= 1 =
ИЛЬЯ
Оглядываю пустынную улицу за окном. В три утра редко бывает по-другому.
- Ты ко мне не вернешься?
Перевожу взгляд на миниатюрную блондинку на кровати, накрытую лишь простыней. Затягиваюсь сигаретой и качаю головой.
- Я всегда сплю один, ты знаешь.
- Сегодня такая сказочная ночь, спи со мной.
Алисе тридцать пять, и она красавица. Когда-то я ее выбрал именно по этим критериям. Красивая, зрелая и вдова. Она дает мне все, что нужно мужчине в двадцать три года, при этом прекрасно знает, от меня не стоит ждать большего. Во всяком случае, до сегодняшнего дня было именно так.
- Ладно тебе, не смотри на меня так, - выдыхает и ее голубые глаза впиваются в меня. – Каин, почему у тебя нет девушки?
- От них болит голова, - отзываюсь и, потушив сигарету, беру свои джинсы.
- Нет, ну серьезно, - она переворачивается на живот и подпирает рукой голову, - каждый хочет, чтобы его любили.
- И ты?
- И я. В будущем встречу кого-нибудь не такого бессердечного и он меня полюбит, как любил мой муж, - в ее вздохе слышна грусть.
- Я ушел.
«Каждый хочет, чтобы его любили». Ее слова отдаются звоном в моей голове, и каждая буква словно жжет подкорку.
А, если этот «кто-то» уже не способен воспринимать ничего кроме пустоты внутри? Если он живет обычно, потому что живет, а не потому что хочет? Он не хочет любви. Ему ничего не нужно и он этому бесконечно рад. Такое может быть?
К трехэтажному особняку подъезжаю ровно за двадцать минут. Городок маленький, поэтому расстояние от центра до окраины занимает немного времени и, учитывая, что на часах перевалило за три утра.
Открываю кодовый замок, киваю парням на стреме. Этот дом не может быть без охраны. Особняк Угловых, семейное гнездо. Логово зверя. Зверей. И я один из них.
После небольшого коридора сразу попадаешь в большой круглый зал. Сейчас свет приглушен, оттого и видно, то там, то здесь валяющиеся тушки. Кто перепил, кто под пилюлями. Морщусь. Я не люблю людей в хламе. Твои мозги всегда должны принадлежать тебе, или ты просто потеряешь контроль.
- О, Каи-ин, - тянет лысый парень на диване, поднимая руку с бутылкой, - братиш…
Это Святой. Или Святослав Угловой, мой двоюродный повернутый на всю голову ушлёпок-брат. На самом деле, он меня не переносит, а мне плевать на него. Как и на большую часть людей. Жизнь научила меня лишь одному: как только ты будешь любить и чувствовать себя счастливым, в один миг у тебя все отнимут. На твоих глазах разыграется буря, унося все и всех кто тебе дорог. И это невыносимо больно пережить.
Поднимаюсь два пролета на третий этаж и закрываю на замок дверь своей спальни. Скидываю обувь и футболку. Валюсь на кровать и разглядываю потолок. Год назад я сделал имитацию звездного неба. Говорят, это расслабляет, но и это ложь. Однако не оторваться.
Утро начинается с айфона, жужжащего под ухом.
- Старушка покинула гнездо.
- Какого хрена?
- Я говорю, про Геворкян. Бабулька уехала, можем наведаться к Ростику за долгом. Попугать его для эффекта.
Джон, он же Иван Сафайнов цыган по происхождению, но чертовски похож на индейца и старается поддерживать свой имидж. Говорит, ему нравится дурить голову идиотам. Хрен его знает почему, но он всегда держится рядом. Возможно, дядя попросил его приглядеть за мной. Но, по сути, и на это плевать.
- Я спрашиваю, какого хрена ты звонишь с утра?
- Вообще-то на часах полдень, чувак. Опять кувыркался со своей сучкой до утра?
- Иди на хер, - отключаю мобильник и отбрасываю его в сторону. Зарываюсь носом в подушку и, прикрыв глаза, делаю три глубоких вдоха. Полдень - это плохо. Нужно поднимать свою задницу, и по-быстрому решить вопрос с Ростиком. Я не мог заявиться к парню, пока старушка была дома. Есть черта, через которую я не готов переступать и она касается стариков и родителей.
- Ты слишком напряжен, тебе нужно отдохнуть.
Бросаю взгляд на Джона. Часом позже мы едем к необходимому дому, чтобы наведаться к игроку, который нам задолжал. Он неплохой парень, но азартен, а в голове полный штиль. Плохое сочетание. Он занимал у нас некую сумму на катализатор. И продул. Другой автомобиль финишировал первый. Прошла неделя, а он носу не показывает из дома.
- Например, поехать на море на пару-тройку дней. Ты вообще когда-нибудь видел море?
Море.
Хорошее воспоминание.
Мама, папа и я.
Теплый песок и вода, ласкающая голень. Громкий писк мамы, обрызганной отцом, ее возглас и потом смех. От души, заразительный.
« - Ильюш, иди ко мне на ручки. Пойдем, мама тебя покатает»
Ее руки. Теплые, надежные, самые любимые.
= 2 =
ИЛЬЯ
Кладу руки на гриф и на вдохе снимаю штангу с держателя. Поднимаю от себя – выдох.
Спорт. Это то, что мне понятно и то, что действительно нравится. Все просто. Если ты делаешь все правильно, тело начинает слушаться и каждая мышца в нем подчиняться. Человеку нужно хоть что-то делать по правилам, для меня это физические нагрузки. В зале я по-настоящему кайфую. Здесь откидываю все мысли и сосредотачиваюсь лишь на безошибочном выполнении упражнения. Всегда. Но не сегодня. Не могу перестать думать о пустом.
О ней.
Вчера мой язык действовал на уровне инстинктов, быстрее мозга. Я попросту в какой-то момент понял, что хочу, чтобы она продолжила говорить, потому что мне до черта понравилось слушать ее голос. Бля, это бред даже в мыслях. Не знаю, что меня привлекло больше: ее темные, как ночь глаза, ее голос или то, как она облизывает губы, пересохшие от волнения. В этом жесте не было ничего эротичного, но, клянусь, только не для меня. В этот момент мне захотелось буквально перекинуть ее через плечо и уехать вдвоем далеко. Как самому, что ни на есть пещерному и дикому человеку. Но я абсолютно точно не хочу думать о какой-то малолетке… И не могу выкинуть ее из головы.
Помню ее маленькой тринадцатилетней, пухлой девочкой и первым человеком, посмотревшим на меня не как на мусор под ногами, а как на своего спасителя. Заставившего, по крайней мере, себя им почувствовать. Тогда. В тот период это многого стоило. А потом она стала бегать на пустырь, я не сразу заметил "зрителя", ее смешные хвостики торчали из-за валуна и это лишь позабавило. Не трудно представить, что она нафантазировала обо мне в те дни. Некоторое время мне действительно нравилось, что она меня слушает. Я был не так одинок. Пока про это место не узнал Святой. И поэтому я ее отогнал от себя и своего некогда секретного места. С тех пор больше не видел. Да и особо не стремился, даже забыл. Так я собираюсь поступить и сейчас. С легкостью вычеркнуть, потому что мне, на хрен, эта дурь не нужна.
После тренировки принимаю холодный душ и когда, завернувшись в полотенце, стою у своей сумки, оживает телефон. Джон.
- Да?
- Слушай, мы с Темой наведаемся к должнику щас. Немного его потрусим. А потом уже в город двинем, ты с нами?
К должнику. Ростику. Ее брат. К нему домой, а это значит, там может быть и она. Кажется, Иван пускал слюни на нее. Это мне нравится еще меньше.
- Я сам наведаюсь.
Молчание. Обычно моего прихода для показухи достаточно для одного раза. Но я почему-то не готов пустить на ее территорию двух своих ребят, у которых не стоит в голове ни одной заслонки.
- Мы с тобой? – мешкает.
- Давай, - соглашаюсь и отключаюсь.
На двух машинах подъезжаем к уже знакомому двору. Даже смешно, как будто этот парень должен нам полмиллиона. Но я не ради денег приехал, мне нужно проконтролировать ситуацию. И только Бог знает зачем.
- Бум заходить? – лениво интересуется Джон, сев на капот своей «тойоты».
- Звони, - решаю. Пока Иван набирает номер, Артем – крупный парень под два метра ростом, прислоняется к двери и закуривает. Тоже достаю сигарету и отворачиваюсь от ветра, когда подношу зажигалку.
Ростик выходит практически сразу, как наш приятель до него дозванивается. Оглядывает нас. Он выглядит словно бледная тень. Они все так выглядят, стоит прийти по их душу, в этот момент реально чувствуешь себя не то чертом, не то дьяволом.
- Ребят, у меня только чуть больше половины, - протягивает руку с купюрами. Джон берет деньги и пересчитывает.
- Семь пятьсот, - сообщает, приподняв бровь. Смотрит на меня. Затягиваюсь и не спеша выпускаю дым, качаю головой.
- Это не двенадцать, - лениво изрекаю.
- Слышал, милаш, это не двенадцать, - растягивает слова Джон и вальяжно подходит. Облокачивается о его плечо и резко дает увесистый подзатыльник парню, тот даже вскрикивает, прикладывая руку к затылку. Его глаза испугано бегают от одного к другому.
- Ребят, я … найду… я отдам… я…
- Естественно, - трепет его волосы Джон, - это, - показывает деньги в руке, - считай, ты нам дал на мороженое. Завтра мы приедем за двадцатью четырьмя. Ну, и последний привет от Темыча прими, да, Каин?
Артем ухмыляясь, трет руки, нагоняя страх. Сжимаю зубами сигарету и уже поворачиваюсь к своей машине, так как делать здесь больше нечего, когда калитка распахивается и выбегает она, вставая перед братом.
- Нет! Нет! Пожалуйста!
- Оба на, - удивлено присвистывает Джон.
Бля.
- Карина, иди домой! Быстро! – голос Ростислава приобретает твердость в отношении сестры.
- Нет! Не трогайте его!
- Карина! – уже рычит ее брат.
- Карина, - усмехается Джон – я с удовольствием трону тебя, вместо него. Ты как?
- Пожалуйста, - ее глаза находят меня. Они полны страха и слез. – Пожалуйста.
Вот, бля.
- Давайте отъедем? – выдыхает должник, отодвигая девушку от себя.
Это хорошая мысль.
- Отъезжайте, - киваю своим ребятам.
- Ростик, нет! – Карина вцепляется в него мертвой хваткой. Джон делает к ней шаг, но я успеваю поймать его за руку и остановить.
ИЛЬЯ И КАРИНА
= 3 =
ИЛЬЯ
Каждый раз тону в этой бездне. Каждый раз, как будто первый. До нее никогда такого не было. Без всякой причины я готов поддаться, я готов распластаться. Без повода на то. Я никогда не был слаб перед женщиной, они скорее служили лишь методом удовлетворения. Сейчас я думаю, думаю о том, как не спугнуть, как не сделать больно. Чертовски напрягает и одновременно чувствую себя легко.
- Ты меня поцеловал! - наконец, выдыхает удивленно, вызывая улыбку. Есть сомнения? Поднимаюсь и тяну ее за руку.
- Пойдем.
- Куда?
Не отпуская руки, наклоняюсь за пледом, поворачиваю голову через плечо.
- Покушаем, я зверски голоден, а ты?
Смотрит на наши переплетенные пальцы, не хочу ее отпускать, впрочем, она и сама не торопиться вырвать руку. Поднимает на меня взгляд и слегка пожимает плечами.
- Да, было бы неплохо.
Мы идем молча, но мне давно не было так хорошо, попросту от человека рядом. Полагаю, после смерти родителей никогда и ни с кем. И я не уверен, что знаю, как поступить и что с этим делать. Давным-давно запретил себе чувствовать. Чувство – слабость. Слабость это смерть для зверя. Потому что моя жизнь не рассчитана на привязанности. Тем не менее, у меня есть всего пара дней, чтобы просто насладиться этим подарком. Девушкой, которая заглянув мне в глаза, сообщила, что я обычный парень, которого можно легко смущаться. Не бандит, не мразь, не грязь под ногами, а обыкновенный парень. Сейчас, как и когда-то это много стоит.
- Постой, - вырывает руку, которую тут же хочется вернуть обратно. Смотрю на нее. Передумала? Решила бежать, как сделала изначально? Отводит взгляд, - мы… эм… В общем, я даже не знаю твоего имени.
- Илья, - не задумываясь.
- Илья, - повторяет, затем улыбается, - а тебе подходит.
И будто бы что-то знакомое и такое родное пронеслось совсем рядом. Коснулось своим теплом и осталось. Возвращаю ее руку в свою и открываю калитку.
Мы молча расходимся по своим комнатам. Я спускаюсь в кухню после душа, когда Карина с любопытством разглядывает содержимое холодильника.
- Здесь столько всего, и все такое вкусное! Кто это сюда привез?
- Я попросил привезти и привезли.
- Ниче себе, - девушка вертит в руках красную икру, потом смотрит на меня, - чем будем обедать?
- Там есть жаркое с тушеными овощами, в красном контейнере, - отвечаю. Находит. Оглядывает кухню, начиная открывать шкафы, вытаскивает сковородку.
- В углу есть микроволновка, - подсказываю, хотя наблюдать за ней своего рода завораживающе зрелище.
- Ты разве не знаешь, что ее волны очень опасны для здоровья человека? Мне только восемнадцать, и я не хочу умереть от какой-нибудь опухоли в тридцать семь.
- Да? – с любопытством смотрю на неё , - и откуда такие познания?
- Мой папа физик и знает о микроволнах все, - мимолетная улыбка, теплая, как дом на ее губах говорит о многом. Отвожу взгляд.
- А мама?
- А она о детях. Потому что воспитатель в детском саду. А кто твои родители?
Мама.
Я помню ровную спину и часы, которые она проводила за пианино. Волосы зачесаны и убраны ободком назад.
«Ну? – подмигивала она, улыбаясь, - поиграем?»
Папа. Высокий, уставший, но всегда с задорной улыбкой. Приходил с работы, откладывал портмоне и трепал мои волосы.
«Рассказывай, что натворил за день?»
- Никто. Их нет, - глухо отзываюсь.
Ее рука замирает над посудой, но девушка не оборачивается.
- Мне жаль.
И мне.
Кухня погружается в тишину. Карина успешно подогревает наш обед, все сервирует и раскладывает.
- Эм, знаешь, - обращается, поджав под себя ногу, и ковыряя вилкой в еде, - а здесь уютненько.
- Считаешь?
- Ты еще спрашиваешь? Этот дом обалденный и рядом с озером… Здесь очень круто, если бы… - быстро смотрит на меня и осекается.
- Если бы что?
- Ну, знаешь, не повод, почему я здесь.
- А почему?
- Ты знаешь почему.
Облокачиваюсь о спинку стула, чтобы внимательно рассмотреть красивое лицо напротив.
- Я сказал тебе проваливать.
- А потом поцеловал! - краснеет, но упрямо смотрит на меня.
- Ну и что? – пожимаю плечами, - это ничего не значит.
Вспахивают не только щеки, но и глаза, адским огнем, который кажется, передается мне воздушно-капельным путем, поскольку чувствую, как он бежит уже по моим венам. Я легко могу представить, как одним движением усаживаю ее на стол, раздвигаю ее ноги и…
- Ну, и ладно! Больно надо! - поднимается со своего стула. Приподнимаю брови.
- Не забудь все убрать, - спокойно проговариваю. Слышу шум колес подъезжающей машины. И возню с калиткой. Переглядываемся с девчонкой. Вместе подходим к окну, как раз в тот момент, когда въезжает черный лексус.
- Вот, бля, - чертыхаюсь. Какого хрена он тут забыл сейчас?
- Это твой друг? – девушка с некоторым испугом смотрит на меня. Еще бы, наверняка в ее голове какая-нибудь извращенная порнушка с ее участием в главной роли. Решаю меньше пяти секунд.
= 4 =
ИЛЬЯ
Встреча проходит в кафе «Амбрея». Сегодня его целиком арендовали на полдня. Шамиль, чеченец, держащий всю свою чеченскую братву под контролем, сейчас окружен своими людьми, и недоверчиво нас сканирует своими черными глазами. Они собираются купить у нас оружие. Большую партию. Мы не задаем вопросов. Нас только интересует цена.
- Хотел лично увидеть такого уважаемого человека, - тянет с легким акцентом в усы, переходящими в бороду. Мужчина невысокого роста, не крупный, но он окружен здоровыми парнями. – Мне приятно познакомиться и пожать руку самому Змею.
- Для меня еще большая честь,
Дядя щедро дарит улыбку мужчине и делает к нему шаг. Их руки касаются друг друга, когда замечаю боковым зрением едва уловимое движение. Мгновенно отталкиваю дядю и выкидываю нож, который попадает в руку парню, он только успевает вскрикнуть, когда его пришпиливает к деревянной стене. Без всякого сомнения, из ослабевшей руки выпадает пистолет, успевший оглушительно выстрелить пулей, пронесшейся в сантиметре от меня. Не люблю звуки выстрелов.
- Что за… - приходит в себя дядя, потому что все происходит буквально за какие-то доли секунд. Помогаю ему подняться. Наши ребята сразу достают оружие. Чеченцы не остаются в долгу. А это совсем плохо.
- О, Аллах, Аллах… - качает головой Шамиль и кивает одному из своих, - разберись кто такой.
Дядя внимательно следит за чеченцем, подошедшим к тому, кто прикован моим ножом к стене. Его рука полностью в крови, и думаю, если в ближайшее время не вынуть нож, с кистью он смело может попрощаться.
- Филипп, это не мой человек, я не убиваю своих союзников. Мы сейчас все узнаем у этого человека. Он точно не мой парень.
- Нет, Шамиль. Мы не союзники. Здесь я – король, все остальные лишь приглашенные гости, - уточняет дядя, полностью придя в себя. Он оглядывает меня, с легким кивком головы - его спасибо. Но мне и это не нужно. Я лишь делаю то, что должен. Служу единственной семье.
- О, - выдает чеченский лидер, приподняв черные брови. Проводит по ним большим пальцем. Затем жестом дает приказ опустить оружие. Его люди подчиняются. – Я не претендую на твою землю. Это недоразумение. Я думаю, нам все же не мешает пройти к столу и спокойно поговорить.
- Сначала мои люди побеседуют с этим червяком.
- Шах, он не наш, - оповещает тот, кого Шамиль отправил к парню. – Говорит на нашем, но не наш…
Дядя чуть прищуривает глаза и делает кивок Теме, стоящему за моим плечом. Тот молча отдаляется от стенки и без особой жалости выкручивает нож из руки стрелка, тот в свою очередь издает душераздирающий крик.
- Ну вот. Еще и орет как девчонка, - качает головой дядя и жестом указывает гостю на стол, и, поправив пиджак, смотрит на меня, - пойдем, со мной постоишь. Мне так будет спокойнее…
Остальная часть переговоров проходит вполне миролюбиво, в конце Филипп и Шамиль даже выпивают.
Вечером, дома, когда иду по коридору мимо зала, меня окликает Святой, он, развалившись на диване, смотрит какой-то фильм. Вижу три бутылки пива и раков на столе.
- Присоединяйся, - любезно предлагает.
- Воздержусь.
Задерживаю взгляд на двух крашенных блондинках у его ног. Красивые фигуры, яркий макияж. Все, что нужно для отличного траха на раз.
- Ох, какие мы сюрьезные, - хмыкает довольно брат.
Иногда мое желание прибить его нереально велико. Возможно, я когда-нибудь перейду эту черту.
- Это все?
- Нет, не все, - ухмыляется. Но мне плевать на все, что он скажет, поэтому я не жду, и собираюсь продолжить свой маршрут. Тем не менее, его слова заставляют меня остановиться, а он произносит только одно слово из шести букв. – Ка-ри-на.
Та девушка с тонкими чертами лица, аккуратным носиком, красиво очерченными пышными ресницами и черными, словно бездна, глазами. Та, чей образ не выходит из моей головы. Чьи губы сотворили революцию внутри меня. Та, о ком хочу узнать все. Та, от которой держу себя подальше, чтобы не навредить.
Откуда он, на хрен, узнал?
- Мне плевать, - медленно отвечаю. Но он улавливает мой истинный настрой. Она сбивает с меня маску, даже мысленно присутствуя.
- Да? - довольно улыбается, - а я объявляю охоту. Еху, а? Аууу - он изображает из себя воющего волка, а затем чуть ли не захлебывается в своем смехе. Девушки, ему подыгрывая, тоже хихикают. Тупые курицы.
Хватаю ворот его футболки и смех резко прекращается, когда приближаю свое лицо.
- Отвали от нее. Я предупредил.
- Но-но, руки! Я пока еще единственный сын Змея, а ты иди ко всем собачьим чертям, Каин! Если я найду девчонку, я сделаю все, что моей душе угодно. Спрашивать у тебя точно не буду!
Он меня дразнит. Выводит на эмоции. Вон как у шакала глаза блестят. Зверь на охоте и жертва даже не подозревает, что она на примете.
Отпускаю его воротник.
= 5 =
ИЛЬЯ
« - Сегодня сказок не будет, мама так устала… ты большой мальчик, ведь правда?» - нежно проводит по волосам и наклоняется, чтобы губами коснуться лба. Заглядывает самыми красивыми на свете янтарными глазами и улыбается, - спи крепко. Увидимся завтра. Новый день и новые свершения нас ждут, друг мой! Люблю тебя». Встает, поправляет прядь светлых волос за ухо, оборачивается у двери и дарит мне еще одну улыбку. Последнюю.
Я помню этот вечер до мелочей и могу повторить каждую фразу. Это шестнадцатое августа, ровно пятнадцать лет назад. Сегодняшняя ночь. И она будет длинной. Достаю вторую сигарету и щелкаю зажигалкой. Затягиваюсь.
Лишь воспоминания о маме делают часть меня человечным, ее нет так долго… так, блядь, мучительно долго, но часть ее всегда в моем сердце. Поэтому Святому никогда не понять меня. Я не могу унижать женщин, я ненавижу насилие над ними из-за ее существования в моей жизни. Ее нет долбанных пятнадцать лет, но она до сих пор несет свет. Маленький лучик света - оставшиеся воспоминания. В которые редко позволяю себе окунуться.
Этот же день, на пятнадцать минут раньше. Папа удобно устроился в кресле и как всегда делает заметки в книге. Я точно не знаю, чем он занимался, но каждый день после работы он брал толстую книгу «Вечный зов» и делал пометки ручкой на страницах. Было похоже на хобби.
«Пора спать, скажи, папе спокойной ночи, - мама первая выходит из гостиной, а я уверенно подхожу к папе за долей ласки. Он, отвлекаясь от своего занятия, привычным жестом трепет меня за макушку и коротко улыбается. Его голубые глаза смотрят на меня слегка задумчиво. «Доброй ночи, мальчик мой». Это последние его слова мне.
Они отомщены и виновные наказаны, за что я вечно буду в долгу перед Филиппом. Но почему, блядь, почему мне постоянно не спокойно. Будто это мне нужно было задушить голыми руками гаденыша, внушившего мне страх к выстрелам с детства. Возможно, поэтому его глаза полные слез, и распухшее лицо от побоев, умоляли пощадить? Но разве он пощадил моих родителей? В мире нет места чувствам. Жалость или любовь здесь не имеет цены. Хорошо, если ты знаешь, что весь мир – джунгли, а ты зверь вырывающий свое выживание зубами. Так меня научили и я верю в это. Так мне показала и жизнь.
А теперь появляется она. Словно из другой реальности. Красивая и чертовски настоящая. Без наигранности или еще каких девчачьих штук. Чуть-чуть наивная и глупая в силу возраста, готовая поверить во все, что говорит ей парень. Потому что она воспринимает меня именно так, а никак угрозу. Я еще ни разу не увидел страха в ее глазах. Уверен, что сейчас она тоже не может уснуть, думая обо мне. Невольно губы растягиваются в улыбку. Затягиваюсь последний раз и тушу сигарету о пепельницу. Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось, немного поиграюсь, понаблюдаю. Если Свят был несерьезен, то сразу же отпущу, но если он ее коснется, перегрызу горло. Я не привык бросать угрозы на ветер, если он еще не понял этого, то он реально тупой.
- Ты давно не был в городе, - замечает Филипп за завтраком. Единственная трапеза, во время которой мы каждый день проводим вместе.
- Я взял отпуск.
- Че-го? – протягивает Святой, - чего он взял?
- И до которого числа? – интересуется дядя невозмутимо, словно я беру отпуск каждые полгода минимум. Слегка пожимаю плечами.
- До сентября, - невозмутимо отвечаю.
- Ха! – говорит брат, заставляя на него обратить внимание. Его глаза блестят, словно я попал в ловушку, но я никуда не попадал, чтобы он не задумал. Святой на всю голову Святой. Он свою кличку заработал, когда убил священника. Просто по пьяной голове и накуренными мозгами травкой. «Он сказал, что будет молить обо мне Господа, чтобы спасти мою душу… А я его шлепнул, чтоб быстрее договорился с шефом. Уже хочется святым по воде ходить, сил нет как!». Филипп был вне себя от ярости. Даже спонсировал строительство новой церкви, но вряд ли это спасет душу его сына, однако кто я, чтобы судить? Думаю, после этого случая у Свята и перещелкнул тумблер в башке. Его первое убийство. Пусть и случайное, пусть и по пьяни, но это меняет человека навсегда. Мне еще не довелось лишать жизни, но я буду готов, когда это понадобиться. И, если честно, такая готовность пугает даже меня.
- Думаю, время от времени нам всем нужен отпуск до сентября, - задумчиво проговаривает дядя.
- Па, че за дела? – удивлено смотрит на отца Свят. – А кто за треком смотреть будет? А за «Енотом»?
- У тебя там есть люди?
- На треке – Джон. В «Еноте» за всем следит Алекс.
- Ну, все отлично тогда, пусть будет отпуск до сентября, думаю, ты заслужил.
- Че-го? Какого хрена он заслужил? Может, и я Мальдивы заслужил?
Дядя переводит прямой взгляд на сына.
- Как только уладишь, что вы натворили в субботу, можешь смело отправляться хоть в Майями, - спокойно отвечает. Святой хмыкает, видимо, вспоминая. Насколько знаю, они разгромили местный клуб пьяной компанией. Но это частая практика и здесь нечему удивляться. Все это решится рублем, благо этого добра достаточно.
- Как с чеченцами? – спрашиваю.
- Уладили конфликт. Через три дня отгружаем товар. А парень был засланный казачок. Нас хотят рассорить. Дилетанты, - сквозь зубы, - присылают стрелка, что не успевает застрелить свою жертву. С такими врагами я буду жить вечно, - хрипло смеется.
= 6 =
ИЛЬЯ
Растягиваюсь на покрывале. Она практически не притронулась к еде, сидит на самом дальнем краю и, обняв ноги, смотрит куда-то вдаль, позволяя мне насладиться видом ее открытой спины. Она даже не понимает, насколько сексуальна. Залезь она ко мне в голову и увидела бы сто один способ, как я избавляюсь от этого чертовски прекрасно сидящего на ней куска ткани. Избавляюсь от слова «насовсем».
- Карина, иди сюда, - чуть отодвигаюсь, чтобы дать ей место. Поворачивает голову и думает три секунды. Неуверенно встает и, обойдя преграду, в виде пакетов с едой, садится рядом.
- Как ты нашел это место?
- У меня несколько секретных полян, - улыбаюсь, - иногда не мешает подумать одному.
- Здесь ты тоже играл на гитаре?
- Тебе понравилось, как я играю? Ты помнишь?
Краснеет. Я бы хотел сейчас прочитать ее мысли.
- Я помню. И да, - отводит взгляд, - мне нравилось, как ты пел.
- А мне нравишься ты, - признаюсь.
Вспыхивает еще ярче.
- Но… Но почему я? – слегка дрожащим голосом, взмах ресниц и бесконечно прекрасная бездна темных глаз. Она еще спрашивает?
- Чем ты планируешь заниматься, Карина? – не отвечаю на ее вопрос.
- Я поступила в Московский ВУЗ. И в сентябре уезжаю учиться в столицу, - она говорит с толикой грусти в голосе.
- Москва, значит, - срываю травинку, чтоб занять руки и не потянуть их к ней, - на кого?
- Дизайнер. А ты… ты закончил что-нибудь? Или учишься?
- Только школу. Но для моей профессии этого с головой хватает, - растягиваю губы и бросаю на нее взгляд.
- А тебе… Ну, тебе нравится этим заниматься?
- Чем – «этим»? – забавляюсь от ее растерянного и смущенного вида. Слегка пожимает плечами.
- Говорят, что ты… что вы, Угловые…
- А ты не верь всему, что говорят, - перебиваю, - или верь, но тогда не садись в машину к одному из нас.
Чуть хмурит брови и отворачивается, но уже в следующий миг ее лицо светлеет.
- Смотри, - указывает на небо и даже встает на ноги. Пытаюсь разглядеть, что она там увидела, но вижу тупо небо. Поднимаюсь и оказываюсь за ее плечом. Достает телефон и включает режим фото. Наводит на видимое только ей. Смотрю на дисплей и тогда уже вижу я. Это изумительно красивое закатное небо и она ловко поймала его в свой объектив. Это удивительно увидеть нечто прекрасное ее глазами. Чертовски волнующе.
- Увидел? – ликующе улыбается, обернувшись. Но уже все мое внимание сосредоточено на ней. Качаю головой.
- Нет, - медленно отвечаю, - обычное небо.
Разворачивается, чуть прищурив глаза.
- Тебе обязательно быть такой букой? Здесь никого кроме нас нет, а я никому не скажу, что ты, как нормальный человек смог восхититься красивым закатом, - упирает руки в бока, - ну же. Скажи мне. Просто скажи: Карина, это потрясающе красиво!
Ее глаза блестят еще незнакомым для меня блеском. Невольно растягиваю губы в улыбке. Делаю разделяющий нас шаг. Рука сама тянется ощутить нежность ее кожи. Ее едва заметная задержка дыхания и то, как губы чуть приоткрываются. Она это делает не нарочно, еще не умеет. Я ей нравлюсь, и это еще больше будоражит меня изнутри. Еще сильнее заводит. Она легко читается, как открытая книга.
- Карина, - говорю, начиная тонуть в черном океане ее глаз, - ты потрясаще красива.
Захватываю ее ротик в плен. Нежная, мягкая и такая манящая. Мне хочется украсть весь воздух, чтобы она могла дышать только через меня, чтобы возжелала меня, также сильно. А я хочу раствориться в этом аромате сладких барбарисок. Я впервые в своей жизни настолько сильно хочу девчонку. Ее трепет отзывается огненной волной внутри. Невинный поцелуй этой девчонки перечеркивает все те финты, что умело вытворяла Алиса.
Неожиданно ее руки упираются в мои плечи. И она… она отталкивает меня. Отчаянно. Приходится уступить.
- Эй! – выдыхает возмущенно – ты не можешь меня целовать, когда тебе это вздумается!
- Показать? – предлагаю.
- Ну, нет, - выставляет палец, призывая оставаться на месте, - это... так нельзя!
- Я не почувствовал, чтобы ты была против.
Краснеет и опускает глаза, обдумывая свой ответ.
- Ты прав… но и это неправильно. А я больше не поступаю так.
- А как правильно?
- Если бы... ну... если бы мы… - мнется.
Это уже забавно.
- Если мы что?
- Если бы мы были вместе, - говорит сдавленно и, не глядя на меня.
- А мы не вместе?
Удивленно вскидывает на меня глаза.
- Я имею в виду, не буквально. Не сейчас. Ну… как пара. Ты ведь и так понимаешь.
- А что значит «пара» ?
- Ты издеваешься, да?
= 7 =
ИЛЬЯ
«Мама на пороге оборачивается и дарит мне последнюю улыбку. В следующее мгновение ее лицо меняется, потому что она увидела его в коридоре.
- Влади… - полушепотом, испуганно прижимая руки к груди.
- С-цука… я нашел тебя…
Этот змеиный полушепот проникает под кожу, вызывая страх. Мама успевает закрыть дверь спальни, как я слышу оглушительный выстрел. А потом звенящая тишина. Ручка моей двери опускается вниз, заставляя меня задрожать под одеялом. А затем он отпускает дверную ручку и лишь его удаляющиеся шаги. Оглушительно громкие в тихом доме…»
Просыпаюсь и, щурясь, стараюсь рассмотреть потолок, чтобы не уснуть. Снов на сегодня достаточно.
Владислав Лаусовский старый папин недруг, так мне рассказал дядя. Он хладнокровно застрелил отца, все еще сидевшего в кресле с книгой. После поднялся и застрелил маму. Обычная месть. Когда-то папа перешел ему дорогу и оставил ни с чем. Если бы отец был в семье, а не отошел от дел, то возможно, сейчас был бы жив. Но он предпочел оставить семейный бизнес и заняться небольшой торговлей, когда встретил маму. «Никто не должен покидать семью. Как бы не ссорились внутри, за пределами семейного круга мы всегда друг за друга, мальчик мой» - учил меня дядя. И я впитывал.
Открываю окно и достаю сигарету. Щелкаю зажигалкой и жадно затягиваюсь. Наверное, сейчас была бы жива и мама, садилась за пианино с ровной спиной. Полчаса слушала тишину, а потом касалась бы пальцами клавиш и волшебная музыка заполняла пространство.
Волшебная, как Карина. Эта девчонка явно с родной планеты моей мамы. Хмыкаю и тушу недокуренную сигарету о пепельницу. Скидываю ей смс, где говорю о совместном обеде.
Нужно оставить несколько поручений Алексу. Филипп, снова уехав, дал окончательное решение по поводу изменения «Енота» в клуб.
Наспех позавтракав, разбираюсь в онлайн режиме с документацией кафе-бара. Карина при этом постоянно в моей голове. Я не могу толком сосредоточиться. Поэтому стоит стрелке перейти к заветной цифре, плюю на все и, бросив все дела, еду к ней.
Останавливаюсь напротив ее ворот, но подумав, отъезжаю чуть подальше, к деревьям. Слухи все равно пойдут, но лучше поздно, чем рано. Выходит. Открытые стройные ноги, задница обтянутая джинсовыми шортами, и белая майка на бретельках, не оставляют место для фантазии. Чертовски сексуальная и запретная.
- Привет, - забирается на сидение рядом. Тянется и чмокает меня в щеку, получается звонко, чему она смеется. Наполняя весь салон и заодно меня светом. А я не могу от нее оторвать глаз. Наверно, это и есть моя погибель. – Куда мы поедем?
- "Панда По"? – предлагаю, все же переключив внимание на дорогу. Здесь всего два более-менее нормальных кафе.
- Давай, - соглашается – О! Сделай погромче!
Послушно делаю, потому что не хочу, чтоб ее настроение испортила хоть какая-то мелочь. Это старая песня Ёлки, которая поет, что рядом с ним мир зеленее. Попсятина. Но мне плевать, если Карина будет вот так подпевать ей, я готов слушать эту хрень весь день. Заворачиваю к ювелирному магазину. Невольно для самого себя появляется потребность ее обрадовать или удивить. Сделать приятное. Да что, блядь, со мной такое!? Если я водил Алису в ювелирку, то это был простой откуп, к тому же женщина, которую трахаешь должна быть счастливой. А Алису украшения делали более, чем счастливой. Сейчас мне этого хочется самому, еще даже не имея девчонку под собой.
- Зачем мы здесь? – озирается по сторонам.
- Пошли, - первый выхожу из машины. Выскакивает следом и с удивлением смотрит на украшения, когда заходим. Глазами выискиваю стойку с бриллиантами, не замечаю, как теряю девушку у другой витрины. Когда нахожу более-менее привлекательный браслет.
- Здравствуйте, я могу вам помочь? – любезно улыбается девушка за прилавком.
Поднимаю голову. Карина застряла в начале магазина у витрины с кулонами. Подхожу к ней.
- Тебе что-то понравилось? – пытаюсь увидеть, какой именно кулон привлек ее внимание. Тот большой в форме звезды Давида? Или тот с изумрудной каплей?
- Да нет, я просто. Ты, - отводит взгляд, - нашел, что искал?
- Я искал, что понравится тебе, - выдаю. Удивленно распахивает глаза.
- Мне? Но … Мне ничего не нужно. Правда.
Невольно улыбаюсь ее растерянному виду.
- Знаю, - говорю, - но моя девушка должна иметь подарок в память о нашем курортном романе.
- Илья, это золото. Здесь дорого.
Внимательно смотрю в ее лицо. Но она искренна. Не испорчена и не избалована. Пока. И это чертовски подкупает. Притягиваю ее к себе одной рукой.
- Привыкай. У твоего парня водятся деньги и ты должна этим нагло пользоваться. Ну, покажи, какой тебе понравился?
Еще три секунды медлит и показывает. Небольшое украшение в виде гитары, тонкое золото, чуть больше полторы тысячи стоимостью.
- Она похожа на ту, на которой ты играл, - смущенно выдает. Совершенно не похожа. Но этот дьявольски милый румянец… Притягиваю девушку к себе и едва касаюсь ее губ.
- Значит, она будет твоей, - шепчу, прикусываю ее нижнюю губу, чуть оттягиваю и отпускаю, чтобы купить выбранное изделие. И шальная мысль проскальзывает в этот момент, почему бы этот курортный роман не оставить. Оставить девчонку себе, на всю жизнь. Я смогу сделать так, что ради меня она забудет свою учебу и сбежит от родителей. Я точно смогу сделать ее счастливой. Мне никогда никого не хотелось, так как я ее захотел сейчас. Как истинный злодей, только для меня всю и во всем и больше никого и никому.
= 8 =
ИЛЬЯ
- Знаешь, - шепчет она, - я когда-то была немного влюблена в Эштона Качера.
Отрываю глаза от экрана и поворачиваю к ней голову. Прошло два дня с того происшествия в ТЦ. Все намного хуже, чем просто плохо. Я погряз в восемнадцатилетней девчонке, думаю, она вполне может мной крутить, как ей вздумается, просто не знает этого. Я в кино не был с четырнадцати, но Карине очень захотелось, и вот мы сидим на какой-то дешевой комедии, на последнем ряду и моя рука обнимает ее хрупкие плечи. Но самое страшное, мне бы не хотелось сейчас сидеть где-то в другом месте. Она так далека от моего мира, словно свежий глоток правильного воздуха.
Святой не показывался мне на глаза, возможно, испугался, возможно, притаился. Но эту добычу ему не получить. А что будет потом, не так важно. Карина будет в безопасности.
- Да? – заинтриговано веду бровью.
- Это длинная история, - бормочет. Ее губы касаются трубочки от стакана с напитком, и эта картина на некоторое мгновение просто завораживает. Потому что мне легко представить на месте трубочки…
- Я хочу отсюда свалить, - с выдохом проговариваю ей в ухо, замирает и поворачивает ко мне голову.
- Ладно, - улыбается и легко чмокнув меня, первая поднимается.
Сейчас в районе девяти и на улице сравнительная прохлада, после дневной жары чувствуется хорошо.
- Ты хочешь отвезти меня домой? – останавливается у машины и облокачивается спиной о дверь.
- То, что я хочу, не обсуждают вслух с хорошими девочками, - наклоняюсь над ней. Ее пальцы касаются моего шрама на скуле.
- А, я не хорошая. Знаешь, я тоже… тоже злодей, - не без запинки признается.
- И какое злодейство ты совершила? – усмехаюсь и перестаю, видя, как отводит глаза и тень набегает на ее лицо. – Мне можно рассказать все, ты знаешь, да?
- Я перестану тебе нравиться, - не смотрит на меня.
- Даже так?
- Да.
- Расскажи мне.
Теперь ее изучающий взгляд на мне. Решающий момент, насколько она мне доверяет и доверяет ли вообще. Не думал, что так важно. Но с каждым днем, она уверено занимает место в моей жизни, далеко не последнее. И я жажду ее доверия, до сегодняшнего дня не знал насколько сильно.
- Я в школе… ну знаешь, ты видел меня в тринадцать. И до шестого класса меня все жутко дразнили, обижали. В общем-то, такой толстенький изгой-ботаник.
Но в шестом классе к нам пришла Соня Онегина. Красивая девочка с золотыми локонами и дерзким характером. Ее посадили ко мне, так как больше мест свободных не было. И целый урок мы болтали. Знаешь, у меня не было подруг в школе, а тут такая девочка с которой у нас обнаружилась тысяча тем, я была уверена, что все это продлится до звонка. И естественно, на перемене ее облепили и рассказали, кто есть, кто и что лучше со мной не сидеть. Ну, в общем, она удивила всех, когда снова села со мной. И мы стали общаться, и она стала затыкать каждого, кто пытался меня обидеть. А в скором времени власть перешла к ней в руки, да и кто посмеет пойти против красивой девочки умеющей отвечать дерзко и метко. Тем более она была душой любой компании.
В конце десятого класса Соня стала встречаеться с парнем из параллели, красавчиком – блондином. Они стали самой популярной парой школы. Ну, самый красивый и самая красивая, - закусывает губу, - на Новый Год Женя, так его зовут, он по пьяни признался мне, что давно не любит Соньку и что его сердце загорается при виде моих глаз. А Женя это тот парень, знаешь ,который вечно нравится, сколько себя помнишь. Мечта, которая обычно не осуществляется. А тут осуществилась. И он первый кто сказал мне о своей симпатии. Но все было так сложно… И мы стали встречаться. И они продолжали, - опускает глаза на свои руки, сцепленные в замок, а потом смотрит в сторону, но я вижу сдерживаемые слезы, - я встречалась с парнем лучшей подруги за ее спиной, тогда как она меня вытащила из грязи и посадила с собой на трон.
И потом случилось худшее – она нас застукала. Клянусь, если бы был шанс все промотать назад, я бы никогда не целовала Женю. Я бы его обходила за сто метров… то что я увидела в ее глазах… Это был конец. Мой. Соня действительно была любимицей, а я стала шлюхой. Любой считал за почет меня оскорбить или унизить или… ну или пнуть.
- А Женя что? – спрашиваю.
- Он парень. Он красавчик. Ему все простилось, он не стал мне помогать, не топил как все, но и помогать не стал. Вот, теперь ты видишь какая я. Во мне мало хорошего.
Обхватываю ее лицо руками, чтобы посмотрела мне в глаза.
- Он тебе еще нравится?
Нервно облизывает губы, не сводя глаз.
- Он разбил мне сердце, и я думала, что влюблена в него, - отвечает, - до того… до того, - опускает ресницы.
- До чего, Карина?
- До тебя, - отвечает, не поднимая глаз.
Кажется, весь кислород покидает мои легкие, что она творит, эта девчонка?
- Посмотри на меня, - требую. Смотрит, - мне до кучи.
= 9 =
ИЛЬЯ
Я хотел немного побыть в ее обществе. Потому что просто скучал по чувству, которое приобретаю рядом с ней.
Но, блять. С ней всегда идет не по задуманному.
Она перелезла на меня, выбив все мысли. На ней одни из ее джинсовых шортиков, которые от ее провокационной позы, становятся номинальными. Светлая майка, плотно обтягивающая каждый сантиметр, усыпанная блестящими камнями, отлично открывающая округлость ее груди. Ее дурманящий запах и ее слегка дрожащая рука на моем паху. Готов остановить мгновение и умереть. Или как оно там.
- Ох, - выдыхает на мою речь, опускает глаза к руке и резко ее отдергивает, заставляя тосковать по ее теплу. Болезненно тосковать. Находит мои глаза и выглядит при этом виноватой. Но не рискует коснуться меня второй раз. Сама не понимает, какую кашу заварила. Маленькая. Рукой касаюсь ее кожи щеки. Мне нравится чувствовать эту нежность под руками.
- Ты хочешь признаний, - говорю с хрипотцой, потому что чертовски заведен, и мне нужен памятник при моей выдержки, - но я не могу тебе дать ни одного.
- Хочу, чтобы поцеловал, - шепчет, словно не слыша мою реплику. А меня не надо просить дважды. Даже если бы передумала уже не смог бы остановиться. Врываюсь в ее ротик и захватываю в плен. Без спроса и осторожности. Хочу право быть единственным навсегда. Карина отвечает страстно пылко, ерзая на моих коленях, а легкое трение наших тел, даже через ткань вызывает искры. Руками опускаюсь на ее грудь, сжимаю пальцы, ощущая прелесть ее округлых форм. Краду ее выдох, ловлю то, как слегка выгибает спину навстречу. Мне мало, мне так чертовски мало. Но большее я не готов взять. Она не готова. Нехотя отстраняюсь от нее.
Прикрываю глаза, когда ее руки начинают меня исследовать. Проходятся по щекам, потом одна возвращается и, наклонившись, ее губы касаются шрама. Еще ниже, еще.
- Откуда он у тебя? – спрашивает.
Приходится посмотреть на нее.
- Нравится?
- Как все что у тебя есть, - слишком быстро отвечает.
- А что у меня еще есть? – хитро прищуриваюсь, и когда она опускает глаза и смущенно улыбается, смеюсь. Клянусь, я, на хрен, сдохну рядом с ней. Упирается лбом в мое плечо.
- Ну, ладно, хватит – легкий шлепок, заставляет смолкнуть.
- Я тебе говорил, чтобы ты держалась от меня подальше, помнишь?
Чуть отстраняется назад, чтобы найти мои глаза, но я серьезен.
- Ты этого хочешь?
- Черта с два хочу, Карина. Все в моей жизни сложно. Но черта с два, - едва касаюсь ее, посасываю губу, играюсь несколько секунд и перестаю, - пересядь, иначе мне трудно сосредоточиться.
Хмыкает, но слушается, давая возможность мне передохнуть и начать приходить в себя.
- Как ты думаешь, почему мое прозвище Каин? Что сделал этот парень?
- Брата убил… Погоди, - ее брови обеспокоенно хмурятся, -ты же не хочешь сказать…
Скалюсь и вижу, как ее эта перемена пугает. Может и к лучшему? Она именно тот, кому хочу рассказать все, что ее интересует. Но, нужны ли ей эти знания?
- Зарезал, - утоняю, - тот мир, где я кручусь, все прозвища не приходят неоткуда. Они даются за что-то. Но прежде, чем ты выпрыгнешь в дверь и убежишь, уточняю: у меня один брат и ты его видела. Ладно?
- Я не собиралась выпрыгивать из машины.
- Ну, конечно, - хмыкаю. – На самом деле это была случайность. Вернее… Тогда Святу было двенадцать мне тринадцать и мы как всегда поссорились… я даже не помню из-за чего… И он… он назвал мою маму… - выдыхаю, - неподобающим образом. А я, ослепленный яростью, схватил нож и порезал его.
- В смысле порезал? – охает, прикрывая рот ладонью.
- В бок. Я был крайне… я был крайне агрессивным подростком, Карина. И никак не смог стерпеть критику в сторону мамы. Думаю и сейчас не смогу, - внимательно смотрю, как ее лицо вытягивается.
Я помню, как испугался. Помню, как в ужасе отбросил нож и кинулся к плачущему Святу. И помню, как зашел дядя. « Блять, развели мне каины разборки, твою мать! Святослав, не реви, у тебя царапина. Отведите его на обработку, – отдал приказ своим людям. - А ты, - дядя сурово посмотрел на меня, - дай мне нож» Я молча ему его протянул. « Свят твоя семья. Нельзя своего брата ранить. Просто так. Ты знаешь кто такой Каин? Теперь и ты будешь ходить с клеймом на лице как он. За каждую ошибку всегда есть расплата, сынок. Это будет урок. Иди сюда ближе. Баш на баш. А теперь закрой глаза»
Помню, как холодный металл коснулся моей скулы и резкую боль помню. Всегда помню, когда смотрю в зеркало. Это клеймо напоминает мне о моем месте.
- А теперь ты хочешь сбежать? – интересуюсь.
Качает голову, задумчиво, закусив губу. Вечер был замечательным.
- Откуда твой шрам, Илья? – спрашивает тихо.
- А это, - перевожу взгляд на лобовое стекло и слегка пожимаю плечами, - бегал в детстве и зацепился с забором. Я уже толком и не помню. Здесь нет душещипательной истории.
- Поэтому вы с братом воюете? Из-за того случая?
- Мы воюем, потому что я никто в этой семье, но дядя ставит меня на одну ступень со своим сыном, а он мучается от ревности. Так было, с того дня как я переступил порог этого дома.
- А тебе самому важна любовь дяди?
Какой простой вопрос и такой чертовски сложный.
- Мне… Мне плевать на его чувства. Но он единственный ради кого я прыгну в огонь.
И еще тебя, хочу добавить, но оставляю это при себе.
- А ты бы хотел другой жизни?
- Какой? Как у тебя? – качаю головой, - у меня была такая жизнь и, возможно, в ней бы я вырос маменькиным сынком, - приподнимаю бровь и бросаю на нее взгляд, - тебе не нравятся, такие, верно? Мы бы с тобой и не встретились тогда. Я жил за Уралом, далеко отсюда. Но все решилось за меня, верно? – тянусь к бардачку и достаю сигареты. Вытаскиваю одну и щелкаю зажигалкой.
= 10 =
ИЛЬЯ
Вдавливаю педаль газа.
Это провал.
Твою мать. Как так?
Еще нет обеда, а я еду обратно. Мне нужно разобраться.
Плевать на трассу. На все плевать.
Такого просто не может быть.
Мы не успели толком пообщаться с главой. Зато он успел с порога сбить меня своим приветствием. Я не стал ждать вечера и его приема. Думал он мне и так не откажет.
В приемной меня встретила секретарь и с подозрением оглядела. Но мне без ее взглядов проблем хватает. Я как последний баран, не мог отпустить из головы Карину. Нежность ее кожи, ее аромат, ее податливость. Ее глаза. То, с каким трудом смог произнести слово «Хорошо». Бля, мне точно на хрен все это было не нужно. Почему она? Джона сдернул с города, чтоб последил денек за девчонкой, с угрозой отрыва его головы от туловища, если хоть волосок с ее головы упадет.
- Константин Сергеевич, к вам Угловой Илья, просит принять.
- Проводите, - незамедлительное.
В кресле сидел мужчина, с лысой башкой и большим животом. Он чуть прищурил глаза, оглядывая меня.
- Угловой, а не из, - называет наш городок.
- Да.
- Так-так… Что Влади еще царствует на троне, - усмехается, - кем он тебе приходится? Или, прости Господи, пришибли уже?
Два раза моргаю. Не понял.
- Влади?
- Ну, Влади, Влади… Филипп, ты не его родственник что ли? Я с ним плечом к плечу был в девяностые. Хитрожопый мужик, такие вечность живут…Так по какому делу он прислал свое чадо ко мне? Трассу обсудить небось, а?
- Почему Влади? – тупо переспрашиваю, чувствуя, как только что подо мной земля разверзлась и пошатнулась.
Его брови слегка хмурятся.
- А как же? В девяностые у него крупная разборка на Владикавказе была, почти всех там завалил. Оттуда и пошло Филипп Влади…. Эй, парень, ты че? Впечатлен что ли подвигом?
Передо мной профиль мамы. Ее расширенные глаза и выдох « Влади…»
Неужели это дядя пришел в мой дом. И разрушил мою жизнь навсегда?
Этого просто не может быть.
Дядя меня спас.
Я, просто развернувшись, выхожу из кабинета. Спускаюсь и сажусь в машину. А потом давлю на газ. Мне нужно все узнать. И если все подтвердиться. Я буду готов взять ответ и совершить вендетту.
Набираю Джона. Но он не берет трубку. Что за…
Еще раз.
Не берет.
Что за черт?
Набираю Карину, но у нее отключен. Могла бы уже купить себе сотовый. Столько времени прошло.
Сжимаю руль сильнее, соображая, что делать. Набираю еще одного своего парня.
- Давид, разыщи мне Джона.
- Где?
- Мне, похер. Быстрее.
- Я понял.
Еще один номер.
- Каин, привет!
- Мне нужно чтобы ты переоделся в доставщика цветов и принес букет Карине Маленковой по адресу, - диктую, - именно ей. Фото скидываю. Проверь дома ли она.
- Я что нанялся по бабам шастать?
- Это не просьба. Это работа. Быстрее шевелись. Чтоб через десять минут был у ее дома.
- Ок.
Отбрасываю телефон. Какого хрена происходит? Но мне точно не нравится это. Что-то не так.
Чертовски не так.
Набираю третий номер.
- Але, - Петр слегка растягивает гласные, его манера, но лучше его нет, он всегда в курсе всего, кто где и с кем.
- Мне нужно найти Святого. Сейчас. У тебя пять минут.
- На пять больше чем нужно, - усмехается, - он со своими ребятами поехал на дачу.
Резко нажимаю на тормоз.
- На Урожайной? – утоняю.
- Ага.
Сбрасываю вызов и разворачиваю машину, уверенно пересекая под возмущенные сигналы других машин двойную сплошную.
Трехэтажный домик в самой области, считается дачей. Я там практически не бываю. Дом стоит поодаль от остальных дачных участков. Тихое безлюдное место. Еще одно логово.
В Урожайный подъезжаю за рекордно короткое время, оставляю машину открытой, когда выскакиваю на улицу. Во дворе стоят несколько ребят и курят. Растеряно мне кивают. В доме слышна музыка, очередное пати устроенное Святым.
В огромном зале трясут телами, судя по общей атмосфере многие под кайфом, но дело скорее привычное, чем необычное. Не нахожу в толпе ни самого брата, ни его приближенных ребят. Но нахожу глазами Зину, уверенно и очень соблазнительно танцующей. Ей можно все, ее все равно никто не тронет. Хватаю ее ниже локтя и оттаскиваю ив сторону.
= 11 =
ИЛЬЯ
Сегодня солнечное утро. Ничем не выделяющаяся от остальных. Даже сейчас чувствуется подступающая жара.
На вокзале всегда много людей. Кто-то встречает, кто-то провожают. Я не смог просто ее отпустить. Хотел еще раз увидеть. Ее автобус большой красный. Карина приехала с братом и сестрой, которые долго ее обнимают и прощаются, но ума ни у кого из них не хватило, чтобы вместе с ней поехать. Или они не знают? Что она им сказала? Однако Давид уже в автобусе.
Смотрю на ее длинное ровное каре по плечи. Тонки плечи и грустную улыбку. Они списывают это на прощение, я вижу рану, которая должна зажить. Но затягиваться будет долго. На мгновение она оглядывает вокзал, отступаю на шаг, чтобы не заметила меня.
Я всегда теряю, что мне дорого. Я приношу несчастье.
Поднимается по ступенькам и еще раз оборачивается и долго сканирует людей. Она меня не замечает. Скрывается в салоне и вскоре садится у окна. Смотрю на ее профиль и впитываю ее образ. Но мне этого мало.
Набираю номер.
- Илья?- выдыхает.
- Привет, Конфетка, - облокачиваюсь спиной на железную стенку.
- Ты здесь?
Ее взгляд пытается меня отыскать. Автобус закрывает двери, и тогда я делаю шаг, и она сразу же находит меня. Она смотрит на меня, пока ее автобус медленно сдает назад. А я смотрю на нее. На расстоянии, и кажется никого между нами нет.
- Я здесь. Мне жаль.
- Послушай, - ее рука касается стекла, - пожалуйста, Илья. Просто послушай, - голос звучит взволнованно. – Мой папа, у него куча знакомых и связей… Мои родители они смогут помочь отойти от всего этого… Они поймут, они у меня все поймут.
Как все просто в ее мире. Улыбаюсь. Знала бы, как я хочу все оставить и броситься за ней следом. Пусть мне бы пришлось просто бежать за автобусом весь путь. Знала бы как мне хочется зацепится за надежду что ее папа поможет мне… Но они меня будут искать. Ее забудут, а меня нет. И за дело примится сам Филипп. Это только подвергнет всех опасности, всех тех, кто захочет мне помочь. Дядя слишком много в меня вложил, чтобы просто отпускать. Тем более у меня к нему много вопросов. Я не могу уехать, как бы не хотел. Мне лучше держаться подальше от нее. И так будет всегда.
- Илья?
- Карина, - снова облокачиваюсь о стену и прикрываю глаза, - я не могу. Узнал, что возможно мой дядя причастен к убийству моих родителей, и я… - пропускаю воздух сквозь зубы, - я не знаю, что сделаю, если это окажется так.
- Что ты сделаешь?
Молчу, слушая ее дыхание.
- Илья?!
- Я не знаю, не знаю! Черт. Я думаю… думаю, что просто… Я его убью.
- Илья, послушай, пожалуйста, - ее голос слегка дрожит от волнения, - ты не такой. Сколько бы в тебя не вкладывали плохого, ты не такой… Ты вовсе не злодей… То что ты рос в этой среде не делает тебя злом. Ты не такой как твой брат… Я знаю тебя, ты тот парень, который пел песни под гитару и отвел заблудившуюся девочку домой. Ты тот, кто заставил ее поверить в себя… Ты тот, Илья, с кем рядом, просто хорошо… Ты настоящий принц, никакое не чудовище, в тебе нет зла! И… пожалуйста. Пожалуйста, Илья… Не совершай этого. Пообещай. Пообещай мне!
От каждого ее слова, мое сердце становится тяжелее и перестает стучать. Как могу обещать то, в чем сам не уверен?
- Не волнуйся, Конфетка, со мной все будет в порядке.
- Я хочу выйти, - шмыгает носом.
- Не смей, Карина! – рычу, - клянусь я собственноручно запихну тебя в следующий автобус. Между нами все. Мне не нужны эти сопли и проблемы. Уезжай к черту!
- Илья… - снова всхлип.
Мне пора положить трубку. Но я не могу.
- Никогда не теряй веру в людей, Карина. Она так тебе к лицу, - наконец проговариваю, - не разучись видеть красивое, там, где все кажется серым. Не потеряй себя в этом огромном мире, - выдыхаю и отстраняюсь от стены, - не потеряй.
Отключаюсь и сразу же, достав симку, выбрасываю. Никаких связей. Только так.
Под ноль.
Удобно устраиваюсь в большом кожаном кресле.
Это кабинет Филиппа. Все стены отделаны натуральным деревом, думаю, одним из самых дорогих, я в этом мало смыслю. Паркет мозаичный, последняя мода. Люстра за сумму, на которую покупают машину. Это можно долго перечислять.
Дядя никогда не скупится, чтобы создать вокруг себя роскошь. Он один из тех, кто трудится до седьмого пота, выгрызая свой путь зубами, и тот, кто действительно наслаждается плодами своих трудов. Он любит свою власть, показывать насколько богат… Он этим, можно сказать, упивается.
В воспоминаниях же он был довольно скуп. Мало рассказывал о прошлом. Об отце. Говорил, что в детстве были не разлей вода. А потом отец просто отказался от семейного бизнеса и, женившись на маме, уехал. Бросив дела и его – Филиппа. Когда я спросил, про фотографии, сказал, что большая часть сгорела в пожаре, потому что однажды их дом подожгли. Но одно фото сохранилось. Там Змею тринадцать, а папе одиннадцать с половиной, их руки закинуты на плечи друг другу и они лучезарно улыбаются в объектив.