ГЛАВА 1
– Давай трахнемся, что ли?
Услышав это предложение, Соня закатила глаза.
Ну что за мужики сейчас пошли? А?
И вроде бы по-доброму к ним относишься, и в дом свой пускаешь, а они все о своем. О мужском.
Девушка подавила улыбку.
Если бы утро началось без троллинга со стороны Кангурова, это было бы уже не то утро.
Она, делая вид, что ничего сверхнеобычного не услышала, продолжала нарезать сыр. Сегодня с утра у них горячие бутерброды.
Ночь для Сони выдалась не особо приятной, кошмаров не было. Но было что-то другое.
– Иди в тренажерку, трахальщик. И все упражнения…
Она потянула носом. Мужской терпкий запах защекотал обоняние. Близко. Она бы сказала, что чересчур…
Соня порывисто обернулась и натолкнулась на ироничный взгляд серых глаз.
Ну Антон Батькович…
Молодой мужчина стоял, привалившись к дверному косяку.
Стоял!
А она слышала, как шуршали колеса инвалидной коляски. Точно слышала…
Коляска стояла пустой. А он опирался на костыли.
По телу Сони прошла одна волна радости. Вторая.
Главное – сохранить мину и не разулыбаться, как дурочка. Они только вчера крупно поссорились, и слов извинений не последовало. Кангуров в принципе никогда не извинялся, а доводил он ее знатно и с завидной регулярностью.
– Секс – это тоже упражнения, – продолжил он, чуть прищуриваясь, отчего сеточка морщин побежала от уголков его глаз.
Шутливый разговор внезапно отозвался у Сони легкой тяжестью внизу живота.
Она знала… Да, знала, что подселять в дом молодого мужчину дурная затея, и в конечном итоге ничем хорошим она не закончится.
Точнее, что подразумевать под хорошим.
Но обо всем по порядку.
Соня отвернулась, достала из шкафчика большую белую тарелку и выложила на них бутерброды.
– А разве ты не слышал, что у ведьм дар пропадает с потерей девственности?
– А как же подпитка сексуальной энергией? – ввернул Кангуров ей в ответ.
Ой дурак. Как есть.
– И… Стоп! Что ты только что сказала про девственность? Ты реально ни с кем не была?
Щеки Сони вспыхнули. Договорилась, называется. А во всем виноваты утро и прошедшая ночь.
Девушка поставила бутерброды в микроволновку.
– Раз ты такой активный с утра, следи за бутербродами. Я вернусь через пару минут.
Антон продолжил гипнотизировать ее взглядом. Теперь он точно решит, что она с головой не дружит. Дожила до двадцати пяти лет и ни разу с парнем не спала.
Ну да, такое тоже, оказывается, бывает.
Но у самой ноги дрогнули, когда она проходила мимо Антона.
– Похвалила бы! – крикнул ей вслед.
Соня из последних сил сдерживалась, чтобы не развернуться и не повиснуть от радости на его шее.
– Хвалю.
А еще надо как-то ком в горле проглотить.
Встал…
Антон встал!
Боже.
У Сони голова закружилась.
Она привалилась к стене, пытаясь восстановить дыхание.
Как-то она неправильно отреагировала на успех Кангурова. Надо бы посмотреть его. Не всего, хотя бы ноги.
Но…
Что-то в последнее время многовато этих «но» в ее жизни появилось.
С Кангуровым изначально было сложно. Оно и понятно. Молодой мужчина, боец. И тут прикован к инвалидному креслу. Агрессивный, не желающий идти на компромисс.
Он смотрел на нее скептически. А как троллил! Соня иногда готова была его прибить. Собственноручно.
Она взялась за него по одной-простой причине – брат попросил. Так – сто процентов бы отказалась. Не любила она «работать» с молодыми мужчинами. Пробовала не единожды, и каждый раз все скатывалось к сексуальным намекам или открытым приставаниям.
А сейчас что такое было?
Почему она сбежала с кухни?
Вот вам и шаманка местная… Испугалась собственной реакции. Соня грустно улыбнулась и вышла в коридор, спустилась по лестнице и открыла дверь. Ей жизненно необходим свежий воздух.
И все же она не удержалась и обернулась.
А вдруг Антон последовал за ней. Мало ли.
Но нет – на нем бутерброды и завтрак. Его сегодня, кстати, очередь. Точно… Тогда какого лешего она подорвалась с утра? Дни перепутала или что?
С месяц назад она психанула и сказала, что готовить они будут по очереди. Антон достал ее в очередной раз.
На что этот двухметровый детинушка пожал плечами и ответил:
ГЛАВА 2
Она не успела вернуться в дом. К ее участку сворачивала машина. Большая и полностью тонированная.
Тревога ошпарила сердце, Соня интуитивно напряглась. Ох, не любила она большие и полностью тонированные машины. Привет из недавнего прошлого. Иногда ей казалось, что с тех событий прошли годы. Даже вечность. А иногда ощущалось все как вчера. Ошпаривало холодом, конечности сводило.
Соня рада бы зайти в дом и сделать вид, что никого нет, дать понять, что она не рада гостям. Тщетно. Эти, что скрываются за тонированными стеклами, войдут в дом и без приглашения.
Соня облизнула враз пересохшие губы и постаралась приглушить бешеное сердцебиение. Надо взять себя в руки и спокойно выслушать гостей. После чего благословить их на дорогу, четко сказав: «Нет».
Она не работает с сильными мира сего.
Ей в целом не нравилось слово «работа». Но куда деваться, иногда против фактов не попрешь.
Машина остановилась напротив ее дома. Практически сразу распахнулась задняя дверь, и показался высокий темноволосый мужчина. Одного взгляда на которого оказалось достаточным, чтобы понять: такие не приемлют «нет».
Придется постараться, чтобы ответ был принят.
Мужчина был хорошо и дорого одет. Брюки светлого тона, бежевый лонгслив. Сверху – полуспортивный пиджак. И сам он довольно молодой. Сорок с небольшим. Почему-то возраст в данном случае воспринимался как отягощающее обстоятельство.
Лицо – породистое. С тяжелым квадратным подбородком и высокими скулами. Большой лоб, коротко стриженные, идеально уложенные волосы. Не ранний посетитель, а модель, сошедшая с обложки дорогого издания про бизнес.
Соня заставила себя остаться на месте. Ни приветствовать гостя, ни убегать она не будет.
Главное, чтобы Антон не вышел.
А он выйдет…
Окна кухни выходили частично и на улицу. Комнаты Соня намеренно проектировала так, чтобы быть в курсе происходящего.
– Доброе утро, Софья, – проговорил мужчина, приближаясь.
Шлейф дорогого терпкого парфюма коснулся обоняния Сони. Не нравились ей такие, слишком тяжелые.
– Доброе, – сдержанно поздоровалась она, и не думая приветливо улыбаться.
Наоборот, насторожилась сильнее.
– Меня зовут Тимофей Мазуров. У меня к вам разговор.
Мазуров. Ого. Она слышала это имя. Да и кто его не слышал? Олигарх, входящий в список самых влиятельных людей региона. Если не страны…
И он стоял у ее порога.
И явно он приехал не просто так.
В груди потяжелело.
Соня покачала головой.
– Зря вы приехали, Тимофей… – Она сделала паузу, намекая на то, что хочет услышать его отчество.
– Софья, обойдемся без отчества. Я знаю, с кем вы работаете, кого «берете», кого нет. – В его голосе появились тяжелые металлические нотки. – И знаю, что у вас было в прошлом.
Ого. Брови Сони выразительно поползли вверх.
Она ничего не ответила. Если человек все про нее знает, зачем что-либо говорить, уточнять?
– Моя дочь многие годы страдает лунатизмом. Крыши, коньки домов, лестницы, окна... Откуда я ее только не снимал. Ее обследовали вдоль и поперек, ничего не помогает. Я хочу, чтобы однажды она могла заснуть, точно зная, что проснется в постели и что за то время, что она спит, ей ничего не угрожает. Что она никуда не уйдет.
Он говорил четко, тщательно проговаривая каждое слово. При этом смотрел прямо в лицо Сони.
Что-то нехорошее коснулось груди Сони.
Черт...
Сомнение, тревога... Перед глазами явственно встала картинка, как маленькая девочка в шелковой пижаме со слониками с нечитаемым взглядом, устремленным вперед, выходит на балкон и ступает на парапет балкона.
А дальше начинает карабкаться выше. Выше и выше.
От тревоги легкие Сони забились.
Между тем Мазуров продолжил:
– И так семнадцать лет. Ей нужна ваша помощь, Соня. Мне нужна ваша помощь.
Он засунул руки в карманы брюк и чуть заметно качнулся на пятках.
По коже Сони рассыпались иглы. Когда влиятельный мужчина говорит, что ему нужна помощь, жди беды.
Значит, он уже взвесил все «за» и «против». Не помогли лучшие умы и светила. Или в какой-то момент сам Мазуров решил, что хватит издеваться над дочерью. Что надо искать другие пути.
Да… Так и было.
Соня дотронулась до горла. Ее организм уже реагировал.
Сзади послышались ритмичные перестукивания костылей.
Нет-нет… Только не это.
Не надо Антону сталкиваться с Мазуровым. Не надо, и все!
– Я вас услышала, Тимофей, – стараясь сохранять нейтральный тон и не выдать стремительно накатывающего волнения, сказала она. – Завтра в это же время дам ответ. А сейчас извините…
ГЛАВА 3
Антон проснулся от толчка. Точно невидимая рука пнула его в бок. Хорошо пнула, знающе. Он настороженно прислушался. В доме привычно стояла тишина.
Но он проснулся. Не просто так. Мужчина порывисто сел. Снова прислушался, недовольно щурясь.
Особо не раздумывая, действуя больше на инстинктах, дотянулся до коляски. Можно и с костылями, конечно, но на коляске ловчее. А ему надо быстро передвигаться!
Он выехал в коридор и снова прислушался!
Вот! Оно!
Стоны.
Из спальни Сони…
Что за блядь…
Он быстро заработал руками, двигаясь к приоткрытой двери.
Нормально Сонька спит, да? В доме у нее мужик находится, а она дверь в спальню даже не удосуживается прикрыть плотно.
Нет, он, конечно, понимал… Она-то его за полноценного мужика и не принимала. Нянчилась с ним, настойки свои чудодейственные на нем испытывала. И вроде взрослая, самостоятельная! А дитя дитем!
Честное слово…
Сколько раз он проезжал ночью по коридору и видел ее спящую. То ножку высунет, по попкой сверкнет! Хорошо, что хотя бы спала в трусиках, а то вообще атас бы был.
А он что? А он, как придурок конченый, пялился на нее.
Не мог не пялиться. Замедлялся каждый раз, чтобы в лунном свете поймать отблеск фарфоровой кожи. Полюбоваться, представить, какова она на ощупь. Гладкая сто пудов. Нежная. И чертовски сладкая.
Соня вообще сладкой была. Пахла так, что яйца сводило.
Она не только ноги его к жизни вернула. И член тоже.
Он отлично помнил тот день. Ровно месяц назад Соня в очередной раз усадила его на кушетку. Сама села на низкий стульчик и начала втирать прозрачную жидкость в его стопы.
Антон молчал. Язвить не хотелось. Да и над кем прикалываться? На ней свою беспомощность срывать?
Когда нервы ожили, он даже не поверил.
Сначала пришла боль. Адская. И это было пиздец как круто.
Он стиснул зубы. Промолчал. Ничего не сказал.
Потому что… Потому, блядь!
Он чувствовал прикосновения женских пальчиков! Не просто на них смотрел! А чувствовал. Вот они нежно, но довольно сильно сжали стопы, снова массируя. Вот перебрались к икрам.
И тут Кангурова повело. Таким возбуждением накрыло, что он сначала решил – фантом! Да ну нахуй… Не может быть, чтобы у него встал! Сколько месяцев был полумужиком, а сейчас что?
А то!
Тонкие пальчики Сони продолжали порхать над его ногами, то к ступням возвращаясь, то на икры ложась. Поднимались выше, находя триггерные точки и возвращая чувствительность.
А у него вставал!
Кангуров точно хук словил. Еще один и еще…
И надо бы что-то сказать. Сообщить, что ему больно, но он сжал зубы. Хренушки. Промолчит. Ничего не скажет.
Он, как придурок, пялился на макушку Сони…
Помогла. Не макушка, конечно. А эта девочка…
Дальше он намеревался двигаться сам. Сюрприз хотел сделать шаманке.
И вроде бы сделал.
Но что-то сегодня потом пошло по… пусть будет по звезде.
Ее отговорки, молчание. Мазуров этот. Какого черта этому богатенькому перцу от Соньки надо? Других не нашлось?
Где-то на задворках сознания, куда эгоистичной твари, сидящей в нем, не было доступа, пронеслась мысль, что не нашлось. Тех, других, раз такой перец к Соне приехал.
И вроде его это не касалось…
И касалось по всем фронтам.
Соня застонала повторно. Антон как раз был уже у дверного проема в ее спальню. Стараясь действовать максимально мягко и быстро, чтобы не напугать ее сильнее, он въехал в спальню. Девчонка металась по кровати. Туда-сюда, туда-сюда. Прерывистое дыхание Сони, сдавленные стоны взорвали мозг в лохмотья. Она билась в кошмаре, как пойманная птица.
Кангуров стиснул зубы и крутанул колеса.
Секунда, вторая – и он уже у кровати.
Не особо осознавая, что делает, ведомый инстинктами, он перекинул ногу через подлокотник кресла, цепляясь за край кровати. Боль резанула по бедрам, по спине, будто кто-то рвал мышцы раскаленными клещами. Он чувствовал… Он живой! Антон напряг пресс, подтянулся и упал рядом с Соней.
– Соня… – прохрипел, всматриваясь в лицо, покрытое испариной.
Но кошмар не спешил ее отпускать, она его не слышала.
И это пиздец как плохо! Ему ли не знать.
Грудину сдавило. Надо прекращать этот кошмар.
Он аккуратно дотронулся до ее плеча. Черт, а лямка сорочки держится на Соньке на честном слове. Кангуров судорожно сглотнул. Дебил, блядь! Тут девчонке плохо, а он?..
Мужчина потряс ее за плечо, но она только глубже уходила в кошмар, губы шептали что-то бессвязное.