Красный порошок, словно раскаленный песок, оседал на иссушенной коже. Оставался на слипшихся от крови волосах, просыпаясь сквозь когтистые пальцы.
— Хорошая охота, сестра, — прошипела ню-гуй. Сверкнул багрянцем взгляд глубоко посаженных глаз, спрятанных за медными украшениями с головного убора. — Возьми… — Она протянула мне выбитые у жертвы зубы. — Повесь себе на шею. Они притянут удачу.
— Черная бездна тебе сестра, — выдохнул я, Близняшки в моих руках вспыхнули синеватым светом, снося ухмыляющуюся голову одним ударом.
Ветер зазвенел ударившимися друг о друга монетками, заставив других тварей обернуться.
Я вскочил и скинул уродливый костюм. Сжал мечи.
— Фениксы, вперед!
Спрятавшиеся воины кинулись на осоловевших от пищи демонов, которые не подозревали о засаде.
Над деревней раздались вой и рычание. Ню-гуй отбивались, разбрасывая отравленный красный порошок. На границе с пустыней Цилань росли цветы, нектар которых нельзя было вдыхать днем. Ночью его действие ослабевало, поэтому нам пришлось ждать темноты.
— Ты — труп! — Взвилась предводительница ню-гуй в воздух и камнем рухнула на меня.
Я отпрыгнул назад, блокируя удары. Она уворачивалась, подпрыгивала, пыталась дотянуться до моего горла. Ню-гуй бывают только женского пола. Они пьют кровь и жизненную силу людей, после чего забирают зубы. Быстры и ловки, практически не знают устали. Их можно убить только после плотной еды, когда они не способны нормально двигаться.
Близняшки ослепительно вспыхивали, слепя и отбивая удар за ударом.
— Я совершенствовалась пятьсот лет, мальчишка, — прошипела она. — Ты воистину глуп, если решил убить меня.
Из широких рукавов ее одеяния вылетели десятки игл. Я подпрыгнул и крутанулся в воздухе, уходя от смертоносных жал. Красный порошок полетел в лицо. Молнией вспыхнула защита, отшвыривая ню-гуй назад.
Краем глаза увидел, что один из моих парней упал на колено, из бока текла кровь. Ню-гуй над ним уже протянула руки, чтобы скрутить голову. Я кинулся к ним, ударив клинком. Тварь взвыла, подняв обрубки до локтей. Секунда — голова оказалась рядом с руками.
Длинные когти свистнули над моим ухом. Разворот. Удар в грудь — ню-гуй откинуло в стену ближайшего дома.
— Убейте главного! — донесся вой предводительницы.
Вскинув голову, я увидел ее на одной из изогнутых крыш. Ее одежды окутало черным дымом. Значит, удалось все же зацепить.
— Признателен, что вы меня заметили, тетушка, — хмыкнул я и послал ей воздушный поцелуй.
После чего вспорхнул на крышу, использовав силу Зала Крыльев. Парить, как птицы, мы не можем, но продержаться в воздухе — вполне.
Предводительница ню-гуй швырнула в меня красным порошком, но лезвия Близняшек рассекли отравленную завесу, и я кинулся за демоницей.
Внизу не утихал бой. Шелестели тяжелые ткани одежд, звенела медь, вспыхивало пламя, летевшее с ладоней ню-гуй. Демоноборцы не отступали.
Каждый следовал кодексу: живыми демоны не уходят.
Я услышал стук по крыше за спиной. Обернулся и проткнул преследовательницу. Пригнулся от замаха второй. Жутко раззявленная пасть третьей ню-гуй так и замерла, когда мой меч проткнул горло. Скинув ногой ее тело вниз, снова кинулся в погоню.
Предводительница опустилась во внутреннем дворе между несколькими домами. Судя по всему, тут жили старейшины.
— Куда ты бежишь? — сказал я. — Пятьсот лет совершенствования и такой трусливый побег?
Она оскалилась и бросилась на меня.
Уклониться. Ударить. Отбить. Проткнуть. Скрестить Близняшек Сянь и Цзянь, отсекая пламя. Мы с демоницей кружили друг возле друга, выискивая момент для следующего удара. Из раны ню-гуй, нанесенной мною, на землю падала дымящаяся кровь.
— Жалкий человечек! — прошипела она. — Что ты о себе возомнил? Вы все что-то мните и приходите на наши земли, а потом плачете, что от вас ничего не остается.
— Нет здесь никаких ваших земель, — произнес я, не отводя от нее взгляда и сильнее сжимая клинок в правой руке.
Сердце у ню-гуй прямо посредине, нужно пронзить его с такой силой, чтоб оно распалось на две половины — после этого невозможно возрождение.
За моей спиной что-то треснуло. На лице ню-гуй появилась хищная ухмылка.
— Да что ты говоришь…
Она начала отходить в сторону. Треск повторился. Чей-то детский всхлип резанул по напряженным нервам. Я резко обернулся, увидев, как подкравшаяся со стороны улицы ню-гуй подбирается к вжавшемуся в стену ребенку. Багровый длинный язык прошелся по губам демоницы в предвкушении вкусного ужина.
Мы прыгнули одновременно: она на ребенка, я — на нее. Лезвие с чавканьем вошло в ее грудь, которой бы позавидовала любая красотка. Дзай! Не убил.
Времени нет. Я ухватил мальчишку за руку и кинулся с ним в дом. Предводительница кинулась за нами.
— Прячься! — крикнул я, и он нырнул куда-то между шкафами.
Мельком отметил, что обстановка не из бедных. Тут явно жили люди, которые понимают в добротных вещах.
Предводительница с шипением вскочила на стол, я ударил ее по ногам. Она ушла от лезвия, но пошатнулась и упала — рана давала о себе знать. Я откинул стол, влив силу так, что он вспыхнул синим огнем. После чего метнулся к предводительнице, замахнувшись мечом.
— Проклина… — начала она.
Клинок перерубил ей шею. Второй вошел прямо посередине гнилого сердца.
Непроизнесенные звуки застыли на приоткрытых губах. Багряные глаза стали медленно тускнеть. Я отвернулся, отправив мечи в ножны. Ню-гуй обращаются в прах через час после смерти. До этого момента их лучше не трогать, потому что кожа выделяет яд, от которого потом очень сложно восстановиться.
Осмотрелся по сторонам, пытаясь найти мальчишку. Увидел босую ступню, торчащую из-за угла шкафа. Тихо подошел и позвал:
— Выходи, не бойся. Они больше не причинят вреда.
Некоторое время ничего не происходило, но потом медленно показалась встрепанная макушка. Ребенок напоминал нахохлившегося вороненка, который вдруг выпал из гнезда и оказался в страшном шумящем мире.
Костер трещал так, словно хотел обрести голос и поведать нам особую историю. Мы сидели кружком, тихо обсуждая произошедшее.
— Если б мы сюда не свернули, то ню-гуй пошли бы дальше, — мрачно сказал Гуожи, сложив руки на груди и неподвижно глядя на оранжевое пламя.
— Чуйка командира не подвела, — заметил здоровяк Дамэнь, разламывая лепешку — поесть мы сегодня смогли только утром. Потом было не до этого.
— Потому что нам достался лучший командир из всех четырех Залов, — заявил Кейсенг, ловко отбирая у Дамэня половину лепешки.
— Не подлизывайся, — хмыкнул я.
Кейсенг ни капли не смутился, искренне считая, что он прав по всем пунктам. Даже тогда, когда не прав. Отдельная история была, когда он сбежал с собственной свадьбы, чтобы сдать экзамен на демоноборца, но только чтоб не оставаться в поместье и не продолжать семейное дело. Нужно признать откровенно, в сельском хозяйстве Кейсенг ни дзая не смыслил, поэтому еще вопрос: это боги спасли Кейсенга от поместья или же поместье от Кейсенга.
В бою и разведке он был на своем месте, поэтому я рад, что сегодня он сидит тут.
— Как там мальчик? — спросил я, посмотрев на Гуожи.
И отхлебнул горячей воды из грубой походной чашки. Заваривать травы будем днем, сейчас довольствуемся тем, что есть. Ночи на севере империи холодные, поэтому от огня лучше далеко не уходить. Пусть сейчас и лето, но стоит солнцу в этих краях зайти за горизонт, делается крайне неприятно, и легко поймать какую-нибудь болячку. Даже не всегда спасает ци. Зато днем будет нещадно палить.
— Спит, — ответил он.
Зеленые нити между его пальцами слабо мерцали, обвивая верхние фаланги. Целительская ци — удивительная вещь. Она постоянно циркулирует в теле, находясь в готовности к действию. Порой надо сливать излишки, и поэтому иногда можно увидеть, как руки Гуожи светятся изумрудной зеленью.
Мальчик же спит… Много от него узнать не получилось. Жили, никого не трогали, внезапно налетели демоны. Все. Конечно, в этом нет ничего удивительного. Каждый раз, когда к нам кто-то прорывается из Черной Бездны, начинается нечто подобное. Сначала формируется тело высшего демона, а потом он подпитывает обычных, которые выходят из спячки. Они-то первыми кидаются на людей, творя беспредел.
Если где-то начинаются массовые нападения, то верная примета — появился высший демон. И в первую очередь нужно уничтожить его. Тогда исчезает сила, дающая остальным бесчинствовать. После убийства Тжу часть демонов рассыплется прахом, часть — обратится в камни. С последними, пока что, мы не нашли способа бороться. Они, пусть и не все, но оживают с приходом нового высшего демона. И пока так по кругу уже много лет.
— Что мы с ним будем делать? — тихо спросил Дамэнь. — Не потянем же в пустыню? Там точно не место для ребенка. В песках нас обязательно кто-то да будет ждать. И не из приятных ребят.
Несмотря на весьма грозный вид и весьма устрашающую физиономию, он обладал добрым сердцем и был настоящим товарищем, на которого можно было положиться в любой ситуации.
— Я подумал об этом.
Все трое повернули ко мне головы. Я взял свернутую карту и одним движением раскатал ее на колене. Чашку пришлось отставить, чтобы не пролить воду.
— Смотрите, вот здесь… — Провел указательным пальцем на запад от деревни. — Пути торговых караванов, которые идут в степи ойхоров. Там всегда много людей, достаточно пищи и безопасно.
— Это правильно, — кивнул Гуожи. — Там ему будет намного лучше, чем с нами.
Хоть он и озвучил свои мысли первым, по взгляду было понятно — он думает о чем-то другом.
— Что не так? — спросил Кейсенг, который тоже это почувствовал.
Гуожи чуть склонил голову к плечу. Пряди коснулись плеча. Он так и ходил после боя в деревне, но при этом на удивление выглядел опрятнее многих. Словно не с демонами дрался, а всего лишь бегал по поручениям в столице.
— Я думаю… как Бао выжил? Почему ню-гуй не обратили на него внимания?
— Такое бывает, — сказал я. — Есть демоны, которые первым делом бросаются на взрослых, оценивая их, как достойную пищу. В ребенке для них гораздо меньше, кхм, полезного.
— Но ребенка легче убить, — протянул Дамэнь. — Там не надо прикладывать столько усилий.
— Легче убить мышь или лань? — произнес практически без всякого выражения Гуожи. В его глазах отражался огонь, хоть немного оживляя, давая понять, что рядом живой человек, а не кукла народа дянь.
— Одну съел — и все. — Кейсенг хлопнул себя по колену. — А так пока за мелочью погоняешься — упыхаешься. А ты когда-нибудь видел пыхтящего демона?
Дамэнь фыркнул и принялся разматывать ткань с лепешками. Он свято верил, что насытиться одной, а в данном случае вообще половиной, нереально.
— Все пыхтящие демоны остались в моем поместье, — проворчал он. — Только смотрят и ждут, когда женюсь и заделаю отпрысков, словно им одного меня мало.
— Поэтому ты и сбежал сюда вместе с отрядом Фениксов, — с жуткой серьезностью сказал Кейсенг, а потом ловко выхватил у него ткань и одним движением накинул на себя на манер брачного покрывала. — Но по возвращении нас ждет ещё одно совершенно невероятное событие: наш командир женится на прекрасной Ланьси, которая ночами смотрит в небо и томно вздыхает, а…
Фраза прервалась подзатыльником Дамэня.
— Ай, чего дерешься? Ты только представь, что будет, когда у них родятся дети. Будет не один командир, а два… три… четыре… Все бегают и просятся на ручки!
Я рассмеялся и покачал головой. Моя свадьба — дело решеное. Ланьси из клана Ся — прекрасная девушка. Красивая, образованная, почтительная. Мы виделись несколько раз. К сожалению, долг сына главы клана не дает возможности тянуть с женитьбой. Невесту подбирали из нескольких солидных семей, выбирая, союз с какой из них принесет Танам процветание.
Ланьси оказалась очень удачным выбором. Мы оба прекрасно понимали, что наш брак — дело договоренностей. Поэтому не ждали друг от друга иных чувств, кроме уважения и взаимопонимания.
Солнце стояло в зените. Всем было жарко. И это еще не разгар лета. На севере не то, что на юге, где дышать невозможно уже весной. Но и сейчас нужна сноровка, чтобы не отвлекаться на палящие лучи.
Многие из парней использовали технику Летней тени, чтобы уберечь головы от зноя и сделать бурлящую в теле ци спокойной, словно море в безветренную погоду. Один из моих учителей говорил: «В жару не стоит дышать. Тебя нет. Ничего нет. Тогда солнцу будет нечего жечь».
В прямом значении эти слова воспринимать не нужно, но я прекрасно понял тогда, что покой должен быть не только внешний, но и внутренний. Тогда тебя не могут раздразнить окружающие факторы. Ты полностью владеешь разумом и чувствами. Покой помогает справиться не только с жарой. Он универсален. Холодная голова — залог принятия правильного решения.
Я пока четко не представлял, где именно может прятаться демон. Да, пещера. Но, скорее всего, их там будет цепочка. Демоны — хитрые твари. А высшие — особенно. Они не будут глупо подставляться на наши клинки. Скорее всего, Тжу попытается заманить нас в ловушку. Значит, надо действовать на опережение.
Я нахмурился. Надо разделиться. Часть отряда зайдет в пещеру, остальные будут ждать у выхода. Главное, просчитать, где этот выход. Тжу по размерам превосходит человека, значит, можно будет спокойно пройти. Где он может быть? Подъем вверх? Вполне, если нет близко обрыва. Тогда мы просто сорвемся сами. Под землей? Не исключено. Ходят слухи, что под песками Цилани расположены подземные лабиринты забытых народов. Сохранились только обрывочные сведения, поэтому следует убедиться, что никто там не заблудится во время нашей миссии.
Возле меня оказался Гуожи. Задумчивый и молчаливый. Мы познакомились еще во время учебы, вместе сдавали экзамен на демоноборцев. Только по способностям нас распределили в разные Залы. В клане Не, откуда Гуожи, очень сильные целители, за чьими методиками гоняются многие в Дацзи. Было даже несколько удивительно, что единственный сын главы отправится в академию, а не возьмет на себя управление домами лекарей, принадлежащими семье.
Однако, когда в первый раз у нас зашел об этом разговор, Гуожи только пожал плечами:
— Мне достался самый мудрый отец в империи. Он никогда не принудит меня заниматься тем, к чему не лежит сердце. С черствым сердцем и руки кривы.
Тогда я серьезно задумался над сказанным. У нас было иначе. Я понимал, что рано или поздно мне придется занять место отца, полностью взяв на себя дела клана Тан. У нас были весомые заслуги перед императором, но моим самым страшным кошмаром было то, что однажды меня позовут в столицу не как демоноборца из Зала Феникса, а как сановника. Образование позволяло заниматься государственными делами. А после Багрового Дождя так и… вовсе не хотелось оседать на одном месте, зная, что в любой момент может случиться нечто подобное.
Три года назад над нашей столицей Байчэн прогремел чудовищный гром, и с почерневших, словно обгоревшая плоть, небес полился багровый дождь. Тягучие вязкие капли падали на крыши, прожигая их насквозь. Падали в колодцы, заражая питьевую воду. Падали на людей, превращая их в чудовищ, жаждущих крови.
Императорский дворец горел. Хорошо, что правитель с детьми успел уйти. Но вот горожанам пришлось очень плохо. Тогда погибла практически треть населения. Багровый Дождь прекратился по воле Творцов Судьбы. Кто-то шептал, что это никакие не Творцы, а мощное до сумасшествия живое проклятие, насланное из Ксо-Шораха — полумифического государства на северо-западе граничащего с Дацзи. Но никаких доказательств так и не добыли. В Ксо-Шорахе уже никто не был два века. Вероятнее всего, что в тех местах давно ничего нет, хоть кто-то бы за это время да показался.
Гнев Творцов Судьбы — это всегда страшно, поэтому легче переложить вину за человеческие грехи на народ, которого давно нет.
Ветер вовсе стих. Воздух стал густым и горячим — бери нож да режь.
— Говорят, жара делает сушу похожей на море, — тихо сказал Гуожи. — Становится так же тяжело двигаться.
— Думаешь, проделки Тжу? — спросил я.
— Временами мне кажется, что Цилань — сама огромный демон.
Я ничего не сказал, понимая, это очень точная характеристика. Тжу — не первый и не последний, кто появился в этих песках.
Мы двигались быстро, однако, казалось, что время застыло так же, как воздух. Голова стала тяжелой, глаза начали закрываться.
Звук донесся словно из ниоткуда. Странный и монотонный. Он то нарастал, то вовсе затихал на грани вздоха. Пробирался под кожу ледяными острыми пальцами, чтобы впиться все глубже и глубже.
Под копытами лошадей желтовато-белый песок сменился черным. Цокот копыт тонул в пронзительных вскриках и жалобном плаче, доносящихся со всех сторон. Будто невидимое глазу древнее существо гневалось, что потревожили места, о которых лучше забыть смертным.
Вдоль моего позвоночника словно пронеслась молния, заставив сбросить наваждение:
— Поющие пески! — заорал я. — Не поддавайтесь!
Все вздрогнули и начали озираться. Первоначальный гипноз слетел. Из черного песка то тут, то там поднимались разрушенные строения, напоминавшие скелет исчезнувших чудовищ.
Резко расчертив воздух несколькими линиями, заключенными в круг, вмиг засиявшими сапфировым светом, я кинул их вперед. Линии трансформировались в множество ледяных игл и роем кинулись вперед.
— За мной! — крикнул я, пришпорив коня.
Отряд стрелой понесся под охраной игл, защищавших от наваждения. Поющие пески — та еще гадость. Они появляются, когда хотят, удачно маскируются под обычный рельеф и только через некоторое время показывают свой истинный цвет.
Поначалу они забирают сознание, потом — разум. И после того, как жертва не может сопротивляться, — тело. Из-под песков поднимаются песчаники, которые поедают плоть.
Некоторое время ничего не происходило, нам удалось обмануть их. Мы мчались на огромной скорости. На горизонте виднелись темно-серые и желтые развалины. Нужно как можно быстрее добраться до них. Там песчаники не могут развернуться: им нужна свободная поверхность.