Эларе едва минуло двадцать лет, и каждый ее день был соткан из шепота старых фолиантов и мерцания свечей в сумрачной башне, доставшейся ей от эксцентричной тетушки. Юная ведьма, еще неуверенно владеющая простейшими чарами, отчаянно жаждала познания. Неведомые силы манили ее своей загадкой, и особенно — старинный, испещренный рунами пергамент, который она однажды обнаружила в самой пыльной секции библиотеки. «Зеркало Желаний: Ритуал Призыва», гласил выцветший заголовок. Несмотря на предупреждающие знаки и смутные упоминания о демонах, Элара не смогла побороть любопытства.
Одной безлунной ночью, когда ветер выл за окном, словно раненый зверь, Элара разложила на каменном полу своей рабочей комнаты древние артефакты: обсидиановое зеркало, черные свечи, курильницу с дурманящими травами и чашу с кровью полночной лилии – или, как она надеялась, кровью лилии. Ее руки дрожали, когда она произносила слова из пергамента – мелодичные, гортанные, чуждые любому известному ей языку. Она ошиблась, перепутав один из ключевых символов, но в своей неопытности даже не заметила этого. Воздух вокруг сгустился, запахло озоном и чем-то неуловимо сладким, мускусным, опьяняющим. Черные свечи вспыхнули ярче, отбрасывая причудливые тени, а затем погасли, оставив комнату в почти полной темноте.
Из самого сердца обсидианового зеркала, словно сотканный из теней и желаний, возникла фигура. Высокий, статный, с угольно-черными волосами, ниспадающими до плеч, и глазами, сияющими красным огнем в полумраке. Он был облачен лишь в тень, которая колыхалась вокруг его атлетичного тела, подчеркивая каждый рельеф мускула. По его губам скользнула улыбка – порочная, манящая, обещающая запретное. Элара ахнула, отшатнувшись. Это был не дух стихии, не маленький фамильяр. Это был инкуб. Она вызвала его. Случайно.
Его голос был бархатным шепотом, проникающим прямо в сознание, минуя уши, касаясь самых сокровенных, еще не осознанных желаний. «Ты позвала меня, маленькая ведьма. Что ты ищешь в этом зеркале? Чего жаждет твоя юная душа?»
Страх сковал Элару, но под ним пульсировало странное, неведомое возбуждение. Её тело, до этого момента не знавшее мужских прикосновений, отозвалось на его взгляд. Кожа покрылась мурашками, низ живота стянуло приятной судорогой. Она была так наивна, так невинна, что не могла понять, что происходит.
Инкуб сделал шаг. Затем еще один. Он двигался с грацией хищника, уверенного в своей добыче. Запах амбры и чего-то животного, первобытного, наполнил воздух. Он протянул руку, и Элара замерла. Его длинные пальцы, украшенные темными, почти когтистыми ногтями, легко коснулись ее щеки. От этого прикосновения по ее телу пробежала электрическая искра, заставив ее дрогнуть.
«Твое тело жаждет, девочка. Твоя магия шепчет о голоде», — промурлыкал он, его глаза прожигали ее насквозь. Он придвинулся ближе, так близко, что Элара почувствовала тепло его кожи сквозь свою легкую ночную рубашку. Она могла бы оттолкнуть его, но ее воля была парализована магией демона, его давлением, его чистой, неприкрытой эротической энергией.
Он наклонился, и его губы коснулись ее шеи, посылая волну обжигающего наслаждения вниз по позвоночнику. Элара застонала. Это было незнакомо, запретно, но так невероятно приятно. Он целовал её ключицы, спускаясь все ниже, к вырезу ее рубашки. Его дыхание опаляло кожу, и Элара почувствовала, как соски твердеют от его близости.
«Отдайся мне, Элара. Отдайся своему желанию», — его голос был теперь почти неслышным шепотом, но резонировал внутри нее.
Он легко распахнул ворот ее рубашки, обнажая плечи, затем осторожно стянул ткань, и она скользнула к её ногам, оставляя Элару полностью обнаженной перед ним. Румянец стыда смешался с лихорадочным жаром. Она прикрыла грудь руками, но инкуб мягко опустил их. Его взгляд скользнул по ее молодому, нетронутому телу, задерживаясь на округлых девичьих формах, на ложбинке между грудей, на плоском животе.
Он снова наклонился, и теперь его губы накрыли ее сосок. Элара вскрикнула от неожиданности и острого наслаждения. Его язык скользил, ласкал, затем он нежно втянул его в рот, посасывая, вызывая целую бурю ощущений в её теле. Она выгнулась, дрожа, её пальцы судорожно вцепились в его темные волосы.
Он подхватил её на руки, легко, словно пушинку, и перенес на свою кровать, которая под их весом словно превратилась в нежнейшее облако. Он опустил её на спину, нависая сверху. Его взгляд был голодным, но его движения оставались властными и чувственными. Он приник к её губам, его поцелуй был глубоким, требовательным, заставляя ее рот открыться. Ее язык робко встретил его, и Элара почувствовала, как мир вокруг нее сужается до их соприкасающихся тел.
Его руки блуждали по ее бедрам, затем скользнули между ее ног. Элара ахнула, когда его палец коснулся ее самого сокровенного места, уже влажного и чувствительного. Он ласкал её, осторожно, но настойчиво, пока её тело не стало напряженным от желания, пока она не начала извиваться под ним, умоляя о большем.
«Ты готова, моя ведьма?» — прошептал он, и Элара лишь кивнула, задыхаясь.
Он поднялся чуть выше, и Элара увидела его эрекцию – внушительную, темно-красную, пульсирующую между его бедер. Инкуб медленно, с демонстративным наслаждением, подвел себя к ней. Кончик его члена коснулся ее входа, и Элара напряглась. Это было ново, это было страшно, но желание было сильнее страха.
Он вошел в нее медленно, растягивая этот момент, давая ей привыкнуть к его размеру. Элара застонала, ощущая растяжение, пронзительную, но сладкую боль, которая быстро сменилась распирающим удовольствием. Она была девственницей, и его вторжение было полным и глубоким. Он остановился, позволяя ей привыкнуть, а затем начал двигаться.
С каждым толчком инкуб проникал все глубже, его движения были ритмичными, сильными. Элара обхватила его бедра ногами, прижимая его к себе, вторя его темпу. Ее стоны становились громче, переходя в крики наслаждения. Ее лоно сжималось вокруг него, и инкуб издал низкий рык, чувствуя её ответ. Они двигались в едином ритме, сливаясь в танце древней страсти. Магия вихрем закрутилась вокруг них, питаемая их соитием, усиливая каждое ощущение.
Утро не принесло спасения, лишь обострило пытку. Неистовое, жгучее желание горело в Эларе, пульсируя глубоко под кожей, словно дикий, неукротимый зверь, вырвавшийся из клетки. Оно было осязаемым, почти болезненным в своей настойчивости, отравляя каждый вдох, каждую мысль. Комната душила, ее стены казались слишком тонкими, чтобы сдержать этот внутренний огонь. Ей нужен был простор, воздух, забвение или, на худой конец, место, где она могла бы без стеснения утолить этот голод. И потому, словно гонимая фурия, она бежала – бежала в лес, не за покоем, а за тем первобытным уединением, где можно было сбросить личины и отдаться себе.
Лес принял ее не нежностью, а спасительной, почти агрессивной прохладой, что казалась бальзамом на разгоряченную кожу. Влажный, терпкий запах хвои и мускусной земли обволакивал, вытесняя из легких горячий, спертый воздух. Листва, еще влажная от ночной росы, шелестела под ногами, словно сотни невидимых шепотов, пытающихся удержать ее, но она рвалась вперед, глубже, туда, где кроны деревьев сплетались в плотный, зеленый купол, поглощая звуки мира и приглушая свет. Каждый шаг был натяжением, каждый вдох – борьбой. Она искала не мира, а возможности столкнуться со своим внутренним демоном лицом к лицу, вдали от осуждающих глаз.
Внезапно деревья расступились, и перед Эларой открылась поляна – сердце леса, его нетронутая, дикая душа. Здесь воздух был плотным, пропитанным ароматом влажного мха, диких трав и чего-то древнего, не поддающегося названию, что-то, что вызывало трепет и глубинное узнавание в каждой клеточке ее существа. Тишина звенела, осязаемая, глубокая, как дыхание спящего зверя. Мягкий, изумрудный мох ковром устилал землю, искрясь тысячами крохотных алмазов росы, а в центре поляны, из-под могучих, узловатых корней исполинского дуба, бил ключ.
Вода. Не просто вода, а живая, первозданная артерия земли. Прозрачная, холодная, почти обжигающая своей чистотой, она шептала не сказки, а древние заклинания, отражая не небеса, а бездонную глубину, скрытую под поверхностью. Но Элара не видела ее. Ее взгляд, ее тело, все ее существо были прикованы к могучему дубу, его шершавой, узловатой коре, словно созданной для того, чтобы впитывать и принимать.
Прислонившись спиной к его могучему стволу, Элара медленно опустилась на колени, затем на мох, чувствуя его мягкость, его влажную прохладу под ладонями. Она закрыла глаза, позволяя звукам леса стать фоном для собственной, нарастающей бури. Внутренний огонь требовал выхода, и она, наконец, сдалась. Рука скользнула вниз, дрожащая, нетерпеливая. Пальцы нашли свое место, и по телу разлилась волна почти нестерпимого, сладкого облегчения. Каждый мазок, каждое прикосновение было отчаянной попыткой усмирить зверя, дать ему то, что он требовал. Дыхание участилось, прерывистыми стонами вырывалось из груди, смешиваясь с шелестом листвы и далеким журчанием ключа. Ее тело изогнулось, прижимаясь к древнему дереву, впитывая его силу, отдавая ему свою боль, свою страсть, свое дикое, необузданное желание. Она была полностью поглощена, растворена в ощущениях, в этом глубоком, первобытном танце с самой собой.
Именно в этот момент, когда весь мир сузился до дрожи ее тела и шепота нарастающего наслаждения, она почувствовала его. Взгляд. Нежный, но пронзительный, словно луч рассвета сквозь ветви.
Сердце Элары пропустило удар, а потом бешено заколотилось, заглушая все звуки. Она резко распахнула глаза.
На краю поляны, среди папоротников, стояла девушка. Высокая, статная, с луком в руке и колчаном за спиной. Ее волосы цвета воронова крыла были собраны в тугой узел, а глаза, дикие и внимательные, как у хищницы, смотрели прямо на Элару. В них не было ни отвращения, ни осуждения – лишь спокойная, почти животная наблюдательность, смешанная с чем-то древним, как сам лес.
Рука Элары застыла, прижатая к себе. Она не могла отвести взгляда, не могла двинуться, не могла даже вздохнуть. Обнаженность ее желания, ее уязвимость были выставлены напоказ. Поляна, еще минуту назад казавшаяся оазисом уединения, теперь стала ареной, а она – пойманной жертвой. Стыд обжег ее лицо, окрасив щеки в пунцовый цвет, но под ним теплилось нечто иное – странное, необъяснимое притяжение к этому взгляду, к этой девушке, которая видела ее насквозь.
Охотница не двинулась, не сказала ни слова. Она просто смотрела, и в этом долгом, молчаливом взгляде было больше, чем в любой речи. Было понимание, немое признание общей женской сути, древнего зова, что живет в каждой. Медленно, почти ритуально, охотница опустила лук, но ее взгляд остался прикован к Эларе. Наконец, едва заметно, уголок ее рта дрогнул, и она кивнула. Не в знак одобрения, и не в знак осуждения, а как бы подтверждая: "Я вижу тебя. Я понимаю."
Затем, не спеша, она повернулась и растворилась в тенях леса, как будто ее и не было вовсе.
Элара осталась одна, дрожащая, но странным образом освобожденная. Желание отступило, уступив место новому чувству – стыду, смешанному с благоговением и необъяснимым, диким восторгом. Она несла в себе не только отголоски собственного безумия, но и отпечаток этого взгляда, этого молчаливого принятия. Лес теперь был не просто убежищем, а свидетелем ее самого сокровенного, местом, где ее дикое пламя было увидено и, возможно, даже понято. И этот ключ, что журчал неподалеку, теперь казался ключом не только к воде, но и к новым, неизведанным глубинам ее собственной души.
Лес проводил ее не вздохом облегчения, а глубоким, многозначительным шепотом, что звенел в ушах, словно невысказанное обещание. Стыд, еще горячий и острый, смешивался теперь с чем-то новым, почти экстатическим – чувством абсолютной, дикой свободы, подаренной тем взглядом, что видел ее насквозь и не отвернулся. Она ступала по тропе, которая вела ее прочь от этого первобытного сердца мира, но уже не была той, что пришла сюда. Внутри нее что-то изменилось, распахнулось, словно давняя, запертая дверь, и сквозь эту пробоину хлынула новая, необузданная сила.
Устав от скитаний, Элара присела на массивный поросший мхом камень, и наблюдая за бликами солнца на водной глади, она заметила эльфийку. Молодая, стройная, с волосами цвета осеннего листопада, девушка осторожно собирала целебные травы у берега. Ее движения были грациозны, а песня, что она тихо напевала, уносилась ветром над водой. Элара невольно залюбовалась девушкой, отмечая ей красоту и грацию.
Внезапно и без предупреждения тишину разорвали хриплые крики. Из кустов выскочили три гоблина – мерзкие, скрюченные создания с тусклыми, жадными глазами и острыми, ржавыми клинками. Они бросились на эльфийку.
Сердце Элары сжалось. Ее первый порыв был остаться в тени. Она была ведьмой, не рыцарем. Ее сила предназначалась для более сложных, более… личных целей. Не для спасения чужих эльфиек от обычных гоблинов. Элара нахмурилась, наблюдая, как эльфийка отчаянно пытается отбиться, уворачиваясь от ударов и пинков. Она была быстра, но гоблины превосходили числом.
Элара уже почти повернулась, чтобы уйти, когда увидела, как один из гоблинов подсек эльфийку, и та рухнула на землю. Ее хрупкое тело ударилось о камни, а один из тварей поднял клинок, чтобы нанести удар. Что-то внутри Элары оборвалось. Эта беспомощность, это грубое насилие против красоты и жизни – это было слишком.
С глухим рычанием, больше похожим на звук, издаваемый древним хищником, чем на человеческий, Элара выскочила из своего укрытия. Ее плащ развевался за спиной, а посох с навершием из темного обсидиана стукнул о землю.
"Прочь!" – ее голос разнесся над озером, пропитанный силой и древней магией.
Гоблины обернулись, их маленькие глазки расширились от неожиданности. Они увидели высокую фигуру, окруженную призрачным сиянием. Элара подняла руки, и над ее головой замерцал воздух. Из ниоткуда начали проявляться формы. Сперва нечеткие, затем все более явные, они превратились в фигуры могучих эльфийских воинов, с луками, натянутыми до предела, и клинками, светящимися лунным светом. Их глаза пылали неземным огнем, а вокруг них вибрировал воздух, словно от невысказанной угрозы. Это была лишь иллюзия, призрак, но выглядела она настолько реально, что казалось, что земля дрожит от их присутствия.
Гоблины, издав испуганные визги, побросали свои ржавые клинки и, не разбирая дороги, бросились врассыпную, прячась в кустах.
Элара опустила руки. Фантомы продолжали стоять, молчаливые и внушительные, их призрачное сияние постепенно угасало. Эльфийка, все еще лежащая на земле, подняла на Элару полные недоумения и благодарности глаза.
"Вставай и беги!" – резко сказала ведьма. "Они скоро поймут, что это был лишь трюк."
Не успела Элара договорить, как последние искры фантомных воинов окончательно растворились в воздухе, словно дымка. Наступила секундная тишина, лишь шелест листьев да шорох воды.
И тут из кустов послышался злобный, торжествующий гогот. Гоблины, остановившиеся в своем бегстве и заметившие исчезновение угрозы, поняли обман. Их страх сменился яростью и жадностью. Они снова выскочили на поляну, их крики стали громче, а глаза снова загорелись голодным огнем.
Элара схватила потрясенную эльфийку за руку. "Быстрее! Бежим!"Девушки, не сговариваясь, бросились бежать по тропинке, ведущей вглубь леса. А за их спинами, все ближе и ближе, слышались топот грязных сапог и злые гоблинские вопли.
Сорвавшаяся с места, Элара тащила девушку за руку, скорость ведьмы, хоть и была впечатляющей, не могла полностью компенсировать травмы эльфийки. Девушка спотыкалась, ее раненая нога горела адской болью, но страх перед гоблинами гнал ее вперед. Визги и топот преследователей были совсем близко, их злобный смех заставлял кровь стынуть в жилах. Элара, ориентируясь по древним, лишь ей известным тропам, вела их через густые заросли терновника и потайные проходы, о которых обычный путник и не догадывался.
Наконец, когда дыхание уже сбивалось в хрип, а легкие горели огнем, Элара резко свернула в сторону. Они протиснулись сквозь плотную завесу лиан и ветвей, попадая в небольшую, потайную расщелину в скале, скрытую от посторонних глаз. Как только они оказались внутри, Элара быстрым движением затянула вход еще парой веток, чтобы скрыть следы.
Девушки рухнули на землю, тяжело дыша, пытаясь унять стук собственных сердец, что отдавался в ушах. За пределами их убежища еще какое-то время слышались отчаянные поиски гоблинов, их разочарованные ворчания и проклятия, но постепенно звуки стихли, и наступила тишина.
Эльфийка прислонилась спиной к холодному камню, дрожа всем телом. Ее раненая нога пульсировала, но сейчас она чувствовала лишь изнеможение и невероятное облегчение. "Мы... мы сделали это?" – прошептала она, слова давались с трудом. "Я... я не знаю, как благодарить вас."
Элара, все еще настороженная, прислушивалась к звукам снаружи. "Не стоит пока благодарить. Они еще могут вернуться, когда солнце сядет," – ее голос был низким и хриплым. Ведьма обернулась к эльфийке, ее глаза цвета темного обсидиана изучали ее. "Как тебя зовут?"
"Лия," – ответила эльфийка, смущенно опустив взгляд. "Меня зовут Лия. А вы... кто вы?"
Элара слегка прищурилась. "Мое имя Элара. И я не из этого мира, Лия. Я пришла сюда через... разрыв, портал, если угодно. Мой мир совсем другой. И я знаю, как открыть этот путь снова."
Лия подняла на нее глаза, полные недоумения. "Другой... мир? Это... возможно?" – ее голос звучал так, будто она пыталась осмыслить что-то совершенно невообразимое.
"Более чем возможно," – подтвердила Элара, ее взгляд стал серьезным. "Твой мир, Лия... он опасен. Эти гоблины – лишь малая часть того, что может случиться. Твое лесное племя, этот лес у озера – они не смогут защитить тебя вечно от всего, что таится в тенях." Ведьма указала рукой в сторону, словно приглашая Лию взглянуть за пределы их убежища. "Если ты хочешь спастись от этого, если хочешь найти место, где можно дышать свободно, без постоянного страха... у меня есть предложение. Отправиться со мной. В мой мир."
Шок застыл на лице Лии, ее губы приоткрылись, но ни звука не сорвалось с них. Элара, несмотря на прерванное действо, сохраняла невозмутимость, лишь ее взгляд стал острее, а на губах Каллисто появилась медленная, соблазнительная улыбка, полная древнего знания и силы.
"Не стесняйся" – голос Элары был низким и ровным, в нем не было ни осуждения, ни принуждения, лишь манящая мягкость. Она протянула руку в сторону Лии. "Войди. Позволь себе увидеть и почувствовать то, что не доступно простым смертным."
Каллисто, не отрывая взгляда от испуганной эльфийки, добавил: "Мы не причиним тебе вреда, Лия. Лишь подарим наслаждение, о котором ты и мечтать не смела." Его голос был бархатным шепотом, проникающим прямо в сознание, смягчая страх и пробуждая скрытые желания.
Лия колебалась. Ее тело дрожало от противоречивых чувств – страха перед неведомым и странной, необъяснимой тяги к этой сцене, к этим существам. Но любопытство, и магия, витающая в воздухе, словно взяли верх. Робко, шаг за шагом, она вошла в комнату, ее взгляд метался между Эларой и инкубом, которые теперь смотрели только на нее.
Элара поманила ее ближе. "Присоединяйся к нам, Лия. Забудь о своем страхе, позволь себе отдаться моменту."
Лия стояла, ее мысли путались. Она хотела убежать, но ноги приросли к полу. Ее эльфийское естество, чистое и скромное, боролось с пробуждающимся внутри нее чем-то диким и первобытным. Она не могла решиться.
В этот самый момент воздух за ее спиной снова замерцал. Из ничего, словно тень, отделившаяся от Каллисто, возникла еще одна его фигура. Идентичный, с той же чарующей улыбкой и глазами, полными всепонимающей страсти. Этот второй Каллисто мягко обнял испуганную девушку сзади, прижимая ее к себе. От его прикосновения по телу Лии разлилось тепло, прогоняющее остатки страха, сменяя его волной странного, но приятного оцепенения. Его губы коснулись ее уха. "Не бойся, нежная. Просто отпусти себя."
Магия инкубов была всеобъемлющей, она обволакивала Лию, усыпляя ее сопротивление, растворяя сомнения в потоке чистейшего, неизведанного соблазна.
Элара, чье тело было напряжено от предвкушения, наблюдала за Каллисто и Лией. Ведьма подала знак своему спутнику, и оба инкуба, словно по единому невидимому сигналу, начали действовать.
Один Каллисто мягко, но настойчиво опустил Элару на четвереньки посреди комнаты. Его двойник сделал то же самое с Лией, осторожно направляя ее тело, чтобы она встала лицом к Эларе, так, что их глаза встретились. Между ними оставалось совсем небольшое расстояние. Взгляды Элары и Лии пересеклись, и в этот момент Лия увидела в глазах ведьмы не только желание, но и своего рода древнюю мудрость, обещающую невероятные откровения. Ее собственное сердце забилось быстрее, и дыхание участилось.
Нежные прикосновения инкубов, их шепот, их магия – все это погрузило девушек в состояние, когда сопротивление стало бессмысленным. Их тела дрожали в ожидании.
И тогда, одновременно, оба Каллисто, один – в Элару, другой – в Лию, вошли в них, погружая обеих женщин в вихрь ощущений, что обрушились на них всей мощью первозданного наслаждения. Комната наполнилась стонами, и магия, которая витала в воздухе, теперь пульсировала в ритм их дыхания, переплетая их судьбы в единое, незабываемое мгновение.
Волны наслаждения накатывали одна за другой, заполняя каждую клеточку их тел, унося прочь остатки страха, сомнений, боли. Комната, казалось, вибрировала от переполняющей ее энергии. Стоны, смешанные с приглушенным дыханием, эхом отдавались от каменных стен башни, сливаясь в древнюю песню, знакомую лишь тем, кто осмеливался ступить на этот путь. Для Лии это было откровением, взрывом чувств, которых она никогда не знала, бурей, сметающей все ее прежние представления о себе и о мире. Ее невинность растворилась в магии, в прикосновениях, которые были одновременно чуждыми и до ужаса желанными.
Когда пик прошел, когда тела обмякли от истощения, а магия медленно начала отступать, инкубы одновременно извлекли себя из женщин. Легкий, почти неощутимый ветерок пронесся по комнате, и Каллисто, оба его воплощения, медленно растворились в воздухе, словно дымка. Последний, шелковистый шепот донесся до слуха Элары: "До новой встречи, моя госпожа."
Тишина, наступившая после их ухода, была оглушительной. Элара и Лия остались лежать на четвереньках, тяжело дыша. Тело Лии было истерзано, но не болью, а переизбытком ощущений. Ее щеки пылали, а глаза были полуприкрыты, то ли от стыда, то ли от послевкусия пережитого экстаза. Она ощущала жар внутри, а каждая клеточка ее кожи еще помнила каждое прикосновение.
Элара, чье дыхание тоже было прерывистым, первой пришла в себя. Она медленно поднялась, ее движения были грациозными, несмотря на легкую дрожь в мышцах. Она окинула взглядом Лию, лежащую перед ней, и ее темные глаза смягчились. В них не было ни насмешки, ни осуждения, лишь глубокое, всепонимающее принятие. Ведьма достала из кожаного мешочка на поясе маленькую склянку с густой, ароматной жидкостью.
"Возьми" – голос Элары был хриплым, но спокойным. "Выпей это. Оно поможет тебе восстановиться и успокоиться."
Лия дрожащими руками приняла склянку, ее взгляд невольно задержался на теле Элары, таком же обнаженном, как и ее собственное, и в ее глазах читались новые, сложные эмоции. Она выпила зелье. Оно было сладким, с нотками меда и каких-то незнакомых трав. Тепло разлилось по ее венам, успокаивая бешено колотящееся сердце и снимая остаточное напряжение в мышцах.
Элара молча протянула ей свой плащ. Лия, смущенно, накинула его на себя, скрывая наготу.
"Я... я не знаю, что это было," – прошептала Лия, ее голос был едва слышен. "Я... я не должна была... Я никогда..."
Элара присела рядом с ней, положив руку на ее плечо. "Ты ничего не должна, Лия. Ты позволила себе пережить что-то новое, что-то древнее. В моем мире многие прибегают к такой... терапии, чтобы снять напряжение, получить вдохновение, или просто познать глубины своей собственной природы. Каллисто – он проводник в эти глубины. Он не причиняет вреда, лишь открывает то, что уже есть внутри."
В сердце своей башни, алхимической лаборатории, Элара, юная ведьма с глазами цвета янтаря и волосами, черными как ночная тень, колдовала над медным котлом. Рядом с ней, наблюдая с эльфийской грацией, стояла Лия, ее серебристые волосы ниспадали, словно водопад, а глаза оттенка незабудок отражали мерцание алхимического пламени. Воздух был насыщен ароматами трав, озона и редких эссенций, смешиваясь с напряженным ожиданием.
На столе стояла почти готовая склянка с приворотным зельем – жидкий аметист, переливающийся и манящий. Но чего-то не хватало. Элара, вздохнув, провела пальцем по древнему пергаменту, где была записана формула.
«Опять это "Сердце Сумеречного Лотоса",» – пробормотала ведьма, ее голос был полон досады. – «Без него наше зелье будет лишь приятным напитком, а не мощным приворотом. Здесь его не достать.»
Лия, задумчиво прикоснулась к изображению лотоса на свитке. «Ты права, Элара. Этот цветок не растет в твоем мире. Он встречается лишь у Зеркального Озера, в моем родном измерении, там, где корни скал уходят в бездну, а воздух напоен магией.»
Элара оторвалась от котла, ее брови взлетели вверх. «Твой жуткий мир? Ты предлагаешь… вновь открыть портал? »
Эльфийка кивнула, ее взгляд стал серьезным. «Это будет испытание для наших сил, Элара.»
В последующие часы они готовились. Вокруг алхимического стола они расставили кристаллы, зажгли свечи из черного обсидиана и разложили высушенные травы для усиления ритуала. Они сняли свои тяжелые рабочие мантии, чтобы движения были свободными, оставшись в легких льняных туниках. Между ними нарастало напряжение, не интимное, но магическое – ожидание грандиозного магического акта.
«Встань напротив меня, Лия,» – прошептала Элара, ее голос был едва слышен.
Они встали лицом к лицу, их ладони сомкнулись. Холодная, гладкая кожа Элары встретилась с теплой, бархатистой кожей Лии. Ведьма начала скандировать древние, могущественные слова призыва, ее голос наполнял лабораторию, заставляя пламя свечей колебаться. Лия отвечала ей на своем эльфийском наречии, слова которого были похожи на пение птиц и шепот ветра.
Энергия начала пульсировать между ними, ощутимая, словно электричество в воздухе. Золотистое свечение окружило их сомкнутые ладони, затем потекло вверх по рукам, обволакивая их тела. Они сконцентрировали всю свою волю, фокусируя каждый магический поток на создании бреши в реальности.
С каждым мгновением воздух становился плотнее, насыщаясь магией. Наконец, в центре алтаря, прямо над склянкой с зельем, начала формироваться мерцающая, спиралевидная воронка, искрящаяся чистой энергией. Портал был открыт.
«Идем!» – сказала Лия, крепко сжимая руку Элары.
Они шагнули сквозь мерцающую завесу. В тот же миг воздух вокруг них изменился. Холодный, сырой, с привкусом земли и железа, он резко отличался от теплого запаха их лаборатории. Они оказались не на берегу Зеркального Озера, а в центре крупного, вырезанного в скале поселения. Высокие, узкие башни из темного камня возвышались вокруг, украшенные причудливыми, почти угрожающими узорами.
Это были земли темных эльфов – родичей Лии, но более суровых и скрытных. Тусклый свет магических кристаллов, встроенных в стены, освещал улицы. Но в тот момент, когда портал схлопнулся за их спинами, воздух наполнился оглушительным, диким ревом.
«ОРКИ!» – пронесся крик, эхом отскакивая от каменных стен.
Поселение взорвалось хаосом. С северной стороны, сквозь проломы в некогда прочных стенах, хлынул поток уродливых, мускулистых существ с зеленой кожей, торчащими клыками и топорами, жадно блестящими в тусклом свете. Орки, обезумевшие от ярости и запаха крови, уже начали крушить все на своем пути.
«Нападение! Это не то, что я ожидала!» – воскликнула Лия, ее лицо побледнело. Она инстинктивно выхватила свой тонкий, изогнутый меч, лезвие которого замерцало серебристым светом. – «Мы появились в самый разгар битвы!»
Элара немедленно среагировала. Ее ведьминские инстинкты, закаленные в стычках с лесными духами и разбойниками, взяли верх. «Импровизируем!» – рявкнула она.
Прямо на них несся огромный орк с боевым топором. Ведьма подняла посох. «Игнида!» – выкрикнула она, и из кончика посоха вырвался сноп яркого, обжигающего пламени, ударивший орка прямо в грудь. Тварь зарычала, ее грудная клетка вспыхнула, и она рухнула на землю, корчась в агонии.
Лия тем временем уже вступила в бой. Ее эльфийская ловкость была поразительна. Она скользила между атакующими орками, ее меч мелькал, оставляя за собой кровавые полосы. Но их было слишком много.
«Их магия подавлена!» – крикнула Лия, отражая удар щитом орка. – «Слишком много крови, слишком много хаоса! Мы должны найти укрытие!»
Темные эльфы, воины по своей природе, сражались отчаянно, но численное превосходство орков было подавляющим. Улицы были залиты кровью, крики раненых смешивались с ревом орков и звоном стали.
Элара, осознав, что прямое столкновение бессмысленно, схватила Лию за руку. «К Зеркальному Озеру! Там мы будем в безопасности, и там твой лотос!»
Они пробивались сквозь кипящую бойню. Элара использовала свои ведьминские чары: то создавала огненные стены, чтобы сдержать натиск, то метала шаровые молнии, оглушая врагов, то, шепча заклинания, заставляла землю под ногами орков превращаться в скользкое, вязкое болото. Лия прикрывала ее, ее меч был продолжением ее воли, отбивая атаки, которые могли бы достать Элару.
Они достигли края поселения, где начинались дикие, скалистые ущелья. Здесь было меньше орков, но путь был извилист и опасен. Внезапно из-за поворота выскочила группа из трех орков, перекрывая им путь.
«Стой, эльфийка!» – зарычал один, направляя на Лию кривой ятаган.
«Нет!» – закричала Элара. Ведьма сосредоточилась, призвав энергию земли и воздуха.
«Аттракт!» – выкрикнула Элара, и мощный магический вихрь, невидимый глазу, но ощутимый как удар, закружил вокруг орков, притягивая их друг к другу, сбивая с ног и заставляя столкнуться. В этот момент Элара бросила в одного из них огненный шар, а Лия, воспользовавшись замешательством, пронзила грудь второго своим мечом. Третий, оглушенный и растерянный, был добит резким ударом посоха ведьмы.