Глава 1
графиня Дениза делла Гутьеррес
Мы наблюдали друг за другом.
Мужчина, стоящий на палубе слишком известного мне галеона, он отнял подзорную трубу от лица, и передал её стоящему рядом синьору. Они о чём-то беседовали.
Разглядывая с открытой палубы для управления кораблём всю акваторию столицы Португалии в подзорную трубу, он однозначно отличил наше судно от стоящих на рейде неподалёку других галеонов. «Донна Каталина» и не пыталась каким-то образом спрятаться. Если честно мы не могли предвидеть эту встречу. Хотя, возможно зная о ней однозначно постарались бы избежать эту нелепую случайность.
Его рука отточенным движением взлетела к широкополой шляпе с изумительным пером, которым играл встречный ветер. Этот момент был необыкновенным: ветер подхватил длинные тёмные кудри незнакомца. Мужественное худощавое лицо и как мне показалось пронзительный изучающий взор, были достаточно приветливы.
Поклон.
Для меня.
Для нас.
Я стояла, закаменев, слыша звуки моря и чьи-то слова вокруг, что пролетали мимо моего сознания. Рука устала от тяжести подзорной трубы. Удивлённо понимала, что именно ради таких моментов женщины и существуют во Вселенной. И они готовы на многое ради мужчин в прекрасных эпизодах своей жизни, наполненных романтической ноткой.
А после прощая им ошибки и растворяясь в них, очень часто забывая про свою индивидуальность, не задумываются, насколько такие моменты краткосрочны.
«- они забирают у нас многое, даря необыкновенные эмоции взамен, при этом мы думаем, что это и есть любовь. Что же тогда я буду чувствовать рядом возле него, если и сейчас словно натянута как звенящая струна».
Каталина удивлённо наблюдала за мной. Эта девочка, казалось, ощущала ситуацию в таком же ключе, ничего не ускользало от её внимательного взора. Та же, и совсем иная…, чуткая и решительная, очень хорошенькая и хрупкая, но в то же время физически и морально сильная.
«- давным-давно установлен тот факт, что в мире существуют женщины, ради которых мужчины готовы на многое. Они готовы завоёвывать их внимание и расположение бесконечно долго, и, если повезёт любовь. Удивительные ситуации — загадки, от чего зависит вся эта химия»?
Судно приближалось.
- Этот синьор, он вам знаком, леди Дениза?
- Кто-то из господ Торризи, как я понимаю. Во всяком случае судно принадлежит их клану.
Мой голос, я не узнала его.
- Весьма неожиданно, вам не кажется? - Донна Каталина, всматривалась, беззвучно считая пушки, что были видны на галеоне.
- Я прежде не видела данного синьора, - прошептала княжна Элена.
Большего мы и вымолвить не могли, учитывая, что на палубе нашего судна было столь много мужчин из команды, наблюдающих за нами. На венецианском галеоне подзорная труба в руках ещё одного синьора, направленная на нас, изучала…
Вероятно, то, что они видели, им нравилось.
Не отреагировав на учтивость со стороны незнакомцев, лица которых были обращены в нашу сторону, мы застыли статуэтками на палубе. В растерянности замерев, не желая анализировать ситуацию уставшим от потрясений сознанием.
«- кто сочиняет эти сюжеты, в линиях нашей судьбы? Про нас верно можно снимать кино, ни дня в спокойствии».
Мысли, только мысли…, и молчание. Ситуация была неоднозначной. Хотелось уйти за линию горизонта на судне от всех проблем, но мы обещали, и не хотелось менять свои решения. Необходимо дождаться графа, сдержав своё слово.
Близнецы проявляли нетерпение, вынуждая нас удалиться в каюту.
***
И вновь Каталина настаивала на том, чтобы мы не упускали друг друга из глаз. Ей так было намного спокойнее. Она считала, что именно так правильно.
- Мы должны быть вместе. Томительное и гнетущее ожидание- очень неопределённое чувство и его просто необходимо заполнять общением друг с другом. Играми с детьми, и заботами о них.
-Пойдёмте в детскую. Я очень переживаю за графа и за его вояж с леди виконтессой вглубь страны.
Тихие шаги в коридорчике. Наши шаги.
-Как всё сложиться у неё в монастыре? Есть ли какая-нибудь возможность освободиться от этого состояния? Это депрессия после тяжёлых родов, или всё же легенды озера в Шотландии, действительно не только легенды?
Княжна Элена раздевая маленького виконта задумчиво задавала вопросы, которые интересовали буквально всех.
Эти вопросы стояли на повестке дня уже очень давно, и не они были так важны сейчас. Не они… В данный момент нас, я думаю, интересовало только одно:
«- зачем они вновь на нашем пути, это случайность или нечто иное…»?
- Три года…, - тихий рассудительно — успокаивающий голосок, отвлекал от тревожного желания всё бросить и уйти на поднятых парусах, куда глаза глядят.
- Какой это длительный срок в развитии маленьких детей, они действительно не будут знать кто их мамочка. Не будут иметь представления, как она боролась за их жизнь там на озере, стоя в лодке умоляя их отца не, губить эти невинные создания.
Глава 2
Чайки, беззвучно парившие высоко над городом, скользили по небесной глади, нежно подсвеченной первыми лучами утренней зари. В моих руках замерла чашка из тонкого фарфора с ароматным кофе. Она согревала ладони, заставляя просыпаться сознание.
Утро в одном из Старейших городов в Европе наполнялось звуками пробуждения: скрип открываемых ставен, приглушённые голоса торговцев, готовящихся к новому дню. Где-то вдали раздался визгливый лай собачонки, напуганной утренними шумами. Смех молодых рыбаков, спешащих к морю, эхом отдавался в узких улочках. Для них это утро было таким же привычным, как желание жить.
Так было всегда: - по мере того как солнце будет подниматься всё выше, городские звуки зазвучат громче. Торговцы развернут свои лотки, предлагая свежие фрукты, овощи и рыбу, пойманную ранним утром. Дети, играющие на площадях, заполнят улицы звонкими голосами, добавляя ещё больше жизни в эту картину. Местные жители заспешат по делам, здороваясь друг с другом, обмениваясь новостями и планами на день.
Скрип деревянных петель нарушил утреннюю тишину, когда узкие полотна входных дверей на палубу распахнулись, словно подчинившись невидимой руке. В проёме появились Каталина и княжна Элена. Обе девушки, ещё не до конца проснувшиеся, двигались плавно, словно во сне, их лица сохраняли отпечаток ночного покоя.
Глаза девушек медленно привыкли к утреннему свету, их взгляды блуждали по палубе, пока наконец не остановились на графе. Его пристальное внимание к княжне было невозможно не заметить. Он смотрел на неё так, будто она была единственным источником света в этом мире.
Мужчина, не скрывая своего интереса, изучал каждую черту её лица, ловил малейшее движение губ, отмечая лёгкую дрожь ресниц. Этот миг, наполненный невысказанным, казался вечностью. Элене, в свою очередь, стоило больших усилий удержать момент дружеского общения, не выдавая своего смущения. Её щёки порозовели, и она поспешно опустила глаза, пряча их за длинными ресницами.
Эти лёгкие обмены взглядами, они продолжались совсем недолго, но, как всегда, оставили глубокий след в душах обоих. Княжна, ещё не вполне понимая причину своего волнения, почувствовала, как её сердце забилось чаще. Граф же, напротив, испытывал чувство огромного удовлетворения оттого, что его ночное путешествие оказалось вознаграждено этой ранней встречей. Разве же не о том он мечтал, составляя прошение о том, что должен оставить службу у Её Величества?
Как удивительно было находиться рядом, мы словно впитывали в себя его мечты о столь долгожданном чувстве. Воздух вокруг них буквально вибрировал от напряжения, и нам всем отчаянно хотелось оставить их наедине. Но семнадцатое столетие диктовало свои строгие правила, и, несмотря на все наши тайные пожелания, соблюдение всех норм приличия оставалось неизбежным. Этот брак, если он сложится, должен был стать безупречным…
Слишком многое поставлено на карту.
В том числе и очень тонкий момент, который касался приданного княжны. Нам просто необходимо попасть в Прованс, а затем, если всё сложится правильно, то и в Париж.
Стоящие на рейде суда в акватории столицы Португалии жили своей полнокровной жизнью. Они застыли на рейдах: - каравеллы и гордые галеоны, манёвренные и мощные, вооружённые пушками, ядрами, мушкетами и командами отчаянных мореплавателей - это позволяло им бесстрашно ходить по открытым океанским просторам.
А дон Алессандро делла Торризи представился нам перед самым нашим отбытием. Смело и я позволю себе это слово, совершенно беспринципно утверждая, что знаком со мной по судебному процессу в Венеции. Он письменно просил о встрече, и получив-таки наше согласие, мужчина словно взлетел по ленге, называя себе не иначе как любящим дядюшкой для всех нас.
Красноречиво глянула на юную донну Каталину, которая утверждала до этого, что врагов нужно держать к себе поближе, дабы знать, чем они дышат в тот или иной момент.
«- ещё одни… дядюшка, совсем не чета тому, о котором мы до сих пор вспоминаем с восхищением, куда уж ему до Франциска».
Согласно протоколу, склонившись над моими пальчиками, заглянул будто в самую душу глазами, которые отнюдь не так были ласковы и предупредительны, как все его манеры.
Мой тяжкий вздох был едва слышен, а случился он оттого, что я поймала себя на мысли, как будто я на рабочем месте терплю нежеланных посетителей. Он уловил. Улыбка скользнула едва уловимая в ответ.
Его внимательные глаза, прищурившись, улавливали многое. Он изучал нас, и от него, словно паутина, тянулись невидимые нити, ощупывающие каждый уголок пространства. Эти нити словно сканировали окружающую действительность, проникая в самые сокровенные уголки души.
Однако основное его внимание досталось сеньорите Каталине, которая застыла с улыбкой юной инфанты на безмятежном лице.
Дон Алессандро, одетый по последней моде Версаля, с восторгом уповал на волю великого создателя, который позволил возродиться такому древнему роду, как наш. Он отстоял с нами дневную службу, молясь, как истинный католик. И бесконечно долго восторгался тем, что юная сеньорита Каталина, нашлась в океане людских душ и готова занять своё истинное положение.
А он, будто мечтая об этом всю жизнь, может наконец-то прижать к себе своих дальних племянниц, всех по очереди, с превеликим удовольствием.
Его раскрытые объятия смутили слишком многих на нашем судне. Он, как заправский актёр достойно играл свою роль, говоря вдруг строгим голосом:
Глава 3
Бланш не отрывала взгляда от моего лица. Молча, она удерживала мой взор своими мудрыми младенческими глазами. Это было невероятно, незабываемо и неповторимо. Меня охватило ощущение, будто я готова взлететь под небеса и парить там вместе с серебристыми чайками, пока хватает сил. Девочка будто умоляла не оставлять её, забыть о происходящем в кают-компании. Оставить мысленно гостей на милость Каталины.
Весь мир вокруг нас замер, превратившись в отдельный микрокосмос, состоящий из солнечных лучей, летающих в воздухе пылинок и особого аромата детской комнаты.
И я действительно в определённый момент стала испытывать умиротворение и покой, утонув в омуте тёмных глаз юной виконтессы. Различала в них все оттенки тёмно-коричневого цвета, всматриваясь и словно наполняясь покоем и уютом.
- Моя девочка. Ты мой маленький цветочек. Мари- Бланш, как же мне не нравится твоё основное имя, которым нарекла тебя матушка. Ну какая же ты Шанталь? Что-то античное и византийское слышится для меня в этом имени.
Девочка слушала очень серьёзно. Ей нравился мой голос и его интонации. Она тянула пальчики к волосам, выпутывая пряди из моих кос, которые и так не очень-то держались на волнистых волосах. Длинные локоны ребёнок накручивал себе на кулачок, будто желая контролировать тот момент, когда я соберусь её покинуть.
Но в самый ответственный момент это не спасало ситуации. Во сне её пальчики раскрывались, ладошка как маленький бутон неведанного цветка была распахнута, и я, выпутывая пряди, сбегала. Старательно делая шаги в направлении дверей из комнаты со спящим ребёнком, бесшумными и невесомыми.
Дел даже на судне, было невпроворот.
- Ты полежи спокойно, хорошо? Сеньорита Тереса за тобой присмотрит. Ведь наши сеньориты там вдвоём в кают-компании. Вдруг не справятся они с гостями. Любовь моя, я обязательно вернусь.
И девочка замерла, услышав последнюю фразу. А затем будто засыпая прикрыла глазки, убаюкиваемая моими покачиваниями.
- Вот и хорошо…
Лицо моё излучало самое светлое чувство. Оно отражало всю гамму эмоций, которые невозможно передать словами: любовь и нежность, счастье и умиление — всё это слилось воедино, заполнив меня без остатка.
Происходящее сейчас в кают-компании с посетившими нас так не ко времени венецианцами, было в большую тягость.
«-…незваный гость, к чему он нужен, тем более Торризи»?
- Мне пора Тереса, девочка заснула. Как бы чего плохого не случилось…
Я на цыпочках выходила из своей каюты.
- Госпожа графиня, гости вновь вышли на палубу, они готовятся к отбытию. Я подавала к столу кофе, выпечку, мадам Марта готовила печенье с лесным орехом. Холодная мясная закуска пришлась им по вкусу. Овощи, фрукты. А ещё вино.
- Вино?!
Тереса утвердительно кивнула. Холодок пробежал по спине.
«- сколь же время прошло, я вероятно пропустила самое главное, они и позавтракать у нас успели, вино испробовать…, хорошо, что на вечернюю трапезу не остаются».
Сердце сжалось от нарастающей тревоги, когда я ускорила шаг. Шелест тяжёлой юбки, словно шёпотом незнакомца-призрака, сопровождал каждое моё движение, а сознание, спешащее вперёд, ускользало, оставляя меня в одиночестве с собственными мыслями. Они, как кинокадры, прокручивали сцены нашего общения с синьорами на палубе, и главный вопрос, который я задавала себе снова и снова, он звучал всё громче:
«- на что решилась Каталина»?
А затем я решительно остановилась практически перед самым выходом на палубу. Огляделась и вздохнула полной грудью. Поправила волосы. Обернулась ища взглядом силуэт незнакомца. Пусто. Судно качнулось в очередной раз. Вспомнив про свой внешний вид, поправила растрёпанные волосы, вспомнила мудрый взгляд засыпающей малышки Бланш.
«- а в принципе, зачем спешить, донна Каталина справится. Никто ведь не ожидает подвоха от юной красавицы графини и нежной княжны Элены. Их не воспринимают как сильного оппонента. Наоборот, эти девушки для гостей — объекты обольщения».
Я появилась как раз вовремя, буквально через один момент гости уже начали покидать наше судно. Один из них выглядел странно заторможенным, с устало сведёнными бровями на застывшем лице он не замечал никого; его мысли находились далеко отсюда. Двое других, с игривыми улыбками на обмякших лицах, переговаривались между собой, сетуя на слишком раннее пробуждение этим утром. Их слова были полны лёгкой усталости и затаённого флирта; звучали с оттенком довольства, словно они знали, что этот день принесёт им что-то ещё весьма недурственное.
Они явно были пьяны.
Я с удивлением отметила ещё раз бессмысленный взгляд одного из них. Он старался совладать с собой и будто принюхивался к моему парфюму. Он явно шёл на его нежный аромат. Это у него не получалось, ведь синьор, что так пристально разглядывал нашего графа, ещё каких-то полтора часа назад, казалось, сейчас разглядывал сам себя глубоко изнутри.
- Госпожа графиня, до новых встреч я передам дону Витторе делла Торризи ваше желание встретиться с ним.
В изумлении смотрела на узкие губы дона Алессандро произносящие этот абсурд. Его усики выглядели комично, напоминая мне отчего-то шеф-повара французского ресторана.
Глава 4
Донна Каталина де -Эсе ла Куэва, Прованс.
Галеон «Донна Каталина» величественно рассекал морские волны. Его тень была похожа на гигантскую птицу, парящую над водной гладью. Этим ранним утром массивная палуба судна, всё ещё освещаемая тусклым светом фонарей, стала сценой, на которой собрались все герои нашего повествования. Каждый из них, будь то капитан с суровым лицом, матросы, работающие на мачтах, или пассажиры, находящиеся в кают-компании, затаив дыхание, всматривались за линию горизонта. Мы ожидали появления суши и мысленно хотели проникнуть туда, откуда только что прилетели чайки. Взмывая над нами всё выше под облака, они будто пытались рассказать о близости материка.
Испания, тихая и величественная, уже как почти неделю осталось далеко позади. Словно сменяя кадры наших жизней, судьба влекла в неизведанное, конечно же, вселяя надежду на прекрасное будущее.
Судно шло предначертанным шевалье Ноэлем путём, штормы и бури не пугали нас. Средиземное море, словно уставший огромный зверь замерло, отдыхая под ночным атласом из неизведанных созвездий и огромного вечного спутника этого мира.
Тихие звёздные ночи сменялись ясными, безоблачными днями. По всем ощущениям наше плавание подходило к своему логическому завершению. Показались заветные берега Прованса — земли, на которых стояло имение баронессы д’ Сов в окружении лавандовых полей и снежных верхушек дивных и пленительно неизведанных гор. Деревья, цепляясь корнями за скальные выступы отвесных скал, склонились перед нами, как будто приветствуя прибытие всей нашей команды.
Это место было полно новых обещаний и возможностей. Так, по крайней мере, нам казалось на тот момент. Ещё одни сутки — и мы окажемся на месте, во всяком случае, на это указывали наши карты и навигационные приборы. Однако всё изменилось вокруг, и эти изменения были столь значительными, что казалось, будто мы попали в иной мир.
Бухта, где когда-то стоял рыбацкий посёлок, теперь выглядела совершенно иначе. Океан вплотную подошёл к высоким утёсам, которые раньше обрамляли берег. Они были покрыты густыми лесами, в которых преобладали высокие ели с красновато-коричневыми стволами и мощными ветвями, украшенными длинными ярко-зелёными иглами.
Ветви елок раскидывались широко, образуя густой навес, под которым скрывались таинственные тропинки и укрытия.
Посёлок, приютился выше и уютно застыл между утёсов; он теперь стал совсем другим. Старые деревянные постройки сменились каменными домами с черепичными крышами. Рыбаки теперь носили иную одежду; казалось,, и речь у них была иная. Всё вокруг было неузнаваемо, я с трудом узнавала это место.
Дно и глубина акватории, точно претерпели изменения, мы никогда не подходили на судне так близко к берегу в прошлом. Штормовые ветра, буйствующие воды и стремительно пролетевшие века внесли свои коррективы в облик береговой линии. Галеон, сбросив якорь, замер, словно в ожидании дальнейших приказов. Впереди предстояла серьёзная работа, требующая внимания и усердия.
Шевалье Ноэль, отдавая команды, решительно занялся спуском шлюпок на воду, и через непродолжительное время две вооружённых команды из наших моряков и гвардейцев отправились в сторону домов рыбацкого посёлка.
Мы же, не теряя времени, начали сборы: - предстояла грандиозная выгрузка на сушу. По сути, новое заселение.
Разглядывая в каютах убранство будто по-новому, мы постепенно осознавали, как много у нас всего накопилось, особенно детских вещей – игрушек и всяких приспособлений для наших близнецов. Нужны были женщины помощницы из посёлка. Иначе переселение могло занять слишком много времени.
*****
Я думала, графиню хватит удар, когда она, сведя брови, слушала доклад шевалье Ноэля. А тихий, уставший говор пожилого главы поселкового совета сводил её верно с ума. Она была бледна и, сведя брови, не могла уяснить из всего сказанного главного. Ох, Дениза… Я думала, что Всевышний явно уберёг представителей Торризи в ту нашу встречу, в водах Португалии. А ведь они явно хотели отправиться вслед за нами во Францию, и кто знает, чем бы всё закончилось, если бы они оказались сейчас поблизости.
- Тальи* (подати), все выплачены, ваша светлость. С людей больше нечего взять. Перламутр не родит море — вот так сразу, нужно ещё примерно четыре года. Устрицы все ушли после последнего землетрясения на глубину. Мы не в силах заплатить вам заново такие огромные суммы. Дайте нам несколько лет, и бог не оставит нас своей милостью. Мы обязательно накопим и заплатим уже вам, но позже.
- Мессир Шенье, кому были выплачены подати? Кто обязал вас платить их, и какими суммами обложили поселение?
Из рассказа пожилого местного жителя мы поняли, что клан Торризи уже практически, как около шести лет появился в жизни этих людей, которые каждый день тяжёлым трудом добывали себе хлеб на сущий, отвоёвывая его у океана.
Состояние постоянной задолженности усугубляло и так нелёгкое положение рыбаков. И они с глубоким удивлением смотрели сегодня утром на море, видя новый галеон, пожаловавший, как они думали, опять за мздой.
- Венецианцы представились единственными наследниками имения баронессы и нашей рыбацкой деревни ваша светлость, мать — настоятельница монастыря св. Франциска, что расположен высоко в горах, платит им за ренту хозяйственных построек, не принадлежащих монастырю. Их когда-то возводили по приказу последнего барона. А мы, соответственно, оплачиваем ежегодный сбор-подать, за то, что живём на этих землях и ловим рыбу в водах, принадлежащих семейству Торризи.