Сказание о Хрустальном озере - читать онлайн

В оформлении обложки использовано изображение "Сказание о Хрустальном озере". Автор Альбина Севенкова.

На горе найду одолень-траву,

Попрошу её отогнать беду,

Отогнать беду, сердцу дать покой,

Навсегда стерев любый образ твой.

Глава I

– Ты слышала?

– Что ещё? – лениво спросила я перепрыгнувшую через порог соседку по комнате.

– Князь Анджич Вуич разорвал помолвку с Миланой Зарецкой.

– Нет. И слышать ничего не хочу, – проворчала, отодвигая её от зеркала. – Отойди, не видишь, пыль стираю. Тебя-то не дождёшься.

Но Северина меня игнорировала. Потребность поделиться свежими сплетнями оказалась в ней слишком сильна, поэтому отсутствие во мне энтузиазма не смутило её.

– Говорят, это произошло из-за того, что она изменяла ему. Когда он об этом узнал, сразу бросил её. И теперь вообще блондинок на дух не переносит.

На последней фразе я посмотрела на своё блондинистое отражение с серыми глазами и на её томную мордашку с синими гляделками в обрамлении тёмных волос. Да, это были именно гляделки с постоянно хлопающими кокетливыми ресничками.

– Как ты думаешь, – спросила фигурка сзади. – У меня есть шанс?

Я вздохнула, намочила тряпку в ведре и покрыла стекло искрящимися каплями. Наши отражения помутнели. Бросив полотно в воду, взяла сухое льняное полотенце и стала тщательно вытирать разводы. Постепенно зеркало заблестело, а образ соседки, не унимаясь, смотрел на меня в ожидании.

– Я не могу тебе сказать, ты обидишься, – эту фразу я состряпала в надежде, что она от меня отстанет.

– По-твоему я такая страшная? – обиженно протянула Северина.

Оглянулась, пристально посмотрела на неё и произнесла:

– Нет, ты красивая, – собеседница счастливо улыбнулась. – Но дура, – добавила я, разглядывая снова помрачневшую физиономию.

– Я учиться буду… Хорошо.., – выдавила она.

– Боюсь, это тебе уже не поможет, – снова буркнула я, подступая к окну. – Потому что ты не в состоянии понять элементарных вещей. Анджич Вуич – представитель высшего сословия, юноши из которого никогда не женятся на безродных нищенках.

– Ты тоже безродная нищенка! – с обидой крикнула она.

– А я за Вуича замуж не собираюсь.

Тяжёлое деревянное ведро, наполненное до краёв, поддалось мне легко, что обрадовало. Значит, раны зажили и силы возвращаются ко мне.

– Тебе уже семнадцать, пора бы о семье-то и подумать!

– Угу, – я постаралась закрыть тему.

– Или ты хочешь воспользоваться льготами и пойти в монастырь?

Я уже закончила с небольшим окном и окинула взглядом мрачную комнату, которая могла потягаться в аскетизме с любой монастырской кельей, а наша форма будущих деревенских лекарш – с рясой. Только здесь мы могли снимать плотные косынки, в школе же это запрещалось категорически. Грязно-коричневую мешковину администрация называла простой и строгой, нужной скромным студенткам, а на самом деле, беззастенчиво экономила на ней, наряжая нас в гнильё. Я посмотрела сквозь стекло и увидела, как Хрустальное озеро несёт к берегу свои огромные волны. Осень незаметно уступала место зиме, которая здесь была мягкой, не то, что в краю, где я родилась.

Северина развалилась на своей кровати в углу, тоже застеленной грубой мешковиной и зевнула.

– А если бы ты была из высшего сословия, мечтала бы об Анджиче? Я видела его издалека среди старшекурсников магического университета, он такой красавчик.

– Нет, я не мечтаю о таких. До поступления сюда мне пришлось работать прислугой на кухне в богатом доме. Там я столкнулась с похожим красавчиком, еле ноги унесла, – пробормотала я, оглядывая комнату. Вроде всё было чисто.

– Да? Расскажи! – глаза Северины засверкали любопытством.

– Нет, – спохватилась я.

– Что ты за подруга, если не хочешь делиться секретами.

И тут я сказала то, о чём сразу же пожалела.

– Мы не подруги. У меня вообще нет друзей.

Северина сначала побледнела, а потом покраснела и промычала:

– Значит, дружить с такой, как я, ты считаешь ниже своего достоинства?

Она опустила голову, а я долго молча стояла, подбирая слова.

– Ты неправильно меня поняла или это я не так выразилась, – начала, проклиная свой язык. – Я считаю, что дружить могут только люди, имеющие общие интересы. Да, – дальше продолжила уже увереннее. – Они могут дружить, а могут и не дружить. Мы с тобой совершенно разные и даже понять друг друга не можем. Но это не значит, что я считаю тебя недостойной или какой-то не такой, как все… Прости, если обидела, но притворяться и придумывать дружбу там, где её нет, не стану…

Я подхватила ведро и вышла прочь. Грубые деревянные туфли бесцеремонно стучали о ступени и тёрли мне ноги.

«Придётся опять тратится на обувь», – думала я. На этот раз куплю что-нибудь подороже. У меня были хорошие тёплые туфли, которые я носила уже четыре года. Я их берегла и в школу не надевала, стараясь не выделяться из толпы. Но эти грубые деревянные башмаки уже вытрепали все нервы. Лучше раскошелиться, чем остаться без ног. У Северины было несколько пар туфелек, которые приобрели ей ухажёры, за определённую плату, разумеется. Я не осуждала её за это. В этом мире женщинам заработать практически невозможно, а жить как-то надо. Если бы можно было постоянно находиться дома в своём лесу, где я легко бегала босиком… Там об обуви вообще можно не думать. А здесь… Скорее бы закончились эти полтора года.

Ничего, через день смогу отправиться домой. Навстречу мне, недовольно хрюкая, вышло стадо свиней, за которыми ухаживали студентки. Считалось, что подворье мы держим для себя. В реальности же мясо не попадало на столы будущих травниц. В огромном количестве свинину поглощали смотрящие за школой. Меня от этих обязанностей тоже никто не освободил, хотя я сразу отказалась здесь питаться, принося провизию из дома. Не одну девушку сваливала в постель местная кухня.

Заглянув в голодные глаза свиней, я уже собралась уходить, как мне преградила дорогу руководительница нашей группы.

– Белянска! – окликнула она меня по фамилии. Я напряглась.

– Слушаю вас, панна.

– Наша староста Злата заболела. Вместо неё я назначаю тебя.

Во мне всё перевернулось. Мой поход домой может накрыться.

– Я ведь могу отказаться?

Вопрос явно кому-то не понравился.

– Это крайне нежелательно, – было сказано мне со злой улыбкой.

Опустила голову, чтобы она не увидела, как не менее зло скалюсь я.

– А когда Злата выздоровеет?

– В госпитале сказали, что в ближайшие три дня.

– Я смогу выполнять обязанности старосты только сегодня и завтра.

Мне ответили ядовитым взглядом.

– А ты дерзка, Белянска, и язычок у тебя длинный. Смотри, я ведь могу его и укоротить.

«Напугала», – подумала я, улыбаясь.

Она смерила меня глазами, хмыкнула и быстро ушла, тряхнув длинными юбками. Я проводила её глубоким поклоном.

– Теперь понятно, почему вы некормлены, – поприветствовала я свиней. – Старосты нет, а про график дежурства здесь все быстро забывают.

Стремясь поддержать беседу, одно из животных даже что-то прохрюкало. Вздохнув, я пошла в холодную. В этот сарай наши горе-повара сгружали объедки для скота. Когда девчонки проносили эти «благоухающие» смеси мимо меня, я удивлялась, как свиньи не травятся такой тухлятиной. Осторожно заполнив корыто, собралась, было, уже вернуться в общежитие, как вдруг услышала сзади знакомые стервозные голоса.

– Что? Наша неженка теперь собственноручно кормит свиней?

Я снова усмехнулась и решила пока помолчать. Сегодня просто утро светлых улыбок и ласковых приветствий. Между тем однокурсницы приближались. Это были главные задиры, держащие в страхе всех своих ровесниц и студенток младшего курса. Предводительницей у них была Рада – крепкая девица, выше меня на полголовы и шире в кости примерно раза в два. Она давно не давала мне покоя, досаждая всеми известными способами. До сих пор мне удавалось держаться, по возможности остроумно отвечая на её дерзости. Но теперь я поняла, что словесными перепалками нам не обойтись. Кроме того, мне стало ясно, с чьего молчаливого согласия всё это делается. Наша классная выскочек и всезнаек не любила.

– Ой, да ты – неряха! – подступая ко мне, взвизгнула одна из близких подружек Рады, указывая на подол, на котором отпечаталось несколько брызг. Они ухмылялись и словно по команде окружали жертву.

– Сразу видно, в лесу воспитывалась, – протянула вторая, упершись руками в бока.

– Девчонки, – усмехнулась я. – Говорила же вам, что нет в этом лесу никого кроме меня. Меня вообще волки воспитали.

– Всё шутишь, курица белобрысая, – подступала Рада.

– Да она вообще шлюха, – прошипела третья подружка. – Живёт со шлюхой, значит, и сама такая же.

«А вот это уже перебор», – подумала я.

После того, как одна из клуш замахнулась на меня, а вторая, одновременно попыталась схватить за волосы, мне пришлось больно ударить всех троих. Одна из них задохнулась от удара ребром ладони под дых, вторая получила несильный толчок в нос – больно, но без перелома. Я жалела девушек. А третьей досталось под коленную чашечку. Плач и завывание разнеслись по всему околотку. Рада бросилась на меня в своём излюбленном приёме. Схватила за волосы в надежде повалить на землю. Зря она это, я мгновенно нагнулась и быстрым движением вывернула ей руки. Сначала держала за две, слушая её вопли, а потом взяла за одну и подвела к корыту.

– А-а-а! – орала она на пределе сил.

Молча и играючи, окунула её в тухлые поросячьи помои, и она заткнулась. Долго держать её там не стала. Отшвырнула одним движением подальше. С грохотом приземлившись на свою объёмную пятую точку, девица посмотрела на меня круглыми от ужаса глазами, по её лицу стекала коричневая смесь. А улыбаться я перестала. Хватит вежливых приветствий.

– Рада, – в моём голосе звучал неприятный мне лёд. – Ты успешно задираешь всех полтора года, но это не значит, что тебе будет везти всегда. Запомни это корыто. В следующий раз, если захочешь, я подержу тебя в нём подольше.

Сказав это, я покинула скотный двор в противном настроении, уже подозревая, что плохо начавшийся день может закончиться ещё хуже.

В комнате никого не было. Северина убежала на завтрак, о котором возвестил колокол. Схватив кусочек домашнего сыра, хлеб и несколько красных яблок, которые освещали нашу каморку своей пестротой, я ускорилась. Нужно было ещё отпроситься с занятий, чтобы уладить дела старосты. Хотя, конечно, это не совсем дела старосты, но наша руководительница умела перекладывать свои заботы на чужие плечи. Предстояло навестить очередного директора. За время пока я здесь училась, это был уже четвёртый. Проработал всего полторы недели, но уже успел получить кличку Тюфяк, за то, что непонятно во что одевался, боялся сквозняков и носил с собой уйму белых платочков, как барышня. Вот такая у нас школа. По имени человека не успели запомнить, а позорное прозвище уже придумали. Тут клички дают почти всем. Мне это не нравится, поэтому зову по именам даже недоброжелателей. Но, похоже, я единственная, кто любит хорошие манеры. Остальные либо получают пакостей ближним удовольствие, либо вообще сохраняют нейтралитет. Меня пробовали обзывать Заучкой, но кличка не приклеилась. Потому что к учёбе я относилась наплевательски. Старалась делать только то, что нужно, чтобы не вылететь из этого заведения. А в том, что знаю больше учителей, вовсе не их заслуга. Я вообще считаю, что человек может освоить только то, что интересно лично ему.

– Неси скорее, – протягивая кипу бумаг, сказала мне дородная дама-секретарь. – Новый директор запросил все сметы.

– А почему этим студентки должны заниматься? – спросила, сделав наивные глаза.

Вместо ответа она посмотрела на меня как на вошь, и я быстро ретировалась.

На месте нашего нового директора не было. Поцеловав замок кабинета, я разузнала направление, куда он отправился, и взяла след. Отвратительно было то, что руководитель решил прогуляться в сторону университета магии. За полтора года пребывания здесь я благоразумно обходила эту территорию. И то, что сейчас придётся попасть туда, вовсе не вдохновляло.

Дежурные маги встретили меня с презрительно жалостливой улыбкой и потребовали пропуск. Сделав свой убогий вид ещё более убогим, я сгорбилась и показала бумажку. Юноши побрезговали даже взять мой пропуск в руки. Дождавшись кивка, я быстро проскользнула в ворота.

В обрамлении озера особенно издалека здание университета с башнями смотрелось, как сказочный белый дворец. Очарования ему добавляли суровые сосны и утренние туманы. А вот вблизи его красота не казалась такой безупречной.

«Тротуары можно было подметать и чаще», – думала я, поднимая юбки. Видно местные аристократы считают уборку ниже своего достоинства. В поле моего зрения попал сквер, в котором беседовали трое мужчин. В одном из них по описанию я узнала нашего неуловимого руководителя. Да, бесформенная свисающая на уши шапки, балахон и очки во всё лицо. Это точно он. Что ж поделать? В школе травниц нет места изысканным нарядам. Подойти к ним во время разговора я не решилась. Пришлось остановиться неподалёку и наблюдать. Прошло десять минут, а беседа не прекращалась. На меня косились проходящие студенты. Сколько бы ещё это продолжалось, неизвестно, но странный директор вскоре заметил меня и кивнул. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что знак действительно предназначался мне, я, подбодрённая вторым кивком, несмело подошла к группе и низко поклонилась.

– Я так полагаю, вы ожидаете меня, студентка? – спросил мужчина, и я поразилась приятному звучанию низкого голоса.

Его собеседники, среди которых узнала самого директора университета, насмешливо смерили меня взглядами.

– Простите, пан директор, – я старалась говорить как можно короче. – Это, действительно, так, я не хотела вам мешать. Просто мне сказали, что вы срочно затребовали какую-то документацию, и велели вручить её вам лично.

Услышав грамотную уверенную речь, цвет науки слегка удивился и стал рассматривать меня ещё пристальнее.

«Смотрите», – думала я. «Всё равно под нашей формой вы ничего не увидите. В ней мы все одинаковые».

– Спасибо, студентка…

– Белянска, господин, – отозвалась я, протягивая ему бумажную кипу.

– Хорошо, студентка Белянска, мне действительно срочно нужны были именно эти расчёты, – сказал он, быстро просматривая папку.

– Я могу быть свободна, пан?

На миг он оторвался от чтения и кивнул мне.

Я счастливо улыбнулась и бросилась прочь. Впереди вожделенный выход. Вот только у ворот меня ждал неприятный сюрприз. Проигнорировав мой пропуск, дежурный маг сказал:

– Выход закрыт на два часа.

– Пропустите, пожалуйста, – вежливо попросила я. – Мне на занятия нужно.

– Занятия? – усмехнулся второй маг. – Я не могу понять, зачем они вам? Такие как вы вообще обучению не поддаются.

Первый поддержал его ухмылкой. Я помрачнела. Давно уже пора привыкнуть к оскорблениям, а я всё никак не могу. Чтобы не нарваться на ещё что-нибудь похлеще, быстро отошла от ворот. Пройдя вглубь двора и отыскав безлюдное место у забора, спряталась и решила позавтракать. Бутерброд получился вкусным. Следующим было яблоко, аромат которого сводил меня с ума. Сочная мякоть улучшила настроение. Я уже почти забыла о сегодняшних неудачах, как вдруг рядом раздался топот и грозный окрик.

– Где она?!

Замерев, выглянула из кустов и увидела двух старшекурсников-магов. Их одежда и шпаги говорили о высоком происхождении. Оба были блондинами с голубыми глазами, но сходства во внешности у них не наблюдалось, значит, в родстве не состояли.

– Горан, как ты мог прозевать письмо? Ты уверен, что это простая глупая травница? Может, она подкуплена?

– Я уже ни в чём не уверен, – мрачно сказал его друг.

– Вуич убьёт нас и правильно сделает.

Я обрадовалась, когда увидела, что они собираются уходить. Но сегодня был не мой день. Тучи над головой развеялись, и прямой луч солнца отразился от моей гладкой пуговицы. Заметив блик, а потом и меня, маг остановился и улыбнулся.

– А вот и пропажа нашлась.

Из кустов меня вытащили быстро. Больше всего было жаль недоеденное яблоко. С тоской наблюдала, как оно катилось по земле.

Юноша, которого звали Горан, тряхнул меня так, что я чуть не прикусила язык.

– Если хочешь уйти отсюда целой, отдай письмо, которое украла.

– Что ты с ней разговариваешь, Радослав? Эта тупица, похоже, вообще говорить не умеет.

Я постаралась успокоиться, хотя получалось у меня плохо, и тихо произнесла:

– Я умею говорить, ясновельможные, пожалуйста, отпустите, мне больно.

– Вот как? – удовлетворённо спросил Горан. – Письмо, или будет ещё больнее.

Поморщилась, обдумывая, как выйти из положения. Вдруг распоясавшиеся маги ослабили хватку. К нам приближался третий высокий молодой человек, в котором я узнала князя Анджича Вуича. Уверенная и лёгкая походка, тёмные почти чёрные волосы в модной стрижке с осветлёнными прядями и затаённая сила в каждом движении. Да, любоваться есть чем, но было не до этого. Он подошёл, взглянул на меня, как на пустое место и задал вопрос своим друзьям.

– Чем вы тут занимаетесь?

Голос у него тоже был красивым и я, забыв о своих прошлых печальных опытах и вообще о всей жизни, решилась.

– Ваша светлость, пожалуйста, выслушайте меня!

Услышав такое обращение от травницы, Вуич удивился и удостоил меня взглядом.

– Меня сюда послали по делу, и я должна была уже уйти, но ворота закрыли на два часа. Я старалась никому не мешать. А ваши друзья схватили меня и требуют какое-то письмо. Я ничего не знаю о нём. Пожалуйста, отпустите…

Смотрела на него с мольбой. Зачем? Зачем? Мало жизнь учила.

Князь перевёл взгляд на своих сокурсников.

– Не слушай эту несуразность, – твёрдо сказал Горан. – Я вскрыл конверт в сквере. Это было то, что мы ожидаем. Бумагу сдуло порывом ветра, а она ловко подхватила её и была такова.

В это время я следила за Вуичем и по выражению его красивого лица поняла, что лёгкое освобождение мне не светит.

– Судя по твоей тираде слова ты понимаешь.

Кивнула и печально улыбнулась.

– Верни письмо или мы обыщем тебя и заберём его сами.

Вздохнула и приказала себе не распускать сопли. Держал меня по-прежнему только Горан, а Анджич и Радослав стояли почти вплотную. Что ж, придётся защищаться. Это, конечно, не девочки, которых пришлось побить накануне, но переделки бывали и похуже.

По-своему истолковав моё молчание, Вуич кивнул и Горан сдёрнул с меня косынку.

Толстая коса упала на спину, а пряди рассыпались по лицу. На миг все трое замерли. У меня была смазливая мордашка, из-за которой я часто вляпывалась в неприятные истории. Радослав присвистнул, Горан прищурился. На кого мои прелести, казалось, вовсе не произвели никакого впечатления, так это на ясновельможного князя.

Посмотрев прямо в его прекрасные фиалковые глаза, чётко произнесла:

– Уважаемые паны, я повторяю вам в последний раз, что не имею никакого отношения к краже вашего ценного письма. Если вы не отпустите меня и попытаетесь обыскать, я буду вынуждена защищаться.

На последней фразе Вуич приподнял бровь, а его друзья расхохотались.

Я приняла безразличный вид и проигнорировала этот гогот.

– Ну что ж, обыск будет даже приятным, – сказал Радослав, протягивая руку к моей груди. – Похоже, ты сама этого хочешь.

Перехватила его ладонь и сжала её вполсилы, выворачивая палец, но даже этого хватило, чтобы нападавший почувствовал себя в стальных тисках. Он побледнел и осел на землю. Пока огорошенные аристократы смотрели на товарища, я успела вырваться из захвата Горана и подобрать косынку.

«Ну, а теперь дёру!» – приказ был отдан самой себе.

Жаль только Вуич не растерялся так же, как его друзья и быстро преградил мне дорогу к забору. Увидев это, я резко тормознула и рванула в противоположную сторону. Ясновельможный не отставал. Пришлось воспользоваться своим коронным приёмом – бегом по стене. Задрала юбки и – вперёд. Переворот в воздухе, и пан остаётся с носом. Как мне только удалось проделать всё это в башмаках из столетнего дерева? Ноги придётся лечить. А дальше удалось ускользнуть от аристократов, летевших на меня с двух сторон. Да, теперь они проверили на прочность свои лбы. Так, скоро забор. К несчастью Вуичу порядком всё это надоело, и он уже собирал магию, чтобы сбить меня с ног. Что делать? Быстро подобрав своё недоеденное яблоко, метнула его ему в лоб. Удар достиг цели. Ура! Вся магия Анжича тут же превратилась в искры и затухла. Какой злой взгляд.

«Скажи спасибо, что не в глаз», – мстительно подумала я.

– Эй! – на миг всех отвлёк этот крик. К компании приближался четвёртый рослый парень, державший за руку студентку из нашей школы. Формы травниц так похожи. – Чем вы тут занимаетесь? Я письмо нашёл!

Все, конечно, посмотрели на меня, но я помнила, что нахожусь не в светском салоне, поэтому уговорила свои ступни потерпеть и, набрав скорость, перемахнула через каменную изгородь.

– Что это было?! – донёсся из-за стены бас Горана.

– Куда ты смотрел? Вот девка, укравшая письмо! – орал Радослав.

– Да они все на одно лицо! – оправдывался его друг.

– Поймайте мне эту стерву! – вопил Анджич.

«Вот скот», – подумала я. «Получил ведь своё письмо и знает, что я не виновата». Обматываясь на ходу косынкой, позволила себе идти, но быстро.

Преодолев несколько метров, оглянулась и увидела, как Вуич грациозно спрыгивает со стены. Что делать? Мои ноги давали о себе знать. На этой каменной мостовой с мусором я не смогу развить и трети своей скорости. Словно понимая это, маг приближался ко мне не спеша, нагло ухмыляясь. Я посмотрела на его ноги – мягкие прочные сапоги. В такой обуви он настигнет меня, шутя.

«На помощь звать, что ли?» – это была отчаянная мысль. Хорошо, что человеку не может не везти всегда. Сумасшедшее утро закончилось, и на горизонте появился наш странный рассеянный директор, к которому я тут же подскочила.

– Пан директор, – обратилась я к нему как можно спокойнее.

Он оторвался от изучения бумаг и удивлённо посмотрел на меня в очки.

– Студентка…

– Да, это я, – произнесла, не называя своего имени. Ведь Вуич, а теперь и вся его компания, стояли за спиной. – Если вы желаете, я могла бы помочь вам донести эту кипу или вообще доставить её, куда скажете, – это была скороговорка.

Он как-то странно посмотрел на меня, а потом оглянулся на студентов, перемахнувших через стену. Я тем временем спряталась у него за спиной. Радослав ринулся, было, в нашу сторону, но Анджич остановил его. За несколько секунд, которые директор посвятил разглядыванию высшего света, я успела показать им рожу, присесть в издевательском реверансе и потереть лоб, многозначительно взглянув на Вуича. Просмотрев мою пантомиму до конца, последний многообещающе улыбнулся.

«Ой, как страшно», – подумала я. «Ты найди меня сначала, индюк. Нас три с половиной тысячи и все на одно лицо».

Директор, наконец, посмотрел на меня и вручил бумаги, которые я ему приносила.

– Отнести это назад?

– Да, студентка…

– Я сделала вид, что не замечаю вопросительной интонации в его фразе, – кивнула головой и собралась идти.

– Но это не всё, что я хотел вам сказать.

– Да, – старательно подскочила на месте.

– Девочка, вы должны знать, что за юношами бегать – во-первых: неприлично, а во-вторых: опасно.

«Вот это приложил», – подумала я. «Неужели, ясновельможный, вы считаете, что я этого не знаю?». А вслух сказала:

– Вы совершенно правы пан…

– Вацлав Руевич, – твёрдо сказал он.

– Простите, пан Руевич… Я учту ваши замечания и больше никогда так делать не буду.

Он снова пристально посмотрел на меня. Поклонилась и отправилась в школу, которая вдруг стала для меня желанной.

– Ты что, лоботряска, до сих пор не отнесла бумаги пану директору?! – наорала на меня секретарша.

Я вздохнула. После последней стычки эти претензии показались мне совсем незначительными.

– Пан Руевич уже изучил бумаги и попросил меня отнести их обратно.

Краснощёкая пухлая красотка недоверчиво уставилась на меня, но листы, всё же, взяла.

На занятиях у меня нестерпимо саднили мозоли, а Северина постоянно толкала в бок, списывая контрольную. Когда она мне до смерти надоела, и я решила пихнуть её в ответ, чтобы слетела со скамьи, задребезжал звонок.

– Что это с тобой? – спросила она, наблюдая за моей механической походкой.

– Отрабатываю строевой шаг, – несмешно пошутила я.

Северина быстро наклонилась и сняла с меня башмак, вскрикивая на весь коридор.

– Я не понимаю, зачем так орать?! – отобрала свою «изящную» туфельку и водрузила на место.

– Зачем ты это носишь?

– Экономлю, – буркнула я.

– Дура, возьми у меня туфли и прекрати издеваться над собой.

– Спасибо, – это был стон. – У меня есть свои, мне бы только до них добраться.

– Пойдём в лекарскую, наложу тебе повязки.

– Нет, – сказала я невероятно капризным тоном. – Туда очень далеко, пойдём в общежитие.

Возмущённо пыхтя, Северина поднырнула мне под руку и потащила в указанном направлении. Оставив позади корпус, мы буквально ползли, ничего не замечая вокруг.

– Ты свежие сплетни слышала? – спросила меня соседка.

– Ага, мне сейчас как раз до них…

– Наш Тюфяк сегодня за обедом устроил разгон в столовой. Да-да, платочком беленьким стол протёр и давай орать. То есть, нет, он не орал, конечно, но девчонки рассказывали, что это было страшно… Страшно для поваров и администрации.

– А еду он нюхал? – заинтересовалась я.

– Даже попробовал. Велел весь обед выбросить, сказал, что это даже свиньям давать нельзя.

– Вот ведь, просто мои мысли прочитал.

– Да, он хлюпик, конечно, но…

– Хлюпик? – спросила я, снимая туфлю и поднимая подол. – Ты его разворот плеч видела?

Северина недоумённо пожала плечами.

– Ну, вот и молчи, раз ничего не понимаешь. Все его балахоны и очки ни о чём не говорят. И силы там немерено, поверь мне…

– Ладно, пойдём, – не стала спорить девушка.

Сгорбившись, мы уже двинулись вперёд, как вдруг уткнулись во что-то или в кого-то.

– Пан директор, – открыла рот Северина.

Я подняла глаза на неожиданное препятствие, заглянула в круглые очки и поняла, что наша беседа кое-кого основательно развлекла. Причём с первого до последнего слова.

Его лицо было абсолютно бесстрастно. В карих глазах – я наконец-то разглядела их – не отразилось никаких эмоций.

«Как он это делает? А я вот совершенно не умею владеть собой», – подумала с завистью. Между тем этот тип скользнул взглядом по моим всё еще открытым ногам. Я вдруг отчётливо осознала, что стою не в совсем приличной позе и быстро опустила юбки.

– Студентка.., – начал пан Руевич.

– Драга Белянска, – бодро ответила за меня Северина.

– Вы? – спросил директор.

– А, нет, – запнулась моя провожатая. – Она. А я – Северина Анешка.

– Утром вы были гораздо резвее, Драга.

Услышав своё имя, я вздрогнула. Может быть, потому, что его редко произносили. В основном звали по фамилии.

То, что произошло в дальнейшем, повергло меня в шок. Директор наклонился и поднял моё платье. Я оцепенела, а Северина закрыла открытый рот руками – сначала одной, а потом второй сверху. Он прикоснулся к моим ступням, и по коже пошло тепло. Через мгновение мозоли были залечены. Пан Руевич встал и покинул нас в абсолютном молчании.

– Вот это, да! – вскрикнула моя потрясённая спутница.

Она впервые видела магию в действии.

А я рванула с места и, стуча деревянными башмаками о тротуар, преградила директору дорогу. Тот остановился и выжидающе на меня посмотрел.

– Я искренне благодарю вас, пан Руевич, – во время паузы наши глаза встретились, и меня окутал холод. – Но я не просила вас о помощи…

– И? – ровным тоном произнёс он.

– И впредь прошу вас мне её не оказывать, – кривая улыбка. – Мне нечем платить за такие услуги.

На миг показалось, что передо мной зеркало, потому что он также криво усмехнулся мне.

– Я понял вас, студентка Драга Белянска. Обещаю, что такого больше не повторится.

Директор удалился, медленно и размеренно чеканя шаг, а ко мне подбежала Северина и с любопытством посмотрела ему вслед.

– Пойдём, – сказала я, решительно беря её за руку.

В комнате сбросила башмаки, залезла к себе в тумбочку и достала оттуда завёрнутые в старый передник туфли.

– Ух, ты! – восхищённо сказала подглядывающая через моё плечо Северина.

– Я такие в лавке видела, они дорого стоят. Где ты их взяла?

– Заработала и купила, – быстро ответила я. – Одно время у меня были деньги. Да и сейчас есть кое-какие сбережения.

Девушка посмотрела на меня недоверчиво.

– Прислуга получает немного…

– Да, но не забывай, что у меня есть земля. Я занималась земледелием, а урожай продавала.

– Ты только не говоришь, откуда она у тебя. В нашей школе учатся одни сироты. И ты тоже жила в приюте. У тебя в личном деле…

– Да знаю я, что там написано, – раздражённо перебила я. – Мне повезло… Одна женщина удочерила меня и успела оформить наследство.

– Успела? – недоумённо спросила Северина и села на кровать, с любопытством внимая мне.

– Она умерла почти сразу же. В её обществе мне посчастливилось прожить только три дня. Но даже за это время она многому успела научить меня.

– А кем она была?

– Лесной колдуньей. Очень сильной. Прожила триста тридцать два года. И до последнего дня была полна энергии.

– Врёшь, такого не бывает.

– Можешь не верить, я не настаиваю.

– А отчего же она тогда умерла?

– Просто время пришло. Ей так захотелось.

– Сказочница, – буркнула Северина.

Я печально посмотрела на неё и протёрла туфли. Обувь, действительно, была сделана на славу. Над ней потрудились сапожники из Правовара. Если эти туфли беречь, то точно можно носить триста лет.

Мы с Севериной замерли, услышав, как царапают нашу дверь, а потом одновременно произнесли:

– Пушистик!

– Мяу! – послышалось из-за створки, как подтверждение.

Соседка вскочила и толкнула дверь. В комнату важно вошёл мой чёрный кот и прыгнул на кровать. Некоторое время он разглядывал меня своими зелёными глазами, а потом смешно соскочил на пол и развалился там, прищурившись. Рассмеявшись, Северина вышла куда-то по делам, а я решила поговорить со своим другом.

– Где ты был, противный эгоист? Меня сначала чуть не убили, а потом чуть не посадили за кражу…

Пушистик прислушался.

– Которую я не совершала. А ты шатаешься вечно непонятно где, – продолжила я и встала на пол. – Есть будешь?

– Мяу!

– Вот тебе остатки сыра. Завтра вечером если повезёт, попадём домой. Так что не уходи далеко и береги себя.

Я прилегла отдохнуть. Трудно проведённый день давал о себе знать, а заживающие раны ещё ныли. Пушистик, позволивший о себе заботиться год назад, когда был ещё котёнком, запрыгнул мне на спину и стал с урчаньем её мять.

– Только без когтей, хулиган, – предупредила я строго. Кот понимающе затарахтел. А я тем временем вспомнила неприятный инцидент, произошедший со мной неделю назад. На окраине города, куда нас отправили в лавку за заморскими снадобьями, которые, по моему мнению, значительно слабее, чем сваренные на травах, произрастающих здесь, на меня напали. Хорошо, что этого не видели сокурсницы. Троих мужчин кое-кто предупредил, что я могу постоять за себя, поэтому они действовали быстро и слаженно. Атака была неожиданной, а я, успевшая привыкнуть к тому, что мне здесь ничего, кроме школьного супа не грозит, поступила, как последняя раззява. В итоге – три ножевых ранения. Дальше пришлось отбиваться на адреналине. Двое получили серьёзные переломы, а ещё один – удар собственным ножом. Хорошо, что не додумалась оставить своё зелье, которое шесть лет ношу с собой, в общежитии. Оно-то меня и спасло. Сейчас я прокручивала своё прошлое и задавала себе вопрос, кто из двоих возможных кандидатов подослал этих уродов ко мне. Это мог быть сын главы нашего посёлка Михай, или, что значительно более вероятно, – Милослав Вейхович – наследник знатного рода, которому я имела честь прислуживать два года назад.

От размышлений меня оторвала вернувшаяся Северина.

– Ой, что за массаж он тебе там сделает, давай я. Мне пани Виевич пятёрку за это поставила.

Не успела возразить, как соседка по комнате быстро сняла с меня моего кота, а потом и ткань со спины, расстегнув пуговицы, и заорала.

Быстро вскочила, чтобы остановить её красноречивым взглядом и молчаливым приказом: «Заткнись!»

– Откуда это у тебя? – заикаясь, спросила она.

Я продолжала безмолвствовать и застёгивать платье на спине.

– Там раны и следы от удара плетью, которые не могут зажить. А ведь её использовать запрещено.

– А у нас много чего запрещено, – произнесла я, зло глядя на неё. – И массаж без разрешения тоже делать нежелательно.

После этих слов бледная Северина вспыхнула.

– Прости, я просто хотела помочь.

Ещё долго изнуряла своим молчанием её и себя. Прошло минут пять. Потом я попросила:

– Пожалуйста, никому не говори об этом.

Девушка молча кивнула. Я знала, что Северина не была болтливой идиоткой. За полтора года нашего совместного проживания на стороне обо мне она не рассказала ни слова. Она часть повторяла, что у неё в голове не ветер, а лёгкий бриз. И это в полной мере относилось к её личной жизни, но в остальном на неё можно было положиться.

Поняв, что её простили, она заговорила:

– Ты раны снадобьем обработала?

Я сделала утвердительный жест.

– А эти следы от плети? Их ни одна смесь не возьмёт…

– Этим следам уже два года, – нехотя сказала я. – Но снадобье от них я, всё же, смогла приготовить. Сейчас бы только домой добраться. Там залечу всё.

– Понимаю, конечно, что это не моё дело, но кто так тебя изувечил?

Я видела, что Северина не рассчитывает на получение ответа, поэтому уронила.

– Есть такая знаменитая княжеская фамилия Вейхович. Слышала?

Она кивнула.

– Я работала в их доме челядью в одежде юноши. Иначе было нельзя, потому что повара брали в ученики только мальчиков. Шеф знал, конечно, что я женского пола и вся прислуга знала, а хозяевам до нас дела не было до поры. Как-то Милослав увидел меня в истинном облике и заинтересовался. Перед ним ни одна служанка устоять не могла. В общем, за отказ и отпор меня хорошо высекли.

– Он что, похитил тебя и надругался?

– Нет, – усмехнулась я. Кишка у него тонка похитить. Он меня подставил, обвинив в воровстве. Повар вступился за меня, потому что я была его лучшей ученицей, а у него имя. Он лучший кулинар в королевстве. В результате вместо тюрьмы мне отвесили пять ударов. Милослав лично выбирал плеть.

– И бил сам?

– Нет, только наблюдал, – в эту фразу я вложила все свои презрение и яд.

– Вот почему ты об Анджиче не мечтаешь, как все, – вдруг ляпнула Северина, и я взорвалась.

– Кто все?!

– Ну, все, с кем я разговаривала.

– Я не буду объяснять тебе сейчас, какая это глупость!

– Успокойся, пожалуйста. Я, правда, сильно туплю в последнее время, – сказав это, она наткнулась на мой разъярённый взгляд. – Хорошо, я туплю всю свою жизнь.

Я выдохнула и пожалела, что не смогла удержать язык за зубами. Все эти исповеди приносили облегчение только на секунды, а после них на душе становилось ещё паршивее.

Во время нашей беседы Пушистик оставался невозмутимым. А когда мы замолчали, подошёл ко мне и потёрся об ногу. От сердца тут же отлегло. Погладила его и улыбнулась.

В отличие от Северины ночь я провела плохо. Во сне за мной гонялся Милослав Вейхович, который под утро вообще превратился в Анджича Вуича. Последний не обошёлся без своей компании. В конце они уже настигли меня, но на сцене неожиданно появился пан директор. Действие оборвалось на самом интересном месте. Вуич требовал у Руевича моей выдачи, а тот стоял и раздумывал, выполнить его просьбу или нет.

Северина ещё спала, когда я, умывшись холодной водой, спускалась вниз, улаживать дела старосты.

Обрадовавшись тому, что Злата выздоровела и завтра заменит меня, выбежала из школьного корпуса, кружась и танцуя. Жизнь налаживалась.

– Что там, Горан? – от звука знакомого голоса меня чуть не схватил паралич.

– Вроде что-то есть, подожди.

Я прижалась к стене и приказала себе не дышать.

– Нет, ничего…

– В столовой её искать надо. Благовидный предлог как раз имеется. У меня есть поручение от нашего директора.

Когда шаги стали удалятся, тихонько выглянула из-за угла здания и подумала, что Хрустальное озеро выйдет из берегов. По территории сиротской школы травниц прогуливался цвет аристократической магии. Похоже, они ищут меня. Ещё раз посмотрела им вслед, и в голову полезли разные объяснительные версии. В любом случае мне это внимание не сулило ничего хорошего.

Я ворвалась к себе в комнату и стала спешно собирать вещи. В панике в свой узел положила даже Пушистика, но тот проявил неудовольствие и замяукал, взывая к моему благоразумию.

– Что ты понимаешь? – зло сказала я. – У меня на хвосте куча болванов с неясными намерениями. Мне сейчас нужно всех вас спрятать. Да, тебя, Северину и пана директора.

– Мяу, – произнёс мой кот удивлённо.

– А он мне помог, – ответила я. – Вот, вылечил бесплатно и в университете спас.

Пушистик ничего не ответил, а подошёл ко мне и головой потёрся о платье. Я заглянула в его расширенные чёрные зрачки и сказала:

– Ты прав, что я, как барышня в полуобмороке. Семи смертям не бывать, а одной не миновать. На рожон лезть не буду, но и прятаться не побегу. В конце концов, я ни в чём не виновата. Хотя именно с этой фразы и начинались все мои предыдущие приключения.

После той стычки с поножовщиной я не ела и не пила три дня. Иначе исцеление растянулось бы на месяц, даже с моим сильным снадобьем. Сейчас мне снова нужна голодовка, чтобы восстановить силы и утроить действие трав. Подаренный лес, в котором я жила, считался гиблым местом, но для меня он был родным домом и надёжным убежищем, в котором мне не единожды доводилось залечивать телесные и более глубокие душевные раны. Может быть, и смешно было так опасаться Вуича, но сейчас, почему-то, я чувствовала себя загнанным зверем. Поскорее бы оказаться дома.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела Северина со счастливой улыбкой на пухлых губах.

– Ты не поверишь, – начала она.

– Да ладно, – проворчала я. – Я сейчас поверю во всё, что угодно.

– К нам в столовую приходил сам князь Анджич Вуич с друзьями.

– Даже с друзьями? – ведь видела его только с Гораном.

– Да, оказывается, его включили в совет руководителей университета.

– А при чём тут наша школа? – перебила я, жаждущая добраться до сути.

– Наш директор добился этого. Он убедил магов в том, что заведению травниц нужно уделять внимание. Говорят, представил целую научную диссертацию. А ведь нас вообще обучают из жалости.

– Ага, – гневно сказала я. – Не знаю, в чём он там убеждал этих снобов, коим услуги лекарей не нужны. Они в состоянии лечиться у магов, которых раз-два и обчёлся. А травницы обслуживают бедняков. Ты жила в деревне? Нет. А я видела, как плохо обученные лекарши вытаскивали с того света ещё молодых крестьян. Они – их последняя надежда. А нас, выходит, держат тут из жалости. А кто работает на аристократов? Крестьяне, которых лечить не надо. Пусть себе дохнут! А они ещё жалость к нам проявляют, да что они жрать без крестьян будут?

Северина слушала меня с открытым ртом, с трудом переваривая полученную информацию. Взглянув на неё, я подумала, что ей размышлений хватит на сутки, а времени не было, поэтому спросила:

– А чем, конкретно, занимались там подающие надежды маги?

Девушка с трудом, но переключилась на другую тему.

– Они смотрели, что мы едим. Им всё не понравилось, и Горан Серебрянский пообещал, что продукты нам будут поставляться такие же, как в университет.

– Прямо вам и пообещал? – недоверчиво спросила я.

– Ну, нет, конечно, – смутилась Северина. – Это он пану Руевичу говорил, а мы слышали.

– Кто такой этот Вацлав Руевич? – с интересом и иронией протянула я. – Неужели герой, который в одиночку решил перевернуть весь этот прогнивший строй. – Слишком много на себя берёт…

Моя соседка снова силилась понять сказанное.

– Да, наш пан директор молодец, конечно, но хлюпик и неказистый на вид. Я не хотела бы, чтобы мой мужчина был таким. Вот мой Владомар, мне с ним ничего не страшно.

Я подняла бровь.

– Что? – удивилась она.

– Твой Владомар, несмотря на молодые годы уже ходит с животом.

– Да ты бы видела, как он дерётся.

– Угу, дубиной размахивает и всё. Попадётся кто-то увёртливый, через пять минут изойдёт потом и скончается от усталости.

– Ну, ты, вообще, – обиделась Северина.

– Да и кто он, твой Владомар? Хулиган, который свои порядки на рынке наводит. Почётное дело, нечего сказать. И ума у него с горошину, как ты сама повторять любишь.

Соседка по комнате молчала, но я знала, что сказанное мной до её мозга не дошло.

– На занятия пора, – вздохнула я.

– А ещё они между рядами ходили с какой-то странной штуковиной. Наверное, еду проверяли.

– Какой штуковиной? И кто? – страшная догадка просто ударила меня по голове.

– Красавчик Анджич и блондинчики.

Я подлетела к своей тумбочке и достала оттуда книгу, мгновенно открыв её на нужной странице.

– Это?!

Истерические интонации в моём голосе и пыльная бумага, коснувшаяся носа, вызвали у Северины приступ чихания.

– Нет, – сказала она, сморкаясь.

Я вздохнула, но зря.

– Тут синенькая стекляшка нарисована, а у них с красной какой-то жидкостью.

– Искатель! – крикнула я.

– Что? – спросила девушка.

– Ничего, всё нормально.

«Когда они состряпали его? А, главное, как?» – думала я.

Для сооружения красного искателя нужны были личные вещи, но я ничего не оставляла. Может быть, ищут вовсе не меня? Но интуиция подсказывала, что это не так. Яблоко! Огрызок, который я бросила в Вуича. Поднял же гад, не побрезговал.

– Ты чего? – спросила подошедшая ко мне Северина. – В школу пора, а ты на действительность не реагируешь, будто каменная стала. Уже лечить тебя собралась.

– О, нет, только не это, – спохватилась я. – Идём. Скажи, а они ушли?

– Кто? – не поняла соседка.

– Члены совета, – огрызнулась я.

– А-а-а, да. Походили по столовой и ушли. Но, похоже, завтра снова придут.

– Завтра меня уже здесь не будет, – прошипела я.

Северина удивилась.

– Хотела сказать, что завтра выходные. Мне на работу. Поэтому я не увижу красавца Анджича, к величайшему сожалению.

Язвительный тон, которым я произнесла эти слова, вызвал у Северины недоумение.

Когда мы уже были у входа в школу, я увидела бледную Злату и подбежала к ней, отдавая ключи. Мы улыбнулись друг другу, но разговаривать было некогда. Приближаясь к зданию, услышала голос Северины, которая разговаривала с кем-то на повышенных тонах.

– Это не он меня бросил, а я его! – утверждала она. – И советую вам близко ко мне не подходить, а то скажу Владомару.

Я ускорила шаг. Так и есть. Рослая Рада со своей компанией приближалась к маленькой Северине. Увидев меня и мою «приветливую» улыбку, они опустили глаза и ретировались. Это хорошо, значит, урок усвоили.

Девушка с изумлением посмотрела на исчезновение боевых одногруппниц и оглянулась.

– Вот видишь, – сказала она мне. – А ты так плохо про Владомара говорила. Его даже в этой богом забытой школе все знают. Только имя услышали, сразу убежали.

Я утвердительно кивнула головой.

Северина самодовольно улыбнулась и пошла в аудиторию.

«Что за походка?», – думала я. Так могла передвигаться только она. Даже в этой форме кокетство сочилось из моей соседки по комнате. Шаг от бедра, остановка, изящный наклон головы. Всё завораживало. А ещё нужно оглянуться по сторонам и поправить косынку. Как не заметить такую? Северина была небольшого роста и очень переживала из-за этого, поэтому носила обувь только на высоких каблуках.

Занятия были на редкость скучные. Ещё более унылые, чем всегда. Я бы с удовольствием проспала весь учебный день, но не сделала этого из-за страха дисциплинарного взыскания. Обращать на себя внимание сейчас было верхом неблагоразумия.

– Ой, – промычала Северина, выходя из школы. Слишком много уроков. У меня всё болит от этой деревянной скамьи, особенно мягкое место. – А ты что молчишь?

– А что я, по-твоему, могу сказать? Мне дополнить нечего.

– Ну, да, – согласилась она. Может, на эти выходные отпросишься с работы. Владомар обещал сводить меня в цирк. Он и тебя приглашает.

Меня как будто ошпарили.

– Обойдётся без меня твой Владомар. Вообще не понимаю, что на вашем свидании делать третьей.

– У него есть друзья, – улыбнулась Северина. – Одному ты очень понравилась.

Так, на ошпаренное место ещё раз плеснули кипятком. Я схватила девушку за ворот платья и подтянула к себе одной рукой, отчего она захлопала пышными ресничками.

– Думать забудь об этом, слышишь. А если кто-то из твоих «друзей» хоть поползновение в мою сторону сделает, пришибу.

Несколько мгновений Северина стояла с открытым ртом. Такой она видела меня впервые. Я поняла, что переборщила, поэтому отпустила её и поправила одежду.

– Думаешь, я тебя подставить хочу, да? – обиженно сказала девушка. – Они знают, что ты, не такая, как я. И его друг даже жениться на тебе готов.

После этой фразы я могла только шумно дышать. Пробежав небольшой круг, чтобы, не дай бог, не сделать с ней чего-нибудь, я вернулась и посмотрела на неё.

– Северина, ещё раз повторяю, что не считаю тебя какой-то другой. Просто я видела друзей Владомара. Не говорю, что они плохие. Но мне из них никто не понравился. Понимаешь?

– Так бы сразу и сказала, – проворчала моя соседка. – А то чуть не удавила.

– Прости.

– Обещай, что если тебе кто-нибудь понравится, расскажешь. Просто хочу посмотреть на это чудо.

– Если не забуду. И если ты захочешь меня слушать.

Она улыбнулась. Долго сердиться на Северину было невозможно.

Не теряя времени, я отправилась в своё укромное место. Пушистик привычно семенил рядом. Я врала Северине, что работаю по выходным. Расскажи ей, что телепортируюсь домой в другую губернию, она не поверила бы. Да и небезопасно это было. Мой путь лежал через побережье прекрасного Хрустального озера. На причале обосновалась группа приезжих купцов с жёнами, перед которыми выступал гид. Я почему-то подошла ближе к ним, решив послушать, что он им рассказывает.

– Это озеро прозвали Хрустальным рыбаки из-за прозрачной холодной воды, которая по-особенному искрится на солнце. Согласно легенде его сотворила молодая колдунья, добровольно ставшая отшельницей. В те далёкие времена на этом месте росли непроходимые хвойные леса, но она всё равно решила остаться здесь и создать прекрасное море, волны которого будут напоминать ей об утерянной любви.

– А как это произошло? – спросил девичий голос из толпы.

– Мадленка была красивой и неприступной девушкой из богатой семьи. В неё без памяти влюбился Чеслав – юноша из обнищавшего дворянского рода. Добиваясь ответного чувства, он совершил множество подвигов. Его имя прославляли люди на всех необъятных территориях Приморья. Однажды Мадленка увидела Чеслава, возвращающегося из дальнего похода и, словно пронзённая ударом молнии, влюбилась и согласилась выйти за него замуж. После свадьбы их жизнь обещала быть ясной, как летний погожий день. Но всё вышло наоборот. Спустя месяц молодая жена застала мужа в объятиях другой. Чеслав уговаривал её простить его и грозил покончить с собой, если она не уступит. Мадленка не вняла его просьбам и в одну из тёмных ночей, подлив охраняющему её мужу сонного зелья в вино, сбежала. Поиски Чеслава оказались тщетными. Он стал затворником в собственном замке и в одно печальное утро слуги нашли его мёртвым. Узнавшая об этом Мадленка не смогла прожить и года. С тех пор местные жители почитают это озеро, как памятник несчастной любви.

– Какая кошмарная история, – произнесла всё та же девица, озвучивая мои мысли.

Да, что-то я не слышала об этой легенде раньше. И лучше бы, вообще не слышала. Хорошее настроение улетучилось. Образы несчастных молодых людей стремительно ворвались в воображение и не хотели оттуда уходить. Я сделала знак Пушистику, и мы двинулись в лес.

Вот оно, моё укромное место. Чёрный кот быстро уселся на пень, чтобы не мешать мне. Я достала свой маленький деревянный бутылёк, заткнутый такой же пробкой, открыла его и побрызгала на стволы берёз, которые росли, образовывая проход. Через несколько мгновений воздух засветился, показывая мой лес. Пушистик мгновенно забрался мне на плечо, и я шагнула в просвет.

Оказавшись дома, вздохнула полной грудью. Кот быстро спрыгнул с меня. Его шерсть от удовольствия и волнения встала дыбом. Оглядываясь, я не спеша приближалась к своему скромному домику. Какое же удивление, а потом насторожённость вызвала у меня женская фигура, закутанная в старый тёмный плащ.

Увидев меня, женщина встала.

– Власта?! – удивлённо вскрикнула я. – Как ты пробралась сюда?

– Здравствуй, Драга, – сдавленно произнесла она. – Это было очень трудно, но сейчас я решилась бы и на что-то более страшное, чем путешествие по гиблому лесу.

Я молчала и ждала, что она скажет дальше. Власта всхлипнула.

– Мой муж умирает. Лекарь из города, на которого мы потратили последние деньги, сказал, что ничего сделать нельзя. Ты спасла меня когда-то… Умоляю, помоги нам сейчас. Я не смогу поднять детей в одиночку. Не выдержу долго на рудниках. Они останутся сиротами.

– Власта, ты знаешь, что мне нельзя практиковать. У меня нет диплома.

– Прошу тебя, об этом никто не узнает. Сделай хоть что-нибудь.

– Хорошо, – твёрдо сказала я. – Что тебе сказал лекарь?

– Двустороннее воспаление лёгких. Снадобья, которые мы купили, бесполезны.

– Входи, – сказала я, открыв дверь, на которой не держала замка. Этот живой лес мог задавить страхом того, кто ему не понравится. То, что Власта попала сюда, было чудом. Молодой женщине ни до чего не было дела. Она закрыла лицо руками, чтобы сдержать слёзы.

– Сколько времени он болеет? – свой вопрос я задала, наспех забрасывая в холщовый мешок травы.

– Две недели.

– Много, – вздохнула я. – Возьму еще и это.

Положила в сумку сушёные грибы.

– Он ничего не ест уже три дня.

– Идём, – я обсыпала её травяной пылью. Так лес не тронет. И мы двинулись в путь.

Власта шла медленно, запинаясь о коряги и увязая во мху. Мне пришлось взять её под руку. Так наше движение ускорилось. До её дома мы добрались только к ночи.

Я вошла в их дом, где было холодно. Дети испуганно смотрели на меня, прижимаясь друг к другу. Ослабевший Боран лежал на скамье. Я осмотрела его и поняла, что лекарь оказался прав. У молодого человека действительно было воспаление лёгких. Сжав зубы, налила в кувшин родниковой воды и стала готовить снадобье из местных трав, не отрывая взгляда от Борана. Тщательно растерев всё в ступке, залила порошок водой. И оставила настаиваться. Теперь дело за мазью. Масло льна, прополис, мёд, мята и ещё три десятка сильно пахнущих трав, названия которых я не знала, но на практике успела проверить неоднократно.

Я приподняла Борана и дала ему глотнуть настоя. Он подействовал через мгновение. Жар сначала усилился, потом спал.

– Возьми чистое полотенце и протри его холодной водой, – попросила я Власту, а сама вышла во двор.

В нашем краю уже была зима. Проталины оставались только кое-где. Следующий снег окончательно укроет землю. Быстрым шагом я прошла в амбар, держа перед собой фонарь с трепещущим масляным фонарём. Так и есть, запасов у Власты не осталось. Ей пришлось всё продать. Боран был практически на том свете. Я дала ему самое сильное и свежее снадобье, но удастся ли ему выкарабкаться? Всё зависит от того, насколько он хочет жить.

Власта успела помыть мужа, когда я вошла в дом.

– А теперь намажь его вот этим, – передала ей мазь, приятный аромат которой сразу же заполнил всё помещение.

Я пробыла у них ещё два часа. Борану стало лучше.

– Сюда иногда приходит Михаль. Прознал, что муж тяжело болеет. Уходи, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, – сказала мне Власта.

– А у меня из-за Михаля всегда проблемы, – устало протянула я. – Он по-прежнему не оставляет тебя в покое?

– Трогать не трогает, но…

– Понятно, разберёмся, – произнесла я. – На ночь мне оставаться незачем. Приду завтра утром. Крепись…

К себе я перенеслась из их сарая. На душе было тяжело. В памяти всплыли события десятилетней давности.

Я жила в приюте, точнее сказать, не жила, а ждала смерти от чахотки. Моё выздоровление окружающие не допускали даже в мыслях. Совсем юная тогда Власта присматривала за нами ещё с двумя девушками и находила в себе силы не шарахаться от меня, как от смертницы, а приветливо улыбаться. Михай – сын главы поселения, чувствующий себя хозяином в этих местах, часто появлялся здесь и не упускал случая говорить Власте скабрезности. Девушка вспыхивала от стыда и всячески избегала его. Спустя какое-то время я увидела её в кладовке, отбивающейся от этого негодяя. Никаких сил, чтобы помочь ей у меня не было. Кашляя, я добежала до кухни и зачерпнула ковшом кипятка из котла. Получивший ожог спины, Михай обещал добраться до меня. Власта успела убежать. Мне – смертельно больному тогда ребёнку, тоже деваться было некуда, поэтому я покинула приют, отправившись в этот лес, из которого, по слухам, никто не возвращался.

Я долго блуждала по заколдованной чаще, но она, почему-то, не пугала меня. Через три дня, неподалёку от своих владений, меня нашла Радмила – лесная колдунья, которую боялись в этих местах. Благодаря дару видеть жизнь людей, она узнала мою историю, вылечила и оставила мне свой надел. В приют я больше не вернулась. Осталась здесь и занялась своим здоровьем. Мне нужно было стать выносливой быстрой и сильной.

Тогда я боялась Михая. После очередной стычки с ним в деревне, мне пришлось бежать. Помню, как охватило отчаяние. Я понимала, что слаба, и он сможет сделать со мной всё, что заблагорассудится. У меня было два выхода: вечно прятаться или научиться постоять за себя.

Я выбрала второе. Каким-то чудом в это поселение занесло бывшего вояку, умевшего хорошо драться. Тринадцатилетней девочкой я пришла к нему и попросила научить защищаться. Он был пьян и просто выкинул меня за дверь, а несколько дней спустя его побили в придорожном трактире, после чего он запил ещё сильнее. Больше обратиться мне было не к кому. Решение научиться драться самостоятельно давалось мне три дня. Всё это время я плакала, жалела себя и проклинала несчастную судьбу. Перелом в сознании произошёл утром. Я встала и сказала себе, что буду учиться всему самостоятельно, а ещё вспомнила Радмилу, помимо магии обладавшей недюжинной физической силой, которой не было ни у одного мужчины в нашем посёлке.

«А ведь она женщина», – подумала я тогда. И у неё всё получилось, значит, получится и у меня. С тех пор все мои помыслы были направлены на укрепление здоровья и обретение выносливости. Живой лес и его обитатели во всём помогали мне. Я купалась в пруду в любую погоду, не давая себе никаких поблажек. Научилась быстро бегать. Так быстро, как никто из людей. Даже дикие козы, с которыми успела подружиться, не всегда могли обогнать меня. Я сама носила тяжёлые мешки с выращенным зерном. Сначала насыпала в них понемногу, чтобы не надорваться, а потом, постепенно чувствуя возрастающую силу, брала на спину всё больший вес. Мои мышцы стали железными не за один день. Прежде мне пришлось сделать тысячи снадобий, пробуя травы и всё, что произрастало здесь на вкус. В скором времени я могла с закрытыми глазами определять, что передо мной за растение и чем оно может помочь мне и другим. Но этого было мало. Михай, который не ходил в одиночку – рядом с ним всегда были угодники, готовые помогать ему во всём – снился мне в кошмарах.

Учиться обороняться я начала в воображении, стараясь максимально реалистично представлять все ситуации. В возникающих в уме картинах враги сначала сразу же расправлялись со мной. Но время работало на меня. Уже через неделю я могла оказывать им сопротивление и держаться несколько минут, число которых постепенно увеличивалось. Все приёмы, которые проникали в моё сознание неизвестно откуда, я отрабатывала в реальности, повторяя бессчётное количество раз. Так же я научилась высоко прыгать и точно наносить удары. Сначала просто, потом переворачиваться в воздухе, рассчитывать свои силы и противостоять злодеям даже с ранениями. Ещё до встречи с Михаем свои навыки в действии мне довелось проверить в трактире. Я была одета в мужскую одежду и не собиралась драться. Хозяину этого заведения мне приходилось продавать овощи. Трое пьяных парней, захотев легко нажиться, напали на меня, попытавшись отобрать деньги. Тогда я справилась с ними за минуту, и поняла, что время пришло.

Михай довольно улыбнулся, когда увидел меня в западне. Его троих дружков вывела из строя сразу же, но так, чтобы они могли смотреть на нас. Я долго ускользала от шокированного сына главы поселения, хохоча, как сумасшедшая. Наблюдала, как он потеет и страдает от одышки. Он получил от меня удар в челюсть только тогда, когда уже был готов упасть сам. После этого я молча ушла, даже не взглянув на своих врагов. Та победа помогла мне понять, что сдаваться никогда нельзя, как бы плохо ни было. Лучше умереть, чем постоянно жить в страхе.

Проспав часа четыре, я быстро встала, искупалась в озере и стала собираться в Власте. Кули с хлебом, овощами и другой провизией я навьючила на оленей. До места мы добежали быстро. Я сразу же сняла поклажу со зверей и приказала им быстро возвращаться в лес. Взрослые олени были желанной добычей для местных жителей, только в моём лесу они не посмеют тронуть их.

Завидев меня, Власта бросилась мне на шею, не помня себя от счастья. Это означало, что Боран идёт на поправку.

– Спасибо, – повторяла она. – А это что? – с удивлением спросила, указывая на мешки. – Боран не возьмёт. Нам даже за лечение тебе заплатить нечем.

– Я тебе даю, а не Борану. И не деньгами, заметь. Здесь вам хватит на пропитание и на семена. Летом вырастишь урожай, а осенью вернёшь мне.

– Как, Драга? У нас так мало земли и она плохая.

– Плохой земли не бывает, я научу тебя, как даже здесь вырастить хлеб и овощи для семьи. Ты влезла в долги?

– Нет, – покачала головой Власта. – Но продала всё, что могла.

– Ну, вот, – сказала я. В твоём положении лучше не привередничать.

Она согласилась с моими доводами и попыталась поднять мешок. Попытка оказалась безуспешной, поэтому я оттолкнула её и сама быстро перенесла всё в амбар. Власта удивлённо наблюдала за мной.

– Надо же, у тебя даже дыхание не изменилось.

Я усмехнулась и сказала:

– Теперь пойдём, с Бораном поговорить надо и вам кое-какие рекомендации дать.

Неожиданно мы услышали шум и мужскую брань, доносившиеся из дома. Перескочив порог, я увидела в углу грузного Михаля, задом застрявшего в умывальном тазу, и полутруп Борана, твёрдо намеревающегося выгнать незваного гостя из собственного дома.

– Боран! – закричала Власта, увидев, как Михаль стремительно выскакивает из таза и несётся к её мужу.

Добежать до моего пациента ему не удалось. Уж слишком точно он летел на мой кулак, поэтому тут же оказался на прежнем месте с рассечённой губой.

– Давно не виделись, Михаль, – сказала я. – И ещё бы столько же не видеться.

– А, это ты! Так и знал, что без тебя тут не обошлось! – он утёрся рукавом.

Власта подскочила к Борану и приложила все силы, чтобы удержать. Михаль тем временем поднялся и встал, уже не пытаясь нападать.

– Это из-за тебя, маленькая бестия, моя жизнь пошла наперекосяк. Если бы не ты тогда, мы с Властой могли быть счастливы.

Я взглянула на хозяйку дома и увидела, что от изумления она открыла рот.

– Да, Михаль, правы те, кто утверждают, что дураков не сеют, не пашут, они сами растут. Неужели ты думал, что взяв девушку силой, можно быть счастливым с ней? Конечно, по местным обычаям, потеряв честь, замуж она бы ни за кого не вышла. Бросилась бы в омут – и всё. А ты, я слышала, женат? И супругу нашёл себе под стать – сварливую и напористую? Понимаю, что напрасно трачу слова, но знай, что всё сделанное нами, к нам же и возвращается. И не нужно обвинять других в своих несчастьях.

Михаль шмыгнул носом и ушёл, тяжело отмеряя шаги. Посмотрев ему в глаза, я поняла, что это не он подослал ко мне тех негодяев. Теперь в списке остался один кандидат – князь Милослав Вейхович.

Власта подбежала к порогу и спешно закрыла за мужчиной дверь.

– Поговорим, – обратилась я к Борану.

– Как мужчина с мужчиной? – спросил он.

Я усмехнулась и узнала в этом, обтянутом кожей с ввалившимися глазами, существе прежнего балагура-Борана, который не однажды подкалывал меня, обзывая мужиком в юбке. Я не обижалась на него за это, потому что сама выбрала такой тернистый путь.

– Начнём, – продолжила, усаживаясь за стол и убирая с него всё лишнее. – Месяц тебе работать нельзя, а о возвращении на рудники вообще забудь. Ослушаешься и окажешься на том свете.

– Но как? – дрожащим голосом спросил Боран. – Нам не на что жить. Власта продала всё, чтобы вытащить меня.

– Придёшь в себя, наймись на мельницу. Работа на свежем воздухе укрепит твоё здоровье.

– Ты знаешь, сколько там платят?

– Знаю, – не отступала я. – Поэтому и привезла вам продуктов. С ними твоего заработка хватит, чтобы прожить безбедно до весны. А как быть дальше придумаешь. На то тебе и голова на плечах, а не тыква.

– Я ничего не возьму, – упёрся Боран.

– Поэтому и дала не тебе, а Власте, – мои слова были твёрже кремня.

Молодой человек закашлялся.

– Власта, – обратилась я к его жене. – Теперь ты слушай меня внимательно.

Она быстро села рядом.

– Здесь порошки из трав. Я их все подписала и упомянула, когда давать и в какой очерёдности. Снадобья не только для Борана, но и для тебя с детьми. Ты плохо выглядишь. Прошу, позаботься о себе тоже. Иначе поменяешься ролями с мужем.

Усталая Власта кивнула головой.

Когда мы прощались на улице, она неожиданно спросила меня:

– Зачем ты дала столько лекарств? Ведь часто здесь бываешь. Можешь зайти и дать совет.

Я вздохнула и помедлила с ответом.

– Может случиться так, что я долго не появлюсь здесь.

Власта внимательно смотрела на меня, пытаясь прочитать мысли.

– Мы можем чем-то тебе помочь?

– Нет, – твёрдо произнесла я. – Но заупокойную заказывать не стоит. У меня достаточно сил, чтобы справиться.

– Знай, что у тебя есть здесь друзья, – мы обнялись, и я быстро ушла, не оглядываясь, чтобы не показать ей своего смятения.

И вот, я снова дома, в родном лесу. Времени осталось немного, поэтому нужно срочно заняться собой. Разделась и подошла к горячему источнику, который бурлил, пузырился и испускал пар. Благодаря его присутствию в округе растения плодоносили даже зимой. Вода приняла меня приятным жаром. Пробыв в полынье несколько минут, я вышла и окунулась в ледяной родник. Теперь можно наносить недавно изобретённую мазь. Зачерпнув пахнувшую сосновой хвоёй субстанцию, я тщательно втёрла её в следы от магической плети.

Получилось! Блестящее зеркало воды показало мне их исчезновение. Теперь можешь хоть лопнуть от злости, Вейхович, а я буду жить без этих отметин. И твою персону забуду очень скоро!

Во второй раз зачерпнула побольше мази и обработала ею всё тело. Мой чёрный кот, несколько коз, олени и два медведя наблюдали за мной. Мне стало легче дышать. Помедлив ещё несколько минут, снова вошла в холодный источник. Кожу сначала защипало, а потом обдало приятной свежестью. Хорошо, теперь можно и поспать. В сон клонило ужасно.

Почувствовав, как забрезжил рассвет, я потянулась. Как прекрасно просыпаться дома. Если бы можно было остаться здесь навсегда.

Для того чтобы этот лес стал моим, мне пришлось пойти работать прислугой в богатый дом. Два года назад я не имела права торговать урожаем со своего надела. Оформив на меня свой лес, Радмила не успела заплатить пошлину, поэтому пришлось зарабатывать деньги в княжеском доме.

Я встала и улыбнулась. Пушистик играл с дикой козочкой и, разогнавшись, неожиданно прыгнул мне на спину.

– Осторожнее нельзя?! – крикнула, взмахнув рукой. От моего безобидного движения разбился горшок и опрокинулся плетень. Замерев, стала рассматривать свои руки. Пошевелила пальцами и едва не окаменела. По жилам струилась магия.

Я сорвалась с места и вбежала в дом. Плохо соображая, что делаю, стала описывать последние события в тетради. Отчего во мне появилась эта сила? Мазь? Но я и раньше использовала её, обрабатывая краешек старой раны. Источники? Купалась в них постоянно. Всё вместе?

О! Сколько сил и времени пришлось потратить, разыскивая способ обрести магию. Я неустанно думала, использовала всевозможные сочетания трав и плодов. Законно и незаконно проникала в старинные библиотеки. Всё было тщетно. Уже потеряв надежду, продолжала искать по инерции. И вот, когда меньше всего думала об этом…

Вылетела из дома, закричала на весь лес: «Спасибо!» и закружилась со счастливым смехом. Оставшийся день я посвятила освоению появившейся силы. Удалось научиться наносить удары и ставить заслоны. В ближайшее время запланировала пролезть в библиотеку магического университета. Хотелось бы получить пропуск, но это не всегда удаётся.

Вечером на радостях я даже напекла пирожков из своего зерна, за которое мне уже давали в три раза больше, чем на рынке. А на начинку пошли капуста и яблоки. За ними ко мне покупатели тоже выстраивались в очередь. В этот раз возвращение в школу было не таким болезненным. Ведь мне же предстояло определить уровень полученной магии, свойства, а также научиться ею пользоваться.

Утром до звонка к завтраку, я вошла в комнату вместе с Пушистиком. Этот кот категорически не хотел оставаться дома, сколько я не просила его об этом. Загрузила провизию в свою большую тумбу и поняла, что в общежитии что-то изменилось. Вот только что? Так и есть, стало теплее. Неужели это здание начали отапливать, как следует. Все полтора года, которые я пребывала в школе, печные трубы еле теплились. Это делалось для того, чтобы никто не замёрз насмерть, а об остальном наша администрация не заботилась.

Северину где-то носило, что странно. Обычно она спит чуть ли не до самого звонка. Не придавая этому значения, я решила не терять времени и отправиться к секретарю за пропуском.

– Что тебе там постоянно нужно – в той библиотеке? – спросила меня секретарша, пряча под столом плюшку и поглядывая в коридор.

«Кого это она так боится?» – подумала я. Раньше никто не ждал обеденного перерыва, весь день чаи гоняли.

– Студентка Драга Белянска, – услышала я за спиной и только благодаря своей железной выдержке не подскочила от неожиданности.

Быстро обернулась и отвесила поклон пану Руевичу.

– Вы ко мне? – спросил он, кивнув.

От удивления я не сразу ответила.

– Нет, что вы, пан директор. Я к секретарю.

Он в нетерпении уставился на даму с плюшкой, которую прекрасно заметил, но ничего не сказал.

– Она за пропуском пришла, па Руевич. Белянска слишком часто ходит в университетскую библиотеку. Докучает магам…

– Выпишите, – оборвал он её и скрылся за дверью.

«Вот это личность», – снова подумала я. Без году неделю работает, а уже везде навёл свои порядки.

Занятия в этот раз прошли быстро. Стало как-то интереснее. Когда мы возвращались, Северина постоянно болтала. Я отключилась, и её голос стал чем-то вроде надоедливой мелодии из механической шкатулки.

– Анджич Вуич! – вдруг вскрикнула она и встала, как вкопанная.

Я замерла и посмотрела туда же, куда уставилась Северина. Действительно, маги прогуливались неподалёку от входа. Вуич был бледен, зол и чем-то разочарован, друзья что-то быстро говорили ему. Пока они заняты беседой можно пройти незамеченными. Но как это сделать с Севериной? Та уже вся подтянулась и делает всё, чтобы на неё обратили внимание.

Я ткнула её в бок и быстро сказала:

– Мне плохо. Наверное, съела что-нибудь не то.

– Тебе помочь? – испуганно спросила она, отвлекаясь от созерцания юношей.

– Нет, сама справлюсь. Вызову рвоту и выпью целебную настойку. Не жди меня.

После этой скороговорки я прыгнула в кусты и затаилась там. Северина даже не подумала уходить, наоборот, стала плавно прохаживаться у входа, бросая красноречивые взгляды на разговаривающих аристократов. Не прошло и пяти минут, как цель была достигнута. Горан стал рассматривать её, а за ним взгляды на ней начал задерживать и Радослав. Наблюдая за друзьями, Анджич удивлённо приподнял бровь. Переглянувшись, они направились в сторону Северины.

– Добрый день, пани, – со смешком поприветствовал её Вуич.

Моя соседка тут же раскланялась.

– Вы решили подышать свежим воздухом? Кажется, погода этому не благоприятствует. Сегодня ветрено.

– Вовсе нет, пан Вуич, – заулыбалась Северина, показывая ямочки на щеках. – Я жду свою подругу. Ей что-то не здоровится.

– Ваша подруга так же очаровательна, как и вы? – галантно спросил Горан.

«И куда это только делись выражения, вроде «тупые травницы»»? – подумала я.

– Нет, – покраснела девушка и запнулась. – Вообще-то, она гораздо красивее меня.

«Вот это – новость».

В голосе Вуича послышались усмешка и снисхождение.

– Вот как? – спросил он.

– Да, – ответила Северина. – У неё светлые волосы и чудные серые глаза.

«А ещё она недавно поставила тебе шишку на лоб», – подумала я и перестала дышать. Ясновельможный князь переглянулся с друзьями. Что же делать?

– Как ваше имя? – продолжил Вуич.

– Меня зовут…

– Анешка!!! – раздался вопль нашей классной. – Что ты там прохлаждаешься?! Победила в школьном конкурсе, будь добра, быстро отметься. А то твоё место отдадут другой!

Мгновение утонувшая в васильковых глазах Вуича Северина приходила в себя, а потом раскланялась и побежала, было, на оклик, но юноша схватил её за руку и вложил что-то в ладонь. Рассмотрев подарок, моя соседка счастливо улыбнулась и сделала ещё один элегантный реверанс.

Крик: «Где ты там?!» снова привёл её в чувство и заставил бежать, что есть мочи. После этого юные маги тоже ушли, а я, наконец, смогла подняться к себе в комнату.

Всё очень плохо. Нужно сделать так, чтобы Северина больше не попадалась Вуичу на глаза или не упоминала про меня. Неужели он так и не смог забыть тот инцидент и таскается сюда в надежде найти меня. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Из-за уязвлённого самолюбия люди выкидывают ещё не такие штуки.

Глава II

Оказавшись в относительной безопасности, я удивлённо рассматривала полученный пропуск. Он был выписан на год! Невероятно, но факт! С приездом нового директора действительно всё меняется. Что же будет дальше? За дверью послышались быстрые шаги Северины.

«Сейчас начнётся», – подумала я.

– Ты не поверишь, как мне сегодня везёт!

Я сделала гримасу.

– Жаль, что у тебя заболел живот. Как только ты ушла, ко мне подошёл… В жизни не догадаешься, кто! Да, Анджич Вуич со своими друзьями! Он был вежлив и обходителен. Я не успела сказать ему, как меня зовут, зато он вручил мне свою визитку!

Промолчала, скривив губы.

– Ты что, не порадуешься за меня?

– Если бы я понимала, чему тут радоваться? Тогда, конечно.

Северина захлопала ресницами.

– Вручение визитки значит, что я ему понравилась!

Несколько минут я походила по комнате, обдумывая, как бы мне привести соседку в чувство, а потом медленно произнесла:

– Северина, прошу тебя, сними розовые очки. То, что тебе дали визитку, может также означать, что ему от тебя что-то нужно. И необязательно то, что ты думаешь. Рассуди здраво, этих типов в школу травниц было не затащить. Они даже смотреть в сторону нашего заведения брезговали. А теперь гуляют здесь так, как будто это живописный берег Хрустального озера. Они что-то ищут. И точно – не невест. Красивых, хорошо воспитанных благородных пани полно в университете и в кругах, в которых они вращаются. Ты относишь себя к таким?

Девушка помрачнела.

– А, по-моему, ты мне завидуешь. Помимо всего, что ты перечислила, есть ещё любовь.

– Ага, в сказках для детей младшего возраста.

Я решила закончить этот бессмысленный разговор и залезла в тумбочку за пирожками. Несколько штук должно поднять мне настроение. И вот тут-то меня ожидал неприятный сюрприз: вместо объёмного мешка с хлебобулочными изделиями я нашла похудевшую сумку с пятью пирожками на дне. Увидев моё лицо, соседка по комнате постаралась спрятать бегающие глазки.

– Северина, – обратилась я к ней. – Где пироги?

– У пана директора, – глухо ответила она.

Такого ответа я ожидала меньше всего. На миг даже мелькнула мысль, что она дала ему взятку тестом за мой пропуск или он сам потребовал её. Потом, осознав всю нелепость предположения, задала ещё один наводящий вопрос:

– И что они там делают?

– Ну, наверное, уже ничего, должно быть, он их съел. У него завидный аппетит.

– Как они туда попали? Он что, меня ограбил?

– Это не он, а я. И не ограбила. Ты сама разрешила мне брать у тебя в тумбочке еду. У нас же она общая.

Выждав ещё несколько мгновений, она продолжила:

– Пока тебя не было, объявили конкурс на лучшее блюдо. Победительницы, а это мы с тобой, становятся помощницами пана Руевича. Ему нужны … домработницы.

Теперь я чувствовала себя как рыба, вытащенная из воды. Воздуху кругом много, а дышать нечем. К счастью, это продолжалось недолго, я пришла в себя и бросила в соседку подушкой.

– Давай уточним. Я разрешила тебе брать еду, чтобы её есть, а не отдавать на какие-то конкурсы! И теперь! – закашлялась от собственного крика. Это была особенность моего горла, оно не выносило повышенных нагрузок. – И теперь из-за тебя я должна идти в прислугу к пану директору!

Увидев, как я наступаю, Северина удрала и скрылась за дверью, а потом выглянула оттуда и произнесла:

– Вот всегда так, стараешься сделать лучше, а потом ещё остаёшься виноватой. Если тебе всё это не нравится, я сейчас пойду к пану директору и отберу у него твои пирожки! Думала, хоть заживём по-человечески, там такое жалование предлагают!

Я ещё раз швырнула в неё подушкой.

Прошло несколько минут, и моя соседка вернулась в комнату.

– Как он хоть проходил, этот конкурс? – спросила я.

– Да девчонки понанесли всякой снеди. А как мы готовим, ты знаешь. Здесь ведь этому никто не учит. Говорили, что пан Руевич прошёл вдоль стола кое-что попробовал, а потом посмотрел на твои пирожки, съел один и забрал остальные с собой.

– Условия работы?

– Уборка и готовка.

– Северина, это всё говорится легко.

– Ну, он же холостой. И постоянно пропадает то в школе, то в университете. Что там делать?

– Не забывай, что он в чинах, – раздражённо произнесла я. – А это значит, что у него будут часто бывать в гостях его коллеги, которые любят хорошо поесть, а, следовательно, им всем нужно будет угодить. Тут варёной картошкой не отделаешься.

– И откуда ты всё это знаешь?

Ответом послужил мой гневный взгляд.

– А, ну да, ты же кухаркой была в дворянском доме.

– Да! И не планировала становиться ею снова. Поэтому знай, что отлынивать тебе не придётся. Будешь вкалывать по полной, так же, как я.

– Как скажешь, – ответила повеселевшая Северина.

– И знай, что я спускаю всё на тормозах вовсе не благодаря твоим красивым глазам. За время своего пребывания здесь Руевич действительно сделал очень много. Ему нужна поддержка.

– Да, и лучше нас его не поддержит никто, – резюмировала Северина, сцапывая пирожок.

На следующий день после занятий я с неимоверным удовольствием рассматривала искрящуюся магию, которую теперь могла изучать, и глотала уже вторую книгу о том, как ею управлять. С интересом наблюдавший за мной Пушистик насторожился, и я поняла, что Северина близко, поэтому быстро погасила магию и на всякий случай убрала книги.

В этот раз моя соседка вошла медленно с унылым выражением на лице. Сначала я сделала вид, что ничего не замечаю. Прошло около часа, а её странная апатия так и не прошла. Я сдалась и села рядом с требованием:

– Рассказывай.

Заговорила Северина с трудом.

– Побеседовала тут с девчонками с третьего курса…

– Мне из тебя слова клещами вытаскивать?

– В общем, Анджич Вуич сегодня дерётся на дуэли.

– Опять Вуич, – вздохнула. – Ты что? Переживаешь за него?

– Говорят, не стоит. На его счету десятки поединков и из всех он выходил победителем.

– У-у-у, – протянула я. – Такой задира?

– Нет, он, если хочешь знать, никого не убил и даже тяжёлых увечий не нанёс. Просто девушки на него вешаются, а их кавалерам это не нравится, и отсюда все ссоры.

– И что случилось на этот раз? Он тебе изменил?

– Несмешно.

– Тогда что?

– Ты была права, вокруг него такие пани вьются. Я однажды видела ту, из-за которой он дерётся. Она такая красивая брюнетка: фигура, лицо, наряды, а он на неё даже внимания не обращает. Мне там ничего не светит.

– Относительно последнего я с тобой согласна. И ещё ты Вуича совсем не знаешь. Поверь, публичные образы светских особ иногда разительно отличаются от истинных.

– Ну, да. И с визиткой этой… Не пойду я никуда. В моём-то платье… Даже забор в усадьбе Вуича будет смотреться выигрышнее на его фоне.

Я помолчала немного, а потом постаралась перевести разговор на другую тему.

– Что там с нашей работой?

– Вот ключи, – протянула она мне связку. – Пан директор уезжает на несколько дней, а нам предстоит навести у него порядок.

– У него – это где?

– Ему отвели домик у озера.

– Это тот, который стоит неподалёку от улицы Рыбаков?

– Угу.

– Ты не представляешь, сколько там работы.

Северина постаралась невинно улыбнуться.

Снаружи дом действительно казался сильно запущенным, но внутри всё было не так печально. По крайней мере, без мусора. Большое удивление у меня вызвало то, что Вацлав Руевич оставил приличную сумму на ремонт своего жилья. И жалование, о котором говорила Северина, тоже было внушительным. Я сдержала свою напарницу в желании нанять дополнительных работников и заставила трудиться вместе со мной. После занятий мы приходили сюда и с рвением обустраивали жильё директора по моему проекту. Получалось неплохо. Скрепя сердце, я пожертвовала своими выходными, чтобы побыстрее закончить работу, и перенеслась в свой лес только на два часа.

– Я и не знала, что вдвоём можно сотворить такое! – восхищённо произнесла Северина в воскресный вечер. Этот дом теперь стал гораздо лучше, чем у директора университета. Даже не верится, что это всё мы сделали, – сказала Северина.

Я оглянулась. Белые матовые стены, тёмно коричневые балки и пол, кровать с балдахином, почти магическая глиняная печь, в которой можно готовить всё, что угодно. Много комнатных растений, которые я захватила из своего дома и ускорила их рост. Недорогая, но красивая фарфоровая посуда, обустроенный возле дома маленький сад с родником и живописной тропинкой в обрамлении можжевельника – получилось скромно и уютно. Хотя в том, что это понравится Руевичу, я не была уверена. У каждого свой вкус. Возможно он аскет или, вообще, сибарит, что, учитывая его кучу белых платочков, вероятнее всего.

Пан директор не приезжал ещё несколько дней, и это было мне на руку. В доме, где никто не живёт, убирать почти нечего, поэтому свободное время я тратила на освоение магии. Напрячься пришлось только к концу недели, когда мы узнали, что Руевич уже дома и готовится к встрече с замом министра образования. Вдвоём, чтобы приготовить ужин, туда было идти бессмысленно, поэтому поручение пришлось выполнять в одиночку. Мы с Севериной чётко распределили обязанности, и на её долю выпадала в основном уборка, с которой она неплохо справлялась.

К назначенному времени я уже приготовила ужин и надеялась, что предстоящая беседа будет недолгой. За дверью послышались мужские голоса и я, одетая в новое школьное платье, белоснежный фартук и с непокрытой головой вышла поприветствовать гостей. Заранее присев в поклоне увидела, как открывается дверь, и появляются знакомые сапоги. Как только хватило сил поднять голову? Передо мной стоял Анджич Вуич собственной персоной.

Сначала он замер у порога, жадно разглядывая меня, а через мгновени уверенно шагнул в комнату и посмотрел мне в глаза, читая испуг, раздражение, напряжение и упрямство. После него в помещении появился добродушный заместитель министра, а потом и Вацлав Руевич.

– Что за милое дитя встречает нас?! – воскликнул гость.

– Драга Белянска? – ровным голосом спросил Руевич.

– Да, пан директор, – снова поклонилась я.

– Так это вы испекли те пирожки.

– Да, это моя вина, – подтвердила тихо.

Неловкое молчание снова прервал зам министра.

– О, какие ароматы доносятся из гостиной. Надеюсь, теперь вы согласитесь остаться и разделить с нами ужин, мой юный друг? – обратился мужчина к Вуичу.

– Теперь обязательно и с удовольствием, – противно улыбнулся князь.

Машинально я сделала ещё один поклон и скрылась на кухне.

Несколько минут мужчины стучали приборами, налегая на еду.

– О, примите мои поздравления, пан Руевич. Я знаком с кухней лучших поваров в королевстве, но таких блюд ещё не пробовал. Вот эта обычная на вид фасоль намного вкуснее свежей свинины, овощной салат просто поражает своими ароматами, а эти блинчики со свежими сливками… Не могли бы вы порекомендовать мне вашего повара.

– Я не пользуюсь услугами повара, пан Мешек.

– Удивлён, неужели так готовить умеет ваша жена?

– Я не женат. Это дело рук моей студентки-травницы.

– Вот как? Той самой, что встретила нас?

– Да.

– Тогда вам очень повезло, пан Руевич, оказаться в таком цветнике и быть окружённым такой заботой. Вы смогли убедить нас, что данное заведение нельзя закрывать. Теперь я вижу, что оно достойно всяческих поощрений.

«Этот точно, надеюсь, вы не заберёте свои слова обратно», – подумала я.

– А не позволите ли вы побеседовать с этой девушкой.

– Если на то будет её согласие, – коротко сказал пан директор. – Пани Белянска!

Собрав волю в кулак, я предстала перед честной компанией.

– Не согласитесь ли вы поговорить с нами, милое дитя?

Услышав ласковое обращение, я улыбнулась, кивнула и села за стол. Пан Руевич был как всегда холоден и отстранён. На Вуича я старалась не смотреть, но кожей чувствовала на себе его взгляд.

– Скажите, пани Драга, где вы научились так готовить? Если это не секрет…

– До поступления в школу травниц я работала на кухне в одном богатом доме с поваром Милованом Пешней.

– О! – воскликнул Мешек. – Это – знаменитый кулинар! Но как он обучал вас, ведь женщинам до недавнего времени поварами работать запрещалось?

– Да, но, всё же, это было не обучением, как таковым, а Пешне в то время не хватало толковой прислуги. Он знал, что я не мальчик, но, увидев мои старания, решил взять меня на кухню.

– Это тяжёлая работа.

– Верно, – согласилась я.

– И как же вы решились на такое?

– Всё просто. В то время мне нужны были деньги, а кухонным работникам платят больше, чем обычной прислуге.

– Говорят, Пешня суров и вспыльчив?

– Это так, но он никогда не наказывал нас просто так. И тем, кто хорошо работал, делал поблажки, – ответила я.

– И, конечно, он делал их вам потому, что вы девочка.

Нахмурилась и произнесла:

– Ситуации, конечно, бывают разные, пан Мешек. Но я, честно говоря, не понимаю, о чём вы говорите. Слишком часто мне приходилось наблюдать, как всё спускается именно мальчикам. Девочкам же, а потом и женщинам, приходится работать больше, за всё отвечать и постоянно быть начеку, чтобы выжить, – на последней фразе мой голос дрогнул.

– Пешня что, сёк вас, как мальчишек? – удивился министр.

– Он? Нет. Не за что было.

– Значит, это делал кто-то другой? – неожиданно спросил Руевич, как всегда с беспристрастной интонацией.

Сделала вид, что не услышала его вопроса.

– Если хотите, пан Мешек, я могу положить вам блинчиков и фруктов в дорогу.

– Буду очень рад, пани Драга, – улыбнулся мужчина.

Про князя Вуича я намеренно «забыла». Пришло время подавать чай, поэтому собрала грязную посуду на поднос и ослепительно улыбнулась пану Мешеку.

– Я помогу, – голос Вуича неожиданно прозвучал рядом.

Он забрал у меня ношу, которую я отдала, не драться же с ним прямо здесь.

Князь поставил посуду на столь, с улыбкой посмотрел на меня и с расстановкой спросил:

– Стоило так быстро убегать?

Я тоже улыбнулась ему в ответ.

– Думаю, что стоило. Как ваше письмо, ясновельможный пан? Нашлось?

– Да, – ответил он, глядя на меня в упор.

– Там, наверное, было что-то очень важное, если трое здоровых парней, к тому же магов, решили расправиться из-за него с убогой травницей.

Вуич криво усмехнулся.

– Ничего плохого мы тебе не сделали бы.

– Конечно, нет, – зло сказала я. Только обыскали бы все по очереди, а, может, и раздели бы потехи ради. Мне известно, что господа маги брезгуют травницами только на словах, что не мешает некоторым из них спать с ними.

Вуича передёрнуло, и он шагнул ко мне. Я стремительно отпрянула и зашипела:

– Не подходи, нос откушу.

– Не сомневаюсь, – остановился князь.

В очередную улыбку я вложила весь свой яд. Однако Вуич никуда не ушёл, наблюдая, как я заворачиваю в бумагу блинчики и фрукты, обещанные пану Мешеку. Он пропустил меня вперёд. Я вернулась в гостиную, изо всех сил стараясь не показывать, как мне неприятно присутствие этого представителя высшего сословия. Заместитель министра встретил меня тёплой улыбкой, а пан директор пронзил острым как бритва взглядом. Я с поклоном вручила Мешеку свёрток, который он с благодарностью принял.

– Как быстро летит время, – грустно сказал он. – Вот уже пора покинуть ваш уютный дом, пан Руевич.

«Забери меня с собой», – мысленно попросила я. «Одному чёрту известно, что сейчас со мной сделает Вуич. А я так устала от постоянной войны с кем бы то ни было».

Мольбы мольбами, а посуду мыть надо, поэтому я вежливо удалилась. Вскоре Мешек и Вуич ушли, и в кухне появился пан директор.

– Я хотел поблагодарить вас, Драга.

– Спасибо, пан директор, – устало сказала я.

– Вы даже не спрашиваете за что?

– Я думала, за ужин.

– И за это тоже. Как вам удалось так обустроить дом, не потратив почти ничего из того, что я оставлял?

– А, вы об этом. Я приложила смету. Мы с Севериной решили никого не нанимать, поскольку знаем, что директора таких заведений, как наше получают немного. Я, в свою очередь, благодарю вас за большое жалование.

Руевич молчал, странно разглядывая меня в свои круглые очки.

– Я могу быть свободна, пан?

– Да, вы собираетесь идти одна?

– Нет, меня проводят, – постаралась соврать как можно убедительнее.

Пан директор понимающе кивнул.

Покинув дом, я тревожно оглянулась по сторонам. Морозный воздух был сырым, а тёмный вечер неприветливым. После стычки с Вуичем не сомневалась, что он будет поджидать меня. Противопоставить ему нечего. Слабенькая магия и несколько разученных приёмов против мощи и отработанных навыков студента последнего курса. Однако он не знает, что у меня есть силы, а, следовательно, мой козырь – неожиданность. Я остановилась и подрожала немного. Было страшно. Но страшно всегда, а нужно как-то жить. Выпрямила спину и пошла вперёд. Вот уже позади ворота и все тёмные места, Вуича нет. Может быть, его и не будет. Вдруг в нём больше человеческого, чем я предполагала. Вот всегда думаю о людях плохо и… И бываю права. Маг вырос словно из-под земли прямо передо мной.

– Ты знала, что я буду ждать тебя? – тихо спросил он.

– Конечно, – с расстановкой ответила я, призывая на помощь магию и чувствуя, как она согревает ладони.

– Ты боишься меня? – также медленно произнёс Вуич.

– Да, – хмыкнула. – Но это не значит, что я стану твоей безропотной жертвой.

Даже в темноте заметила, что губы Анджича гневно дрогнули, но он совладал с собой и снова уставился на меня с высоты своего роста. Затяжная пауза.

Он подошёл ближе. Я напряглась, но осталась стоять на месте, не отводя от него сердитого взгляда. Потом почувствовала тепло его тела, запах сухой травы и ещё какой-то неуловимый приятный аромат. Сердце бешено колотилось, а мышцы стали каменными.

– Прости за то, что обидел тебя, Драга, – вдруг услышала я и не поверила своим ушам. – Тебе не стоит ходить одной, это опасно.

Он прикоснулся ладонью к моей щеке и поправил выбившийся из-под косынки локон. Тепло его ладони и долгий взгляд сотрясли всё моё существо, по телу пошли горячие токи, и напряжение вдруг отхлынуло огромной волной. Анджич подошёл вплотную, я пошатнулась и упала бы, если бы не его поддержка. Он взял мои ладони и медленно поднял их вверх на свои плечи, заставляя обнять себя.

– Ты замёрзла? У тебя холодные руки.

Никогда я не испытывала ничего подобного. Юноша обнял меня, и я покорно прижалась к его груди, совершенно не помня себя.

– Сердечко моё, – снова прошептал он мне на ухо. – Я не сделаю тебе ничего плохого.

И я поверила всему, что он сказал и оторвалась от земли, не сразу поняв, что оказалась у Анджича на руках. В этот момент мне стало всё равно, куда он меня унесёт и что со мной сделает. Инстинкт самосохранения, упрямство, силы – всё покинуло меня.

Мне казалось, что холодно вокруг было не пять минут назад: по ощущениям прошло лет сто. И теперь ничего нет прекраснее этих очертаний лица и надёжных сильных рук.

– Что, Вуич, решили приласкать гордую обделённую девочку и воспользоваться её слабостью?

Я услышала фразу Руевича, но ей не удалось проникнуть в моё сознание. Всё было, как в тумане. Зато Анджич понял его и осторожно поставил меня на ноги, закрыв спиной.

– Вы напрасно влезли не в своё дело, Вацлав, – зло произнёс он.

– Я требую, чтобы вы немедленно оставили её, – интонация директора школы была холоднее, чем лёд.

– Сейчас я сделаю это, – прошипел юный князь. – Но на будущее знайте, что мне плевать на ваши требования.

Анджич снова подошёл ко мне и обхватил ладонями лицо.

– Мы скоро увидимся, – его голос был мягким и ласковым. Он поцеловал меня в лоб, провёл большими пальцами по щекам, стиснул зубы и ушёл.

– Драга, вам нужно прийти в себя, – произнёс Вацлав Руевич и, взяв меня за руку, увлёк за собой.

Вскоре я сидела на твёрдом стуле. Кожу лица почему-то сильно щипало. Что это? Я провела пальцами по щеке и увидела солёную влагу. Слёзы? Последний раз я плакала десять лет назад. Этого не может быть.

– Хотите воды, Драга? – спросил пан директор.

Я подняла голову, встретилась с проницательным взглядом карих глаз, но ничего не ответила. Поэтому Руевич по собственной инициативе поднёс мне бокал с водой. Пригубила прохладную сверкающую в свете свечей жидкость и вернула ему, начиная понемногу приходить в себя.

– Я не знала, что так слаба.

Некоторое время пан директор молчал, а потом произнёс:

– Даже у самых сильных из нас есть свои слабости. И это счастье, что чувства в людях ещё остались.

– Он мог сделать со мной всё, что угодно, и я бы даже не сопротивлялась. Ни магии, ни насилия…

Голос Руевича по-прежнему звучал для меня будто издали, эхом отталкиваясь от стен.

– А в этом вы не правы. Просто Анджич Вуич умнее своих сверстников и смог понять вас. Конечно, его цели мне неизвестны до конца, но если бы такая натура, как вы, почувствовала фальшь, у него бы ничего не получилось. Одно из двух: либо он действительно искренен, либо – гениальный актёр.

От пережитого у меня всё ещё кружилась голова, поэтому знакомое: «Мяу» прозвучало, как треск. Я оглянулась и увидела Пушистика, который прыгнул ко мне и усами пощекотал лицо, обнюхивая. Машинально погладив его, встала.

– Вы не можете идти в таком состоянии, – сказал Руевич почти равнодушно. – К тому же вы солгали мне, что вас есть кому проводить.

– Да, – устало ответила я. – Простите. Меня проводит мой кот.

Пан директор хмыкнул и преградил мне дорогу.

– Боюсь, кота в этот раз будет недостаточно. Я пойду с вами.

Мне почему-то стало всё равно. Хочет, пусть идёт. Не рассыплется же он по дороге. Была несколько удивлена, когда пан директор замедлял шаги, чтобы я поспевала за ним, а не наоборот. До общежития от отдалённого дома было недалеко. Но, видно, я была ещё не в себе, поэтому постоянно спотыкалась. Мы решили срезать путь, поэтому вскоре оказались на мосту, через который лучше было не ходить. В адекватном состоянии меня это не трогало, и я перескакивала через выбоины, не боясь оказаться в ледяной воде. Но сейчас перед препятствием я остановилась в нерешительности.

– Вы позволите? – вдруг спросил пан Руевич, протягивая руку.

Думая, что он хочет перевести меня через мост, как ребёнка, я протянула ему ладонь и, моргнуть не успела, как он подхватил меня на руки, быстро перенёс через препятствие и опустил на землю. Изумлённо посмотрела на него опухшими от слёз глазами, но снова наткнулась на совершенно беспристрастный взгляд из-под очков.

Когда мы оказались возле общежития, и я поклонилась ему на прощание, он неожиданно остановил меня резким рывком и сказал с обманчивой мягкостью:

– Белянска, пообещайте мне, пожалуйста, что не будете снова брать на себя непосильную ношу и сообщите мне, если вам будет угрожать опасность.

«Что он несёт?» – подумала я.

Строптивость, рождённая вперёд меня, снова вернулась, и я произнесла:

– Простите, пан директор, этого я вам пообещать не могу. Считаю, что любая ноша, дающаяся человеку, ему по силам, а перекладывать её на других – подлость.

– Так, значит.

– Именно так.

– Пока что я вас не задерживаю, – улыбнулся он одним ртом. Спокойной ночи.

Я снова поклонилась, изобразила ухмылку и подумала: «И на том спасибо».

Вскоре мы с Пушистиком вошли в комнату и, последовав примеру Северины, завалились спать. Я на постели, а он рядом на коврике. Кто бы знал, сколько усилий мне стоило приучить его к этому, и всё из-за кошачьей уверенности, что кровать у нас общая.

Я проснулась от того, что Северина грубо толкала меня в бок. В реальность возвращаться не хотелось. Взглянула сначала на лицо соседки, которая смотрела на меня так, словно я превратилась в дракона, а потом в окно, и поняла, что ещё не было даже звонка к завтраку. А сегодня мы могли пойти аж к третьей паре, пропустив занятия по домоводству. Прислуге пана директора полагались поблажки.

– Северина, – промычала я. – Ты решила разбудить меня после почти ночной смены и лишить заслуженного отдыха? Ты готова к смерти?

Девушка помахала перед моим носом каким-то маленьким конвертиком и ответила:

– Ой, можешь не пугать меня. Я уже чуть сама не скончалась от удивления и любопытства.

Отвернулась от этой назойливой особы, но она не отстала и ткнула меня в спину. На этот раз гнев и раздражение не заставили себя ждать. Я села на кровати и уставилась на неё.

– Что это? – спросила, зевая и акцентируя внимание на голубенькой бумажке.

– Ты у меня спрашиваешь? – вскрикнула Северина.

– А у кого мне ещё спрашивать? – хрипло пробурчала я. – У него что ли? – указала на кота, который закрыл уши лапами, чтобы не слышать наш бредовый разговор.

Северина торжественно вытянулась в свой полный небольшой рост посреди комнаты и прочитала:

– Верю, что заслужу прощение. У твоих ног. Анджич Вуич.

Остатки сна мгновенно покинули меня. На полу возле двери я увидела корзину цветов, завёрнутых в прозрачную бумагу, и направилась к ней.

– Посыльный сказал, что вернуть невозможно! – уже орала Северина, бегущая со мной рядом.

Сорвала покров и опьянела от ударившего водопадом благоухания. Нам явились ослепительно белые розы, которые беззвучно кричали – ты невинна, чиста и хрупка, я готов защищать тебя. А обрамление из снежного облака гипсофилы словно шептало – моя любовь нежна, как дыхание ребёнка.

– Сто роз, – пробормотала, стоявшая рядом Северина.

«Моя любовь будет вечной», – снова расшифровала я, закрыла лицо руками и села прямо на пол.

– Что будешь делать? Выбросишь? – соседка переступала босыми ногами по холодному полу.

Я проигнорировала вопрос и, встав, дошла до кровати, избегая смотреть на Северину, которая крутилась рядом, пытаясь поймать мой взгляд.

Развёрнутый букет, уверенно пытаясь заявить о своей значимости, быстро наполнял комнату ароматом. Неожиданно нахлынули воспоминания. Я люблю все цветы, включая скромные лесные, но перед розами преклоняюсь. Это сильнее меня. Оказавшись в доме Вейховичей в качестве прислуги, часто засматривалась на них в окно и в саду, проходя мимо. Заметивший это Милослав постоянно издевался надо мной, объясняя, что я могу только глазеть на эти цветы. Потому что трогать руками мне их не придётся никогда, ведь грязной крестьянке их никто не подарит. Но в первом своём утверждении он был неправ уже тогда. Однажды я подобрала обрезки розовых стеблей, которые выбросил садовник, и захватила их с собой. Суровая лесная земля приняла маленькие черенки и бережно вырастила их. В моём саду цветут розы, но они другие, не такие, которые предстали передо мной сейчас.

– Да ты влюбилась в него, – изумлённый голос соседки вырвал меня из воспоминаний.

Прищурившись, посмотрела на неё, и с силой выдавила:

– Похоже на то…

Даже ледяная вода из кувшина, щедро выплеснутая на лицо, не принесла мне ожидаемого облегчения.

– Чтобы влюбиться нужно время. Ты никогда не говорила мне, что знакома с Анжичем, – обиженно пробормотала Северина.

– Я была знакома с ним так же, как и ты. Просто вчера он пришёл на ужин к пану директору.

– И что? – девушка оживилась и подсела ко мне вплотную.

– Знакомство произошло по его инициативе, – ответила я, намеренно забывая о подробностях.

– Вот это, да! – восхищение Северины достигло апогея. – А почему ты такая кислая?

– Хотела бы я знать…

– Я тебя не понимаю. Обратить на себя внимание такого парня – аристократа, мага и умопомрачительного красавца. А потом сидеть и гнить…

– Ты, знаешь, что такое иллюзии, Северина?! – крикнула я.

Девушка открыла рот, осмысливая услышанное.

– Они опаснее кинжала и смертельнее яда. От всего этого можно спастись. Будь ловкой, сильной, носи с собой надёжное противоядие – и выживешь! А открывать душу не смей! Рана будет незаживающей, и ничто тебе не поможет!

Северина помолчала, нахмурив брови, а потом сказала:

– Ты слишком пессимистична. Я верю, что в жизни есть место сказкам.

– Да, – согласилась я. Только жизнь гораздо длиннее, чем любая из сказок.

Вечером мы уже были в доме пана Руевича. Закончив с уборкой, перешли к готовке.

– Дайте мне почётную грамоту, – ворчала Северина. – Я худший кулинар в королевстве.

– Не наговаривай на себя, – сказала я. – Ты делаешь успехи.

Но она мне не поверила.

– Что ты несёшь? Я бездарность везде и во всём. Даже картошку сварить правильно не могу.

– А ты не вари «правильно», – отмахнулась я. – Вари вкусно, как для себя. Завтрак и обед для пана в чулан вынесла?

– Угу.

Я старалась загрузиться работой до отказа, чтобы только не вспоминать Анджича и его слова: «Сердечко моё». Но мои мысли не слушались меня, и образ юноши упрямо стоял перед глазами.

– Пан директор! – вскрикнула Северина. – А мы вас тут ждём-ждём. Что-то вы припозднились сегодня.

Она бросилась навстречу Руевичу, слегка опешившему от такого приёма. У меня сложилось впечатление, что девушка сейчас кинется ему на шею. Директор остановил её коротким кивком и произнёс, обращаясь к нам обеим:

– Надеюсь, вы составите мне сегодня компанию?

– Большое спасибо, мы с удовольствием, – Северина ответила за нас двоих, как это часто бывало, бросила чугунную сковороду на стеллаж и, открыв рот, стала наблюдать, как он падает.

С невиданной мной ранее скоростью Руевич оказался рядом и практически одним пальцем водрузил тяжёлое сооружение на место, а затем, будто ничего не произошло, ушёл во двор умываться, проигнорировав кухонный рукомойник с тёплой водой.

Мы уже сидели за столом, ожидая его, когда Северина прошептала мне:

– Надо же, у травника такая реакция и сила.

– Разуй глаза, он маг, – нетерпеливо бросила я, раздражённо глядя в круглые от изумления глаза Северины.

– Опять ты, сказочница. Да к нам магов не ставят, у прошлого директора тоже было немножко сил, но это ещё не значит, что он маг, – громко прошептала она.

– Я сказочница? – не менее громко прошипела я. – Это ты раззява.

Пан директор вовремя подошёл к столу, и мы не успели подраться. Ужинал Руевич без своего балохона и без шапки с наушниками. Многолетняя боевая практика приучила меня видеть истинное телосложение мужчин, не обращая внимания на одежду. Их силу и способности я оценивала звериным чутьём. Вацлав был строен и весь состоял из мышц. Теперь было заметно, как они перекатывались под его белой рубашкой. На нём по-прежнему висели круглые очки, искажающие черты лица. А вот густые русые волосы волнами падали на лоб, скулы и струились, почти достигая плеч. Сейчас я как никогда понимала, что в качестве противника Руевич мне не по зубам. Даже моей сверхсилы, по сравнению с простыми смертными, не хватит, чтобы одолеть его.

– Вы так рассматриваете меня, Анешка, я вам нравлюсь? – ровным тоном спросил пан директор, принимая от своей студентки чашку чая.

Северина мгновенно побагровела и стала похожа на свёклу. Я бросила на неё быстрый взгляд и слегка усмехнулась, принимая нарочито расслабленную позу. После этих слов бедняжка несколько минут не могла прийти в себя, давясь хлебом.

А Вацлав Руевич между тем в упор посмотрел на меня. Я не отвела взгляда, продолжая улыбаться.

«Это вызов. Я знаю, что вы сильнее, но мне плевать», – думала я.

– Может быть, я нравлюсь вам, пани Драга?

Северина звякнула чашкой, едва не разбив её. А я нагло протянула:

– Не стану скрывать, пан Руевич, нравитесь.

– Мне, как любому мужчине, хотелось бы узнать подробности, – сказал он, отвлёкшись, чтобы намазать хлеб маслом, а потом снова уставившись на меня.

– Извольте, – я выдержала взгляд. – Во-первых: вы не тот, за кого себя выдаёте. Тайна подогревает интерес.

Вацлав размешивал мёд в чае, как ни в чём не бывало.

– Во-вторых: вы сильны и не только физически. Как показывает моя жизненная практика, размер мышц – ничто. Вы – боец, который одерживал победу много раз и при этом никогда не терял головы. А ещё я завидую вашему хладнокровию и умению владеть собой.

– Вам в этом тоже не откажешь, – Руевич скривил губы в ухмылке.

– О нет, бывало много случаев, когда я не могла совладать с эмоциями. И одному из них вы стали свидетелем.

Северина почти в шоке слушала нашу беседу.

– Во многом вы правы, – сказал пан директор. – Но думаю, вы скоро поймёте, что эмоциями и чувствами управлять невозможно. Лучший способ совладать с собой – освободить их. А что касается моего хладнокровия, то оно проявляется лишь внешне. Увы, страсти бушуют во мне так же, как и в вас.

Я опустила голову и вздохнула.

– Благодарю вас за превосходный ужин, студентки, – Руевич вышел из-за стола с лёгким поклоном.

Как всегда в чувство меня привёл голос Северины.

– А о чём это вы сейчас говорили? – спросила она.

– Совершенно пустой разговор, – ответила я. – Пересказали друг другу то, что итак очевидно.

На следующий день в нашу комнату принесли огромную коробку дорогих шоколадных конфет. Я сама получила её, обратив внимание на надпись: «От Анджича Вуича». Северины не было, поэтому мне не пришлось изображать гордость и неприступность. Быстро распечатала упаковку в поисках письма, но оно отсутствовало, в груди что-то заныло от разочарования. Кого я пытаюсь обмануть, напуская на себя безразличный вид, Северину что ли? По большому счёту ей всё равно. Юный маг ограничивался только подарками, сам же не появлялся на территории школы. Хотя раньше бывал здесь каждый день.

«За взгляд любви и нежные слова отдам полкоролевства», – вспомнила я слова из песни. Вскоре в комнате появилась моя шумная соседка. Увидев на кровати распечатанную коробку, она тут же присела рядом и медленно протянула пальчики к кондитерскому изделию, опасаясь получить по рукам. Но я никак на это не отреагировала. Поэтому вскоре услышала восхищённое мычание.

– Какой шоколад, никогда такого не ела! А начинка! А ты почему не ешь?

– Знаешь, – вдруг произнесла я. – Я тоже хочу что-нибудь ему подарить.

Северина закашлялась, а потом спросила:

– А что?

– Шоколадно-медовые пирожные в красивой упаковке!

– С ума сошла! Ты знаешь, сколько они стоят? Я видела на витрине в ресторане…Тебе на них копить нужно.

– Нет, – улыбнулась я. – Если испечь самой.

– А ты умеешь??? А, ну, да.

– Я сделаю лучше, чем в этом ресторане и даже лучше, чем у Пешни.

– Ты что, превосходишь его в умениях? – с сомнением спросила Северина.

– Нет, но у меня есть такие продукты, которых у него нет. Есть всё, кроме шоколада, но я знаю, где купить хорошее какао.

Северина озорно улыбнулась.

– А меня научишь? Я тоже хочу подарить что-то Владомару.

– Сделаем вместе, – сказала я и хлопнула её по открытой ладони.

Короткий визит домой, и нужные продукты оказались у меня в сумке. Заодно я приготовила два травяных снадобья для Анджича. Всё для шоколада приобрела Северина по списку в указанной мною лавке.

Готовили мы с увлечением, поэтому в скором времени на столе были разложены аппетитные пирожные. В целях экономии упаковки тоже сделали сами. Северина склеила сердечко, а я коробочку с тиснением. На посыльного тоже денег не было, поэтому моя соседка решила поручить доставку знакомому мальчишке, которого удовлетворил сытный обед.

В дополнение к пирожным я положила несколько сочных персиков, которые сейчас было не отыскать, а у меня, в силу особенности места, деревья плодоносили три раза в год. Отправить князю письмо я так и не решилась, ограничившись надписью на коробке, гласившую от кого подарок.

Ужин был уже готов. Вечером пан Руевич ожидал гостей. В этот раз Северине предстояло убирать посуду в одиночестве.

Оказавшись в комнате одна, я читала книги по магии, раздобытые в академической библиотеке. Открыв сразу три, анализировала информацию и тут же практиковалась. За дверью послышался шум, это комендантша делала обход, проверяя всё ли в порядке. В комнаты она никогда не заглядывала, поэтому я продолжила свои занятия. Вдруг в дверь осторожно постучали. Я удивилась, подруг у нас с Севериной не было, и к нам почти никто никогда не заходил, тем более в такой час.

Открыв дверь, сразу же коснулась носом тёмно-коричневой бархатной мужской куртки. Сильные руки подхватили меня и за плечи внесли в комнату. Подняв голову, я встретилась с васильковыми глазами Анджича, который приложил палец к губам. Минуты две мы стояли, не шевелясь, ожидая, когда комендантша уйдёт. Как только её шаги стихли, он улыбнулся мне и сказал:

– Здравствуй, моё сердечко.

Взглянув на его лицо, я забыла о том, что нужно держать дистанцию, быть вежливой и учтивой, как это полагается. Меня охватило ощущение какого-то детского восторга от того, что он рядом. Мои руки трепетали в его твёрдых ладонях. Я понимала, что он чувствует это и знает о моей слабости, но отнять их не было сил.

– Ты скучала по мне? – вдруг спросил он.

Вспыхнула и опустила ресницы, пытаясь скрыть реакцию. Но было поздно, Анджич всё понял и удовлетворённо улыбнулся.

– Тебе нельзя здесь находиться, – тихо сказала я. – Если узнают, будет дисциплинарное взыскание.

– Я так хотел лично поблагодарить тебя за подарок, – со смешком произнёс он.

– Тебе, правда, понравилось? – оживилась я.

– Да, и уже ничего не осталось.

Мои губы сами растянулись в счастливой улыбке. Анджич, по-прежнему держа меня за руки, придвинулся ближе.

– Мне тоже понравились твои розы и конфеты, – пролепетала я. – И я хотела сделать тебе ещё один подарок. Если ты не против, конечно.

– Буду очень рад, – сказал Анджич, осторожно поглаживая мои кисти пальцами.

Я бросилась к своей тумбочке и достала оттуда два холщовых мешочка.

– Вот, – протянула их юноше дрожащими руками.

Он взял их с немым вопросом.

– Это сильные снадобья. Я специально для тебя приготовила, – почему-то мой голос срывался. Я боялась его реакции. Вдруг откажется от моих подношений. – Здесь, – показала на правый мешочек, – состав, многократно усиливающий магию. А вот это, – коснулась левого свёртка, – укрепит твоё здоровье и сделает тебя сильнее. Там написано, как их принимать. Устойчивого результата можно добиться за месяц.

Анджич удивлённо смотрел на меня. И я поняла, что о таких травяных составах он слышит впервые.

– Обязательно это попробую. Спасибо. Здоровья много не бывает.

Снова опустила ресницы и произнесла:

– Это просто подарок, а не рецепт доктора. Я не обижусь, если ты не захочешь их пить.

Заскрежетавший вечерний звонок заставил меня вздрогнуть.

– Тебе уже пора. Скоро вернётся Северина.

Анджич положил мешочки в свой кошелёк, висевший на бедре, а потом подошёл и обнял меня, зашептав на ухо:

– Завтра я хочу снова увидеть тебя. Ты придёшь в городской парк?

Я услышала шаги на лестнице. Они точно принадлежали Северине.

– Уходи, сюда идут, – это вслух, а мысленно: «Уходи, а то я растаю».

– Ты придёшь? – не отступал юноша.

– Да.

– В три часа я будут ждать тебя у входа.

Сказав это, он шагнул к окну, открыл его, ещё раз улыбнулся и легко прыгнул вниз. Я тут же подскочила к подоконнику. С Анджичем было всё в порядке. Он махнул мне рукой, одарил долгим взглядом и скрылся в темноте.

Я едва успела закрыть окно, как в комнату ввалилась Северина с охами:

– Столько грязной посуды я в жизни не видела.

А я даже не могла ей посочувствовать. Мои ладони всё ещё горели от прикосновений Анджича, а сердце ликовало в ожидании скорой встречи. Как он смотрел на меня. Словно от моего ответа зависела его жизнь.

Сразу после занятий мы с Севериной отправились на работу. Я напевала весёлую песенку и вертелась перед зеркалом, поправляя новую форму. Да, с появлением здесь Руевича всё меняется в лучшую сторону. Если так пойдёт и дальше, то оставшееся время мне удастся доучиться в комфортных условиях. Нужно сделать всё, чтобы пан задержался здесь как можно дольше. И мы старались. Из своего леса я переносила только самые свежие и вкусные продукты. Директор ел немного и был неприхотлив, поэтому готовить для него было приятно. Он вообще больше налегал на сырые овощи и фрукты. Жаловал мой целебный хлеб и свежее молоко от диких коз.

Минуты стремительно бежали. Накинув плащ, я двинулась к выходу и неожиданно столкнулась с паном Руевичем, почти упав ему на грудь. Быстро отстранилась и, подняв голову, посмотрела в его карие глаза.

– Вы куда-то спешите, Драга? – тихо спросил он.

Я молча кивнула и вышла во двор, с удивлением наблюдая, как пан директор последовал за мной и встал у меня на пути.

– Вы идёте к князю Вуичу?

Я хотела огрызнуться и сказать, что свободное время могу проводить так, как хочу, но почему-то произнесла: