Ванька-Встанька
Никому не поставить Ваньку-Встаньку.
На самом верху сеновала в сарае свила своё гнездо Курочка Ряба, и двенадцати дней подряд откладывала там яйца одно белее другого. Курочка Ряба свила гнездо именно тут, потому что сюда никто не заглядывал, а значит не стал бы беспокоить её, так как высиживание яиц – ответственное дело, потому что из них вылупляются цыплята. Каждый день, откладывая яйца, она кудахтала себе под клюв:
«Это со временем станет прекрасным цыпленком, с мягким, пушком и ясными глазками, сияющими добротой и одним из моих любимчиков. Курочка даже дала имена каждому яйцу, предполагая, что они так и останутся у вылупившихся из них цыплят. Первого назвала Куд-Куда, второго – Петька Задира и так всех по порядку, последнее двенадцатое яйцо, она назвала Ванька-Встанька. Надо заметить, что именно это двенадцатое яйцо было самым большим, белым и очень красивым, а так как гнездо её переполнилось, именно его она отложила совсем близко к краю. Гордо осмотрев свой выводок, Курочка Ряба ушла на задний двор в поисках корма.
Как только она ушла, Куд-Куда, что лежало в середине гнезда и было самым старшим яйцом, сердито крикнуло:
– Что-то тесновато стало в гнезде, не подвинуться ли кому-то?! – и сильно толкнуло Петьку-Задиру, что был рядом.
– Не могу же я других расталкивать – им ведь тоже место нужно! – ответило Петька-Задира, сильно оттолкнув яйцо рядом с собой. Так яйца ещё долго пинали и толкали друг друга, катаясь по всему гнезду, только Ваньке-Встаньке не досталось, потому что это яйцо лежало на самом краю гнезда, так что его просто выкатили из гнезда в сено, пока оно туда не провалилось. Ванька не не был от этого в восторге, но будучи самым красивым яйцом, да ещё и самым младшим, он довольно легко оправился от падения и, встряхнувшись, начал осматриваться. Дверь в сарай была открыта, и ему открылось множество деревьев и изгородей, а зелёная травка струилась меж ними серебристым ручейком. Издали неведомыми морями звали к себе пшеничное и кукурузное поля, залитые солнечным светом. Весьма большой соблазн для юного яйца, и Ванька сразу решил посмотреть хоть что-нибудь на этом громадном просторе до возвращения обратно в гнездо. Он принялся осторожно и довольно успешно выкатываться из сена, когда услышал голос:
– А ты куда? Ванька оглянулся и увидел неподалёку гнёздышко, в котором лежало единственное коричневое яичко.
– Это Вы сказали? – спросил он у яичка. – Да-, ответило оно, – И куда ты идёшь?
– Кто ты? – спросил Ванька, – Неужели из нашего гнезда?
– О нет! – ответило коричневое яичко, – Меня зовут Клуша Пеструша. Чёрная Курица из породы Бентамок отложила меня около часа назад.
– О, – гордо сказал Ванька, – В моём роду тоже есть Чёрные Пеструшки.
– Неужели? – отозвалось Клуша Пеструша, – Я не слишком много осведомлено о своём роде, но чёрные курицы пеструшки гораздо крупнее бентамок.
– Да, и я намного крупнее тебя, – ответил Ванька, – Но мне не терпится посмотреть мир, так что если хочешь, пошли вместе, помогу если что.
– Разве опасно яйцам передвигаться одним? – робко спросила Клуша.
– Наверное, – ответил Ванька, – Но и в гнезде опасно, мои братья и сёстры больно толкаются. А мы можем осторожненько, чтобы не разбиться, ну что, идём, малыш, я помогу, если что!
И Клуша-Пеструша протянуло руку Ваньке, чтобы тот помог ему выбраться из гнёздышка, так они вместе и выкатились из сена на пол сарая. И, держась за руки, подошли к довольно высокому порогу.
– Надо прыгать, – решил Ванька.
– Боюсь! – вскрикнуло Клуша Пеструша, – К тому же я слышу кудахтанье моей мамы, она идет сюда!
– Тогда стоит поспешить! – сказал Ванька, – Но не трясись так сильно, а то из тебя получиться болтушка – в таком яйце толку нет, как ни встряхивай. Мы прыгнем, но осторожненько, чтобы не удариться и не разбить скорлупу. Ну – раз, два три! Держась за руки они прыгнули, благополучно приземлившись на дороге. И боясь, что мамы их заметят, Ванька бросился наутёк, пока они с Клушей не скрылись за розовым кустом в саду.
– Боюсь, мы испортились, – выдохнуло, чуть запыхавшись, Клуша.
– О, нет, – ответил Ванька, – Нас только нынче утром отложили, так что мы совсем свежие. А теперь вообще в свет вышли, так что пора к приключениям. Вот просёлочная дорога, посмотрим куда она нас заведёт. Так что, ничего не бойся, Клуша Пеструша.
Коричневое яйцо покорно протянуло Ваньке руку, и оба побежали по дороге, пока не достигли высокой каменной стены с острыми шипами. Она казалась необъятной, и яйца застыли в недоумении.
– Хотелось бы узнать, что там за стеной, – сказал Ванька, – Но вряд мы сможем на неё забраться.
– Вряд ли, конечно, – отвечало коричневое яйцо, – Но смотри, в стене есть дырочка у самого подножья, может, через неё пройдём?
Подбежав к дырочке, они обнаружили, что та не так уж и мала, и они вполне могут войти в неё. Вот так осторожно, чтобы не разбиться они уже вскоре и перешли в другую часть стены. Здесь открывался чудеснейший сад, с множеством деревьев и ярких цветов, украшенный прекрасными фонтанами, весело плещущими вокруг. В центре сада располагался великолепный дворец с отливающими золотом башнями и куполами и со множеством окон, сиявших на солнце. как бриллиантовые. Толпы нарядных придворных и очаровательных дам прогуливались по саду, а перед входом во дворец дюжина изящно украшенных и осёдланных лошадей ожидали всадников. Подобное великолепие увлекло бы кого угодно, что уж говорить о двух остолбеневших от восторга яйцах, во все глаза любующихся всем этим.
– Смотри! – прошептало Клуша Пеструша, – Там и птицы, плавают. Пойдем и посмотрим на них, нам ведь тоже суждено стать когда-нибудь птицами.
– Верно, – кивнул Ванька, – Только мы скорее всего пойдём на омлеты или воздушные бисквиты. Но с другими птицами стоит познакомиться.
И они пошли наискосок к пруду, совсем не заметив, что из дворца вышел король со своей свитой, направляясь к осёдланным лошадям. И поскольку яйца были у них на пути, лошади метнулись, а Ванька так испугался, что снова бросился наутёк, и спрятался в траве.
Только тогда он остановился и оглянулся – ой! – бедную Клушу Пеструшу разбило в бесформенную массу копыто одной из лошадей, а её золотое сердце медленно растекалось по белому гравию беговой дорожки! Ванька сел на траву и горько заплакал – смерть товарища была тяжёлым ударом. Но за собственными всхлипываниями вдруг услышал голосок:
– Что с тобой, яичко? – Ванька поднял голову и увидел прекрасную девушку, склонившуюся над ним.
– Лошадь раздавила моего друга Клушу Пеструшу, – ответил тот, – Этого яичка больше нет, как у меня нет друга на всем белом свете. Девушка рассмеялась: