АНАТОМИЯ СИНДРОМА
Несколько предварительных вопросов
Не пыталась ли ты всю свою жизнь выйти замуж, но как ни старалась, человек, который бы тебя устраивал во всех отношениях, так на горизонте и не появился?
Не завязла ли ты в таких отношениях с мужчиной, которые делают тебя несчастной, а порвать с ним ты никак не можешь, не получается?
Не кажется ли тебе, что в жизни тебя привлекают только, так сказать, не совсем обычные партнеры, этакие паршивцы, в то время как нормальные мужчины совершенно не трогают твое сердце?
Не есть ли ты тот единственный человек среди всех своих знакомых, кто до сих пор не создал семью, в то время как остальные давно повыходили замуж и завели детей?
Не задают ли тебе вопросов о том, почему столько возможностей плывет тебе прямо в руки, а ты не чувствуешь себя достаточно уверенной и пропускаешь их мимо?
Не смотришь ли ты со страхом каждый день в зеркало, хотя многие говорят о твоей привлекательности?
Не злоупотребляешь ли ты алкоголем или наркотиками, едой или сексом; не тратишь ли ты денег больше, чем можешь себе позволить, – в то время как все твои знакомые способны ограничиться рюмочкой, едят три раза в день и не умирают от голода, и у них все в порядке с личным бюджетом?
Если на большинство из этих вопросов ты ответила «да», значит ты страдаешь эмоциональным заболеванием, которое мы назвали «синдромом Мэрилин Монро» – в дальнейшем мы станем употреблять для его обозначения просто слово «синдром» или «болезнь».
Если на большинство из этих вопросов ты ответила «да», значит эта книга для тебя.
«ТЫ НУЖДАЕШЬСЯ В ДРУГЕ»
Эта книга написана так, что, читая ее, ты будто разговариваешь с хорошим другом, с человеком, которому ты можешь доверять, который через все это уже прошел, знает все опасности и ловушки на этом нелегком пути и сможет тебя провести по нему, вовремя протягивая руку, если ты поскользнешься, вовремя говоря слова поддержки и ободрения или слова поздравления в случае даже самой маленькой победы.
Он будет заранее предвидеть твои реакции и чувства в той или иной ситуации, всегда скажет, чего ты должна ждать, что нужно делать, а чего делать не следует, какие ты будешь испытывать чувства и как к ним следует относиться на всем пути от осознания того, что ты больна, до полного выздоровления.
Если ты действительно хочешь, ты можешь изменить свою жизнь и измениться сама. Ты можешь сломать хребет своей болезни.
Для этого нужно лишь следовать всем советам этой книги, стараться быть открытой любым новым возможностям, свое выздоровление решительно поставить на первое место в своей жизни и засучить рукава.
Процесс выздоровления подобен шажкам ребенка, который учится ходить: не торопясь, шаг за шагом, шаг за шагом.
Ты сможешь добиться победы.
Ты сможешь преодолеть свой синдром.
Ты сможешь обрести здоровье.
Нет никакого сомнения, ты сможешь сделать это!
ЛЕГЕНДА НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Жила-была в одной стране маленькая и очень красивая девочка. Родители ее не были расписаны. Отец девочки ударился в бега сразу после ее рождения. Мать страдала психическим расстройством и не могла воспитывать дочь: поэтому она отослала ее к своей сестре, которая в свою очередь отдала ее сначала в дом ребенка, а потом в сиротский приют. Маленькая девочка выросла и превратилась в самую красивую и желанную девушку, и ее руки добивались многие знатные люди той страны.
Но, несмотря на то, что она стала знаменитой и в жизни ей всюду сопутствовал успех, она не верила ни в то, что она красива, ни в то, что она желанна. Когда она была маленькой, ее столько раз обижали, отвергали и унижали, что теперь все свое время она посвящала лишь тому, чтобы заставить как можно больше людей полюбить ее. Постоянно несчастная, подавленная, она стала пить, пробовать наркотики, чтобы заглушить отчаянную боль в душе. Три раза она выходила замуж, и все три раза ей попадались мужья, которые не любили ее, и не уважали ее как личность. И всякий раз, когда ее брак рушился, распадался, она чувствовала себя еще более несчастной. Поток претендентов на ее руку не прекращался, но она плохо разбиралась в людях и достойных обожателей отвергала; и, наоборот, увлекалась только теми мужчинами, которые лишь использовали ее в своих целях или были женаты, или были неспособны любить ее и ставили ниже себя, помыкали ею и отвергали ее как личность. Во всем этом она считала виноватой только себя. Она попала в порочный круг» из которого никак не могла выбраться, она страшилась одиночества, была ревнива до безумия, ее постоянно снедали необъяснимые тревоги, угнетала хроническая депрессия – и вот она пристрастилась к алкоголю, наркотикам, сексу. Когда она смотрела на себя в зеркало, то испытывала лишь ненависть и отвращение. Ей казалось, что она безобразна, что она полная неудачница, что она человек, который недостоин любви.
У нее было двенадцать или тринадцать абортов, более двадцати операций, она семь раз пыталась покончить с собой. Она умерла в возрасте тридцати шести лет.
Ее звали Мэрилин Монро.
Она тоже страдала этой болезнью.
«ПРИСТЕГНИ РЕМНИ, ПОХОЖЕ, НАС ОЖИДАЕТ ДОРОГА С УХАБАМИ»
Тебя ждет, скажем об этом прямо, нелегкое чтение, порой ты будешь даже шокирована. Ты узнаешь о себе много нового, много такого, что, возможно, глубоко погребено в недрах твоей души, причем, очень давно, так давно, что когда ты вытащишь это на поверхность, у тебя будет такое чувство, будто тебе нанесли свежую рану. Ты можешь все отрицать. Возможно, ты просто не захочешь смотреть правде в глаза. Возможно, тебе захочется бежать от нее подальше, спрятаться, лишь бы не видеть эту самую правду о себе. Тебе станет противно жить, ты будешь глубоко подавлена, тебя охватит депрессия. У тебя может случиться приступ необъяснимого страха, тебе захочется плакать. Ты можешь рассердиться, разозлиться, наконец. А может, ты проникнешься чтением, тебе покажется, что ты все понимаешь, а потом благополучно обо всем забудешь.
Примеры, которые приводятся в этой книге мы намеренно взяли самые крайние, самые характерные. В любом случае, несешь ли ты в себе лишь следы этой болезни, или же она приняла серьезные формы, главное – не паникуй, не примеряй на себя наихудшие, самые тяжелые случаи, не представляйся этакой жертвой и не предавайся самобичеванию за то, что ты такая – ты просто больна, и тебе требуется лечение. Просто читай эту книгу и не торопись, не спеши, бери из нее ровно столько, сколько сможет принять твоя душа. Считай эту книгу учебником, с которым нужно работать, и тогда она принесет наибольшую пользу. Следуй всем ее рекомендациям, используй все приемы, которые она предлагает, выполняй упражнения, обряды визуализации, словом, все, что требуется. Результат приходит, когда работаешь.
Первый шаг в исцелении начинается с осознания, как ты стала такой, что означает страдать этим синдромом, какие бывают формы его, каковы его симптомы и побочные эффекты. С осознанием приходит желание переменить свою жизнь и перемениться самой, разрушить прежние стереотипы, по которым ты привыкла жить, порвать с пагубными привычками и начать все сначала.
Любая перемена в твоей жизни – к лучшему.
Этот синдром – благоприобретенное заболевание. Следовательно, от него можно излечиться…
Ты сможешь успешно пройти весь путь и стать здоровым человеком.
КАК ЭТО ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ
Насколько я помню, в детстве я всегда завидовала своему двоюродному брату Крису. По словам моей матери, лучше него на свете никого нет, – ну просто святой и всё тут. Она частенько повторяла, что хоть сейчас с удовольствием променяла бы меня на него. Помню, каждый день она то и дело ворчала на меня: «Ну почему ты не такая, как Крис? Хоть брала бы с него пример, что ли!» Он всегда ходил чистенький, игрушки его всегда были аккуратно сложены и расставлены по полкам, он никогда их не ломал; книги его были в идеальном состоянии, нигде ни пятнышка чернил, загнутой или разорванной страницы. Я часто думала, что не я должна была быть ее ребенком, а именно он… может, тогда она была бы счастлива и довольна и перестала бы вечно шпынять меня.
Бесс
Ты родилась в нездоровой семье. Твоя семья была поражена «синдромом Мэрилин Монро». Это значит, что твои родители не могли, не способны были дарить тебе безусловную, безоговорочную любовь, каковы бы ни были у них причины. От них ты никогда не получала того отношения к себе, которое могло быть выражено словами: «Я люблю тебя такой, какая ты есть», наоборот, их отношение, скорее, можно было выразить так: «Что-то в тебе не то, какая-то ты не такая, не как все нормальные люди», «Вот будешь брать пример с сестры, может, и стану любить тебя», «Вот будешь слушаться, будешь делать все по-моему…» – и так далее.
Уже к пятилетнему возрасту ты хорошо усвоила, что в тебе что-то не так. Вечно ты была у своих родителей плохой испорченной девчонкой, недостойной их любви, а следовательно, недостойной любви вообще. К пятилетнему возрасту ты научилась ненавидеть себя – ты уже была поражена той же болезнью, тем же синдромом, которым страдали твои родители.
И уже став взрослой, ты сохранила в себе эту убежденность в том, что ты недостойна настоящей любви; ты обрекла себя на связи только с теми партнерами, которые не могут отвечать тебе любовью, которые постоянно отвергают твою любовь и тебя самоё как личность, которые как бы находятся по отношению к тебе на недосягаемой высоте; если ты влюбляешься, то предмет твоей страсти – особа для тебя недоступная или явно неподходящая. Ты неспособна завязать с мужчиной нормальные, здоровые отношения, будь то твой возлюбленный, просто друг или товарищ по работе. Вместо любви, нормальной любви, ты ощущаешь страсть, граничащую с одержимостью и безумием, а также подспудное желание быть всегда отвергаемой, унижаемой, желание, сопровождаемое непрерывной болью.
Вместе с тем у тебя появляются и другие зависимости, другие предметы страсти, которым ты предаешься неумеренно: чтобы как-то укрыться, спастись от непрерывного отчаяния, ты начинаешь злоупотреблять сексом, едой, лекарствами, наркотиками, алкоголем, работой. Ты так и не научилась любить себя, любить такой, какая ты есть, какой тебя сотворил Бог, зато выучилась ненавидеть себя за то, что ты не такая, как тот или та, как этот или эта.
ЧТО ТАКОЕ БЕЗОГОВОРОЧНАЯ ЛЮБОВЬ?
В детстве мы почти не видели своего отца. Он так много работал, что даже в те редкие минуты, когда он бывал дома, усталость не позволяла ему играть с нами. Мать была для нас и отцом и матерью в одном лице.
И всегда она была чем-то недовольна; казалось, сердитые ее глаза следуют за тобой повсюду. Вечно она на что-нибудь ворчала. Что бы я ни делала, все было не так, все было плохо. Поди угадай, как надо ей угодить; а уж если что не по ней – держись. Я помню, как пыталась заправить постель, чтоб было «правильно». Она придет, проверит и, чуть что не так, все перевернет: заправляй снова.
«В этом платье ты такая толстая, моя дорогая. Тебе срочно нужно сесть на диету».
«Какие у тебя ужасные волосы. Неужели нельзя с ними что-нибудь сделать?»
«Ну кому ты можешь понравиться, если у тебя в комнате такой беспорядок?»
Сплошные придирки. Всю свою жизнь я слышала только это.
Элис
Безоговорочная любовь – вот что дарят здоровые родители своему ребенку. «Я люблю тебя просто потому, что ты родился на свет, просто потому, что ты мой. Для меня ты лучший ребенок на свете».
Безоговорочная любовь постоянна; поколебать ее не может ничто. Она исходит от родителей, которые сами здоровы, которые и себя тоже любят, а поэтому способны позволить своим детям быть тем, кем они захотят стать сами, неважно, что это может не совпадать с родительскими пожеланиями.
Безоговорочная любовь родителей порождает в ребенке способность любить и самоуважение.
ЧТО ТАКОЕ БОЛЬНАЯ СЕМЬЯ?
Больная семья – это семья, где родители неспособны дарить детям свою безоговорочную любовь, неспособны взрастить их в здоровой атмосфере любви. Такие родители сами воспитывались в больных семьях и в детстве никогда не ощущали на себе безоговорочной любви. А когда они сами стали родителями, перед их внутренним взором не оказалось образца, по которому можно было бы учиться любить: самого себя, своего супруга или своих детей, причем любить здоровой любовью. Они просто не могут дать то, в чем не видят необходимости, то, чего они сами никогда не получали. Ущербные, несчастные, ненадежные, неспособные разбираться в собственных чувствах, они не знают, что значит любить, что значит быть добрыми отцом и матерью, что значит делить с детьми свою безоговорочную любовь. Они не представляют, как можно позволить своим детям свободно развивать свою индивидуальность; их пугает любое отклонение от их собственных поведенческих стереотипов.
Сами больные, они и вас растят в удушливой атмосфере больных отношений, поскольку не знают ничего другого. Нельзя, конечно, говорить здесь о сознательном выборе; скорее, это обусловленная реакция, бессознательно передаваемая от одного поколения к другому. Это длинная цепь; она включает в себя много поколений. Больные родители воспитывают больных детей, которые, став взрослыми, создают новые больные семьи, и в них снова воспитываются больные дети. Эта болезнь охватывает множество поколений: она передается от одного поколения к другому, она наследуется каждым последующим поколением от предыдущего.
ИНЫЕ СПОСОБЫ ОПИСАНИЯ БОЛЬНОЙ СЕМЬИ
Нет, я никогда не знала своего отца. Однажды мать мне сказала, что он погиб в автокатастрофе, когда я была еще совсем маленькой. На самом деле он бросил её, когда узнал, что я должна появиться на свет…
Мне было всего пять лет, когда с матерью случился нервный срыв, и ее положили в больницу. Вот почему почти все свое детство я провела в приютах…
Моим официальным опекуном стала лучшая подруга матери, тетя Грейс, и я иногда жила вместе с ней… Однажды она собрала мои вещи и посадила меня в свою машину. Мы всё ехали и ехали, и всю дорогу она не сказала мне ни слова.
Наконец мы подъехали к трехэтажному красному кирпичному зданию… и я увидела надпись: «Сиротский приют Лос-Анджелеса».
Я принялась плакать: «Пожалуйста, пожалуйста, не отдавайте меня туда. Я ведь не сирота, ведь моя мама жива».
Наверное, мне было тогда не больше девяти… казалось, весь мир вокруг меня рассыпался на части…
Когда маленькая девочка чувствует себя потерянной и одинокой, чувствует, что она никому не нужна, всю свою жизнь она уже не может забыть этого.
Мэрилин Монро
Признаками больной семьи служат также следующие характеристики одного или обоих родителей: алкоголизм, наркомания, душевное или физическое нездоровье, душевные или физические дефекты, неспособность контролировать себя в еде или работе; болезненное стремление к чистоте во всем, принимающее формы психического заболевания; пристрастие к азартным играм, мотовство; они склонны прибегать к физическим способам воздействия на партнера или на ребенка; их сексуальное поведение по отношению к ребенку недостойно, причем варианты могут быть самые разные, от попыток соблазнить до прямого инцеста; они неразборчивы в сексуальных связях за пределами семьи.
Вот еще признаки нездоровой атмосферы и родительского поведения: постоянная ругань, хроническая напряженность в отношениях, неспособность или нежелание ее снять; крайняя степень жесткости в том, что касается денег, секса или религиозных вопросов; постоянное соперничество в отношениях друг с другом или с детьми; наличие любимчиков в семье; культивирование духа соперничества среди детей; чрезмерно строгая дисциплина в семье, живущей по жестким правилам; атмосфера семьи, живущей вовсе без правил, где все или почти все позволено; удушливая атмосфера в семьях, члены которой связаны друг с другом слишком тесными узами, не позволяющими обзаводиться друзьями и знакомыми за пределами семьи; наличие в семье родителей, один из которых доминирует во всем, а другой самоуничижается перед ним; культурный матриархат, когда роль обоих родителей играет одна мать; ранняя смерть одного из родителей; воссоединение с ранее отвергнувшим семью родителем; развод во всех его вариантах; ситуация, когда жизни родителей угрожает опасность, либо, когда каким-либо образом эта жизнь становится все хуже и хуже просто благодаря самому факту их родительства.
«НЕТ, ЭТО НЕ ПРО МЕНЯ!»
Можешь не согласиться с тем, что ты только что прочитала. Конечно же, ты вышла из здоровой семьи. Твоя семья была само совершенство. Ты глубоко сочувствуешь всякому, кто воспитывался в семье, пораженной этим синдромом. Им крупно не повезло. Но поверь, истина заключается в следующем: чем с большим жаром ты защищаешь свою семью, тем больше вероятность того, что твоя семья действительно была больна.
ПОКРАСИМ ФАСАД: ИГРА ПО ДИСФУНКЦИОНАЛЬНЫМ ПРАВИЛАМ
Семья, пораженная этой болезнью живет по дисфункциональным правилам: в ней не признаются никакие физические проявления любви – касания, пожатия, объятия, поцелуи и все такое прочее. Физическая близость, нежность и теплота в отношениях здесь под запретом. Зато на людях неискренние объятия и поцелуи обязательны. Но настоящей близости нет, и не может быть.
Никто и никогда не называл меня дочерью. Никто и никогда не обнимал меня. Никто ни разу не поцеловал меня. И мне было страшно называть кого-то «мама» или «папа». Я ведь знала, что у меня их нет…
Мэрилин Монро
Поведение родителей, страдающих этой болезнью, непредсказуемо, на них нельзя положиться, их никогда нет рядом, когда в них нуждаются.
В подобной семье и не подумают попытаться разрешить возникающие семейные проблемы. Если таковые возникают, их не решают, но наоборот, тщательно маскируют. Члены семьи не могут свободно выражать свои чувства и мысли, высказывать желания и фантазии. Открытое искреннее общение либо считается чем-то подозрительным, либо, что еще хуже, строго наказывается. Обещания никогда не выполняются. У каждого полно своих собственных секретов и тайн, а стоит кому-либо проболтаться, об этом сразу станет известно всем. Само существование каких-либо проблем напрочь отрицается. Все кругом в чем-нибудь да виноваты. Одна сторона никогда не прощает ошибок, другая в них упорствует. Жестокость, страх, насмешки, неуважение, унижения, отрицание достоинства, сарказм, обвинения в несостоятельности и замалчивание становятся здесь законами, регулирующими семейную жизнь, законами, которые сначала поражают, а затем и вовсе уничтожают любую возможность здоровых отношений.
Чем больше дисфункциональных правил существует в больной семье, тем серьезней болезнь.
Для многих родителей, пораженных этим синдромом, воспитание ребенка становится игрой, в основе которой – желание господствовать и подчинять. Дети обязаны делать только то, чего от них хотят родители, и не только делать, но и думать, чувствовать, говорить, да и вообще во всем быть такими, какими хотят их видеть родители. В других семьях наоборот, детьми пренебрегают, их как бы не замечают, как бы сильно они ни пытались понравиться, заслужить одобрение, завоевать внимание или любовь.
Но в любом случае, подвергается ли ребенок неусыпному контролю, или на него не обращают внимания, дисфункциональные правила игры порождают болезнь.
ЛОВУШКА БОЛЬНОГО ВООБРАЖЕНИЯ И КОМПЛЕКС ЧЕРНОЙ МАГИИ
Я всегда считала мать своим лучшим другом. Как-то я решила съездить навестить ее в Калифорнию. Этой встречи я ждала с нетерпением: ведь мы не виделись целых три месяца. Но с первой же минуты нашей встречи она принялась выговаривать мне: оказывается, лак на ногтях у меня не того цвета! Я просто не верила ушам своим. Но тут со мной случилось то, чего я никак не могла ожидать. Словно щелкнуло что-то в голове, и разом с глаз моих спала пелена, меня осенило: я за всю жизнь никогда не слышала от нее ни единого доброго слова в свой адрес. Да-да, до меня вдруг дошло, что так было всю мою жизнь. Я неожиданно поняла, что мать моя всегда была в высшей степени властной, нетерпимой женщиной, и ничего, кроме зла, она мне не принесла. Из всех ударов, которые я получала в жизни, этот был одним из самых сильных. Ведь раньше я всегда считала, что она – само совершенство, а я – гадкий утенок, от которого одни только неприятности.
Франсина
В детстве родители для тебя, как боги, правящие твоей маленькой вселенной. Мысль о том, что они не любят тебя такой, какая ты есть, для тебя была непостижима. Это невозможно было представить, это выше твоего понимания. Если ты видела, что родители поступают несправедливо, ты просто закрывала глаза и брала всю вину на себя – так работал инстинкт выживания. Выработался механизм защиты самооценки, называемый «ловушкой больного воображения», произошло болезненное переключение сознания, типа: «С моими родителями абсолютно все в порядке… а вот со мной что-то не так». Они совершенны во всем, у них огромные запасы любви – это с тобой что-то не так, поэтому они и не могут любить тебя, ты просто не заслуживаешь их любви, ты. ее недостойна.
Сначала ты не признаешь такого положения дел. Потом меняешь все местами, принимаешь на себя всю ответственность, всю вину за то, что родители тобой недовольны. Плохие не они, плохая ты. К пяти годам от роду эта мысль ложится в основу всей системы твоих представлений о мире: да, ты плохая, и ничего, кроме порицания, не заслуживаешь. И чем в большей степени твое семейство поражено этой болезнью, тем глубже в тебя въедается мысль о том, что с родителями все в порядке, и тем больше ответственности ты берешь на себя, тем более неправой ты себя чувствуешь и считаешь.
Такой парадоксальный образ мысли мы называем «комплексом черной магии». Это искаженное представление о действительности, в основе которого лежат детские фантазии о том, что ты обладаешь сверхъестественной способностью творить зло. Если родители кричат друг на друга – виновата ты. Если они бранят тебя, значит они лучшие родители в мире. Если они пьют, это вовсе не означает, что они алкоголики; это значит, ты виновата в том, что они несчастны. Если твой отец обращается с тобой безжалостно и грубо, ты боготворишь его и во всем винишь только себя.
Когда ты становишься взрослой, комплекс черной магии продолжает проявляться в каждой области твоей жизни. Если муж тебе изменяет или, скажем, флиртует на вечеринках с другими, ты отнюдь не считаешь, что он какой-нибудь бабник. В этом виновата ты, потому что ты недостаточно хороша собой. Ты оказалась в постели с мужчиной, с которым случайно познакомилась на вечеринке. После этого он не звонит и больше не появляется. Ты не хочешь признаться себе, что или он негодяй, или он так и думал переспать с тобой всего одну ночь – как, впрочем, и ты с ним, – и на этом всё. Но ведь надо же – ты страдаешь. Ты что-то не то сказала. Ты не показалась ему интересной. Тебе надо было надеть другое платье. Ты недостаточно хорошо смотрелась. Ты не понравилась ему в постели.
Самоотрицание, ловушка больного воображения и комплекс черной магии искажают твои представления о жизни и твой жизненный опыт.
Больное воображение и комплекс черной магии порождают синдром.
ВНУТРЕННИЙ РАСКОЛ: ИГРА В ПРЯТКИ
«Ты плохая, ты должна перемениться, стать лучше».
«Не станешь как я, не смогу и любить тебя».
К тому времени, как тебе исполняется пять, ты уже кое-что поняла. Ты уже боишься быть собой: ведь стоит хоть как-то проявить себя, свою индивидуальность, тебя тут же наказывают. И ты нашла иной стиль поведения. Ты предала свою индивидуальность, ты стала приспосабливаться к условиям игры. Для того, чтобы выжить, ты отказалась от самой себя. Ты похоронила все свои личные чувства, мысли, желания, нужды, ты задушила их в себе, заставила их замолчать, упрятала их подальше, научилась отрицать само их существование.
«Я не могу быть тем, что я есть на самом деле. Это небезопасно. Стоит мне только попытаться проявить свое «я», у меня возникает масса неприятностей. Лучше, чтоб никто не видел, кто я есть на самом деле, тогда не будет больно. Если не покажу, что чувствую, все будут считать, что со мной все в порядке».
Покончив с этими рассуждениями, ты пытаешься представить себе, чего же они все хотят. Тебе очень хочется чтобы тебя похвалили. Ты из кожи вон лезешь, лишь бы доставить удовольствие своим близким. И таким образом, чтобы больше не чувствовать себя вечно неправой, между собой и возможной критикой в твой адрес, ты выстраиваешь мощную стену.
И вот с этих самых пор начинается игра в прятки. Твое внутреннее «я», назовем его душой, очи твоего разума, твое эго, духовный центр твоей личности, высшее «я», истинное «я», то, что имеют в виду, когда говорят тебе «ты», – отныне становится под запретом и всячески подавляется.
Теперь верх берет другое твое «я», твое больное «я». Твои трудности как раз и начинаются, когда это больное «я» начинает пожирать «я» истинное. Отныне именно оно правит бал: оно развернуто в сторону внешнего мира, оно постоянно ищет одобрения извне; от всех и каждого оно отчаянно требует любви; оно стремится во что бы то ни стало понравиться другим; оно постоянно в чем-то нуждается; оно ничем не защищено; оно исполнено ненависти к самому себе; оно отрицает наличие у себя каких бы то ни было достоинств. Это «я» ощущает себя как нечто пустое и недостойное любви. К пяти годам ребенок из больной семьи уже просто неспособен не предать свое истинное «я», у него уже не остается ничего, что бы можно было противопоставить бессознательной тяге взращивать в себе больную личность.
Ты подавляешь в себе свое «я» и в результате получаешь болезнь.
ТЫ УТРАТИЛА ЭТО УДИВИТЕЛЬНОЕ ОЩУЩЕНИЕ ЛЮБВИ КО ВСЕМУ НА СВЕТЕ
Меня вдруг осенило, что все люди – все женщины – не такие, как я. Они умеют чувствовать – а я нет.
Мэрилин Монро
Спроси себя, как ты чувствуешь? Этот вопрос может поставить тебя в тупик. Ты неспособна ответить на него. Ты похоронила в себе все свои чувства, ты понятия не имеешь, что значит чувствовать. Еще ребенком ты поняла, что чувствовать и выражать свои чувства небезопасно. «Терпеть не могу сидеть над уроками, когда все дети играют во дворе». «В этом платье я чувствую себя неловко, цвет не нравится, да и вообще я в нем похожа на чучело», – таковы твои чувства. Но тебе говорят: «Ты должна надеть это платье, кому я его купила, как не тебе? Я не хочу за тебя краснеть, вечно ты создаешь проблемы, вечно споришь!»
К пяти годам от роду ты уже больна, ты уже успела похоронить, задавить все свои чувства: ощущение того, что жизнь прекрасна, ощущение счастья, чувство любви, чувство ненависти, чувство гнева. И это сделало тебя ранимой, уязвимой для всякого неодобрительного взгляда, всякого слова критики, малейшего выражения неприязни.
И став взрослой, ты продолжаешь нести в себе эту болезнь: ты давно забыла, ты неспособна понимать, что значит чувствовать себя лишенной способности любить самое себя, ты и представить не можешь, что достойна получать любовь. Ты предала самое себя… свою способность чувствовать, переживать, кроме, быть может, случайных вспышек гнева, приступов страха или тревоги. Большую часть своей жизни ты ощущаешь лишь, что все твои чувства пребывают в состоянии некоего оцепенения. Ты постоянно ждешь от жизни всего самого худшего. С той самой минуты, как ты утратила это удивительное чувство любви к самой себе и похоронила в себе все чувства по отношению к другим, ты стала больна.
Похоронив свое «я», подавив в себе все свои чувства, ты создала в своей душе черную дыру – вот в чем причина твоей болезни.
ЧЕРНАЯ ДЫРА
Что я такое? На что я способна? Я – пустое место. Пустое место, и ничего больше. У меня в душе пустота!
Мэрилин Монро
У ребенка, страдающего этим недугом, остается единственный способ выжить: он должен отказаться от всех своих личных чувств, всех своих мыслей, всех своих желаний. И ты хоронишь их, хоронишь глубоко внутри, так что и сама порой не подозреваешь об их существовании. С этого времени ты ощущаешь в душе лишь одну пустоту, бездонную пропасть, черную дыру. Там ничего нет. Там никто не может найти себе приюта.
А когда ты становишься взрослой, мысль об этой черной дыре наводит на тебя ужас. И всю свою жизнь ты только и занимаешься тем, что пытаешься заполнить ее: чем угодно, лишь бы не ощущать этой леденящей пустоты, несущей тебе боль. Чего только ты не делаешь, чтобы избавиться от этой боли, чтобы хоть на минуту, на час, на день, на неделю заставить ее утихнуть. Ты хватаешься за все, лишь бы помогло, за все, что сулит хоть какую-то надежду на облегчение. И вот тут начинается зависимость. Без этого ты уже не можешь. Просто не можешь жить, и все тут. И пускай от этого тебе бывает плохо – это всё-таки лучше невыносимого ощущения абсолютной пустоты в душе.
Всегда мне было как-то неуютно в этой жизни. Что-то со мной было не так. Может, потому что мать родила меня раньше времени. К тому же она или он, или оба, или кто-то еще, заботящийся о моем воспитании, – все они не справились со своей ролью. Они упустили самое главное – мой внутренний мир. Лишь мужчины, которые со временем стали появляться в моей жизни, обращали на это внимание. Так вот, все они, как один, рано или поздно говорили примерно следующее: «Послушай, в чем дело? Ну почему ты так не веришь в себя, в свои силы? У тебя что, нет собственной личности? Хватит уже жить только за счет моей. Думаешь, охота быть рядом с женщиной, которая сама не знает, что она такое? Мне нужен друг, а не паразит». После неизбежного разрыва я всегда пытаюсь заполнить образовавшуюся черную дыру едой и всякий раз прибавляю в весе не меньше тридцати фунтов. Но и еда не помогает. Вдобавок, кому я стану нужна, если совсем растолстею?
С. И.
Взрослый человек, пораженный этой болезнью, подавивший, глубоко упрятавший в себе все свои истинные чувства, дает другому неограниченную над собой власть. Тебя начинает преследовать навязчивая идея, ты начинаешь бредить о нем, о своем принце, и эта идея становится для тебя последним прибежищем. Ты грезишь о красавце на белом коне, который заключит тебя в свои объятия, который избавит тебя от одиночества, от душевной пустоты, от самой себя, и тогда твоя жизнь превратится в сплошное счастье. День и ночь ты проводишь в мечтаниях о нем, неважно, выдуманном или существующем на самом деле. Он, конечно же, спасет тебя, он избавит тебя от твоей черной дыры. Все свои силы ты бросаешь на то, чтобы стать похожей на него; чтобы во всем быть, как он: его любимые занятия становятся твоими любимыми занятиями; его спортивные увлечения станут твоими увлечениями; ты станешь ходить только в те рестораны, в которые ходит он; ты станешь жить его интересами, ты усвоишь его вкусы; в конце-концов, вся его личность станет твоей личностью, ты превратишься в его alter ego. Тебе звонят друзья, чтобы узнать, как у тебя дела, а в ответ слышат: «У Джона все отлично! А его новый проект – там столько интересного! И вообще его дела идут в гору. Я купила ему новую рубашку – пять магазинов обегала – с таким длинным воротничком, нигде не могла найти. Надеюсь, ему понравится. Как ты думаешь, ему такая пойдет? Мне кажется, очень».
Чем большую пустоту ты ощущаешь в груди, чем сильнее твое отчаяние, тем большую ты чувствуешь потребность бежать от самой себя, тем в большей степени ты растворяешься в других или же прибегаешь к иным средствам. Наркотики. Еда. Алкоголь. Секс. Ненужные траты. Работа. Неважно, всё вместе или по отдельности. Все что угодно, лишь бы черная дыра не поглотила тебя живьем.
И всякие поиски средства избавления в подобной ситуации – бесплодные поиски; это порочный круг. Ты уже неспособна отделить собственные чувства от чувств других, ты попадаешь от них в зависимость, ты начинаешь питаться только ими. Сама же чувствуешь как бы оцепенелость в груди, замороженность, ощущаешь себя мертвой изнутри, одинокой и всеми покинутой. Твоя жизнь становится бесконечным бегством от самой себя… бесконечным, потому что это бег по кругу; ты пытаешься наполнить бездну внутри себя богатствами чужой личности, чужой души, свою же собственную не принимаешь в расчет. Ты чувствуешь себя опустошенной, порочной, неисправимой грешницей, духовным банкротом, впереди у тебя была целая жизнь, и ты собственными руками погубила ее.
Черная дыра в душе – вот еще один признак твоей болезни.
НЕНАВИСТЬ К САМОЙ СЕБЕ:
СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ! СКАЖИ
ДА ВСЮ ПРАВДУ ДОЛОЖИ
Стоит мне посмотреть в зеркало, как я вижу одни лишь недостатки. Все эти жалобы, все эти причитания перед зеркалом стары как мир, и я повторяю их ежедневно и по многу раз: «Какая я все-таки толстая»; «И почему это я уродилась не с прямыми волосами?»; «Ну зачем мне такие большие бедра?» А теперь приходится уже добавлять: «Ага, появляются морщины». «Боюсь, придется лечь на операцию, удалить лишний жир»; «Ах, если б хватило денег на пластическую операцию, как бы здорово я выглядела!» Когда мне делают комплименты, говорят, что я красива, мне кажется, эти люди сошли с ума.
Карен
Твои родители не смогли передать тебе дар любви -безоговорочной любви. Тебя не признавали, тебя не поддерживали и не поощряли, ты никогда не слышала в свой адрес слов одобрения или признательности. Ты никогда не испытывала чувств, выраженных в словах: «Ты такая замечательная…"; „Я тебя так люблю…"; «Какая ты красивая…“ – где под словом «ты» всякий раз подразумевалось «такал, как ты есть».
Вместо этого в качестве точного отражения того, кто ты есть на самом деле, ты слышала лишь отрицательные суждения и сплошную критику – и все это прочно поселилось в твоем сознании.
«Ты не права»; «Ну что в тебе хорошего?»; «Вечно ты делаешь все не так»; «Вот была бы ты такой-то и такой-то, я бы, может, и полюбила тебя…"; «Да кто ты вообще такая?»; «Ну как тебя такую можно любить?»
К пяти годам от роду ты оказалась пленницей, окруженной удушливой атмосферой всеобщего отрицания твоего права быть собой, жертвой дисфункциональных законов, царящих в вашей семье. В тебя буквально вдолбили стереотип ненависти к самой себе.
Когда же ты стала взрослой, душевный орган, отвечающий за любовь к самой себе, оказался парализованным, поэтому лишь ненависть к себе стала определяющим образом твоих мыслей, твоего бытия, доминирующим началом твоей личности. Неважно, какова ты внешне на самом деле, но тебе-то кажется, что ты уродлива. Неважно, чего ты достигла в жизни – ты ощущаешь постоянное недовольство собой. Единственные чувства, которые для тебя хороши – нехорошие чувства. Единственные чувства, с которыми тебе удобно – отрицательные чувства. Единственное чувство, которое ты способна воссоздавать снова и снова, – чувство собственной приниженности. Ты недостойна любви, с тобой что-то не так, ты просто не заслуживаешь быть любимой.
«Я слишком толстая». «Я не женщина, а кожа да кости». «Я просто безобразна». «Вечно я все делаю не так как надо». «Надо было быть осторожнее». «Я сказала что-то не так». «Ну почему я не блондинка?», «Ну почему я не брюнетка?» Вот если б ты стала другой, если б ты стала лучше, чем ты есть теперь, жизнь бы, несомненно, удалась.
Ненависть к самой себе разрушает, подрывает самые основы твоей жизни во всех ее областях: ты не уверена в себе, ты всегда ожидаешь от жизни только худшего, ты излишне драматизируешь свои ошибки и недостатки, у тебя и в помине нет чувства самоценности и достоинства, ты чувствуешь отвращение к собственному телу и внешности; ты вечно придираешься к самой себе; самые незначительные свои недостатки заставляют тебя содрогаться от ужаса; ты игнорируешь любой комплимент, обращенный к тебе, потому что ни один из них не вписывается в твою систему отрицательной самооценки. Каждый день для тебя – битва, которую тебе непременно нужно проиграть, чтобы ощутить победу. Ты чувствуешь себя хорошо, только когда тебе плохо.
Ненависть к самой себе – еще один признак болезни.
«НЕ КОРИ ТЫ СЕБЯ, НЕ БРАНИ!»
Но, не стоит ненавидеть себя еще больше лишь за то, что ты только что о себе узнала; узнала, как сильна в тебе ненависть к себе самой. Это легче всего, тем более, что это чувство и так постоянно с тобой. Вместо этого попробуй понаблюдать за собой: часто ли ты критикуешь себя в течение дня – но не кори себя за это.
КАЛЬКА БОЛЕЗНЕННОЙ ЛЮБВИ
Став взрослой и продолжая нести в себе болезнь, ты попадаешь в порочный круг, вновь и вновь во имя любви создавая ситуацию, когда твою любовь отвергают. Отказ любить для тебя равносилен любви. Ты способна выбирать лишь партнеров, которые отвергают тебя и твое чувство; отказ принимать твою любовь странным образом привязывает тебя к твоему избраннику – подобно тому, как в детстве ты была привязана к родителям. Тебя привлекают лишь те люди, которые отвергают тебя, и чем меньше они тебя признают, тем сильнее ты их любишь, тем ярче работает твое воображение, тем с большей силой тобой овладевает навязчивая идея, тем крепче ты привязываешься к своим фантазиям – повторяется все то же самое, что было и в отношениях с родителями.
Неприятие любви рождает любовь. Чем более далеким от тебя, недостижимым является объект твоего чувства, чем энергичней он отказывает тебе в своих чувствах, тем глубже твоя любовь, тем выше пьедестал, тем сильнее навязчивая идея. И вся эта твоя больная любовь есть не что иное, как калька всех твоих отношений с людьми, начиная с пятилетнего возраста.
Калька болезненной любви: чем меньше любит, тем больше нравится.
УРАВНЕНИЕ БОЛЕЗНЕННОЙ ЛЮБВИ
В детстве родители лишили тебя своей безоговорочной любви, что породило в тебе чувство неспособности ощущать любовь, неспособности с благодарностью принимать чужую любовь, неспособности любить себя, неспособности любить кого бы то ни было, кроме тех, кто не принял тебя и твою любовь. Это болезнь.
Твои болезненные отношения с родителями, пораженными той же болезнью,
плюс их неспособность поделиться с тобой своей безоговорочной любовью,
плюс твоя фантастическая привязанность к ним,
плюс комплекс черной магии,
плюс калька болезненной любви,
плюс черная дыра,
плюс твоя предрасположенность к отвергающим тебя и к боли, которую они причиняют тебе,
плюс твоя неспособность любить себя – ВОТ ЧТО ТАКОЕ ТВОЯ БОЛЕЗНЬ.
ЧТО ТАКОЕ БОЛЕЗНЕННАЯ ЛЮБОВЬ?
Болезненная любовь представляет собой эмоциональное заболевание. Это благоприобретенный стиль саморазрушительного самодеструктивного поведения, это особая система убеждений, способствующая саморазрушению субъекта; состояние сознания, при котором субъект отвергает свое истинное «я», подавляет в себе все то, что он есть на самом деле, замещая ложным содержанием, т. е. тем, чем он на самом деле не является; при этом происходит замещение непосредственного чувства предубеждением; отказ от своего внутреннего «я» и своих внутренних потребностей; подмена их внешней системой оценок; это ловушка, в которую ты попадаешь, когда начинаешь жить и относиться к другим не с позиций собственной личности и собственных желаний и нужд, но с позиций того, что, как ты думаешь, хочет от тебя или думает о тебе другой человек. Это извращенный образ мысли, это целая система ложных убеждений, суть которой сводится к тому, что любовь можно завоевать лишь не являясь тем, что ты есть на самом деле, и, наоборот, если будешь всегда оставаться собой, неизбежно ее потеряешь.
Эта болезнь навязывает тебе ложную модель поведения: в детстве у тебя выработалась потребность заслужить одобрение осуждающих тебя родителей; теперь она сменилась потребностью заслужить одобрение отвергающего тебя партнера.
«РАССТРОИЛАСЬ? – НИЧЕГО СТРАШНОГО, ЭТО НОРМАЛЬНО»
Возможно, тебе стало страшно, возможно, ты расстроилась, рассердилась или даже была потрясена. Возможно, ты все еще не согласна с тем, что только что прочитала. Но не забудь вот что: впервые в жизни ты задумалась обо всем этом. Прошу тебя, не тревожься. Что бы ты ни думала по этому поводу – это нормально. Не останавливайся. Читай дальше. Осознание причин твоей болезни есть первый и чрезвычайно важный шаг к выздоровлению. Тебе нужно пройти через все это, и мы уверены: у тебя получится.
Излечение возможно. Ведь и ребенок не сразу учится ходить. Ты можешь преодолеть свой синдром.
РАЗБИТЬ СКОРЛУПУ
Разбить твою скорлупу – вот задача, которая будет решаться в этой главе. Ты так долго amp;ъ\па. больна и несчастна, что пристрастилась ко всему, что способно заполнить черную дыру в душе; ты готова хвататься за все, лишь бы избавиться от ощущения пустоты, ощущения собственной неполноценности, ощущения того, что ты недостойна быть любимой. Следующим шагом на пути к выздоровлению должно стать осознание твоих, как мы их называем, великих отдушин. Беда только в том, что эти отдушины могут дать обратный результат, загнать тебя в ловушку, добавить тебе проблем и вызвать еще большую ненависть к себе, причинить еще большую боль. Это обычно бывает, когда на пути к выздоровлению возникают какие-либо препятствия, особенно когда ты начинаешь сама себя обманывать: «Ну нет, я вовсе не алкоголичка, и не обжора, и не наркоманка, и не трудого-личка, и вообще я вовсе не так уж привязана ко всем этим дурным привычкам; в любой момент я могу от них отказаться».
СЕКС, НАРКОТИКИ И РОК-Н-РОЛЛ
Романофф вспоминает:
Выпив шампанского и водки, Мэрилин часто принимала и снотворное… Помню, Мэрилин жаловалась, что ее организм привык к этим таблеткам, и они ей уже не помогают. Бывало вечером, еще нет и девяти, а она уже проглотила парочку; в результате, к ночи у нее в крови уже бродит роковая смесь спиртного и снотворного…
Психиатр Мэрилин, д-р Гринсон, писал одному из своих коллег: «Помимо всего прочего я пытаюсь помочь ей избавиться от чувства одиночества, а для этого ей необходимо избегать наркотиков, а также людей, которые дурно на нее влияют, с которыми она связана, в некотором роде, садо-мазохистскими отношениями…»
Непрекращающиеся тревоги, подавляющие страхи, чувство одиночества, собственной никчемности, постоянное ощущение какой-то опасности – эти ощущения становятся твоими постоянными спутниками; сколько ты себя помнишь, они всегда идут следом за тобой. Ты сама себе отвратительна, тебе не дает покоя мучительное ощущение черной дыры, пустоты в душе – ты начинаешь искать чем облегчить эту боль, ты готова на что угодно, лишь бы тебе стало легче, лишь бы избавиться от нее, бежать, укрыться; ты хватаешься за все, только бы помогло. Но действие всякого средства когда-нибудь да кончается, и ты снова прибегаешь к нему, и еще, и еще. Чтобы заглушить боль, тебе мало уже прежней дозы, ты начинаешь злоупотреблять своим средством. И тут ты попадаешь в порочный круг: чтобы избавиться от боли, употребляешь свое средство, но стоит ослабеть его действию, боль усиливается, значит нужно принять еще – вот здесь и возникает зависимость.
В детстве первым и испытанным средством подавления боли, был, возможно, шоколад. К тому времени, как ты стала взрослой, прибавилось еще несколько способов. Ты с ума сходила по мальчикам. Потом пришло познание алкоголя. Потом – наркотики. Разного рода пилюли. Секс. С партнером или без.
Когда ты стала взрослой, главным способом подавления боли стала твоя связь с партнером, который отвергает и унижает тебя, который в каком-то отношении стоит на недостижимом для тебя уровне, который, так сказать, недоступен для тебя. Только так ты можешь избавиться от пустоты, заполнить черную дыру в своей груди – растворившись в другом, подменив свое существование его существованием, свою, мучительную для тебя действительность, на ту действительность, в которой живет он. Весь драматизм собственной ситуации ты переживаешь крайне болезненно: если волнуешься, то на грани потери сознания, если возбуждена, то едва способна контролировать себя; выброс адреналина превышает все мыслимые нормы. В результате ты попадаешь в зависимость.
Но эта зависимость перекрывается другими зависимостями. Чего только ты не перепробовала! Лишь бы работало, лишь бы помогало. Ты используешь все, что только можно достать. Тобой овладевает навязчивая идея: тебе непременно нужно достать то-то и то-то, а от того-то тебе непременно нужно избавиться. Ты можешь быть одновременно: сексоголиком, обжорой, алкоголиком, наркоманом, трудоголиком, и в то же время злоупотреблять лекарствами и всякими другими веществами, страдать несчастной страстью транжирить деньги по поводу и без повода. Ничто не встречает у тебя отказа – во всем ты отчаянно ищешь немедленного удовлетворения.
Ты кружишь в порочном круге, пытаясь избавиться от черной дыры в душе, от старой боли, создавая себе условия для новой. Добившись облегчения, ты всякий раз с треском падаешь вниз и чувствуешь себя еще более подавленной, ощущаешь еще большую тревогу, – это похмелье, это «отходняк», это в душе у тебя играет мелодия вечного блюза на слова: «ах, зачем я сделала это». И чем больше ты прилагаешь усилий, тем меньших достигаешь результатов.
АХ, МАЛЬЧИКИ, МАЛЬЧИКИ!
В подростковом возрасте только у меня одной не было своего мальчика – у всех остальных кто-нибудь да был. Когда мне было пятнадцать, я до безумия влюбилась в мальчика лучшей своей подружки; его звали Джефф. Я по нему буквально с ума сходила. Целых два года я думала только о нем. Я всюду таскалась за ним, как собачонка, радуясь каждой косточке, которую ей бросят: я тоже была счастлива каждым словом, которое он бросал мне. А вот моей подруге он не очень нравился, и скоро она ушла от него к другому. В ту осень я поступила в колледж. И первым, кто приехал туда навестить меня, был Джефф. Я никак не могу это объяснить, но как только он сказал, что любит меня, я почувствовала к нему чуть ли не отвращение. Я сама себе удивлялась: как могла я потратить столько лет на такое ничтожество?
С. И.
К тому времени, как ты становишься подростком, болезнь уже успевает глубоко внедриться в твою душу: равнодушие пробуждает в тебе чувство; тот, кто отвергает твое чувство, тем самым усиливает его; для тебя оно равносильно любви. Первая любовь – чувство всегда очень большое, и здесь ты сразу же бессознательно переносишь ощущения, связанные в твоем сознании с родителями, на партнера. В качестве объекта своего чувства ты всегда выбираешь некий недостижимый для тебя идеал, а если это реальный человек, то это именно такой, который не может принять твоей любви, причем свой выбор ты делаешь совершенно бессознательно. Человек, который не может любить тебя, пробуждает в тебе те же чувства, которые ты испытывала в детстве. А ты была нехорошей, дрянной, вечно неправой и недостойной любви девчонкой. Чем энергичней он отвергает тебя и твою любовь, тем сильнее ты жаждешь его. Чем недоступней он для тебя, тем желаннее, тем крепче тобой овладевает навязчивая идея заполучить его во что бы то ни стало. Ты способна грезить о нем по двадцать пять часов в сутки, пытаясь заполнить черную дыру в душе и напрочь забывая о себе.
«Только бы он меня заметил, мне ничего больше не надо для счастья». «Ах, если бы он позвонил и назначил мне встречу – все мои проблемы исчезли б, как дым».
Обретение «его» становится для тебя средством бежать, избавиться от своего больного «я». «Он» становится твоим идолом, твоей навязчивой идеей. Подобно поискам святого Грааля, погоня за «ним» с самого начала обречена на провал – и неважно, что ты свято веришь в то, что «он» непременно спасет тебя. Тебе неизбежно попадется именно такой «он», которого кроме спорта больше в жизни ничего не интересует, или, скажем, человек слишком для тебя старый, или же наоборот, слишком молодой, или женатый и любящий свою жену и семью. Ты начинаешь повсюду преследовать его, звонишь ему, если на то хватает смелости, а если не хватает – страдаешь; ты становишься ходячей энциклопедией всевозможных знаний о нем, его привычках и интересах, грезишь о нем наяву, всю жизнь свою ты посвящаешь только ему.
Когда же случается неизбежное, и твои сверхчеловеческие усилия заставить его полюбить тебя, – да что там! хотя бы обратить на тебя внимание, сказать «привет!» при встрече – заканчиваются ничем, ты впадаешь в депрессию и погружаешься в еще большие пучины отчаяния. Для тебя наступил конец света. Что же такое происходит, в чем дело? Почему он тебя не любит? Во всей школе ты единственная девчонка, у которой нет парня. Ты остаешься лицом к лицу со своими фантазиями, и нет никого рядом, кто мог бы пригласить тебя пойти куда-нибудь погулять. Подавленная, несчастная, одержимая своей навязчивой идеей, ты сидишь у телефона и ждешь звонка, но он так и не звонит; ты выплакала все глаза; днем ты спишь, а ночью тебе никак не заснуть. Ты предаешься неумеренному обжорству, ты непрерывно куришь, начинаешь нюхать какую-нибудь дрянь, пить, остаешься два раза подряд на второй год, и наконец совсем бросаешь школу; ты неспособна учиться дальше. Возможно, ты подумываешь о самоубийстве, не в силах больше выдерживать эту ужасную боль, не в силах справиться с ней. Ты умираешь от любви и желания быть любимой, ты попалась в ловушку собственной болезни, отпечатавшей в твоей душе огненные слова: отвергает – значит ты его непременно должна полюбить. Но разве можно добиться любви от человека, который по разным причинам никак любить тебя не может. Твоя первая любовь остается без награды, и это естественно, так и должно быть, потому что ты больна.
И в то же самое время ты отвергаешь любые возможности, исходящие от вполне доступных для тебя партнеров. Этот слишком толст. Тот уж очень некрасив. А этот ску-уч-ный. А этот слишком хорош. А тот ростом не вышел. У каждого, кому ты нравишься или кто влюблен в тебя, ты находишь какой-нибудь недостаток. Ты становишься жертвой собственного неосознанного стремления найти себе «ровню», а все потому, что когда-то тебе не удалось заполучить «того самого» мальчика. А если ты все-таки остановила свой выбор на ком-то и у тебя появляется ощущение, что это единственный человек, которого ты смогла уловить в свои сети, ты казнишь себя за то, что тебе не досталось кое-что получше.
После всех твоих подростковых страданий характер болезни принимает устойчивые формы: тому, кого ты желаешь, ты не нужна, а тот, кому ты желанна, не нужен тебе.
НЕ ТОТ, ХОТЯ И ФЕДОТ
Летом 1948 года молодая вдова по имени Мэри Д'Обри, которая жила с матерью в Голливуде на Харпер авеню, как-то по ошибке забрела в спальню и увидела там своего брата Фреда, который нежился в постели с новой подружкой. «Привет!» – весело поздоровалась Мэрилин. – Что-то пить хочется, у вас в холодильнике случайно не найдется какого-нибудь сока?» Фреду Каргеру было тогда тридцать два, между ним и Мэрилин – десять лет разницы, и он был уже связан шатким браком с другой женщиной. На «Коламбия Пикчерс» он отвечал за музыку и был, кстати, неплохим композитором; его музыкальную тему из фильма «Отсюда к вечности» многие помнят до сих пор.
Мэрилин удалось создать с ним семью, и в первое время она была так влюблена, что у нее голова кружилась от счастья… так, по крайней мере, она потом рассказывала Бену Хекту… «Если бы тысяча критиков объявили меня величайшей киноактрисой в мире, я не была бы более счастлива, чем когда услышала от него, что он меня любит…»
Когда Мэрилин плакала, он обычно говорил: «Вечно у тебя глаза на мокром месте. А все потому, что мозги куриные. Вот фигура – это да, а мозги – не мозги, а какие-то зародыши».
Ты становишься взрослой, прошлое успело оставить в твоей душе рубцы, тебя не перестает преследовать призрак прежних нездоровых отношений с близкими, ты полностью во власти своей зависимости: тебя все время тянет к мужчинам, которые никак не могут быть с тобой, которые для тебя недоступны или которые отвергают тебя и твои чувства.
Если думаешь что это – «он», можешь не сомневаться: вовсе даже наоборот.
Если тебя влечет к нему и ты сама не знаешь, почему, значит он непременно женат. Или женат, но скрывает. Или все еще не разведен, хотя и живет с женой раздельно. Или только что развелся. Или только что разошелся. Или разводится. Или женился с горя от несчастной любви. Или у него есть подружка и самые серьезные намерения по отношению к ней. Или он бабник. Жиголо. Закоренелый холостяк. Или трудоголик. Или женоненавистник. Или алкоголик. Или грубиян и нахал. Или человек, для которого все остальные – лишь средство. Или карьерист. Или торговец наркотиками. Или неисправимый игрок. Или бисексуал. Или моральный урод. Или изгой. Или же, наконец, человек, который просто приходит и уходит.
КЛУБ ГРАУЧО МАРКСА
У людей пораженных этой болезнью, вырабатывается двойной стандарт. Лавиной камнепада ты обрушиваешься на одних и отвергаешь других, унижаешь, топчешь ногами всякого, кто посмел усомниться в том, что ты не достойна любви, в том что ты ее не заслуживаешь, – это убеждение ты впитала с молоком матери. Ведь столько энергии ты вложила в чувство ненависти к самой себе – откуда же взять способность с благодарностью принимать любовь других? Подобных людей мы называем «членами клуба Граучо Маркса», памятуя его широко известное двустишие: «Не вступлю в ваш чертов клуб, раз не даете мне отлуп».
Ты даешь от ворот поворот любому, если это приличный человек или просто хороший парень. У тебя на таких аллергия. Ты от них не тащишься, как тащишься от негодяев и мерзавцев. Наоборот, они наводят на тебя отчаянную тоску; что-то в них есть такое, что вытаскивает наружу все самое худшее в тебе: они тебя раздражают; тебе с ними смертельно скучно. Они вызывают в тебе злость просто потому, что существуют на земле и коптят небо. Такому человеку ты не даешь ни одного шанса, а уж о свидании вообще не может быть никакой речи. Ты становишься потрясающе изобретательна, ты находишь тысячи отговорок, тысячи поводов, чтобы придраться, тысячи уловок, лишь бы только от него избавиться: «Сексуально он никакой», «Он не умеет одеваться», «Он ничего не достигнет в этой жизни», «Он, конечно, богат, но так вульгарен», «У него совершенно нет вкуса – что за обстановка в его квартире!» «Он недостаточно красив», «Он из не очень порядочной семьи».
Ты видишь одни только недостатки или сама их придумываешь, ты придираешься к внешнему и несущественному, к таким вещам, которые тут же оправдала бы или даже не заметила, догадайся он отнестись к тебе хотя бы с легким пренебрежением. Но если он совершает-таки трагическую ошибку и старается тебе понравиться или, о ужас, влюбляется и выражает желание как эмоционально, так и сексуально разделить с тобой свои чувства, ты готова разорвать его на клочки. Ты заставляешь его дорого платить за собственную глупость, всячески унижая и оскорбляя его; ты ищешь любой повод для ссоры; что бы он ни сказал, ты тут же вступаешь с ним в спор. Ты удивительно искусно умеешь превращать его любовь и восхищение в собственные презрение и ненависть, так что в результате он оставляет тебя в покое, и вся вина за это падает только на него.
Джонни Хайд, весьма влиятельный человек в мире кино, был старше Мэрилин на тридцать лет и питал к ней гораздо более сильные чувства, чем она к нему. Именно Хайд помог ей получить небольшую, но очень серьезную роль в «Асфальтовых джунглях» Джона Хьюстона; именно он всячески расхваливал ее таланты перед всеми более или менее известными продюсерами Голливуда; именно он устраивал так, что ее видели на всех вечеринках, где встречаются нужные люди.
«Доброта – самое странное, что замечаешь в любовнике, – да и вообще в любом человеке, – вот что писала она о Хайде. – Ни один мужчина в жизни не глядел на меня такими добрыми глазами… Он один прекрасно знал о той боли, о том отчаянии, которое я носила в душе. Когда он обнимал меня и говорил, что любит, я знала, что это правда. Никто и никогда не любил меня так, как он. И всем своим сердцем я желала бы отвечать ему тем же… Но заставить себя полюбить для меня было все равно, что заставить себя полететь, как птица».
Мэрилин Монро
Он говорит, что позвонит тебе в семь, а когда он действительно звонит ровно в семь, ты начинаешь злиться. «Опять заскулил! Так я и знала – вечно одно и то же! Терпеть его не могу. Ведь звонил уже сегодня, целых два раза, опять извинялся, опять хныкал, мол, ему без меня скучно!…» Ты сама не замечаешь, как превращаешься в стерву и заставляешь его пожалеть о своем звонке.
Тебе легче умереть, чем оказаться с ним в постели. Хитрость твоя не имеет себе равных: всякий раз ты выдумываешь новые отговорки, лишь бы избежать встречи с ним, начиная со старого, как мир, мол, «У меня болит голова» и многочисленных вариантов: «Извини, у меня как раз теперь месячные…», «Мне что-то нездоровится, наверно, я съела что-то не то…», «Я была у гинеколога и жду результатов анализа, буквально с минуты на минуту…»
А вот когда какой-нибудь негодяй, в которого ты втрескалась по уши, позовет тебя провести с ним пару недель в его жалкой лачуге без горячей воды где-нибудь в Вайоминге, да еще предложит оплатить свою долю за дорогу и питание, ты прямо ждешь не дождешься отъезда. И тебе плевать, что ты до мозга костей городская и боишься змей. Ты же любишь его и готова на все.
Несколько месяцев я бегала за Билли как собачонка; я так в него влюбилась, что кроме него ни о чем думать не могла, а он не хотел меня видеть и все время избегал, и страсть моя от этого становилась еще жарче. Но вот однажды он на несколько недель куда-то уехал, сказав мне, что ему нужно побыть одному. Я чуть с ума не сошла, так беспокоилась, чтобы с ним ничего не случилось. А вдруг он больше никогда не вернется? Вдруг он встретил другую? Наконец он приехал, позвонил и пригласил в наш любимый бар, а когда мы встретились, сделал мне предложение. У меня в груди будто выключатель какой-то щелкнул: там все мгновенно погасло. Я с отвращением смотрела на него и недоумевала, как это я могла любить его. Я ему ответила, что не хочу его больше видеть.
Александра
Двойной стандарт и все вытекающие из этого последствия подрывают, а затем вовсе уничтожают любую возможность нормальных отношений с мужчинами, любую возможность быть любимой.
АНАТОМИЯ НЕЗДОРОВЫХ СВЯЗЕЙ
Ступень 1 Роковое влечение
Когда (Артур) Миллер познакомился с Мэрилин, он уже был женат на овдовевшей брюнетке с двумя детьми, которая была на год моложе его… Камерон Митчелл вспоминает… как они с Мэрилин шли куда-то пообедать, и вдруг Мэрилин резко остановилась. В нескольких шагах впереди стояли двое: (Элия) Кэзан и Миллер – облокотившись на решетку летнего театра. Миллер выглядел этаким неуклюжим гигантом; он не отрываясь смотрел прямо в глаза Мэрилин, и она не удержалась и спросила у Митчелла, кто это такой. Митчелл чуть ли не на ходу представил их друг другу…
На той же неделе Мэрилин и Миллер снова встретились. Дело было на одной вечеринке… Она неожиданно куда-то исчезла, а потом опять появилась уже часа в четыре утра; ее так и распирало желание с кем-нибудь поделиться. Вот что рассказывает Наташа Лайтесс: «Не часто я видела ее такой довольной… она сняла туфлю и пошевелила большим пальцем. «Наташа, – сказала она, – я встретила человека… Ты не представляешь… Видишь мой палец? Вот этот палец? Он сел и взял меня за палец. То есть, я села на тахту, а он сел рядом и взял меня за палец. У меня было такое ощущение, будто я на всей скорости врезалась в дерево! Представляешь! Или как стакан холодной воды, когда лихорадка»".
Наташа Лайтесс добавила, что «уже после первой встречи с Миллером можно было наверняка сказать, что Мэрилин влюбилась по уши».
В ту самую минуту, как ты увидела его, он становится предметом твоих тайных желаний; тебя влечет к «нему» с такой силой, что дух захватывает, так бабочка летит на свет лампы; у тебя такое чувство, будто в крови идет химическая реакция, – это влечение, которому невозможно противиться, влечение поистине роковое. Оно, как искра, воспламеняет все твое существо, потрясает его, как мощный удар тока. Адреналин выделяется с бешеной скоростью, кровь закипает в жилах, тебя трясет, ты вся трепещешь. Тело твое превращается в какое-то желе, коленки подгибаются, кружится голова. Он просто неотразим. Именно неотразим, и все тут. Он – тот самый единственный, живой ответ на все твои молитвы. Если он не станет твоим, твоя жизнь кончена. И ты уже слышишь в ушах звон свадебных колоколов.
С первой же минуты, с первой же секунды, как только ты увидела этого господина, все твое прошлое пробудилось в твоей душе. Его внешность, его поступки, его манера одеваться или манера держать себя, его жесты или улыбка, его глаза или губы – что-то тут есть такое, какая-то сила, что нажимает на спусковой крючок твоей памяти. Сама не сознавая того, ты видишь в нем человека, который телом, душой или разумом в чем-то похож на твоего отца, страдавшего, как и ты, тем же самым недугом. Твое бессознательное чувство выбирает его безошибочно: чтобы вытирать о тебя ноги, лучше него не найти.
И чем сильнее влечение, тем ярче напоминание о родителе, который тоже вытирал о тебя ноги; тем большая вероятность повторения все тех же отношений, тем глубже твои будущие страдания. Но ты слепа, ты не видишь надвигающейся беды, не отдаешь себе отчета в собственной потребности к саморазрушению. Тебе доставили персональную пыточную машину, и ты с восторгом суешь в нее голову. Мгновение – и ты с первого взгляда влюбилась в человека, который никогда не захочет по-настоящему обладать тобой, который никогда тебя не полюбит.
Сама причина, пробуждающая твое влечение, состоит в том, что подсознательно ты чувствуешь: ничего у тебя не выйдет, перед тобой еще один, который не способен дать тебе, чего ты хочешь. Ты выхватила его из толпы с безошибочной точностью. Да, это именно тот, с которым тебя ждут веселенькие деньки, но все тревожные сигналы ты оставляешь без внимания – ты слепа и глуха к ним. Вместо того, чтобы заставить тебя опомниться, они лишь подливают масла в огонь. Все твои подружки наперебой твердят: «Да это же подонок, держись от него подальше». Но ты-то уверена, что твоя Любовь способна творить чудеса, под твоим благотворным влиянием он непременно изменится. Он тоже порой не выдерживает, и у него прорывается: «Смотри, не связывайся со мной, пожалеешь». А ты думаешь: «Какой он милый, как он откровенен, как честен со мной». На какой-нибудь вечеринке он подходит к тебе и шепчет, что ты лучше всех, записывает твой номер телефона и обещает позвонить во вторник. И ты уже растаяла и не замечаешь, что он вьется вокруг чуть ли не каждой юбки и каждой что-то шепчет на ухо. Наконец он звонит во вторник, но не в ближайший, а две недели спустя. Все это время ты буквально не отходила от телефона, ты чуть не падаешь в обморок от каждого-звонка; но вот он наконец позвонил – и ты на седьмом небе от счастья.
Ступень 2 Несбыточные мечты
Теперь, когда ты нашла его, начинается преследование: всю свою энергию ты обращаешь на этого холодного, отстраненного человека; твои горячие, огромные, хотя и абсолютно нереальные надежды принимают уж совсем дикие размеры. Да, именно так и не иначе. Ты непременно выйдешь за него; либо за него, либо вообще ни за кого. Буквально на следующий день ты звонишь и приглашаешь его на завтрак или на обед, обещаешь приготовить что-то вкусненькое; зовешь его куда-нибудь на званый обед, на открытие выставки, куда угодно, лишь бы он пришел, лишь бы тебе с ним встретиться. Ты уже не способна ни о чем больше думать, только бы покорить его, заставить его влюбиться, поймать его на крючок. Тысячи планов, достойных самого Наполеона, теснятся в твоей голове. Ты шушукаешься со своими подружками, у каждого встречного просишь совета, как подцепить эту рыбку, и тебя не волнует, что рыбка эта – настоящая акула. Все твои дела, все твои мысли и планы вертятся вокруг него одного. С таким неистовством и страстью ты обрушиваешь на него свое внимание и любовь, что никого и ничего больше не замечаешь, а на себя и подавно махнула рукой. Как личность, ты просто перестала существовать. Ты – часть его, ты – его продолжение. Ты в нем растворилась без остатка.
И вот у вас начинаются отношения. И в тебе просыпается некое чувство ответственности за него. Да, у него есть кое-какие недостатки, кое-какие дурные привычки, его нужно развить, кое в чем заставить измениться, его нужно направлять, он так нуждается в заботе. Да-да, нужно все переменить в его жизни.
Ступень 3 Прораб великой перестройки
Тебя всегда влекут к себе лишь самые сложные случаи – тогда ты можешь взять управление на себя. Такой, каков есть, он не вполне хорош, бедняжка; а без твоей помощи он не может стать лучше. Его только нужно направить, и он переменится; в твоих руках он непременно станет – само совершенство. И как только он жил все эти годы без тебя? Как же ему повезло, что ты нашла его, причем, как раз вовремя, ведь еще не все потеряно. Он вполне достоин стать объектом перестройки, а место прораба, конечно, займешь ты.
ТЫ И ВРАЧ, И СИДЕЛКА
Принимая на себя роль врача, сиделки, залечивая сломанные крылышки своего подопечного, ты получаешь возможность бежать от самой себя и на какое-то время заговорить, заколдовать эту страшную черную дыру в душе. Все твое время теперь заполнено устройством распорядка дня твоего партнера, да и вообще всей его жизни. Любовь ты подменяешь самоотдачей; своим чрезмерным участием в его жизни ты пытаешься стать для него незаменимой. Для него ты делаешь то, чего никогда не могла позволить самой себе. Подумать только, что ты можешь получить взамен: вечную благодарность, бесконечные выплаты по процентам – ведь он будет любить тебя вечно.
У него неприятности? Ничего, у него есть нянька, которая о нем позаботится, залечит все его раны. Он как раз теперь разводится с женой, – как, должно быть, ему больно. И какая удача для тебя. Ну просто золотая жила. Только не ленись. Ты можешь стать для него служанкой, кухаркой, личным секретарем, который вдобавок бегает по магазинам и покупает ему все самое вкусненькое. Ты вьешь ему новое гнездышко; снимаешь для него квартиру, помогаешь ему переехать, приводишь к нему лучшего слесаря для смены замков, находишь психотерапевта, юриста – специалиста по разводам, а также три суперсовременные книжки о том, как пережить этот самый развод. Когда он переезжает, ты своими руками распаковываешь коробки, включаешь холодильник, относишь вещи в химчистку и покупаешь пылесос. С каждой, даже самой грязной, работой для него по дому, с каждым его поручением твои надежды растут: вот он посмотрит, какая ты удивительная, просто лучше всех; он своими глазами увидит, как ты его любишь, готова отдать ему всю себя, он узнает, что ты вполне заслуживаешь его высочайшего одобрения, а то и специального диплома, удостоверяющего, что ты и есть та самая МИССИС – титул, которого ты так долго ждала. Ну конечно* уж кто-кто, а ты сможешь позаботиться о нем куда лучше, чем эта ужасная его бывшая, о которой он говорит с утра и до вечера. Ты непрерывно одариваешь его ласками. Будущее твое безоблачно, вы с ним, как две птички в одном гнездышке. Но ты выбрала себе не ту птичку. Как только его сломанное крылышко срастается, он бросает твой курятник и спасается бегством. Ты ему больше не нужна, он найдет себе гнездышко получше. С заоблачных высот ты вновь падаешь на землю, и приземление твое – жесткое, если не сказать катастрофическое; и рядом не находится никого, чтобы собрать обломки. И это после всего, что ты для него сделала.
СИНДРОМ СЕСИЛЯ Б. ДЕ МИЛЛЯ
Когда я познакомилась с Гарольдом, он мне показался Довольно приятным парнем, хотя и с ужасными вкусами.
Войдя в его жилище, я не могла поверить своим глазам. Бомжатник какой-то, просто хуже некуда. Но это не самое страшное; его одежда – вот что было хуже всего. Носки короткие, штаны короткие – когда он садился и закидывал ногу на ногу, они задирались до самых икр. А ботинки! Возможно, кто-то и сказал ему, что в них можно ходить, но выглядели они как ортопедическая обувь. Бедненький, ему нужно обязательно помочь; мне так хотелось, чтоб он выглядел стильно.
Линда
Всю жизнь ты была в полной власти родителей; эти больные люди управляли тобою, как хотели. Ты привыкла к таким отношениям, они впитались в твою кровь и плоть. Ты становишься еще одним Сесилем Б. Де Миллем, который все делает сам, потому что не верит, что он способен делать все как надо, т. е. так, как он считает нужным. Ты тоже не способна возложить на другого ответственность: попросить его сделать что-либо, вместо того, чтобы делать это за него; ты берешь в свои руки организацию всяких мероприятий, походов по магазинам, путешествий, уик-эндов и т. п., оставляешь за собой и разработку, и руководство, и контроль за всем и вся. Ты не способна понять, что значит давать и получать, и все делить пополам. Ты хочешь, чтобы все было так, как хочешь ты; от этого зависит вся твоя жизнь, и ты весьма жестко реагируешь, если что-то делается не по-твоему. Как ты сказала, так и должно быть.
Конечно, на работе организаторские способности помогают быть на хорошем счету; но в интимной жизни они исключают здоровые отношения с партнером, поскольку лишь совсем уж опустившийся человек способен мириться с постоянным контролем за каждым своим шагом, назойливой опекой и удушающими объятиями твоей заботы. Здесь ты начинаешь платить по счетам. Твой прекрасный Пигмалион вдруг превращается в монстра, бросается на тебя, а потом и просто бросает, лишь только увидит на горизонте кое-что получше, а если кое-что получше долго не подворачивается, он начинает мучить тебя, и твои страдания тем глубже, чем больше ты в него вложила своих сил и энергии. Да, ты надеялась закидать партнера, возлюбленного дарами своей щедрой души, а взамен получить вечную благодарность в виде ответной любви – но нет, он способен только получать, ему наплевать и на тебя, и на твою душу. Благодарности от него ты можешь ждать вечно. И в конце-концов тебя ждет страдание, новая боль, и ты никак не можешь понять, за что.
Ступень 4 Потерянный рай
Итак, мало-помалу сущий ангел превращается в сущего дьявола. Доктор Джекилл – в мистера Хайда. Он выходит из подчинения и принимается действовать, причем делает все по-своему. Он критикует тебя по всякому поводу, он забывает, что обещал позвонить, по нескольку дней вообще носа не кажет. Прощайте, горячие объятия и поцелуи и бессонные ночи любви: теперь вы близки только тогда, когда он захочет, если вообще захочет. Поначалу ты не веришь, что все пошло прахом, что ваша прекрасная любовь кончилась, кончилась навсегда, что «любовная лодка» села на мель. Ты думаешь, все дело в тебе, и удваиваешь свои старания, чтобы угодить ему.
Ваши отношения напоминают мрачную игру в одни ворота, но ты упрямо продолжаешь делать новые ставки, зная уже наверняка, что все равно проиграешь. Ты обрываешь телефон, разыскивая его по всему городу и подозревая самое худшее. Ревность и паранойя сводят на нет все твое здравомыслие. Конечно, он сейчас занимается «этим» с другой, ну да, он нашел себе другую. Ты следуешь за ним по пятам, когда он гуляет по городу, ты следишь, куда он пойдет, ты мчишься через весь город туда, где, по его словам, он должен был быть, тебе своими глазами нужно видеть, что его машина действительно стоит там. И ты видишь, что ее там нет. Ты по десять раз в день звонишь ему на работу, чтобы точно знать, что он там и никуда не ушел. Он начинает избегать тебя, он говорит с тобой сквозь зубы и даже грубит; он часто не выдерживает и просто бросает трубку. Чтобы как-то угодить ему, ты задаешь шикарный званый обед, а он вместо благодарности принимается флиртовать напропалую со всеми твоими подругами, а лучшую из них пытается затащить в постель. Любовью с тобой он вообще больше не занимается. И ты боишься спросить, почему.
Произошло то, что и должно было произойти: ты лишилась своего рая. Ты влюбилась в человека непостоянного, в человека, который держит тебя в вечном страхе остаться одной; у тебя нет ни минуты покоя, нет уверенности в себе и в будущем, как, впрочем, и в нем: этот человек непостижим, недосягаем; он есть, и его как бы нет; воссоздана ситуация твоего детства, ситуация нездоровых отношений с родителями. Все твои великие ожидания, все надежды развеялись как дым. Ты и сама становишься другой. Воркование голубков превращается в поросячий визг и бесконечную грызню. В разговорах с ним ты усваиваешь саркастический тон и не веришь ни одному его слову. И вместе с тем отчаянно пытаешься подавить в себе все эти чувства; ведь теперь твоим поведением управляет страх. Одна и та же мысль грызет тебя постоянно: «Лучше бы мне быть с ним поласковей, а то он возьмет и бросит меня». Теперь в разговорах с ним ты тщательно скрываешь малейшие свои проблемы, ты боишься признаться, что несчастлива, что тебе плохо, что тебя не оставляет состояние депрессии. Ведь если ты признаешься ему в этом, он повернется и уйдет.
И ты остаешься одна перед этой мучительной загадкой ваших отношений; ты стараешься как можно дольше сохранить состояние шаткого равновесия – в полную мощь продолжает работать твой комплекс зависимости, комплекс непреодолимой тяги к мужчинам, которые способны только отвергать тебя, для которых неважно, какую ты испытываешь боль и как тебе плохо. Ты принимаешься названивать друзьям, ты горько, отчаянно жалуешься. Они, конечно, дают тебе советы: «Брось этого негодяя, что ты в нем нашла?» А тебе кажется, что они все посходили с ума. Когда наконец до тебя доходит, что вокруг никого не осталось, вокруг вас двоих никого больше нет – кому же хочется любоваться, как вы вечно грызетесь, – у тебя открываются глаза. Ты видишь, что как ты ни пытаешься контролировать, подавлять свою ревность, в худшие для вас минуты она все равно вырывается наружу, да еще с большей силой. И уж, конечно, не он провоцирует ее – твое больное воображение рисует тебе яркие картины, как он флиртует со всеми подряд, а тебя совсем не замечает. Ты предлагаешь ему сходить к консультанту по семейным проблемам, к сексологу, к психотерапевту. Ты буквально тащишь его туда. А когда после нескольких сеансов терапевт советует тебе расстаться с ним, ты говоришь себе: «Да что эти терапевты понимают?»
И тут тебя начинают донимать всякие болезни. Шатается зуб. Болит спина, появляется опухоль или язва. У тебя такая депрессия, что ты не в силах встать с постели. Словно черное облако опустилось на твое сознание, на твою душу. И наконец, когда ты уже не можешь выносить все это, да и жить больше тоже не хочешь, ты пытаешься уйти от него, неважно, поженились ли вы, или просто живете вместе, или так, встречаетесь. Но ты уже завязла. Твои демоны совсем распоясались, они преследуют тебя по пятам и жужжат в Уши: «Даже если с ним плохо, это все же лучше, чем остаться одной». Ты снова звонишь ему, пишешь ему Длинные, бессодержательные письма, ты кружишь вокруг него, и тревога твоя все растет, ты возвращаешься к нему и снова уходишь, ты снова и снова меняешь свое решение. И в конце-концов, так или иначе, в результате ли очередного твоего проступка перед ним, или просто по его прихоти, наступает горький конец. И в конечном счете виноватой все равно остаешься ты, потому что в этой ситуации ты была не на высоте, и любить тебя было не за что. И тебе остается только цепляться за воспоминания о том, как вам бывало хорошо, вычеркнуть из памяти все плохое и тем самым превратить для себя самые ужасные в твоей жизни отношения с мужчиной в самые прекрасные. Да, жизнь – это страдание, и любовь – тоже страдание. И больно оставаться одной. И вдвоем тоже больно. Любовь – не значит быть любимой, да ты никогда ею и не была. Разве ты способна на это? И вот однажды в переполненной зале ты видишь другого – и все начинается сначала. Ты попадаешь в порочный круг, из которого тебе, похоже, уже не выбраться.
ДРУГИЕ ОТДУШИНЫ
ДЕВУШКА И СЕКС. ЛЮБОВНИКИ НА ОДНУ НОЧЬ
Разведясь с Димаджио, Мэрилин через какое-то – впрочем, достаточно долгое – время стала весьма доступным лакомым кусочком для всякого, кто бы ни захотел ее. Сидя как-то в нью-йоркском баре, она призналась одному журналисту в том, что, похоже, «секс зацепил ее за живое». И в самом деле, в последние годы жизни она почти каждую ночь спала с другим.
Ты начинаешь путать физическую привлекательность мужчины, желание заняться с ним сексом с любовью. Когда ты одинока, ты ощущаешь острую потребность быть любимой… тебе кажется, что ты просто попала в беду. И ты находишь отдушину в сексе; как алкоголик – в запой, с головой бросаешься в сексуальный загул.
У тебя внутри все горит; и вот начинается охота: в баре, на приемах и вечеринках, на открытиях и презентациях, и даже просто на улице. Наконец ты находишь его. Давние полупогасшие искры разгораются вновь. Все у тебя внутри переворачивается. Ты нашла себе достойного партнера. Уж он сыграет с тобой настоящую партию. Вы приближаетесь друг к другу, и вас обоих переполняет желание. Такое жаркое, что, похоже, ни ты, ни он не способны вынести его. И ты ведешь его к себе или сама идешь к нему.
Подкрепленный алкоголем, наркотиком и ложными претензиями, соблазн не ослабевает. Внутри тебя все протестует, ты пытаешься бороться: ведь ты не такая. Происходит жаркая схватка на диване. Но твои сомнения длятся всего несколько мгновений. Не должна же ты быть такой доступной. Нужно подождать. Так делать не надо, нехорошо. Ты закуриваешь еще одну сигарету с марихуаной или просишь налить себе еще выпить. И наконец позволяешь ему уговорить себя. Ведь он так сильно жаждет тебя. И ты, о ты так сильно жаждешь его. Вы медленно и неуклонно продвигаетесь к спальне, оставляя за собой след в виде разбросанной одежды. Вас ждет дикий разнузданный секс, страсть, не подкрепленная чувством, 99,9 % чистейшей похоти. Секс с примесью ощущения чего-то недозволенного, какой-то вины – ну да, ведь это просто одна потерянная душа использует тело другой. Как всякий, стремящийся к совершенству, ты хочешь быть на высоте и делаешь свое дело по высшему разряду. Твое выступление поистине заслуживает высочайшей награды. Мисс Любовница одной ночи. Случилось чудо, ты наконец снова вместе с другим человеческим существом. Чувство радости переполняет тебя. Ты счастлива. Ты на вершине блаженства. На несколько минут избавленная от одиночества, ты опять ощущаешь уверенность в себе, чувство безопасности, любви. На какой-то, увы, краткий период времени все чувства, которые, казалось, давно покинули тебя в твоей беспросветной жизни, вновь пробуждаются. Похоть, телесный контакт и иллюзия, что это – «он», становятся эквивалентом любви.
Ты на высоте. На несколько секунд, возможно, единственный раз за весь день тебе хорошо… или ты делаешь вид, что тебе хорошо. А потом ты стремительно падаешь с небес на землю. Как это и всегда бывает, ты обнаруживаешь: после всего, что было, вам нечего сказать друг другу. Оба вы вдруг ощущаете какую-то неловкость. Вы избегаете смотреть друг другу в глаза. Ты хочешь обнять его, а он – чтобы его оставили в покое. Он подбирает свою одежду с пола, кое-как натягивает ее и уходит, пообещав позвонить на следующий день. Игра закончена, и ты сразу начинаешь новую, но уже без правил. Воспоминание о новом партнере становится для тебя навязчивой идеей. Ты ждешь его звонка, молишь Бога, чтоб случилось хоть еще одно свидание, выпал хотя бы еще один шанс обрести счастье. Но он не звонит. Твоя жизнь теряет всякий смысл. Все твои надежды смеются тебе в лицо из каждого угла спальни. «Я встретила свою мечту и своими руками все разрушила.» «Нужно было просто поцеловать его, а я вот так сразу… вот он и не звонит».
Но постепенно до тебя доходит, что он вовсе и не собирался звонить. С чувством вины и раскаяния ты прикуриваешь сигарету с травкой, наливаешь себе выпить, а потом снова отправляешься на охоту, на поиски новой любви.
ФАНТАЗИИ И ГРЕЗЫ
В подростковом возрасте, будучи уже зараженной этим синдромом, чтобы бежать от действительности, ты привыкаешь жить в мире фантазии. Ты мечтаешь об удивительной любви или без памяти влюбляешься в своего учителя, в Марлона Брандо, Мика Джаггера или в Пола Ньюмена или Маккартни, – он становится твоей навязчивой идеей, идеей фикс.
И став взрослой, ты продолжаешь жить в собственном мире грез, заменив нормальные, естественные отношения своими навязчивыми фантазиями. Все свое время и все силы ты посвящаешь мечтам, планам и надеждам на то, что однажды, когда-нибудь, где-нибудь и вопреки всем препятствиям ты сможешь превратить свои миражи в нечто реальное. Чем дальше от тебя предмет твоих фантазий, тем навязчивей он преследует тебя, тем дерзновеннее твои мечты. Ты грезишь: вот ты и директор фирмы, где ты работаешь, который на самом деле не знает о том, что ты существуешь на свете; или ты вместе с человеком, который однажды улыбнулся тебе в супермаркете; ты и Сэм Шепард; ты и Дон Джонсон; ты и Мел Гибсон; Кевин Костнер, Курт Рассел, Том Круз, Алек Болдуин… и так далее. Художник, чьи работы ты похвалила на открытии выставки, сказал тебе спасибо и тут же отошел, а у тебя уже голова кругом: ты ему так понравилась, он от тебя без ума, он смотрел только на тебя, остальных он просто не замечал. Дальше – больше: ты выйдешь за него, у вас будут прелестные дети, и вы будете счастливы до конца дней. Рядом с тобой сам Сэм Спейд покажется любителем. Куда там до тебя даже таким следопытам, как Дар-ти Харри. Ты смогла бы разыскать самого Джимми Хоффа, если б влюбилась в него. Одержимый идеей фикс способен на все. Например, ты встречаешь его на маскараде. Он нарядился пиратом. А ты кошкой. Он улыбается: «Привет, секс-бомбочка!» И ты уже размечталась: «Господи, да это же он, мой единственный! Мой последний шанс быть счастливой». Тебе пришлось уйти раньше, и ты не успела дать ему свой телефон. И что же ты делаешь? Ты запомнила, что его зовут Джеймс. Остальное помнишь смутно. Так. Кажется, он работает в каком-то спортивном журнале… или ведет спортивную программу на телевидении… Или на радио? Что-то он такое говорил про бейсбол. Ну почему ты так невнимательно слушала! Джеймс. Джим. Джимми. Ты будешь звать его Джимми, так звучит ласковее. Тебе нужно разыскать твоего Джимми. Заурядный человек сразу сдается, у него опускаются руки – но только не у тебя! Начинается операция «Джимми». Ты обзваниваешь все спортивные журналы, все большие и маленькие теле– и радиостанции города и в результате обнаруживаешь, что существует не менее пятидесяти «Джимми», подходящих под твое описание. Ты разрабатываешь самый тщательный план расследования. Да, ты непременно найдешь его, вы обязательно встретитесь, как раз когда он будет играть в свой бейсбол.
Проходят три недели, ты уже устала от бесконечных обсуждений бейсбольных проблем, ты чувствуешь себя настоящим знатоком, хоть статьи пиши о бейсболе, но Джимми все нет. Незаметно операция «Джимми» переходит в менее активную фазу, но ты ни за какие коврижки не откажешься от своей навязчивой мечты. Это может тянуться годами, если только новая фантазия не захватит твое воображение.
А тем временем ты не даешь ни шанса никому из своих настоящих поклонников и не способна завязать ни с кем реальных отношений. Да и как могут они все соперничать с героями твоих грез? Охваченная фантастической мечтой о любви, ты совершенно забыла о себе, о своих собственных нуждах и своей работе.
«КОГДА ЖЕ Я ПОХУДЕЮ»
Ты не слишком худа и никогда не похудеешь. У тебя вечные проблемы с едой, ты ведешь постоянную борьбу со своей полнотой, или анорексией (потеря аппетита), или булимией, и вообще, в идеале ты бы хотела толстухою не быть и фигурку сохранить. Кутежи, сопровождаемые обжорством, с постоянностью календарных праздников сменяются у тебя периодами, когда ты голодаешь. Зеркало – враг номер один, оно постоянно напоминает о твоей полноте; весы – тоже твой заклятый враг. Весь день для тебя пошел прахом, если ты обнаружила, что прибавила полкило, – впрочем, чаще тебе просто не хватает смелости встать на весы. Сколько ты себя помнишь, ты постоянно сидишь на какой-нибудь диете; ты успела перепробовать чуть ли не все диеты, существующие в мире. Пилюли, которые ты принимаешь во время диеты, для тебя – что-то вроде наркотика. Ты выдерживаешь пять сотен калорий в день, плюс инъекции плаценты, до тех пор, пока не падаешь в обморок. Ты теряешь вес, потом снова нагоняешь, потому что в любом случае, стоит тебе посмотреть в зеркало – даже если ты стройна, как тростинка – оттуда на тебя смотрит все та же толстушка, один вид которой вызывает у тебя волну ненависти.
В один прекрасный день в июле я шла по пляжу и смотрела на людей: держащиеся за руки, целующиеся парочки, семьи с детьми – все смеются, все наслаждаются жизнью, все, кроме меня. Во всем мире одна лишь я несчастна и одинока. Ну почему мне так плохо, почему так пусто в груди, думалось мне, ведь день так прекрасен. И вдруг я вспомнила про печенье, которое когда-то спрятала подальше в шкаф. А может, в холодильнике осталось хоть немного мороженого? Я рванулась к дому, я за три минуты схрум-кала все печенье, а за две вылизала дочиста вазочку с мороженым. Потом рысью помчалась в супермаркет, накупила арахисового масла, огромных пирожных с шоколадным кремом, несколько кусков сладкой помадки, пинту «Роки Роуд» и коробку шоколадного печенья «Энтенманн». Я ела все это до тех пор, пока не заболел живот, пока мне не стало плохо от переедания. И что самое главное, совсем не ощущала вкуса – ведь я была не голодна.
С. И.
Такие приступы обжорства неизменно вызывают у тебя острое чувство вины. Причем ты знаешь, что потом на душе у тебя будет погано, но в эти мгновения ты неуправляема, ты беспомощна, у тебя нет ни сил, ни желания остановиться: ты набиваешь свой желудок, ты жуешь и глотаешь, жуешь и глотаешь с немыслимой скоростью. Ты совсем не ощущаешь вкуса поедаемого, ты просто поглощаешь, просто жрешь как свинья. Потом наступает некоторое облегчение, до следующего утра, когда ты ощущаешь что-то вроде похмелья от переедания. Ты съела так много, что чувствуешь отвращение к себе самой. Ты не выходишь из дома, потому что кажешься себе толстой до безобразия. Никто никогда тебя не полюбит – кому нужна этакая туша? У тебя в шкафу висят платья трех размеров: широкие, еще шире и такие, что дальше просто некуда. Ты боишься заглянуть в зеркало, чтобы еще раз не увидеть там эту безобразную жирную фигуру. Кто эта толстая дама? Это ты.
ВЫПЬЕШЬ ГЛОТОК – И МИР НЕ ТАК ЖЕСТОК
В пятницу был день ее рождения… Гринсоны подарили ей бокал для шампанского, на дне которого было выгравировано ее имя. «Ну вот, – сказала Мэрилин, – теперь сколько ни пей, всегда будешь помнить, как тебя зовут».
Если ты родилась в семье алкоголиков, то привычка к выпивке у тебя в крови; а может, тебе просто нравится выпивать. И в том, и в другом случае ты не сознаешь своей зависимости. Ведь ты не алкоголик; кто угодно, только не ты. Ты вполне отдаешь себе отчет, что выпиваешь лишь ради общения; настоящие алкоголики пьют в одиночку. (Ты-то, конечно, ничего не делаешь в одиночку.) Ты выпиваешь несколько глотков (или порций) за ланчем, еще несколько за коктейлем, парочку за обедом, ну и бутылочку вина впридачу. По дороге на вечеринку ты заскакиваешь в бар и принимаешь еще пару рюмок. Ну, чтобы быть более контактной, чтобы не чувствовать себя одинокой, чтобы легче найти партнера для секса. Ты постоянно говоришь себе, что можешь остановиться в любой момент – для тебя это проще простого, – и не испытываешь потребности в выпивке; но как и со всем остальным в твоей жизни, стоит тебе только начать, остановиться ты уже не можешь. Алкоголь тебе нужен, чтобы поднять настроение, взбодриться, разогнать мрачные мысли и чувства. Сразу все становится таким забавным, таким интересным! И люди все становятся жутко интересными. И ты для всех забавна и интересна. И гораздо легче завязать разговор, подцепить кого-нибудь, соблазнить. Твоя зажа-тость сразу куда-то улетучивается. А вместе с ней – и эти скучные моральные прописи. Что может быть плохого от выпивки, если с ней ты чувствуешь себя так хорошо?
«Прогони. Прогони. Мое отчаяние. Мое одиночество». Такие чувства обуревали меня, когда я заходила в бар одна. После нескольких порций я переживала необыкновенный подъем, не переставая повторять себе, что, мол, хватит, больше пить не буду. Это был мгновенный порыв, а я проявила слабость и поддалась. Мне делалось стыдно, и, чтобы избавиться от этого чувства, я просила налить еще. И потом я превращалась в хищницу. Я рыскала в поисках того, с кем можно переспать, цепляла первого попавшегося на улице, тащила его домой и спала с ним. После того, как все кончалось, я трезвела, и чувство отвращения к себе и к нему было просто невыносимо. Я не могла дождаться, чтобы он побыстрей убрался.
Мэри Джейн
Следующее утро. С его угрызениями – «и зачем я это Делала», «и как я могла». Вот когда ты платишь по счетам невыносимым чувством вины и раскаяния. Ты предаешься самоистязанию в ритме ударов крови в затылке. «Никогда больше не буду пить», – не устаешь ты повторять себе все утро. Но твоя решимость длится лишь до того, как приходит время твоего ежедневного коктейля – еще одна порция, и ты ощущаешь себя снова веселой, интересной и соблазнительной.
ЗАСАДИШЬ КОСЯЧОК И ЛЯЖЕШЬ НА БОЧОК
Марихуана. Сколько ты себя помнишь, ты всегда покуривала. И всегда гордилась тем, что ты не наркоманка. У тебя нет зависимости; у кого угодно, только не у тебя. Тебе предложили утром? Нет, ты не будешь делать этого до самого вечера. Ты можешь бросить в любой момент, когда захочешь. Ты вполне можешь прожить и без этого. Просто жизнь с этим приятней, вот и все. Сердце отмякает, все дурные мысли отлетают прочь. И ведешь себя ты уже совсем не так, слава Богу. Смотришь на весь мир как бы сверху. Появляется уверенность, смелость. После пары сигарет все тебе по плечу. Когда ты под кайфом, весь мир готов тебе подчиняться. Можно позвонить президенту. Или поболтать с Фрэнком Синатрой. В записной книжке у тебя масса телефонов, куда не стоит звонить по разным причинам, но почему бы теперь не брякнуть им всем по очереди. Нет, лучше сначала выкурить еще одну… а потом отправиться куда-нибудь, ну туда, где весело, и кого-нибудь склеить. Это же так легко, когда нет никаких запретов. И всякому известно, как это хорошо – секс под кайфом. Сколько чувственности и жара! А потом наступает жор. Все твои диеты летят к черту. Ты ешь все, что попадется на глаза. Даже полузасохшую китайскую горчицу, завалявшуюся в холодильнике, намазав ее на черствую корку хлеба, ты с жадностью съедаешь, но тебе и этого мало; к счастью, ты находишь какую-то, сутки назад открытую, недоеденную банку консервов, по которой давно помойка плачет, и ее тоже вылизываешь до блеска.
Жизнь твоя превращается в унылую череду потерянных вечеров. Что-то творится с памятью. По утрам ты просыпаешься, как с похмелья, и смутно помнишь, что было вчера. «Неужели я это говорила?» «Неужели я это делала?» Ты не можешь точно вспомнить, где была, что делала и с кем. Остается, конечно, слабая надежда, что ты не говорила и не делала глупостей. Но ты уже не помнишь, был ли секс так великолепен, каким ему должно быть. Потом ты становишься на весы и к собственному ужасу обнаруживаешь, что прибавила два с половиной кило. И снова проходят ночь за ночью, ночь за ночью, и ты не помнишь ничего. Ты уже наркоманка.
ХЛОП – ТАБЛЕТКА, ХЛОП – ДРУГАЯ, СТАНЕТ ЛУЧШЕ, ДОРОГАЯ
Я могу гордиться собой. Вчера я приняла всего четыре таблетки снотворного.
Мэрилин Монро
Возбуждающие. Успокаивающие. Витаминные. Стимулирующие. Для диеты. Снотворные. Болеутоляющие. Кодеин. Оздоровительные. Похоже, нет в мире таблеток, которых бы ты не глотала, пока не привыкла настолько, что уже без них не можешь. Ты не помнишь и дня, когда могла бы обойтись без пары таблеток аспирина – однажды ты где-то вычитала, что это полезно для здоровья. Даже с витаминами ты перебарщиваешь – ну что значат сто граммов витамина С, если ты можешь принимать по тысяче. Ну просто для страховки, на случай, если есть опасность простудиться или еще там что. Ты глотаешь все подряд, но особенно любишь новые или усовершенствованные лекарства; все, только что появившееся в продаже, все, что ты можешь достать у своего врача или у врача подруги, или у самой подруги, должно быть и у тебя; если у нее есть лишний рецепт или лишняя упаковка – ты обязательно выпросишь; а если у твоего врача нет того, что ты хочешь, ты Меняешь врача. Твой шкаф для лекарств похож на аптечный склад: это целый арсенал из разнокалиберных бутылочек, склянок и пузырьков, стройными рядами выстроившихся на полках. О свойствах каждой пилюли ты можешь рассуждать так подробно, что хоть сейчас защищай диплом по фармакологии. Тебе известно, как выглядят одноразовые рецепты, рецепты, с которыми можно обойти недавно принятый закон о минимальном трехразовом использовании, рецепты, которые можно возобновить. К несчастью, аптекарь, к которому ты ходишь, – твой сообщник, поскольку ты с успехом проверяешь на нем на ходу придуманные истории: ограбили твою квартиру – и пропали все рецепты; ты попала под дождь – и они превратились в кашу; в аэропорту у тебя украли сумочку; твой врач уехал в отпуск; твоя собака съела все таблетки, а заодно и рецепты. А если аптечка твоя пуста, то и жизнь кажется тебе пустой и бессмысленной.
Настроение у тебя меняется в зависимости от времени суток, и от того, какую таблетку ты проглотила. Таблетка валиума – и ты снова бодра и жизнерадостна. В промежутках ты глотаешь экстази – так здорово для хорошего секса! Перед экзаменом ты пьешь успокаивающее; чтобы сбросить вес, нажимаешь на лаксативы, пилюли для диеты и диуретики. Ксанекс у тебя, чтоб поменьше раздражаться, а витамин Е, чтоб получше выглядеть на фотографиях. По правде говоря, без таблеток ты не можешь ни принять ванну, ни работать, ни пойти на свидание, ни отдохнуть, ни спать, ни бодрствовать. Твои таблетки пожрали тебя живьем.
ЛЮБОВЬ ЗА ДЕНЬГИ НЕ КУПИШЬ
«Ты некрасивая», «Ты толстая», «Скоро суббота, а тебя никто не ждет, никого у тебя нет», «Жизнь кончена». Эти голоса грызут твою душу с утра до вечера. И чтобы заставить их замолчать, ты готова на все. Ты прыгаешь в свою машину или хватаешь такси и мчишься в Блумингдейл, Сакс или любой другой торговый центр – куда угодно, лишь бы там принимали кредитные карточки. Ты входишь в магазин полная самых радужных надежд. Да, именно так, это твой шанс, тебе нужно сменить свой образ, сменить имидж. Самое время создать новую, другую, лучшую исправленную себя. Ты оглядываешься. Ну так кем же ты станешь сегодня? Каким будет твой новый образ? Женщина-вамп? Обольстительная и сексуальная? Неотразимая? Дрянная девчонка? Дорис Дей? Студентка, дочка миллионера? Твоя соседка из квартиры напротив? Что срабатывает лучше всего?
Ты лихорадочно хватаешь все, что считаешь подходящим, сердце ликует от всего, что попадается на глаза; и вот ты подходишь к кассе: наступает момент истины. Как ты изобретательна! Ты, конечно, надеешься, что ошиблась в подсчетах, что на карточке «Амери-кэн Экспресс» у тебя еще есть кредит. Если это не так, ты достаешь другую карточку. Если и тут неувязка, ты предлагаешь им выписать чек. О как хитро ты прокладываешь себе путь через все препятствия и преграды! Выражение лица и весь твой вид говорят о том, что ты – честный и искренний человек. Ты не должна давать им никакого повода думать о тебе плохо. Они не должны подозревать тебя в том, что ты не заслуживаешь доверия, или не вовремя платишь по счетам или вообще по ним не платишь.
Ты внутренне подбираешься на случай, если прозвучат страшные слова: «Весьма сожалею, мэм, но я никак не могу получить разрешение на вашу карточку». – «О Господи, опять мой муж что-то напутал и все деньги на путешествие в Европу перевел не туда». Или: «Странно, на прошлой неделе я по ней платила. Что за мир, ничему нельзя доверять! Что ж, придется воспользоваться карточкой «Visa». И ты гордо выходишь на улицу, и на лице твоем написано, что ты, по меньшей мере, наследница всего состояния Рокфеллера. Чем больше у тебя в руках покупок, тем лучше: это говорит о твоем достатке. Ты так нежно относишься ко всем этим пакетам: и к этому жесткому в черную и красную полоску от Сакса, и к придающему уверенность в себе Большому Коричневому Пакету от Блумиза, и к этому, от Ральфа Лорена, обворожительного зеленого цвета старых денег. Ты купила себе себя, новую себя.
Тем же вечером ты примеряешь ее, эту новую себя: но ведь под новой яркой оболочкой скрывается все та же прежняя ты, в груди бьется все то же сердце, в голове теснятся все те же старые проблемы. Ты-таки не чувствуешь себя в безопасности, ведь ровным счетом ничего не изменилось, и здесь ты потерпела неудачу; кроме того, у тебя не осталось ни гроша, и как ты собираешься жить – одному Богу известно. Сама цифра, указывающая, во сколько обошелся этот день, стоит тебе дороже всяких денег.
ЗАМУЖЕМ ЗА РАБОТОЙ
За работой ты постоянно что-то насвистываешь. Дела у тебя идут великолепно, ты горишь на работе, постоянно высокий уровень адреналина не дает тебе скучать. То и дело звонит телефон, каждый хочет услышать твой совет, изложить свои нужды. Ты ощущаешь себя важной персоной. Ведь кто еще, кроме тебя, может разрешить все эти проблемы, переделать такую кучу дел? Ты приходишь на работу рано, сидишь допоздна, а уйдя, бывает, и возвращаешься, вспомнив, что там что-то еще не закончено. Да, ты прекрасно понимаешь свою значимость, свой вес. И это неплохо для твоего «я», для твоего самоощущения. Видишь, как много ты каждый день совершаешь дел? Вся эта пропасть работы кого угодно сведет в могилу, а вот тебе – по плечу. Тебе все по плечу. У тебя едва хватает времени, чтобы жадно проглотить свой ланч или второпях принять ванну – что уж тут говорить о тебе самой и твоих личных проблемах.
И после работы ты неспособна отдыхать – тебя преследуют мысли о незаконченных делах. И ночью тебе не спится – ты слишком возбуждена, ты никак не можешь не думать о делах. Ты вся в мыслях о том, что будет завтра: собрание, на котором тебе нужно присутствовать, новая линия на предприятии, которую тебе нужно будет открывать, речь, которую еще нужно написать или переписать; твои проблемы с боссом, и как их решать; твоя секретарша уходит в отпуск, закончила ли она все, что должна была закончить, и справится ли та, которая будет ее замещать?
Нет, ты не трудоголик. Ты нормально общаешься с людьми, все идет более или менее; правда, похоже, они с тобой не очень хотят общаться. Потому что ты либо выглядишь уж очень усталой, либо уж слишком сдержанной, либо не в меру раздражительной. Все жалуются, что ты никому не звонишь, не приходишь на заранее условленные встречи. В компании с тобой скучно, потому что после рабочего дня ты вся как выжатый лимон; потому что говорить ты можешь только о работе, поскольку ты больше ничем не интересуешься и у тебя нет времени, чтобы следить за происходящим в мире, быть на уровне. Личную жизнь ты пытаешься планировать только на выходные, да и то вечно что-нибудь мешает, как правило, связанное с работой, и отложить никак нельзя. «Извини, ты не возражаешь, если мы встретимся не в восемь, а в десять? Если это поздно, может, тогда через неделю?» Если ты идешь куда-нибудь проветриться, в гости или еще куда, тебя не покидает чувство вины, озабоченности, тревоги о грядущем понедельнике, о делах. Ты скучаешь по работе. Вся эта веселая суета – не для тебя, тебе нужно сделать большое усилие, чтобы отдаться ей. Отдых вреден для твоего здоровья; впрочем, работа тоже. Но, с другой стороны, существует ли какая-то жизнь после работы? Определенно нет. Жизнь ты подменила работой: работа – вот твоя жизнь. Ты словно замужем за своей работой.
ТЕЛЕФОН – И ДРУГ, И СУПРУГ, И ВРАГ,
И ВОЛШЕБНИК, И МАГ.
ЧТО НЕ ЗВОНИШЬ, ДРУЖОК, – ЗА ТОБОЙ ДОЛЖОК
«Знаешь, кто мне ближе всего, на кого я всегда могу положиться? – спросила Мэрилин у репортера У. Дж. Уэ-дерби, – не друзья, нет, не знакомые. Телефон! Это мой лучший друг. Я так люблю звонить, особенно поздно ночью, когда не спится. Я так мечтаю, что вот мы встанем с постели и все вместе отправимся в какую-нибудь аптеку».
Назовем это зависимостью – все, кто любит неумеренно болтать по телефону, рано или поздно приходят к этому – но ведь и ты жить не можешь без своего телефона. Это как бы твое продолжение, пуповина, питающая тебя и связывающая с миром, спасательная веревка, способная вытащить тебя из твоего одиночества к людям и событиям, которые происходят в этом мире без тебя. О твой телефон, о эти минуты ожидания, когда тебе позвонят, о эти заказы на переговоры; это твоя личная волшебная машинка, которая ответит тебе на любой вопрос, которая перенесет тебя на любое расстояние, стоит только набрать нужный код. И как этот крохотный, незамысловатый механизм обладает такой властью, что способен превратить твой день в праздник или, наоборот, начисто испортить его? Он управляет твоей жизнью, он помыкает тобой. Это дьявол шизофреника, это твой лучший друг, это твой злейший враг. Вас связывает страсть, в которой трудно отделить любовь от ненависти. Когда он добр, он спасает тебя от одиночества, позволяет бежать из его плена. Ты можешь связаться с любым континентом, можешь звонить друзьям и болтать без умолку, сплетничать, философствовать сколько душе угодно. Благодаря ему ты можешь регистрировать все, что подлежит регистрации, продлить или отменить любой заказ, с его помощью ты строишь планы на будущее, узнаёшь прогноз погоды, время сеансов, да и, в конце-концов, просто который час.
Когда же приходит его черед, он превращается в изощреннейшее электрическое орудие пытки. Например, ожидание звонка. Как передать то чувство, когда ты каждую минуту прислушиваешься с затаенной надеждой. Должен позвонить «он», но звонка все нет. Тебе самой лучше бы не звонить ему. И все-таки звонишь, а у него занято, значит кто-то с ним разговаривает. Ты набираешь другие номера, ты звонишь другим людям, но мало кто звонит тебе. Ты звонишь, чтобы еще раз услышать «его голос», и тут же вешаешь трубку. Если же тебе звонят и тут же кладут трубку, ты места себе не находишь, ломая голову, кто бы это мог быть.
Он говорит, что позвонит тебе в шесть. Уже в пять ты вся как на иголках: позвонит или нет? Без десяти шесть тревога заполняет каждую твою клеточку. А вдруг он забыл? Неужели не позвонит? Ты меряешь комнату шагами, как тигрица в клетке, твоя воля парализована, у тебя все из рук падает, тебе остается только одно – ждать. Ты прилагаешь отчаянные усилия, чтобы не позвонить ему самой. В шесть десять, если телефон так и не зазвонил, ты уверена, что он не объявится больше никогда. Ты убеждена, что он просто забыл про тебя. Нет, что-то случилось. Да, он не хочет тебя больше видеть. Ты измучена, все твое существо сосредоточено на аппарате, твоя жизнь остановилась. А в голове – перебранка: «Позвони сама. Нет, не звони. Тебе нельзя звонить ему. Позвони. Может, позвонить? Ну почему же он не звонит?!» Где-то глубоко в душе ты понимаешь, что если б он на самом деле хотел связаться с тобой, он бы обязательно позвонил, но в шесть тридцать ты не выдерживаешь и, подстрекаемая своими демонами, звонишь ему сама. Тебя Уже ничто не останавливает, даже мысль о последствиях.
Если вдруг ломается твой прекрасный новый аппарат, который ты выбрала за то, что он такой гладкий, так сексуально выглядит, такой черный, такой красный, такой горячий, или что-то случается с твоим новым автоответчиком, управляться с которым ты кое-как научилась, ты просто сходишь с ума. Тебя всю так и трясет – девять с половиной по шкале Рихтера. Твой звонок в телефонную компанию похож на страстную мольбу, – словно речь идет о жизни и смерти: «Боже мой, помогите, вы просто обязаны помочь! У меня сломался телефон, вы должны немедленно исправить его. Я не могу сидеть весь день без телефона». И это недалеко от истины: твоя жизнь действительно в опасности. Ты хватаешь свой новый «Панасоник» и в панике мчишься в магазин: «Вы должны помочь мне, он почему-то не работает. Умоляю, почините его. Немедленно. Сегодня. Я подожду здесь – я за все заплачу!»
И ты платишь. Телефонные счета, которые ты оплачиваешь каждый месяц, могут привести в трепет миллионера. Твоя привычка стоит тебе тысячи долларов в год. А что уж говорить о минутах, о часах, когда ты ждешь звонка – твой дом превращается в Дом, где Разбиваются Сердца. Вот что такое телефон, твой лучший друг, твой злейший враг.
ВЫШЕ НОС, ВСЕ ИДЕТ КАК НАДО
Все то, что ты только что прочитала, может вызвать у тебя такое чувство, будто тебя раздели догола и загнали в угол: чувство паники, тревоги, испуга, страха, подавленности, беспомощности, беспокойства т или гремучей смеси всех этих чувств сразу. Но не паникуй. Чтобы избавиться от своей болезни, прежде всего нужно осознать, что она у тебя есть. Чтобы стать другой, чтобы стать здоровой, нужно широко открыть глаза и самой убедиться, увидеть воочию, кем ты была и кто ты есть теперь. И ты непременно станешь здоровой. Ты прорвешься. В конце этого тоннеля есть свет, значит там есть выход. Мы знаем, где этот выход. И не останавливайся на полпути, шагай дальше, в добрый путь!
«ПРОСНИСЬ И ПОЙ!»
Ты уже кое-что понимаешь, в своем заболевании, в его причинах; ты догадываешься, где могут лежать пути избавления от него. Но в нашей повседневной жизни существует множество ловушек, характерных именно для этой болезни; на первый взгляд это обычные маленькие неприятности и огорчения, но это только на первый взгляд. Они жалят тебя, как оводы в жаркий летний день. И скорей всего, ты до сегодняшнего дня думала, что жалят они только тебя. Все остальные – нормальные люди, только над тобой вьются эти твари, только тебе они мешают жить. Только тебе и никому больше. Но ты не одна такая в мире. Всё это – симптомы твоего, и не только твоего заболевания. Но, слава Богу, ты можешь их одолеть.
КРИЗИС ИДЕНТИЧНОСТИ
«Кто я? Что я чувствую? О чем мне думать? Что мне делать? СОС, я тону! Я опускаюсь на самое дно. Без тебя я погибла. Умоляю, спаси меня! И награда твоя за это будет велика».
Кто ты? Зачем живешь? Кто может заполнить пустоту внутри тебя? Что делать, чтобы убежать от себя самой? Как избавиться от себя самой? О чем думать? Во что верить? Ты не знаешь. Ты потеряла собственное «я». Все глубже твоя депрессия, чувство безнадежности, отчаяние, состояние бездуховности, оторванности от мира, от Бога, от своего внутреннего «я», от любви; мир вокруг тебя темнеет, утрачивает краски, съеживается. Ты становишься похожа на героиню трагедии, и сама твоя жизнь превращается в какую-то древнегреческую трагедию, потому что в себе ты несешь трагический изъян: тебя как бы не существует, ты не способна стать ни для кого прибежищем, ты подобна пустой и мертвой раковине. Ты попала в ловушку, ты проваливаешься в черную дыру, отчаявшаяся маленькая принцесса королевства размером со ссохшуюся горошину; ты все ждешь, и надежды твои бледнеют, но ты все ждешь, что вот однажды придет твой принц и спасет тебя, пока ты еще не умерла от одиночества – ведь у тебя нет даже тебя самой, ты пуста изнутри, и ничто и никогда не наполнит тебя, и нет для тебя Бога; бездуховность, духовное банкротство – вот твой удел.
Ты мчишься на фу-фу по скоростной дороге жизни, кое-как дотягивая до очередной заправочной, надеясь, вопреки всякой надежде, что вот уж тут тебя встретит некая необъятная сверхдуша, и ты сможешь наполнить себя ею. Но сама ты вся оцепенела, внутри у тебя все мертво. Ты сама не знаешь, кто ты такая, не отдаешь себе отчета в своих чувствах, не понимаешь, где твое начало и где конец. В том, что ты представляешь из себя, что-то не так, что-то неправильно. Как наркоман не может без своей травки, так и ты – без внимания, ты отчаянно ищешь любви и ждешь одобрения, ждешь, что тебя похвалят, – но не за то, что присуще тебе как личности, а за то, что ты выдумала о себе. Ты все время пытаешься стать кем-нибудь другим – чтобы всем понравиться, чтобы понравиться всему миру.
ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ
Прежде я не знала, что такое счастье, поэтому я никогда не воспринимала его, как нечто само собой разумеющееся. Видишь ли, детство мое было непохожим на детство обычного американского ребенка, потому что обычный американский ребенок воспитывается так, что в будущем он ждет только счастья.
Мэрилин Монро
Мэрилин позвонила домой сыну и дочери доктора Грин-сона. По голосу было понятно, что она сильно под кайфом; она сообщила, что очень несчастлива, и они поспешили к ней.
«Она лежала в постели голая, накрытая одной лишь простыней, – вспоминает Денни Гринсон. – Эта женщина была в отчаянии. Она никак не могла уснуть – а было уже далеко за полдень, и тут она принялась рассказывать, как ей плохо; она говорила, что при мысли о себе самой и о своей никому не нужной жизни она приходит в отчаяние. Она говорила о том, что все ее бросили, выбросили, как никому не нужного котенка, о том, что она некрасива, о том, что с ней хорошо обращаются только те, кому от нее что-нибудь надо. Она говорила, что у нее никого нет, что никто ее не любит. И о том, что у нее нет детей. Словом, это был настоящий плач о своей погибшей жизни. Она так и сказала, что ей не стоит больше жить».
Где бы ты ни жила – в Беверли-Хиллз, Хьюстоне или Нью-Йорке, тебе везде плохо. Всю свою жизнь ты не ощущала настоящей радости, всегда была подавлена и, вероятно, сама не осознавала это; твоими верными спутниками были только отрицательные эмоции: отчаяние, Душевная боль, ощущение отсутствия счастья, чувство безнадежности, вечный пессимизм. Вероятней всего, ты не отдавала себе отчет в этих переживаниях, в том, что они постоянно с тобой, потому что ты всегда поступала с ними, как с мусором, который заметают под ковер, ты всегда находила себе какую-нибудь отдушину, чтобы не замечать их. Но постоянное, как бы фоновое ощущение того, что счастья нет, всепроникающая нота уныния, непрерывно звучащая где-то в затылке, всегда с тобой, а все потому, что фундамент твоей жизни построен на болоте и что-то не так с теми вещами, в которые ты веришь; и в тебе, такой, какая ты есть, нет ничего хорошего.
Ну, вот твоя история болезни. Ты все продолжаешь говорить себе, что, мол, это обычное дело, не ты одна такая. Что ж, это верно. Ты попала в порочный круг и не можешь из него вырваться, а в нем ты только теряешь ничего не приобретая, тебя всегда отталкивают, и ты никогда не найдешь то, что ищешь всю жизнь: любовь. Ты никак не можешь понять, почему же ты всегда несчастлива; так натурально ты обвиняешь во всем самое себя. У тебя такое чувство, будто над тобой висит приговор; подобно Сизифу, каждый день ты тащишь свой камень в гору, и каждую ночь он снова катится вниз. Жизнь кажется тебе беспросветной. Ты провалилась в болото и не знаешь, как из него выбраться. Ты едва находишь в себе силы, чтобы выйти из дома. Все тебя пугает, все грозит тебе неисчислимыми бедствиями, ты просто не знаешь, как вести себя, что нужно делать; ты живешь с чувством полной растерянности. Все незнакомое, все новое вгоняет тебя буквально в штопор, и ты понятия не имеешь, как выйти из него. Ты бы хотела провести всю жизнь в забытьи, во сне, а у тебя из-за всего этого множества тревог, гора которых, кажется, упирается в небо, только бессонница. У тебя почти или совсем уже не осталось сил. У тебя вечно глаза на мокром месте. Быть несчастливой так естественно, и ты принимаешь это как нечто само собой разумеющееся. Жизнь – это всегда боль. Боль – вот что такое жизнь. У нее нет другого цвета, только черный.
ОДНА – ЗНАЧИТ ОДИНОКАЯ
«Как это так, ты – и вдруг одинока?» «А ты когда-нибудь жила в доме, где сорок комнат? Так вот, помножь просто одиночество на сорок – получишь мое».
Мэрилин Монро
Ты готова на все, лишь бы не остаться наедине с тем, кто тебе больше всего не мил – с самой собою. Хуже компании для тебя не представить. Хоть на минутку побыть одной – значит заглянуть в черную дыру, где обитают твои демоны. Тебе прекрасно известно: хуже тебя нет никого на свете; водить с такими компанию – только даром время терять. И ты обращаешь все свои мысли, всю свою энергию на других. Тебе плохо, когда ты одна. Некому услужить, не о ком позаботиться, некого побаловать. Ты готова на любую авантюру, лишь бы не быть одной; ты злоупотребляешь гостеприимством друзей и знакомых, подолгу засиживаешься на работе. Ты последней покидаешь вечеринку, ты сидишь в баре или ресторане, пока не закроют; где бы ты ни была, тебе смерть как не хочется уходить домой. Ты буквально заставляешь себя заполнять свои дни делами, визитами, встречами; ни единой свободной секунды ты не оставляешь себе. Тебе все равно чем заниматься, было бы чем; тебе все равно с кем встречаться, было бы с кем.
Если ты все-таки остаешься дома одна, у тебя просто опускаются руки. В доме дел по горло, и ты не прочь бы ими заняться, но тебя будто кондрашка хватила. Ты только что купила книгу, но не то что читать – смот-Реть на нее не можешь; как, впрочем, и на новую видеокассету; ты давно хотела послушать новую запись, но и на это у тебя сил нет. Единственное, на что ты способна в этом мире, – кое-как соорудить себе обед и съесть его в одиночестве.
Вчера вечером я осталась одна, и вдруг меня охватила паника. Я лихорадочно схватила записную книжку и принялась звонить подряд всем знакомым. Никого не оказалось дома. Во всей Америке, в этой огромной стране только одна я сижу дома и никого нет рядом. Я была в отчаянии. Наконец мне удалось застать одну знакомую, и я спросила, чем она занимается.
«Мне нравится быть одной».
«Что ты имеешь в виду?»
«Ну я могу переделать все, на что вечно не хватает времени».
«Что именно?»
«Выкинуть лишние бумажки из бумажника, например. Постирать кое-что. Книжку почитать. Ну ты понимаешь, о чем я говорю».
Я ничего не поняла.
Мелани
Итак, ты садишься на телефон и принимаешься звонить всем подряд. Обзвонив десяток-другой знакомых и оставив на автоответчиках отчаянные послания, ты оцепенело сидишь на стуле, и одна мучительная мысль гвоздем сидит у тебя в голове: все, буквально все, где-то веселятся, только ты одна во всем городе несчастна, у тебя нет мужа, нет любовника, ты так одинока, ты не знаешь что делать одной в пустой квартире весь этот вечер. Телефон молчит. Тебя все забыли. И тебе все равно, идти ли спать или перекусить, или выпить, или покурить травки, или пойти заклеить первого попавшегося и заняться с ним сексом. Все что угодно, лишь бы заполнить эту черную дыру, лишь бы избавиться от одиночества. Все что угодно.
ХАМЕЛЕОН
Когда у нее все началось с Миллером, Мэрилин принялась усиленно читать книги, которые он ей советовал прочитать, стала учиться готовить, старалась подружиться с его друзьями, приняла его деревенский образ жизни… Перед самой женитьбой, зимой 1956 года, она много времени уделяла изучению иудаизма. Сам Миллер был не очень религиозным человеком; но она собиралась войти в его семью, хотела вписаться в его семейную традицию. «Я приготовлю лапшу, как любит твоя мама», – сказала она ему в день свадьбы. На обороте свадебной фотографии она написала: «Надеюсь, надеюсь, надеюсь».
Твое «я» провалилось в черную дыру еще в детстве. И став взрослой, ты так и не выработала в себе понятия о том, кто ты такая, что ты из себя представляешь в этом мире. Подобно хамелеону, ты меняешься в зависимости от окружения, ты усваиваешь тот эмоциональный климат, в котором находишься, свои реакции приспосабливаешь к тем сигналам восприятия, которые получаешь извне, причем таким образом, чтобы завоевать расположение и одобрение окружающих; ты поступаешь и говоришь так, как ты думаешь, по их мнению, должно поступать и говорить. Ты вся так и стелешься, чтобы успеть подобрать крохи благорасположения других людей, их одобрения твоего поведения. Попавшись в ловушку чужого мнения как истинного представления о том, кто ты есть на самом деле, ты превращаешься в игрушку, попадаешь под полный контроль со стороны других, ты двигаешься, как автомат, не оставив за собой права на подлинное чувство – твои собственные чувства парализованы болью и паническим страхом: Боже упаси сделать ошибку, не так посмотреть, не так ответить. Как понять, чего все они хотят? Может, ты сказала что-то не то?
Он приглашает тебя пообедать и вежливо интересуется, что ты любишь. «Ах, я и сама не знаю. Я все люблю. Мне безразлично. Это для меня не имеет значения. Что сам захочешь. Я на все согласна. Сам скажи, чего ты хочешь». В результате ты ешь то, что терпеть не можешь; он выбирает как раз то, на что у тебя аллергия, от чего у тебя потом болит голова – китайские блюда; и конечно, ты боишься ему в этом признаться.
Ты никогда не получаешь того, чего хочешь, потому что боишься спрашивать, потому что живешь и чувствуешь не сама по себе, а лишь вслед за другими. Ты из кожи лезешь вон, чтобы стать тем, что не есть ты сама. Ты становишься просто мебелью. Ты тратишь энергию впустую и боишься признаться в этом, а потом еще удивляешься, почему у тебя упадок сил. Ты отказываешься от своего голоса, а потом удивляешься, почему выборы проиграны.
Быть хамелеоном – значит перестать существовать без другого, чью окраску ты должна принять и с кем должна слиться.
ВСЕ КУПЛЮ РАДИ ЛЮБВИ
Мэрилин никак не могла забыть Каргера. В 1948 году на Рождество она пошла к одному модному ювелиру и за пятьсот долларов, в рассрочку, купила для Каргера часы. Тогда она была на мели, и чтобы выплатить кредит, ей пришлось два года работать и отказывать себе во всем.
Любовь ты умеешь только покупать. Быть любимой для тебя – все равно что быть нужной другим. Жизнь свою ты тратишь не на то, чтобы решать собственные проблемы, но чтобы отвечать желаниям других; ты тратишь массу времени на магазины, думая, что покупаешь предметы для возлюбленного, на самом же деле ты пытаешься купить его любовь – и тем самым теряешь самое себя. О, ты большой знаток в этом деле; чтобы вычислить, чем именно угодить ему на этот раз, и Шерлок Холмс с его дедуктивным методом рядом с тобой – жалкий дилетант. Ты – этакий Дед Мороз с мешком подарков все триста шестьдесят пять дней в году. Кто сравнится с тобой в искусстве дарить? Ты разбрасываешь свои дары по всему дому; ты – волшебная палочка для всякого, кому не лень взять ее в руки. Чтобы выбрать наисвежайший хлеб, овощи, и салат, и курицу, ты терпеливо ходишь от одной торговой точки к другой; потом бегаешь в поисках подходящего вина, и наконец закатываешь такой обед, что и поварихе в клубе гурманов не снился. Моешь посуду после обеда, конечно, тоже ты.
Высока цена подобных походов по магазинам ради любви. Ты дорого платишь, пренебрегая собой; ты неспособна увидеть и осознать свои собственные нужды. Ты предлагаешь возлюбленному только то, что можешь купить или сделать. И неизбежно оказывается так, что ты тратишь свое время и деньги на человека, который неспособен оценить все это, который бросает тебя при первой возможности, при первом более выгодном предложении. Он исчезает, а ты остаешься один на один с неоплаченными счетами.
СИНДРОМ ПОЛЛИАННЫ
Ты слишком, слишком хорошая. Ты научилась быть хорошей с детства, надеясь таким образом заработать любовь своих родителей. Мы называем это «синдромом Поллианны», потому что, и став взрослой, ты все так же любишь доставлять удовольствие другим; ты все так же озабочена тем, чтобы ты нравилась, чтобы тебя любили; ты изо всех сил стараешься быть для всякого встречного-поперечного самым добрым, самым хорошим существом на свете, этакой Поллианной, которая через все несчастья и бедствия мужественно проносит свою милую улыбку. Другим ты говоришь только приятные вещи; вообще стараешься делать для других только приятное. Что бы ты ни сделала, все тебе кажется мало; ты всегда готова отдать ближнему последнюю рубашку; ты никогда и ни к кому не предъявляешь претензий, не рискуешь высказать свое мнение, особенно если оно грозит раскачать лодку ваших отношений. Тебе никогда не хватает смелости заявить о собственном мнении. А если кто-нибудь критикует тебя, ты выгибаешь спину, словно кошка. Тебя охватывает паника, ты вся съеживаешься, уходишь в глухую оборону, чуть не ложишься ничком, закрыв голову руками.
Ты вечно прячешь свои истинные чувства; ты всегда опасаешься, как бы кто не увидел их; ты боишься не понравиться, не угодить другим, поэтому ты всегда стараешься поглубже спрятать свои чувства, не обнаружить своих желаний; ты делаешь все, чтобы никогда и ни на кого не рассердиться. Однако, если кто-нибудь, скажем, человек посторонний, которому ты не обязана нравиться, какой-нибудь шофер такси, случайно повернувший не туда, или еще кто, попадается тебе под горячую руку, он может на собственной шкуре ощутить, что и ты способна чувствовать; правда, гнев твой будет направлен не по адресу.
Синдром Поллианны – это защитный механизм, позволяющий скрыть от окружающих твое истинное «я»: если я с ними по-хорошему, то и они со мной по-хорошему. Но дело в том, что «слишком хорошие» девочки всегда приходят последними.
ЛУЧШЕ СОВРАТЬ, ЧЕМ ПРАВДУ СКАЗАТЬ – И СТРАДАТЬ
Ты забыла о том, что значит искренне чувствовать, ты неспособна говорить правду о том, что ты чувствуешь. Как невозможно узнать истинный цвет хамелеона, так нельзя и о тебе сказать ничего определенного, кроме того, что ты тем только и занимаешься, что ломаешь голову, как лучше понравиться другим. Даже когда ты отдаешь себе отчет в своих чувствах, ты, подобно Поллианне, боишься обнаружить их, чтобы, не дай Бог, не сделать кому-нибудь больно или быть неправильно понятой. Поскольку искренность – не твой стиль, ты становишься Королевой Белой Лжи, лжи во благо. И, конечно же, все, что ты говоришь, ты говоришь, чтобы понравиться, быть для других хорошей; ты боишься говорить правду, чтобы не получить в ответ рикошетом правду же. «Ты выглядишь великолепно!» (На самом деле это не так.) «Ты ни капельки не пополнела!» (И это не так.) «Нет, вы нисколько мне не мешаете!» (Мешают, и еще как.) «Ну конечно, я буду счастлива встретиться с вами еще раз!» (Ты терпеть его не можешь.) «Позвоните, я буду очень рада». (Ты была бы рада вообще никогда с ними не встречаться.) «Я обязательно позвоню». (И конечно, не звонишь.)
Все кончается тем, что ты начинаешь причинять другим боль. Ты назначаешь свидание человеку, который тебе не нравиться, заранее зная, что не придешь – просто потому, что неспособна сказать «нет». (Первая ложь.) В самый последний момент ты звонишь ему и придумываешь какой-нибудь предлог. (Вторая ложь.) Он снова звонит. Вместо того, чтобы честно признаться, что ты терпеть его не можешь, что он подонок, ты просишь его позвонить в другой раз. (Ложь номер три.) Если же он продолжает звонить, ты снова и снова придумываешь какие-нибудь отговорки. (Четвертая, пятая, шестая и т. д.).
Ты сама попалась в эту сеть, сплетенную из маленьких обманов во благо. Искренность провоцирует тревогу. Ты никогда не выдаешь своих истинных чувств, ты подвергаешь цензуре все, что имеет хоть малейший оттенок противоречия, ты избегаешь говорить что бы то ни было, что может заставить думать о тебе плохо.
По правде говоря, ты неспособна говорить правду.
НЕ ЛЕЗЬ В ДУШУ, ЭТО НЕПРИЛИЧНО
Боясь показать постороннему свое истинное лицо, ты скрываешь его за семью вуалями. Потому что на самом деле там ничего нет. Если, не дай Бог, кто узнает, что ты есть на срамом деле (а это твоя самая главная тайна) или, того хуже, что там, за этими покровами пусто – тогда все, конец. Вот для чего тебе эти – не вуали, нет – тяжелые портьеры. За ними ты скрываешь свою сущность, свои мысли, чувства, желания, свою ранимость, но также и свою силу, самое себя. Если кто-нибудь захочет отодвинуть их и заглянуть, ты пугаешься, ты боишься обнаружить истину.
Ты выбираешь партнеров, которым наплевать, что там, за семью покровами, которые неспособны видеть сквозь них. А если у тебя вдруг завяжутся отношения с человеком, который хочет заглянуть туда, тебя пугает его искренность, его прямые и ясные вопросы: «Расскажи мне о себе. Я хочу знать все про тебя». Для нормального человека это нормальные вопросы, но для тебя, с твоим синдромом они означают вторжение в частные владения. Ты не хочешь выдавать своих секретов. Если он узнает, какая ты на самом деле, ты ему разонравишься. Ты принимаешь защитную стойку и убегаешь, или прогоняешь его, боясь, как бы тебя не приняли за мошенницу. Здесь проблема в том, что никто никогда не полюбит того, кого просто нет.
ПЕРФЕКЦИОНИЗМ – ЕЩЕ ОДИН, И НЕ СЛАБЫЙ, ПУНКТИК
Она (Мэрилин) часто опаздывала на свидания, потому что, беспокоясь о том, как она выглядит, по нескольку раз меняла макияж и переделывала прическу.
Как-то Мэрилин пригласила друзей на званый обед. Миллер вспоминал, что «целых два дня она ничем другим не занималась. Я в жизни не видел человека, который так изводился из-за какого-то салата. В результате она так измоталась, что обед прошел уж слишком чинно, сухо и официально».
Еще ребенком ты не получала любви просто так, просто за то, что ты есть, какая бы ты ни была, вот ты и старалась, из кожи лезла вон, чтобы быть для всех, выглядеть лучше, еще лучше, и еще, так, что не приди-решься. Когда ты стала взрослой, твое постоянное стремление подстраховаться и в любой ситуации не оказаться неправой и не быть отвергнутой другими привело тебя к «перфекционизму» – желанию быть совершенной во всем. Неважно, что ты делаешь и какие усилия ты прилагаешь к этому, демоны перфекциониз-ма, сидящие в тебе, никогда не бывают до конца довольны. Для них всегда что-нибудь да не так. «Можно было сделать лучше или быстрее», – грызут они тебя изнутри. И ты становишься жертвой собственных немыслимых стандартов и судишь себя без всякой жалости.
Ты боишься экспериментировать. Ты не можешь позволить себе ни малейшей ошибки. Любая ошибка приводит тебя в ужас. Это ведь значит, что ты не совершенна. И ты защищаешься с помощью «превентивного пер-фекционизма» – т. е. принимаешь предупредительные меры. Например, ты ни под каким видом не пустишь в свое жилище чужого, если у тебя не убрано. Не идешь на вечеринку, если у тебя нет подходящего платья. Отменяешь свидание, если вдруг обнаружила, что пару фунтов прибавила. Ты опаздываешь на званый обед, потому что никак не можешь придумать правильную прическу и переделываешь ее уже в пятый раз. Ты постоянно пилишь себя за что-нибудь, ты не даешь себе ни минуты покоя. Всегда что-нибудь – да не так. Демоны, сидящие в тебе, не замолкают ни на минуту: «Ты надела не те серьги». «Ты положила слишком много соли в салат». «Ты чересчур накрасилась». «Ты мало зарабатываешь».
Стремление быть совершенной во всем, перфекцио низм -z это тирания против самой себя, это еще одн ловушка. Она калечит тебя, она не дает тебе ощутит вкус победы, она мешает тебе наслаждаться жизнью ведь все, что ты ни делаешь, ты делаешь плохо.
КОЛЕБАНИЯ, О ЭТИ МУЧИТЕЛЬНЫЕ КОЛЕБАНИЯ
Как-то раз в доме Глэдис Уиттен, парикмахерши, кото рую Мэрилин звала «Глэднес»*, раздался звонок, и в труб ке послышался отчаянный голос актрисы: «Мне нужн, твоя помощь, – взывала Мэрилин за несколько миль другого конца города, – ну пожалуйста, Глэднес, приез жай, и возьми с собой свою маму». Можно было подумать что случилось какое-то ужасное несчастье, пока Мэрилш не объяснила, в чем дело: «Я никак не могу решить, како„надеть платье“.
Стремление быть во всем совершенной и желани«всем во всем угождать – это сочетание приводит к тому что процесс принятия любого решения превращаете; для тебя в древнегреческую трагедию. Даже в мелоча) проблема вырастает до гигантских размеров. Она по давляет тебя, внушает ужас, парализует.
Какое надеть платье, красное или желтое? Казалоа бы чего проще – но эта дилемма приводит тебя в со стояние панического страха. В котором ты выглядиш! лучше? В котором стройнее? Какое даст тебе больше шансов на успех? Ты прилагаешь поистине титанические усилия, чтобы прийти к какому-то решению от которого зависит вся твоя дальнейшая судьба. Выбор становится борьбой не на жизнь, а на смерть
Г Процесс принятия решения парализует тебя, превращает в эмоционального инвалида. Ты пребываешь как бы в состоянии осады, причем испытываешь максимальные нагрузки. Ты буквально вопиешь к небесам в поисках правильного ответа. Как одержимая, ты бросаешься от одного решения к другому. Красное или желтое. Желтое или красное. Если ты наконец решаешься надеть желтое, тревога твоя усиливается еще больше: а вдруг ты сделала неправильный выбор, а вдруг надо было надеть именно красное? Ты опять меняешь решение и переодеваешься уже в третий раз. И к этому времени, если говорить о нервной системе, ты превращаешься в совершенную развалину. Ты уже совсем не понимаешь, что делать. Уходят минуты. На лбу у тебя выступает холодный пот. О если б сам Господь мог спуститься с небес, указать тебе верное решение и избавить тебя от страданий! Наконец, стиснув зубы, ты решаешься: «Хорошо, я знаю, что поступаю неправильно, но я одеваю красное». Но стоит только тебе выйти из дома, как ты начинаешь ломать себе руки в отчаянии, оттого что не надела желтое. Ты неизбежно опаздываешь туда, где тебя ждут. А человек, к которому ты идешь, совсем уже ослеп от ярости и гнева – он прождал тебя лишних сорок пять минут – и ему совершенно наплевать, во что ты одета, он этого просто уже не замечает.
Нерешительность подрывает самые основы твоего существования. Необходимость принимать самые незначительные решения: яблоко или апельсин, шоколадное или ванильное, куда пойти в кино, что надеть – становится для тебя не удовольствием иметь возможность выбирать, а неким пыточным орудием. К тому времени, как ты наконец решаешься, ты уже совершенно вымотана, окружающие на тебя злятся, а ты преуспела лишь в одном: добавила еще одно звено в непрерывную цепь неразрешимых для тебя ситуаций.
ИНФЕРНАЛЬНЫЕ ДЕМОНЫ: РЕВНОСТЬ, ЗАВИСТЬ И ПАРАНОЙЯ
О неуверенности в себе Монро ходили легенды, но действительность превзошла самые невероятные из них. Она почему-то уверилась в том, что Сид Чаррис, актриса, снимающаяся с ней вместе, тоже хочет стать блондинкой. Как ее ни убеждали, что волосы Чаррис будут светло-каштановыми, на лице Мэрилин было ясно написано, что уж она-то знает, в чем тут дело. «Эта женщина подсознательно хочет стать блондинкой», – твердила она. Так что на всякий случай волосы пятидесятилетней актрисы, которая должна была играть роль домашней хозяйки, сделали темными, а Бернстайну, автору сценария, приказали вычеркнуть каждое слово, которое могло навести на мысль, что Дин Мартин, по сценарию муж Мэрилин, был способен обратить внимание еще на кого-нибудь, кроме жены.
Ты всем чужая, и этот факт делает тебя добычей трех инфернальных демонов: ревности, параноидального чувства, будто все вокруг тебя ненавидят и постоянно строят тебе козни, и жгучего желания переиграть всех. Ты все время сравниваешь себя с другими и постоянно выходит, что ты хуже всех, что ты существо второго сорта: ты воображаешь, будто все твои подружки спят и видят, как бы умыкнуть твоего милого. Все, ну просто все, лучше тебя. Нарядней. Ярче. Симпатичней. Стройней. Удачливей. Способней. Спортивней. С более стройными и длинными ногами. С большей грудью. И этот список можно продолжать до бесконечности. Тебе смертельно хочется стать тем, чем ты не являешься; ты просто ненавидишь себя такую, какая ты есть. Если ты блондинка, то ревнуешь к брюнеткам. А если у тебя темные волосы – ревнуешь к блондинкам. Ты не ценишь своих собственных достоинств, не веришь ни одному комплименту в свой адрес, ни одному доброму слову; ты ревнуешь ко всей вселенной.
Паранойя, ревность и желание всех переиграть сопровождают тебя повсюду, особенно на всяких дружеских вечеринках. Ты уверена в том, что враг подстерегает тебя везде, а враг для тебя – это всякая женщина, которая могла бы стать «его подругой», «его новой возлюбленной». Ну конечно, «эта» способна отбить твоего мужчину. Вот, он уже готов флиртовать с ней, тебя охватывает такое беспокойство, что ты сама, своими руками создаешь то, чего боишься больше всего на свете. Ты превращаешься в какого-то зверя из джунглей; каждым твоим движением руководит ревность. У тебя меняется настроение, ты начинаешь следить за каждым его шагом, за каждым его взглядом. Ты уже неспособна ни с кем нормально общаться: с кем бы ты ни разговаривала, ты смотришь не в глаза собеседнику, а через его плечо. И если твой избранник относится к категории «нехороших парней», о которых мы уже говорили, он дает для твоей ревности обильную пищу. Тебя он как будто не замечает, зато напропалую флиртует со всеми остальными. Ты видишь, как он, улыбаясь, разговаривает с ней. Инфернальные демоны переходят в атаку: «Конечно, она должна нравиться ему больше. Она красивее. И фигура у нее лучше. И ноги стройней. И одевается она лучше. Наверняка он бросит меня и уйдет к ней».
Ты следишь за ним, как коршун за мышью. Обменяются телефонами или нет? Вот он ей улыбается своей завлекательной улыбкой. Ну да, ты уже потеряла его. Ты сходишь с ума, чувствуешь, как безумие охватывает всю тебя и выплескивается наружу. Веселый вечер стал для тебя катастрофой. Ты пытаешься подавить свою ярость, но у тебя ничего не выходит. Ты подходишь и пытаешься обнять его, чтоб она знала, что он – твой и ничей больше. Потом ты одариваешь ее лучшим из твоего арсенала уничтожающих взглядов – о, если б взглядом можно было и в самом деле убить! – и с нетерпением ждешь конца вечеринки, чтоб разделаться с ней окончательно: «С кем это ты разговаривал, ну помнишь, такая, у нее еще лицо, как перезрелая груша?» «Бедняжка, не знаю, что б я делала, если б у меня были такие же кривые ноги».
Ты погружаешься в глубины ревности, тебя затягивает водоворот паранойи: в бурном океане жизни для тебя не находится даже утлого плотика; а главное – у тебя нет самой себя, чтобы ты могла прийти себе на помощь.
БЛИЗОРУКОСТЬ; ИДОЛЫ ВМЕСТО ПРОСТЫХ СМЕРТНЫХ
Она выбрала Джо Димаджио… Чтоб обрести наконец любовь и поддержку, чего ей нехватало, чего она жаждала всю жизнь, лучшей партии, чем этот спокойный, уравновешенный человек, которого спортивные комментаторы прозвали «Последним настоящим героем», и представить было нельзя. Ну можно ли иметь лучшее средство против вечных депрессий и бессонниц, чем этот красивый стоик, расположение духа которого, казалось, не меняется никогда?
Я думала, что выхожу за веселого спортивного парня, писала Мэрилин о своем первом свидании с ним. – А вместо этого мне пришлось улыбаться сдержанному джентльмену в сером костюме… Можно было подумать, что перед тобой либо сталелитейный магнат, либо конгрессмен…» Само замужество едва ли длилось больше девяти месяцев… Став обладателем Мэрилин, он проявил большое недовольство родом ее занятий, не любил, когда посторонние вторгались в его личную жизнь, а кроме того, его бесили две вещи: эксплуатация Голливудом ее тела в секс-фильмах и ее нескромная манера одеваться. Даже платья с глубоким вырезом выводили его из себя, и Мэрилин пришлось носить высокие воротники и платья, хотя и облегающие, что было ее обычным стилем, но как можно более закрытые…
Позже Мэрилин писала: «Многое из того, что было для меня нормальным или даже желательным, его просто выводило из себя».
Вскоре брак Мэрилин распался… Существуют свидетельства, что в состоянии гнева он мог и поколотить ее.
В детстве ты привыкла жить в мире фантазий. Когда ты стала взрослой, весь мир для тебя перевернулся, ты все поставила с ног на голову: там, где черное, ты видишь белое и наоборот. Нормальных парней ты просто не замечаешь, принимая за них вовсе не тех, какие тебе на самом деле нужны, и какой-нибудь смазливый дурак, для которого ты – всего лишь средство, становится твоим лучшим другом. Весь мир ты видишь как бы отраженным в кривом зеркале. Ты неспособна смотреть на вещи прямо, непосредственно. Все твои суждения невероятно искажены. Ты неверно судишь о людях, ты путаешь друзей и врагов, из простых смертных делаешь себе идолов, наделяя их безграничной властью над собой и своей жизнью. Главное в них качество для тебя – то, что ты им нравишься; тебе совершенно неважно, что это за люди. Если одному из них ты разонравилась, если тебе дали отставку, если на тебя повысили голос, произнесли о тебе критическое суждение, если тебе не звонят, ты чувствуешь себя опустошенной. Какое-нибудь ничтожество для тебя вдруг становится чуть ли не самым главным человеком в жизни. Ты окружена негодяями: в то время как ты бьешься изо всех сил, чтобы им понравиться, они вцепились в тебя, как паразиты, и сосут твою кровь.