В далёком предалеком краю, в центре Земли между двух океанов, среди заснеженных гор и хвойных лесов раскинулось море синие. Полноводной стрелой пронзило оно землю Сибирскую, растянувшись от холодных северных широт до тёплых южных степей. Со всех сторон окружённое бескрайней тайгой, стало оно матерью-кормилицей для всего живого вокруг. А уж живности всякой здесь водилось и водится превеликое множество, и не сосчитать. Тут же средь зарослей лесных, в давние времена, будто зная, что лучшего места для него более нет, обитал один загадочный зверь. Ни на кого непохожий, не то волк, не то барс, неизвестно кто. Ну а местный люд называл его – «бабр».
Здесь же, теми же тропами ходили и ходят олени дивные, огромные, размером с избу. И по рёву их необычному прозвали тех оленей, «изюбрями». Конечно же, живут в этой стороне и медведи. И такие они степенные, могучие, ведут себя важно, аки хозяева, поэтому-то и обращаются к ним уважительно, называя каждого – «батюшкой топтыгиным». Да и прочего мелкого зверья обитает тут видимо-невидимо. Ну а птиц разных столько летает, что случись им всем разом в небо подняться, то и солнце затмят. По самому центру моря остров большой расположился. А на нём загадочные существа с плавниками, как у рыб, лежбище себе устроили. Для здешних мест вид у них непривычный. Такие феномены только в океанах и бывают. И как они сюда попали, как давно здесь живут, никто не ведает. В воде плавают, а воздухом дышат, рыбы наловят, наедятся, на берег выберутся, лежат, отдыхают. А как в воду попадут, так нырять начинают, ныряют и ныряют, так им и дали за это прозвище – «нерпа».
А уж, сколько в море всякой рыбы да прочей чудной невидальщины водилось и водится, что до сих пор никто ни посчитать её, ни разобраться в ней не может, народ и поныне диву даётся. И такое изобилие всего живого здесь наблюдается из-за того, что вода в море пресная, несолёная, и для питья пригодная. Множество рек и речушек, струящихся с гор, впадает в море, неся с сбой, свежую, чистую воду. На весь мир славиться море своей дивной, проточной водой, что прозрачнее воздуха. Случалось людям камень на глубину его бросить, так он и через год на дне виден был, вот какая частая вода. А по вкусу она слаще мёда, и людьми ещё с незапамятных времён животворящей признавалась. Пили её люди да болезни свои лечили. И за всё это нарёк народ море синие – могучим, щедрым Царём средь всех морей. Так с тех пор и повелось называть его великим «царь-морем», хотя по старой бурятской легенде имя ему отец «Байкал».
Ну а на обширных вольных просторах, что окружали и окружают море синие, во времена наших прадедов, в таёжных лесах, где степные тёплые ветра, сходятся со свежим воздухом гор, процветало царство-государство богатое. И всего-то было вдоволь у жителей этого славного царства, и еды, и воды, ни в чём они нужды не знали. За грибами, ягодами да травами пряными в лес ходили, там их целый океан. А уж, сколько в тех лесах кедрового ореха да иных диких плодов росло, это ж уму непостижимо, их и рвать не надо, руку протяни, сами упадут. Урожай такой собирали, что до следующего лета хватало, и ещё оставалось. Да и промыслов разных немало имелось. Кто хотел охотой заниматься, в лес за дичью ходил. А кто море жаловал, рыбаком становился. Ну а кто землю матушку чтил и любил, тот в полях хлеб выращивал. Да и для торговых дел место было.
По несколько раз в год в столичном городе устраивали большие ярмарки. На них охотники с рыбаками своей добычей обменивались, а земледельцы делились с ними хлебом. Так и жили, летом трудились да запасы приумножали, а зимой отдыхали да Новый Год встречали, праздник справляли. А праздники-то, какие были, о-го-го. Так гуляли, что хмельных напитков на всех не хватало, воду из моря брали, её пили и от счастья хмелели. На санях лихо катались, да во всё горло песни весёлые распевали. Задорно, дружно жил народ в царстве славном государстве. Много посёлков, городков и деревушек разбросано было по берегам царь-моря. И был средь них один небольшой городок, что уютно устроился в устье единственной реки, которая из моря вытекала. Вроде городок как городок, много таких, но всё же некоторое отличие было. Недалеко от городка, чуть ближе к берегу, из моря величаво возвышаясь, выступал небольшой необитаемый островок.
Никто на нём не жил, ни человек, ни животное и даже нерпа не селилась. А всё потому, что берега его были очень уж скалистые, неприступные, крутые, высокие. Лишь иногда, птицы во время своих перелётов останавливались на нём отдохнуть, да и то ненадолго. Не было на островке ни травинки, ни былинки, ничего, одни камни. Если смотреть с берега, то он напоминал старинный замок, такой же суровый и непреступный. А в городке его так и прозвали «крепость». Жители городка, охотники да рыболовы, даже и не пытались на него высадиться, потому как знали много печальных случаев, когда отчаянные молодые люди гибли, безуспешно пытаясь освоить его. Никому не удавалось покорить скалистые берега островка-крепости, хоть в городке и жили храбрые, нетрусливые люди.
И был среди этих храбрых, отчаянных людей один замечательный охотник и удачливый рыболов, человек благородных кровей и отец одиночка, виконт Керр Баребонед. Столь странная фамилия в переводе с языка его предков означала тонкий, стройный или просто худой. А поэтому, местные мужики нарекли его прозвищем «Керр-колонча», на что виконт не обижался, ведь он действительно был высок и сухопар. Когда-то давно его дед со всей своей семьёй приехал в эти места издалека, подлечить здоровье чудесной лечебной водой из царь-моря. Да так и остался, построил дом, обжился и быстро привык к своей новой Родине. Разумеется, осталась и вся его семья. Но со временем многое изменилось, дети выросли и разъехались, а задержалась только одна мать виконта Керра и он сам.
Да и то, будучи человеком увлекающимся, виконт ещё в ранней молодости отправился в далёкое путешествие по океаническим просторам. Его жизнь, наполненная таинственными приключениями, с самого начала, сложилась непросто. С первых же шагов своего плаванья он попал в плен к туземцам какого-то странного островка, и дальше всё пошло наперекосяк. Достаточно много разных испытаний выпало на его долю. Но то ли благодаря этому, то ли вопреки, у виконта и случались все его замечательные странствия и приключения, в которых, надо отметить, было немало романтики.
Но вот, по прошествии многих лет скитаний и разлуки он неожиданно вернулся в отчий дом. Притом вернулся ни с чем, без вещей, без денег, без багажа. Но зато от всех своих странствий он получил незаменимый опыт приключений. Однако и это ещё не всё. Разумеется, самым главным, самым важным и дорогим ему наследием от путешествий была его маленькая и, безусловно, прелестная доченька. А какой радостью она стала для матушки-старушки. Да виконтесса целый месяц не отходила ни на шаг от своей милой внученьки, всё никак налюбоваться не могла. Ну и конечно от сына не отходила, но уже не с такой рьяностью. Для матушки, что вполне естественно, он сразу отошёл на второй план. Однако для прочей части женского населения городка его появление стало притягательным сюрпризом.
Как только виконт объявился на побережье, многие дамы вмиг оживились, а особенно холостые, и известно почему. Керр был мужчина средних лет, абсолютный брюнет с легкой сединой на висках, строен, опрятен и по-военному подтянут. Вдобавок носил усы с задорно закрученными вверх кончиками, что удачно его молодило и завораживало местных дамочек, которые при его присутствии теряли головы. А его положение отца одиночки, и маленькая прелестница дочь, вызывали у всего женского населения городка умиление и нежность. И такая деликатная особенность придавала виконту дополнительный интерес со стороны местных одиноких красавиц. А иногда их приветствия и флирт носили даже несколько навязчивый характер. Но Керр был по-своему непреклонен, и на все знаки внимания отвечал лёгким мимолётным кивком головы. Отныне, всё его существование принадлежало лишь крошке доченьки и семейным делам.
Вскоре виконт подлатал отчий дом, обновил фасад, закрепил фундамент, одним словом, сделал небольшое благоустройство, и они счастливо зажили втроём. Да и вообще Керр являлся талантливым, изобретательным и работящим мужчиной. В этом сказался опыт его долгих странствий. А надо добавить, опыт этот был очень непростой. За время путешествий виконт освоил массу сложных ремёсел и приобрёл целый ряд сверх полезных навыков. Среди горожан он теперь славился не только, как человек, унаследовавший высокий титул виконта, но и как умелец на все руки. В городке его уважали, ценили и по многим вопросам обращались за советом, чем старая виконтесса очень гордилась.
Дом, в котором они жили, располагался на окраине городка рядом с морем, на небольшом пологом утёсе. От дома к морю вела дорожка выложенная древним скальным камнем, и от этого он больше напоминал небольшой замок, нежели чем дом рыбака или охотника. Теперешние занятия и положение Керра нисколько не смущали его, а скорее наоборот ему всё нравилось, и он был очень доволен. А уважение горожан придавало ему ещё большую уверенность в правильности своего решения, вернутся домой.
– Во многих странах и городах я побывал,… но краше и милей нашего края я не видел… – частенько говаривал он путешественникам, приезжающим к ним в городок из столицы их царства-государства. Сама же столица располагалась чуть ниже по течению той единственной реки, что вытекала из царь-моря. И столичные путешественники, чтобы попасть им к морю, сначала добирались до городка, где их радушно и приветливо встречал Керр, а уже потом они, в его сопровождении ездили на прогулку по морю, на рыбалку, на охоту. Можно сказать, виконт стал первым экскурсоводом-провдником, за что собственно и получал неплохое вознаграждение. А из окон его дома открывалась великолепная панорама на остров-крепость, и все гости с большим восхищением любовались этим видом.
Маленькая дочь виконта всегда была рядом с ним. Что бы он ни делал, куда бы он ни пошёл, она постоянно старалась держаться подле него. Он в лес, и она с ним. Он дома гостей принимает, и она тут же. Он к морю, и она за ним, словно хвостик увяжется. Так с малолетства малышка привыкла к царь-морю, к новому дому и к окружающей природе. Всё это стало для неё большим и бесценным наследием отца.
И всё бы хорошо, но, увы, одно обстоятельство омрачало эту идиллию, у малышки не было матери. Тайну рождения своей дочки виконт никому, и никогда не рассказывал. Даже своей матушке, и уж тем более самой дочери. Он старательно оберегал её безоблачное детство и ограждал от любых неприятностей. По нему было видно, что эта тема разговора причиняет ему особую боль, и вызывает душевные страдания. Как-то однажды, старушка виконтесса всё же попыталась узнать у него, где мать её внучки, на что он печально и несколько сдержанно заявил.
– Ах, родная,… это всё так сложно, что я пока не могу тебе ничего сказать,… принимай нас такими, какие мы есть,… что поделать, уж так всё вышло… – грустно ответил он. И с тех пор матушка, довольная и радостная уже только тем, что они приехали, больше никогда и ни о чём не спрашивала. Старая виконтесса и так вся сияла от счастья, ведь она очень долго ждала своего непутёвого сынка. И вот он вернулся да ещё с таким подарком. Теперь у новоявленной бабушки появилась возможность вплотную заняться обучением и воспитанием внучки. В молодости виконтесса получила великолепное образование и сейчас спешила все свои навыки и знания передать по наследству. Находила время, когда внучка была свободна от своих похождений с отцом и занималась с ней до поздней ночи. Обучала её всему тому, чему учат юных воспитанниц в институте благородных девиц. А за этими заботами она и сама вся расцвела, и даже стала моложе выглядеть. Положительные эмоции возвращают нам молодость и прожитые годы. Часто она вспоминала, как когда-то также учила сына.
А ведь виконт рос озорным сорванцом, и с самого детства любил царь-море. Обожал его чистую воду, шум прибоя, запах свежести, бесконечные просторы, и даже его шторма и бури любил. И так же, как все местные мальчишки мечтал покорить его. И вот сейчас эта любовь передалась его дочери. Теперь и у неё было это великое и неповторимое творение природы. А ведь девочка родилась тоже у моря, но только очень далеко, и первое её слово было не мама, и даже не папа, а «море». И поэтому, по-морскому обычаю, её так и назвали – Марина. Имя, в котором заключено всё то, что есть у морей и океанов. Имя, в котором очарование стремительных волн и вольного ветра сочетается с романтикой захватывающих приключений и странствий. А Марина и росла подстать своему имени. С неуёмным характером, любознательная, и всегда готовая к новым открытиям.
– Ну и не сидится же тебе на одном месте,… ты прямо как твой отец в детстве,… такое же «веретено»… – не раз пошучивая, укоряла её виконтесса. И надо заметить, Марина полностью соответствовала данному ей бабушкой прозвищу. Вела себя настолько активно, что уже к обеду вымотанная ею старушка виконтесса, выбившись из сил, садилась на балкончике в своё старое кресло, и неспешно поглядывая на море, подрёмывала. И тогда маленькая озорница оставалась предоставленной самой себе. Её пытливый ум сразу же начинал искать применения скопившейся энергии. Исследовав весь дом вдоль и поперёк, от чердака и до самого фундамента, она шла на разведку к морю.
Потихоньку выбравшись наружу, так чтоб не разбудить бабушку, Марина спускалась по дорожке к воде и приступала к самостоятельному познанию моря. Довольная своей неожиданной свободой, она, радостно выбегала на берег, садилась на корточки, погружала руки в морскую гальку и часами перебирала весёлые камушки, выискивая на них самый причудливый узор или самую странную форму. Её можно было часто застать за этим занятием. Когда же был свободен отец, то они вместе объединённые одной любовью к морю, бродили по его берегам и наслаждались сладким запахом прибоя. Марине нравились их прогулки, она их просто обожала. Но к её сожалению, отец много работал и основное своё время проводил в море, то с путешественниками из столицы, то с местными рыбаками. А когда его долго не было, она ждала его на балконе, вглядываясь в море. Возвращаясь, он всегда привозил ей какую-нибудь диковину. И будь то ракушка или чешуйка необычной рыбы, ей всё было приятно. Незаметно Марина подросла, вытянулась и стала довольно-таки стройной девочкой.
– Вся в отца,… такая же высоченная каланча… – как всегда с юмором замечала старая виконтесса. Отец же брал Марину на руки, поднимал повыше и слегка подбрасывая, шутил.
– Ах, ты моя любимая худышка!… тростиночка ты моя ненаглядная!… ха-ха!… прямо какое-то худяковское поколение!… – восклицал он, на что Марина задорно смеясь, вырывалась из его объятий, и схватив его за руку, тянула туда к их любимому морю. Где милый прибой перекатывал и сортировал мелкую гальку, которая порой так поражала Марину своими причудливыми формами и узорами.
А меж тем время шло, его не удержать, и чуть погодя, Керр стал брать дочку с собой в море. Они вместе катали приезжих гостей, рыбачили, и постепенно отец начал обучать её морскому делу. Понятно, что дочь моряка моментально переняла у отца все его навыки и очень быстро научилась одна справляться с лодкой. Не прошло и года как она, уже значительно повзрослев, самостоятельно, в одиночку, отправлялась на большие расстояния от берега. Легко управляя парусом, уверенно владея вёслами и рулём, Марина покоряла настолько дальние просторы, что у иных капитанов с царь-моря дух захватывало, когда они узнавали, в каких местах она побывала. Отец, конечно же, сильно переживал и беспокоился, но что поделать, ведь это же его порода и он прекрасно понимал, дочь на берегу уже ничем не удержать.
Так всё и получилось, любознательность Марины, нарастала, словно снежный ком, и ей уже было мало простого плаванья, душа требовала приключений. У неё перед глазами, в окне, всегда был виден манящий своей неприступностью, остров-крепость, и она, как и все отчаянные молодые люди в её возрасте, загорелась желанием покорить его. Это стало её мечтой, её целью. Однако то была непростая задача. В те краткие моменты, когда лодка отца находилась в её распоряжении, она украдкой, не дай бог, он увидит, подплывала к этой непреступной цитадели и осматривала её со всех сторон, ища наилучшее место для высадки. В тех впадинах, где её предшественники уже пытались покорить остров, клокотали бешеные водовороты, и наврядли имело смысл снова здесь пробовать. Там же где ещё никто не пробовал, о скалу бились бешеные буруны, и явного доступа не виделось.
Но Марина не была бы дочерью своего отца, если бы отступилась от своей мечты и прекратила поиск. Невзирая на тупиковую ситуацию, она с удвоенным усердием и вниманием стала высматривать и изучать все прежде неисследованные места. Обычно в её распоряжении было немного времени, его категорически не хватало, отцу постоянно требовалась лодка. И тогда Марина выбирала даже те скудные десятки минут, когда он отдыхал после утреннего выхода в море. Быстро брала лодку, и ловко маневрируя меж водоворотов, продолжала свои поиски. Но, к сожалению, каждый раз её преследовали неудачи. Время шло и ей становилось всё трудней скрывать от отца свои порой затяжные вылазки. Однако удача любит настойчивых, и Марина, зная этот принцип, вновь и вновь, подвергала себя риску. И, разумеется, в таком напряжённом режиме поисков от цепкого взора потомственной морячки не мог ускользнуть ни один изгиб, ни одна потайная расщелина острова. И вскоре её упорство было вознаграждено.