— Неужели в двадцать пять лет и уже ректор? — восхитилась пожилая женщина и хлопнула в ладоши.
Я улыбнулась, опуская ложечку в чашку чая.
— Да, это вышло совершенно случайно, — призналась я. — Сначала замректора слёг, потом ректор сломал ногу... Так из простой учительницы химии я стала ректором целого университета. Но мне нравится, и даже наши черти уже меня побаиваются.
— О как! — похвалила незнакомка, с которой я случайно разговорилась полчаса назад, выбирая очередную книгу "для повышения квалификации" в книжном. — И с чертями опыт имеется.
Я рассмеялась. "Чертями" мы называли старшие курсы — студентов, которые стали уже слишком наглыми, смелыми, никого не боятся и правила не соблюдают.
— Да, говорю, даже с ними. Но это ненадолго. Скоро настоящий ректор выйдет с больничного, и я наконец займусь своей любимой "магией", как и мечтала.
— Магию тоже практикуете, выходит? — улыбнулась старушка.
— А разве не всё в мире магия? — ответила я, вспоминая, как в детстве была уверена, что именно магия заставляет вулкан "извергаться", когда мы с мамой добавляли уксус в жерло поделки.
— Всё, — кивнула бабушка. — Деточка, а пойдёшь ко мне в академию ректором?
Я даже поперхнулась.
— Да что вы, я только временно, на постоянку не могу.
— Можешь, вижу, что можешь, — уверенно заявила она. — А что не сможешь, так профессора тебе подсобят. Они у меня очень способные в магии. И холостые.
Я вежливо отказалась, но её следующая фраза заставила меня напрячься.
— Ты уверена, Анюта?
Я замерла. Вроде бы я не называла своего имени. Или?..
Но спорить не стала. Всё это выглядело странно, и мне вдруг захотелось поскорее закончить разговор. Я даже не особо помню, почему после книжного мы зашли в кафе. Странно.
— Всё равно не могу, — твёрдо сказала я.
Старушка печально покачала головой и достала из сумки аккуратно завернутую шоколадку.
— Очень жаль… Но вот, пусть будет на память о надоедливой бабушке. К чаю.
Я машинально взяла её, чтобы не обижать, и вскоре направилась домой, стараясь поскорее выкинуть старушку из головы.
Дома меня ждала работа. Я села за стол, разложила перед собой отчёты, которые не успела проверить днём, и попыталась сосредоточиться. Но через десять минут глаза начали слипаться, буквы расплывались перед глазами.
Решив, что срочно нужен чай, я отправилась на кухню. Вода закипела, ароматный пар поднимался из чашки, но бодрее мне не стало. Я потянулась за чем-то сладким, но полки оказались пусты.
Вспомнив про подарок, я развернула шоколадку и откусила кусочек. Густой, насыщенный вкус разлился по языку.
Но, кажется, не помогло. Глаза продолжали закрываться сами собой.
Отложив бумаги в сторону, я уронила голову на руки и провалилась в сон…
Я проснулась от того, что что-то твёрдое и неприятное давило мне на щёку. Голова гудела, а спина неприятно ныла, словно я проспала несколько часов в неудобной позе.
Резко сев, я зашарила руками по столу, сметая бумаги. Бумаги? Оглядевшись, я поняла, что нахожусь не в своей квартире.
Высокие книжные шкафы доходили почти до потолка, их полки были забиты массивными фолиантами и чёрными папками. Окно, массивное и старинное, украшали витражи с узорами, в которых угадывались магические символы. В воздухе пахло старой бумагой, древесным дымом и чем-то пряным, едва уловимым.
Я опустила взгляд на стол. Прямо передо мной лежал сложенный лист бумаги с неровным почерком.
Прости, Анюта, но в отпуск мне невтерпёж. Оставляю тебе мою академию и всех этих тёмных тварей, уверена, ты справишься. Мос на третьей полке слева.
Я перечитала записку три раза.
— Что за…
Медленно подняв голову, я встретилась взглядом с портретом на стене. Та самая старушка, с которой я разговаривала в кафе, только теперь она выглядела лет на тридцать моложе. Не добродушная бабушка, а властная женщина с проницательным взглядом и хитрым прищуром, словно знала что-то, чего не знала я.
Я попыталась понять, что мне делать дальше, но тут в дверь раздался требовательный стук.
Я вздрогнула, но не успела ничего сказать — дверь с глухим звуком распахнулась.
В кабинет буквально влетел мужчина.
Высокий, широкоплечий, с резкими, выразительными чертами лица. Его тёмные волосы были чуть растрёпаны, а в глазах сверкало раздражение, смешанное с лёгким недоумением. Но больше всего меня поразило то, как ему шло это хмурое выражение.
Он окинул меня цепким взглядом, прищурился и недовольно бросил:
— Ты ещё кто?
Я моргнула, но инстинктивно выпрямилась, профессионализм взял верх.
— Не «ты», а «вы». Меня зовут Анна Николаевна. Я временно занимаю должность ректора этой академии, пока ваш постоянный ректор не вернётся.
В воздухе повисла напряжённая тишина.
— Быть того не может. Эта старая карга…
— Попрошу не выражаться в моём кабинете, — твёрдо перебила я.
Мужчина замер, его тёмные брови дернулись вверх.
— Твоём? Да какой он твой? Ты хоть знаешь, где тут что? Где, скажем, Мос?
Я мысленно поблагодарила хитрую "старую каргу" за записку и, грациозно развернувшись, потянулась к книжному шкафу. Третья полка слева.
Чем бы ни был этот Мос, я его нашла.
Достав небольшую, странно холодную на ощупь сферу, напоминающую кусок дымчатого стекла, я медленно повернулась к мужчине и демонстративно показала находку.
Он хмурился так, словно я сейчас опровергла все его представления о реальности.
Но, что любопытно, спорить перестал.
— С чем пожаловали? — решила взять инициативу в свои руки.
Мужчина ещё секунду молча разглядывал меня, словно оценивая, а потом сказал совершенно ошеломляющее:
— Оборотни подрались с вампирами на тренировке по сокрытию для неспособных миров.
Я моргнула.
— Простите, что?!
Но он, не обращая внимания на мой шок, продолжил:
— …из-за того, что один из новеньких решил проверить, насколько быстро заживёт рана, если случайно укусить оборотня во время схватки. Кровь, ярость, ну, и пошло-поехало. Вмешаться пришлось лично, но теперь они требуют разбирательства…
Он ещё что-то говорил, но я не слышала. Я просто не могла осознать предыдущие слова.
Оборотни. Вампиры. Тренировка.
Какие к чёрту оборотни?!
— …ректор?
Я дёрнулась, выныривая из ступора. Мужчина склонил голову, явно ожидая ответа.
— Что делать прикажете?
Прикажете? Ой, мама…
Я сделала глубокий вдох, пытаясь отключить панику и включить логику. У меня был опыт работы с трудными студентами, пусть и не столь… зубастыми.
— Что делать прикажете? — повторил мужчина, чуть наклонив голову.
Чёрт. Мне действительно нужно что-то приказать.
Я быстро перебрала в голове все возможные варианты. Если драку уже прекратили, значит, нужно сместить акцент и сделать так, чтобы ситуация не повторилась.
— Провести официальное собрание обеих сторон, — сказала я, складывая руки на груди, будто я всё продумала заранее. — Неофициально, без бумажной волокиты, но так, чтобы они ощутили всю важность момента. Собрать их в одном зале, выслушать обе стороны и предложить нечто вроде... ритуала примирения.
Мужчина прищурился.
— Ритуала примирения?
— Конечно. Если они хотят драться, пусть сделают это по правилам. Выберите официального дуэлянта от каждой стороны, создайте магически контролируемое пространство и пусть докажут свою силу, но без летальных последствий. Победившая сторона получает право первой выбрать награду — например, какие-то привилегии или бонусы. Это даст им выход для агрессии, но без новых жертв.
Мужчина медленно выдохнул, затем хмыкнул, в уголках его губ мелькнула тень одобрения.
— Интересный подход, — признал он, затем развернулся и вышел, бросив напоследок: — Посмотрим, что из этого выйдет.
Я осталась одна.
Подошла к окну.
И осознала, где я вообще нахожусь.
Феи, светящиеся и переливающиеся, летали между башнями академии, словно мотыльки вокруг огня. По небу летел дракон, его мощные крылья рассекали облака.
На поле у академии парень бежал… а потом в один миг превратился в волка.
Я зажмурилась, открыла глаза снова. Нет, не померещилось.
Как только я осознала весь масштаб происходящего, воздух рядом со мной завибрировал, а затем прямо из пустоты выпал свернутый свиток, перевязанный тёмной лентой.
Я отшатнулась, но затем осторожно подняла его. Бумага была плотной, чуть шероховатой, а символ на печати… Я понятия не имела, что он означал, но выглядел он зловеще.
Развернув свиток, я начала читать.
Ректору Академии Тёмных Тварей.
Учитывая обстоятельства, полагаю, что к этому моменту вы уже осознали, что ваше новое положение в академии не является шуткой. В связи с этим прошу вас не откладывать первостепенные вопросы, один из которых требует немедленного рассмотрения.
Я ещё раз перечитала свиток, затем глубоко вдохнула, отложила его и поднялась на ноги. Как бы мне ни хотелось закрыть глаза и сделать вид, что всего этого не существует, в моём кабинете вот-вот должен появиться декан некромантии, и лучше бы я выглядела убедительно.
С этими мыслями я направилась к двери и решительно её открыла.
— ААА!
Я отшатнулась, едва не впечатавшись обратно в кабинет, потому что прямо за дверью стоял… кто-то.
Щуплый, худощавый, в тёмной форменной одежде, со стопкой бумаг в руках, которые он едва удерживал. У него были сероватая кожа, длинные пальцы, непропорционально большие глаза, чуть вытянутое лицо и два тонких, почти незаметных рожка на лбу.
Он сильно нервничал.
— Ой… простите, ректор! — пискнул он, сделав шаг назад.
Я моргнула, глядя на него.
— А ты кто?
Он моргнул в ответ, затем неуверенно поправил бумаги в руках.
— Ваш секретарь.
Секретарь?
— Серьёзно?! — Я обвела его взглядом ещё раз, но тот выглядел абсолютно искренним. — Ты всё это время был тут?
— Ну… да, — он виновато опустил глаза.
— А почему же ты тогда ничего не сказал?
— Ну… — Он замялся, затем быстро добавил: — Вы были очень заняты.
— Чем?
— Выглядели ошеломлённой, затем долго пялились в окно…
Я выдохнула. Хорошо. Дышим. Новая информация. У меня есть секретарь. Это уже лучше, чем ничего.
— Ладно. А как тебя зовут?
— Дамир, — сразу ответил он.
— Хорошо, Дамир, — я сложила руки на груди. — Тогда у меня вопрос. Если ты всё время был здесь, то почему ты не остановил мужчину, который только что вломился в кабинет?
Дамир быстро замотал головой, разводя руками.
— Ох, ректор… ну как тут против декана? Да ещё и дракона!
Я напряглась.
— Чего?
Дамир остановился, вскинув на меня глаза, будто осознав, что только что сдал важную информацию.
— Декан-то дракон.
Я моргнула.
— Дракон?!
— Ну… да, — пробормотал он, теперь выглядя ещё более растерянным. — Это же очевидно.
Нет. Ни фига не очевидно.
— И почему мне никто не сказал, что один из профессоров — ДРАКОН?!
— Ну… — Он неловко почесал затылок. — Драконам вообще никто не указ.
Отлично.
Просто прекрасно.
Я зажмурилась, затем резко встряхнула головой.
Оборотни, вампиры, некроманты, драконы… Что дальше? Феи-преступники?!
— Дамир… — я медленно выдохнула. — Давай по порядку. Во-первых, ты-то сам какой расы?
— Я — гоблин. Высший, конечно же! — поспешно добавил он, выпячивая грудь.
Я только молча кивнула.
— А во-вторых… расскажи-ка мне всё о нашем уважаемом декане-драконе. Кажется, мне срочно нужно знать, с кем я имею дело.
Я скрестила руки на груди и прищурилась, пытаясь уложить в голове новую информацию.
— Дамир, рассказывай всё.
Секретарь нервно сглотнул, но послушно кивнул.
— Его зовут Рейман Велькхарн. Он декан факультета боевой магии и защиты. Очень строгий, но справедливый. Его уважают и… побаиваются.
— Почему?
— Ну, он же дракон. А драконы не любят, когда кто-то бросает им вызов. Но самое страшное — он почти никогда не злится.
— Это как раз звучит не так уж страшно, — я пожала плечами.
Дамир затряс головой.
— Нет-нет, вы не понимаете. Если он злится, но не кричит — значит, кому-то конец.
— Отлично, — я устало потерла виски. — И как его вообще можно было держать под контролем?
Дамир поёжился.
— Ну… если честно, никто, кроме ректора, на него управу не находил.
Я резко подняла взгляд.
— Что, даже администрация академии?
— Вообще никто. Ни магический совет, ни другие деканы. Он всегда делает только то, что считает нужным.
Я уже не знала, смеяться мне или плакать.
— Так на чём же его держала моя предшественница?
Дамир неловко почесал шею.
— Ну… среди нас ходили слухи, что ректор шантажировала его.
Я моргнула.
— Чем?!
— Неизвестно. Но иногда она вызывала его к себе и после этого он пару дней ходил особенно злым.
Ох, что-то мне подсказывает, что это была очень важная информация, и теперь её владею не я. Может записочка и об этом где-то в кабинете припрятана?
Я вздохнула.
— Ладно, с драконом разбираться будем позже. А теперь про некромантов. Что там у них стряслось?
Дамир вздохнул ещё глубже, как будто сейчас ему предстояло рассказать самое неприятное.
— Некроманты — это вообще отдельная история.
— Я уже в курсе, что они умудрились устроить «катастрофические последствия».
— Это ещё мягко сказано, — буркнул он. — Их декан, Раэль Кассиан, это вообще абсолютно неуправляемый тип.
— Чем он так плох?
— Да всем! Он постоянно в конфликте со всеми. Но особенно — с ректором.
Я почувствовала лёгкое беспокойство.
— То есть ты хочешь сказать…
— …что когда он узнает, что теперь вы ректор, он будет в ярости. И, скорее всего, попробует захватить власть.
Я замерла.
— Захватить? В смысле выкинуть меня из кабинета?
— Ну, как минимум.
Чёрт.
Дракон, которому вообще никто не указ.
Некромант, который мечтает захватить власть.
Какая чудесная компания.
Я устало закрыла глаза, а потом снова посмотрела на Дамира.
— Ладно. Вызови мне этого некроманта.
Секретарь похолодел.
— Эм… я?
— Ты.
— А можно я просто напишу ему записку?
— Нет.
Дамир глубоко вздохнул, но всё же отправился выполнять приказ.
А я осталась в кабинете, морально готовясь к встрече с самым неуправляемым профессором Академии.
Я сидела за столом, мысленно повторяя всё, что только что узнала.
Декан-дракон. Некромант, мечтающий меня свергнуть. Академия, где студентов с трудом удерживают от убийств.
Какой прекрасный день.
Я бросила взгляд в окно и едва не задохнулась.
На территории Академии, прямо под моими окнами, группа вампиров подкрадывалась к девушке-фее.
Во сне я оказалась на дискотеке.
Воздух вибрировал от низких басов, пробирающихся до самых костей, разноцветные вспышки света мелькали в полутьме, отражаясь от блестящих поверхностей. Повсюду клубилась энергия движения, смеха, музыки, что пронизывала всё вокруг, заставляя тело подчиняться её ритму.
Я не знала, где нахожусь, но это не имело значения.
Я всегда любила такие места — не ради знакомств, не ради внимания, а ради свободы. Здесь можно было оставить позади все тревоги, раствориться в динамике ритма, забыть обо всём, что было за пределами этого танцпола.
Я взглянула вниз и с радостью отметила, что на мне было потрясающее платье — короткое, облегающее фигуру, усыпанное мерцающими пайетками, которые ловили свет и рассыпали вокруг сотни искр. Ткань скользила по коже, подчеркивая каждое движение, даря ощущение лёгкости и раскованности.
Музыка подхватила меня, увлекла, и я позволила себе полностью погрузиться в этот поток.
Тело двигалось само, плавно и уверенно, подчиняясь ритму, подчиняясь ночи, подчиняясь этой неуловимой, завораживающей магии танца. Вокруг кружились другие люди — смутные фигуры в полумраке, сотни тел, соединённых единым порывом, и я была среди них, частью этого пульсирующего мира.
Глаза прикрылись, губы тронула улыбка, музыка текла через меня, будто вплетаясь в кровь.
А затем…
Тёплые, сильные руки мягко легли на мою талию.
Прикосновение было уверенным, но не требовательным. Сквозь тонкую ткань платья я ощутила жар его ладоней, и это было приятно, чертовски приятно.
Он двигался в такт со мной, его тело плотно прижалось к моему, и я почувствовала, насколько он высок, насколько силён.
Из груди вырвался довольный вздох, и я откинула голову назад, позволив ему подхватить мой ритм.
Тёплое дыхание скользнуло по коже, и меня окутал его запах — пряный, густой, чуть терпкий, заставляющий сердце пропустить удар.
Я не думала о том, кто он, не думала о завтрашнем дне.
Только музыка, его тепло, движение, одно на двоих.
Горячее дыхание коснулось моей шеи, и я почувствовала, как его губы прошептали прямо у самого уха:
— Нашёл тебя…
Шёпот был низким, глубоким, проникающим под кожу.
Я не знала его, но его голос… он звучал так, будто знал меня всю жизнь.
Мягкий вдох, и его губы коснулись моего виска, едва уловимо, но достаточно, чтобы я почувствовала дрожь удовольствия.
— Ты пахнешь, как моя жизнь… — его голос стал чуть хриплым, насыщенным каким-то голодным теплом.
Моя кожа покрылась мурашками, дыхание стало чуть быстрее, но я продолжала танцевать, ощущая, как он следует за каждым моим движением.
Его пальцы чуть сильнее сжали мою талию, пальцы прошлись по изгибу спины, будто проверяя, насколько близко он может подойти, и затем новый шёпот:
— Моя сладкая девочка…
Голова закружилась, но не от музыки.
Я не сопротивлялась.
Я просто чувствовала.
И в следующий миг он сделал одно резкое движение, разворачивая меня к себе лицом.
Я не успела даже удивиться, не успела произнести ни слова —
Его губы накрыли мои.
Тёплые, жадные, настойчивые, они не просили — они брали.
Горячая вспышка пронеслась по телу, когда он углубил поцелуй, проникая языком в мой рот, не оставляя мне шанса на колебания.
Его вкус — сладкий, терпкий, сводящий с ума, словно дорогой алкоголь, который пьёшь залпом, не думая о последствиях.
Я забылась.
Мир вокруг исчез.
Была только музыка, только его руки, только этот поцелуй, вырывающий из меня дыхание и мысли, заставляющий желать ещё.
Это безумие.
Тёплая, обволакивающая музыка, сильные руки, удерживающие меня, горячие губы, требовательные, настойчивые.
Этот поцелуй сводил с ума.
Я чувствовала, как он проникает глубже, как его язык касается моего, как играет, дразнит, требует. Его губы двигаются уверенно, властно, словно он не просто целует, а забирает меня себе.
Я выгибаюсь, позволяя ему прижать меня ещё ближе.
Чёрт.
Я могла всё.
Это ведь сон.
Прекрасный, безумный сон, в котором нет запретов.
Сны — это фантазия.
Здесь не существует морали, не существует границ.
И если я хочу отдаться этому моменту, забыть обо всём, раствориться в этой жадности, этой горячей безудержной страсти, то я могу.
Я отдаюсь.
Я отвечаю ему, позволяя языкам сплестись, губам снова и снова находить друг друга.
Его дыхание становится тяжёлым, мои пальцы вжимаются в его плечи, ощущая твёрдость мышц под тканью.
Поцелуй становится жестче, глубже, его пальцы сжимают мою талию, словно не желая отпускать ни на миг.
Я не знаю, сколько длится это сладкое безумие.
Но когда мы, наконец, разрываем поцелуй, я пытаюсь посмотреть на него.
И…
Не могу разглядеть лицо.
Оно расплывается, будто дрожит в воздухе.
Я словно вижу его, но одновременно и не вижу вовсе.
Взгляд не фиксируется ни на чертах лица, ни на цвете глаз, ни на волосах.
Пустота.
Призрак образа.
Не всё идеально во сне.
Но поцелуи остаются безупречными.
Он снова накрывает мои губы, и я забываю о странностях.
Забываю обо всём.
И отдаюсь новому, ещё более горячему поцелую, в котором есть только жажда, только страсть, только мы.
Во сне его губы скользят по моему уху, теплое дыхание обжигает кожу, и от этого внутри что-то слабо сжимается, словно сердце сбивается с ритма. Его голос — низкий, глубокий, обволакивающий, проникает прямо под кожу, струится по венам сладким жаром.
— Я хочу тебя…
Едва слышный шёпот, но от него тело замирает, прислушиваясь, откликаясь на эти слова каким-то первобытным трепетом.
Я чувствую, как он ведёт носом вдоль моей шеи, медленно, с наслаждением вдыхая мой запах. Лёгкий поцелуй в основание шеи — и мурашки пробегают по спине.
Словно он запоминает меня.
Утро встретило меня мягким золотым светом, пробивающимся сквозь занавески. Я приоткрыла глаза, задержавшись в полудрёме, прежде чем окончательно осознать, что всё это не сон.
Я действительно была ректором Академии Тёмных Тварей.
Тяжело вздохнув, я села на кровати, провела рукой по лицу, стараясь окончательно прийти в себя. Новый день — новые испытания.
Приведя себя в порядок, я заглянула в гардеробную, и первое, что бросилось в глаза — множество одежды, аккуратно развешенной на вешалках и разложенной по полкам.
На небольшой тумбочке лежала записка, и, развернув её, я тут же узнала размашистый, чуть резкий почерк:
"Решила, что ты не догадаешься озаботиться, поэтому позаботилась заранее. Не благодари.
P. S. Да-да, «старая карга», как наверняка уже выразился наш дракон. Но я умею подбирать наряды."
Я усмехнулась.
Ну что ж, спасибо, старая карга.
Выбрав классический, но элегантный вариант, я остановилась на тёмно-синем платье-футляре, которое идеально облегало фигуру, подчёркивая изгибы, но оставалось в рамках официального стиля. К нему — чёрный жакет с серебряной вышивкой, строгий, но не сковывающий движений.
На ноги — лаковые туфли на среднем каблуке. Достаточно удобные, но при этом визуально удлиняющие ноги.
Когда я подошла к зеркалу, на мгновение замерла, оценивая свой внешний вид.
Карие глаза ловили свет, в глубине радужки вспыхивали тёплые золотистые оттенки, делая взгляд более глубоким, почти завораживающим. Я провела пальцами по тёмно-каштановым волосам, приглаживая мягкие пряди, чуть взъерошенные сном, и невольно улыбнулась — сегодня они легли особенно удачно.
Кожа светлая, свежая, с лёгким румянцем на щеках, который придавал лицу живость, оттеняя его естественную мягкость. Выражение было спокойным, но в нём читалась скрытая уверенность — не слишком строгая, но и не допускающая слабости.
Я скользнула взглядом по фигуре — тёмно-синее платье подчёркивало линии тела, но оставалось элегантным, а жакет с серебряной вышивкой придавал образу сдержанности и статуса.
Отражение в зеркале смотрело на меня женщиной, которая знает, чего хочет, и не сомневается в себе.
Я слегка поправила волосы, убедившись, что выгляжу безупречно, и, набросив жакет на плечи, вышла из домика.
Утренний воздух был прохладным, свежим, лёгкий ветер играл с моими волосами, пока я направлялась к основному зданию Академии.
По дороге к Академии я заметила, как навстречу мне выходит мужчина. Высокий, светловолосый, с лёгкой, располагающей улыбкой. Его голубые глаза сверкали умом и хитрой, добродушной насмешкой, словно он смотрел на мир через призму лёгкого веселья, но при этом внимательно отмечал каждую деталь.
Чёткие, благородные черты лица, уверенная, но ненавязчивая осанка — он не старался производить впечатление, но ему это удавалось само собой.
Заметив меня, он чуть склонил голову в лёгком, вежливом приветствии и улыбнулся шире.
— Анна Николаевна? — его голос был ровным, мягким, но при этом уверенным.
— Да, — я кивнула, изучающе оглядывая его.
— Очень рад знакомству. — Он шагнул ближе. — Эдмунд Райт. Преподаю зельеварение и снадобья. Работаю в Академии второй год.
В его тоне скользнула открытая доброжелательность, а в самой манере общения чувствовалась лёгкость, не переходящая в фамильярность. Такие люди быстро вызывают доверие — не слишком напористые, но достаточно обаятельные, чтобы располагать к себе.
Мы зашагали по вымощенной дорожке в сторону главного здания, обмениваясь общими фразами, когда навстречу нам вышла небольшая группа студентов — несколько молодых орков.
Один из них, видимо старший, шагнул вперёд и почтительно поклонил голову.
— Профессор, благодарим вас! — голос его был низким, чуть гортанным, но исполненным уважения. — Ваши советы действительно помогли! Теперь снадобье работает вдвое лучше.
— Вот и отлично, — Эдмунд дружески хлопнул его по плечу. — Магия важна, но без знаний алхимии и зельеварения вы не добьётесь совершенства. Продолжайте работать, и в следующий раз, возможно, результат будет ещё лучше.
Орки закивали, благодарно улыбнулись и, попрощавшись, ушли.
Я невольно заметила, что мне нравится этот профессор. Он не просто преподавал, он вкладывался в процесс, помогал, направлял. Его уважали, к нему прислушивались.
— Вы быстро завоёвываете доверие, — я оценивающе взглянула на него.
Эдмунд усмехнулся, чуть склонив голову набок.
— Работаю над этим. А вы, кажется, уже наводите порядок? — в его голосе не было насмешки, скорее лёгкий интерес.
— Пытаюсь понять, куда попала.
— Понимаю. Академия кажется хаосом, но у неё есть свой порядок.
— И в чём он выражается?
Он чуть замедлил шаг, задумчиво глядя вперёд.
— В первую очередь — в традициях. Здесь у каждой кафедры свои неписаные правила. Например, некроманты считают себя отдельным государством, и, если с ними сразу не установить границы, они просто не воспримут вас всерьёз. Иллюзионисты — самые хитрые, им нельзя доверять на слово, но если один из них вам предан, он останется таким до конца. Оборотни — верные и честные, но если заденете их гордость, забудьте, что они когда-то были к вам расположены.
Я усмехнулась.
— Вы говорите, будто проверили всё это на личном опыте.
— Всё именно так. — Он развёл руками. — Некроманты терпеть меня не могут, иллюзионисты каждый год пытаются подменить мои зелья, а с оборотнями мне как-то пришлось пить вино на спор. Никогда не повторяйте эту ошибку.
Я невольно улыбнулась.
— Вы проиграли?
— Выиграл. — Он гордо вскинул голову. — Но неделя после этого выпала из моей жизни.
Я рассмеялась.
— Хороший совет. Ещё какие-нибудь?
— Конечно. — Он наклонился чуть ближе, понижая голос, как заговорщик. — Вам, как новому ректору, обязательно нужно знать две вещи.
Я вскинула бровь.
— Первая?
Как только Раэль ушёл, оставив за собой ощущение густого, вязкого присутствия, я глубоко выдохнула и потёрла виски.
Да уж.
Рабочий день начинался бодро.
Но если я должна управлять этой Академией, то мне нужно видеть всё своими глазами.
Я вышла из кабинета и направилась к приёмной, где за столом, уткнувшись в бумаги, сидел Дамир.
Услышав мои шаги, он поднял голову, и в его глазах читалась лёгкая тревога.
— Что-то случилось?
— Да, я хочу посетить несколько уроков.
Он заморгал, а затем нахмурился.
— Посетить уроки? Лично?
— А что, ректорам нельзя?
Он нерешительно покосился в сторону, словно ища поддержки, но, увы, был один.
— Нет, можно, просто… Этого обычно никто не делает.
— Значит, я буду первой.
Он напряжённо заулыбался, будто от этой мысли ему стало ещё хуже.
— Ну… в таком случае… — он начал листать какие-то записи. — Какие предметы вас интересуют?
Я скрестила руки на груди, обдумывая.
— Практическое занятие у дракона.
Дамир замер, медленно поднял на меня взгляд.
— Декана факультета боевой магии?
— Разве у нас есть другой дракон?
Он нервно сглотнул.
— Ну, технически… нет.
— Вот и отлично. Записывайте.
Он неуверенно кивнул, записал что-то в журнале.
— Что-нибудь ещё?
— Да. Два других занятия. Одно — что-то связанное с магией стихий, другое — с проклятиями или ментальной магией.
Дамир нахмурился, изучая расписание.
— Магия стихий… Тогда у вас есть выбор — урок профессора Эндельмана по контролю воздуха или практическое занятие по манипуляции водой у профессора Ларены.
Я задумалась.
— Ларена.
— Хорошо. — Он записал и снова посмотрел на список. — А из проклятий есть пара интересных курсов, но вам, наверное, лучше пойти на урок профессора Арлета. Он ведёт защиту от ментального воздействия.
— Прекрасно. Значит, боевые практики у дракона, магия воды у Ларены и защита от ментального воздействия у Арлета.
Я хлопнула ладонями по столу, давая понять, что вопрос закрыт.
— Когда они начинаются?
— Первый урок у Ларены — через час. Дальше идёт Арлет, а ближе к вечеру — практика на боевом факультете.
— Отлично. Тогда за работу.
Я развернулась, направляясь обратно в кабинет, оставив смущённого, озадаченного и явно нервничающего Дамира переваривать произошедшее.
Чем больше я вижу своими глазами, тем лучше.
И если кто-то думал, что я собираюсь управлять Академией вслепую, то очень скоро он разочаруется.
Дамир шёл чуть впереди, ведя меня через коридоры Академии к аудитории, где проходил урок магии воды.
Я шагала за ним, задумчиво наблюдая за студентами, мелькавшими в коридорах, и одновременно пыталась разобраться в услышанном от некроманта.
— Скажи, а почему некромантия вообще стоит в базовой программе? — спросила я, на первый взгляд невинно, но внимательно наблюдая за реакцией.
Дамир замялся.
— Раньше её там не было.
Я приподняла бровь.
— Но?
— Ну… — он снова замялся, будто не знал, как сказать.
Я терпеливо ждала.
— Был один случай.
— Разве в Академии не каждый день случаются инциденты?
— Не такой. — Он неловко поёжился, но продолжил.
— Один из детей крупных спонсоров Академии захотел стать некромантом.
Я кивнула, не понимая, к чему он ведёт.
— Но его не взяли.
Я приостановилась.
— Не взяли?
— Ну да. Декан некромантии отказал ему в поступлении.
— Раэль?
— Ага.
— И по какой причине?
Дамир тяжело вздохнул, как человек, который вот-вот сообщит очевидную истину.
— Потому что декан Кассиан — это декан Кассиан.
Я покачала головой.
— Какой развёрнутый и исчерпывающий ответ.
Секретарь поджал губы, но пояснил:
— Некроманты вообще-то не всех берут. У них своя система, свои принципы. Просто так туда не попасть. Если у тебя нет предрасположенности к некромантии — тебя не примут. Если у тебя нет выдержки — тебя не примут. Если ты не готов работать годами без гарантии успеха — тебя не примут.
— И сын богатого инвестора не прошёл?
— Не просто не прошёл. Его даже на первый этап не допустили.
— И Раэль отказал лично?
— Лично. Причём без всяких смягчающих формулировок.
— Я так и думала.
— Отец студента был… мягко говоря, недоволен.
— И он решил отомстить, протолкнув некромантию в базовую программу?
Дамир кивнул.
— Да. Он добился того, чтобы этот курс стал обязательным. Раз уж его сыну не позволили стать некромантом, то пусть теперь все будут мучиться.
— И Раэль не мог ничего сделать?
— Мог. Взять мальца на индивидуальное обучение, как ректор и просила. — Он покосился на меня. — Но вместо того, чтобы читать индивидуальные занятия для одного паршивого студента… В общем, он просто отказался. Вообще.
— Да уж, невероятный подход к решению проблем.
— Ну, как сказать… — Дамир пожал плечами. — Теперь этот курс мешает не только студентам, но и ему самому.
Я глубоко вздохнула.
— И что, можно отменить эти уроки?
Дамир чуть замедлил шаг.
— Можно…
— Но?
— Но тогда Академия потеряет около тридцати процентов бюджета.
Я остановилась.
— Сколько?
— Ну… знаете… этот отец — не просто спонсор.
— Он ключевой инвестор?
— Именно.
Я сжала губы.
С одной стороны, было очевидно, что прогибаться под инвесторов нельзя.
Но и потерять треть бюджета Академии — тоже не вариант.
Это означало бы урезание зарплат, сокращение преподавателей, отмену важных исследований.
— Замечательно. — Я подняла глаза к потолку, словно ища там ответы. — Будто мне мало головной боли.
Дамир только тихо вздохнул, прекрасно понимая, что никакого быстрого решения тут не найти.
Тем временем мы подошли к двери аудитории.
К третьему уроку я уже чувствовала усталость, но отступать не собиралась.
Я решила увидеть всё собственными глазами, и раз уж этот день должен был закончиться боевой магией, то я была готова.
И вот я стояла в просторном тренировочном зале, стены которого были укреплены защитными чарами, а воздух пах металлом, магией и напряжением.
Здесь преподавал дракон.
Рейнар.
Декан боевой магии.
Я уже знала, что урок мне понравится, но вот он был явно не в восторге от моего присутствия.
Как только я вошла, он скользнул по мне взглядом — быстрым, острым, изучающим, но промолчал.
— Сегодня мы будем работать с усилением защиты при атаке. — Его голос был глухим, уверенным, чуть сдержанным, но в нем сквозило раздражение.
О да, он был не рад.
Студенты, в отличие от него, проявили живой интерес.
Несколько человек переглянулись, но никто ничего не сказал.
Рейнар не тратил времени зря.
Он сразу же перешёл к практике.
— Любая защита должна быть гибкой. Если вы поставите жесткий щит, он либо рухнет под ударом, либо сломает вас.
Он двинулся по залу, его движения были плавными, но сдержанными.
— Мы будем работать с боевой защитой — мгновенной реакцией на нападение.
Я скрестила руки, внимательно наблюдая. Он подробно объяснил как именно ставить щиты “для тех, кто забыл” и я, естественно попробовала повторить. К моей радости, все вышло также легко, как и с водой.
Рейнар развернулся к классу, взмахнул рукой — и в воздухе появился магический шар.
— Кто хочет попробовать?
Несколько студентов поспешно сделали шаг назад.
Так и знала.
Я вышла вперёд.
Рейнар едва заметно прищурился, но молча кивнул.
— Ваше задание — отразить атаку.
Он бросил в меня шар.
Я мгновенно среагировала, создавая щит, который погасил удар, рассеяв энергию.
В зале повисла тишина.
Я даже не сразу поняла, почему.
Но когда встретилась взглядом с драконом, поняла всё.
Он был не доволен.
Совсем.
Его серебристые глаза вспыхнули непонятным огнём, но он ничего не сказал.
— Попробуем ещё раз, — сухо бросил он.
Я кивнула.
И снова шар. Явно больше и мощнее.
И снова защита.
И снова я справляюсь.
Студенты уже переглядывались, но молчали.
Я поймала себя на мысли, что… он чертовски хорош как преподаватель.
Его объяснения чёткие, доступные, простые, но при этом не снижающие сложность предмета. Раз я смогла сделать с первого раза и очевидно, что сделала хорошо.
Он не просто показывал — он давал понять, как это должно работать, помогая ощутить магию и научиться её контролировать.
Но вот его раздражение с каждой секундой нарастало. И почему дракону так чертовски хотелось, чтобы я провалилась?
— Хорошо. Давайте что-нибудь сложнее. — В его голосе прозвучало что-то, похожее на вызов.
— Давайте.
Я почувствовала, как студенты насторожились.
И в следующую секунду он атаковал.
Рывок.
Скорость.
Я не успела осознать, как передо мной вспыхнуло раздробленное пламя, и инстинктивно среагировала.
Щит.
Не просто защита, а мгновенный, идеальный контрудар, рассеивающий магию в пространстве.
В зале раздался взрыв энергии.
Тишина.
Я дышала тяжело, но внутри бурлило ликование.
Я справилась.
Я чувствовала эту магию. Не знаю как, но какой же кайф утереть этому дракону нос.
Рейнар стоял напротив, его грудь медленно вздымалась, но он держался внешне спокойно.
Лишь на долю секунды в его глазах промелькнуло нечто острое, почти животное.
Он смотрел долго.
Я не отвела взгляда.
— Неплохо. — Его голос был глуховатым.
Я усмехнулась.
— Вы тоже неплохой преподаватель.
Он сжал челюсти, словно борясь с чем-то, но кивнул.
— На этом всё. Занятие окончено.
Студенты разбрелись, но я знала — его недовольство никуда не делось.
Я покинула зал с чувством удовлетворения.
Этот урок мне действительно понравился.
А вот ему — точно нет.
Уроки закончились, и когда я вышла из последнего зала, на улице уже густо темнело.
Сумерки ложились мягкими тенями на дорожки Академии, воздух стал прохладнее, и на горизонте начали зажигаться первые звёзды.
Я медленно шагала по дорожке, чувствуя, как усталость приятно разливается по телу. День выдался насыщенным и странно удовлетворяющим — я не только посмотрела на учебный процесс, но и успела убедиться, что моя магия…. Во-первых, она у меня есть. Невероятно и незабываемо. Во-вторых, я не так уж безнадёжна.
Мысленно прокрутила утренние занятия — магия воды вышла неожиданно легко, ментальные щиты оставили послевкусие горького разочарования, а боевые практики с драконом были… интересными.
Я невольно усмехнулась, вспоминая, как Рейнар едва сдерживал раздражение, когда я успешно отбивала его атаки.
Честно говоря, это было даже приятно.
Академия в вечернем свете выглядела почти магически — фонари, что зажигались вдоль дорожек, отбрасывали длинные тени, окружавшие меня тёплым мерцанием. Где-то слышались голоса студентов, смех и разговоры, но всё это казалось далёким, словно в ином мире.
Я шла в сторону своего домика, когда на пересечении аллей вновь наткнулась на знакомую фигуру.
— Анна Николаевна! — знакомый голос заставил меня улыбнуться.
Я обернулась и увидела Эдмунда — светловолосого профессора зельеварения. Его волосы искрились золотом в свете фонарей, а улыбка была такой же добродушной и открытой, как и утром.
— Профессор Райт, — я приветственно кивнула.
— Зовите меня просто Эдмунд, — он мягко улыбнулся. — Я уже привык, что коллеги не придерживаются формальностей.
— Не уверена, что ректору это позволительно, но я готова отойти от условностей за ценные советы о кофе.
— Ну, тогда разрешите и мне называть вас Анной, без лишних церемоний. И я раскрою вам множество секретов этого чудного места.
Я шагала по коридору, ведущему вглубь факультета, и с каждым шагом мир вокруг становился всё мрачнее и… тише.
Воздух был холодным, словно стены здания вбирали в себя дыхание каждого, кто здесь учился, и возвращали его лишь в виде ледяного эха.
Мимо меня проходили студенты.
Все в одинаковых чёрных мантиях, закрывающих их от головы до пят. Лица — почти полностью скрыты капюшонами, и только изредка я могла различить бледные подбородки или очертания скул в густой тени.
Они двигались бесшумно, будто не ступали по полу, а скользили, растворяясь в полумраке.
Около одного из студентов что-то двигалось.
Я моргнула.
О, отлично. Умертвие.
Вполне будничная вещь для факультета некромантии.
Высокое, иссохшее тело, обтянутое кожей, сквозь которую проступали кости, тихо следовало за студентом, будто верный пёс. Его пустые глазницы были освещены тусклым синим светом, а пальцы казались слишком длинными, слишком живыми.
Я остановилась, постаравшись, чтобы голос звучал ровно:
— Простите, где я могу найти декана?
Студент повернул ко мне лицо — или, вернее, теневое пятно, скрытое под капюшоном, — и протянул руку, указывая вглубь коридора.
— Второй поворот налево, потом прямо до конца.
— Благодарю.
Он ничего не ответил. Просто развернулся и исчез, словно растворился в полумраке.
Я двинулась дальше, игнорируя ходячие кости, тени, тишину и тот факт, что мне, кажется, было немного не по себе.
Коридор сузился, затем снова расширился. Всё было приглушённым, словно звуки здесь не могли звучать в полную силу.
Вскоре я дошла до тяжёлой тёмной двери, над которой витала табличка, начертанная каким-то сверкающим серебром:
"Без стука не входить — упокою."
Очаровательно.
Но дверь была приоткрыта.
Я хотела постучать… но остановилась.
Изнутри доносились голоса.
— …если ты не способен удерживать студентов под контролем, тебе нечего делать в этой Академии, — это был голос Раэля. Спокойный, но с таким льдом, от которого мурашки бежали по позвоночнику.
— И я тебе повторяю: лучше бы этот дух и увёл его за грань! — ответил другой, раздражённый и усталый. — Я устал нянчиться с бесталанными идиотами, которые думают, что некромантия — это просто чёрная мантия и жуткий вид. А потом падают в обморок, когда узнают, что для поднятия мёртвого нужно в дар богине смерти отлить собственной крови.
— Мы работаем над этим, — резко перебил Раэль. — Никакой ритуал не даёт права снижать бдительность. У нас ответственность даже за тех придурков, которые вообще не должны были попасть в стены этого факультета.
И я, понимая, что дальше слушать неэтично и опасно, постучала.
Раз. Два. Три.
Внутри всё стихло.
Наступило такое молчание, словно даже тени затаили дыхание.
Потом послышался движущийся звук, и чья-то рука распахнула дверь, словно разрезая воздух.
— Пришла… — голос Раэля прозвучал чуть ниже, чем обычно, словно он и сам удивлён. — Не ожидал.
Я встретилась с его холодным взглядом и спокойно, не сбавляя шага, прошла через порог.
— Мы же договаривались.
Раэль хмыкнул, будто это слово показалось ему забавным.
— Я был уверен, что у вас появятся… срочные дела.
— Я не бросаю слов на ветер, — ответила я ровно, при этом отмечая, как вторая фигура в кабинете поспешно развернулась ко мне спиной.
Профессор, с которым он только что спорил — невысокий, сухой, с тонким лицом, на котором застыло недовольство и лёгкое смущение, — быстро пробежал мимо меня, не удостоив даже взглядом, будто надеялся слиться с окружением.
Мантия на нём была тёмно-серой, неформальной, с рукавами, испачканными в чем-то, что я предпочла не разглядывать. Он почти не издал ни звука, когда выходил — и это было пугающе забавно.
Раэль не проводил его взглядом, он смотрел только на меня.
Я остановилась у края ковра и окинула взглядом его кабинет.
Он был… неожиданным.
Несмотря на тьму, с которой ассоциировался этот человек, комната была обставлена строго, но без излишеств, почти как рабочее логово алхимика или учёного.
Высокие своды, стены из тёмного камня, на которых висели полки с древними фолиантами, свитками и заклинаниями, аккуратно подписанными. Возле стены — витрины с заспиртованными образцами, какие-то резные статуэтки, черепа — и человеческие, и явно нет.
В центре — тяжёлый стол из тёмного дерева, заваленный пергаментами, чернилами, магическими печатями.
А за ним — Раэль Кассиан, декан некромантии, словно выросший из полумрака, как сама Тьма, принявшая форму человека.
Он сидел в кресле (когда только успел в него усесться?), но вся его поза была напряжённой, словно он готов в любой момент подняться.
— Проходите, Анна Николаевна, — наконец сказал он, тоном, в котором не было ни вежливости, ни раздражения. Только принимающее ожидание.
Я кивнула.
Пора начинать это безумное путешествие в мир тьмы и костей.
Я подошла к предложенному стулу, обитому тёмной тканью, и аккуратно опустилась, скрестив ноги и сложив руки на коленях. Раэль продолжал стоять за своим массивным столом, наблюдая за мной, словно я была не ректором, а диковинным экспонатом в его лаборатории.
— Итак, — наконец сказал он, плавно опускаясь в кресло напротив, — что именно вы хотели бы посмотреть?
Я чуть склонила голову, давая себе пару секунд на паузу.
— Всё.
Брови у него едва заметно приподнялись.
— Всё?
— Всё, — повторила я. — Но… — я чуть улыбнулась, — позволю вам самому решить, что вы считаете нужным показать, а что — нет.
Он замер на миг, будто не привык к такому подходу. Не приказ, не требование.
— Вы удивляете меня, Анна Николаевна, — произнёс он тихо.
— Привыкайте.
Раэль усмехнулся — уголок губ дрогнул, но быстро исчез.
— Что ж, может удивите меня еще раз? — сказал он, скрестив руки на груди. — Как вы на самом деле относитесь к идее исключить некромантию из общей образовательной программы?
— Какие дальнейшие действия? — спросила я, отступив на шаг и скрестив руки на груди.
Рейман, всё ещё глядя на пустые места на полке, тихо ответил, почти с неохотой:
— Надо сообщить в Министерство. Но… — он выдохнул, как будто выдавливая из себя правду, — ничем хорошим это не закончится. Поднимут шум, начнут проверки, пришлют комиссию, возможно, даже временно ограничат практики.
Я молча кивнула.
— Но раз надо — значит, надо. А с последствиями… разберёмся.
Он повернулся ко мне, и во взгляде мелькнула тень чего-то близкого к удивлению.
— Ваша предшественница не стала бы сообщать. Проверки — не то, что нужно этой академии.
Я встретила его взгляд, спокойно, даже немного упрямо.
— А теперь здесь я. И значит, решаю — тоже я. Порядок — вот, что нужно этой академии. А пока у меня совершенно не такие ощущения от всей этой конторы.
Ненадолго повисла тишина. Он смотрел на меня, будто примерял эти слова на реальность, а потом чуть склонил голову.
— Я подготовлю доклад. Принесу вам на подпись.
— Принесите. Только если меня не будет — я, возможно, на занятиях у Раэля.
— Снова проверяете? — в его голосе мелькнула лёгкая насмешка.
— Нет. На этот раз — в качестве студента.
Он замер, приподняв бровь.
— У вас дар?
— Нет.
— Но?..
— Но это эксперимент.
Он усмехнулся — коротко, почти бесшумно.
— Не слышал, чтобы Раэль любил экспериментировать с неодарёнными.
— Видно, ректоры проходят как исключение.
Он не ответил сразу. Его взгляд скользнул по мне, как будто что-то обдумывал.
— А на моём факультете вы не хотите обучаться? В защите, насколько я видел, у вас определённо есть задатки.
Я чуть улыбнулась.
— Я подумаю.
На этом разговор был окончен. Я развернулась и пошла прочь, чувствуя, как его взгляд следует за мной — не хищно и не с любопытством, а странно, задумчиво, будто он впервые увидел во мне нечто большее, чем просто временного ректора.
Когда я добралась до факультета некромантии, всё уже не казалось таким пугающим, как в первый раз.
Тени в коридорах больше не вызывали мурашек, мантии студентов — нервного сжатия в животе.
Я всё ещё не была своей в этом мраке, но и чужой себя не чувствовала.
Подойдя к двери с привычной табличкой «Без стука не входить — упокою», я постучала.
Изнутри почти сразу раздался знакомый низкий голос:
— Входите.
Я открыла дверь и вошла.
Раэль сидел за столом, склонившись над какими-то записями. При виде меня он поднял голову, скользнул по мне взглядом и кивнул.
— Вы вовремя. Это хорошо.
— Я пришла на час раньше.
— Вот я и говорю — вовремя.
Взгляд его был всё таким же холодным, но в нём сквозила тень одобрения, как у преподавателя, чья ученица хоть раз выучила материал без напоминаний.
Он поднялся.
— Идём. Сегодня — практика. Первая по-настоящему серьёзная.
Мы прошли по коридорам в один из закрытых залов, который он открыл личной печатью. Внутри — круг из чёрного камня, расчерченный серебром. Свечи. Странные сосуды с травами и пеплом. И воздух, густой, словно пропитан чьим-то дыханием.
— Первое задание, — сказал Раэль, остановившись у центра круга, — обращение к Смерти.
Я моргнула.
— Серьёзно?
— А как иначе вы хотите работать с тёмной магией? — сухо отозвался он. — Это основа. Контакт. Обет.
— И студенты соглашаются на это?
— Неодарённых она чаще всего игнорирует. Не слышит. Не замечает. — Он пожал плечами. — А вот одарённые — да. Они идут на все, чтобы служить ее величеству Смерти.
— А те неодарённые, которых она не игнорирует? — уточнила я, и в голосе зазвучала ирония.
Раэль вздохнул.
— Если страх мешает завершить обряд, то… их ждут неудачи. Собственно, их и так ждут неудачи. Особенно в некромантии. Тут не терпят слабости.
Он подошёл к небольшой тумбе у стены, открыл ящик и извлёк оттуда узкий кинжал с чернёным лезвием и серебряной рукоятью, украшенной символами богини Смерти.
— Вам предстоит встать в круг, произнести слова клятвы и… — он поднял взгляд, — пустить кровь.
Протянул кинжал, вглядываясь в меня пристально, почти с сомнением.
— Вы ещё можете отказаться от этой затеи.
Я посмотрела на кинжал, на него… и спокойно взяла оружие в ладонь.
— Отказываться я не планирую.
Раэль кивнул. Лаконично. Словно внутри него что-то вновь сдвинулось.
Он отошёл на шаг, давая мне пространство.
— Тогда… приступим.
Я встала в центр круга, обведённого тонкой линией серебра, и почувствовала, как воздух внутри стал иным — тяжелее, плотнее, будто отрезанный от внешнего мира. Раэль стоял рядом, но теперь казался далеким, почти исчезнувшим за границей круга.
В ладони я сжимала кинжал. Его лезвие было холодным, даже сквозь дрожь в пальцах я чувствовала, как металл словно пьёт тепло кожи.
— Произнесите слова. Чётко. Не громко. Но с намерением. — Голос Раэля звучал приглушённо, как будто сквозь толщу воды.
Я вздохнула и произнесла:
— «Я зову тебя, Тёмная Владычица. Я не прошу, не требую, не умоляю. Я отдаю. Каплю жизни за каплю силы. Кровь — за знание. Я не раб, но союзник. Я не твоя, но рядом. Я готова служить, если ты услышишь.»
Кинжал опустился. Тонкая царапина на ладони — быстрая, резкая, и кровь заструилась в центр круга, впитавшись в древние символы.
Сначала не произошло ничего.
Я стояла в ожидании, сердце било в висках, но тишина была абсолютной.
А потом.
Я провалилась.
В одно мгновение весь свет исчез. Круг, камень, свечи — всё растворилось. Я словно упала внутрь себя — в пустоту, где не было ни звука, ни цвета, ни запаха. Только чёрная, густая тьма, живая и холодная.
Я попыталась сделать шаг — но не чувствовала ног. Попробовала заговорить — и не услышала своего голоса.
Но знала: на меня смотрят.
Когда я вошла в свой кабинет, мир, казалось, всё ещё шевелился у меня под кожей, будто метка на запястье вплетала свои узоры не только в плоть, но и в реальность вокруг.
Дамир поднялся со своего места почти мгновенно, словно сторожевой пес, почуяв движение.
— К вам… э-э, к вам пытается попасть один из студентов.
— Имя? — устало спросила я, направляясь к своему столу.
— Гарис Мор. Он уже дважды приходил, но так толком и не объяснил, с каким вопросом. Только сказал, что это важно.
Я опустила взгляд на поверхность стола, пытаясь вспомнить хоть что-то — ни одной ассоциации.
— Ладно, запиши. На завтра, к примеру, после обеда.
— Как скажете, ректор. — Дамир склонил голову, и вышел из моего кабинета, снова скрываясь за кипами бумаг за своим столом.
Я молча упала в кресло, словно наконец позволила себе рухнуть под тяжестью этого дня, и устремила взгляд в окно.
Небо было хмурым, в облаках дрожало золото заката, академия вокруг будто затаилась.
Прошёл час. А может, и два.
Я не двигалась. Не думала. Просто позволяла тишине заполнить трещины внутри.
И только потом, со вздохом, вспомнила о свитках, которые по-своему громко требовали внимания с самого утра.
Развернув первый, я уже на первых строках почувствовала, как в животе леденеет.
"В ответ на ваше письмо о факте проникновения и пропажи магических артефактов с высоким уровнем опасности, Министерство магического образования и контроля принимает решение о немедленном формировании комиссии. В срок ближайших семи дней комиссия прибудет в Академию Тёмных Тварей с целью проведения внутренней проверки, рассмотрения фактов и вынесения окончательного вердикта о дальнейшей судьбе заведения. Рассматривается возможность временного приостановления деятельности Академии на период разбирательства."
Я уронила взгляд ниже. Пергамент дрожал в пальцах.
Дракон. Прекрасный, огнедышащий дурак. Он не принёс письмо. Он сам его отправил.
Я развернула второй свиток. Он был формальнее, но от этого не менее неприятным.
"Всем ответственным лицам Академии надлежит в кратчайшие сроки подготовить необходимую документацию, перечень преподавателей, список дисциплин, инвентаризацию хранилищ и лабораторий, отчёты о чрезвычайных происшествиях за последние два года, а также предоставить полную информацию о текущих и планируемых образовательных программах."
Я медленно опустила голову на стол.
А теперь, кажется, начинается самое веселье.
Я закончила все рутинные дела ректора с таким видом, будто оставляла на бумаге последние капли своей души. Бумаги, документы, согласования, отчёты... Академия жила, дышала, требовала внимания, и я теперь — её ректор.
Я встала, оттолкнулась от стола и потянулась всем телом, будто хотела вытянуть из себя усталость.
Думать было уже невозможно.
Голова гудела, глаза резало, в груди копилась глухая тревога.
Надо переспать с этим днём. И, желательно, в буквальном смысле.
Я вышла из кабинета, стараясь не думать о свитках, о богине смерти и особенно о драконах. Каменные коридоры, прохладные и всё ещё чужие, встретили меня гулкой тишиной и чуть дрожащим светом факелов.
И, как будто судьба решила, что этот день не должен закончиться без маленького луча тепла, прямо на повороте я чуть не врезалась в Эдмунда Райта.
— Анна! — Его голос прозвучал мягко, будто обёрнутый в бархат. Он улыбнулся — как всегда, чуть лукаво, чуть тепло. — А я как чувствовал…
Он продемонстрировал мне два стакана кофе. Один уже привычно — для меня.
— Только что с кухни, ещё горячий. Решил рискнуть и нести оба — вдруг угадаю с маршрутом.
Я не удержалась от улыбки.
— Вы не угадываете. Вы предугадываете.
— Уж кто бы говорил. — Он посмотрел на меня с доброй насмешкой. — Вчера — экскурсия. Сегодня — в чёрной мантии среди некромантов. Что дальше? На факультет демонов?
— Только если у них тоже можно пить кофе во время занятий. — Я взяла стакан, сделала глоток и вздохнула с наслаждением.
— Значит, слухи не врут? Вы действительно…
— Студентка. Да. У некромантов.
Он чуть отстранился, вскинув бровь:
— Добровольно? Это очень смело.
— Или очень глупо. Пока не решила. Но если можно выяснить, насколько предмет подходит обычным студентам без дара — стоит попробовать самой.
Он кивнул, и в его взгляде не было насмешки — только уважение.
— У вас, наверное, и правда не самый обычный путь. Но вы производите впечатление человека, который всегда знает, куда идёт. Даже если дорога выложена костями.
— Главное — чтобы не моими.
Мы оба рассмеялись. Смех был тихим, коротким, но от него почему-то стало легче дышать.
— Вы в домик? — спросил он, когда мы подошли к развилке.
— Да. Устала. Хочу отключиться от всего.
— Заслуженно. — Он слегка поклонился. — Тогда не смею отвлекать. Спокойной ночи, ректор.
— И вам, профессор.
С этими словами я пошла дальше, и только когда скрылась за дверью своего домика, поняла, что впервые за день улыбаюсь без усилий.
Кофе спас мир.
А Эдмунд — мою ночь.
Во сне я оказалась в роскошном особняке, где звучала музыка, горел мягкий свет люстр, повсюду двигались силуэты — улыбающиеся, танцующие, щебечущие. Атмосфера праздника, вина, бархатных голосов и какого-то волнующего ожидания.
Я была в лёгком платье, почти воздушном, со спущенными плечами и открытой шеей. Оно казалось шитым специально для меня. Я кружилась между людьми, не узнавая ни одного лица, пока вдруг не ощутила — он здесь.
Тепло разлилось по спине, будто чей-то взгляд коснулся затылка. Я обернулась — и увидела его.
Он стоял в тени колонны, высокий, уверенный, с тем самым странным, смазанным лицом, которое я не могла запомнить. Но я узнала его сразу.
Он пересёк зал, не отрывая от меня взгляда.
— Опять ты… — пробормотала я с тихой улыбкой.
Я опустилась в кресло, всё ещё ощущая его запах, его прикосновение, тёплый шепот на шее. Внутри было так много странного — огня, недоверия, жара под кожей… и всё это никак не вязалось с реальностью.
Как они это делают?
Вот просто — пришли, посмотрели на метку и такие:
“Ну всё, теперь ты наша жена.”
Жена.
Да я вчера в обморок не упала только потому, что организм отказался тратить лишнюю энергию.
А они? Один — злится, но требует лечь в постель, другой — нежно шепчет про судьбу и пары, словно это всё не… безумие, а самая обыденная вещь на свете.
Почему они так легко это приняли?
Ни один из них не усомнился. Не начал спорить. Не сказал:
“О, может, ошибка вышла, давайте-ка перепроверим, не перепутала ли богиня адрес.”
Нет.
Никаких “если” и “но”.
Просто: “Ты моя.”
С разной интонацией.
С разным подходом.
Но с одинаковой уверенностью.
Я откинулась на спинку кресла и прижала ладонь ко лбу.
Они приняли меня.
Как будто их чувства, их воля — вообще ничего не значат.
Как будто воля богини важнее всего.
И ведь ни один не сказал, что не хочет.
Наоборот.
Слишком хотят.
А я?..
Я всё ещё пыталась понять, что вообще происходит.
Я просто хотела выспаться.
И кофе.
И немного покоя.
А в итоге — два мужчины с метками, с желаниями, с планами, в которые я вообще-то не просилась.
Но… часть меня — та самая, которую они пробуждали прикосновениями, словами, взглядами — эта часть не возражала.
И именно она — пугала больше всего.
Работа всегда была для меня спасением. Надёжным якорем, к которому можно привязаться, когда мир вокруг уносит штормами эмоций, страсти и магии, с которыми я, честно говоря, всё ещё не знала, как справляться. Сегодня этот якорь был особенно необходим. Мы с Дамиром почти без слов погрузились в подготовку к проверке, перебирая свитки, отчёты, списки преподавателей, студентов, инвентаризацию лабораторий и хранилищ, включая особенно опасные — те, которые теперь будут изучать особенно пристально.
Я быстро поняла, насколько масштабна моя новая должность. Академия была не просто школой. Это был живой, дышащий организм, упрямо существующий на стыке хаоса и порядка. Всё здесь держалось на слое древней магии, человеческой воли и, как оказалось, почти сверхъестественном умении ничего не развалить окончательно. И теперь эта конструкция, шаткая и пыльная, держалась ещё и на мне.
Дамир оказался незаменим. Его речь — спокойная, точная, структурированная — на какое-то время вытеснила из головы метки, богинь, страстные поцелуи и навязчивое «ты моя». Секретарь знал свою работу, словно сам родился в этих стенах, и временами казался настолько вписанным в академию, что мог бы быть её воплощением. Только иногда я ловила на себе его странные взгляды — не испуганные, не почтительные, а изучающие, как будто он всё ещё пытался понять, кто я такая на самом деле, и как умудрилась стать ректором.
Мы как раз обсуждали структуру отчётов, когда в дверь постучали. Стук был аккуратным, но не нерешительным — ровный, почти ритуальный, как будто человек за дверью привык ждать ответа и не рассчитывал на спонтанное приглашение. Дамир посмотрел на меня, чуть склонив голову:
— Это Гарис Мор. Вы просили записать его на приём.
Имя не вызвало ни эмоций, ни ассоциаций. Я едва успела кивнуть, как дверь уже открылась, и в кабинет вошёл он — высокий юноша с тёплой кожей, сильными руками, прямой спиной и глазами… Точно. Именно глазами, которые я уже видела. Карие, чуть золотистые на свету, слишком пронзительные и слишком спокойные, чтобы быть просто вежливыми. Это был тот самый взгляд… Оборотень, который пробил мою ментальную защиту на занятии.
Он ничего не сказал, просто смотрел, и в этой тишине воздух словно стал тяжелее. Мне показалось, что в кабинете потемнело — не от магии, нет, — от напряжённого ожидания, от того, что он собирался сказать, от того, что не говорил сразу. Я медленно положила перо, выровняла дыхание и встретила его взгляд прямо, стараясь не выдать лёгкой дрожи, пробежавшей по спине.
— Гарис Мор, — произнесла я спокойно, но с лёгкой настороженностью. — Слушаю вас.
Он чуть приподнял подбородок, не пряча взгляда, не отводя глаз. Не было в его лице ни тревоги, ни стеснения, ни признаков страха перед ректором. Было что-то другое — сосредоточенность, интерес, напряжение.
Дамир, уловив, что разговор будет личным, едва заметно кивнул и, не произнеся ни слова, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. В кабинете повисла тишина, наполненная едва ощутимым напряжением, словно воздух стал гуще, насыщеннее. Я не спешила нарушать эту тишину — хотелось понять, с чем именно он пришёл, что прячется за его бесстрастным взглядом.
— Присаживайтесь, — предложила я, чуть наклонив голову, указывая на кресло напротив.
Он покачал головой, даже не подумав воспользоваться предложением.
— Я вижу, вы заняты, — голос был ровным, почти ленивым, но в нём сквозила уверенность. — Я не отниму у вас много времени.
Я выжидающе посмотрела на него, складывая руки на столе. Он не выглядел нервным, не мялся, не опускал взгляда. Наоборот — стоял прямо, уверенно, и смотрел прямо в глаза. И это уже само по себе вызывало внутреннюю настороженность.
— Хорошо, — спокойно ответила я. — Я вас слушаю.
Он чуть склонил голову, словно подбирая слова, а потом — без лишних вступлений, без намёков и увиливаний — произнёс:
— Я хочу пригласить вас на свидание.
Просто.
Без улыбки.
Без флирта.
Без игры.
Словно это был самый логичный и естественный поступок. Словно так и должно быть. Словно ректор, которая еще ночью таяла в руках незнакомца, рано утром считала свои поцелуи с драконом ошибкой, чуть позже объятия с некромантом сном, а академию — своей бедой, просто обязана была сказать "да".
И на секунду я не знала, что ответить.