Алексей сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, и шагнул… в сторону от мерцающего портала.
— Я остаюсь, — твердо сказал он, обращаясь к невидимому хранителю врат времени. — Моё место пока здесь. Моя работа не закончена. Я чувствую, я верю, что у меня будет еще возможность вернуться домой к семье.
Слова эти дались ему нелегко. Часть его существа тянулась к тому миру за порталом — к своей семье, к миру горячей воды из крана, антибиотиков, интернета и всех других удобств XXI века. К миру, где не нужно опасаться чумы, голода и замерзнуть насмерть в особенно суровую зиму.
Но другая, более сильная часть его души уже принадлежала этому времени, этим людям. Силантий, Никодим, воевода Шуйский, боярин Твердислав — они стали его настоящей семьёй. А Псков — настоящим домом, который он помог защитить и который теперь нуждался в нём для восстановления после тяжелейшей осады.
Портал, появившийся в чаще леса у древнего камня с руническими знаками, переливался всеми цветами, как северное сияние. Он манил, звал домой, в привычный мир, откуда Алексея выдернуло полгода назад — нашего современника, случайно попавшего в прошлое во время поиска документов в архиве. Судьба забросила его в осажденный польским королем Стефаном Баторием Псков летом 1581 года.
— Достойный выбор, — прозвучал голос хранителя, на этот раз с оттенком уважения. — Немногие отказываются от возможности вернуться в комфорт своего времени. Ты выбрал путь служения другим вместо удобства для себя.
Голос, казалось, исходил отовсюду — из воздуха, из земли, из самого портала. Алексей не мог определить, мужской он или женский — в нем слышалось что-то древнее, нечеловеческое, будто сами нити времени обрели голос.
— Мне необходимо остаться, — ответил Алексей, глядя, как портал начинает медленно уменьшаться. — И верю, что смогу вернуться к своей семье, когда верну свои долги здесь.
— Знай, — добавил хранитель, когда портал сжался до размеров небольшого окна. — Ты не первый путешественник во времени в этой эпохе. И не последний. Когда-нибудь вы можете встретиться. Помни об этом.
Прежде чем Алексей успел спросить что-то ещё, портал исчез с тихим шипением, будто капля воды на раскалённой сковороде. Поляна погрузилась в темноту, лишь его фонарь отбрасывал слабый круг света на заснеженную землю и древний камень с руническими письменами, который теперь выглядел обычным старым валуном.
Алексей постоял ещё несколько минут, осмысливая свой выбор и странные слова хранителя о других путешественниках во времени. Затем, чувствуя внезапную усталость, направился обратно к монастырю, пересекая замёрзшее озеро под бесстрастным взглядом звёзд.
У ворот его встретил всё тот же монах-привратник.
— Быстро ты обернулся, лекарь, — сказал он. — Нашёл, что искал?
— Да, нашёл, — ответил Алексей. — И даже больше, чем ожидал.
Он вернулся в свою келью и, несмотря на бурлящие мысли и новые знания, заполнившие его разум, быстро заснул крепким сном без сновидений. А утром обоз продолжил путь к Новгороду, словно ничего необычного не произошло.
Великий Новгород встретил путников морозным утром 12 декабря 1581 года. Древний город, раскинувшийся по обоим берегам реки Волхов, потрясал даже после монументального Пскова. Крепостные стены, многочисленные церкви с золотыми куполами, каменные палаты бояр и купцов, широкие улицы, вымощенные деревянными мостовыми — всё говорило о богатстве и древней славе этого места.
Алексей смотрел на открывающуюся панораму с каким-то особым чувством. Он читал о Новгороде в учебниках истории, видел реконструкции и современные фотографии города, но всё это не могло сравниться с видом настоящего, живого Новгорода XVI века, ещё не оправившегося от разгрома Иваном Грозным, но сохранившего величественную древнюю красоту.
На протяжении более пяти столетий Новгородская республика была одним из центров Древней Руси. «Господин Великий Новгород», как величали его в официальных документах, раскинулся на обоих берегах полноводного Волхова, недалеко от его истока из озера Ильмень. На левом берегу располагалась Софийская сторона с древним детинцем (кремлем), на правом — торговая сторона с рынками, гостиными дворами и пристанями. Новгородские купцы торговали со всем известным миром — от Скандинавии и ганзейских городов до Константинополя и Персии.
Именно здесь, в Новгороде, в 862 году началось правление Рюрика — основателя княжеской династии, правившей русскими землями более семи веков. Город был свидетелем великих событий русской истории — здесь княжил Александр Невский, отсюда начал свой поход Дмитрий Донской, здесь звучало вече, решавшее судьбы города и окрестных земель.
Однако всего 11 лет назад, в 1570 году, Новгород пережил страшный погром от опричников Ивана Грозного. Царь, подозревавший город в измене и тайных связях с Польшей, обрушил на новгородцев весь свой гнев. Тысячи жителей были убиты, имущество разграблено, многие здания разрушены. Город еще не оправился от этого удара, и следы разорения были видны повсюду — заброшенные усадьбы, разоренные храмы, пустующие торговые ряды.
Обоз въехал в город через Прусскую заставу и направился к Ярославову дворищу — историческому центру Торговой стороны, где располагались гостиные дворы для приезжих купцов. Именно там, согласно письму, должен был остановиться таинственный «Марко Вентури» — человек, которого Алексей теперь считал либо самозванцем, либо агентом Батория, пытающимся заманить его в ловушку.
Звон разбитого стекла резанул тишину зимней ночи. Амир мгновенно оказался на ногах, выхватив кинжал с тонким изогнутым лезвием.
— Они уже здесь, — прошептал он. — Приготовься, Алексей. Твое настоящее путешествие только начинается.
Алексей вскочил, рука его непроизвольным движением потянулась к кинжалу, заткнутому за пояс. Сердце заколотилось в груди, но руки оставались на удивление твердыми. Полгода в осажденном Пскове превратили кабинетного работника XXI века в человека, готового к мгновенному действию.
— Кто они? — спросил он шепотом, приблизившись к Амиру.
— Агенты «Нового пути». Им нужны мы оба. Тебя они хотят убрать как помеху, меня — допросить, — Амир говорил быстро, не отводя взгляда от двери. — Следуй за мной и делай в точности, что скажу.
Снаружи комнаты послышались приглушенные голоса и тяжелые шаги. Кто-то поднимался по лестнице, не особо заботясь о скрытности.
Амир подбежал к стене рядом с книжным шкафом и нажал на, казалось бы, обычный деревянный узор. Часть стены бесшумно отъехала в сторону, открывая темный узкий проход.
— Потайной ход? — удивленно прошептал Алексей. — Как в кино…
— В XVI веке такие ходы — не роскошь, а необходимость, — ответил Амир с кривой усмешкой. — Особенно для купцов и дипломатов. Быстрее!
Едва они скрылись в проходе, как дверь в комнату с треском распахнулась. Амир потянул за рычаг с внутренней стороны, и стена вернулась на место. Через крошечную смотровую щель Алексей увидел, как в комнату вломились трое мужчин — двое в одежде стрельцов и один в богатом боярском кафтане.
— Где они? — прорычал боярин, оглядываясь. — Обыскать все! Они не могли далеко уйти.
Амир потянул Алексея за рукав, указывая вглубь тесного коридора. Они продвигались почти на ощупь — лишь тонкая полоска света проникала через щели в стенах. Коридор петлял, поворачивал, спускался вниз по узким ступеням. Воздух становился сырым и затхлым.
— Куда мы идем? — шепотом спросил Алексей.
— В подвал, а оттуда — к реке, — так же тихо ответил Амир. До рассвета мы должны быть далеко отсюда.
Узкий ход наконец вывел их в просторное подвальное помещение. Здесь пахло сыростью, вином и пряностями. Бочки и ящики высились до самого потолка. Амир уверенно двигался между ними, видимо, хорошо зная дорогу.
— Так кто же эти люди? — спросил Алексей, когда они остановились перед низкой дверью в дальнем углу подвала. — И почему они охотятся за нами?
Амир вздохнул, доставая из тайника в полу тяжелый сверток.
— Это длинная история, и у нас мало времени, — он развернул сверток, извлекая два тяжелых плаща на меху и пару арбалетов. — Надевай. Ночь холодная, а нам предстоит путешествие по реке.
Он протянул Алексею один из арбалетов.
— Умеешь обращаться?
— Немного, — признался Алексей, — в Пскове, было дело, держал в руках.
— Ничего, научишься, — Амир коротко показал, как взводить и спускать тетиву. — Проще пистолета из твоего времени. Целишься и нажимаешь здесь. Главное — не стреляй в меня.
Они осторожно вышли через потайную дверь, оказавшись в узком переулке, ведущем к набережной Волхова. Зимняя ночь была ясной и морозной — звезды сверкали в бездонном небе, а полная луна заливала серебристым светом заснеженный город. Их дыхание превращалось в облачка пара.
— Нужно двигаться быстро, но осторожно, — прошептал Амир. — До реки около двухсот шагов. Держись в тени.
Они почти добрались до набережной, когда Алексей заметил движение впереди — две темные фигуры отделились от стены дома.
— Вот они! — раздался громкий возглас. — Держи их!
— Бежим! — крикнул Амир, и они бросились вправо, к мосткам, ведущим к замерзшей реке.
Преследователи кинулись за ними. Один из них, мужчина огромного роста в медвежьей шубе, почти настиг Алексея, протянув руку, чтобы схватить его за плащ. Алексей резко развернулся, вспомнив уроки Михея, и нанес удар кинжалом снизу вверх. Лезвие вспороло рукав шубы, преследователь взвыл от боли. Это дало Алексею несколько драгоценных секунд форы.
Амир уже спустился на лед реки и жестом звал Алексея следовать за ним. Луна освещала бескрайнюю снежную равнину замерзшей у берегов реки.
— За мной! — крикнул он. — Я знаю безопасный путь! Волхов — опасная река, он никогда до конца не застывает. Каждую зиму кто-нибудь да тонет.
Они побежали по льду, петляя между рыбацкими лунками и торосами. Позади слышались проклятия и тяжелое дыхание преследователей, но расстояние между ними постепенно увеличивалось.
Через несколько сотен шагов Амир свернул к берегу, где нависали огромные деревья, погрузившие свои корни прямо в воду. Под одним из них обнаружилась небольшая деревянная лодка, прикрытая еловыми ветками.
— Помоги спустить, — скомандовал Амир, и они вдвоем столкнули лодку на заснеженный лед у берега. — Нужно дотащить ее до фарватера. Доберемся до открытой воды — и будем в относительной безопасности.
Они толкали суденышко по тонкому декабрьскому льду, который угрожающе потрескивал под их весом. С каждым шагом продвижение становилось все тяжелее — ноги то и дело проваливались в ледяную кашу. Темная полоса незамерзшего фарватера казалась бесконечно далекой. Позади раздались возбужденные крики — преследователи заметили беглецов и возобновили погоню.