– Долбаный засов! Давно надо было починить! – донеслась до меня хрипловатая ругань.
Раздался скрип открываемой двери, а потом в сарае воцарилась мертвая тишина. Похоже, вошедший увидел, что меня нет на месте. И это незамысловатое обстоятельство сильно его озадачило.
Молчание продолжалось довольно долго. Я напряженно вслушивался, стараясь не пропустить ни единого шороха. Самое поганое, что я не знал, как себя вести. Не понимал, кто передо мной: друг или враг? И эта неопределенность сильно действовала на нервы. Мне нужен был хотя бы чертов мизерный намек, с миром пришел сюда неожиданный визитер или нет.
То, что он не начал без разбору шмалять из огнестрела, уже настраивало на оптимистичный лад. Но этого было явно недостаточно.
– Я чувствую, что ты здесь, – услышал я наконец хмурый голос, в котором улавливались легкие нотки раздражения. – Тебе не мешало бы помыться. – Немного помолчав и откашлявшись, он продолжил: – Твои вещи здесь, у входа. Если нужна пища и ночлег, дверь в дом не заперта. Собака в вольере. Да… Я тут мазь принес с бинтами… Гм, для головы. Оставлю ее рядом с твоим вещмешком. Хорошее средство. Поможет.
Снова тишина. Бросать вилы, а уж тем более выходить, я не спешил. Мой незримый собеседник тоже не торопился уходить. Судя по голосу, это был Машин батя. А его изменившееся отношение говорило о том, что девчушка пришла в себя и успела ему что-то рассказать. Или же он просто ломал комедию, надеясь убить меня при минимальных затратах боекомплекта. Кто знает, какие у них здесь цены на боеприпасы?
– Если хочешь отомстить за не слишком гостеприимный прием, – совсем уж хриплым голосом наконец проговорил посетитель, – то сделай это здесь и сейчас. Только их не трогай.
Интересное предложение. И, судя по голосу, довольно искреннее. Этот человек не привык извиняться. Ему было трудно произнести то, что я только что услышал. Либо он первоклассный актер. Что вряд ли. Актеры не живут в спартанских условиях у черта на куличках и не машут вилами на досуге.
Так или иначе обозначить свое местоположение все равно придется. А этот парень… Если он задумал меня убить и у него с собой огнестрел, то шансов у меня почти никаких. И не важно, сколько выстрелов он потратит, чтобы меня достать. В общем, дальше прятаться смысла я не видел.
Отложив в сторону вилы, я вышел из своего убежища. В дверном проеме стоял мужчина. Его руки были подняты в примирительном жесте ладонями вперед. Оружия на первый взгляд у него не было. Хотя, я мог и ошибаться, поскольку видел только силуэт. Во всяком случае, излишняя осторожность не повредит.
– Держи руки на виду, – настороженно проговорил я. – Медленно сделай два шага вперед, развернись и упрись головой в стену. Руки за спину, ноги отвести и расставить в стороны. Упор на лоб.
Мужчина угрюмо усмехнулся, но приказ выполнил.
Когда все было готово, я быстро подошел к нему и тщательно обыскал. Ничего. Даже захудалого метательного ножа на лодыжке или запястье. В этот момент у меня исчезли последние сомнения в мирных намерениях отца Машиного семейства.
– Хорошо. – Я отошел на несколько шагов. – Теперь поговорим.
Мужчина избавился от неудобной позы и развернулся ко мне.
– Я не собираюсь мстить, – внимательно глядя на оппонента, сказал я. – На твоем месте я, возможно, поступил бы точно так же.
– Рад слышать, – хмуро усмехнулся мужчина. – Ты молод. Но не по годам опытен и умен. Если захочешь продолжить разговор, ты знаешь, где меня найти. – В следующую секунду он совершенно неожиданно развернулся и вышел из сарая.
Меня, признаться, немного озадачили слова про мой возраст. Чувствовал я себя, конечно, на двадцать, но у меня даже и в мыслях не было, что это ощущение совпадает с моими текущими физическими данными. Сразу захотелось взглянуть в зеркало, чтобы оценить объективность услышанного.
Выйдя из сарая, я внимательно осмотрелся по сторонам, выхватывая из сумрака ориентиры и детали непритязательного быта. Несколько хозпостроек, одна из которых, судя по беспокойному мычанию, служила загоном для скота, небольшой огород, что-то вроде гаража, разделочный стол под навесом, пара растянутых для просушки шкур, и над всем этим возвышается хозяйский дом.
Острый взгляд цепко выхватывал важные детали, отбрасывая все второстепенное. Непривычно узкие окна, в которые, кажется, даже человеку сложно пролезть. Дом, равноудаленный от всех сторон бетонного забора. Прочные металлические ставни с бойницами, поднятые над каждым окном. Здание явно было предназначено не только для проживания, но и для серьезной обороны. Но от кого? Этот вопрос пока оставался открытым. Хотя, вскользь познакомившись с повадками местного населения, я догадывался, зачем нужны такие меры предосторожности.
Я скользнул взглядом по небольшому круглому мансардному окошку, приютившемуся под самым коньком крыши. И тут же, стараясь, не подавать виду, опустил голову и едва заметно усмехнулся. Ну кто же так прячется? Никакого понятия о элементарной маскировке. В ярком свете уличных фонарей огневую позицию выдавали едва заметные блики от незамаскированного ствола винтовки.
Похоже, сынок хозяина выполнял роль группы огневого обеспечения на тот случай, если я слечу с катушек, заряжу огнестрел и направлюсь с недобрыми намерениями в сторону дома. Вполне разумная предосторожность. Только вот исполнение весьма хромает.
Переживать, конечно, было из-за чего. Справа от входа в сарай лежал мой вещмешок, а рядом с ним автомат с винтовкой, револьвер и нож. Глава семейства вернул все, как и обещал. Рядом на лавочке стояла какая-то темная склянка, а рядом с ней расположился белоснежный бинт.
Голова тут же дала о себе знать, недвусмысленно намекнув, что пора бы вплотную ей заняться. Следом за ней недовольно заурчал желудок. А потом и все тело, терпеливо принявшее на себя пинки Элроя, возмутилось тупой болью в районе ребер и живота.
Странно еще, что Майя так долго молчит. Обиделась что ли? Ну и пес с ней. Не до нее пока.
– Отставить сопли жевать! – мысленно прикрикнул я на взбунтовавшийся организм. – Сейчас все будет! Терпение!
Признаться, я чувствовал себя весьма неуютно, находясь под прицелом. Для начала следовало избавиться от этого неприятного ощущения. Все остальное подождет.
Я демонстративно вытащил магазины из автомата и винтовки. Проверил патронники. А потом опустошил барабан револьвера. Весь освободившийся боекомплект вместе с ножом убрал в вещмешок, а после этого повернулся к дому и прокричал, глядя на мансардное окно:
– Расслабься, боец! Я не собираюсь нападать! Иду в дом. Только оружие с собой заберу. Не хочу на улице оставлять.
И я медленно надел вещмешок, а затем повесил на плечо винтовку с автоматом и заткнул за пояс револьвер. Показывая слегка приподнятые раскрытые ладони, я двинулся к дому, поглядывая на позицию стрелка. Тот не двинулся с места и продолжал следить за мной, высунув из окна ствол винтовки. Суровые, однако, тут нравы.
Массивная металлическая дверь открылась на удивление легко, и я, пройдя через тесные сени, оказался в небольшой, хорошо освещенной, прихожей. Глаза резануло, и голова тут же отозвалась резкой болью. Я поморщился и начал сгружать в угол свою ношу. Освободившись от оружия и мешка я осмотрелся. Тесный закуток, где я оказался, мог заинтересовать разве что небольшой полусферой на потолке, испускающей мягкий белый свет. В остальном все смахивало на убранство обычного деревенского дома: вешалка для одежды, ровный ряд обуви и невысокая тумба в углу. А сбоку еще одна дверь, как-то уж очень настораживающе закрытая. Учитывая, как меня встречали, за ней могло оказаться все, что угодно.
Я уже хотел было зарядить револьвер и оставить его при себе, как вдруг дверь распахнулась и на пороге появился глава семейства. Выглядел он довольно внушительно. Крепко сбитая фигура, черная с проседью густая шевелюра, окладистая борода и устремленный на меня пронзительный взгляд серых глаз.
Где-то на четверть минуты наши взгляды скрестились в безмолвном противостоянии. Каждый из нас пытался подавить оппонента, нащупать слабину и выйти в итоге победителем. Мое положение гостя вроде бы обязывало проявить тактичность и занять подчиненное положение. Но после неожиданно «теплого» приема об этом не могло быть и речи.
– Хм. А ты крепкий орешек, – наконец усмехнулся хозяин дома. Он обвел меня изучающим взглядом и удивленно мотнул головой. – Разувайся. Проходи. Куртку тоже можешь в прихожей оставить. – Он с подозрением посмотрел на мой искромсанный в хлам и перепачканный элемент одежды.
Пока я стаскивал перепачканные влажные кроссовки и такие же носки, Машкин батя осмотрел мои вещи, аккуратно сложенные в углу, а потом перевел взгляд мне на голову.
– Почему рану не перевязал? Мазь поможет. Маша делала. – Последнюю фразу он произнес с особой нежностью.
Я осторожно притронулся к голове. Она тут же возмущенно отозвалась дикой болью. Под рукой чувствовалась заживающая рана, покрытая засохшей кровавой коркой. Слишком быстро заживающая. Как бы лишних вопросов не возникло. Я незаметным движением сковырнул корку и разбередил рану. Стиснув зубы от боли, я взглянул на окровавленные пальцы и процедил:
– Промыть бы для начала надо.
– Хм. Тоже верно. – Хозяин обернулся и приглушенно позвал: – Васька! Поди сюда!
Через полминуты в дверях появился молодой парень, лет двадцати с густой, как у отца, да вдобавок еще и безнадежно взъерошенной шевелюрой. Он с вызовом посмотрел на меня, типа, не вздумай выеживаться, а то за винтовкой сбегать недолго, а потом вопросительно глянул на родителя.
– Сбегай к сараю, принеси мазь с бинтом. На лавочке лежит. Давай быстрее! – Добавил он, заметив, что сын не торопится выполнять указание.
Василий что-то недовольно буркнул и, проходя мимо, намеренно задел меня плечом, планируя слегка оттолкнуть с дороги. Но вместо этого, неожиданно пошатнулся сам. Его удивленный взгляд был красноречивее слов. Я же, если честно, не прилагал для противодействия никаких особых усилий. Просто слегка отвел одну ногу назад и перенес вес тела на другую. Да и к подлянке я был заранее готов. Намерения парня легко читались по его выразительной физиономии.
– Но-но, хватит хвостами меряться! – строго прикрикнул отец семейства. – Васька, я тебя, вроде как, предупредил. Или забыл уже? Так я напомню!
Последняя фраза не предвещала Василию ничего хорошего, и он от греха подальше быстро выскользнул на улицу, одарив меня напоследок гневным взглядом. Теперь я окончательно, даже без зеркала, убедился, что выгляжу явно младше своих лет. Иначе этот надутый юный щегол не посмел бы так со мной обращаться.
– Не серчай на него, – покачал головой Машкин батя, глядя на закрывшуюся за сыном дверь. – Мы сегодня все на взводе. Из-за дочки. А так-то он парень хороший. – Увидев, что я скинул свою многострадальную куртку, он добавил: – Проходи давай. Тапки надень. – И он указал на припасенную для меня пару домашних шлёпок.
От этого, на первый взгляд совсем обычного, предложения повеяло таким домашним теплом и уютом, что нервное напряжение, сопровождавшее меня с самого появления в этом мире, наконец-то стало спадать. Совсем ударяться в беспечность я, конечно, не собирался, но немного расслабиться не помешает.
– Благодарствую, – выдавил я из себя и даже слегка улыбнулся.
– Мы ведь так с тобой и не познакомились, – неожиданно заявил хозяин. Видимо, моя натянутая улыбка все-таки настроила его на позитивный лад. – Тебя, вроде как, Алекс зовут? Маша говорила. А меня Степан Матвеевич. – И он протянул мне свою крепкую мозолистую ладонь.
– Алексей, – повторил я уже известную информацию и, стараясь не переусердствовать, пожал протянутую руку.
Но, видимо, у меня не очень-то получилось. Степан Матвеевич удивленно крякнул, и я тут же разжал ладонь.
– Ну и крепкое же у тебя рукопожатие, Алекс. Слишком уж крепкое. – В голосе хозяина дома зазвучали нотки подозрения.
– Адреналин скачет. Не отошел еще от свалившегося на меня дерьма, – попытался я сгладить впечатление. И, чтобы уж наверняка, еще раз потрогал рану на голове и болезненно поморщился.
Мой жест попал точно в цель. Степан Матвеевич, похоже, сразу позабыл о странном рукопожатии и, обеспокоенно глянув на меня, посторонился, пропуская в комнату. При этом нервно пробурчал:
– Да где ж этот Васька? Хоть самому иди, честное слово!
Я вошел в комнату и с интересом оглядел обстановку. Несмотря на то, что это был совсем другой мир, все вокруг выглядело довольно привычно, если, конечно, не считать необычных светильников в виде все тех же полусфер, смонтированных на потолке и стенах. В просторной комнате, которая служила одновременно и гостиной, и кухней было довольно уютно. Посередине стоял большой обеденный стол. Слева располагался камин. Кухонная зона находилась в дальнем конце комнаты и поражала обилием навесных шкафчиков и полок, забитых склянками с разнообразным содержимым. Справа у стены стоял обтянутый кожей диван, над которым висело внушительное чучело головы какого-то странного зверя, больше всего смахивающего на смесь кабана и носорога. А рядом на массивном деревянном комоде расположилось громоздкое устройство, напоминающее старый ламповый радиоприемник.
– Тебе, Алекс, не мешало бы для начала помыть…
Договорить Степан Матвеевич не успел. В комнату с грохотом ворвался Васька. Лицо белое, глаза на выкате.
– Батя, там… в лесу… что-то есть. – Он судорожно пытался восстановить сбившееся дыхание. – Сработала огненная яма.