмер, и повернулся ко мне.
– Э! Ты мэня видышь, што ли? – всё с тем же странным акцентом удивлённо спросил он.
– Вижу, вижу, – со вздохом, признался я, – Твою рубашку трудно не заметить.
– Красывая, да? – довольно покосился он на неё.
– Ага, – зевнул я, и улёгся, – Так ты кто вообще такой? Домовой?
– Ну-у, – протянул он, – Почты… Бичура я. Это у вас, русских, домовые, а тут мы – бичуры.
Я чуть не заржал, так как слово это у меня вот вообще не ассоциировалось с домовыми, а скорее, с какими-то бомжами.
– Ну и зачем же ты, бичура, пришёл ко мне в комнату? – сонно поинтересовался я.