Марина
— Марина Александровна, звонил Гудков, предупредил, что к вам сегодня заедет Ахмед Зафарович, — выговаривает с листочка Наталья. — Фамилию не успела записать, — виновато смотрит на меня. Неудивительно, если и фамилия труднопроизносимая.
— Зачем заедет, не говорил? — растирая лоб над линией бровей, будто это поможет снять боль.
— Просил встретить и оказать посильную помощь, — пожимая плечами, сообщает мой секретарь. Из-за нехватки кабинетов в нашем старом детском доме ей приходится сидеть в небольшой подсобке в другом конце коридора. Вот так и носится туда-сюда весь день.
— Что этому Ахмеду… надо? — не без труда вспоминаю имя, отчество плавает на языке, но воспроизвести не получается. Наталья не отвечает, видит, что я задумалась и разговариваю сама с собой. — Посмотреть детей? — поднимаю взгляд на секретаря, будто где-то на ее лице я смогу найти ответ.
Спонсоры обычно к нам не суются, кому нужен периферийный детский дом? Для красивой рекламной картинки можно найти социальные объекты в центе города. Там и ремонт, и обустроенность, сразу видно, что государство и бизнесмены заботятся об обездоленных детях. У нас богатеям и чиновникам делать нечего, для зарабатывания бонусов в предвыборной компании мы точно не подойдем, весь электорат отвернется.
— Гудков не уточнил, но в конце разговора прямым текстом заявил, что нужно облизать, — поджимая губы, кривится Наташа. В моем коллективе не задерживаются сотрудники, которые не любят детей и не готовы грудью бросаться на амбразуру, чтобы защитить их интересы. Мы тут дружно ненавидим бюрократическую машину, перемалывающую чужие судьбы.
— Пусть сам вылизывает, облизывает, обсасывает, — живое воображение подкинуло картинок, и чай, который я только что из заботливых рук тети Поли выпила, закусив пирожком, попросился наружу.
Предстоящая встреча тревогой засела в груди. Понятно ведь, что мужчина нерусский, зачем ему чужой ребенок? Столько тяжелых, неприятных историй прошло через меня…
Я не отдам ему никого из своих детей! Вроде дышать стало легче, как только я приняла решение. Лишь бы Гудков и его замы не вмешались!
— Я пойду?
— Иди, Наташ.
Заставляю себя вернуться к работе. На столе компьютер с открытым файлом, третий день над ним корплю. Получается на какое-то время выкинуть из головы предстоящую встречу с мужчиной, которого потребовали облизать.
Фу!
Короткий сигнал телефона отвлекает от составления публичного отчета о деятельности нашего образовательного учреждения за последний год. Терпеть не могу заниматься бумагомарательством, по-другому наши отчеты не назовешь. Бумага стерпит любую ложь. Кто-то отмывает деньги, отдыхает на островах и покупает новые люксовые машины женам и любовницам, а кому-то приходится складывать красивую картинку, расписывая и приукрашивая наши скромные мероприятия.
Сохранив файл, тянусь за сотовым. Мой телефон никогда не стоит на беззвучном режиме. В любой момент мне могут позвонить с работы, я приучила всех сотрудников сообщать обо всем, что происходит у моих подопечных. Я должна быть в курсе всего. Они для меня не просто сироты, они — мои дети, которым нужно чуть больше заботы, внимания и любви. Ее в этих стенах катастрофически не хватает, но я стараюсь делать все, чтобы они не чувствовали себя обделенными, но разве нянечки и воспитатели способны заменить родителей? Нет, конечно.
Столько лет работаю, а до сих пор привыкнуть не могу к их тихой боли, которая плещется на дне грустных бездонных глаз. Тяжело вздохнув, открываю сообщение, не сразу узнаю когда-то заученный наизусть телефонный номер. Его просто много лет не было в моем списке контактов, я успела забыть.
«Привет, Марина!» — всего два слова, а меня накрывает паникой.
«Хотел узнать, как у тебя дела?» — приходит следующее сообщение.
Меня начинает трясти от злости, ненависти и, чего скрывать, страха. Бросаю абонента в черный список, но этого мало, чтобы успокоиться. Откуда у Романа мой новый номер? Я вычеркнула этого человека из жизни много лет назад. Мой брат запретил ему подходить ко мне! Зачем он мне написал? Мой персональный кошмар неожиданно ворвался в мою спокойную жизнь и разбередил все внутри.
Когда Наташа сообщила, что ко мне посетитель, я все еще пялилась в экран погасшего телефона. Стараюсь унять дрожь в теле. Фантомная реакция организма — внутренний сковывающий холод и дрожь.
Не успела попросить, чтобы посетитель подождал, мне нужно несколько минут, чтобы успокоиться. Дверь резко распахивается, и на пороге появляется… Ахмед. То ощущение, когда сразу понимаешь, что перед тобой не Саша, не Леша и не Ваня…
Высокий мужчина, приблизительно метр девяносто. Возраст определить несложно, старше сорока, но еще нет пятидесяти. Для своего возраста выглядит шикарно: широкоплечий, стройный, подтянутый, без пивного животика над поясом брюк. В строгом костюме, ворот белой рубашки расстегнут на две пуговицы. Черное пальто распахнуто, доходит до середины бедер. На запястье дорогие часы. Его не портит короткая ухоженная борода. Скорее она подчеркивает и без того мужественные черты лица и тяжелый взгляд, который способен пригвоздить к стулу. На висках легкая седина. Нос прямой, скулы ярко выражены, этого не может скрыть борода. Несколько складок на лбу, и пара глубоких — между хмурыми бровями. Цвет глаз темный, точнее рассмотреть не удается. Освещение в кабинете ужасное, да и стоит он далеко. Смотришь и сразу осознаешь, кто хозяин жизни. От этого мужчины пахнет деньгами и властью.
— Добрый день, — уверенно проходит в мой кабинет, не дожидаясь приглашения. Отмечаю, что у него глубокий сильный голос, требующий подчинения. — Арданов Ахмед. Вам звонили по моему вопросу, — следом за ним входит парень чуть старше двадцати лет. Красивая молодая копия взрослого мужчины. Мажор — сразу определяю я.
Неприязнь вызывают оба. Что им могло понадобиться от нашего детского дома? Я заранее могу сказать им «нет» на любую просьбу. А Гудкова нужно отдать под суд! Продажный боров! За взятки всяких криминальных авторитетов к нам подсылает!
Марина
— Что значит денег нет? — меня подбрасывает от возмущения. Лицо горит от еле сдерживаемой злости.
Как?!
Нам опять урезали бюджет? Прямо перед праздниками?!
— А вот так, — разводит руками Инна Андреевна — старая стерлядь, обвешанная золотом, словно новогодняя елка. Прикрываю глаза, пробую выровнять дыхание. — Распоряжение сверху! — поднимает руку, указывая пальцем в потолок. Так я и поверила!
Как же тяжело держать язык за зубами! В этом серпентарии нельзя ругаться. Я и так тут «нелюбимая жена». Слишком много говорю и требую. Начальство таких работников не терпит, вот уже четвертый год пытаются меня выжить. Я не держусь за должность, давно могла реализовать себя в другом деле, где платят больше, а нервов тратишь меньше, но как я оставлю своих детей?
— Организуйте праздник за счет спонсорской помощи, Марина Александровна, — продолжает жалить гадюка. — Все детские дома ищут меценатов, одна вы привыкли получать все готовое.
«Готовое» — оседает в ваших карманах! В наш детский дом кроме школьников и волонтеров, которые пару раз в год собирают нам «благотворительные корзины», никто не заглядывает. Бывают еще, конечно, неравнодушные люди, живущие по соседству, но это небольшие средства, на которые не купишь подарки для пятидесяти семи детей.
— Ищите спонсоров, Марина Александровна, — отворачивается к компьютеру, всем своим видом демонстрируя, что я могу быть свободна.
— Каких спонсоров? Откуда они в нашем районе?
— А вы в других районах ищите. Куликов в этом году бассейн на спонсорские деньги построил! Иредько новый компьютерный класс оборудовал. Мазыкина построила новую спортивную площадку. А вы? Шевелиться надо, Марина Александровна, для этого вас и поставили директором! — смысла нет говорить, что нас, вообще-то, государство обеспечивает, по крайней мере, по документам, а вот куда это все девается?..
Знаю я, как вся эта спонсорская помощь оформляется, и она знает, но тыкает все равно. Не хочу я никаких преступных схем по отмыванию денег, впрочем, и не предлагал никто. Я, наверное, и не согласилась бы.
Чувствую себя собакой, которая сбегает, поджав хвост. От злости, что клокочет внутри, начинает болеть голова. Я знаю, что это показательная порка за принципиальность. Гудков меня даже слушать не стал, запретил секретарю пускать. Стоя в приемной, я слышала каждое произнесенное с раздражением слово. Не стала ждать, когда секретарь выйдет и передаст распоряжение начальника, развернулась и ушла.
На улице шел снег, срывался большими хлопьями с неба. Вдохнув в легкие морозной свежести, прикрыла глаза. Стола так несколько минут, позволяла снежинкам оседать и таять на коже. Остаться бы в этом мгновении. Никуда не ехать, ничего не просить…
Но ехать надо…
Сажусь в свой старенький Ниссан Микра 2011 года. Последнее время он меня постоянно подводит, но отправить его на диагностику не могу, нет лишних денег. Поворачиваю ключ в замке зажигания, нужно хоть немного прогреть машину. Начинается…
Мстит мой малыш за невнимание.
«Ну, давай же, заводись!»
В сумке трезвонит телефон. На нервах не сразу получается его отыскать, когда он оказывается в руках, звонок обрывается. На горящем экране отображается имя моего секретаря.
— Да, Наташ? — перезваниваю.
— Марина Александровна, вас Ардановы ждут, — понизив голос до едва слышимого шепота. — Мы тут дышать боимся, от старшего гром и молнии летят.
— Ругается? — только этого мне не хватало, чтобы мужик преступной наружности кричал при детях!
— Нет, молчит, но у него энергетика… как у Зевса, — закатываю глаза. Наташа… Любит она всякие сравнения. Хотя тут попала в точку.
— Я сейчас буду, пусть подождут, — а у самой ладошки потеют. Вторая встреча обещает быть еще менее приятной.
По вине вот этого самого Зевса нам урезали материальное обеспечение! Гудков отомстил! Сама, конечно, виновата, от этого еще хуже. Если бы я знала, что мой звонок Екатерине Львовне приведет к таким последствиям, не стала бы жаловаться. Эта женщина сыграла важную роль в моей жизни, благодаря ей я стала директором детского дома в двадцать пять лет. На протяжении всего этого времени она меня поддерживала. Кому я должна была еще позвонить после встречи с Ардановыми? Она всегда давала дельные советы, а тут:
— Мариночка, ты абсолютно права! Нечего криминальным элементам ошиваться возле наших деток, — история мою наставницу сильно тронула, она так разволновалась, я пожалела, что рассказала ей. — Я сейчас позвоню одному человеку, он все решит.
— Спасибо вам! — сомнения были, но я не могла уже отказаться от помощи. Не тот случай.
— Не за что, Мариночка! Ты всегда можешь ко мне обратиться…
Ой, какая я дура! Обрадовалась, что она разделила мои опасения и по своим связям надавила на Гудкова. И что в итоге получилось? Два дня тишины? Мне теперь проверками грозят и денег на праздники лишили. А все из-за Арданова, не привык мужик уступать!
Машина так и не завелась. Промучившись минут двадцать, вызвала такси. Наташа звонила, спрашивала, долго ли меня еще ждать. Не в такой форме, конечно, но смысл улавливался. Этот Арданов держал в страхе и напряжении всех сотрудников. Гад!
Добралась до работы, а тут черная огромная машина перегородила въезд! Догадайтесь, чья она? Отвратительный день! И он еще не закончился. Нельзя злой приходить к детям, но как успокоиться? Под снегом спряталась наледь. Поскользнувшись, чуть не упала у ворот. В последний момент схватилась за угол калитки, сломав при этом ноготь и рассыпав папки, что держала в руках. Мне самой, что ли, чистить дорожки?
На крыльце стоит Влада — моя племяшка, что-то смотрит в телефоне. На душе сразу становится тепло.
— Привет, как дела? — хватаю веник, стоящий у двери, быстро стряхиваю с замшевых сапог снег.
— В управлении была? — не отвечает на вопрос племянница. Как у нее могут быть дела, если живет с придурком-отцом, который приходится мне родным братом, и его любовницей, той еще тварью!
Марина
Мои шаги эхом отдаются в старом здании. Не помогает дыхательная гимнастика, а я хотела хоть немого успокоиться перед встречей. Эмоции — слабость, нельзя их демонстрировать матерым хищникам, загрызут.
— Добрый день, — цедит Арданов, когда я подлетаю к кабинету. Лезу в сумку за ключами, руки дрожат.
Выглядит он шикарно, вновь классика. Невозможно пройти мимо такого мужчины и не задержать на нем взгляд. Почему козлы и подлецы такие привлекательные?
Подруги постоянно твердят, что мне для здоровья нужен мужик, а то зарастет тропа и покроется мхом. Мне вообще не нужен мужчина, но если бы я решилась с кем-то переспать, хотелось бы такой вот мужественный и сексуальный образец.
О чем я вообще думаю?! Давай, начни рассматривать этого мудака как возможного сексуального партнера! Забыла, что секс — это не всегда удовольствие? Со слов подруг получается, что бывает и печальный опыт близости с мужчиной, но проверять не хочется.
— Если для вас он добрый… — не скрывая недовольства. Руки подрагивают, не с первого и даже не со второго раза удается провернуть ключ в замке. Замок бы тоже не мешало заменить, как и все в нашем детском доме.
Арданов делает шаг в мою сторону, вынуждая поднять на него глаза. Зачем он вторгается в мое личное пространство? Проходится по мне оценивающим взглядом, чем еще больше злит и нервирует. Вот не надо на меня так смотреть, скорее на Луне обнаружат живых аборигенов, чем я позволю…
Обрываю глупую мысль на моменте ее зарождения. Открываю двери кабинета, молча вхожу. Посетители не ждут приглашения. Сначала вваливается старший Арданов, за ним входит сын и прикрывает дверь.
— Я думал, в прошлый раз мы договорились, Марина Александровна, — от его холодного тона кожа покрывается мурашками. Он взбешен, но старается сдерживаться. Получается плохо, его энергетика просто плющит и прижимает к полу. Удивительно, что я еще стою на ногах.
— Вы ошиблись, — скидываю пальто, вешаю его на плечики, убираю в шкаф. Пальцы подрагивают, и я, чтобы скрыть нервозность, прячусь за рабочим столом, тут мне легче дышится.
— Я ошибся, когда посчитал вас умной женщиной, — прожигает темным взглядом.
Его слова больно задевают, погружают в прошлое, но я не позволяю себе туда провалиться, не сейчас. Я давно научилась не сравнивать всех мужчин с Романом, но с Ардановым это дается непросто.
— Мой сын будет отрабатывать повинность в вашем детском доме! — припечатывает каждым словом. У Арданова дергается верхний край губы, очень похоже на звериный оскал. Вдавливаюсь поглубже в кресло, будто это может меня защитить. Обычно люди в таких ситуациях ведут себя правильно — прикусывают язык, кивают головой и заверяют, что все сделают. Еще и извиняются. Но я ведь неумная женщина…
— Вы в своем уме? — понимаю, что бессмысленно упираться, но не могу я ему уступить. Все внутри кричит, что я должна прогнать этого мужчину! Он уже столько проблем мне устроил, а ведь это только вторая наша встреча. — Вы серьезно думали, что я пущу преступника в учреждение с детьми? Мне все равно, где ваш сын будет отрабатывать свою повинность, но точно не в моем детском доме! — огонь праведного гнева готов потухнуть под его ледяным взглядом. Видимо, его злит, что мы ходит по кругу.
— Мой сын не преступник! — от его рыка волоски на моей коже становятся дыбом. — Этот детский дом вам не принадлежит, Марина Александровна. Не согласитесь вы, согласится ваш преемник, — это не простая угроза, он, не задумываясь, растопчет меня и все, что я успела сделать для нашего детского дома, если я продолжу упираться. Сдуваюсь, потому что знаю: он не посмотрит на мои заслуги, уберет и поставит нужного ему человека.
После нашей первой встречи я все поняла и не собиралась с ним воевать, но Екатерина Львовна зарядила меня верой, что все получится, нам удастся избавиться от преступного семейства. Только связи у них намного обширнее и значимее, чем у нас. А теперь я подвожу не только себя, но и ее.
— Будет выполнять любую работу, которую я поручу, — говорю резко и зло. Ну а какого тона они ждали после всего, что тут было сказано? — Откажется — я не распишусь в справке, — то, что я сдалась, не делает меня слабой! Просто не у всех есть ресурсы, чтобы воевать с такими людьми, как Ардановы. — Любое нарушение — и я пишу заявление в прокуратуру, — жду, что мне сейчас начнут угрожать, но этого не происходит. Арданов спокойно смотрит мне в глаза, на лице ни одной эмоции. Не люблю уступать и проигрывать, меня всю трясет от несправедливости судьбы. Почему власть имущие не могут быть добрыми, честными и порядочными? — Если все устраивает, оставайся, — перевожу взгляд на Руслана.
Он присел на диван, как только вошел, и время нашего спора с его отцом провел за просмотром чего-то интересного в телефоне, будто не из-за него свалились все эти неприятности на мою голову! Руслан выглядел довольным собой. Я бы в такой ситуации от стыда помирала. Вырастят же гадов!
— Устраивает, — малолетний нахал имеет наглость мне улыбнуться. Повеселил наш спор с его отцом? У меня кулаки сжимаются от желания надавать по этой наглой морде! Смотрит на меня снисходительно, будто перед ним стоит неразумная молодая девчонка. Дерзости не занимать! Вот как его здесь оставить?
— Только не вздумай подставить моего сына… — слишком спокойно, чтобы не понять — это открытая угроза. Не знаю, что Арданов увидел у меня в глазах, но он точно неправильно прочитал посыл.
— По себе меня судить не надо. При решении проблем я не пользуюсь преступными методами, — мне кажется или я действительно услышала скрежет его зубов?
— Всего доброго, — таким тоном, будто послал в Тридевятое царство.
Мне не привыкать, меня посылали и куда подальше. Хороших родителей прав не лишают. Когда они приходят проведать своих детей, не выбирают выражения при общении, а сделаешь замечание…
В кабинете раздается громкая мелодия. Арданов лезет в карман пальто за телефоном. Сбрасывает вызов.
Ахмед
Покидаю унылое серое здание, пропитанное стойким запахом готовящейся еды, мне кажется, от меня пахнет луковой пассировкой. А все почему? Потому что на кухне давно не работает вытяжка, и вся вонь разносится по этажу. У меня нет предубеждения против женщин, но в очередной раз убеждаюсь, что большинство из них слабые управленцы, хотя отличные исполнители.
Женщины удивительные существа, при всей их хрупкости и ранимости они могут вывернуть мужика наизнанку. У Марины Александровны получается кипятить мне кровь. Забытые и не очень принятые эмоции.
Марина Ломакина…
Красивая девчонка. Внешность модельная. Могла легко сделать карьеру в любой отрасли. Мужики падки до таких, готовы сорить деньгами, чтобы иметь возможность наслаждаться роскошным телом. А у Марины оно роскошное, даже скрывающие фигуру наряды не способны скрыть красивые пропорции. Я еще в первую нашу встречу отметил все прелести, которые лично меня цепляют в женщине. В Марине много секса и соблазна. В ней скрыта женская сила, но она не умеет ей пользоваться. Наверное, это и к лучшему.
Интересно, будет ли считаться моветоном, если я сделаю ее своей любовницей? Мысль уже не в первый раз возникает в моей голове. Не стоит даже рассматривать подобный вариант. Для этого есть много причин. Одна из них — мой сын.
Выхожу за ворота, водитель вылетает из машины, спешит открыть дверь. Опять в телефоне залипал. Сколько раз просил быть внимательным! Так нам взрывчатку подложат, он не заметит! Второй косяк за месяц! Обычно у меня после первого не задерживаются, но у Андрея супруга в положении, беременность протекает сложно, лежит в частной клинике на сохранении. Им нужны деньги, но я не бюро добрых услуг. Рядом со мной работают только профессионалы.
Уволить его не могу. Нужно сказать Аслану, чтобы отправил его на переподготовку, а там видно будет. Подберем ему другую должность.
— Домой, Ахмед Зафарович? — смотрит в зеркало заднего вида, пытается поймать мой взгляд. Смысла нет выговаривать, он уже понял, что виноват. О моем решении узнает чуть позже.
— В офис, — из-за этой поездки пришлось перенести две встречи, на одну из них я уже опаздываю. Перезваниваю секретарю, она набирала мне, когда я был в кабинете Ломакиной.
Анна сообщает, что отправила мне документы на почту, просит посмотреть. Сбросив звонок, открываю почту. Просматриваю документы. Есть пара замечаний к юристам, подчеркиваю корректором и отправляю Анне, чтобы исправили.
Во время оставшегося пути меня никто не дергает. Редкое явление, оттого почти бесценно. Можно расслабиться, подремать или помедитировать, но я мыслями возвращаюсь к Ломакиной.
Почему красивая женщина хоронит себя и свои возможности в этой дыре? Есть в ее прошлом темные пятна? Мне бы не было до этого дела, если бы не интерес моего сына к ее племяннице.
Мой сын влюбился. Это не мимолетное увлечение. Руслан настроен серьезно в отношении девочки. Хорошей, кстати, девочки. Папка с ее досье лежит у меня в столе, внимательно изучил все, что успел собрать Аслан.
Мне не все равно, кого сыновья приведут в дом. Давать свою фамилию стоит только достойным женщинам. Для меня есть разница, кто станет матерью моих внуков. Если Руслан так далеко еще не заглядывает, я хочу предусмотреть любое развитие событий. Кандидатуру Влады я одобрил, поэтому и поддержал сына, ввязавшись в этот сомнительный проект с его отработкой. Никакой судимости у Руслана нет и быть не могло. Он ищет пути, чтобы сблизиться с девочкой, в которую влюблен.
Я строгий, но справедливый отец. Где нужно отказать — откажу, где стоит поддержать — поддержу. У меня двое сыновей, для них я сделаю все и даже, казалось бы, невозможное, но у них есть обязательства передо мной, перед собой и перед семьей.
Вырастить достойных мужчин не так просто, как может показаться. Тем более в определенный момент времени мы остались без женской ласки и заботы. Я люблю своих сыновей, горжусь ими и хочу, чтобы они были счастливы, для этого у них есть все, нужно только грамотно пользоваться возможностями. Мои пацаны обычно меня не подводят, хотя всякое бывало, пока росли.
Не вижу ничего плохого в желании Руслана связать свою жизнь с одной-единственной женщиной. Сам женился рано. У нас не получилось сохранить семью, но за прекрасных сыновей я всегда буду благодарен бывшей супруге. Мой старший брат Ибрагим тоже женился рано, у него прекрасная супруга, с которой мы все сдуваем пылинки. Так что от счастья, как и от несчастья, никто не застрахован.
Если Влада войдет в нашу семью, то автоматически мы принимаем и ее родных. Вся родня меня в данный момент не интересует. Меня интересует одна конкретная родственница, которая засела в голове после первой встречи.
Не помню, когда в последний раз я так ярко злился на женщину. Бурю в душе могла поднять бывшая жена. Сложно держать эмоции в узде с близкими людьми, Татьяну я когда-то любил, поэтому остро воспринимал все, что происходило между нами, но уже много лет в душе штиль. Что случилось сейчас? Почему что-то свербит и не дает покоя?
Прикрываю уставшие глаза, растираю переносицу. Не мешало бы выкинуть Марину Александровну из головы. Слишком много ее там в последние дни. Вряд ли моя будущая невестка обрадуется, что я сделал ее тетю своей любовницей. Не всегда стоит следовать инстинктам, важно уметь ими управлять.
Напоминаю себе, что мало какие женщины созданы для гармонии. Скандалы, слезы, обиды, манипуляции — давно стали раздражать. А ведь это суть большинства представительниц прекрасного пола. По неопытности ты ловишь все эмоции, переживаешь, с интересом копаешься в себе. Сейчас хочется серьезных, взрослых отношений. Женщина нужна для уюта, тепла и обязательно для секса. Первые два пункта я так и не встретил в женщинах, которыми увлекался. Остановился на последнем, и он меня полностью устраивает. Приятное времяпрепровождение для обоюдного удовольствия друг друга. Четко расставленные границы, за которые ей не стоит заходить.
Марина
Звонок Гудкова на мобильный телефон я игнорирую. Имею право. Через минуту раздаются гудки стационарного телефона. Сложно придерживаться вежливости с человеком, который противен настолько, что при звуках его голоса начинает мутить.
— Марина Александровна, я направил к вам своих знакомых, они ищут ребенка на усыновление. Выберите мальчиков с более-менее удовлетворительной родословной.
«Где я их возьму?» — закатывая глаза.
Конечно же, попадают в детские дома и дети из благополучных семей. Как правило, это семьи, где умерли оба родителя, а родственники отказались забрать ребенка. Обычно они не задерживаются в приютах. Таких детей ждут годами и сразу забирают. Приемные родители хотят растить ребенка с хорошими генетическими данными. Взять детей наркоманов и алкоголиков — риск, на который не каждый согласится. С возрастом могут обнаружиться проблемы с психикой, часто таких малышей возвращают, предавая их еще раз. Очередной отказ такие дети очень тяжело переживают, поэтому я максимально правдиво рассказываю о своих подопечных и предупреждаю обо всех трудностях.
— На данный момент у меня таких детей нет, — холодным тоном. Не терпится завершить звонок.
— Ломакина, не усложняй ни себе, ни мне жизнь. Сделай, как я сказал! — сбрасывает звонок. Вот гад!
Этот лизоблюд присылает таких уродов, которых к детям на пушечный выстрел не стоит подпускать, пока они не пройдут курсы «родительского мастерства». Не выношу, когда приходят мамаши без намека на материнский язык.
Приходили тут неделю назад одни богатеи, Гудков, как всегда, удружил. Ребятня обрадовалась: возможно, у кого-то из них появятся родители. Каждый пытался понравиться, чтобы выбрали именно его, но в какой-то момент дети стали закрываться, с лиц пропали улыбки. Они ведь все чувствуют. Натянутыми улыбками не обмануть, если брезгуешь прикоснуться к ребенку. Меня трясло от злости, когда я наблюдала за поведением взрослых.
Когда они стали заглядывать в уши, искать в волосах вшей, проверять ноготки и комментировать, что нужно лучше следить за гигиеной, малыши стали жаться к воспитателям. Я попросила их удалиться, потому что в нашем детском доме они не найдут ребенка, который будет отвечать их высоким требованиям. Не сдержалась. Я за них, как за родных, переживаю. Посоветовала завести животное, там ответственности меньше. Как следствие — скандал при детях. В конце угроза, ставшая классикой: «Тебя здесь не будет». В последнее время эта фраза звучит все чаще.
До угроз мне не было дела. Сколько я их слышала за эти годы, не сосчитать. Должность не денежная, а ответственности столько, что и миллиона в месяц мало. Получала бы я миллион, не знали бы бед. Спонсоров не пришлось бы искать.
Последние дни постоянно думаем, где взять деньги на подарки? Аниматоров сами оплатим. Точнее, я оплачу, не позволю скидываться персоналу. Зарплата у них и так копеечная...
Когда звонит подруга, я нехотя тянусь к телефону, опасаясь, что это вновь Гудков. Договариваемся сходить куда-нибудь в следующие выходные. Я упираюсь минут пять, потом сдаюсь. Не отстанут девчонки, если серьезно решили вытащить меня в общество.
Блин!
Закончив разговор, тяжело вздыхаю, роняя голову на руки. У меня проблема с гардеробом — давно не обновляла. Приду в старом платье, опять весь вечер буду вынуждена слушать, что я запускаю себя, мне обязательно нужен мужик… и все в этом роде. Сразу заметят пару морщин, которым уже не один год, но без мужчины в моей жизни они стали заметнее и глубже. Хотя опыт показывает, что женщины вне брака выглядят моложе и ухоженнее. Спорить, когда три твои подруги считают по-другому, себе дороже, поэтому на встречу с ними я собираюсь тщательнее, чем на свидание. Чтобы они видели, что я счастливая женщина, и мужик мне не нужен.
Хоть одно платье, но нужно прикупить, а желательно два. Не для кого прихорашиваться в новогоднюю ночь, но женщина во мне не до конца умерла, хочется быть красивой.
— Марина, — постучав, заглядывает Руслан, — угостишь чашкой кофе, пока ждем Владу?
— Заходи, самообслуживайся, — киваю на электрический чайник и банку растворимого, не самого дорогого кофе. Руслан без лишних понтов делает нам кофе, садится на диван.
Сегодня мы с ним поговорили и все выяснили. Удивительно, как быстро изменилось мое мнение об этом парне. Он мне нравится. В меру наглый, дерзкий, не по годам серьезный и терпеливый. Я пыталась его выжить, а он, несмотря на свою мажорную жизнь, спокойно выполнял мои поручения. Руслан упертый, но это качество, присущее настоящему мужчине, подкупало.
Я в окно наблюдала, как он, скинув куртку, расчищал дорожки, работал быстро, не успевал мерзнуть на морозе, а я переживала, вдруг заболеет, его отец меня точно где-нибудь прикопает. Парень из богатой семьи, а словно всю жизнь выполнял тяжелую мужскую работу: умеючи рубил деревья, корчевал старые пеньки, чистил дорожки, а снег валил чуть ли не каждый день.
Племяшка, кажется, влюбилась. Глаза горят рядом с ним. Разве я стану на пути ее первых чувств? Да и мальчишка, это видно, настроен серьезно, провернул такой план, чтобы быть рядом с ней. Кто в наши дни готов на подвиги ради девушки? Ценить нужно.
Серьезный парень и помогает решить наши проблемы. Нашел нового толкового завхоза. Старый совсем спился. Только зарплату получал и пропивал. Есть в Руслане стержень. В моем бывшем муже его не было, а я пыталась найти. Нашла кого сравнивать. Тут разная весовая категория. Руслан моложе, но за свое загрызет. Нет в нем второго дна. Жесткий, сильный, принципиальный, с женщинами общается уважительно, но при этом не прогибается. Мне кажется, Владу он не обидит и другим не позволит. Хотя мое недоверие к мужчинам не дает полностью отпустить ситуацию. Все равно буду присматриваться. Хотя один недостаток у Руслана имеется — его отец. На Ахмеда мои симпатии не распространяются.
Влада освободилась, заглядывает ко мне в кабинет. На лице удивление. Да, я и сама не думала, что все так быстро изменится. Руслан попросил разрешения пригласить Владу на свидание, я дала добро. Племяшка в шоке, смотрит на меня, будто у меня выросла вторая голова.
Марина
Оставляю для себя пару секунд, чтобы выдохнуть и успокоить трепыхающееся в груди сердце. Спрашивается, с чего вдруг я так разволновалась? Разве Арданов — единственный мужчина, который делал мне комплименты после развода? Ко мне постоянно проявляют внимание. Кто-то ненавязчиво это делает, кто-то грубо, кто-то настырно. От последних отделаться сложнее всего, они не слышат слово «нет» и продолжают заваливать подарками и вниманием.
С годами я нашла прекрасный способ отделываться от всех нежелательных ухажеров, а они все нежелательные, и моя совесть не содрогается, когда я, глядя в глаза, пересказываю созданную мною легенду:
— Извините, я не могу принять от вас цветы, это не понравится моему молодому человеку, которого я безумно люблю и уважаю. Не хочу ему делать больно. Думаю, вам, как мужчине, должны быть понятны эти чувства. Вам, наверное, тоже хотелось бы, чтобы любимая женщина была вам верна и не принимала за спиной знаки внимания? — обычно действует отрезвляюще. Подействует ли на Арданова?
А с чего я взяла, что он заинтересовался мной как женщиной? Из-за сомнительного комплимента? Или угроза оттрахать в первую нашу встречу произвела настолько ошеломляющее впечатление, что я увидела то, чего нет?
Напоминаю себе, что в ювелирном магазине он был не один. Пусть я не успела ее рассмотреть, но женщина явно «дорогая». Да и бутик, в котором они делали покупки, относится к премиальным. Это наверняка была его жена. Или любовница.
Отвратительно...
В зеркало не видно его отражения, но я кожей чувствую присутствие этого мужчины. Воздух вокруг словно сжимается, становится тяжелым, вязким, с трудом удается протолкнуть его в легкие.
— Добрый вечер, — медленно разворачиваюсь.
Его взгляд проходится по мне огненными языками, обжигая открытые участки кожи. Хочется закрыть вырез на груди руками, в ней нет ничего примечательного. Раньше была полная двоечка, но за последние пару лет меньше стала не только талия. Его присутствие отзывается тревогой в солнечном сплетении, желудок сводит, будто от голода. Но тетя Поля всегда заботится и голодной меня не оставляет.
Нужно бежать от этого мужчины. Хотя бы в примерочную кабинку, снять с себя это платье и одеться в привычные, скрывающие фигуру вещи. Я не хочу, чтобы Арданов мною заинтересовался! Я пустила в нашу жизнь Руслана, но отказываюсь принимать и поддерживать даже видимость общения с его отцом.
Едва заметным кивком головы он прогоняет консультанток. Как? Как он это сделал? Неужели его аура власти улавливается на энергетическом уровне? Он просто кивнул, а они безропотно подчинились. Некогда анализировать, мы остались с хищником наедине, моя тревога начинает расти, а значит, пора уходить.
— Не стоит от меня убегать, Марина, — считывая мое желание, а ведь я ничем себя не выдала. Не выдала же?
Я будто раскрытая книга для этого мужчины, он ведет себя так, словно давно меня прочел и изучил все скрытые параграфы. Не знаю, откуда такое чувство, но оно плотно засело во мне.
— Мне нужно переодеться, — веду плечами. — Платье мне не подошло…
— Оно идеально сидит на тебе, — не дослушав. — Ты и сама это отлично знаешь, — чуть улыбнувшись краешком губ.
— Мне не подходит цена, — глядя ему в глаза. Мне нечего стыдиться. Не у всех столько денег, как у Ардановых. — Я не могу себе его позволить, — не дает мне развернуться и уйти, делает в шаг в мою сторону, загоняя в угол. От его близости поднимается давление. Пульс сбивается с ритма, учащается сердцебиение.
Пространство вокруг сужается, запах этого мужчины раздражает обоняние. Для меня это тяжелый аромат, пусть он и подходит Ахмеду. Теперь я могу разглядеть цвет его глаз. Они стальные. В сочетании со зрачком цвет кажется темнее.
Я внимательно слежу за его руками, Арданов держит их в карманах, но мне все равно неспокойно. Мне не нравится, что я нахожусь в западне. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть его.
— Кто тебя обидел? — понижая голос, интересуется он, при этом ищет ответ в моих глазах. Вот об этом и речь, он считывает меня.
Не нужно этого делать!
— Никто меня не обижал, — стараюсь держать лицо, но в последний момент не выдерживаю и сглатываю. Я уверена, что он улавливает любые изменения и действия. Перед глазами всплывает образ бывшего мужа, но я тут же его стираю, словно опасаюсь, что Ахмед и мысли умеет читать.
— Я узнаю, — столько режущей стали в голосе, что мне становится страшно. Иррациональный страх. Я даже не пойму, за кого боюсь, но тело выдает реакцию, кожа покрывается мурашками, будто мне резко стало холодно.
— Не нужно обо мне ничего узнавать, — резко отрезаю. — Вас моя жизнь не касается.
— Меня касается все, в чем я вижу интерес. А ты, Марина, мне интересна, — от его прямолинейности перехватывает дыхание.
— Не знаю, чем я могла вас заинтересовать, да это и неважно, потому что мне вы абсолютно неинтересны, — пытаюсь пройти мимо, но он не отходит, поэтому я вынуждена сделать шаг назад. — Чего вы хотите?
— Я хочу пригласить тебя на ужин. И давай на «ты», Марина, — вытаскивает руку из кармана, а я резко зажмуриваюсь.
Он наверняка заметил, потому что взгляд его стал совсем темным, но руку Ахмед не опустил. Медленно поднес ее к моему плечу, все это время наблюдая за моими реакциями. А их нет, меня будто парализовало. Арданов, подцепив пальцами съехавшую бретельку платья, возвращает ее на место, оглаживая подушечками пальцев кожу.
По телу проходит легкий разряд тока. Ощущения острые, но настолько забытые, что мне даже не верится. Повторить я не прошу, а руку Арданов уже убрал.
— Я не пойду с вами ужинать, — ровно звучит голос, хотя внутри меня развернулся Армагеддон из чувств и эмоций. — Разрешите пройти, мне нужно переодеться. Я замерзла.
— До скорой встречи, — делает два шага назад, а я убегаю в примерочную кабинку.
Присев на пуфик, закрываю лицо руками. Что значили его последние слова? Никаких встреч!
Марина
— Марина, все в порядке? — спрашивает Влада, пытаясь заглянуть мне в глаза.
— Платье одно сильно понравилось, но цена расстроила, вот и грущу, — силясь улыбнуться. Выбила из равновесия встреча с Ардановым.
У Ардановых наверняка есть возможности и ресурсы собрать любого рода информацию. Тревожным комочком засели в груди его слова. Не хочу, чтобы он копался в моем прошлом! Он не имеет права! Жаль, что я не могу ему запретить. Ахмед из тех мужчин, кто действует, опираясь только на свое личное мнение.
В голове настоящая каша. Обычно я спокойно разрабатываю стратегию, как вести себя с тем или иным мужчиной, а тут полный нокаут моему спокойствию. В глубоком обмороке мои умственные способности и хладнокровие, наработанное годами.
Когда Руслан, проявляя заботу о Владе, предлагает отвезти нас завтра в деревню, я соглашаюсь. Во-первых, ехать на такси дорого и, как правильно сказал Руслан, небезопасно на заснеженных трассах. У него машина надежная — внедорожник, вряд ли на ней можно где-нибудь застрять. Во-вторых, может, удастся чуть больше узнать о его семье. Нанять частного сыщика я себе не могу позволить, будем обходиться привычным любопытством, я ведь имею право знать чуть больше о его семье, чем можно найти в свободном доступе. Мне действительно не все равно, в какую семью войдет любимая племянница, но сейчас мой интерес имеет немного эгоистичный характер — нужно иметь на руках хоть что-то против Ахмеда Арданова.
Руслан останавливает машину прямо у подъезда. Даю возможность ребятам попрощаться, первой покидая салон. Он провожают Владу до подъезда, я стою на первом этаже и слышу их тихий разговор. Блин, когда-то и у меня была романтическая сказка, в которую я поверила. А ведь было много предпосылок, говорящих о том, что Рома — тиран, просто тогда я на него смотрела через розовые очки, которые долго не желала снимать даже после того, как они покрылись трещинами…
Как только приблизились к квартире, настроение Влады резко изменилось, с лица пропала улыбка. Причина таких перемен Валя — сожительница моего старшего брата. Никогда не думала, что настолько могу разочароваться в дорогом когда-то человеке. Как можно было променять семью на эту проблядь? Разойдись с удивительной, воспитанной женщиной, которой и была его жена Аня, и спутаться с вульгарной хабалкой? Правильно говорят: седина в голову…
— В собственную квартиру не хочется возвращаться, — буркнув себе под нос, открываю дверь ключом, готовлюсь встретиться с гадиной. Лучше ей держаться от меня подальше, сегодня я не буду избегать конфликта.
Я хотела верить, что Сергей одумается, выгонит свою проблядь и попробует вернуть жену, но он ведет себя словно привороженный, не замечает, какая на самом деле дрянь его любовница. Пора задумываться о размене квартиры! Племянник живет у своей девушки, я почти перебралась жить на работу, Аня уехала к родителям. Владе приходится сложнее всех, потому что она вынуждена делить жилплощадь с отцом-мямлей и его тупой бабенкой. Обидно за брата, в отношениях с Аней он был мужиком, а тут прогнулся, залез под каблук.
Ссоры не удается избежать. Валя выскакивает в коридор, здоровается, но ей никто не отвечает. Смеет учить нас вежливости, затрагивает мою работу. С ней мне неприятно разговаривать, поэтому прошу брата утихомирить шавку. Брат пытается заступиться за сожительницу, но я так зла, что не думаю о его чувствах. Высказываю все, что накипело.
Приняв душ, ложусь спать в комнате Влады, сегодня не хочется оставаться одной. Племяшка светится от счастья, хочется хоть немного коснуться ее тепла и света. О своем женском счастье я перестала мечтать, когда во мне умирал мой малыш, а чуть позже врач сообщил, что больше я не смогу стать мамой…
— Спокойной ночи, Влада, — убавляю свет ночника, утирая катящиеся из глаз тихие слезы. Эта боль постоянно живет во мне. Я прячу ее от всех. Сегодня я эмоционально нестабильна, и все из-за встречи с Ахмедом.
Мне не льстит его интерес! Я готова избегать встреч с ним до самой старости, ну или пока его интерес не иссякнет.
Кто была та женщина? Жена или любовница?
Слишком много мыслей о том, кого собираюсь избегать!
Он даже во сне не оставлял меня в покое! Арданов как напасть! Он снился мне! Тот момент в магазине, когда он вернул на плечо съехавшую лямку, только в моем сне Ахмед стягивал обе лямки, оголяя мою грудь… Я ощущала на коже его горячие прикосновения! Настолько яркий сон, что проснулась возбужденная. До сих пор покалывает кожу в тех местах, которых он касался во сне руками и губами.
Только в эротических снах тебя не хватало!
Валя дала повод сбросить напряжение! Вчера Руслан купил нам с Владой дорогие пирожные, которые мы собирались сегодня отвезти в деревню к Ане и ее родителям. Их стоимость я подсчитала приблизительно, стрясла с брата десять тысяч рублей, видя, как перекосило от злости и жадности Валю, испытала злорадное удовольствие.
Принимаем быстро душ, собираемся. Скоро подъедет Руслан. Валя не высовывается до самого нашего отъезда. Наверное, не стоило с ней конфликтовать, эта гадина отыграется на Владе.
По Руслану можно сверять часы. Мы немного опаздываем, но, когда спускаемся, я не замечаю раздражения. В очередной раз сравниваю его с Ромой и успокаиваюсь, что они не похожи. Мой бывший муж мог бросить меня и уехать, если я задерживалась, но это был лучший вариант. Худший, если он дожидался, а потом всю дорогу унижал и орал, что из-за «какой-то твари» он опаздывает. Я была словно зомбирована, боялась его угроз, боялась уйти. Это ведь все постепенно происходило. Вначале повысил голос, попросил прощения, поклялся, что такого больше не будет. Дальше больше, а в последние месяцы за срывы и рукоприкладство он не извинялся, обвинял меня — довела его до этого состояния, потому что он женился на конченой твари.
Запрещаю себе вспоминать Рому, не хочу уходить в прошлое. В настоящем есть люди, ради которых хочется жить и быть относительно счастливой.
Марина
Добираюсь до работы на такси. Кутаюсь в теплое пальто. Вроде в салоне автомобиля не холодно, но согреться не получается. Только заболеть не хватало! Начало недели, столько дел впереди, а я расклеилась совсем что-то. Сегодня необходимо отвезти отчеты в управление образования. Для меня каждый визит к ним — наказание. Пошлю Наташу, моя нервная система не переживет таких частых встреч с Гудковом или его замом.
Как говорится, понедельник — день тяжелый…
Не люблю понедельники. Со времен учебы как-то не сложилось у нас. Словно насмехаясь над моей нелюбовью, день сегодня серый, пасмурный и унылый.
Зато выходные были замечательными, поэтому я позволяю своим воспоминаниям вытеснить реальность, смакую яркие картинки и эмоции, которые при этом испытываю. Не получится всю жизнь прятаться от самой себя. Руслане и Владу удалось вдохнуть в меня частичку их чувств, заразить желанием любить и быть любимой. Погрузиться в это желание я не могу себе позволить, но приятно ощущать будоражащие эмоции. Такие забытые, девичьи.
Утираю капли слез, собравшиеся в уголках глаз. Так странно, глаза щиплет от соленой влаги, а на губах улыбка.
Наблюдая за зарождающимися чувствами Влады и Руслана, я впервые после развода захотела жить. Как-то даже дышать стало легче, словно легкие освободились от затяжной тяжелой болезни, но страх заболеть снова будет со мной, наверное, вечно.
Я не завидую племяшке, нет! Я переживаю радость, наблюдая за чужой, такой красивой, расцветающей любовью.
Позавчера они с Русланом лепили снеговика во дворе. Какие эмоции они подарили нам…
А потом Руслан утащил Владу в закуток. Всем нам понятно было, чем закончилось их «снеговиколепие». Переглянулись, улыбнулись. Первые поцелуи — они самые вкусные.
В начале отношений все прекрасно — поцелуи украдкой, взгляды, от которых может вспыхнуть все вокруг, с трудом сдерживаемая страсть, которую видно, даже если закрыть глаза. От них так и искрит. Мы делаем вид, что не замечаем ничего, даже тайной беготни Влады в комнату Руслана. Главное, что их глаза светятся от счастья.
Они всех нас зарядили положительной энергией. Я бы хотела, наверное, пережить что-нибудь подобное. Чтобы красиво и чувственно, чтобы без боли, страхов и унижений. Поломанная, искалеченная, неполноценная девочка внутри меня, оказывается, тоже хочет любви. Она еще способна на чувство. Роман не все убил во мне.
Мне ведь тридцать два, которые мне никто не дает. Это внутри я старая, поломанная…
Аня вначале насторожилась. Вошел к ним в простенький домишко богатый, уверенный в себе парень, от которого уже сейчас исходит энергия власти и силы. Смотришь на Руслана и понимаешь: этот молодой мальчишка способен поставить на колени своих врагов. Ардановы умеют произвести впечатление. Обязательно нужно добавить: не всегда положительное, но сейчас не об Ахмеде.
— Он не подходит Владе, — испугано шепнула Анна, как только мы остались наедине.
— Ань, не спеши делать выводы, просто наблюдай за ними, — и мы все наблюдали, а уже позже моя бывшая невестка с нескрываемым удивлением спросила:
— Марин, вот скажи, откуда такие мальчишки берутся? — вскидывает на меня взгляд, перекатывая в бокале вино. — Да и какой он мальчишка? Если только внешне, — сама же отвечает на вопрос. — Мужиков таких не встречала, — тяжело вздыхает, наверняка сравнивая с мужем. — У меня вот тоже сын… — не закончила Аня, но и так понятно, что хотела сказать.
Валерка — мой племянник. Я его, конечно, люблю, но претензий к нему от этого меньше не становится. Валера предпочитает уходить от проблем. Нет денег — он ляжет на диван и будет ждать, когда ему их принесут. Валерка не любит трудности. Привел отец девку в дом, он побурчал, попыхтел, прячась в своей комнате, а потом уговорил свою девушку приютить его. Проблемы в университете? Будет до последнего молчать, а потом ждать, когда их решит мать или отец.
В нашем представлении так обычно себя ведут мажоры. Стереотипное мышление. Независимо от статуса, так себя ведут многие молодые люди. Как показывает история, в тепличных условиях мужик вымирает. На самом деле мы сами воспитываем «маминых деток», которых нежим, лелеем лет до тридцати, потом передаем в заботливые женские руки и следим, чтобы злая чужая девка не обижала дитятко. Сплошь и рядом такое. Вот и вырастают неприспособленные к жизни мужчины, которые ничего не хотят делать, ну или вырастают тираны и абьюзеры...
— Знаешь, а я хочу, чтобы у Влады все сложилось с Русланом, — отпивая из бокала. В глазах слезы блестят. — С ним она будет как за каменой стеной. Наша девочка… она заслуживает счастья. Руслан будет ценить и любить ее. Смотрю я на этого парня, и откуда-то такая уверенность в том, что он не предаст. Сильный мужчина не предаст женщину, которая была столько лет рядом и многое с тобой прошла…
Прекрасный был день. Забыла даже, что хотела поговорить с Русланом о его семье. Хорошо, что на следующее утро родителям Ани захотелось поговорить с Русланом на эту тему. Ненавязчивые вопросы старушки, уверенные ответы Руслана. Так я выяснила, что у них большая мужская семья, где всем заправляет одна женщина. Судя по тому, как отзывался Руслан о тете, ее в семье любят и уважают. Он о матери не говорил с такой теплотой. Ахмед давно в разводе, но ведь это не значит, что у него нет любимой женщины?
Есть ведь?
Должна быть.
Я видела его в ювелирном магазине. Вряд ли он ходил туда с подругой или родственницей…
Зачем я продолжаю об этом думать? Мне нет дела до этого мужчины…
— Приехали, — возвращает голос таксиста в реальность.
Забегаю в теплое здание. Здороваюсь с сотрудниками. Несмотря на серое и унылое утро, они стараются подарить мне тепло своих улыбок. Дети, которых встречаю в коридорах, здороваются, маленькие бросаются в ноги, обнимают, ластятся. Старшие не показывают эмоции, они озлоблены на этот мир, видят его несправедливость. Еще вчера добрые детишки, сегодня они не подпускают к себе воспитателей, которые заменяли им родителей. Некоторых из своих подопечных я даже немного опасаюсь, не до конца представляю, на что они способны. Их наклонности рвутся на свободу, как бы наш психолог ни пытался корректировать их поведение, гены берут верх.
Марина
Согласна, платье очень красивое… Жест красивый, мужской. Наверное, любая другая оценила бы, а я решаю, как буду его возвращать.
— От кого такой подарок? — повторяет Наташа вопрос, на который я не буду отвечать.
— Не знаю. Возможно, ошиблись… — веду плечами, сминая в руке бант с коробки.
— Да не ошиблись, Марин. Там же твои имя и фамилия были указаны, — Наташа продолжает трещать, уже полностью развернув платье. Ценника на нем нет, консультантки заботливо срезали, но я-то знаю, сколько оно на самом деле стоило.
Для Арданова это небольшие деньги, но от него я не хочу принимать даже цветы. Уже сейчас я понимаю, что будет сложно держать дистанцию. Мужской интерес Ахмеда слишком очевиден. Его опыту, напору и привычке всегда получать желаемое будет сложно противостоять.
— Сложи его и убери, — отодвинув коробку, встаю из-за стола. Внутри опять растет холод. Иду к окну, кладу руки на батарею. Согреваю ладони, а внутри стужа. — Узнаю, от кого, отправлю обратно.
Наташа шелестит упаковкой за спиной. Звонит стационарный телефон, нужно ответить, но я не спешу, хотя длинный громкий гудок бьет по натянутым нервам.
За окном все так же серо, снег не искрится, покрылся серой коркой...
— Марина, ответишь?
— Да, — подхожу к столу, сажусь в кресло. Тяну время, будто это избавит меня от неприятного разговора с начальством. В начале рабочего дня обычно звонят только из управления.
— Наташ, отправь копии отчетов и отвези, пожалуйста, оригиналы.
— А платье?..
— Оставь, я сама уберу, — тянусь за трубкой. Тяжелый вздох… — Алло, я вас слушаю.
— Доброе утро, Марина, — этот голос током прошивает каждый натянутый нерв, царапает бархатной хрипотцой.
— Доброе утро, Ахмед Зафарович, — придерживаюсь выдержанного вежливого тона. — По какому вопросу звоните? С Русланом все хорошо, он дома?
— Все хорошо. Я позвонил, чтобы услышать твой голос, — его слова будят во мне что-то забытое. — Марина, не стоит строить между нами стену, я ее все равно разрушу, — сглотнув ком в горле, сильнее сжимаю трубку телефона. Такие по-мужски правильные слова, а меня всю трясет.
— Ахмед Зафарович, послушайте… — я не знаю, что хотела сказать. Как лавиной накрыло, в ушах стоит шум, кровь пульсирует в висках. — Не нужно этого всего.
— Пока ничего и нет, Марина… но будет, — от его уверенности становится страшно.
— Скажите адрес, куда я могу отправить платье. Я не могу его принять, — на том конце провода повисает недолгая пауза.
— Марина, не нужно меня оскорблять. Надеюсь, в прелестную голову не пришла мысль, что я собираюсь тебя купить? — с нотками металла в голосе. Но даже они заставляют мою кровь бежать быстрее по венам. — Это платье ни на одной женщине не будет сидеть так, как на тебе. Зачем портить изысканную вещь несовершенством женского тела? Оно твое, — тоном голоса ставит точку. Внутри я еще пробую сопротивляться, но его комплимент теплом разливается внутри.
Рома часто в начале наших отношений говорил мне разного рода «приятности», но у меня на его слова никогда не откликалась душа, словно уже тогда я не верила его словам, но продолжала делать вид, что все хорошо.
А тут верю. Волнение зашкаливает, дыхание сбивается.
— Как у тебя дела? — интересуется Ахмед.
— Все хорошо…
«Было бы, не появись ты в моей жизни…» — заканчиваю про себя.
— Марина, нужна помощь?
— Нет, — слишком поспешно.
Конечно, нужна. Мы до сих пор не решили проблему с подарками. Стоит мне заикнуться, я уверена, Арданов не останется в стороне, но тогда я буду себя чувствовать обязанной ему. Не хочу! Сами справимся!
Справимся же?
— Хорошо, но для тебя я всегда на связи, — и опять его слова проникают в душу. Понятно, от кого Руслан унаследовал характер и мужское поведение.
— Я запомню. Но больше никаких подарков, Ахмед Зафарович. Я не приму.
— Я услышал тебя, Марина, но ничего не стану обещать, — я не могу видеть выражение его лица, но в голосе слышу улыбку.
— Откуда у вас номер телефона? — он есть в свободном доступе в интернете, но мне для чего-то нужен его ответ.
— У меня есть и твой мобильный номер, Марина, но в субботу ты оборвала мой звонок и отправила его в черный список, — вроде повествует, но я чувствую, что мое поведение не останется без внимания.
— Думала, опять звонят мошенники. Вы извините меня, Ахмед Зафарович, но мне нужно работать, всего доброго, — пора заканчивать наше общение. И не только по телефону.
— Мне не нравится твой официальный тон, Марина. Мы это решим чуть позже. До скорой встречи, — заканчивает разговор, оставляя мои нервные клетки в возбуждении.
Никаких встреч!
Первую половину дня я не могу себя собрать. Мысли постоянно возвращаются к Арданову, прокручиваю в голове наши встречи, разговоры. Разбила чашку с водой. Сама не поняла, как она выскользнула из рук. На юбку поставила пятно, уронив вилку с нанизанным куском котлеты.
Когда позвонил Гудков и стал нервно требовать заняться поисками спонсоров, а не сидеть на месте, не выдержала и повысила тон. Начальство нервничает. Деньги осели у них в карманах, а подарков у моих подопечных нет. Если я не найду спонсоров, а история всплывет, могут полететь головы. Моя в том числе, поэтому я не бегу жаловаться. Уберут тех, у кого нет денег, чтобы дать взятку.
После ужина Руслан с Владой идут гулять, отпросил племянницу на два часа. А мне нужно в аптеку. Мой день, наверное, не до конца был испорчен, начались критические дни. Как назло, ни в сумке, ни в столе не нашлось ни одной прокладки. Цикл у меня нестабильный, для страховки средства гигиены всегда ношу с собой, а тут не пойму, куда они делись. Взяла одну прокладку у Наташи, больше у нее не было.
Выбегаю на мороз. Обжигает лицо и руки. Руки прячу в карманы, лицо в ворот пальто. Аптека здесь недалеко, можно пробежаться пешком. Только бы не поскользнуться и не упасть. В аптеке беру сразу несколько упаковок и обезболивающее, аптекарша складывает покупки в темный непрозрачный пакет.
Марина
Паника липкими щупальцами сжимает горло. Перестаю слышать звуки, перед глазами все плывет. Отголосками разума я понимаю, что Рома ничего не должен мне сделать. С нашей последней ссоры, после которой я оказалась в больнице, прошло почти десять лет. Развод был тяжелым, Рома пробовал угрожать, потом уговаривать, обещал, что это больше никогда не повторится. Клялся, что обратится к психотерапевту, который обязательно поможет избавиться ему от приступов агрессии. Только к тому времени пелена спала. Я не перестала его бояться, но я твердо решила бороться. В то время меня очень поддержали Сережа, который поднял связи и друзей. Рому даже вывезли куда-то в лес и очень сильно избили. Откуда я об этом узнала?
Он несколько недель провел в больнице. Нападавших так и не нашли, хотя меня и брата постоянно допрашивали следователи, подозревая в организации нападения. Позже адвокаты Ромы воспользовались этой ситуацией, чтобы затянуть развод. Он не хотел меня отпускать, как я позже поняла, ему нужна была жертва, он чувствовал себя мужиком, только измываясь надо мной. Ему нравились мои слезы, моя боль. Каждый раз ему хотелось все больше и больше моих страданий. После этого у нас были моменты затишья, он каялся, признавался в любви, был нежным, внимательным, заботливым, но спустя какое-то время эти периоды меня пугали, я знала, что за ними последует очередной срыв.
Живя с таким человеком, ты боишься сказать лишнее слово, поспорить на бытовые темы. Высказаться о ком-то хорошо или плохо, потому что если у Ромы было противоположное мнение, это могло стать катализатором к скандалу. Через год у меня почти не осталось подруг. Друзей парней я потеряла еще на этапе ухаживаний. Рома был патологически ревнив. Позже я отдалилась и от семьи, виделись только по праздникам и то не всегда.
Спустя столько лет мой кошмар вернулся. Запертый страх вырвался наружу дав психосоматическую реакцию.
- Что ты здесь делаешь? – голос вибрирует от истеричных нот.
- Привет, Марина, - с нежностью в голосе, о которой мое нутро выворачивается, потому что я знаю, он не притворятся. Дергаю локоть, Рома меня сразу же отпускает, а я чуть не расстилаюсь на асфальте, поскользнувшись на корке льда. Он не дает мне упасть, хватая за талию и прижимая к себе.
- Убери руки, - во мне не может родиться благодарность к этому человеку, даже если он раз за разом будет спасать мою жизнь. Потому что самую бесценную жизнь он забрал.
- Марина, давай поговорим, - отпускает, отходит на шаг. – Мне многое нужно тебе сказать.
- Уходи. Я не стану тебя слушать, - Рома наклоняется, поднимает пакет, передает мне в руки. Любому другому я сказала бы: спасибо! Ему не могу.
- Марина, подожди, - преграждает дорогу, когда я хочу его обойти. – Ты имеешь право меня ненавидеть, я сам себя ненавижу. Каждый прожитый день, как наказание. Я лишился самого дорого, что было ы моей жизни – тебя и нашего ребенка…
- Замолчи! – мне, словно кто-то горло сдавил и нечем дышать.
Раскаяние из его уст звучит противоестественно, меня убивает каждое сказанное им слово. Рома мне отвратителен, я ненавижу его каждой клеткой души! Я ненавижу себя, за то, что любила его и прощала! Пусть психотерапевты говорят, что я была не в себе, что меня долго и методично зомбировали, внушали роль жертвы, но я понимаю, что это не так. Я смирилась с таким отношением, я струсила, когда нужно было бежать и бороться.
- Мариночка, моя девочка…
- Ненавижу тебя, ненавижу! – выговаривая бью Рому в грудь, чтобы он отошел.
- Я сам себя ненавижу! - из его глаз текут слезы. Я бы могла им поверить, если бы не знала, что за зверь прячется за приятной внешностью. Все его эмоции неподдельные, он искренен в своих переживаниях, так же искренен он бывает, когда становится монстром не способным контролировать агрессию.
- Недостаточно сильно, если ты все еще жив! – злые слова пропитанные ненавистью, но я не жалею о них. Рома эгоист, он никогда не причинит боли себе. За любую даже самую мелкую обиду, которою он способен был разглядеть даже в шутке, он отомстит. Может пройти месяц, год… неважно, он отомстит. Отомстит так, что ты не захочешь больше с ним шутить.
- Ты стала злой, моя девочка…
- Я не твоя девочка! - раньше он меня так называл, мне нравилось. А теперь ненавижу каждое воспоминание, каждое слово, связанное с ним. Я каждый день пытаюсь отпустить прошлое, забыть, а тут появляется он.
- Марина, что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила? Хочешь, встану на колени, - действительно падает на колени, пачкая свои светлые джинсы. В прошлом срабатывало. Еще он целовал мои ноги, плакал, просил прощения и говорил, что любит.
Чем дольше мы говорим, тем меньше я испытываю чувство страха, он трансформируется в злость.
- Никогда не появляйся! Это самое лучшее, что ты можешь сделать, - пока он стоит на коленях, я сбегаю. Оглядываюсь только возле дверей. Рома продолжает стоять на коленях у ворот, опустив голову. Его плечи содрогаются. Благодаря фонарям его силуэт хорошо видно. Во мне нет и не будет жалости к нему.
Забегаю в свой кабинет, не встретив никого по дороги. Вот и хорошо, сейчас мне нужно побыть одной, попробовать успокоиться.
Думала, заблокировав номер телефона Ромы, избавилась от него? Забыла, что он никогда не отступает от поставленных целей? Его цель – опять я! Он не исчезнет, продолжит меня преследовать.
Что толкнуло его спустя столько лет вновь появиться в моей жизни?
Я была самой послушной жертвой, а остальные сбегали после первых побоев?
Закрывшись в кабинете, забираюсь в кресло с ногами, поджав их под себя. Не раздеваюсь, меня всю трясет. Выпила бы кофе с коньком, но конька у меня нет. Да и нельзя решать проблемы с помощью психотропных и алкоголя – это путь в никуда. Мне это в первый год после трагедии втолковал психолог, который со мной работал.
Нужно поплакать, должно стать легче. Только не плачется что-то. Дрожь потихоньку отступает. Накатывает тяжесть. Не хочется думать ни о прошлом, ни о Роме. Прислонившись щекой к спинке кресла, закрываю глаза. Не знаю, сколько я так просидела. Мозг не выдержал нагрузки, мне кажется, я даже задремала. Встрепенуться заставил звонок мобильного телефона. В кабинете горит лишь светильник, я так и не включила верхний свет.
Марина
Паника липкими щупальцами сжимает горло. Перестаю слышать звуки, перед глазами все плывет. Практической частью разума я понимаю, что Рома ничего не должен мне сделать. С нашей последней ссоры, после которой я оказалась в больнице, прошло почти десять лет. Развод был тяжелым, Рома пробовал угрожать, потом уговаривать, обещал, что это больше никогда не повторится. Клялся, что обратится к психотерапевту, который обязательно поможет ему избавиться от приступов агрессии. Только к тому времени пелена спала. Я не перестала его бояться, но я твердо решила бороться. В то время меня очень поддержал Сережа, который поднял связи и друзей. Рому даже вывезли куда-то в лес и очень сильно избили. Откуда я об этом узнала?
Он несколько недель провел в больнице. Нападавших так и не нашли, хотя меня и брата постоянно допрашивали следователи, подозревая в организации нападения. Позже адвокаты Ромы воспользовались этой ситуацией, чтобы затянуть развод. Он не хотел меня отпускать, как я позже поняла, ему нужна была жертва, он чувствовал себя мужиком, только измываясь надо мной. Ему нравились мои слезы, моя боль. Каждый раз ему хотелось все больше и больше моих страданий. После этого у нас были моменты затишья, он каялся, признавался в любви, был нежным, внимательным, заботливым, но спустя какое-то время все повторялось. Эти периоды меня пугали, я знала, что за ними последует очередной срыв.
Живя с таким человеком, ты боишься сказать лишнее слово, поспорить на бытовые темы. Высказаться о ком-то хорошо или плохо, потому что, если у Ромы было противоположное мнение, это могло стать катализатором к скандалу. Через год у меня почти не осталось подруг. Друзей парней я потеряла еще на этапе ухаживаний. Рома был патологически ревнив. Позже я отдалилась и от семьи, виделись мы только по праздникам, и то не всегда.
Спустя столько лет мой кошмар вернулся. Запертый страх вырвался наружу, дав психосоматическую реакцию.
— Что ты здесь делаешь? — голос вибрирует от истеричных нот.
— Привет, Марина, — с нежностью в голосе, от которой мое нутро выворачивается, потому что я знаю, он не притворятся. Дергаю локоть, Рома меня сразу же отпускает, а я чуть не расстилаюсь на асфальте, поскользнувшись на корке льда. Он не дает мне упасть, хватая за талию и прижимая к себе.
— Убери руки, — во мне не может родиться благодарность к этому человеку, даже если он раз за разом будет спасать мою жизнь. Потому что самую бесценную жизнь он забрал.
— Марина, давай поговорим, — отпускает, отходит на шаг. — Мне многое нужно тебе сказать.
— Уходи. Я не стану тебя слушать, — Рома наклоняется, поднимает пакет, передает мне в руки. Любому другому я сказала бы «спасибо». Ему не могу.
— Марина, подожди, — преграждает дорогу, когда я хочу его обойти. — Ты имеешь право меня ненавидеть, я сам себя ненавижу. Каждый прожитый день как наказание. Я лишился самого дорогого, что было в моей жизни — тебя и нашего ребенка…
— Замолчи! — мне словно кто-то горло сдавил, нечем дышать.
Раскаяние из его уст звучит противоестественно, меня убивает каждое сказанное им слово. Рома мне отвратителен, я ненавижу его каждой клеткой души! Я ненавижу себя за то, что любила его и прощала! Пусть психотерапевты говорят, что я была не в себе, что меня долго и методично зомбировали, внушали роль жертвы, но я понимаю, что это не так. Я смирилась с таким отношением, я струсила, когда нужно было бежать и бороться.
— Мариночка, моя девочка…
— Ненавижу тебя, ненавижу! — выговаривая, бью Рому в грудь, чтобы он отошел.
— Я сам себя ненавижу! — из его глаз текут слезы. Я бы могла им поверить, если бы не знала, что за зверь прячется за приятной внешностью. Все его эмоции неподдельные, он искренен в своих переживаниях, так же искренен он бывает, когда становится монстром, неспособным контролировать агрессию.
— Недостаточно сильно, если ты все еще жив! — злые слова, пропитанные ненавистью, но я не жалею о них. Рома эгоист, он никогда не причинит боли себе. За любую, даже самую мелкую обиду, которою он способен был разглядеть даже в шутке, он отомстит. Может пройти месяц, год… неважно, он отомстит. Отомстит так, что ты не захочешь больше с ним шутить.
— Ты стала злой, моя девочка…
— Я не твоя девочка! — раньше он меня так называл, мне нравилось. А теперь ненавижу каждое воспоминание, каждое слово, связанное с ним. Я каждый день пытаюсь отпустить прошлое, забыть, а тут появляется он.
— Марина, что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила? Хочешь, встану на колени? — действительно падает на колени, пачкая свои светлые джинсы. В прошлом срабатывало. Еще он целовал мои ноги, плакал, просил прощения и говорил, что любит.
Чем дольше мы говорим, тем меньше я испытываю чувство страха, он трансформируется в злость.
— Никогда не появляйся! Это самое лучшее, что ты можешь сделать, — пока он стоит на коленях, я сбегаю. Оглядываюсь только возле дверей. Рома продолжает стоять на коленях у ворот, опустив голову. Его плечи содрогаются. Благодаря фонарям его силуэт хорошо виден. Во мне нет и не будет жалости к нему.
Забегаю в свой кабинет, не встретив никого по дороге. Вот и хорошо, сейчас мне нужно побыть одной, попробовать успокоиться.
Думала, заблокировав номер телефона Ромы, избавилась от него? Забыла, что он никогда не отступает от поставленных целей? Его цель — опять я! Он не исчезнет, продолжит меня преследовать.
Что толкнуло его спустя столько лет вновь появиться в моей жизни?
Я была самой послушной жертвой, а остальные сбегали после первых побоев?
Закрывшись в кабинете, забираюсь в кресло, поджав ноги под себя. Не раздеваюсь, меня всю трясет. Выпила бы кофе с коньяком, но коньяка у меня нет. Да и нельзя решать проблемы с помощью психотропных и алкоголя — это путь в никуда. Мне это в первый год после трагедии втолковал психолог, который со мной работал.
Нужно поплакать, должно стать легче. Только не плачется что-то. Дрожь потихоньку отступает. Накатывает тяжесть. Не хочется думать ни о прошлом, ни о Роме. Прислонившись щекой к спинке кресла, закрываю глаза. Не знаю, сколько я так просидела. Мозг не выдержал нагрузки, мне кажется, я даже задремала. Встрепенуться заставил звонок мобильного телефона. В кабинете горит лишь светильник, я так и не включила верхний свет.
Ахмед
— Триста заявок за последнюю неделю, — пролистывая почту в планшете, кривит недовольно лицо брат. — Рекламу убрали полгода назад, а их не становится меньше.
— Что ты хотел? На нормальную работу с приличным окладом не устроиться, поэтому те, кто умеет держать в руках автомат, подаются в наемники.
— Да какие там наемники? Щеглы зеленые, — бросает планшет на стол. — Половина не пройдет медкомиссию, другая половина на стрельбищах была пару раз, наверняка забыли, как разбирать и собирать автомат. Почитаешь анкеты — терминатор тихо курит в сторонке, а на деле хромые, косые, полуслепые. Хорошо, что клиника у нас своя, а то бы разорились. Требованиям соответствует от силы пять процентов, на остальных нужно тратить кучу бабок, чтобы подготовить.
— У нас дефицит военных кадров? — озабоченность Аслана мне непонятна. С набором никогда не было проблем. К нам охотно идут служить отставные офицеры, уволенные из органов спецы. Хотя чаще сами пишут рапорты, уходят и идут к нам, чтобы скорее закрыть ипотеку.
— Нет, пока хватает. Это требование Ибрагима, он попросил подготовить две резервные бригады. Намечается несколько военных контрактов, по которым он сейчас ведет переговоры. Нужно, чтобы были люди.
— Закупку оружия и боеприпасов предусмотрели?
— Владимир занимается. Проверит, что есть на складах, остальное будем закупать.
— Понятно. Что по моему вопросу? — перекатывая между пальцами перьевую ручку, которой ставлю подписи на документах.
— Я отдал приказ ребятам, они копают, но ты же сам понимаешь, быстро не получится, — ответ мне его не нравится, он замечает, что я хмурюсь. Я и без зеркала могу сказать, что на лбу и между бровями залегло несколько морщин. — Ахмед, два дня прошло, а ты уже требуешь результатов, — разводя руки в стороны. Возмущен и немного удивлен моему нетерпению. Я сам удивлен, что этой женщине удалось меня зацепить.
Да, я хочу знать о Марине все. В женщине должна быть загадка, но в этой женщине их слишком много, и от них веет страхом, зажатостью, тревогой. Убийственные эмоции, разрушающие. Мне хочется знать причину этих эмоций. Не успокоюсь, пока не выясню.
— Тебя чем-то настораживает семья будущей невестки? — переключается Аслан на серьезный тон. Он в нашей семье отвечает за безопасность и все, что с ней связано.
— Нет, я доверяю твоему отчету и слову своего сына. С Владой никаких проблем, но я не хочу, чтобы они появились у Марины, поэтому мне нужна о ней вся доступная и недоступная информация, Аслан.
— Это я понял, мы собираем. Ахмед, твой интерес выходит за рамки родственных отношений? — не отвечаю на его вопрос, опускаю ручку на стол. Брат понял, что я не желаю продолжать разговор, но разве его это остановит? — Она, конечно, красивая женщина, но у тебя были более яркие и молодые, — пытается копать.
В кабинете повисает напряженное молчание. Я не хочу обсуждать Марину. Ни с кем. В нашей семье не принято трепаться о женщинах. Мы и так знаем, что за дамы окружают каждого из нас. Чаще — временные или постоянные любовницы, реже эскортницы или модели, которые, как правило, становятся девочками на одну ночь. «Серьезно и навсегда» случилось только у Ибрагима. Хотя вначале их отношения были тяжелыми и болезненными.
— Понял, лезу не в свое дело, — берет планшет с моего стола, собирается уходить.
— Ты зачем заходил? Если скажешь, что просто так, не поверю, — слова летят в спину.
— Действительно просто так, но ты можешь не верить, — оборачивается ко мне. Улыбается, гад, и выходит. Почему гад? Да потому, что он проверял меня. Отслеживал реакцию, когда заговорили о Марине. Неужели мой интерес так очевиден?
Ровно в девять вызываю помощника, которому я вчера поручил несложную задачу. Обычно Аркадий не подводит, но, когда дело касается одной сногсшибательной женщины, сложно предсказать результат.
Уверенный стук в дверь.
— Входи. Аркадий, ты выполнил мое поручение? — как только входит в кабинет.
— Да, Ахмед Зафарович, но это было непросто. Мобильный телефон Марины Александровны блокирует все незнакомые входящие номера. На рабочий телефон дозвониться не смог, там что-то случилось с проводом, хотя не стоит исключать, что она просто его отключила, как делают многие организации перед праздниками.
— И как ты до нее дозвонился?
— Гудков посодействовал, — гордясь собой.
— Не стоило его впутывать, — резким жестким тоном. Этот гадливый слизняк мне неприятен. Невооруженным взглядом видна его подлость. Нужно поставить над Мариной нормального начальника.
— Извините. Я не знал, что по действиям есть ограничения, — тушуется мой помощник. — Вы сказали любой ценой уговорить ее на встречу. Я уговорил.
— Где, когда и во сколько? — можно начинать предвкушать наше сегодняшнее свидание.
— Сегодня в семь вечера, — называет один их моих любимых ресторанов. — Столик заказан на мое имя, как вы и просили.
— Спасибо. Можешь возвращаться к себе.
Весь оставшийся день разгребал текущие вопросы. На таможне произошла задержка груза из-за какого-то сбоя в системе. Пришлось звонить и решать вопрос. Партия элитных вин должна завтра уйти заказчику.
На одном из заводов месяц назад произошло возгорание, пострадало трое рабочих, компенсации им до сих пор не выделили, хотя средства были перечислены. История всплыла на нескольких сайтах под красочными заголовками. аРаботяги не виноваты в скандале, им нужно кормить семьи, они отвоевывают честно заработанные копейки, в данном случае страховые, на которые имеют право. На сегодня у меня запланирована встреча, которую не хочу переносить, поэтому сечь повинные головы летит наш младший брат Владимир.
Перед встречей успеваю заехать к себе, принять душ, переодеться. По дороге в ресторан покупаю букет цветов. Консультант — молодая улыбчивая девушка — рекомендует сорт роз «Свитнесс». В букете тридцать один свежий бутон, стебли без колючек. Нет, я не боюсь, что Марина начнет отбиваться от меня цветами и расцарапает мне лицо, я просто не хочу, чтобы она поранилась. Почему тридцать одна? До двери квартиры она вряд ли позволит проводить, а большее количество цветов ей будет тяжело переть самой. Кладу розы на заднее сиденье. Можно ехать.
Марина
На встречу я немного опаздываю, хотя учла, что придется стоять в пробках. Таксист попался ленивый и медлительный. Не выдержав, я попросила его поторопиться.
— За скорость придется доплатить, — ворчит недовольно.
— А за отсутствие скорости должна быть предусмотрена скидка за проезд, — мое возмущение тонет в увеличивающейся громкости радио. Вот урод! Нужно сделать свою машину, чтобы никуда не опаздывать. Аркадий Эдуардович Кравцов не отличается терпением, не хватало, чтобы он опять позвонил Гудкову и нажаловался, что я не пришла на встречу.
Вчера вынуждена была снять запрет на входящие незнакомые номера. Мера вынужденная, в планах купить второй телефон и установить на него «рабочую» сим-карту. Нужно это сделать в самое ближайшее время.
Вчера мне с незнакомых номеров посыпались оповещения о пропущенных звонках и куча сообщений от одного человека — Ромы. Удалила, не читая, но несколько предложений, которые невозможно было пропустить, красноречиво передавали смысл его посланий — раскаяние. В этом он мастер. С виду сильный, брутальный мужчина, никто и не подумает, что он может валяться в ногах и лить слезы, которым не стоит верить. Возможно, в тот самый момент он искренне раскаивается, его сердце рвется от боли, но не стоит забывать, что где-то внутри него живет монстр.
— Приехали, — останавливаясь на противоположной стороне от ресторана, произносит водитель такси. С карты списывается сумма. Опоздала на пять минут, не критично, но неприемлемо для деловых встреч. Обычно я не ставлю баллы за поездку, но тут палец сам жмет на низкую оценку.
Ресторан пафосный, дорогой. Гостей немного, но хватает беглого взгляда, чтобы понять, что сюда приходят сильные мира сего. Значит, наш спонсор непростой человек. Интересно, что он потребует взамен?
В трикотажном синем платье, с недорогим комплектом бижутерии я не вполне вписываюсь в окружающую обстановку. Если бы знала, что за ресторан мне придется посетить, принарядилась бы.
— Я вас провожу, — с лица администратора не сходит вежливая отточенная улыбка. Видимо, Аркадий Эдуардович известная и значимая персона, стоило назвать его имя, как в поведении персонала появилось раболепие.
Только за одним столиком сидит одинокий мужчина. Иду к нему по инерции, но меня просто сжигает желание развернуться и дать деру. Напоминаю себе, что я взрослая женщина, занимающая руководящую должность.
Арданов не сдается! А разве для меня это новость? Я ведь изначально знала, что он не отступит. Напор Ахмеда пугает, но при этом я чувствую к нему влечение. Влечение… Впервые за столько лет мне захотелось близости с мужчиной. С самым неподходящим мужчиной из всех…
Вдыхаю полные легкие воздуха, почти не разжимая губ, медленно его выдыхаю.
— Добрый вечер, — подхожу к столику Арданова, протягиваю ему руку. Успела взять эмоции под контроль. Главное — придерживаться делового стиля, не поддаваться его обаянию.
Не поддаваться!
Ахмед поднимается из-за стола, берет мою руку, но не сжимает. Нежно удерживая, поглаживает подушечкой большого пальца, запуская волну жара в моем теле.
— Неожиданная встреча, хочу заметить, — немного тараторю, чем выдаю волнение. — Часто прикрываетесь чужими именами? — пытаюсь отнять руку, не отпускает.
— Иногда приходится, — улыбаясь краешком губ. — Встречаются несговорчивые клиенты, отказывающиеся от помощи, — его бархатный сильный голос отзывается в каждом укромном уголке тела. Он так умело плетет паутину, окутывая ею сознание, что становится сложно противостоять.
— Ваш сын и так много делает для нашего детского дома, неудобно злоупотреблять вашим хорошим отношением, — моя рука получает свободу, когда к столику подходит официант.
— Я могу сделать намного больше, Марина, — берет в руки меню, а я зависаю на контрасте белой рубашки и смуглой кожи узких запястий. Хотелось бы увидеть Ахмеда в футболке, чтобы рассмотреть его руки. А если совсем без футболки? Хоть одним глазком взглянуть на торс…
О чем я вообще думаю?
— Хорошо, давайте обсудим, какую помощь вы можете оказать нашему детскому дому. Мы со своей стороны обещаем дать информацию о благотворительности на нашем сайте. Можно пригласить журналистов…
— Марина, остановись, — поднимает руку, прерывая мой нервный поток информации. — Мне не нужна реклама и публичная благодарность, — он улыбается. Открыто, по-доброму. В такую улыбку хочется верить. В нее легко влюбиться. Лицо Ахмеда при этом остается таким же мужественным. Хоть картины пиши. — Достаточно будет, если ты перестанешь меня избегать.
А вот это уже туше, мы так не договаривались.
— Ничего не могу обещать, у меня практически нет свободного времени, — пожимаю плечами. Ахмед опускает взгляд в меню всего на несколько секунд, а потом откладывает его в сторону.
— Ты боишься меня или вообще мужчин? — неожиданно для меня звучит вопрос, рука машинально тянется к колье, оттягиваю его вниз, словно оно меня душит. Глаза Ахмеда сужаются, будто он уже получил ответ.
— Я никого не боюсь, — вряд ли он хоть на грамм мне поверил. Как сложно притворяться перед зрелым умным мужчиной, я чувствую себя неопытной девчонкой, словно мне не тридцать два, а на десять лет меньше.
— Хорошо, если так. Давай поужинаем и поговорим, чем и как наша компания будет вам помогать, — звучит многообещающе.
— Я не голодна, а вот от чашки чая не откажусь, — периодически я пропускаю ужины, чтобы поддерживать форму без спортзала, на который у меня нет времени.
— Легкий салат и рыба не испортят твою идеальную фигуру, но дадут необходимое количество калорий, чтобы ты могла спокойно уснуть, не мучаясь чувством голода, — словно прочел мои мысли. На языке у меня вертятся аргументы, с помощью которых я могу отказать, но его следующие слова гасят мою решимость: — Я голоден, Марина, но есть один не стану.
Я соглашаюсь, Ахмед делает заказ. Ужин проходит легко, у меня даже получается расслабиться. Ахмед интересуется детским домом: когда в последний раз там был ремонт, что нужно сделать в первую очередь — и так далее.
Марина
Время останавливается. Пропадают посторонние запахи и звуки, нас объединяет глоток воздуха на двоих, мы распиваем его мелкими глотками. В солнечном сплетении горячая вибрация. На ментальном уровне я тянусь к Арданову, мое тело реагирует правильными, здоровыми инстинктами.
Я заперла в себе женщину. Думала, мне удалось убить влечение, страсть, эмоции к мужчине. Как бы не так! Есть мужчина, которому ничего не стоит вывернуть душу, разбудить спящую во мне женщину.
Пальцы подрагивают, боюсь выронить сумку. Чего я застыла? Нужно просто развернуться и уйти. Он не станет удерживать силой.
— Ты очень красивая женщина, Марина, — обнимает мою щеку ладонью, прожигая кожу горячими мурашками. Подается вперед, я знаю, что последует в следующую секунду, но вместо того, чтобы отшатнуться, опускаю веки. Даю разрешение меня поцеловать.
Я хочу узнать, какой на вкус его поцелуй. Когда мы последний раз целовались с Ромой? В первые годы он еще пытался быть ласковым, потом — только после ссор.
Мне тридцать два, а опыта в поцелуях меньше, чем у школьницы. Кому скажу, не поверят.
Всхлипываю и хватаю ртом воздух, когда его сухие горячие губы касаются моего рта. Не спешит, изучает, будто у нас полно времени. Прихватывая нижнюю губу, обводит кончиком языка. Не могу сравнить эти ощущения ни с одними другими. Я не просто забыла, как это, так меня просто никогда не касались, чтобы вибрации внутри расходились волнами жара.
Рука перемещается на затылок, фиксирует мой возможный побег. Ахмед отлично меня чувствует, я готова сорваться и бежать, не оглядываясь. Не от него, от себя. Я так быстро сдалась.
Чувствую себя девчонкой в умелых, опытных руках. Меня так точно никогда не целовали. Углубляя поцелуй, Ахмед подается чуть ближе, обвивая свободной рукой талию. Грудь тяжелеет, внизу живота стягивает мышцы…
— Прости, не смог устоять, — произносит Ахмед, разрывая наш поцелуй, но не отстраняется, наши тела все так же тесно прижаты друг к другу.
Разочарование, обида, непонимание, даже злость пытаются взять верх над пьяным от поцелуя сознанием. Почему он остановился? Не понравилось? Осуждает?
Зажмуриваюсь, не позволяя себе погрузиться в воспоминания, но обидные слова, от которых до сих пор кровит душа, все равно взрываются в голове: «Баба не должна проявлять инициативу в сексе, если она не блядь!», «Я сомневаюсь, что ты мне целкой досталась, слишком голодная до ласк!..», «Ведешь себя, как течная сука!».
— Не здесь, Марина, — голос Арданова развеивает неприятные воспоминания. — Слишком много свидетелей, — кивает на потолок Ахмед, где я только сейчас замечаю камеры. — Я не буду тебя ни с кем делить, — мне становится стыдно, прячу взгляд. Он известный в городе человек, если запись с камер попадет в интернет…
Мне не хочется думать, что их может увидеть его любимая женщина. От этой мысли внутри неприятно царапает. О чем я только думала, идя на поводу у своих чувств?
Сильнее сжимаю ручку сумки и топаю к выходу. Ахмед идет за мной, придерживая за талию. Теперь мне еще больше хочется уехать на такси. Находиться с ним в тесном пространстве салона автомобиля покажется пыткой.
— Ахмед, спасибо за прекрасный вечер, но я все-таки предпочту воспользоваться услугами такси, — внутри меня идет настоящее сражение.
Я совру, если скажу, что мне не понравился наш поцелуй, но я не готова к продолжению. Не хочу отношений! Не хочу боли, переживаний, страданий! Не хочу еще раз разочароваться в мужчине, а это обязательно произойдет, я не верю в «долго и счастливо». У меня есть мой детский дом с кучей детей, которым требуется моя забота и любовь, большего мне не надо!
Ахмед не отвечает и не уговаривает. Чувствует мою панику и не дает ей продолжения. Ведет себя уверенно и спокойно. Сняв блокировку с дверей, Ахмед с заднего сиденья достает букет роз. Нереально красивые бутоны на длинной ножке, лаконично перевязанные красной лентой.
— Это тебе, — открывает переднюю пассажирскую дверь, предлагая мне сесть, после чего на колени кладет цветы. Тяжелый букет красивых роз. Пока он обходит машину и садится за руль, я поглаживаю нежные лепестки.
Складывается ощущение, что этот мужчина виртуозно может управлять людьми, подчинять их своей воле. Я не собиралась ехать с ним, но сижу в его машине. Я не хотела никаких отношений, но ответила на поцелуй, хотя у меня была куча возможностей отшатнуться, уйти, сказать «нет». Словно паук, он плетет вокруг меня шелковую паутину. Опасный мужчина во всех смыслах слова. Мне не хватает опыта ему противостоять.
Арданов не спешит трогаться, достает телефон, кому-то набирает. Отвечают ему практически сразу.
— Аслан, пусть твои ребята почистят записи с камер, — удивляет меня. Неужели это так просто сделать? Несколько секунд слушает собеседника, бросает короткое «да» и сбрасывает звонок. Получается, наш поцелуй не станет достоянием интернета, его любимая женщина может спать спокойно. В мире сильных мужчин играют по их правилам...
Мы не спешим нарушить тишину. Откинувшись на спинку сиденья, я смотрю перед собой, удерживая цветы и сумку на коленях. Ахмед не спрашивает адрес, куда меня отвезти, я этому не удивляюсь. Вообще-то, я не собиралась сегодня ехать домой. О моих ночевках на работе ему не доложили, хоть что-то он обо мне не знает.
— Я на несколько дней улечу по работе, — останавливаясь на светофоре, поворачивается ко мне. — Когда вернусь, предлагаю сходить куда-нибудь. Выбирай все, что тебе интересно, — заманчивое предложение от паука, который продолжает умело плести паутину.
Куда угодно…
Сколько мест, которые бы мне хотелось посетить, список может не уместиться на одну страницу, но я не поддамся. Пусть очаровывает кого-то другого.
— Впереди праздники, у меня будет много дел. Выходные провожу с родными, — опережая любое его предложение. Улыбается краешком губ, будто сумел меня раскусить.
— Я найду способ украсть тебя хотя бы на один день, — он не отвлекается от дороги, глядит перед собой, говорит со мной ровным тоном, а у меня каждый нерв вибрирует.
Марина
Эти выходные частично приходится провести в обществе брата и его сожительницы. Чтобы избежать очередного конфликта, Сергей с утра забрал Валю «прогуляться». Лучше бы на своих детей деньги потратил! Но разве Сергей будет кого-то слушать? Кризис среднего возраста протекает по-разному, у моего брата произошло вот такое вот падение. Значение имеет лишь молодая женщина, что вдохнула в него «свежую кровь». Любовь… И все равно, что эта «любовь» затасканная и на ней пробу ставить негде.
Мы с Владкой позволяем себе понежиться в постели почти до одиннадцати. Готовим поздний завтрак, балуем себя вкусняшками, которые я вчера купила по дороге домой.
— Как хорошо… — тянет племяшка, отставляя пустую кружку. Она ведь не про завтрак. Грустно улыбнувшись, отставляю и я свою кружку. Моей девочке не хватает семейного тепла. В доме постоянно напряженная атмосфера, ссоры, оскорбления…
Хорошо, что в ее жизни появился Руслан, он дарит ей кучу положительных эмоций, повышает в крови эндорфины. После свиданий с ним Влада светится.
Вспоминая о Руслане, не могу не думать о его отце. Ни разу не позвонил после того вечера. Проводил до подъезда, обещал позвонить, когда вернется. Вернулся вчера, а телефон до сих пор молчит! Цветы его на балконе стоят до сих пор свежие, ни один бутон не завял. Владка их подрезает и воду меняет. Никого не удивило, что я пришла домой с букетом. Только племяшка спросила: «От поклонника?».
— Угу, — не заметив во мне энтузиазма, не стала больше спрашивать. Тема сама собой закрылась, а я каждый раз, глядя на цветы и молчащий телефон, отчего-то злюсь. Хотя к лучшему, что интерес Арданова ко мне пропал. Мне понравился наш поцелуй, я постоянно возвращаюсь в то мгновение. Самое красивое и запоминающееся…
Злюсь на Ахмеда. Злюсь на себя. За мной настойчиво ухаживали, я легко сбегала, и даже в мыслях потенциальные женихи не задерживались. Здесь все наоборот, Арданов ничего не делает, а я не могу выбросить его из головы.
Надо!
— Марина, поедешь сегодня в «Радугу»? — врывается голос Влады в мои мысли.
— Съезжу, до вечера все равно заняться нечем. Проверю, как там дела, — что еще делать одинокой женщине в выходные? Сидеть допоздна на работе, но не сегодня. — После встречи с девчонками вернусь домой. Если не будешь спать, поболтаем.
Мы с подругами согласовали наш поход в клуб. Рано меня с вечеринки не отпустят, пить безалкогольные коктейли не позволят, вернуться в таком состоянии в детский дом не имею права, поэтому эту ночь я опять сплю дома, в своей кровати.
У большинства моих детей родители запойные алкоголики. Вот таким вот родителям они могут простить все, а нянечкам и воспитателям — нет. Как бы хорошо мы ни относились к детям, они всегда будут искать в нас несовершенства. Они не должны видеть меня или воспитателей выпившими или пьяными.
— Руслан обещал вечером приехать, — смотрит на меня взглядом кота из одного известного мультфильма.
— Чтобы до двенадцати была дома, я Сергея предупрежу, — сложно быть с ней строгой, губы сами расплываются в улыбке. Да и не кому-то я ее доверяю, а Руслану. Он мою девочку не обидит. А секс… Прекрасно, если они и в этом идеально подойдут друг другу. Но об ответственности все-таки не лишним будет напомнить. Тут же ловлю себя на мысли, что младший Арданов и так сверхответственный, он точно не подведет.
Телефон на столе начинает вибрировать, следует короткий звуковой сигнал. Беру сразу, чтобы прочитать. С некоторых пор я подрываюсь на каждый входящий звонок и каждое входящее сообщение. Если бы Арданов хотел позвонить, он бы это уже сделал, но глупая надежда, которая никак не испустит дух, подталкивает меня схватить телефон и зайти в мессенджер.
«Привет, Маришка! Как ты, моя девочка?» — меня всю передергивает, когда я понимаю, что пришло очередное сообщение от Романа.
Бросаю третий за неделю номер в черный список. Бывший муж не хочет оставить меня в покое. Каждое его напоминание о себе оставляет на теле ощущение липкой въедающейся грязи. Хочется бежать в душ и долго оттираться.
— Марина, все в порядке? — спрашивает Влада, заметив во мне изменения.
— Да. Да, все в порядке. Задумалась. Знаешь, наверное, я сегодня не поеду в «Радугу», — племяшке не говорю, но на самом деле я боюсь встретиться с Романом. Меня пугает его настойчивость, он меня целенаправленно преследует.
Оставшийся день проходит спокойно. Мы с Владой организовываем уборку в кухонных шкафах. Сергей со своей зазнобой возвращаются ближе к вечеру. Она никак не комментирует, что мы ничего не приготовили. Прячется в своей комнате, несколько раз выплывает к зеркалу в прихожей, чтобы продемонстрировать нам свои покупки, но мы, не сговариваясь, ее игнорируем. Хватит того, что ее хвалит мой дурной брат.
В подготовке к вечеру я занимаю ванную почти на два часа. Хочется быть неотразимой. Подруги не должны портить мне настроение разговорами о сексе, которого у меня нет, но, по их мнению, обязательно должен быть. Желательно, чтобы он случился прямо там, в клубе, вокруг ведь полно кандидатов.
Макияж сегодня значительно ярче, чем обычно. Волосы накрутила, придала объем. Открываю шкаф, взгляд застывает на красном платье, которое мне подарил Арданов. Вчера я привезла его домой. Для посиделок в клубе оно не подойдет, но так хочется его надеть. Времени остается совсем немного, скоро за мной заедет Оксана. Достаю зеленое платье, купленное специально для этого вечера. Оно мне тоже очень идет. С ярким макияжем и прической выгляжу отлично. Обуваю демисезонные ботинки на каблуке и со шнуровкой спереди. Совсем не по погоде, но выглядит стильно. Мои ноги кажутся еще длиннее, а платье — на несколько сантиметров короче. Вместо теплого пальто — короткий полушубок из искусственного меха.
Оксана пишет, что ждет меня внизу.
«Спускаюсь», — отправляю сообщение, закидываю в небольшой клатч телефон, карту, деньги, блеск для губ и связку ключей.
— Вау, — выдает Сергей, когда я выхожу из комнаты. Валя, зло мазнув по мне взглядом, отворачивается. Влада убежала к Руслану несколько минут назад.
Марина
В этом клубе я впервые. На входе охрана — два брутальных мужика в черных костюмах и водолазках в тон. Фейс-контроль проходят не все. Наша компания — четыре молодые девушки, на вид мы немного старше двадцати пяти. Застываем у входа на каких-то несколько секунд. Выдыхаем, нас пропускают. Видимо, внушаем доверие, а внешний вид подчеркивает платежеспособность. Осматриваю подруг, чтобы понять, по каким критериям нас пропустили.
На Оксане шубка из натурального меха, брендовая сумочка и сережки почти в полмиллиона, которые ей подарил один из любовников. Среди подруг я выгляжу скромнее всех, но даже я способна оплатить отдых в клубе.
Оставляем верхнюю одежду в гардеробе. Следом за нами входит группа из молодых людей, тут сразу ясно — мажоры. Игнорируем оценивающие взгляды в нашу сторону. Мы уже взрослые девочки, ради одноразового секса знакомиться мои подруги не станут. Вика замужем, а Оксана и Лена в поисках солидных мужчин.
Входим в зал. Приглушенный успокаивающий свет, приветливый персонал. Не забывают улыбаться, общаются правильными вызубренными фразами.
Администратор предлагает нам несколько свободных столиков, большая часть которых находится на втором этаже вип-зон или вип-кабинок. Никто из нас такой вариант не рассматривает, слишком дорого стоит уединение. Да оно девчонкам и не нужно. Мы выбираем столик в общем зале, к которому нас провожает администратор.
Крайние, более уединенные места, уже заняты или были забронированы заранее, нам достается столик в центре. Не самое удачное расположение: на виду у всех, каждый гость, выходя танцевать, будет о нас спотыкаться, но выбора-то больше нет. Еще один такой же столик прямо за нами можно не рассматривать.
Много народа собралось возле длинной барной стойки. Почти все диваны и столики заняты. Место популярное, а я о нем и не слышала. Пока ждем официанта, критикуем неудачное расположение. Еще не выпили, а уже включили профессиональных дизайнеров. Обсуждаем, куда и как нужно было сдвигать мебель, какой декор оставить, а от какого не жалко избавиться. Даже барную стойку решили перенести.
— Жаль, нас забыли спросить, когда обставляли заведение, — выдает Вика. Смеемся над собой и своими гениальными дизайнерскими решениями. Мы еще не пили, но уже весело.
Подходит официант, оставляет меню.
Девчонки недолго огорчаются — как только столик у стены занимают взрослые мальчики чуть старше тридцати, подруги оживают, принимаются обсуждать незнакомцев, пытаются определить их семейный и социальный статус.
— В этом брюнете явно что-то есть, — столик мужчин находится у меня за спиной, я не успела их рассмотреть, когда они входили, поэтому ничего сказать не могу. Слушаю подруг, у нас весело и оживленно.
— Блондин тоже ничего, но лишних десять килограмм сбросить не мешало бы, а то талия начинает плыть. В спортзал ему пора, — вставляет свое весомое мнение Вика. Она у нас фитнес-тренер и топит за здоровый образ жизни, но в умеренных количествах.
— Скорее всего, женат, поэтому и плывет талия, — смеется Лена. — Находится на домашнем питании у заботливой женушки.
— Обручалки на пальце нет, — замечает Вика.
— Это ни о чем не говорит… — они продолжают обсуждать, я даже не вникаю и прислушиваюсь. Просто расслабляясь под их болтовню и живую музыку. На сцене незнакомая мне группа, мне нравится их песня.
— А третий? — спрашивает Оксана подруг, но тут же одергивает их, когда они резко поворачиваются в сторону соседнего стола: — Не смотрите так!
— А третий… — тянет Лена, — явно кавказец. На спортсмена похож. В профиль не рассмотреть толком.
— Как секс-тренажер пойдет, но я бы на большее не рассчитывала... — добавляет Вика. Говорить приходится громко. Музыка не так бьет по ушам, как в дешевых клубах, но все-таки перекрикивать ее приходится.
— Он среди них самый обеспеченный, может позволить себе сорить деньгами, — понижая голос, наклоняется чуть ли не к середине стола Лена, чтобы донести до нас эту информацию. В музыкальном вечере лирическая пауза, боится, что ее услышат «соседи».
— С чего ты взяла? — мне становится интересно, с чего это она сделала такие выводы.
— Он засунул официантке в карман несколько крупных купюр, — поясняет мне, пока девчонки стараются незаметно рассмотреть «кавказца». — На запястье у него часы стоимостью квартиры в центре. Продолжать?
— Верю, — смеюсь. Мне все равно, кто там богатый, кто бедный.
Возвращается официант, заказываем коктейли, сырную и фруктовую нарезки. Поесть все успели дома, сюда мы пришли за эмоциями. Хотя некоторые еще и за мужиками. Я пыталась выбрать легкий коктейль, чтобы не сильно пьянеть, но девчонки в один голос стали напоминать, что сегодня мы отрываемся, а я вроде как обещала их поддержать.
После того, как официант приносит первую партию напитков, Оксана просит сразу повторить. Коктейль вкусный, но чувствуется в нем градус. Вика допивает свой бокал, хватает нас с Леной за руки.
— Идемте танцевать!
— Я пока посижу, — пробую сопротивляться, но куда мне против спортсменки, которая тягает тяжести каждый день?
— Ленивые жопы, как на вас мужики должны повестись, если вы за диванами спрятались? — мне как бы и не надо, но я молчу, чтобы избежать допроса и нотаций.
— Подожди, Вика, еще по одному коктейлю выпьем и пойдем рисовать восьмерки ягодицами, — смеется Оксана. У нее вообще был забористый напиток, мне бы и одного хватило, а она собралась повторить. Прислушавшись к подруге, Вика позволяет нам вернуться на диван. Своим поведением мы привлекли внимание соседнего столика. Пытаясь утолить любопытство, я тайком повернулась в сторону мужчин, а они смотрят на нас. С интересом так смотрят. Не получится у нас девичника, если они не переключатся еще на кого-нибудь.
Официант приносит коктейли, я все-таки съедаю кусок сыра и дольку груши, чтобы немного «закусить», а то после третьего коктейля я усну. Второй допиваю не до конца, но девчонки просят повторить.
Марина
Если я начала озвучивать свои мысли вслух, мне не стоит больше пить…
Арданов выглядит великолепно в белой рубашке и темном костюме. Мужчины за соседним столиком, которых мы обсуждали несколькими минутами ранее, поднимаются из-за стола, приветствуют Ахмеда. Они теряются на его фоне. Вошел хищник, приматы перестали изображать из себя «царя зверей».
Отвернувшись, пока Ахмед меня не заметил, ищу на столе стакан с водой. Что-то стало слишком жарко. Вспоминаю, что воду мы не заказывали. Утолять жажду приходится второй половиной прохладного коктейля.
— Какой интересный мужчина, — томно вздыхает Оксана. — Опасный и сексуальный. От него за версту пахнет властью и деньгами, — девчонки с ней соглашаются. Одна я молчу, обмахиваю ладонями лицо, потому что мне жарко. Сердце отбивает ирландскую чечетку. — Я должна с ним познакомиться, — решительно заявляет подруга. Градус спиртного в крови способен подтолкнуть Оксану на неоправданно смелые поступки, а тут всего лишь знакомство с понравившимся мужчиной.
Я против, чтобы она к нему подходила!
— Идемте танцевать, — хватаю Лену за руку. Пора отвлечь их от «интересного мужчины». — Мы отдыхать пришли или мужиков снимать?
— Одно другому не мешает, Марин, — отмахивается от меня Оксана. Вспышку злости на подругу не могу себе объяснить. Горю желанием плеснуть ей в лицо холодной воды, чтобы остыла.
— Оксан, Марина права, мы пришли пообщаться и потанцевать, — поддерживает меня Вика. — К таким мужчинам не подкатывают. Пошлет, второго шанса не будет. Если он тобой заинтересуется, сам подкатит.
Остудила Вика накал страстей, обошлось без холодной воды. Выходим танцевать, я принципиально не смотрю в сторону Арданова. Отворачиваю лицо, прячусь за подругами, чтобы не узнал. Хотя мало в это верю. Уже сейчас ощущаю на коже его взгляд.
А если он подойдет?..
Если он подойдет, буду действовать по ситуации. Вечер еще не набрал обороты, танцевальная зона заполнена наполовину. Никто не толкается, не прижимается сзади.
Предлагаю девочкам уйти немного вглубь, но кто меня слушает? Мы наш отдых превращаем в охоту на Ахмеда Арданова.
Никогда бы не подумала, что встречу его в клубе! Хотя, насколько помню, Руслан с братьями владеют несколькими элитными клубами в Москве. Может, это один из них?
Вика занимается фитнесом, в детстве ходила в школу бального танца, за моими плечами несколько танцевальных студий, которые я посещала, пока училась в школе, Оксана и Лена тоже отлично двигаются. Лена третий год занимается восточными танцами, а Оксана когда-то училась стрип-пластике, один из ее любовников сам отправил ее к частному преподавателю.
На танцполе мы отрываемся, отдаемся музыке. Обращаем на себя очень много внимания, хотя ничего для этого не делаем. Ну, как не делаем? Танцуем, как любим и как умеем, но без пошлости. А еще обожаем устраивать «батлы» между собой. Обычно я не комплексую, не зажимаюсь, тем более после нескольких коктейлей. Отрываюсь раз в полгода, компенсируя отсутствие секса. Сегодня не хочу привлекать внимание, клуб незнакомый, мало ли кто здесь отдыхает, но девчонки не отстанут. Оксана выталкивает меня в центр нашего маленького круга в пару к Вике. Я танцую, но без отрыва, словно на уроке современного танца. Все четко, правильно, но без души. Вика собирает аплодисменты, потому что позволяет себе получать удовольствие на танцполе.
— Ты чего морозишься, Марин? Не взяло совсем? — на вопросы Оксаны веду плечами. Меня хорошо взяло, я просто этого не говорю. — Так не пойдет, я в тебя сейчас пару шотов водки волью, — пихает меня локтем в бок. — Пойдем мою любимую пластику танцевать? — подмигивает мне, хватает и тащит в круг. Лена с Викой уступают нам место. Я честно пытаюсь упираться и отговаривать Оксану, но в какой-то момент сдаюсь. Я даже знаю, в какой…
Когда ловлю взгляд Ахмеда на подруге. Он стоит в нескольких метрах, слушает, что ему говорит мужчина, которому Вика советовала записаться в спортзал из-за поплывшей талии. Смотрит прямо на нас. Свет приглушен, но я каждой клеточкой кожи ощущаю его внимание. Оксана тоже замечает, что он смотрит на нас, начинает выдавать все свои умения. Я тоже так могу и даже круче, но не буду. Не буду! Хотя и хочется утереть ей нос. Стоять и изображать бревно? Нет! Включаюсь в соперничество с Оксаной. Добавляю своим движениям сексуальности, немного откровенности, но ни грамма пошлости. Рисую бедрами восьмерки, красиво веду плечами, «лаская» открытыми ладонями свое тело. Поворот, немного прогнулась…
Вокруг нас собирается толпа. Кричат, свистят. Чувствую на себе темный обжигающий взгляд, по коже бегут мурашки. Хватит, слишком увлеклась. Выталкиваю вместо себя Вику, сама отхожу перевести дух. Ко мне тут же клеится какой-то качок. Просит потанцевать с ним. Отказываюсь, не слушая его уговоры, убегаю в дамскую комнату. Прохожу возле стойки бара, чтобы не столкнуться с Ахмедом.
Открываю дверь, чуть не задев девицу, что курит тут вместе с подругой. Подхожу к умывальнику, включаю холодную воду, подставляю ладони, тело медленно начинает остывать. Девушки, докурив, выкинули окурки в унитаз, не забыв смыть. Остаюсь одна. Прикладываю холодные ладони к щекам, ко лбу. Убираю капли воды с лица салфеткой.
На душе неспокойно. Не стоило принимать вызов! Мне уже давно не восемнадцать и даже не двадцать пять. Я директор детского дома, такое поведение недопустимо. А если бы кто-нибудь снял наши танцы и выложил в интернет? Идеальный повод снять меня с должности. От этой мысли становится нехорошо. В наше время, когда каждый мнит себя блогером, такое поведение — риск. Поздно посыпать голову пеплом.
Выхожу из уборной, сталкиваюсь в коридоре с Ахмедом Ардановым. Изображать удивление нет смысла. Останавливаюсь в полуметре от него, ближе просто не могу заставить себя подойти.
— Здравствуй, Марина, — здоровается первым.
— Добрый вечер, Ахмед Зафарович, — кто бы знал, как тяжело удается изображать спокойствие.
Марина
Открываю и закрываю рот, как выброшенная на сушу рыба. Обычно я не испытываю недостатка в словарном запасе, но тут, видимо, перегруженный от шока и коктейлей мозг не может справиться с поставленной перед ним задачей.
— За помощь я не расплачиваюсь натурой, — внутри жжет разочарование, от кого-кого, но от Арданова не ожидала.
— А я и не просил, — его верхняя губа чуть дергается вверх, обнажая край зубов в хищном оскале. — Принимаю натуру, — выделяет интонацией последнее слово и тут же продолжает: — только по взаимному желанию. Не пользуюсь ситуацией и не соблазняю пьяных женщин, — мне кажется, он веселится за мой счет.
— Я не пьяная, — гордо заявляю, безбожно при этом вру.
— А кто сказал, что речь о тебе? За помощь ты мне ничего не должна, Марина. Я хотел попросить тебя составить мне компанию за поздним ужином, — его бархатный голос с вкрадчивыми убаюкивающими нотками усыпляет мою бдительность, гипнотизирует, мне хочется согласиться.
Я привыкла во многом себе отказывать, сдерживать порывы и желания. Алкоголь в моей крови притупляет запреты, я готова поддаться своему желанию — провести этот вечер с Ахмедом. Зачем врать себе? Этот мужчина мне очень нравится. Он не может не нравиться. Вспоминаю, как старалась привлечь его внимание Оксана, и вновь чувствую, как грудь обжигает ревностью. Ничего ведь не случится, если мы вместе поужинаем?
— Не хочу оставлять тебя здесь одну, — продолжая меня уговаривать, Ахмед приближается на два шага, сокращает расстояние до непозволительного минимума. Мое сердце после зажигательного танца и так не успело успокоиться, а тут вновь разгоняется.
— Я не одна, — голос звучит хрипло, будто я всю ночь горланила частушки на морозе.
— Я видел твоих подруг, — открыто улыбается. Заметил, как они пытались привлечь его внимание.
Мне становится неудобно за девчонок, знала ведь, что Арданов слишком внимательный, а открытое соблазнение не заметил бы только слепец. От него не ускользнуло, что мой танец снимали на камеру, а тут пьяные девки в поисках перспективного мужика. Как стыдно…
— Марин, твой танец привлек много внимания, — переходит на серьезный тон. — Мне кажется, хватит на сегодня приключений. Мужики доберут и начнут скопом тебя снимать, мне придется остаться, чтобы никто не посмел тебя обидеть, а я устал и, если честно, очень голоден. А голодный я злой, могу их всех покалечить. Поехали ужинать? — звучит легко, будто мы сто лет знакомы. В его голосе столько всего, что проникает в душу. Как Ахмед это делает? Жесткий и властный мужик, а со мной мягкий.
Мысленно я уже согласилась. Пусть девчонки обзавидуются. Сразу я им не признаюсь, что мы с Ахмедом знакомы и, может, даже породнимся, если Влада с Русланом поженятся. Наконец-то подруги отстанут с разговорами, что мне нужно завести любовника.
Вместо этого они начнут выяснять, какой Арданов в постели. Со всеми подробностями. Тут бы мысленно застонать, но я уже решила, что буду петь ему дифирамбы, пусть завидуют дальше.
— Хорошо, но после ужина я вызываю такси и еду домой, — включила тон директора, но он не произвел впечатление на Ахмеда.
— Идем, — пропускает меня вперед. Ох! Ноги ватные, не споткнуться бы. Увидев охрану в конце коридора, не могу скрыть удивления. А я еще раздумывала, как это за время нашей беседы никто не захотел в туалет?
Выходим в зал. Вместо того, чтобы искать взглядом подруг, сканирую пространство. Не удивлена. Я почти не сомневалась, что съемка — дело рук секретарши Гудкова. Неудивительно, что она в курсе нашего противостояния. Молодая амбициозная девчонка преследует свои цели. Для их реализации она ложится под толстого зрелого урода, а тут я «попалась». Наверняка ведь видео планировала использовать с выгодой для себя. В чем эта выгода, я не узнаю, да и не нужно мне.
Встречаемся взглядами, она резко отводит глаза, пытается стать незаметной. Не меня испугалась, мужчину за моей спиной. Арданов стоит близко, мое тело реагирует: волнение селится в солнечном сплетении, мурашки бегут по коже, внизу живота зарождается томление. Он не должен этого почувствовать. Напоминаю себе, что этот мужчина слишком проницателен.
Ловлю на себе несколько заинтересованных взглядов, среди них наши «соседи». Одернув подол платья, решительно двигаюсь к нашему столику. Девчонки меня уже заметили. Приглушенный свет не позволяет насладиться выражениями их лиц, но я почему-то не сомневаюсь, что они прифигели. Волнуюсь, словно парня иду знакомить с мамой. Ахмед, словно чувствуя мое состояние, кладет руку на талию. То ли придерживает, чтобы я углы диванов не цепляла, то ли поддерживает. Второе точно мимо, потому что меня от его прикосновений пронзает разрядами токов. В голове рождается пьяная мысль — остановиться, пусть он прижмется ко мне сзади. Может, Ромка был прав — я действительно развратница?
Подходим. Я стараюсь выглядеть уверенно, улыбаться. Оксана стреляет в меня недовольным взглядом, природу которого мне сложно понять. Ревнует? Так вроде я не уводила у нее мужика.
— Девочки, знакомьтесь! — делаю шаг в сторону, потому что Ахмед продолжает стоять за спиной. — Это Ахмед. Ахмед, это… — представляю подруг по очереди. Оксана поднимается со своего места, первой протягивает руку, улыбается. Наклонившись к нему, что-то произносит на ухо. Мне не слышно, а Арданов вообще никак не реагирует.
Замечаю, что на столе остался недопитым только мой коктейль. Пить его не собираюсь, с меня точно хватит. Беру с дивана сумочку. Пока подруги знакомятся с Ардановым, вытаскиваю деньги, хочу передать Лене.
Ахмед накрывает мою руку с кошельком. Я же говорю, что он все замечает, даже когда смотрит в противоположную сторону.
— Девочки, отдыхайте, заказывайте все, что просит душа, платить ни за что не нужно, — чуть громче, чтобы девочки услышали. — Надеюсь, никто не будет возражать, если я похищу вашу подругу? — звучит как вопрос, но на самом деле Арданов не спрашивает, просто проявляет любезность.
Ахмед
Почувствовал эту женщину, как только спустился в зал. Сам не понял, что меня так потянуло посмотреть в сторону их компании. Обычно мне нет дела до гостей клуба. Да и посещаю подобные заведения я очень редко, но сегодня Владимир пригласил в наш клуб знакомых, которые решают вопросы на таможне. У нас возникло недопонимание, они спешили оправдаться. Мне нужно было подойти поздороваться, заодно намекнуть, что, если по просьбе наших конкурентов груз еще раз задержат хотя бы на час, мы поскидываем с должностей ненадежных партнеров и заменим их новыми лицами.
Уверен, мы друг друга услышали, не придется больше возвращаться к этому разговору. Если бы не присутствие Марины, не стал бы задерживаться. Предпочитаю тихий отдых в компании близких друзей или родных.
— Какие кра-а-али, — развязно протянул Крылов. Оборвал взглядом наглую ухмылку с его лица. Молодой дурак!
Марина упорно делала вид, что меня не замечает, но ее выдавали реакции тела. Нервничает, крутит коктейльный стакан в руке, ставит его, забыв сделать глоток, кусает губы. Если приближусь, увижу намного больше реакций, тусклое освещение мешает зрению, но я чувствую эту женщину. Чувствую настолько, что сам удивлен. Давно со мной такого не было, а может, и не случалось никогда, чтобы вот так сразу и во всех смыслах моя. На подкорке понимаю и принимаю, что не отпущу.
Мой интерес к этой женщине намного глубже, чем я мог представить еще неделю назад, но у нас есть проблема — результат прошлого опыта. У меня в столе лежит полное досье: где родилась, где крестилась, в какой школе училась. Рано вышла замуж, потеряла ребенка, после чего развелась. Аслан достал из архива старое дело, которое заводили на ее бывшего мужа — причинение вреда здоровью. Дело закрыли «по примирению сторон», но сразу же после этого они развелись. Картина вроде бы понятна. Этот урод продолжает топтать землю, хотя не должен был. Насколько я понял, они давно не общаются, но нужно проверить. Зачем? Не стоит ему мелькать в поле моего зрения, может не дожить до Нового года. Я выясню, насколько сильно он поломал мою женщину, а потом решу, как он проживет остаток своих дней.
Марина выпивает половину коктейля. Поднимается с дивана вместе с подругами и идет танцевать, плавно покачивая женственными, идеально округлыми бедрами. В паху тяжелеет. Хочу чувствовать покатость ее бедер под своими руками. Подхватывать под ягодицы и жестко насаживать на каменный член. Пусть кусает свои губы от удовольствия, а не потому, что нервничает.
Замечаю, как за противоположным столиком вспыхивает камера. Остываю, переключаю внимание на «блогершу». Полно их развелось, неудивительно, что ошибся, но почти сразу вспомнил губастую утку, что сидит в приемной начальника управления и сто процентов ему отсасывает. Такими губами что еще можно делать? Вести умные речи? Так на лице полное отсутствие интеллекта. У некоторых мужиков на такое встает, потому что тут же в голове рождаются пошлые примитивные ассоциации. Встает не у всех, потому что умные мужики ценят в женщине не опухшие «половые» губы в момент цветения герпеса, а естественную красоту, нежность, ранимость, чистоту.
Перевожу взгляд на танцпол, танцуют у самого края. Умеет моя красавица притягивать к себе неприятности, а своей прямолинейностью и открытостью находить врагов. Набираю Аслана, у него в рабочем телефоне номера всех начальников безопасности, в каждой отрасли нашего бизнеса они свои, подчиняются непосредственно брату. Быстро излагаю суть проблемы.
— Сейчас решим, — отвечает Аслан, отбивая звонок.
Клуб принадлежит нашим парням — моим сыновьям и сыновьям старшего брата, но за всем их бизнесом присматривают Аслан и Владимир. Пацаны у нас толковые, Ибрагим с детства учил их зарабатывать самостоятельно и ценить заработанное, а лучше приумножать. Справляются, но в силу возраста и наследственности пока горячие и вспыльчивые, поэтому мои младшим братьям приходится пока присматривать за ними и за их бизнесом.
Иду к танцполу. Засунув руки в карманы, наблюдаю, как двигается моя женщина. Училась где-то? Танцует красиво и возбуждающе. Заставляет кровь кипеть в жилах. Ревную, потому что не хочу, чтобы другие видели ее такой — открытой и надломленной, но при этом магически притягательной и сексуальной. Марина рождает в каждом здоровом мужике желание присвоить, защитить, сделать своей, подчинить своим желаниям.
Ко мне подходят парни из охраны, Аслан поднял всех. Указав на девушку с камерой, прошу быстро решить вопрос, пока видео не появилось в сети. Напомнить «репортерше», что съемка гостей строго запрещена, выставить ее из клуба, внести в черный список и больше не пускать в приличные заведения. Марина убегает в туалет. Ребята отчитываются, что все сделали. Извиняются за упущение. Прошу их постоять в коридоре и никого не пускать в уборные.
Занятный у нас произошел разговор с Мариной. То ли я не так выразился… То ли в ее сознании все мужики уроды. Я один из них? Придется доказывать, что ты не права, красавица!
Не люблю пьяных женщин, но к ней моя нелюбовь не относится. Она мне нравится любой. Да и не пьяная она, чуть более раскрепощенная, чем обычно, но все равно вся в себе.
Я чувствую, что ее тянет ко мне. Вижу, как учащается пульс на ее шее, как на лбу выступает испарина, как подрагивают ее пальцы. Марине нравится мне противостоять, ей надо доказать себе что-то очень важное, но пока у нее не получается. Я помогу тебе.
А за то, что с тобой сделал тот урод, сломаю его и похороню заживо!
Мы обязательно излечим невидимые раны у тебя в душе, твоя психика перестанет лепить монстров из всех мужчин, только доверься мне.
Уговариваю ее поужинать со мной. Не верю, что согласится. Шаг навстречу, мое сердце шарахает по ребрам, пытаясь их проломить. Ее доверие — как хрупкий лед ранней весной, неосторожный шаг — и уйдешь под воду. Сложно не перегнуть, приручить, научить доверять, когда привык брать нахрапом, быстро побеждать, но эта женщина так глубоко пролезла в меня, что я готов идти за ней по хрупкому льду.
Марина
— Постой, — накрываю его руку, которая расслабленно лежит на руле. По мне словно маленьким разрядом тока ударило. Не больно, скорее приятно и волнительно. Свой порыв я никак не объясняю, просто убираю руку обратно на сумочку.
Мой нетрезвый мозг все-таки мне напоминает, что Арданов имеет двух взрослых сыновей, и приезжать к нему поздно ночью — как минимум неприлично.
— Твои сыновья вряд ли обрадуются моему появлению, да еще и в такое время.
Кстати, а какое сейчас время? Открываю экран телефона. Начало одиннадцатого, еще не так поздно.
— Руслан последнее время ночует в городской квартире, — губы растягиваются в улыбке. Между строк звучит, что старший сын влюблен и хочет быть ближе к своей девушке. — Хетаг проводит все время в доме Ибрагима, там и ночует обычно.
— А если сегодня он или Руслан ночуют дома? Ахмед, давай перенесем? — не ищу повод отказаться, я действительно считаю, что в дом к холостому мужчине, где двое взрослых сыновей, нельзя приходить ночью в гости. Даже если между нами не будет секса. Или в их семье считается нормой приводить ночами женщин? Стараюсь не показывать, как портится мое настроение от этой мысли.
— Я могу выяснить у охраны, где сегодня ночуют мои сыновья, но в этом нет необходимости, — заводит машину и выезжает с парковки, концентрирует внимание на зеркалах, а я жду дальнейших объяснений. — Марина, я не собираюсь скрывать… — секундная пауза, и он продолжает: — наши отношения.
— У нас отношения? — не получается сдержать ехидную ухмылку.
С этим мужчиной не стоит играть и притворяться, но я столько лет оттачивала мастерство «динамо», что приобретенные навыки порой берут верх над голосом разума, тем более сейчас, когда мои реакции немного тормозит алкоголь в крови.
— Будут, — уверенно заявляет Арданов. Сжимаю ручку сумки до боли в пальцах. Я не готова к отношениям, одно это слово рождает во мне панику. Я только-только позволила себе легкий, ни к чему не обязывающий флирт. — Марина, я не стану тебя торопить. Обозначаю свои намерения, чтобы тебе легче было смириться и принять неизбежное, — не могу сказать, что его слова успокаивают, меня все так же душит паника.
— Я не готова, — тихо, на грани слышимости, веду головой из стороны в сторону.
— У нас есть время узнать друг друга, есть маленький шанс, что ты меня разочаруешь, — шутит, открыто улыбаясь. Ему очень идет улыбка, вокруг глаз расходятся лучики морщин, взгляд сразу становится теплым.
Накрывает мою руку своей, как сделала я несколько минут назад. Вновь по мне проходится разряд тока. Мое тело откликается даже на невинные прикосновения этого мужчины.
В отличие от меня, Арданов не отдергивает руку, будто сделал что-то запрещенное, принимается поглаживать подушечками пальцев мои побелевшие костяшки, ласкает невесомо руку. Ничего такого не делает, а у меня начинает тяжелеть грудь, тянет низ живота. Отворачиваюсь к боковому окну, словно увидела там что-то интересное, а сама зажмуриваюсь, пытаясь договориться с оголодавшим телом не реагировать так остро. Надо это прекратить…
Спустя минуту понимаю, что в прикосновениях Ахмеда нет сексуального подтекста. Своими ласками он разжал сжатые до одеревенения пальцы, промассировав каждый, переплел наши пальцы и всю оставшуюся дорогу держал мою руку, нежно поглаживая.
Заметил, что я жмурюсь от того, что мне приятны его прикосновения, его забота и внимание? Он все подмечает, но тут мне бы хотелось, чтобы это осталось моей маленькой тайной.
В салоне автомобиля тихо звучит музыка. Некоторые композиции я пою про себя, некоторые даже не слушаю, думаю об Арданове, слежу за его уверенным вождением, любуюсь мужественным профилем и красивыми руками. В его окружении я точно не единственная воздыхательница.
— Ахмед, у тебя ведь есть женщина, зачем тебе еще одна? — вспомнив, что видела его в торговом центре с женщиной, спешу прояснить этот момент. Мне кажется, он не станет врать и юлить, не та порода. Игнорирую укол ревности, на которую я не имею права.
— Есть, — чуть сильнее сжимает мою руку, будто чувствует, что мне тяжело дается его честность.
Не спешу себя накручивать, представлять их вместе, но мне все равно неприятно осознавать, что этот мужчина несвободен. В салоне автомобиля темно, но Арданову это не мешает смотреть мне в лицо. Неужели видит отражение моих эмоций?
— Наши отношения — это определенные договоренности, которые устраивали обоих, — продолжает Арданов, поглаживая в успокаивающем жесте подушечкой большого пальца тыльную сторону моей руки. — Теперь в них пропала необходимость. Последнюю неделю я был очень занят, но в ближайшие дни обязательно решу этот вопрос. В моей жизни будет только одна женщина — ты, — сердце пропускает удар, а потом начинает сумасшедше биться в груди. Несмотря на скачок эндорфинов от его слов, внутри растет протест: я не хочу принадлежать мужчине! Я знаю, как это может быть больно.
— Я не прошу тебя расставаться с ней. Ты сам говорил, что у нас может ничего не получиться…
— Даже если не получится… Хотя такой вариант я не рассматриваю, все получится. Запасной аэродром мне не нужен. Считаю, что по отношению ко всем это будет честно, если я поставлю точку, прежде чем начну серьезно за тобой ухаживать, — Арданов из тех редких мужчин, которым веришь безоговорочно. Не могут такие слова не откликаться в сердце, но мне так страшно нырять в новые отношения. — Ты будешь частью моей жизни, там не будет места другим женщинам.
Я ведь не хочу отношений, тогда почему его слова рассыпаются радужным фейерверком внутри меня? Против такого мужчины есть способ устоять?
Больше мы не возвращаемся к этой теме, но я все равно не могу выкинуть ту женщину из головы. Сколько они были вместе? Любила ли она Арданова? Готова к расставанию? Сама себе отвечаю на вопрос: разве можно в здравом уме отказаться от него?
Мы заезжаем в закрытый элитный поселок. Охраны здесь — как вокруг важного стратегического объекта. Соседи Ардановых наверняка люди из высших эшелонов власти. Высокие заборы и просто бескрайние ограждения.
Марина
Не бойся…
Легко сказать, волнуюсь, как девчонка, которую парень привел знакомиться с родителями. Только парню моему за сорок, а вместо родителей взрослые сыновья. Одного из них я хорошо знаю, представляю, как неприятно удивится Руслан, увидев нас вместе.
Я ведь хотела эмоций, чтобы сердце трепыхалось в груди, чтобы от волнения пекло в солнечном сплетении, чтобы лицо горело, а тело охватывала дрожь. Не влюбленность, как у племяшки с Русланом, но что-то очень близкое и такое забытое. Чтобы снова почувствовать себя живой, вспомнить, что я все-таки молодая женщина.
Как-то слишком быстро получила мой запрос Вселенная. Я столько не просила, мне бы хватило легкого флирта, комплиментов, может, несколько поцелуев. Арданов классно целуется, не стоит, наверное, отказываться. Хотя, с другой стороны, вряд ли взрослый мужчина не будет настаивать на продолжении. Это в пятнадцать можно целоваться, не надеясь на секс.
— Постоим немного? — осматриваю лужайки, темный лес за домом.
Стоим какое-то время у крыльца. Дышу свежим морозным воздухом, он здесь будто в сто раз чище, чем в городе. Невозможно надышаться. Пьянею, но уже не из-за алкоголя в крови.
— Идем, пока не заболела, — руку кладет на талию, подталкивая к дому.
Ахмед заводит меня в дом. Помогает снять верхнюю одежду. Задерживает ладони на плечах чуть дольше положенного. Мое тело откликается мелкой дрожью, и, судя по тому, как начинает темнеть взгляд Ахмеда, реакция не осталась незамеченной. Между нами искрит, воздух становится тяжелым и густым. Волоски на коже поднимаются дыбом. Предвкушая поцелуй, в молчаливом призыве облизываю пересохшие губы.
Не поцеловал…
Гашу разочарованный вздох и иду за ним в гостиную. Увидев, что там горит нижний свет, вспоминаю, что он живет не один. А если бы кто-нибудь из сыновей вышел к нам? Хорошо, что хоть кто-то может сдерживать свои порывы.
— Я попросил домработницу накрыть нам стол в гостиной. Ты ведь не забыла, что я очень голоден? — негромко произносит, касаясь своим дыханием щеки. Закусываю губу, по телу бегут мурашки.
Арданов мог меня поцеловать, в доме никого нет. Не верю, что не хотел, я видела в его глазах желание. Соблазняет? Приручает? Видимо. Постепенно я расслабляюсь в его присутствии.
Подхожу к столу, Ахмед отодвигает мне стул. В моих прошлых отношениях не было галантных ухаживай. Все просто, как у большинства. Могу признаться, что мне нравятся «взрослые» ухаживания. В них есть лоск, красота, игра, азарт, а еще скрытая, будоражащая нервы страсть.
Алкоголь из моей крови не выветрился еще, но голова на удивление ясная. Обычно вечерами я не ем, но все так вкусно пахнет, что просыпается аппетит.
— Вино? — спрашивает Ахмед, берет в руки темную бутылку. Пока я раздумываю, он наполняет мой бокал. Себе в стакан наливает виски приблизительно на два пальца.
— За тебя, Марина, — поднимает стакан, делает глоток.
Пить я не собираюсь, тем более мешать алкоголь, но можно ведь только пригубить? Что я и делаю. Вино вкусное, терпкое, насыщенное, вяжет во рту. Сделав полглотка, отставляю бокал. Едим практически молча. Ахмед весь ужин не сводит с меня взгляд, который заставляет мое тело плавиться. Сложно оставаться холодной рядом с ним.
— Посидим у камина? — спрашивает, отложив в сторону приборы. Уже, наверное, очень поздно, но я соглашаюсь еще немного задержаться в гостях. Я не чувствую угрозы от Ахмеда, меня будоражат наши взгляды, меняющаяся атмосфера вокруг нас. Я словно застыла на краю скалы, вокруг неописуемой красоты пейзаж, но чтобы его увидеть, нужно сделать еще один шаг к краю, но страшно сорваться и погибнуть.
Камин самый настоящий, за защитным стеклом потрескивают поленья. Мы опускаемся в кресла рядом друг с другом, Ахмед включает фоном музыку. Так по-домашнему уютно. Хочется подтянуть ноги под себя, свернуться и, накрывшись пледом, смотреть на огонь.
— Расскажи, какой Ломакина Марина была в детстве? — спрашивает он, крутя в руках стакан. Мой бокал с вином стоит рядом на столике, но я не хочу больше пить.
Задумавшись над вопросом, улыбаюсь, вспоминая какие-то моменты из детства.
— В детстве Марина была непоседливой девчонкой, которая любила играть с мальчишками больше, чем с девчонками, — вижу, как бровь Ахмеда ползет вверх, а губы расплываются в улыбке. — В нашем дворе почти не было девочек моего возраста, приходилось играть с друзьями брата, которые были намного старше меня…
Я рассказываю, как лазила на деревья, как училась стрелять из лука, попав стрелой в машину соседа. Но в школе у меня появились настоящие подруги, и к девяти годам я стала обычной девочкой, которая полюбила куклы и мамину косметику. Рассказываю, как приятно было видеть гордость родителей, когда я выигрывала очередную олимпиаду по русскому языку или истории. Как мечтала в восьмом классе стать прокурором. Как на первом курсе играла в КВН, но оставила, потому что начались проблемы с учебой. На самом деле я оставила КВН из-за Ромы, но сегодня я опускаю все неприятные воспоминания, оставляю только самые светлые. Проговаривая вслух, чувствую себя счастливой...
Ахмед внимательно меня слушает, будто пытается запомнить каждое слово. Заканчиваю монолог, мы какое-то время сидим в тишине, наблюдая, как танцует огонь в камине. Арданов ставит пустой стакан на журнальный столик, легкий звон выдергивает из сонной дымки. Я чуть не уснула.
— Потанцуем? — поднимаясь с кресла, подходит и протягивает руку. Тревожный колокольчик звенит в голове, пора прощаться и ехать домой, но есть в этом вечере какая-то магия, что заставляет меня вложить свои пальцы в его раскрытую ладонь.
Я ведь понимаю, что он усыпил мою бдительность. Создал атмосферу, которая помогла мне расслабиться, притупила инстинкты и страхи. Подаюсь ему навстречу. Оказываюсь в сильных крепких объятиях. Дыхание тут же сбивается. Между нами не больше семи сантиметров. Слишком близко. Шум в ушах не позволяет слышать музыку, я просто знаю, что она медленная, но не слышу, кто поет и о чем.