Часть первая Васька уже больше двух часов сидела на скамейке, поджав неудобно ноги, у свежей могилы, и все мысли ее были вразброд. Как ей жить одной она не понимала, вчера были похороны, а сказать что важное и нужное она не смогла, не нашла слов. Она долго стояла у гроба и не понимала, что лежащая женщина в гробу имеет, какое то отношение к маме Гали. Осенний порыв ветра заставил ее сжаться от холода и сырости. Ветер колючий влажный пробирал до костей, и при каждом порыве сыпал на нее мокрой желтой листвой, упрямо гнал ее домой. Васька закуталась, еще раз перемотала шарф, чтобы закрыл шею плотнее. Даже в шапочке и капюшоне уши замерзли, а щеки и нос горели от ветра, но уходить она не хотела, дома было еще тоскливей. Мама Галя умерла неожиданно, ведь здорова совсем была, никогда не болела и выглядела всегда моложе своего возраста. Васька даже не думала, что вот так может быть, неожиданная нелепая смерть,– как будто смерть ждет кто то. Как так может быть, что сердце просто остановилось, безо всяких причин и боли, просто остановилось здоровое еще сердце. Она помнила недоумение старенького врача патологоанатома, он просто развел руками, пробормотав тихо.
– Нелепая смерть, она здорова была, может, понервничала, да вот так и вышло, бывает, мы не всегда понимаем причины.
Васька злилась, как так бывает, она и сама была медиком, медсестрой, закончила колледж и работала пока в поликлинике рядом с домом. И теперь переживала и – за того, что не заметила ничего, недоглядела. Мама Галя была приемной матерью Васьки, но жили они вдвоем дружно и спокойно, и казалось всегда так и будет. Васька совсем замерзла и нужно уже идти домой, она усмехнулась про себя, – не домой, в съемную квартиру. Они с мамой Галей так и не успели переехать в свой дом. Мама Галя часто переезжала и вся Васькина жизнь это череда чужих квартир, запахов и городов. Сколько они проехали этих городов и не сосчитать, в памяти Васьки, они сливались в одну какую – то бесконечную ленту, похожие улицы, похожие дома, школы, магазины. Раньше ее это устраивало, привыкла что ли, а теперь так не хотелось идти в пустую чужую квартиру, неуютную, необжитую. Васька, встала, но так замерзла, что ноги не слушались, она озябшими красными руками поправила шуршащий от порывов ветра пластиковый венок сдвинутый ветром, погладила свежий холмик земли.
– Ты прости, что надоедаю тебе мама Галя, но можно я еще завтра приду, – тихо проговорила она, – знаю, что глупо обращаться к тебе, и ты уже ушла, но я пока совсем не знаю, что мне делать. – Может, хоть как то мне намекнешь, знак дашь.
Но в ответ только порывы ветра и шуршание прелой листвы, да металлический отзвук от оградок и венков на кладбище.
Ветер снова больно укусил ее и погнал с кладбища, Васька шла, и ей казалось, что он ей шепчет,– Хватит, уходи, не место тебе здесь, не тревожь покой спящих здесь людей, уходи.
Васька уже у выхода оглянулась, ей показалось, что у могилы мамы Гали кто – то стоит, она испуганно вскрикнула, а нет, тут же поняла, это кустарник ветер шевелит, а уже сумерки, вот ей и кажется всякое. Похороны были вчера, и Ваське пришлось побегать, отвлекаясь на какие то вопросы, что то решать, суетиться, подписывать какие то бумаги. А на кладбище она смотрела, как бы со стороны на то действо не совсем понятное ей, все не могла поверить, что единственно близкого человека больше нет, и она осталась совсем одна. Народу на поминках было немного, только с работы мамы Гали пара человек, да соседки по подъезду и те пришли просто из любопытства. А Васька так и не смогла попрощаться, не нашла слов, и слез то не было, все застыло в ней тугим комком и никак не получалось ей от него избавиться. Она осталась одна одинешенька, и что ей делать, когда больше нет ни одного близкого человека рядом.
Васька, хоть на остановке долго не мерзла, только подошла так сразу, и автобус пришел, пустой как ни странно. На кладбище то она ехала в такой толчее, что удивилась, почему у кладбища сошло так много людей, и куда они все идут. Уже подойдя к своему дому, она привычно глянула на темные окна и расстроилась, никто ее не ждет. Она привыкла, идя с работы поглядывать на освещенное окно в кухне, и знать, что мама Галя ждет ее с нехитрым ужином. Васька поднялась и вошла в квартиру, ее морозило и казалось, что в доме сыро и холодно и пахнет странно ладаном и какими – то благовониями, – сладким запахом смерти и тлена. А ведь маму Галю хоронили из морга, почему же дома пахнет так смертью. Есть ей совсем не хотелось, она подумала, что неплохо бы хотя бы чаю горячего выпить, но одной на кухне сидеть не хотелось. Она закуталась в плед и уселась на диван, пытаясь согреться, серая хмарь в голове крутилась, мешала думать. Васька вдруг стала вспоминать, как она познакомилась с мамой Галей. Странно, что это ей никогда не приходило в голову. Васька себя помнила с двенадцати лет, да вот так сразу же. Что было с ней до этого до сих пор скрыто от нее белой снежной пеленой. Первые впечатления она открывает глаза, все вокруг белое и почему то сразу Васька понимает, что она в больнице. Откуда она это знает непонятно, но она уверенна, что она в больнице и хоть не видит себя всю, понимает, что она вся в бинтах, в гипсе, вернее голова в бинтах, а руки, ноги в гипсе и все тело затекло и неподвижно. И первые мысли, что если ее так замотали, значить, она попала в аварию, но ей не больно, просто неприятно и неудобно. Она, пытается вспомнить, что произошло, но не помнит этого совершенно. Врач заходит в палату и спрашивает, как ее зовут и где у нее болит. Она смотрит на него и понимает его, но свое имя она не помнит совсем. И вдруг понимает, что память ее странно избирательна. И это странно так странно и непонятно, что она пугается, как такое может быть, ведь она знает, что учиться в седьмом классе, а где? Почему она не помнит, ни дом, ни родных, ни школу. И кто ее одноклассники, учителя? Но ведь и она тоже, откуда то взялась, и у нее должны быть родители, но при любых попытках вспомнить, перед глазами встает метель и сразу запах снега и мороза заполняет палату,– и Васька засыпает. Снова открыв глаза, Васька видит несколько фигур в белом, это врачи догадывается она, и их сегодня много. Они осматривают ее, теребят, светят лампой в глаза, спрашивают. На что то она отвечает, что то не понимает, она может поддерживать разговор, но, она не знает кто такая и кто ее родители. Почему то ее это беспокоит, она даже повторяет сипло сорванным голосом,– ро – ди – те – ли, тщательно по слогам проговаривая, надеясь представить их, но ничего не получается, это просто слово и никаких эмоций у нее не возникает. А ее об этом настойчиво расспрашивают сначала врачи, затем, два милиционера в форме. Милиционеры уже злятся на нее и даже кричат, почему то думая, что она над ними издевается или обманывает их. У Васьки выступают слезы на глазах и ее оставляют в покое, ненадолго. Затем приходит еще, какой то доктор, и он пытается показывать ей какие – то картинки, задает много вопросов, она отвечает, но ее ответы не устраивают ни доктора, ни милиционеров которые сидят тут же в уголке палаты и пытаются постоянно вмешаться в разговор с врачом. Васька устала и больше не может говорить и доктор оставляет ее в покое, он тихо разговаривает с милиционерами, а Васька, почему то слышит все четко, как будто они кричат, но многое из их разговоров не понимает. Доктор говорит очень раздраженно, устало.
– Так бывает после таких аварий, у нее шок и частичная амнезия, и когда к ней вернется память, я не знаю, и никто этого не знает. – Может и никогда, мозг штука непонятная и до конца он не изучен.
Милиционеры же в два голоса говорят, что она свидетельница убийства и нужно заставить ее все вспомнить, что бы раскрыть это жуткое убийство по горячим следам, а если время будет утеряно, будет еще один висяк. Когда они ушли, Васька попыталась по полочкам разложить, то, что она услышала в более или менее связный рассказ. Получается что документы, которые нашли у разбитой машины, паспорта родителей и ее метрика оказались хоть и настоящими, но явно купленными. Таких людей нигде не существовало, и кто они и откуда милиция не смогла узнать, несмотря на многочисленные запросы по стране и проверки по отпечаткам пальцев. Родители с ребенком приехали в этот южный город буквально несколько дней назад, жили на съемной квартире и собирались купить дом, вот и все что удалось узнать милиционером в ходе оперативной работы. В день аварии они как раз то и ехали на заключительную сделку с деньгами. Но кто – то их решил видимо ограбить, и устроил ловушку на дороге, криминалисты нашли замаскированный брусок с забитыми гвоздями, который оказался под колесом машины. Когда машина слетела в кювет, Ваську вынесло через лобовое стекло далеко от машины, и спасло ее только приземление в огромный мягкий сугроб, но милиционеры считали, что она видела всю сцену убийства и может описать грабителей. Васька пыталась представить все это наяву, но все сразу же у нее поплыло перед глазами, голова закружилась, а в голове поселилась серая хмарь. Серая хмарь в мозгу не давала думать и блокировала все ее воспоминания. Васька не знала, сколько прошло времени, она открыла глаза и увидела склонившуюся над ней незнакомую женщину, которая ей что – то говорила, настойчиво привлекая ее внимание. Васька сонно заморгала глазами и вдруг стала слышать, что ей говорит незнакомка, но немного странно, у женщины открывался рот, а звуки долетали для ушей Васьки с небольшой задержкой. Да и незнакомка была странной, худая дерганная, вроде симпатичная, но что – то в ее лице пугало Ваську.
– Тебя зовут Василиса Петренкова, а меня ты теперь зови мамой Галей, я скоро оформлю на тебя документы и заберу отсюда. – Твои родители погибли, но я тебя не брошу и заберу, ты все поняла?
Васька, наконец, поняла, что ей говорит незнакомка, – мама Галя, какая мама Галя, откуда она взялась, – но думать стало снова тяжело. Василиса пыталась махнуть головой и спросить, уточнить, но снова провались не в сон даже, а просто, в какой то серый кисель. Следующее воспоминание как ее везут на каталке в рентген кабинет и снова мелькают вокруг нее белые халаты, лиц она не видит, только слышит их возбужденные споры.
– У этой девочки невероятная регенерация, все кости срослись, а ведь она вся была переломанная, и ей лежать так – то еще долго.
– Как мы ее выпишем, ее бы еще понаблюдать нужно, и с головой у нее не все в порядке.
Женский голос возразил,– Такое бывает, толку то ей от этой регенерации, она изуродована, забыли, как мы ей лицо собирали, она же головой стекло лобовое вынесла, чудо что выжила.
– Поэтому и не помнит ничего, но нас это коллеги уже не касается, мы ее вылечили и ее завтра заберут.
– А лечением ее головы займется другой врач, она и так занимает платную палату, конечно с оплатой все хорошо, но сами знаете как туго у нас с местами в отделении.
Василиса вспомнила, как она вся чесалась, когда ей сняли гипс, а потом ей стали снимать бинты с головы и медсестра, разматывая аккуратно длинные посеревшие ленты, глядела на Васькино лицо испуганно, полу отвернувшись и брезгливо поджимая губы. Затем явно дрожащими руками обрабатывала перекисью шрамы, которые у Васьки тоже чесались нестерпимо. Из процедурного кабинета ее забрала мама Галя и молча заведя в палату, стала одевать сама, как маленькую, и также молча вывела из больницы. За территорией больницы мама Галя усадила Ваську в машину и привезла, куда – то на окраину города, в небольшой многоквартирный двух этажный дом, и там завела в крохотную однокомнатную квартиру.
– Мы здесь до завтра Васька, утром уедем отсюда, тихо и ровно стала говорить мама Галя. – Я купила тебе одежду, иди, раздевайся, я сама тебя помою, и не чешись ты, после ванны у тебя все пройдет.
Пока Васька непослушными пальцами снимала одежду, мама Галя готовила ванну, дверь была открыта и мама Галя курсировала между кухней и ванной комнатой, нося какие то пузырьки, чашечки, и что то по очереди выливала в набирающуюся ванну, то шепча, то напевая, но слов Васька как не прислушивалась, разобрать не могла. Васька заглянула на кухню, на столе в ряд стояли пузырьки и плошки в ряд, и мама Галя их брала в определенном порядке, а уже использованные кидала в мусорное ведро у стола. Странно Васька слушалась маму Галю беспрекословно и ни разу даже не попыталась ей возразить или что ей сказать. Раздетая она подошла к большому зеркалу в прихожей, – незнакомая девочка с лысой головой возникла перед ней, на лице видны только глаза, а все лицо в шрамах, наползающих друг на друга. Васька поежилась, какая же она уродина, но почему то переживать не стала. Мама Галя заметив у зеркала Ваську, сердито рывком дернула ее в ванну.
В ванной мама Галя долго терла Ваську мочалкой также что – то, беспрестанно шепча, а на лицо наложила ей, что то вроде вонючей маски. Все лицо щипало, кололо и жгло, но Васька терпела, точно зная, что так надо. Когда мытье закончилось, а маску с лица смыли, Васька почувствовала облегчение, нигде ничего не болело и главное не зудело, только кожа на лице немного тянула и пощипывала. Мама Галя усадила Ваську за стол и стала кормить, сама же сев напротив долго рассматривала сидящую девочку с какой – то затаенной тоской, а потом как бы нехотя стала говорить.
– Не знаю, смогу ли я тебя полюбить, но не обижу, я виновата во всем и ничего, уже не исправить, что натворила, но рада, что ты выжила. – Думаю, мы с тобой свыкнемся, родных у нас с тобой нет, так что привыкай. – Да и без меня тебе никак не выжить, а я тоже потеряв тебя, погибну, так вдвоем может и сможем, что наладить новое.
И снова Васька ничего не сказала, воспринимала все, что с ней происходит как должное, не пытаясь вникнуть в слова мамы Гали.
Васька очнулась от воспоминаний и заходила по комнате, надо же никогда она об этом не думала, а тут вся их жизнь с мамой Галей встала перед ней ярко и подробно, как будто вчера все было. А затем они стали часто переезжать, город за городом, и они нигде не задерживались надолго, как будто убегали от чего то. Да именно убегали, несмотря на постоянные переезды, Васька училась хорошо, но с одноклассниками не дружила, не успевала, как то они с мамой Галей за учебный год ухитрились сменить три школы.
Но, несмотря на это Васька училась на одни пятерки, – Светлая голова у тебя,– сказал ей кто – то из учителей, а где и в каком городе она уже не помнила.
Как и лица того учителя, Васька как не старалась, а вспомнить не могла. Все ее недолгие знакомые сливались в одно серое меняющееся лицо. Как – то раз они задержались в одном месте, непривычно долго и Васька заметила, что за ней несколько дней ходит какой – то старик. Она бы его и не заметила, но загляделась на что – то, и выронила пакет из рук, а поднимая его, увидела испуганный пристальный взгляд старика, и как он отвернулся торопливо. Позже уже сидя в классе на уроке, она снова увидела старика, выглядывающего и-за школьного забора и разглядывающего окна классов. И уже после уроков, заходя в подъезд дома, она снова увидела знакомый силуэт старика, прячущегося за гаражами. Она рассказала об этом маме Гале как шутку в тот же вечер, а та вдруг побледнела и торопливо ушла в комнату, а на другой день пришла за ней в школу, закутавшись в шарф, так что ее было и не узнать и в новом плаще. Она забрала Ваську из школы прямо во время уроков, и без объяснений вывела ее как то торопливо суетно, через черный ход. Там их уже ждало такси, где уже лежали собранные вещи, и долгая дорога в очередной чужой город и съемную квартиру. Надо же и ведь Ваську никогда это не удивляло, и она не спрашивала маму Галю от кого они бегут постоянно, а ведь должна была. Васька же разумный человек, в меру любопытный. Почему же она никогда не задавала никаких вопросов маме Гале. Мама Галя говорила, сначала ей говорила, что она экономист и работа у нее командировочная, но разве такое бывает. Экономисты обычно сидят в кабинетах, и какие у них могут быть командировки по всей стране. Но время шло, и Васька почти на одни пятерки закончила, школу, она конечно должна была получить золотую медаль, но учителя посовещались и решили что для такой часто переезжающей девочки это роскошь, может у нее где – то пробелы в знаниях, а они так рисковать не могут. Васька не переживала, медаль ее не волновала совершенно, а мама Галя немного грустно сказала.
– В этой школе ты бы ее все равно не получила, у директрисы племянница как раз тоже с тобой школу заканчивала и она ее и получила, а тебя просто занизили. – Да и пусть их, все равно ты лучше умнее и красивей.
Особой красавицей Васька себя не считала, и, кстати, ведь у нее нет ни одного шрама, ни на теле, и на лице. Васька стала припоминать, когда они исчезли, но вспомнить не смогла. Но процесс был быстрым, Васька часто ощупывала лицо, стараясь не подходить лишний раз к зеркалу и заметила что шрамы быстро рассасываются, истончаются, а потом как то она провела руками по лицу и не нашла ни одного на ощупь. Не поверила, подбежала к зеркалу и немного опешила, кожа на лице была ровной и гладкой, да и лицо было симпатичным, и именно тогда Васька стала привыкать к своей новой внешности. Она ведь тоже не помнила, как она выглядела раньше, и отражение в зеркале для нее долго было встречей с незнакомкой. Это же удивительно и Васька, подойдя к зеркалу, стала себя рассматривать и вспоминать, что же было дальше. Ваську в больнице остригли на лысо, а когда волосы отросли, они были белыми и густыми, торчали ежиком во все стороны. Да, да именно белыми, Ваську часто ругали за то, что она их красит, но такого никогда не было, она вообще никогда не пользовалась косметикой. Волосы Васька всегда заплетала тугой не длинной косой до лопаток. В старших классах все девчонки вспомнила Васька, ходили с распущенными волосами и постоянно подзуживали ее за косу.
– Ты чего как маленькая все с косой ходишь,– доводили они ее, – ты еще бантики заплети.
Васька молча отворачивалась и не вступала в споры, с косой ей было удобней, чем с распущенными и вечно цепляющимися за все волосами. А ведь при белых волосах у нее тонкие темные брови и карие глаза. Кожа, как и у всех блондинок у Васьки была бледной, а вот глаза яркими, темными и выделялись непривычно темными длинными ресницами. Россыпь золотистых веснушек на носу и почему то на плечах и груди. Да она симпатичная, но обычная и фигура у нее стандартная и рост средний. Васька, считала себя обычной девчонкой, неяркой, – таких вокруг море. А может она никогда не заморачивалась своей внешностью. Ведь за ней пытались ухаживать и одноклассники, затем однокурсники, но Васька шарахалась от кавалеров как черт от ладана. Они ей казались совсем глупыми, и какими до недозрелыми что ли. А так что бы ей кто – то понравился, такого еще не было,– и Васька на эту тему никогда не переживала. В этом городе на русском севере они задержались непривычно надолго. Васька после школы пошла в мед колледж, хотя женщина, которая принимала ее документы, уговаривала ее пойти в мединститут.
– Ну, зачем тебе с такими оценками колледж, уговаривала она, если ты можешь сразу же высшее образование получить.
Но Васька впервые в жизни уперлась носом, и молча, не смотря на уговоры, заполнила документы и естественно поступила. Закончила колледж естественно с красным дипломом, и пошла, работать в ближайшую к дому поликлинику, хотя ее, куда только не звали. Васька оказалась умелой и спокойной сестрой, ее любили больные и врачи, но она умела от них всех держать дистанцию. Тем более мама Галя говорила, что они скоро уедут в спокойное место и уже осядут надолго, но где это спокойное место Васька тоже, почему то не спрашивала. Ну да ведь за квартиру заплачено до конца следующего месяца, а потом они планировали уехать, и что теперь делать Ваське одной, она не понимала. Оставаться она здесь точно не будет, сейчас у Васьки короткий отпуск, хоть она недавно работает, но неделю на похороны и оформление всех бумаг ей дали сразу без лишних вопросов. Завтра, наверное, если найдет силы, она сходит на работу и напишет заявление на увольнение, а что будет дальше, пока она не загадывала. Как то незаметно для себя Васька уснула беспокойным кошмарным сном. Кто то во сне за ней бегал, что – то вокруг нее происходило очень важное, и она все пыталась рассмотреть какие – то бумаги, хотя она понимала, что это все происходит с ней во сне, и знала, что когда проснется, все забудет. Но никак не могла открыть глаза, и из этого странного состояния ее вырвал громкий резкий телефонный звонок. Кажется, вот только уснула, а схватив телефон, Васька увидела, что уже десять утра и номер странный, другого региона. Ей и так- то редко кто звонил, коллеги по необходимости да мама Галя.
В сердце снова кольнуло болью утраты, и Васька быстро спросила,– Да я слушаю.
В трубке раздался приятный мужской голос,– Мне нужна Василиса Петренкова, как бы мне ее услышать.
– Это я, – ответила Васька,– кто вы и чего хотите?
– Ох, простите Василиса, очень вам сочувствую с потерей близкого человека, но нам нужно обязательно увидеться. – Я юрист и зовут меня Павел Петрович, я вел все дела вашей матери, вам нужно ко мне приехать и принять наследство.
– Наследство,– удивилась Васька,– мама оставила наследство, мне она ничего не говорила. – Возможно, просто не успела, смерть ведь была неожиданной, но, тем не менее, вам нужно приехать в Тамбов, записывайте адрес и прийти ко мне в контору все оформить.
– В Тамбов, – снова удивилась Васька.
– Да, да, – уже явно поторапливая ее, отвечал Павел Петрович,– записывайте адрес, и я вас жду. – Надеюсь, вам хватит недели закрыть все дела в вашем городе и доехать к нам в Тамбов.
Положив трубку, Васька задумалась, возможно, там и есть тихое место, куда они собирались с мамой Галей и ей теперь есть куда ехать. Деньги на дорогу были, и откладывать поездку смысла тоже не было. Здесь ее ничто не держало, а там хоть может какая – то ясность появится. Васька быстро оформила увольнение, отпускать ее не хотели, но Васька сказала, что хочет уехать после смерти матери к родным, здесь ей тяжело находиться, все напоминает о тяжелой утрате. И на работе хоть и со скрипом, но задерживать ее не стали, даже на две обязательных недели отработки. Да и поступить так с ней они не могли, Васька была безотказной, и переработанных смен у нее за короткий срок работы, было уже на месяц. Даже вещи у них были уже собраны, они с мамой Галей ими и не обрастали никогда, только все самое необходимое было у них всегда. Ваське только пришлось перебрать уже упакованные вещи мамы Гали, и как их ей не было жаль, таскать с собой их смысла не было. Она только переложила их, надеясь, что ни будь найти, какие, то бумаги или письма, которые бы прояснили, чем мама Галя занималась. Но ничего не найдя Васька аккуратно сложила вещи в пакеты, вынесла из дома и оставила рядом с помойкой, вдруг кому подойдут,– вещи то хорошие. Перед отъездом снова сходила на кладбище, убрала могилку, обещая себе приехать весной и поставить памятник. В ее жизни появилась цель, и она уже посидев немного и все рассказав маме Гале по привычке, впервые спокойно ушла с кладбища, не оглядываясь. Васька выбрала самую длинную дорогу до Тамбова, решив, что пока едет, может, приведет в порядок мысли и все вспомнит. Она чувствовала себя, как будто она только просыпается, серая хмарь в голове, жившая в ней все эти годы стала вдруг рассеиваться, и Васька с удивлением вспоминала их совместную жизнь с мамой Галей. Картинки наслаивались, наваливались друг на друга, а Васька пока только все пыталась рассортировать все в своей голове, не обдумывая. Васька приехала в Тамбов днем, прошлась неторопливо по городу, разминая затекшие ноги, подышала свободно, в автобусе ей постоянно не хватало воздуха, и, не откладывая, остановила такси и назвала адрес. Оказалось, что офис Павла Петровича находиться не в центре как она, почему то предполагала, а на окраине города в небольшом каменном четырех этажном здании. Вход был с подъезда со двора, и офис занимал весь этаж. Васька, зачем то посмотрела в пролет лестницы, дальше шли обычные квартиры, и решительно открыла дверь. Павел Петрович тоже оказался на месте, внутри офиса все было просто, чистенько, казенно и скучно. Вошедшую Василину встретила молоденькая секретарша, вежливо спросила к кому, она и по какому поводу, попросив подождать минутку, ушла за массивную дверь за ее спиной. Выйдя пригласила Василину войти, та немножко растерялась, но вздохнув, решила все пройти до конца и точно все узнать про завещание. Павел Петрович оказался почти молодым человеком лет тридцати пяти примерно, но уже с намечающейся лысиной в темных волосах и небольшим брюшком, которое пока скрывал хорошо пошитый строгий костюм. На Ваську, юрист глянул с интересом, внешность клиентки ему явно понравилась, – но документы проверил тщательно, не торопясь. Долго вокруг и около, ходить не стал, перейдя сразу к делу.
– Ваша приемная мама Галина Степановна Катаева, была у меня с месяц назад, и составила необычное завещание, ну как необычное, она предупредила, что меня сразу известят в случае ее смерти, а выглядела она цветущей и полной сил женщиной. – Поэтому- то я ее сразу и запомнил, и вот через пару недель всего после ее обращения,– он печально дежурно вздохнул. – Мне позвонили, сообщили о смерти Галины Катаевой, и это все выглядело странно, ведь как говорил уже, я видел ее здоровой и недавно.
– Кто позвонил?– сразу же уцепилась в его слова Васька.
– Женщина, была точно, не назвалась по имени, а представилась дальней родственницей Галины Степановны. – Я сразу же позвонил в ваш город, проверил информацию и связался с вами.
Васька вспомнила, что мама Галя действительно месяц назад уезжала на несколько дней, делала она так часто, сколько ее помнила девушка. Васька всегда была самостоятельной и мама Галя спокойно оставляла ее одну на несколько дней или даже пару недель, и всегда говорила, что это нужно по работе.
А юрист продолжал,– Вам Галина Степановна оставила домик в Березовке, это село в районе города Морши. – Село большое развитое, городского типа. – Домик, судя по документам небольшой, но свое жилье есть свое, он уже изначально был оформлен на вас. – Моя же задача, известить вас о его существовании, отдать документы и ключи и ответить на любые вопросы по вашей собственности – Также она оставила вам неплохой счет в банке, весьма неплохой, и он тоже оформлен на вас. – Я же, как уже сказал, должен ввести вас в курс дела и все документы вам передать, она даже за все мои услуги заплатила заранее. – Поэтому вот вы здесь теперь распишетесь в получение, возьмете все документы и можете отправляться владеть домом, думаю, вы сегодня вполне успеете добраться в Березовку с северного автовокзала. – Еже ли, вам понадобятся мои услуги, всегда буду рад вас видеть. – Вот вам моя визитка, а пока прошу меня извинить, скоро у меня по записи клиент придет, и я вынужден с вами попрощаться.
Васька слегка ошеломленно подписала все, что от нее требуется, взяла визитку попрощавшись, вышла из кабинета, решив сразу же ехать в неведомую Березовку. Странно, размышляла она по дороге на вокзал, мы с мамой Галей всегда жили в городах, а тихое местечко она выбрала нам в деревне. Но другого жилья у нее все равно нет, так что попробует пока пожить там, переехать всегда успеется, да и надоело уже Василисе кочевать по чужим углам, может она еще приживется в этой неведомой Березовке. На вокзале она быстро выяснила, в каком направление и на какой автобус ей надо, взяла билет, и поехала, чувствуя себя так, как будто она спит и все никак не может проснуться. Ехать до Березовки пришлось почти полтора часа, и Василиса устала, слишком много информации свалилось на нее за эти пару недель. Автобус высадил ее на обочине дороги и уехал дальше, а Васька стала осматриваться, куда же ей теперь идти, вокруг поля и лес. Отойдя от остановки, она увидела грунтовую дорогу, куда – то вдаль и пошла по ней, надеясь, что идет правильно. Через полчаса ходьбы примерно, она увидела очертания большого села, воодушевилась и прибавила ходу. Уже темнело, и местные красоты она не рассматривала, мечтая быстрее добраться до своего домика, поесть и уснуть. Она даже не купила ничего из еды по дороге, а в селе какие магазины вечером, придется спать голодной, но хоть в своем доме. В селе было пустынно, и Васька совсем отчаялась уже, ну как ей узнать, где этот домик то находиться, как увидела женщину, выходящую из проулка, и рванула бегом к ней. А то еще попадутся ли прохожие в этом пустынном селе. Поздоровалась и спросила, как ей найти дом пять на зеленой улице. Селянка не стала ее мучить с расспросами, а объяснила все просто, показав направление и посмотрев на ее измученное лицо добавила.
– Тут совсем недалеко, вы быстро дойдете.
Васька поблагодарила селянку, и из последних сил припустила к своему дому, – тут и правда оказалось совсем рядом. Ключи ей тоже отдал юрист и вот теперь стоя у нарядной калитки, Васька из связки стала искать нужный ключ,– ключей было много и все разные. Неизвестно, сколько бы она еще мучилась, но на шум выглянула из дома рядом соседка, и, обращаясь к Ваське строго сказала.
– Девушка, Галины нет дома и не нужно лезть в ее дом.
Васька оглянулась, невысокая худенькая женщина строго поглядывала на нее в щелку своей калитки.
– Галина Степановна умерла, а я ее дочка Василина, первый раз здесь и никак с ключами не разберусь, – быстро проговорила Васька, боясь, что ее примут за грабительницу.
Соседка всплеснула огорченно руками и уже совсем другим тоном, мягко заговорила с Васькой.
– Горе то какое, вот же недавно Галина приезжала, счас доченька я тебе помогу разобраться, я Вера соседка и за домом приглядываю и за отоплением слежу. – Такая цветущая женщина была и от чего она умерла то.
Васька закусила губу,– Сердце схватило, врачи тоже руками разводили, что такое бывает, быстро очень все произошло, ничего у нее не болело, а тут раз и все.
Соседка, взяв из рук Васьки ключи, споро открыла замок калитки и повела ее в дом, на ходу объясняя.
– Этот ключ от калитки, эти два от дома, вот сюда и сюда, этот от сарая, а эти не знаю, таких на моей связке нет. – В доме я как знала, что ты приедешь, сегодня только пыль вытерла да полы протерла, дома тепло и продукты есть, Галина всегда в морозильнике запас полуфабрикатов держала, если вдруг неожиданно приедет. – А я тебе сейчас еще молочка и сметаны свежей принесу, поешь с дороги, и отдыхай, какая то ты бледная да уставшая, а что понадобиться так ко мне стукни или позвони. – Вон на холодильнике мой номер телефона прицеплен.
Пока Василиса раздевалась, да осматривалась, соседка быстро метнулась домой и притащила банки молока, да сметаны, поставила на стол, прибавила отопление в газовом котле, пояснив.
– Я то топлю, что бы, дом не промерзал, а так- то в доме не жарко, да быстро сейчас нагреется, если ничего не надо больше я пошла домой, а ты осматривайся, белье в шкафу чистое, все необходимое есть, так что располагайся,– и убежала к себе.
Васька на автомате отметила что дом, хоть и небольшой, но уютный, но построен только на одного человека. Совсем не похоже, что мама Галя планировала им жить тут вместе. Кирпичный дом высокий, нарядно аккуратный, а внутри хоть и было несколько комнат,– но все равно дом рассчитан только на одного жильца. Высокое крыльцо вело сразу в небольшую гостиную, налево из гостиной дверь на просторную кухню. Прямо из гостиной две двери, одна в просторную спаленку. Вторая дверь вела в комнату, где располагались совмещенные удобства,– душ и туалет. В доме чистенько светло, стены оштукатурены и покрашены в теплые цвета. Мебель простенькая, недорогая и ее немного, хотя вроде все подобрано под один стиль и радует глаз ощущением домашнего уюта. У Васьки во всяком случае все и дом и обстановка, вызвало именно такие ассоциации, особенно после того что они всегда жили в чужом жилье. А здесь она сразу ощутила, что приехала именно в свой дом и надолго. Жить можно,– решила Васька и принялась хлопотать,– застелила в спальне кровать, в шкафу действительно лежало чистое белье, полотенца и пара простых однотонных халатов ее размера. Впрочем, мама Галя тоже была примерно Васькиного телосложения. С удовольствием Васька поплескалась под горячей водой, смывая дорожную пыль, усталость и все тяжелые воспоминая за день. Закуталась в халат, найденный в шкафу, выпила большую кружку свежего молока и свалилась в кровать, заснув сразу же без сновидений и кошмаров.
Васька проспала непривычно долго, и уже проснувшись, какое то время не могла понять, где она, белые потолки вызвали снова детское воспоминание о пребывании в больнице. Затем легкий испуг прошел, и Васька вспомнила, что вчера она вступила в свой дом и ночевала в нем первую ночь, но вопреки примете снов не видела. Но почему я никогда не спрашивала маму Галю ни о чем, ни о родителях, ни о наших постоянных переездах, почему я только сейчас стала понимать, что мы жили как то неправильно, что ли,– думала она. Ведь это же ненормально постоянно переезжать куда – то и от кого – то скрываться, прятаться. И если мы постоянно прятались, то, как мне быть сейчас,– размышляла Васька,– можно ли мне жить здесь спокойно, или нужно снова убегать. И главное то я ведь не знаю, от кого мы прятались, вдруг, опасность не миновала, а я не знаю даже чего мне остерегаться. Нужно обыскать дом, решила она, вдруг мама Галя здесь, что то хранила, какие ни будь документы и как мне вообще узнать историю своей семьи. Я ведь даже город не помню, в котором мои родители погибли, как меня удочерили, и на могиле у них никогда не была, да и где они похоронены, тоже не знаю. И почему я никак не могу вспомнить, что же произошло, я ведь все видела, вернее, могла видеть, может по этой причине мама Галя меня прятала. Васька сосредоточилась, ожидая, что вот, вот, воспоминания хлынут, но ничего, а при любой попытке вспомнить перед глазами вспыхивала метель, и чудился запах свежего снега. Сплошные вопросы и по – прежнему, нет ни не одного ответа. В гостиной на стене висела в рамке большая фотография красивых мужчины и женщины с малышкой между ними,– Васька вдруг с удивлением и восторгом узнала в ребенке себя. У Васьки было мало фотографий, а детских не было совсем. Мне ведь уже было двенадцать лет, когда трагедия случилась с моей семьей, и я просто обязана что – то помнить думала Васька,– хоть какие – то отрывки. Но пока вспомнить хоть что – то не получалось. Может надо подождать,– подумала она,– я ведь вот буквально и таких вопросов себе не задавала, просто жила как растение, только со смертью мамы Гали стала меняться. А кстати тоже вопрос, почему не раньше, а только после смерти мамы Гали, дурман в моей голове начал исчезать. Васька вздохнула, и этот вопрос она может, себе задавать бесконечно, ответов нет, но с другой стороны их нужно поискать. Васька терпеливо перерыла все в доме, пересмотрела все документы, что дал ей юрист, но там тоже не было ничего лишнего, только документы на дом и счет в банке, надо сказать и правда внушительный. Откуда у мамы Гали столько денег, думала Васька, ведь жили мы совсем скромно, мне этих денег, что она оставила, наверное, никогда не потратить. Ладно, пока можно хоть о работе не думать, а с другой стороны сидеть без работы скучно, но можно узнать, вдруг, что найду близко. В городе то проще, а к кому по поводу работы мне нужно обращаться здесь, наверняка здесь есть какое то правление. Ладно, что загадывать, отдохну, осмотрю еще двор, и что там к нему прилагается, а потом буду думать и о работе. Надо же мне еще все свои владения осмотреть внимательно, ключей то, много на связке, а знаю, куда подходят только три из них. Несколько дней Васька пробыла дома, осмотрела сад и огород, – сразу за домом росло много деревьев красиво рядами, но Васька не знала, как они называются, тем более уже поздняя осень и все деревья были голыми. Хорошо бы что бы они оказались яблонями и грушами, что здесь еще растет интересно, это здорово наверное, есть свои яблоки со своих деревьев. Грядок было мало, они поросли травой и Васька твердо решила весной попробовать их засадить. А, что она справиться, купит семена, узнает у соседки, что здесь растет. При таких мыслях о доме и огороде Ваське сразу становилось тепло. Чистенький красивый домик и он ее собственность и она постарается, что бы двор и все вокруг именно ее домика, было ухоженным и красивым. Двор засажу цветами,– продолжала мечтать Васька, – летом будет у меня красиво и лучше всех. А пока Васька проверила кладовую, испытав очередное разочарование, – кроме сельхозинвентаря там ничего не оказалось. Из всех ключей на связке только один она не так и не смогла никуда пристроить. Он и отличался от остальных ключей на связке, необычной формой, и, несмотря на небольшой размер, производил впечатление не типового ключа, а штучной работы и вероятно и замок под него должен был быть тоже необычным. Найти бы еще дверь, куда его можно воткнуть. К такому ключу подошла бы большая шкатулка или маленькая потайная дверь, да и я чувствую себя Буратино, такая же деревянная и с ключом, – злилась на себя Васька. Но зато Васька подружилась с соседкой Верой Андреевной, и многое узнала у нее про маму Галю, стараясь ни чем не выдать своего удивления. Оказывается мама Галя приезжая в Березовку даже на неделю, жила в доме всего пару дней, а так одевалась в длинные платья, и, закутавшись в платок как старуха, всегда уходила на несколько дней.
– Куда интересно, – удивленно спросила Васька.
– Да там за лесом, махнула рукой неопределенно Вера Андреевна, есть несколько поселений староверов, вот Галина и говорила что там в одном из них у нее родственница, сестра вроде.
– Чужих людей не их веры, то они не принимают, да и тебе, наверное, и-за этого про родню не рассказывала. – Что толку от таких родных, которые, никого не признают и ни с кем общаться то и не желают.
Васька то до этого тоже сильно удивилась, увидев на вешалках несколько мешковатых простых платьев в пол, летних и зимних, но что мама Галя еще в них, куда – то ходила, ее даже как то взбудоражило. Она, получается, про маму Галю совсем ничего не знала. Мама Галя всегда покупала дорогие удобные вещи, и Ваську приучала к тому же.
– Не гонись за модой, наставляла она Ваську частенько, мода быстро проходит, а тряпки просто становятся мусором, вроде и хорошие вещи, а одеть нельзя. – Бери то, что всегда актуально, и в чем тебе удобно. – И запомни, лучше одна хорошая вещь, чем десяток дешевых.
Странные платья в шкафу были пошиты из хорошей дорогой ткани, но что б Мама Галя ходила в них, Васька до сих пор не могла представить. Она ведь так следила за собой, за своей внешностью, и ходить в мешке да еще закутавшись в платок Васькиного воображения, не хватало.
А через несколько дней у калитки остановился огромный черный внедорожник, из которого выскочил средних лет невысокий мужчина и по хозяйски громко застучал в калитку. Васька как раз была во дворе и быстро подошла к калитке, приоткрыла и вопросительно уставилась на незнакомца. Мужчина не растерялся, а наоборот заулыбался.
– Так вот у нас в селе какая краса поселилась, девонька я местный глава и хотел с тобой поговорить о работе, если тебя это интересует.
– Интересует, а что вы мне можете предложить? – Спросила она с вызовом, подозревая местного главу, в черти знает чем.
Мужчина рассмеялся звонко и от души.
– Люблю ершистых барышень, а работу предлагаю по специальности, ты же медсестра? – Зовут меня Федор Петрович, и я естественно навел о тебе справки Василиса, и узнал что ты хорошая сестра и здесь после смерти матери, а чего тебе дома то сидеть. – Если конечно ты не собираешься дом продать, да уехать. – Конечно работа тяжелая, в смысле ходить много надо, но зато скучать здесь не будешь, люди у нас хорошие. – В общем, так надумаешь, приходи туда вон к центру, там медпункт наш и врач еще пару часов там будет, вот и поговори с ней. – А я поехал, тороплюсь, пока девочка.
Васька даже слова сказать не успела, как мужчина уехал. Но без работы она и правда скучала и решила, что нужно сходить и все узнать самой, а много ходить это не страшно, она молодая и быстрая, а что дальше будет, загадывать, пока смысла нет. Тут и Вера Андреевна выскочила узнать, зачем это сам Глава к Ваське приезжал, она и объяснила, как ей пройти к местной больничке и тоже посоветовала поговорить с врачом. Васька быстро собралась и пошла, больничкой селяне называли пристройку сбоку к дому, где находилось все руководство поселка. Так ничего особенного,– две комнатушки, приемная и смотровая. Васька зашла в дверь с красным крестом и увидела только молодую девушку, ее примерно ровесницу в белом халате, засомневалась,– эта молоденькая девушка по виду ее ровесница, что ли врач. Девушка подняла глаза на Ваську и засмеялась.
– Проходи не стесняйся, ты ведь новенькая Василиса. – Не пугайся, это же село, и здесь какие- то тайны сохранить невозможно. – Все про всех знают, а не знают так досочинят, а мне бы помощница, ой, как не помешало, я одна разрываюсь просто. – А чуть не забыла, меня Катя зовут, я здесь рядом раньше жила, в соседнем районе, так то, как и у нас, разницы, не какой, только я хотела поработать подальше от своих родителей, а то ведь советами бы меня достали. – Они хорошие, даже замечательные, но опекой и заботой просто меня уже забодали, да и с ними никакой личной жизни тоже нет.
– Зови меня Васькой, я так привыкла и объясни, что нужно делать, а то Глава ваш меня напугал, сказал много ходить нужно,– сказала Васька, опешив слегка от напористой Катиной речи.
– Не, не напугал, подготовил, у нас тут кроме этого села, еще пяток небольших деревенек вокруг, да десяток поселений, и я осматриваю больных и назначения делаю, а тебе нужно будет эти самые назначения ходить и делать. – Ходьбы очень много, вроде все и не так далеко, иногда конечно и подвозить будут, но тут с транспортом туго, вот и желающих мне помогать не находиться, да и зарплаты у нас сама знаешь, только все обещают пока поднять до достойного уровня.
Васька призадумалась и решилась,– А знаешь, я попробую, но, сколько выдержу, не обещаю. – Сама не уверенна в своих силах, я же всегда в городе жила и работала только в поликлинике, поспешила оправдаться она,– В селе никогда не жила и как оно получится, сама еще не знаю.
Катя рассмеялась, – может и понравиться у нас, тут такая красота вокруг и люди хорошие, дай бог привыкнешь.
Так Васька и вышла на работу, первые дни ноги у нее отваливались просто, много ходить, оказалось это действительно, очень и очень нужно много ходить, но она втянулась в работу быстро. Катя звонила и давала Ваське список больных и что с ними делать. А Васька грузилась лекарствами и ходила ставить системы уколы, мерить давление, работы хватало, да и пока доберешься до тех пациентов, пол рабочего дня пройдет, а то и весь день занимает. Но люди вокруг и правда были душевные, и Васька быстро со всеми перезнакомилась и уже даже где- то с удовольствием ходила на работу. Васька вышла на работу осенью, и ей повезло, что осень была сухой, без грязи, и ходить было относительно легко, асфальта то почти не было нигде. Оказалось, что Катя сильно лукавила, говоря про пяток деревушек рядом и пару поселений, населенных пунктов оказалось гораздо больше и раскиданы они были по району, ох, как далеко. Да и работа сестры оказалась хоть и была малооплачиваемой, но Васька теперь на продукты денег не тратила совсем и даже стала откладывать. Катя, еще только отправляя Ваську по первым пациентам, сразу стала наставлять.
– Вась, не знаю, как у тебя было в городе, а у нас тут просто, я только хочу, что бы ты, не обижалась, а выслушала внимательно. – В селе врачи, ветеринар и учителя уважаемые люди, а отблагодарить не у всех есть деньги и не перебивай, пока не расскажу. – Сама ничего не проси, а если что дадут, не смей отказываться, людей обидишь сильно. – У нас так принято и добавка к зарплате хорошая будет, а если тебе давать ничего не будут, то, скорее всего что ты людям не нравишься или как сестра плохая и тебе только и останется что уволиться.
Васька сначала аж покраснела от возмущения такой меркой ее профессиональных обязанностей, а Катя, глянув на ее покрасневшее лицо, звонко рассмеялась и хлопнула Ваську по плечу.
– Не злись, я уверенна, что у тебя все получиться хорошо, и ты замечательная, я знаю, просто предупредила тебя. – Знаешь, как мне тяжко было сначала здесь работать, я ведь тоже отказывалась принимать подарки, в общем, меня потом Глава наш предупредил об уважении к пациентам, люди то обижаются, думают, вот фифа какая приехала к ним работать и брезгует едой.
– Только поэтому и предупреждаю, что б и ты, на, те же грабли, не наступала.
Еще оказалось, что в дальние поселения, список ей Катя предоставила, нельзя ходит без платья и платка, а то просто не пустят. Вот Ваське и пригодились балахонистые платья мамы Гали. Катя тоже растолковывала Ваське, зачем это надо.
– Я вот только с ними контакт наладила, в тех поселениях детей много и раньше они врачей вообще не пускали, опасались. – А мне уже доверяют и тебя примут, не бойся самое страшное, что они могут сделать, это просто тебя не впустить. – Живут там, в глуши немного одичали, а мы же их не оставим без помощи, правда ведь.
Васька закивала головой, она не хотела, чтобы про нее кто – то говорил, что она отказалась помочь, хоть она и не врач, а умеет многое.
– Вот и молодец, – с облегчением под итожила Катя,– и тебе несложно и им приятно. – Запомни просто, люди у нас хорошие, а где и немного странные, так куда без этого, не бойся и все у тебя получиться.
Хоть Катя и предупреждала Ваську, но той первое время было все в диковинку, и порой удивляло ее той необычностью, которую не встретишь в городе, а иногда даже казалось, что она попала в прошлое или присутствует на сьемках исторического фильма про глубокую старину. Взять тот же Волчий лог, когда Васька первый раз добралась до него, то просто была ошарашена. Другого определения для ее состояния просто не подобрать. Сначала закончилась дорога, вернее то, что Васька называла дорогой, – широкая наезженная полоса твердой пыльной земли. Затем дорога завернула в лес и кончилась, Ваське пришлось очень долго идти по лесу по широкой натоптанной тропе. А когда Васька решила что все она заблудилась и уже потерялась и даже испугалась, то перед ней вырос старинный частокол из заточенных кольев, который окружал небольшую крепость. Ну, это ей конечно с перепугу так показалось, что крепость, да и место глухое, звери дикие, вот люди и защищают, как могут свои дома. А Васька в длинном платье да замотанная в два платка( тонкий и шаль сверху), вписывалась в этот пейзаж идеально. Представить здесь в этом месте девушку одетую современно, да с косметикой, у Васьки фантазии не хватило. Она обошла потемневший от времени частокол, и наткнулась на огромные ворота, казалось, что открыть их может только сказочный богатырь и не сразу заметила небольшую калитку рядом с воротинами. А пока оглядывалась, да осматривалась, калитка открылась, и из нее вышел крупный, колоритный и сердитый мужчина, весь заросший и с бородой. Васька ойкнула от неожиданности и представилась ему, что зовут ее Василина, и она медсестра пришла прививки детям поставить. Он ее выслушал, попытался ей улыбнуться, что получилось у него страшновато, и тоже представился, назвался Владиславом Ивановичем и добавил, что он старший этого поселения. И они ее ждут, а вот он и вышел ее встретить, так как боялся, что она заплутает, и ищи ее потом по лесу в такой холод. А Васька порадовалась, что не встретила его в лесу, а если бы и встретилась с ним, то ее точно бы долго искали. Так как, увидев его в лесу, да узкой тропинке она бы не раздумывая бежала от него куда дальше и как можно быстрее. Внутри частокола оказалось домов пять, но каких невероятных. Сложенные высокие просторные дома в два этажа из круглого бревна, резные крылечки и затейливые кружевные деревянные ставни на окнах. Прямо как терема в русской сказке. Но в терема ей войти не предложили, мужчина отвел ее к одноэтажному просторному обычному дому, в середине поселения, пояснив.
– В свои дома мы чужаков не пускаем, а вот в гостевом доме, пожалуйста, располагайся, тут у нас и комната под медпункт есть и если нужно ночевать оставим и покормим.
При словах покормим, у Васьки громко забурчало в животе, и она вздрогнула и покраснела, а мужчина понятливо улыбнулся.
– В доме тепло, пока отдыхай, умывайся, счас на стол соберут, поешь, а потом малышню и осмотришь.
Дом внутри оказался просторным с небольшими окошками, и разделенный на три части комнаты печкой посередине. Рукомойник у стены со свежим белоснежным полотенцем, прямо у печки Васька увидела самодельный стол с лавками. Она разделась, умылась и прошла дальше, одна комната была на замке, а ключ висел рядом на гвоздике, это и был медпункт. Третья комната спальня вся в полатях, вместо постели матрацы с торчащим душистым сеном, а запах в доме был потрясающим. В запахе доме смешалось все, немного огня и тепла от печи, душистого разнотравья и дерева, Васька даже подумала,– что надо, как, ни будь, здесь заночевать, сон в таком доме и с такими запахами должен быть чудесным. Медпункт удивил Ваську больше обычными вещами. Стеклянный шкаф с карточками, пачкой чистой бумаги и канцелярским набором и стол рядом с ним, что бы эти же карточки заполнять. Холодильник с лекарствами смотрелся в доме просто чужеродно. Весы для грудничков, пеленальный столик, весы уже для взрослых и обычная кушетка, накрытая белоснежной простыней. Рядом с кушеткой шкафчик с кипой таких же простыней, пеленок и полотенец, в углу умывальник. Стандартный кабинет для осмотра, почти такой же, как и в Березовке. Пока все Васька осматривала в дом вошли с подносами две женщины, – пожилая женщина, была в таком же темном платье, как и у Васьки и с белым простым платком на голове. А молодая статная смуглая красавица щеголяла в длинной цветастой широкой юбке и белой строгой блузе, и платок у молодки яркий, завязан на голове необычно тюрбаном. Васька с опаской вышла из кабинета навстречу им, и, поздоровавшись, представилась. Молодая и пожилая женщины засмеялись, и тоже поздоровавшись, назвали свои имена, молодку звали Катериной, и это имя ей шло необычайно, а пожилая дама назвалась Валентиной.
– Проходи к столу Василина, дорога к нам дальняя, а ты ведь недавно здесь, непривычно, наверное, то на такие расстояния вышагивать.
–Это то, да, – согласилась Васька,– но мне нравится, здесь так все необычно, интересно.
– Привыкнешь, легко будет, а ты симпатичная, мы тебе еще жениха найдем, может даже здесь, – продолжала задорно Катерина.
Валентина помалкивала, улыбалась, да расставляла продукты на столе,– Садись дочка покушай, пока все горячее, пища у нас простая, но от чистого сердца.
Ваську не нужно было уговаривать, и она с удовольствием съела и борщ, с домашней сметаной, и картошку с мясом и салом, еще и закусывая толстым ломтем домашнего хлеба с маслом. После еды Васька ушла в кабинет и к ней сразу же потянулись молодые женщины с малышами всех возрастов. Васька привычно осматривала малышей, взвешивала, записывала, кому нужно ставила прививки, отвечала на вопросы по уходу.
Надо же,– удивилась она после приема глядя на толстую стопку карточек перед ней,– вас так много здесь живет.
Катерина, помогавшая ей убирать кабинет, рассмеялась,– Нет, конечно, здесь живет только малая часть, остальные там дальше еще в лесу живут, у всех там дома. – Просто, мы с Катей врачом договариваемся на определенный день, что бы все на прием пришли, вот поэтому то и много. – Ты же не будешь по лесу за каждой семьей бегать.
С Катериной Ваське было легко общаться, и они еще какое то время проговори о местных сплетнях и новостях.
– Ты нам понравилась, – сказала Катерина Ваське,– так что в нашем селение тебе всегда рады будут, приходи без опаски.
Обратно Ваську проводил до большой дороги молчаливый рослый парень, а еще через пару дней ей с попутной машиной передали с Волчьего лога подарок,– мешок картошки, да несколько кусков мяса и соленого сала. Так и повелось, иные пенсионерки, уже к приходу Васьки готовили нехитрый подарок, обычно это яйца, овощи, молоко, сметана, да масло. Но холодильник у Васьки всегда был с продуктами, а она спокойно откладывала свою зарплату, планируя, как, ни будь съездить в Тамбов за покупками на весну. Зима тоже пролетела быстро, сначала было непривычно ходить в валенках, но, а что делать в ботиночках или сапогах было слишком холодно. К концу зимы Васька освоила уже весь свой огромный участок, со всеми его поселениями, работа была тяжелой, все – таки походи ка на такие расстояния, да в мороз или метель. Но Васька никогда не жаловалась и не отказывалась, понимая, что по пустякам здешние люди беспокоить не будут. Чаще было наоборот, нет бы, вызвать врача или самому на осмотр приехать пока только болеть начинает, ан, нет, дотянут, пока не слягут совсем, а в больницу ложиться не хотят, как же хозяйство на кого бросишь. Вот и приходилось Ваське, потом бегать каждый день ставить уколы, а что поделаешь, не бросать же больного, на авось. К Ваське как неместной относились сначала настороже, да и ждали, что новенькая долго не выдержит такой работы и сбежит в город. Но дни шли за днями, а Васька постепенно прикипала душой к этому интересному краю и его людям, хорошим, но очень уж суеверным.
Часто она слышала, когда приходилось бегать в мороз, в какую ни будь деревеньку, – Ты Василинка оставайся ночевать, зачем в такую ночь домой то идти, прихватит тебя, где по дороге Ледяной старик или слуги его и беда ведь будет, а так переночуешь в тепле да утром спокойно домой вернешься.
Но Васька хоть и слушала, но спать хотела дома и убегала, посмеиваясь по дороге над суеверностью людей, надо же Ледяной старик, вот бы мешок подарков от Деда Мороза получить. Но однажды здорово напугалась, когда возвращаясь, домой уже в темноте. Вдруг пошел сильный снег с ветром, и все вокруг закрылось белой пеленой, дорогу было видно плохо, а затем вокруг нее закрутились вьюжные снежные буранчики и послышались тонкие звенящие голоса, которые пели, уговаривали ее пойти с ними, обещая награду и покой. Васька испугалась, да так припустила домой, что сама не ожидала от себя такой прыти, и уже дома в тепле решила, что ей все это почудилось. Да в таком постоянном движении была своя прелесть, ей нравилось, ходить одной, размышляя о своей странной жизни, о маме Гале. Весной уже, она как то, возвращаясь с маленькой деревушки Малиновки, идя вдоль дороги и любуясь еще голыми в набухших почках деревьями, вдруг вспомнила, что они с мамой Галей часто ездили в лес собирать почки и травы, вот также начиная с ранней весны. Воспоминания, как и раньше вдруг выступили совершенно отчетливо, и она аж присела на обочине пытаясь разобраться в них. Она вспомнила, что пучки свежесобранных трав, они подвешивали на веревочках по всей квартире для просушки, а затем, когда те подсыхали, она помогала маме Гале толочь травы и полученный порошок рассыпать по подписанным небольшим мешочкам. Мама Галя лечила людей и называла себя ведьмой, она ведь и Ваське свела все шрамы с лица и тела за короткий срок. Но это же не возможно отчетливо поняла Васька, она то хоть и не врач, но знает, что от таких шрамов какие у нее были, ей понадобилось бы прибегать к пластической хирургии и все равно бы шрамы хоть и тонкие, но остались. Она снова ощупала свое лицо, нет ничего, может ее просто память подводит, и ей показалось, что шрамы у нее есть. Она ведь была после больницы, может это от обезболивающих лекарств ей всякое казалось, и воспоминания ее насколько они реальны. Да и мама Галя разве может быть ведьмой, и готовить на дому непонятные лекарства и мази, такого же не бывает. И хоть она упрямо твердила себе, что все ей казалось от таблеток, в душе понимала, что все так и было, и ей это нужно принять. Скорее всего, мама Галя была просто хорошей травницей и умела многое, что недоступно врачам, это конечно тоже звучит фантастично, но лучше чем просто ведьма, да и существуют ли они кроме сказок. Для Васьки слово ведьма ассоциировалось со старухой с длинным носом и остроконечной шляпе, да еще верхом на метле. Так и не придя, к какому либо выводу Васька решила подождать, вдруг она вспомнить что то, что все объяснит логично, ее памяти пока совсем доверять не стоит, а то она уже себе вон сколько насочиняла. Как то быстро деревья и трава позеленели, и такая красота оказалась вокруг, а запахи непрерывно цветущих трав и цветов вызывали непонятные, казалось давно забытые чувства и дарили ожидание чуда и каких – то лучших перемен в ее жизни. Как то Катя забежала к Ваське вечером домой, и пока хозяйка собирала на стол, почаевничать, Катерина, немного запинаясь, попросила Ваську.
– Тут совсем крохотная деревенька есть в лесу, Дальние вяжи,– так вот там мужик простыл сильно, я подозреваю, что у него пневмония, но он уперся как баран и больницу ложиться не хочет. – Я ему первую систему поставила, да уколов, но к нему с неделю бегать надо, наблюдать и доколоть, вот я тебя и прошу только им заниматься, дорога дальняя, может, там поживешь пока чтоб каждый день не ходить, а я тут пока за всеми больными присмотрю.
– Вот еще, я быстро бегаю, и ночевать дома буду, а так конечно, куда я денусь, буду каждый день ходить,– возмутилась Васька. – Просто ты мне раньше про эти дальние дали ничего не говорила.
– Дальние вяжи, – поправила ее Катя, – сама никак не привыкну, эта деревня умирающей была, а тут пару лет назад как фермеры ее облюбовали, да и жили там тихо, расстраивались, разживались, и вот оказалось что по участку теперь они тоже на нас. – А что с ночевой там оставаться не хочешь,– Катя вздохнула, – Ну твое конечно дело, я тебе все приготовила, да и там у него часть лекарств оставила, чтоб тебе меньше таскать. – Через лес я так ходить не люблю всегда плутаю, видно Леший, меня невзлюбил за что – то, вот и путает. – Ну а что хотела сказать, так то там ничего такого, только прошу тебя, если будешь идти по лесу, да услышишь колокольный звон, беги быстрей домой и не оглядывайся и главное не вздумай на звон пойти, говорят, манит сильно.
Васька внимательно взглянула на Катю,– шутишь, что ли или смеешься.
– Ну что ты Васька, просто то я местная можно сказать слышала эту историю не раз, да и люди пропадали странно, вот и переживаю, я ж не знаю что там и к чему,– заюлила Катя.
– Ты расскажи мне, а то я, то не знаю ваших сказок.
–Это местная страшилка, а уж что в ней, правда, не знаю. – Там дальше еще этих Дальних вяжей, было еще до советской власти большое село, толи Капитоновка, то ли Антоновка, и церковь там была большая. – А революция когда началась и два местных брата, говорят, они натуральные бандюки были и при любой бы власти такими же и остались. – Но вот они уехали в город и там вроде как в комиссары подались, а потом решили в своем селе церковь ограбить, говорят, там в ней, много добра, было, село то богатое. – Приехали, они значит, в это село и как раз вечерняя служба шла, они попа, то выволокли из церкви, и стали его пытать, где он сокровища прячет и грабить все в церкви начали. – Там говорят, много окладов на иконах в золоте да серебре было, подсвечники, какой то редкой красоты и пожертвований в золотых украшениях и монетах. – Так вот ограбили они церковь и священника зверски замучили, и долго очень они над ним издевались, перед тем как убить, а сельчане то никто и за него не заступился, все попрятались, да только подглядывали за его мучениями. – И священник тот проклял и бандитов этих и село все, всех живущих в нем от малых до больших жителей. – Бандитов этих вскоре красные же и шлепнули, прямо там, у церкви, а в селе мор начался поголовный, а болезнь непонятная только местных косила, там докторов было много, понаехали, а все равно не помогло. – И всех их там же на погосте и схоронили без прощения и покаяния. – Жить в этом селе никто больше не захотел, и деревня со временем захирела и ее уже давно лес поглотил. – Теперь говорят, что раз в год в начале лета, именно в тот день, когда священника и убили, днем начинает звонить колокол и звон стоит до темноты, непрерывно. – А в темноте все покойники встают и идут к церкви просить прощения у священника, а он их не слышит, а если кто это увидит там с ними и остается, неприкаянные души уже не отпускают чужака, надеясь, что он сможет убедить их священника о прощении.
Катя замолкла испуганно, а Васька улыбнулась.
– В школе в младших классах обычно рассказывают такие истории страшилки, ты еще про черную руку забыла или гроб на колесиках. – Даже не думала Кать, что ты мне такие сказки рассказывать будешь.
– Катя явно обиделась, но произнесла примиряюще,– в нашей глуши и не такое расскажут, а вот звон колокольный многие слышали, поэтому и прошу тебя, берегись, так на всякий случай. – И еще верь не верь, но завтра праздник большой Троица, а за ней начинается, русалочья неделя и я тебя очень прошу не ходить обратно вечером через реку. – Так то конечно тебе ближе идти в Дальние вяжи через старый мост за селом. – Но верь не верь, но там каждый год в это время девушка тонет, и сама понимаешь, может все это и суеверие, но ты людей то слушай. – В другое время там безопасно, но вот эта неделя вся в их власти.
– А ты видела русалок, – не удержалась Васька.
Катя так уверенно про все это рассказывала, что Васька уже и не знала верить ей, а если она серьезно так думает. Катя задумалась, видно было, что она стесняется признаться, но девушка, помаявшись, решилась рассказать.
– Не здесь, а у нас дома у реки, однажды перед учебой в институте еще, пошли мы с девчонками вечером к реке по темну. – И услышали смех у воды, спрятались, стали смотреть и-за кустов на берегу и страшно нам так было, а потом мы силуэты в воде увидели женские, да испугались и убежали. – А моя подружка потом стала над нами смеяться, что мы суеверные и она решила вечером сама сходить и нам доказать какие мы темные, а на другой день мы узнали, что утонула она, неделю ее тело искали, да так до сих пор и не нашли. – Так что считай, что я просто за тебя переживаю, и ходи пока в обход.
– Да, с вами тут точно не соскучишься и куда я попала, зимой, ледяной дед без подарков морозит до смерти, тут русалки утопить хотят, в лесу поп всех уморить хочет, – как жить то страшно.
Васька посмотрела на огорченную Катю и пообещала. – Хорошо, буду все обходить и на колокольный звон убегать
Но настроения эта перепалка обоим им не испортила, девушки почаевничали, переговорили местные новости, и Катя ушла домой, а Васька стала собирать рюкзак на завтра. Девушка теперь постоянно брала с собой продукты и воду, столько много ходить приходилось, что тут уж не до диет, наоборот, кушать постоянно хотелось. Первое время она частенько забывала взять с собой еду и мучилась, потом где, ни будь в дороге от голода или жажды, но теперь она уже привыкла каждый день укладывать свежие продукты в дорогу, чай или кофе в термос и обязательно воду. Это еще при том, что ее везде, куда бы она, не приходила, кормят обязательно и на обратную дорогу продукты дают. Вниз рюкзака сложила лекарства, а сверху еду, можно будет на половинке пути перекусить спокойно.
Утром Васька вышла очень рано, солнце только стало выкатываться, надо же раньше когда жила в городе всегда поспать любила, а здесь моя жизнь изменилась и встаю до солнышка и на ногах весь день, а стала такой бодрой, – думала она, пока шла от села. С опаской ступила на старый деревянный мост через реку, а что красиво здесь и самое место для русалок. Река была небольшой, но глубокой и рыба в ней водилась, а летом здесь все деревенские купались и даже пляж был. Речка мерно журчала, Васька в серединке моста постояла, поглядела на текущую воду, берега зеленые в зарослях цветущих кустов, кое, где заросли камышей шуршали от ветра, красиво здесь все – таки, так бы стояла и любовалась, никогда ей не надоест на реку смотреть. Васька с сожалением перешла мост и вышла на дорогу к лесу. Дорога действительно была длинной и Васька, уже отмахав непонятно, сколько километров, присела на пенек перекусить. Достала термос, и большой пакет с бутербродами, когда услышала позади себя шорох и покашливания. Оглянулась и увидела старика в рваной телогрейке, забавной шапке ушанке на одно ухо и обутого в старые протоптанные валенки.