Я подозревал, что одежда моя в лучшем случае валяется скомканная, покрытая пятнами запекшейся крови. Ошибся. Все вещи оказались выстираны и даже зашиты. С мыслью об ожидающих меня пытках такая забота уже плохо сочеталась. Так ведь мало того – рядом лежало мое оружие: скрамасакс, кинжал-рондель, два ножа – тот, что я носил в рукаве и засапожный…
Лишь Фламмбланша не было. И вообще в небольшой комнатке без окон, где на лавке были сложены мои вещи, фламберга я не увидел.
Ну и что все это означает?
– Одевайся, Реньяр. А я схожу за кувшином вина, надо выпить и за встречу, и за твое воскрешение.
С этими словами Черный Дидье повернулся ко мне спиной, шагнул через порог. Спиной… Украденный ножичек с костяной рукоятью по-прежнему скрывался у меня в рукаве и казался теперь смешным и не нужным.
С Черным Дидье, он же Дидье-полукровка, я последний раз встречался почти четверть века назад. С тех пор он ничуть не изменился: такой же высокий, худой, та же легкая проседь на висках… И такая же одежда из черной кожи и черной ткани, ни единой ниточки иного цвета.
Глядя на него, я мог лишь вздохнуть, вспомнив себя тогдашнего, – волос и зубов было больше, шрамов на шкуре значительно меньше… Реньяр Данвиль в свои тридцать был молодец хоть куда, от девиц и замужних дам отбою не было… И куда все ушло?
Одеваясь, я обнаружил еще одну пропажу. Кошелек с серебром и медью был на месте, несколько золотых, спрятанных в поясе и ячейках бригантины, – тоже. А вот мешочек с золотом, полученный от видама, исчез.
Ни удивляться, ни возмущаться я не стал. Даже не выругался. Сумма немаленькая, но в сравнении с пропавшим фламбергом, – пустяк. Золото приходит и уходит, а второй такой меч мне уже никогда не раздобыть, – откованный специально для меня и связанный множеством магических уз с владельцем.
Можно было бы тешить себя мыслью, что Дидье припрятал и золото, и фламберг в другом, более надежном месте, но я так не думал. Вилланы видели, как расплатился со мной мессир Гидо, а семьдесят пять полновесных имперских рэндов зараз никто из них никогда не держал в руках, искушение оказалось слишком велико. А вот меч они сами взять не смогли бы, не рискуя лишиться рук, Фламмбланш кому попало не дается… Наверное, дело не обошлось без их скрюченной девушки-колдуньи.
В одном я был уверен точно: Черный Дидье с пропажей не имеет ничего общего. Он мог добить меня, раненого, и уж не знаю, из каких соображений проявил гуманизм. Но если не добил, мародерством не стал бы заниматься.
…Дидье когда-то командовал «черной ротой» конных арбалетчиков в войске харланского вице-короля, за что и был прозван «Черным», а насколько соответствовало истине его прозвище «Полукровка», – для меня оставалось загадкой. И теоретики, преуспевшие в естественных науках, и сестры из Инквизиции, имевшие изрядный практический опыт, утверждали в один голос: потомства у людей и мранов быть не может, – никакого, даже бесплодного. С тем же успехом можно пытаться скрестить кошку с собакой. Если так, то Черный Дидье – мран нетипичный, и в его внешности действительно смешались черты людей и вэйри. Либо – в виде исключения – хотя бы единственный раз потомство у смешанной пары все же появилось. Не без магической, скорее всего, помощи. И что творится в голове у такого существа, кем оно себя ощущает, – загадка. И неплохо бы мне найти разгадку побыстрее…
Дидье, казалось, прочитал мои мысли. Чуть позже, когда мы сидели за столом, украшенным кувшином вина, двумя кружками, тарелкой с сыром и тарелкой с хлебом.
Вино выгодно отличалось от той кислятины, что производят в здешних местах из плохо вызревающего винограда, наверняка привезено из южных краев и стоит немало… Но я почти не ощущал букета и вкуса, внимательно наблюдая за кружкой Дидье. Выпьет? Или лишь символически пригубит? Вэйри вино не пьют, вообще не переносят, у них есть другие способы поднимать настроение и дурманить сознание.
Выпил. Осушил до дна. А наливал при мне… Значит, все-таки он полукровка, и ученые люди ошибались.