Глава 1
Думали, десять казней египетских – это страшно? Ан нет! Я, лично свидетель тех событий, заявляю: две студентки-исторички из будущего устроили ад круче всех богов Ра вместе взятых. И принесли с собой одиннадцать новых, усовершенствованных казней. Вместо крови в Ниле – там теперь энергетик со вкусом лотоса. Вместо нашествия жаб – нашествие их поклонников. А саранча? Они попросту их всех приручили! Фараон в панике, жрец в ступоре, а я… я уже научился прятать лучшую рыбу в саркофаге.
Позвольте представиться. Меня зовут Бастет, но можете меня звать просто Кот. И я говорящий. Раньше мне казалось, что это мое проклятье. Ан нет! Я пережил семь династий фараонов, но ничто не подготовило меня к этому. А теперь представьте: я должен следить, чтобы наследник не подарил Лере половину Нубии, а жрец не распустил храм ради улыбки Сони. Все думают, что попали студентки в прошлое по ошибке. Я-то знаю – их прислали Боги, чтобы испытать МОЕ терпение. Одна вечно цитирует какого-то Карла Маркса рабам, вторая пытается ввести восьмичасовой рабочий день для строителей пирамид. Вот как сохранить кошачье достоинство, когда они постоянно меня тискают и называют «кис-кис»?
Читайте, как мы выжили. Если выжили.
Зал Древнего Египта в Государственном историческом музее был высоким, прохладным и торжественным. Вестибюль зала охраняла колоссальная гранитная статуя фараона Рамсеса II. Высеченный из черного камня, он восседал на троне, скрестив мощные руки с жезлом и цепом – символами власти. Его лик, испещренный трещинами времени, был бесстрастен, а улыбка на устах – загадочна и вечна. У его ног лежали каменные гирлянды из лотосов и папирусов, вырезанные с ботанической точностью.
Двадцать первокурсников исторического факультета, сбившись в кучку, слушали экскурсовода, в ожидании скорой первой сессии.
Экскурсовод, высокая, строгая женщина в сером, унылом костюме, указывая на массивный гранитный саркофаг, вещала:
- Обратите внимание на иероглифическую надпись. Это обращение к богам с просьбой даровать вечную жизнь…
Лера слушала, затаив дыхание, с блокнотом в руках, куда она записывала всю важную информацию о Древнем Египте, о которой им еще не рассказывали преподаватели на парах. Соня покорно шла за своей подругой, с интересом разглядывая больше фотографии на своем телефоне, нежели древние, исторические экспонаты.
Неожиданно, внимание Сони привлек изящный парик знатной египтянки в витрине:
- Смотри! – тычет пальцем в стекло. – Ты бы такой надела? Говорят, там иногда вши водились. Настоящий аутентичный анти-люкс.
- Этот парик из натуральных волос и золотых нитей. Стоил целое состояние. Не все могли его позволить себе. – Объяснила Лера – дочь археологов, выросшая на рассказах о гробницах и фараонах. Для нее Египет – это не миф, а почти родной город.
- Точно, как у нашей преподши по Философии – тоже золото, а носить невозможно. – Не унимается Соня, поступившая на истфак скорее за компанию, нежели от большой любви к истории.
Лера улыбнулась и отошла к центральному экспонату зала – величественному саркофагу из черного базальта. Крышка была сдвинута, и внутри, в стеклянном футляре лежала мумия жреца. Рядом, на отдельном постаменте, выставлены погребальные дары.
- Чувак, а как они его тащили? Он же тонны три весит. – С недоумением пробормотал рядом Кирилл, обращаясь к своему другу Артему.
Кирилл – атлет, хоккеист, поступил на истфак «для галочки», с полным отсутствием интереса к предмету. Артем – тихий и застенчивый парень, который, казалось, даже боялся дышать на экспонаты. Но историю он любил.
- Там же рабы, наверное… Они-то и тащили эти саркофаги… - От чего-то краснея, предположил Артем.
- Силачи, однако. – Заключил Кирилл.
- Балбесы, - фыркнула Лера и отошла от них.
Соня, остановившись перед фреской, изображавшей фараона на колеснице, громко восхитилась:
- Лера, глянь, какой стройный! Фигура просто отпад!
- Это канон, Соня. – Хмыкнула Лера в ответ, подходя к подруге и остановившись напротив фрески. - В Древнем Египте не было понятия об индивидуальном портрете в нашем смысле. Все изображались идеализированно. Понимаешь?
- Нет, - мотнула девушка, продолжая с восхищением рассматривать мужское тело.
- В реальности он, вероятно, был не выше метра шестидесяти, с огромным пузом и с больными, желтыми зубами.
Соня разочарованно надула губы.
- Зачем мне такие подробности? Пусть будет стройным и с белоснежными, ровными зубами.
- А теперь давайте пройдем к погребальной части зала. - Повел студентов экскурсовод дальше, прямо по коридору.
Группа подошла к витрине с изящными фаянсовыми фигурками – к погребальным статуэткам.
Соня отошла в сторону, достала телефон и что-то пробормотала себе под нос. Вернувшись, возмущенно прошептала Лере:
- Ничего не ловит! Совсем! Прямо как в гробнице! На нас обрушилось древнее проклятье – проклятие нулевых палочек.
В наступившей мертвой тишине шепот Сони прозвучал довольно громко. Даже экскурсовод на секунду запнулась.
Соня, ощутив неловкость от строгого взгляда экскурсовода, сделала вид, что у нее начался приступ кашля.
Лера, не отрывая взгляда от древних экспонатов, улыбнулась:
- Это боги тебе дают знак.
- Кхм-кхм. Какой?
- Чтобы ты меньше глазела на свой телефон.
- Обратите внимание, - продолжал говорить экскурсовод. - «Солнечная ладья вечности». Ее модель изготовлена из темного эбенового дерева. Парус, что вы видите, из тончайшего золотого листа, а на носу и корме ладьи стоят крошечные фигурки гребцов с самоцветами вместо глаз. В центре находится шатер, а в нем миниатюрная статуэтка бога Ра с головой сокола…
- Представляешь, - завороженно прошептала Лера, подходя к ладье ближе, - египтяне верили, что каждую ночь солнце путешествует по подземному миру, чтобы утром возродиться снова. Эта ладья – символ надежды на вечное обновление.
- Звучит поэтично, - пробормотала Соня, прислонившись лбом к витрине. – Как круиз в один конец, но с гарантией возврата.
Лера, не в силах совладать с порывом, прикоснулась кончиками пальцев к холодному стеклу витрины, прямо напротив золотого паруса. Она закрыла глаза, пытаясь представить этот путь: темные воды, песнь гребцов, свет бога Ра, разгоняющий тьму…
В этот самый момент произошло что-то необъяснимое, иррациональное. Золотой парус ладьи внутри витрины вспыхнул ослепительным светом – светом самого солнца. Он хлынул через стекло, окутал руки девушек, а затем и все тело теплой, золотистой дымкой.
- Лера, что происходит?! – успела выдохнуть Соня.
Зал вокруг них поплыл, расплылся, как краска на мокром папирусе. Величественные статуи, витрины с артефактами, одногруппники и экскурсовод – все превратилось в размытые пятна света. Воздух зазвенел, наполнившись запахом речной воды, цветущего лотоса и раскаленного на солнце известняка. Пол под ногами перестал быть твердым. Он стал зыбким, как песок. Девушки почувствовали, как проваливаются вниз, но не падают, а плывут в этой густой, золотой субстанции. Они падали не в бездну, а сквозь слои времени. Мимо них проносились, как в ускоренном кино, тени людей в белых льняных одеждах, силуэты пальм, отблески на воде широкой реки.
Последнее, что они увидели, - это крошечная ладья, которая вдруг ожила и плавно качнулась на невидимых волнах. И вдруг тишина.