-Колесница, рыцарь жезлов… Да ещё и восьмёрка жезлов… - бормотала Глафира себе под нос, разглядывая лежащие поверх одеяла карты таро. - Скоро придет, вот прям сейчас должен.
Да вы только обещаете!
Девушка сгребла карты и положила их к остальным. Тщательно перемешала.
-Утомила я вас, что ли? - забормотала, обращаясь к любимой колоде. - Одними и теми же вопросами замучила, вот и показываете вы мне то, что хочу видеть?
Глаша бережно уложила карты в холщовый мешочек, затянула тесемки и убрала в прикроватную тумбочку.
Упала на постель.
Таро были ее любимым инструментом, тем, чем Глаша владела практически с детства. Карты всегда говорили ей правду, разговаривали. Глафира взамен относилась к ним с неизменным уважением. Никогда не мучала часто одними и теми же вопросами, всегда стойко принимала неприятные ответы.
Но вот полгода назад ей выпал первый рыцарь жезлов. Показатель того, что тот, о ком Глаша так долго мечтала, уже в дороге. Придет Иванушка, придет миленький.
И Глафира терпеливо ждала. Ждала месяц, ждала два, ждала полгода…
Но вот только не могла удержаться, лезла время от времени к любимой колоде, проверить как там дела. Идёт ли Иванушка, не потерялся ли в дороге?..
-Рыцарей, да рыцарей вы мне все время кидаете, - снова забормотала Глафира себе под нос. - Рыцарь - это дорога. Да где же он есть? Сколько идти можно?
Ещё мечи эти треклятые. Знаю я, что работа у него опасная. Вот только где он? Уже даже родителям весточки доходить перестали.
В опасности ли, с другой ли?
Да знаю, что нету там никакой другой! Вы бы мне сразу об этом сказали. А вот опасность - это да. Опасностей вокруг него много…
Не бывает пятерки мечей на пустом месте.
Ну ничего, от опасности я его уберегу. Уж я это умею…
Глафира подскочила с кровати и залезла в шкаф. В самом потаенном уголке у нее хранилась ценная вещь, почти реликвия. Футболка Ивана.
Выпросила Глаша его одежду себе в подарок. Тогда, когда шесть лет назад взрослый, двадцатилетний Ваня уезжал от четырнадцатилетней Глафиры и обещал когда-нибудь приехать и обязательно на ней жениться.
В шутку, конечно, обещал. У них тогда кроме дружбы, считай, ничего и не было. Обнимашки только и то, подчёркнуто дружеские. Как казалось Ване. А Глафира вкладывала в эти объятия всю себя. Всю самую первую свою любовь. Знала уже, что суженного своего обнимает. От глаза ведьмы ничего не уйдет. Судьбу она свою признала сразу, ещё тогда, когда Иванушка перед своим приездом ей приснился. А уж когда увидела сына папиного друга у себя во дворе - все поняла.
Вот он - родной, любимый.
И футболку ту выпросила, сказав, что так он точно к ней вернётся.
Иванушка тогда только засмеялся. Он в магию не верил, да и о чувствах девчонки, с которой так сблизился за то лето, даже не подозревал.
Куда ему, недальновидному?
Но Глаша все понимала. И что разлука им предстоит долгая, сложная, знала. Поэтому ждала. Ждала и верила, что ее Иванушка к ней обязательно вернётся.
А футболка та защищать его помогала. Уж это Глафира умела. Прабабушка - деревенская ведьма - научила.
Девушка убрала все с письменного стола и разложила футболку на нем. Много всего было на этой футболке - и травы, и следы от воска. Ритуал защиты надо было обновлять периодически, за шесть лет уже и износился проводник.
Девушка хотела зажечь свечу, но спичка больно обожгла палец.
-Не судьба мне, что ли, сегодня? - снова пробормотала она себе под нос. - Вроде день нормальный, четверг. Праздника никакого нет, защита хорошо ляжет…
И не стоит проводить ритуал, если тебе мешают, но Глафира не могла остановиться. Слишком много мечей рядом с ее Ванечкой. Надо защитить, надо…
-Глафира! - из коридора послышался голос папы. - Ты спишь?
-Нет! - девушка быстро отложила атрибутику и спрятала футболку на место.
Вот все сегодня против нее!
Отец никогда не был против магии, но и не верил в нее сильно. Даже собственная бабушка, к которой всю жизнь народ толпами со всех окрестностей ехал, не смогла его убедить.
Нечего папе видеть, как Глафира над чужой вещью колдует.
-Пап, опять давление? - Глаша высунулась из своей комнаты в коридор. - Сейчас травки заварю. Второй раз за неделю. К врачу бы надо, а то я уже не справляюсь…
-Да нет никакого давления, - отец махнул рукой. - Тихо ты, не шуми, а то брата с матерью разбудишь.
Приготовь, пожалуйста, все в летнем флигеле, так, чтобы там можно было жить. К нам Иван сейчас приедет.
Сердце пропустило удар. Слова отца застучали в висках, словно набат.
Приедет. Приедет. Приедет!!!
-Ну, тот Иван, что был у нас в гостях, когда ты маленькая была, помнишь? - Николай Андреевич даже не понял, что с дочерью.
-Пап, я не была тогда маленькой, - поправила Глафира твердо. - Я уже девушкой была.
-Ну все равно, - отец только отмахнулся. - Так ты поможешь флигель приготовить?
-Конечно! - Глаша закивала головой, словно китайский болванчик. - А откуда он едет? От него же уже года два новостей нет, родители только и говорят, что в командировке.
-Да мне по чем знать откуда он едет? - отец только отмахнулся. - Позвонил, сказал, что рядом с нами и ему надо где-то остановиться. Попросил приютить и не говорить никому. Откажешь тут? Сама знаешь, у Вани работа опасная, секретная. Не до расспросов.
Глафира кивнула. Она знала. Любимый, ещё когда уезжал от нее, болел работой в милиции. В специальных отделах, на передовой. Приключений Ванюше хотелось, романтики. И Глафира со спокойной душой отпустила любимого искать приключения. Пусть играет в войнушку, пока она подрастет. Уж уберечь воина от опасности она сможет. Не написано Ванюше на роду умирать рано, это Глаша точно знала.
Отец развернулся и пошел во двор, курить. Глафира долго с его этой вредной привычкой боролась, да побороть никак не могла.
Но сегодня Глаша не стала ворчать о здоровье и шутить о том, что отвращение от этой гадости наколдует. Не до того.
Глафира закрыла дверь флигеля и привалилась к ней. Захотелось сесть на землю, но Глаша сдержалась.
Взяла себя в руки и поковыляла в сад. Из тела будто разом ушли все силы, ноги волочились, Глафира физически чувствовала, что потеряла опору.
Те чувства, те мечты, те планы, которые держали ее на плаву все это время, которые стали частью ее жизни, ее будущего, просто исчезли. Разбились о равнодушный взгляд небесно- голубых глаз.
Нет, Глаша была реалисткой, она знала, что любви с первого взгляда у них с Иваном не будет, что к отношениям ещё предстоит прийти. Но она была уверена, что былые теплые отношения дадут о себе знать. Что остались в любимом ещё воспоминания об их дружбе.
Одного теплого взгляда, одного доброго словечка, одной улыбки ей бы было достаточно. Чтобы не чувствовать себя такой одинокой, такой бесконечно брошенной и несчастной.
Получается забыл Ванечка все, что было между ними тем летом, и не вспоминал о ней. Ничего эта дружба для него не значила. Так, эпизод. Проходная ситуация, проходная девочка, которых много…
Глафира осторожно затворила калитку, ведущую в сад, и прислонилась к старой берёзе. Спустилась по ней на землю, свернулась калачиком, не жалея одежды.
И только сейчас позволила себе расплакаться.
Слезы заливали лицо, хотелось кричать, всхлипывать, но Глафира только сжимала в руках траву и шептала: "Дура, какая же я дура!!!".
Как же глупо она прокололась. Ждала семь лет, верила! Думала, что помнит ее.
И не хватило ума понять, что Иван и думать о ней забыл! Что уже ни теплинки к ней не ощущает! Что не значит она ничего в его жизни!
Карты говорили! Карты всегда говорили! Шесть кубков и семь кубков! Прошлое и иллюзии. Глафира видела, но не хотела понимать. Оправдывала для себя тем, что вот он увидит ее и вспомнит. Все вспомнит, станет прежним!
Наивная идиотка!
Глаше хотелось рассмеяться в голос от собственной глупости. Конечно же, увидит, вспомнит, как же! Семь лет не вспоминал, жил без нее прекрасно, а тут снизойдет!
Те чувства, которые грели и поддерживали все эти годы внезапно стали самым острым ножом для Глаши. Они бурлили внутри, требовали выхода и, не найдя его, просто душили.
Хотелось бежать к Ване, обнять его, прижаться к такой родной груди, покрыть лицо поцелуями, ощупать его, потрогать, чтобы убедиться, что реальный. Узнать заново, напитаться запахом, близостью, раствориться в нем. Да просто встряхнуть, чтоб оттаял, поговорить честно, узнать, что твориться в душе. Дать себе волю, быть настоящей - страстной, любящей, отдающей себя. Растворяющейся в любимом и получающей его целиком и полностью взамен.
Но Глафира не могла этого сделать и чувства убивали ее изнутри. Выливались в потоки бесконечных рыданий и тихонькие поскуливания.
"Дура! Какая же я дура! - бормотала девушка беспрерывно. - Почему ты такой чужой?! Я же так тебя ждала!!!"
Только старая березка слышала эту отчаянную истерику и, казалось, тихонько шелестела листиками, утешая.
"Ведьмы - дети природы, - вспомнились бабушкины слова. - Ты расскажи, деточка, все, что тебя тревожит, деревцу, или кустику, или ручейку, и легче станет".
И Глафира выполнила завет любимой старухи. Так же, как безропотно выполняла их всю жизнь, потому что каждое слово бабушки было напитанно мудростью поколений, потому что каждый совет неизменно помогал.
Глаша повернулась к дереву, обняла его, прислонилась, как дитя прислоняется к материнской груди, и стала говорить.
-Скажи, березка, чем я ему не угодила? Чем плоха? Ничего же плохого не сделала! Ничем не обидела! А он со мной, как с чужой! Как будто не было ничего между нами?
Да как он мог забыть? Такое не забывается! Ну не могла я ошибиться! Были там чувства, были! Не бывает такой любви на пустом месте! Мы же с ним… Мы же сутками напролет разговаривать могли! А когда я к бабушке в другой город уехала на неделю, он же сам звонил по десять раз в день! Потом на вокзал встречать примчался, букет полевых цветов притащил!
Он же сам ко мне льнул, ластился! Сам обнимал!
Глафира задохнулась в рыданиях, вспоминая прошедшее.
Где-то там, у окна, предавался воспоминаниям и все ещё не верил своим чувствам Иван. А она плакала, только дереву доверяя свою печаль.
Земля и близость растений, как всегда, успокоили. Слезы медленно сходили на нет, внутри осталась бесконечная пустота и усталость.
Глаза слипались. Второй час ночи, нужно было приходить в себя и ложиться спать.
Едва стоя на ногах от усталости, но все равно крадучись, чтоб не разбудить домашних, Глаша прошла в дом. Переоделась, а потом упала на кровать.
Зарылась в пахнущие лавандой подушки.
На душе было хорошо и спокойно. Глафира была уверена, что в конечном итоге все будет хорошо. Как истинная ведьма, она знала, что за тьмой приходит свет, а за самой холодной зимой - самая цветущая весна.