– Марфа, может сегодня после церкви погуляем по городу? – спросила Василиса свою сопровождающую.
– Ты в своём уме? – вытаращила глаза Марфа.– Как это пойдём погуляем? Ты смотри по сторонам, как бы ни на роком, окаянный на коне не затоптал. Мало ли сейчас лихих людей по городу шастает? Того и гляди, или обманут, или жизни лишат.
– Но ведь интересно же, Марфа, – не унималась Василиса.
– После службы сразу домой, и никаких гуляний, – строго ответила на просьбу Марфа.
Василиса махнула в знак согласия, но в голове у неё уже созрел план « покорения Москвы».
Выйдя из ворот, Марфа и Василиса направились по мостовой вдоль домов, вероятнее всего, принадлежавших богатым и знатным Москвичам.
Василиса шла и вертела головой во все стороны. Ей было интересно все, ведь не каждый день попадаешь в прошлое, тем более в то самое время, которое интересовало девушку. Василиса шла и не могла понять, в каком районе Москвы она находится, по какой улице идёт.
– Ну что ты все вертишься, егоза? – сетовала на Василису Марфа.– Не прилично себя ведёшь, девушка должна скромно идти, и взгляд опусти.
Улица, по которой шли женщины была широкой, по ней туда- сюда сновали телеги с запряженными лошадьми. На одних торговые люди везли товар, на других ехали разодетые купчихи или бояре с жёнами и детьми. Шум и гам был по всюду.
Так, уча манерам Василису, женщины дошли церкви.
Перед церковью женщины остановились. Марфа перекрестилась, а Василиса, открыв рот смотрела на белоснежную каменную глыбу- церковь и на золотые маковки купалов. Служба в храме уже шла, и Марфа бубнила о том, что из-за нерадивости и любопытства Василисы они опоздали на службу.
Василиса смотрела, не веря в то, что она сейчас видит самые, что ни есть исторические артефакты.
Зал, где проходила служба был большим, Возле алтаря стоял священник и читал Библию. Народу в церкви собралось множество, однако большинство составляли женщины, разных лет. В самых красивых телогреях, с узкими плечами и широкими в подоле. Рукава были длинные с проймами, а на краях этих рукавов пристегнуты вышитые запястья.
Другие женщины одеты в душегреи. У одних она была с рукавами, у других без и имела вид жилета с юбкой. В центре стояла высокая дородная женщина в шёлковой шубке, подбитой ватой и отделанная мехом куницы. На груди она завязывалась атласными лентами в три банта.
На голове замужние женщины надевали волосники или подубрусники- это шапочки на подобии скуфьи из шёлковой ткани по краям обшиты жемчугом или каменьями. Ведь замужняя женщина боялась показать волосы, это считалось позором, если их увидит другой мужчина. Только мужу позволялось лицезреть их.
Марфа поверх волосника накинула платок – убрус белого цвета, а его висячие концы завязала под подбородком.
Девицы носили на голове венцы с поднизами,, так называемые рясы или шапки,, отдельные мехом.
Василиса стояла и смотрела на весь этот разночинный народ. Ей казалось, что многие женщины и девушки надели на себя все самое лучшее.
Кроме нарядов, взгляд ее привлекли иконы. Они были кругом. И на стенах, и на колоннах, что находились внутри храма.
Сославшись на то, что у неё закружилась голова, Василиса вышла из церкви. Она решила воспользоваться тем, что Марфа усердно молится и не хватится ее. Василиса покинув храм направилась вдоль по улице. Идя и осматриваясь, она пыталась понять где находится, но никак не могла сообразить.. Она шла все дальше и дальше, пока не услышала, что кто- то крикнул ее имя.
– Василиса Никитична! – Звал девушку мужской голос. – Вы тут одна? А где ваши тетки?
Василиса обернулась и увидела, что через дорогу, наполненную повозками, пробирается молодой мужчина.
Василиса стояла и смотрела на приближающего юношу. Среднего роста с русыми курчавыми волосами, выглядывающими из под шапки. Белый кафтан с куньей оторочкой был подпоясан красным кушаком с кистями на концах. Молодому человеку на вид было 28 лет. Маленькая, светлая бородка обрамляла лицо мужчины. Приближаясь к девушке, юноша улыбался во весь рот.
– Доброго дня вам, Василиса Никитична, далеко от дома ушли, небось батюшка ваш Никита Ильич обыскался весь.
Василиса улыбнулась юноше, и не зная как к нему обращаться, молчала в ответ.
– Василиса Никитична, с вами все хорошо? Никто не обидел?
– Нет, не обидели. Я с Марфой на службу пошла, а в церкви мне душно стало, вот я и вышла. Решила не много пройтись, но видать, -и Василиса оглянулась по сторонам, – далеко ушла.
– Ах, вот оно что, ну а сейчас как ваше самочувствие? – взволнованно спросил молодой человек.
– Уже все хорошо, может вы проводите меня до дома? – спросила Василиса.
– Да, конечно, – лишь ответил мужчина.
Повернув в обратном направлении, пара пошла к направлению к дому.
– А где мы сейчас находимся? Что за район, – решив узнать где же она сейчас идёт, спросила у спутника Василиса.
– Так на Мясницкой, – ответил мужчина.
– Аааа, вот теперь я все прекрасно понимаю, – и сразу в голове у Василисы появилась схема Москвы 21 века, – значит я с Марфой ходила в церковь Успения Пресвятой Богородицы.
– Так да, Василиса Никитична, вы все время в неё ходите. Прихожанкой этого храма являетесь, – ответив на мысли вслух Василисы сказал мужчина.
Подойдя к церкви, молодые люди увидели, что закончилось богослужение и крестясь на крыльцо выходили люди. Среди них была и Марфа. Увидев Василису с мужчиной, женщина нисколько не осерчала, а наоборот улыбнулась.
– Матвеюшка, – подходя к ним, говорила Марфа, – как я рада тебя видеть. Как хорошо, что ты с Василисушкой. Как ей дурно стало, она вышла, а я ж не могу службу бросить, вот и стояла, молилась, думала, как бы чего с моей девочкой не произошло.
«Так значит это и есть Матвей, именно ему я кисет вышиваю» – думала девушка.
Троица стояла возле церкви, вела беседу. Матвей справлялся о здоровье Марфы и Никиты Ильича, Василиса внимательно вникала в разговор. Вдруг, размеренную беседу прервал грубый хриплый голос, который принадлежал старику в лохмотьях и с огромной косматой головой.
– Подай денежку, красавица, – просил старик, – не побрезгуй, и не пожалей милостыню для старика- отшельника.
Молодые люди вместе с женщиной обернулись и увидели этого старика. Для всех это был попрошайка, который сидит возле храма и просит милостыню. Однако, Василиса взглянув на старика сразу узнала в нем художника.
– Это вы?! – изумленно произнесла Василиса.– Ну слава Богу, я вас встретила. Я знаю, что это вы и ваш портрет виноваты в том, что я здесь оказалась. Прошу вас, отправьте меня обратно.
– Узнала? -и старик усмехнулся, помотав косматыми волосами. – Я это сделал. Я ж говорил тебе, что могу все. Ты отказалась прожить счастливую долгую жизнь. Если б ты согласилась, то ничего этого не было б. Ну а теперь проживи снова свой год. И я скажу тебе, что он не принесёт счастья. Ты виновата сама.
– Что? -Не понимая слов старика, произнесла изумленная девушка, -Я ничего не понимаю.
– Ты отказалась от меня! Так будь ты проклята! -закричал старик. – ты никогда не познаешь счастья. Твоя погибель уже приближается к Москве. Ваша встреча неизбежна, но ты не будешь с ним. Уж я постараюсь, что б все свершилось так, как было год назад. Он не спасёт тебя. А я буду хохотать над вашей любовью. Чёрная тень покрыла твою голову и шлейф от неё тянется так, что он не сможет побороть ее. Запомни это!
Все стояли разинув рот и молчали от неожиданных слов старика.
– А ну пошел отсюда, – крикнул на него Матвей, который вышел из оцепенения. И вытащив саблю из ножен, которые были пристегнуты к кушаку, замахнулся на сумасшедшего старика.
– Стой, Матвей, – и Василиса схватила замахнувшуюся руку с саблей, – не надо.
– Что не надо, Василиса, этот негодяй проклинает тебя, – все ещё держа руку в изготовке замахнутся и разрубить старика, говорил Матвей.
– Прошу, не надо, – умоляюще просила Василиса, – давайте лучше уйдём.
Старик снизу вверх смотрел на девушку и она, взглянув на него встретилась с взглядом мужчины, полного боли и ненависти одновременно.
– А ну пошёл отсюда, – придя в себя от услышанного, закричала Марфа.
Женщина схватила Василису и потянула в сторону, пытаясь уйти от незнакомца. Василиса повиновалась и вот она уже в сопровождении Марфы и Матвея подходили к дому.
– Матвей, зайди к нам, Никита Ильич рад будет увидеть тебя, – говорила Марфа.
– Если Василиса Никитична не против, то я б зашёл, – глядя на девушку ответил Матвей.
– Я не против, – лишь промолвила Василиса.
Зайдя в дом,, Василиса сослалась на головную боль и покинула всех. Хозяин дома был рад видеть Матвея. Похлопав юношу по спине, в знак приветствия, он пригласил гостя в терем.
– Никита Ильич, – спросил юноша хозяина, – с Василисой Никитичной все хорошо? Не хворает ли?
– Да нет. В здравии она. А что так?
– Да мне показалась, что не в себе она. Говорит как- то странно, о церкви спрашивала.
– Да что ты молодых девок на знаешь? Все хотят голову замутить нам, – потирая бороду ответил Никита Ильич, – ты скажи, как дела твои?
– Дела вроде, хорошо идут, на торговлю не жалуюсь. Доход сами знаете какой. Ни я, ни жена бедствовать не будем. Вот только жену б мне найти, – улыбнулся Матвей.
– Есть кто на примете? Жених то ты ладный. Любая пойдёт, – отвечал хозяин дома.
– Так мне любая не нужна, Никита Ильич, сами знаете, по ком сохну, – опустив взор сказал Матвей.
– Хм, знаю, Матвей. Только говорил я тебе не раз, и сейчас снова скажу, что неволить я дочь настану. Пусть сама решает, быть твоей женой или не быть.
– Да, Никита Ильич, я знаю, поэтому и жду.
На этом разговор о женитьбе закончился и мужчины перешли на обсуждение последних событий.
– Слышал я, Никита Ильич, что в Москву невеста царя едет, в сопровождении поляков, так ли?
– Да, Матвей, – отвечал хозяин дома, – Марина Мнишек невеста царя. После венчания короноваться будет. Вот где это видано, чтоб баба корону надевала, а? Да ещё с собой проклятых шляхтичей везёт. Мало с Руси золота вывезли, так ещё грабить будут. Слыхал, Шуйского в подвале держат. Совсем озверел Дмитрий.
– Да, Никита Ильич, слыхал. Скажу, что народ торговый говорит, скоро смута будет, не довольны все властью нынешней. А будет ещё недовольней, когда Русь иноверцы заполонят, – отвечал Матвей.
Так разговор двух мужчин продолжался, пока не село солнце. В горнице начали готовиться к ужину. На стол поставили различные соленья, принесли рыбу, запеченную в каких- то травах, жаркое из кроликов в горшочках и все возможные пироги и расстегаи.
Придя домой, Василиса скрылась от сторонних взоров в комнате. Сняв телогрею и шапку, она легла на кровать и стала вспоминать, что ей сказал старик.
Конечно она узнала его, это и был тот самый художник, который написал загадочный портрет. Но почему он так себя повёл? Недоумевала девушка.
– Что я ему сделала? – рассуждала вслух Василиса. – Почему он с проклятиями набросился на меня. С кем я должна жить? С ним что ли?
Так Василиса пролежала до самого вечера, пока не позвали отужинать.
Придя в горницу она увидела отца, сидевшего за столом и Матвея. Улыбнувшись, Василиса присела за стол.
– Приятного аппетита, – сказала Василиса.
– Что? -В два голоса произнесли мужчины, никогда не слышавшие такое выражение.
– Приятного аппетита, говорю, кушайте. Ну, как бы сказать, – девушка задумалась, – а! Я типа вам желаю хорошо отужинать.
Мужчины ничего не ответив переглянулись, а отец нахмурил брови.
– Говоришь витиевато, словами не понятными?
Василиса, чтобы замять непонимание отца, начала интересоваться, что творится в мире.
– Я как понимаю, батюшка, – отламывая кусочек расстегая, говорила Василиса, – что на престоле Лжедмитрий 1?
– Кто, – испод своих густых бровей глянул на девушку отец, а Матвей пристально вперил взгляд на собеседницу.
– Ну неужели, вы ещё не поняли, что к власти самозванца привели? – продолжала толкать « матку правду» Василиса.– Да это ещё, что! Скоро ещё один самозванец появится, и тоже называть себя Дмитрием будет.
– Что ж ты такое говоришь, девка? Кто дал тебе право так о царе говорить? Пусть его и не любят русские люди, но он помазанник божий, сын Ивана Васильевича.
Василиса пожалела, что сказала все это. Она поняла, что правда сейчас никому не нужна и даже опасна.
– Вишь как разбаловал свою кровинушку, не надо было ей все позволять, уже и в мужской разговор встревает, – говорил отец Василисы Матвею.
– Никита Ильич, – отвечал Матвей, – ваша дочь всегда была особенной девушкой. И то, что она говорит, нисколько меня не удивляет.
– Замуж ей пора уже, засиделась в девках. Это моя вина, никак не могу расстаться с ней. -И Никита Ильич улыбнулся Василисе.
– Я не хочу, батюшка вас покидать, да и замуж не хочу. Неужели я вам так надоела, что вы хотите отдать меня чужому человеку, – и Василиса, подойдя к отцу обняла его за шею и поцеловала в щеку, поросшую густой бородой.
– Вот ведь какая, знает ко мне подход, – обнимая дочку ответил отец, – не бойся, неволить не буду. Сама себе жениха выберешь. Без твоего согласия не отдам.
Василиса поцеловав отца села на своё место и пригубила из чарки хлебного кваса.
– Васенька! -нежно сказал отец.-Посмотри какой молодец пред тобой сидит, чем не жених? И молод, и красив, и статен, да и по богатству не уступает ни в чем мне.
Матвей покраснел от неожиданных слов боярина Захарьина.
– Я буду самым счастливым человеком, если Василиса Никитична, согласится стать моей женой, – сказал, встал со стула Матвей.
Василиса поднявшись со стула, поклонилась Матвею Васильевичу и произнесла:
– Спасибо вам, но пока я не могу решится оставить батюшку одного.
Улыбнувшись Матвею, Василиса села обратно за стол. Матвей последовал примеру девушки и тоже присел на стул.
Около минуты вся троица молчала. Тишину нарушил молодой человек.
– Никита Ильич, -начал говорить Матвей, – так значит уже скоро Марина Мнишек въедет в Москву?
– Да. Сейчас в Коломенском стоят. Ждут, только чего ждут, сам не знаю, – ответил боярин.
– Ох и тяжело будет нам, когда поляки заполонят весь город, – раздосадовано сказал юноша.
«Поляки, подумала Василиса, а ведь во сне, который я видела перед тем как оказаться в этом времени, я разговаривала с поляком. Это совпадение или нет»?
Так в задумчивости и просидела Василиса до конца трапезы.
Уже ближе к ночи, Матвей попрощался с Василисой и ее отцом, и покинул дом боярина Захарьина.
Оставшись одни, Никита Ильич погладил дочку по голове.
– Присмотрись к нему, мое солнышко, лучше жениха ты не найдёшь, лаская дочь, говорил отец.
– Хорошо батюшка, присмотрюсь, – ответила Василиса, чтоб не расстраивать своего отца.