Грейс босиком сбежала вниз по лестнице и подошла к шкафчику с охранным устройством. Она привычным движением набрала код и отключила сигнализацию вместе со всеми датчиками, во множестве рассеянными по первому этажу. Один-единственный раз Грейс забыла это сделать, потому что еще не стряхнула с себя сон и двигалась словно зомби. И когда она вошла в кухню, весь дом загудел.
Грейс поставила чайник кипятиться и зевнула.
Кофе! Вот что ей нужно – хорошая порция кофеина с порядочной дозой сахара.
Ожидая, пока чайник закипит, Грейс раздвинула плотные шторы, закрывавшие застекленную дверь, ведущую в сад. На мгновение ее ослепил яркий утренний свет. Прищурившись, она разглядела толстый слой инея, покрывавший деревья и кустарники. От этого зрелища у нее пробежали мурашки по коже. Она поспешно опустила шторы.
Слегка подрагивая, Грейс вернулась к кухонному столу и включила ноутбук. Ожидая, пока он загрузится, она приготовила кофе и добавила в него молока, чтобы поскорее остыл. Поднесла кружку к губам, собираясь сделать первый глоток. Неожиданно раздался звонок в дверь.
Холод совсем иного рода обдал Грейс ледяной волной и пробрал до костей.
Каждый волосок на теле встал по стойке «смирно». Сердце ударилось о грудную клетку так сильно, что горячий кофе выплеснулся на пальцы.
Грейс сморщилась от боли и выругалась сквозь зубы, но легкий ожог оказал ей услугу, приведя в чувство.
Поспешно поставив кружку на стойку и окончательно расплескав кофе, она вытерла пострадавшую руку о халат, шагнула к стоявшему в углу серванту, вытащила плетеную корзинку и, сунув руку под стопку кухонных полотенец, достала маленький пистолет.
В дверь позвонили снова.
Ноутбук успел загрузиться и был готов к работе. Грейс нажала значок, открывавший доступ к четырем камерам наблюдения, расположенным по периметру дома. Экран разбился на квадратики. Один из них, верхний справа, показывал нечто необычное.
На крыльце стояла невысокая женщина в толстой куртке с капюшоном, вязаной шапке и шарфе. Колени ее слегка дрожали.
Колеблясь между инстинктивной подозрительностью к незнакомцам и жалостью к замерзающей женщине, Грейс осторожно прошла по узкому коридору и отодвинула штору, закрывающую входную дверь. За стеклом маячил расплывчатый силуэт. Спрятав правую руку с пистолетом за спину, она левой неловко отодвинула три засова. Только после этого Грейс отперла замок и приоткрыла дверь на полтора дюйма – ровно настолько, насколько позволяла цепочка.
– Извините, что побеспокоила вас, – проговорила незнакомка, стуча зубами. – У меня сломалась машина. Могу я воспользоваться вашим телефоном, чтобы позвонить мужу? У моего мобильника пропал сигнал.
«Ничего удивительного», – подумала Грейс. В маленькой корнуоллской деревушке мобильная связь работала плохо. Хорошо еще, что телефонный кабель исправен. Она внимательно оглядела женщину, не слишком считаясь с правилами вежливости.
Рассудком Грейс понимала, что незнакомка не представляет для нее угрозы. И все-таки…
И все-таки воображение немедленно выдало массу причин, по которым совершенно невозможно впустить в дом эту женщину и позволить ей позвонить по телефону, а затем оказать гостеприимство и усадить в кухне у чугунной печки.
Наилучший выход – отправить незнакомку в фермерский дом на холме, захлопнув дверь перед ее носом, однако Грейс не могла заставить себя поступить бессердечно. Ведь бедняжке придется добираться туда целых десять минут.
– Подождите секунду, – попросила она, закрыла дверь и сунула пистолет в глубокий карман пеньюара, хотя знала, что это самое неудачное место для того, чтобы спрятать оружие. Но сейчас у нее не было выбора.
«Это просто глупость и паранойя! Ты слишком долго пряталась. Даже дверь не открываешь, боясь ловушки».
Грейс сняла цепочку и отворила дверь.
– Огромное вам спасибо, – сказала женщина, заходя в прихожую. – А я уже решила, что никогда не доберусь до цивилизации. Дороги здесь ужасные!
Грейс выдавила вежливую улыбку и закрыла за нежданной гостьей дверь. Но холод успел ворваться в дом. И снова молодую женщину охватило гнетущее, тревожное чувство.
– Вот телефон, – указала она на аппарат, стоявший на маленьком столике у двери. – Прошу вас.
Женщина сняла трубку, набрала номер и что-то тихо забормотала. Разговор продолжался минут пять. Закончив, незнакомка опустила трубку на рычаг.
– Спасибо. Я не стану дольше злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Вы можете дождаться мужа здесь, – предложила Грейс, которой неловко было выгонять несчастную на мороз.
– Не стоит. Он скоро подъедет.
– Вы уверены? Такой ужасный холод…
Женщина попятилась к двери и взялась за ручку:
– Я уверена. Спасибо.
Она побежала по дорожке, даже не сказав «до свидания».
Грейс в замешательстве проводила ее взглядом, потом затворила дверь и задвинула все засовы. И вздрогнула.
Волосы на руках снова зашевелились. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что охвативший ее холод – это плохое предчувствие, а не просто физическая реакция.
Она совершила ошибку…
Замерев, Грейс напрягла слух. Единственным звуком, который она слышала, было биение ее сердца.
Глупости и паранойя…
И все-таки нечто в поведении незнакомки настораживало. Возвращаясь в кухню, Грейс думала только о том, как эта женщина поспешно выбежала из ее дома…
Но испуг, вызванный внезапным звонком в дверь, не шел ни в какое сравнение с ужасом, приковавшим ее к полу, когда она увидела в кухне высокого темноволосого мужчину в компании двух гориллоподобных амбалов.
– Подождите меня в машине, – бросил он, не сводя глаз с Грейс.
Амбалы немедленно вышли, воспользовавшись кухонной дверью, которая еще десять минут назад была надежно заперта.
– Доброе утро, bella.
Bella.
Ласкающее слух слово парализовало Грейс. Сердце мгновенно отозвалось барабанной дробью, первые же звуки этого голоса воскресили череду воспоминаний. Красивый бархатистый низкий голос и сильный сицилийский акцент делали его английский язык похожим на песню.
Барабанная дробь перешла в громкую пульсацию. Паралич сменился всплеском энергии, от которой туман, наполнивший голову, развеялся. Не сводя с него глаз, Грейс сунула руку в карман и вытащила пистолет.
– Даю тебе пять секунд, чтобы ты убрался из моего дома.
Лука отреагировал на направленное в его грудь оружие почти неуловимым движением густой черной брови. Твердые губы слегка дрогнули, он медленно поднял руки вверх.
– Иначе что? Ты в меня выстрелишь?
– Не двигайся! – воскликнула Грейс, когда он, не опуская рук, сделал шаг по направлению к ней. – Отойди назад!
Честно говоря, это выглядело смешно. Безоружный Лука был безмятежен, тогда как Грейс, сжимавшая в руке пистолет, трепетала от страха.
Интересно, он хотя бы раз в жизни испугался по-настоящему?
Главное – не поддаться панике. Она же знала, что рано или поздно этот день наступит. И готовилась к нему.
– Назад, я сказала!
Грейс пыталась крепче сжать пистолет, но рука дрожала очень сильно.
– Ты всех гостей так встречаешь, bella? – Лука склонил голову набок и сделал еще один шаг к ней.
И еще один. Глядя на Грейс глубоко посаженными глазами. Молодая женщина успела забыть, как гипнотически они действуют на нее. Черные ресницы обрамляли их так густо, что когда-то она считала его глаза черными. Только при ближайшем рассмотрении удавалось понять, что глаза у Луки темно-синие, как ясная летняя ночь. И забыть их цвет невозможно.
Она отчетливо вспомнила, как впервые увидела эти глаза вблизи. В тот миг она безумно влюбилась.
Но с тех пор прошла целая вечность. Любовь к Луке умерла десять месяцев назад.
– Только непрошеных. – Она демонстративно сняла пистолет с предохранителя. – Говорю в последний раз: убирайся прочь.
Он подошел так близко, что стало видно, как на его виске пульсирует голубая жилка.
– Опусти пистолет, Грейс. Ты понятия не имеешь, как обращаться с такой опасной игрушкой.
Представляя себе их встречу, Лука не предвидел, что на него наставят пистолет.
Ему не верилось, что он нашел ее. Наконец-то! Как только он узнал Грейс на фотографии, немедленно сел в самолет, который держали наготове именно ради такого случая, и вылетел в Англию.
Лицо Грейс было похоже на маску.
– Ты не представляешь, с чем я умею обращаться. Как ты меня нашел?
Лука сумел подавить вспышку гнева, вызванного ее бесстрастной интонацией. Казалось, она разговаривала с абсолютно незнакомым человеком.
– Это было нелегко. А теперь опусти пистолет. Я всего лишь хочу с тобой поговорить.
Она даже не попыталась скрыть недоверие.
– Ты проделал такой путь и приложил столько стараний, чтобы всего лишь поговорить? В таком случае постучал бы в дверь, как нормальный человек, а не подослал свою марионетку, чтобы отвлечь меня и вломиться в кухню!
– А все потому, моя хитроумная Грейс, что ты заставила меня побегать за тобой по всей Европе.
Грейс долго опережала его на шаг, и Лука уже был готов поверить в ее способность проходить сквозь стены, едва он оказывался близко. Удостоверившись, что на фотографии точно она, он поручил своим людям пристально следить за домом и следовать за Грейс, если она куда-то отправится. Он не собирался снова позволить ей улизнуть у него из-под носа.
– Я не заставляла. Если бы я хотела, чтобы ты меня нашел, то сообщила бы адрес. – Сжимая пистолет в правой руке, она вытерла ладонь левой о полу тонкого пеньюара, который от этого движения распахнулся.
Лука почувствовал, как кровь его становится горячей и вязкой.
Длинные пижамные брюки и топ красиво облегали ее стройную, почти подростковую фигуру. И все же теперь Грейс выглядела более женственной, мягкой, и это никак не сочеталось с холодным блеском решительных глаз цвета лесного ореха.
У Луки пересохло во рту. Проведя по губам языком, он продолжал внимательно изучать молодую женщину.
Она сильно изменилась. Столкнувшись с ней на улице, он вряд ли узнал бы ее. Наверное, этого Грейс и добивалась. Он и на фотографии ее едва узнал. Снимок сделали его люди из укрытия, недоступного для камер наблюдения. Грейс вышла из дому лишь на минуту, чтобы достать почту из ящика в конце подъездной дорожки, накинув на плечи толстое, бесформенное пальто. Они успели щелкнуть пару раз, прежде чем она скрылась, и в кадр лицо попало лишь частично.
Внимание Луки привлек наклон головы, показавшийся знакомым, он всмотрелся пристальнее, и вдруг его будто обожгло. Это была Грейс! Именно так она наклоняла голову, задумываясь или стоя с кистью во рту перед полотном. Правда, раньше у нее были длинные светлые волосы. Уж никак не рыжие, подстриженные под эльфа. Ему всегда претили подобные прически у женщин, но Грейс выглядела абсолютно неотразимой. И сексуальной.
Очень сексуальной.
– Откуда мне было знать, что ты не хочешь, чтобы тебя нашли? – холодно поинтересовался он. – Ты уехала, ни слова не сказав ни мне, ни кому-то еще. Даже пару строк не черкнула из вежливости.
– Я считала, что мое молчание все объяснит.
Ее молчание и впрямь говорило красноречивее всяких слов. Но разве он мог не искать ее? Он искал бы ее до скончания мира. Эта женщина обещала любить и почитать его, пока их не разлучит смерть, а не…
В том-то и заключалась проблема. Лука понятия не имел, почему она вдруг взяла и исчезла из его жизни.
– Ты не взяла с собой ничего из одежды!
Она пошла прогуляться по имению, перелезла через забор и убежала.
– Твои головорезы наверняка насторожились бы, если бы я бродила по виноградникам с чемоданом. Я знала, что ты станешь меня искать. Потому и обзавелась оружием – чтобы ты и твои люди не заставили меня вернуться. Говорю тебе: ноги моей больше не будет на Сицилии. И если ты не хочешь проверить на себе, меткий ли я стрелок, уходи подобру-поздорову. И подними руки так, чтобы я их видела.
– Какой бес в тебя вселился?
Перед Лукой стояла не беззаботная художница, которую он любил, которая смотрела на него с выражением безграничного счастья. Он давно привык, что женщины смотрят на него с вожделением, а порой и с преданностью. Грейс была единственной женщиной, которая дала ему почувствовать, что ее мир гораздо лучше того, в каком привык жить он. И она была единственной женщиной, сделавшей его мир более счастливым.
Но теперь ее глаза не выражали ничего, кроме холодного презрения.
Сквозь пелену, внезапно затуманившую глаза, он услышал ледяной голос:
– Знаешь, как говорят: «Женятся на скорую руку, да на долгую муку». Убежав, я только и делаю, что раскаиваюсь. Мне не следовало выходить за тебя.
Лука вспомнил ее слова, сказанные когда-то: «Я люблю тебя больше всего на свете. Я принадлежу тебе душой и телом, Лука».
Эта женщина – не его жена. Лучше всего было бы повернуться и уйти, но он имеет право получить ответ на свой вопрос. И он намерен его получить.
– Еще раз спрашиваю: как ты меня нашел? – процедила Грейс сквозь зубы.
– Мне помог телефон твоей подруги.
Впервые ей изменило самообладание. Она приоткрыла рот.
– Кара?
– Да.
– Я тебе не верю. Кара меня не предаст.
– Она и не предавала. Я говорю о ее телефоне. Вскоре после побега ты ей позвонила.
Грейс побледнела.
– Она никогда не дала бы тебе телефон.
– Конечно, – согласился Лука. – Извини, пришлось действовать не вполне честно, чтобы его заполучить. Зато потом не составило труда найти в нем твой номер, а по нему определить и твое место пребывания.
Но на самом деле все было не так просто. После этого звонка Грейс долго не пользовалась телефоном. Поиски зашли в тупик. Однако неделю назад телефон вдруг ожил. К счастью, Лука заплатил сотруднику компании сотовой связи, чтобы тот проследил за номером – на случай, если произойдет чудо.
Все-таки чудеса порой случаются!
– Кара знает, что ты сделал?
– Понятия не имею. – Луке было все равно. Сейчас его волновало только то, что у Грейс дрожат руки. Дрожащие руки, сжимающие снятый с предохранителя пистолет, – не слишком хорошее сочетание. – Отдай мне пистолет или положи его на стол.
– Нет! – Она подняла оружие повыше, широко раскрыла глаза. – Не положу, пока ты не уйдешь. Убирайся!
– Тебе придется его положить, потому что я уходить не собираюсь.
Лука шагнул к ней.
– Не приближайся! – воскликнула молодая женщина, пятясь назад. – Стой, где стоишь.
– Ты не выстрелишь. – Он опустил одну руку и, потянувшись, обхватил пальцами ствол.
– Отойди, я сказала! – вскрикнула Грейс, и тут в кармане Луки зазвонил мобильный телефон.
Она подскочила от неожиданности. Под сводами маленького коттеджа выстрел прозвучал оглушительно. Вначале Лука не придал значения тому, что в правое плечо впилось пчелиное жало.
Они застыли в молчании, затем Грейс задрожала и уронила пистолет на пол.
Лука успел заметить, что ее лицо сделалось смертельно бледным, и только потом почувствовал, как по плечу струится что-то горячее. Он распахнул куртку и сморщился от пронзившей его боли. Но шок при виде расплывавшегося по белой рубашке красного пятна не шел ни в какое сравнение с потрясением, которое Лука испытал, осознав, что звон в ушах – это вовсе не эхо выстрела, а детский плач.
Она выстрелила в него.
Господи, она и правда выстрелила в него! Сквозь звон в ушах Грейс слышала, словно издалека, плач Лили. Казалось, он доносился с луны.
Зажав рот рукой, она смотрела на красную жидкость, сочившуюся из плеча Луки. А он уставился на нее ошеломленным взглядом.
На ватных ногах Грейс шагнула к Луке, чувствуя, как ее собственная кровь стынет в жилах. Вблизи рана выглядела еще страшнее. Протянув руку, она замерла на миг, прежде чем осмелилась к нему прикоснуться.
Я не хотела, – пролепетала Грейс, пытаясь справиться с барабанной дробью, которая грозила взорвать голову изнутри. – Сейчас я остановлю кровь.
Желудок сжало спазмом. Она метнулась к серванту, вытащила корзинку, в которой хранила этот жуткий пистолет, и выхватила стопку салфеток.
Плач Лили стал отчаянным и пронзительным, он проникал сквозь толстые стены, надрывая сердце Грейс.
Боже, боже, что же ей делать?!
Слышит ли Лука плач?
Он присел к столу. Его оливковая кожа побледнела, отчетливее проступила темная щетина на подбородке. Ей еще не приходилось видеть Луку таким беспомощным.
Грейс наклонилась и прижала чистую салфетку к ране. Он сжал здоровой рукой ее запястье:
– Какого черта ты делаешь?
– Хочу остановить кровь.
Он сжал зубы и подался вперед, так что их лица почти соприкоснулись.
– Я сам способен позаботиться о своей ране. Лучше ступай наверх и позаботься о ребенке, которого ты там прячешь.