Что-то непонятное на тесте. Вроде и не явно положительный, но вторая полоска все-таки заметна. На всякий случай делаю еще два. На одном чистый минус, на втором есть намек на плюс.
Не знаю радоваться или нет. Мы с Лешей часто говорили о детях. Представляли кто будет — мальчик или девочка, подбирали имена, даже решали какую комнату переделаем под детскую.
Но вот так внезапно… Я в растерянности.
Звоню своему врачу Алле Витальевне и объясняю ситуацию.
— Так, Кирюш, — она чем-то шуршит в трубку, — у меня отпуск еще неделю. Как выйду — приму тебя, разберемся. Может, срок совсем маленький, поэтому тесты не улавливают. Может, просто гормональный сбой. Если хочешь, возьми у нас в клинике направление на ХГЧ.
— Я вас дождусь, — задумчиво рассматриваю псевдо полосатые тесты, — пока буду повторять обычные. Может, что прояснится.
Другой врач мне не нужен, и неделя ожидания ничего не изменит.
Я или беременная, или нет. Все просто.
После разговора с Аллой Витальевной у меня в груди смятение, и внезапно я понимаю, что чертовски соскучилась по мужу несмотря на то, что все утро мы были вместе.
— Леночка! — зову свою помощницу.
Она тут же врывается в кабинет с блестящим блокнотом на изготовке. Маленькая, пухлая как колобок, но с таким запасом энергии, что хватит на целую роту.
— Я отъеду на часик-другой. Проконтролируешь тут все?
— Конечно, Кира Андреевна.
— Если что-то важное — звони.
— Не переживайте. Ваше кафе в самых надежных руках.
Я не сомневаюсь. Леночка хоть и ростом с хомяка, но спуску никому не даст, поэтому с чистой совестью собираюсь и ухожу.
На часах около трех, и в это время обычно муж зависает в тренажерном зале. Звонить ему бесполезно — он всегда оставляет мобильник в ячейке, а мне жуть как хочется его увидеть и услышать родной голос. Поэтому заскакиваю на пять минут домой, чтобы взять сумку с формой и еду к фитнес клубу, по дороге гоняя мысли о тестах.
Интересно, что скажет об этом Леха.
На парковке мне удается найти место недалеко от выхода. Паркуюсь и взглядом нахожу машину мужа чуть в стороне. Здесь голубчик, железо тягает, чтобы достичь идеальной формы.
Хотя на мой взгляд он и так идеален. Высокий, поджарый с четко прорисованными кубиками пресса. Короткая стрижка, модная небритость, яркие синие глаза.
Я влюбилась в сразу, как только увидела и до сих пор каждый день благодарю судьбу за то, что он у меня есть.
— Здравствуйте! — приветливо улыбается девушка на ресепшн.
Забирает у меня пластиковую карту клуба, взамен выдает полотенце, банные тапочки и ключ от ящика.
— Хорошей тренировки!
— Спасибо.
Я ухожу в раздевалку, натягиваю на себя спортивную одежду и поднимаюсь в тренажерный зал. В середине дня здесь немноголюдно. Пяток людей в зале свободных весов, столько же возле тренажеров.
Моего мужа среди них нет. Он обнаруживается возле куллера в дальнем углу. Причем не один…
Напротив него стоит девица. Среднего роста, с обалденной фигурой, обтянутой бежевым спортивным комбинезоном, отчего в первую секунду создается впечатление, что она голая. У нее длинные подтянутые ноги, шикарная крепкая попа, абсолютно плоский живот, прямая спина и острые плечики. Грудь небольшая, высокая, как раз такая, как нравится моему мужу. Длинные волосы, цвета молочного шоколада, собраны в высокий хвост. В вырезе между лопаток выглядывает замысловатая татуировка.
Пока я ее рассматриваю, во рту стремительно пересыхает. Потому что то, что я сейчас вижу…оно неправильно.
Муж что-то увлеченно ей рассказывает, и на его губах та самая улыбка, от которой я обычно млею. А стерва преступает с ноги на ногу, плавно ведет бедрами то в одну сторону, то в другую, явно красуясь. Потом перекидывает хвост через плечо и нарочито рассеянно накручивает темную прядь на палец, как раз на уровне груди, привлекая таким простым движением его внимание. И он ведется! Я точно вижу момент, когда его взгляд сползает ниже. Ни миг, на секунду, но этого достаточно чтобы он нервно сглотнул, а крылья носа затрепетали.
Эта зараза клеит его, прекрасно видя обручальное кольцо на пальце!
Девка тем временем приглушенно смеется в ответ на какую-то его шутку. У Березина прекрасное чувство юмора. В любой компании он запросто может поднять настроение, и я всегда балдела от этой его черты, но конкретно сейчас мне хочется подойти и треснуть ему по макушке.
Потому что это перебор.
Я не слышу, о чем точно они говорят — в ушах гремит дикий пульс, но вижу, как он разворачивается чуть боком и напрягает руку, демонстрируя красивый, прокаченный бицепс. А эта дрянь тянет к нему свои руки и лапает! Сначала сжимает каменную мышцу, чуть дольше, чем это нужно для того, чтоб оценить ее твердость, потом неспешно ведет ладошкой вверх по плечу, переходит на грудь и замирает. И все это с восхищенной улыбкой конченой стервы.
Почему он не одёрнет ее? Не остановит? Я не понимаю…
Они так увлечены друг другом, что до победного не замечают моего приближения.
Мне хватает сил чтобы подойти и при этом не дрожать, как лист на ветру. Улыбаюсь так словно ничего не произошло:
— Привет!
Леша откровенно вздрагивает и тут же рефлекторно отступает на шаг от девки. Она же скользит по мне спокойным взглядом, потом с улыбкой произносит, обращаясь только в нему:
— Леш, пока. До встречи, — машет ему пальчиками и уходит.
Я пытаюсь напомнить себе, что надо дышать...
— Ммм, — мычу, провожая ее растерянным взглядом, — и это кто такая?
— Где? — беспечно спрашивает муж.
— Не придуряйся. Ты понял, о ком я говорю. Что это за звезда крутилась возле тебя?
— Ах это…— он пренебрежительно ведет плечами, — Марина.
Марина… Это имя камнем падает между нами.
Вечер мы проводим вместе, старательно избегая неприятной темы. Смотрим какой-то сериал, разговариваем, перед сном занимаемся любовью, и я засыпаю у него на груди, почти поверив в то, что все у нас будет хорошо, и что эта нахалка не будет отравлять нам жизнь.
Однако утром, проснувшись от теплого прикосновения губ к моему виску, снова чувствую, как щемит в груди.
— Я пошел.
— Хорошего дня, — подставляю губы для поцелуя.
Когда за Лешей закрывается дверь, я брожу по квартире как неприкаянная. Не знаю, чем себя занять, все валится из рук, и в душе все сильнее и сильнее разгорается смятение.
Звоню в кафе и предупреждаю Леночку, чтобы раньше обеда меня не ждала. Работник сегодня из меня никакой — все мысли заняты Мариной. Я тону в них и понимаю, что самой не вывезти.
Поэтому звоню подруге.
— Алис, привет, — выдыхаю в трубку, тяжело опускаясь на стул.
— Что случилось, Кирюш? — она моментально чувствует мою тревогу.
— Извини, что так рано, но мне очень нужен твой совет.
— Без проблем.
И я ей рассказываю и про то, что увидела вчера в зале, и про стычку в душе, и про разговор с Лешей. Она слушает не перебивая, лишь иногда уточняя мелочи, и в конце задумчиво тянет:
— Значит, рядом с твоим мужем нарисовалась стерва...
О стервах Алиса знает все.
Потому что сама стерва. Матерая, из Высшей Лиги. Та самая, роковая женщина, которая крутит мужчинами как ей заблагорассудится, а они едят с ее рук и счастливы лишь от того, что на них обратили внимание. Настоящая самка, рядом с которой мужчине хочется расправить плечи и быть мужчиной. Женственная, сексуальная, и что самое важное — чертовски умная.
На жизнь она зарабатывает консультациями для женщин, потерявших веру в себя. Она прокачивает их уверенность в себе, женственность, самооценку. Учит, как сохранить и приумножить счастье в личной жизни, и как выжить после болезненного расставания, как лучше понимать и себя, и мужчин. Гуру одним словом.
— Нарисовалась.
— Как ощущения?
— Чудовищно!
— Главное – не накручивай.
— Поздно, — даю волю эмоциям, и с губ тут же срывается надрывный стон, — уже накрутила.
— Значит так, — командует она, — прямо сейчас встаешь, подходишь к своему прекрасному бару, достаешь ты вкусняшку, за которую зацепится взгляд и принимаешь в лекарственных дозах.
— Я не могу. Есть подозрение, что один не в меру шустрый сперматозоид, повстречался с моей яйцеклеткой.
— Поздравлять можно? Или пока не стоит?
— Не надо. Еще ничего не ясно.
— Леша в курсе?
— Нет. У меня язык не повернулся ему сказать. Меня трясет со вчерашнего вечера. Я все думаю, неужели он может повестись на такой вот вульгарный подкат. Это же так…так…недостойно. Не может же он быть настолько слабым, чтобы поддаться на простую провокацию?
Да. Я уже гоняю в голове варианты, что будет, если он не устоит. И это жуть как больно и страшно.
— Кира, тебе правду или сладенькую конфетку?
— Правду давай, — горько усмехаюсь, — у меня аллергия на сладкое.
— Хорошо. Зай, чтобы поймать мужчину в свои сети, не обязательно играть на похотливых инстинктах. Тактик много. Можно быть хрупкой нежной девочкой с грустными глазами, и мужчины побегут решать твои проблемы. Можно, строить общение так, чтобы мужчина каждую секунду чувствовал себя особенным, создавать ему ощущение, будто никто никогда не понимал его так, как ты. Можно, заставлять его улыбаться. Поверь, они любят улыбаться! Можно, отыгрывать роль дикой кошки, которую непременно захочется приручить, или роль таинственной недоступной красотки. Все эти подходы — тонкая игра на мужских струнах. Они охотники, защитники, и любят, когда их не просто ценят, а боготворят. И не известно, какая тактика может сработать.
— Если ты хотела меня утешить, то у тебя ни черта не вышло, — я закрываю глаза и утыкаюсь лицом в ладонь.
— Просто говорю, как есть. Если мужчина не конченый расхлябанный кобель, то будучи несвободным и дорожа своей партнершей, запросто обрывает подкаты, основанные чисто на физиологии. Далеко не за каждого думает отросток в штанах.
— Спасибо, обнадежила.
— Я это к чему говорю… Леша твой как раз не из кобелиных. Он любит тебя и дорожит. Его простыми трусами не проймешь.
— Думаешь?
— Уверена. Когда мы виделись с вами? Две недели назад? Так вот, он смотрел на тебя, как на любимую женщину. Вряд ли за это время что-то изменилось.
— Я не знаю…— снова стону, — я уже ничего не знаю.
— Хорошо, если сомневаешься, то прямо сейчас подумай о том, было ли что-то странное в его поведении? Задержки после работы, непредвиденные командировки, внезапные пароли на телефонах и странные разговоры, лишние нервы, странный задумчивый взгляд. Что угодно, что выпадает из привычной колеи. Он не робот, где-нибудь да прокололся бы. Все всегда прокалываются. Просто женщины предпочитают не замечать тревожных сигналов, пока не становится слишком поздно.
— Нет. Ничего не было, — я говорю чистую правду, никакого лукавства. Ни одного из классических признаков левака я за мужем не замечала.
— Вот и выдыхай.
Мне действительно становится немного легче. Самую малость. Нервно смеюсь в трубку:
— Спасибо, Алис. Ты мне мозги наместо вправила.
— Котик, я рада, что тебе полегчало. Но ты ушки не развешивай, и булочки до конца не расслабляй, — мягко произносит она, — Лешка у тебя хороший, правильный, но…
— Что «но»?
Я ненавижу это «но». Оно всегда все портит.
— Он мужчина, — говорит так, словно это объясняет все, — Красивый, сильный, видный, с ярким внутренним стержнем. Такие сразу попадают на все женские радары в радиусе километра. Так что держи руку на пульсе.
Я иду впереди, муж за мной. Не вижу Лешиного лица, но кожей ощущаю тяжелый взгляд. От волнения аж мутит. Вообще не понимаю, как мне хватает сил переставлять ноги и не спотыкаться через каждые два шага, потому что по ощущениям — в организме не осталось ни одного целого сустава, сплошное желе.
Мы молчим всю дорогу до его кабинета, и лишь когда дверь за нами закрывается, оборачиваюсь к нему:
— Это что сейчас было?
— А что сейчас было? — проходит мимо меня и тяжело плюхается на свое кожаное кресло. Откинувшись на спинку, обеими руками устало трет лицо.
— Леш, не надо, — предостерегающе поднимаю ладонь, — не отвечай вопросом на вопрос и не пытайся включить дурака. Я не настроена идти на мировую.
Он угрюмо, исподлобья смотрит на меня, при этом во взгляде такая неприкрытая досада пляшет, что хочется подойти и треснуть ему по голове.
— Что эта стерва здесь делает?
— Работает, Оль, представляешь? — разводит руками, — она – личная помощница Михалыча.
— Давно?
— Да уж месяца три.
У меня будто нож под ребрами проворачивается. Три месяца эта дрянь крутится рядом с моим мужем, присматривается, принюхивается, строит коварные планы, а я ни слухом, ни духом.
— Отлично, — складываю руки на груди, чтобы Леша не заметил, как они дрожат, — просто великолепно.
— Что не так?
— Ты сейчас издеваешься? Или все еще надеешься, что я успокоюсь, махну рукой и спущу все это на тормозах?
— Нечего спускать, потому что ничего не произошло.
— Серьё-ё-ёзно? — поднимаю брови.
— Серьезнее не бывает.
— Мой муж переквалифицировался из честного человека, в беспардонного лжеца, и при этом считает, что ничего не произошло. Ну что я могу сказать…Блеск! Просто блеск.
Он хватает карандаш и начинает нервно крутить его в руке, раздраженно отбивая кончиком по столу.
— Почему ты мне ничего не сказал?
— Что я должен был сказать?
— Хватит! — рявкаю, — еще раз задашь встречный вопрос, и я перестану с тобой разговаривать! Когда я впервые узнала про Марину и спросила у тебя про нее, ты сказал, что вы просто изредка пересекаетесь в зале. И все! Почему ты соврал, и не сказал, что вы работаете вместе?!
— Да вот поэтому! — он раздраженно отбрасывает карандаш, вскакивает на ноги и отходит к высокому панорамному окну.
— Поясни, — требую ледяным тоном.
— Знал, что ты начнешь херню выдумывать и мозги на пустом месте мне выносить. Вот и не сказал!
— На пустом месте? — моему возмущению нет предела, — эта сучка мне в открытую сказала, что у нее на тебя планы, а ты говоришь, что на пустом месте?!
— Да, Кир. На. Пустом. Месте, — цедит по словам, — потому что ее бред — это ее проблемы. Мне до него нет дела! Но ты ведь услышала только то, что хотела, накрутила себя и теперь мотаешь мне нервы!
С того момента, как мне стало известно про Марину, я только один раз завела о ней разговор, и это называется «мотаю нервы»?
— Березин, ты охренел? — спрашиваю ошалело, — Ты, мать твою, охренел!
— Кир, прекрати.
— Прекратить? Вокруг тебя вьется какая-то п.. звезда, ты мне врешь о том, что больше с ней не видишься, а спустя две недели выясняется, что она работает у тебя под боком! И при этом ты еще смеешь делать недовольное лицо и обвинять меня в том, что я тебе мотаю нервы?
У меня просто слов нет.
Леша тоже заводится:
— Во-первых, она не работает у меня под боком. Она — помощница Михалыча, и он только сегодня ее пораньше отпустил, а так — гоняет и в хвост и в гриву. Его кабинет на три этажа ниже, в другом крыле здания. Так что на работе мы с ней практически не видимся! А если и пересекаемся, то исключительно на общих собраниях или если она приходит по спецпоручению Андрея…
— Обалдеть. То есть она к тебе еще и по спецпоручениям наведывается, — фантазия рисует такие поручения, что у меня искры из глаз летят, — и как? Прорабатываете? Справляетесь?
— Прекрати, — угрожающе качает головой, — иначе поругаемся.
— Мы уже ругаемся, если ты не заметил. Ладно, — отмахиваюсь, — это было, во-первых. Что во-вторых?
— Я сдержал свое слово, перенес тренировки, так что за пределами работы мы больше не пересекаемся.
— Как своевременно, — киваю, поджав губы, — после трех-то месяцев. Или сколько она там вокруг тебя крутится.
— Пфф, — зарывается ладонью в волосы, тяжко выдыхает, поднимая взгляд к потолку, и качает головой, — ты меня не слышишь.
— Слышу, Леш. Еще как слышу. Только не могу взять в толк, с чего ты записал меня в наивные дуры, которым можно лапшу на уши вешать.
— Я не вешал!
— Ты! Мне! Соврал! — я киплю, — вместо того, чтобы сразу раскрыть все карты, ты, глядя мне в глаза, врал о том, что вы просто иногда пересекаетесь в зале! И при этом еще что-то смел говорить о том, что между нами не должно быть недомолвок!
— Значит, Леха твой врать начал… — задумчиво произнесла Алиса, рисуя палочкой на воздушной шапке капучино.
— Увы.
Спустя несколько дней, после самого провального «праздника» в моей жизни, подруга наведалась ко мне в кафе. Переложив все текущее дела на неугомонную Леночку, я утащила Алису к любимому столику и вывалила ей все, что накопилось внутри. Пока говорила, все ждала, что полегчает, но, к сожалению, вожделенного катарсиса не случилось. Мне было все так же тошно, и обида на мужа никуда не делась.
— Плохо.
— Сказал, что хотел сохранить мое душевное спокойствие.
— Понимаешь, вот такое вранье по мелочам — это тревожный сигнал. Ему кажется, что ничего страшного, подумаешь не сказал…А на самом деле это маленьких шажок к хаосу. Соврал в одной мелочи, потом в другой, в третьей. И каждый раз думается, что все в порядке, что это просто ерунда, недостойная внимания. Но постепенно под эту категорию ерунды могут попадать все более серьезные вещи. Одна ложь всегда тянет за собой другую.
— Спасибо, Алис, поддержала, — криво усмехаюсь я.
— Как вы общаетесь?
— Через губу. Я еще не отошла, после эффектного появления Марины, а он на меня дуется из-за того, что ушла, отключила телефон и домой вернулась только в десять вечера.
Неприятно все это. Муторно. Дрянь эта из памяти не уходит. Губы ее яркие и как она по ним ведет языком. Каждый раз как вспоминаю, так все внутри сжимается и дыхание перехватывает.
— Сама что думаешь по этому поводу? — спрашивает Алиса, — заинтересован он в этой Марине?
— Я своими глазами видела флирт в тренажерке, и то, как улыбался. Рада бы сказать, что интереса с его стороны нет совсем, но язык не поворачивается.
— Мужчинам льстит внимание. Они сразу раздувают грудь, распушают хвосты и вышагивают как павлины. Инстинкт. Никуда от него не денешься.
— Бесит.
— Ты не пенься, Кир. Не накручивай. Поговори с ним еще раз. Без эмоций, простыми словами донеси, что тебе было неприятно, что ты очень его любишь и ценишь, но терпеть вранье и пренебрежение не станешь. Ты не девочка, которой можно лапшу на уши вешать.
— Я знаю.
— Само собой, ты знаешь, — усмехается она, — но надо, чтобы это в полной мере осознал Леша. Это первый ваш конфликт такого рода, и от того, как вы его разрулите — будет зависеть очень многое. У вас все любовь-морковь была и розовые феи с сахарной пыльцой, а вот теперь самое сложное начинается. И чтобы потом локти не кусать, обозначай свои границы.
— Умная ты все-таки, Алиска, — показываю ей большой палец, — мне бы хоть каплю твоего ума, глядишь бы и не повелась на сказочку о том, что они больше не видятся.
Подруга ободряюще улыбается:
— Он не изменяет. Это главное. Я понимаю, что тебе сложно, что тебя сейчас кроет по страшному, но не раздувай конфликт там, где можно мягко погасить. Поговори с ним. Без скандалов и обвинений. Уверена, вы друг друга поймете. Тебе надо отвлечь его, переключить на себя, а не распалять внимание к этой особе.
— Нейтрализовать бы ее как-нибудь, — мечтательно произношу я, — сослать на Марс, или в другую страну, ну или хотя бы на Колыму.
— Прости, Котик, но в жизни не всегда получается убрать травмирующие факторы. Приходится как-то их обходить и адаптироваться.
— Да понятно это, — сокрушенно машу рукой, — адаптируюсь, куда деваться? Он мужчина видный, всегда привлекал женщин. Но…хрен я его кому отдам.
— Во-о-от, — тянет с улыбкой подруга, — такой настрой мне нравится. Ты у меня красотка, всех построишь.
— Не сомневайся. Построю.
И, пожалуй, начну прямо сегодня. С похода за красивым бельем, чтобы красиво мириться с мужем.
Телефон пиликает.
— О! Жанка пишет, — усмехаюсь, открыв мессенджер, — стабильно отчитывается о передвижениях врага.
— Я же говорила. Она — молодец.
Я открываю сообщение и сначала не могу понять, что к чему.
Какая-то фотка в раздевалке. На лавке сидит Марина, лица не видно, но знаю, что это она. Одна нога у нее перемотана эластичным бинтом. И подпись Жанны: «Звезда довыпендривалась на эллипсоиде и вывихнула щиколотку».
— Есть все-таки справедливость в этой вселенной, — показываю Алисе сообщение, — зацени. Так ей и надо!
С мстительным удовлетворением рассматриваю фотографию «соперницы» и улыбаюсь. Будет знать, как к чужим мужьям клинья подбивать. Ничего, пару недель похромает, лоск свой растеряет…
— Зай, я бы на твоем месте не радовалась, — Алиса, наоборот, хмурится.
— Да, я знаю, что нельзя желать зла другим. Карма и все такое…
— Кира, кармы-чакры и прочие высшие материи — это прекрасно. Но речь совсем не о том.
— О чем же?
— О том, что сейчас она «инвалид — ножка болит». Маленькая хрупкая девочка с большими грустными глазами, которая мучается от боли. Такая жалкая, беспомощная, беззащитная. И так хочется ей помочь, облегчить страдания.
Мне стыдно встречаться с Сашей в своем кафе. Кажется, что все сразу узнают, что я задумала, будут обсуждать за моей спиной, а потом и вовсе донесут мужу. Поэтому приглашаю его в небольшой бар, расположенный в трех кварталах от нас. Там сумрачно, но уютно, играет тихая музыка, а самое главное — можно занять столик в самом дальнем уголке так, что тебя никто не увидит, пока не подойдет ближе, а ты будешь видеть всех, кто в зале.
Когда я туда прихожу, Карпов уже на месте. Гоняет пальцем по экрану, неспешно попивая кофе.
— Извини, я задержалась.
— Ты вовремя, — он откладывает мобильник, — просто я был в этом районе и пришел пораньше.
Я усаживаюсь напротив него, подзываю официантку и заказываю имбирный чай.
Стыд не отпускает. Мне до сих пор кажется, что я делаю что-то противозаконное, поэтому начинаю с нейтрального.
— Как дела?
Саша жмет плечами.
— По-разному. Как у всех. Работаю, в свободное время залипаю на велодроме.
— Я тоже работаю, — опускаю взгляд и замолкаю, рассматривая чаинки в стакане. Черт, что ж так сложно все
— Ну, давай, рассказывай. Зачем тебе моя помощь потребовалась.
— Понимаешь… Моя просьба, наверное, покажется тебе странной… — очень сложно начать, но я стараюсь, — пфф…в общем, мне надо присмотреть за мужем.
— Присмотреть? — поднимает одну бровь.
— Да. Немножко, — показываю пальцами капельку, — вот прямо самую малость.
— Зачем?
Боже… Затем, что я мнительная истеричка, которая не доверяет своему супругу и мастерски накручивает себя на пустом месте. А вслух:
— У меня есть к нему пара вопросов, на которые он не будет отвечать.
— Кир, давай договоримся сразу. Я не работаю с недомолвками. Мне нужна четкая информация.
— Я понимаю, просто…
— Просто? — выжидающе поднимает вторую бровь.
— Стыдно мне, — обреченно машу рукой.
— Я тебе так скажу, пятьдесят процентов моих клиентов — это женщины, которые хотят…присмотреть за мужьями.
— То есть я не одна такая? — нервный смешок срывается с моих губ.
— Нет.
Почему-то меня это успокаивает. Я выдыхаю, беру себя в руки и уже совсем другим тоном произношу:
— У меня есть повод думать, что одна девица не прочь познакомиться с ним поближе. Они коллеги. И меня это очень сильно напрягает. Я мужу верю, но…— развожу руками, — сам понимаешь, доверяй, но проверяй.
— То есть ты хочешь убедиться, что ничего нет. Я правильно понял?
— Да. Мне нужна уверенность, что мой муж по-прежнему только мой.
— Отлично.
Мы сидим еще минут двадцать и обсуждаем детали. Я рассказываю ему практически все, кроме своих метаний и тоскливых размышлений. И про душ, и про работу, и про то, что сейчас у Мариночки болит ножка.
Саша ведет себя как профессионал. Задает корректные вопросы, не осуждает, не вешает ярлыков и не лезет с советами. Его интересуют исключительно факты: где, что, как.
В конце самым спокойным тоном выдает:
— Задача ясна. Работаем.
— Работаем, — я сковано улыбаюсь, все еще не уверенная в том, что поступаю правильно. Почему-то вспоминаются слова «кто ищет, тот всегда найдет», а следом «меньше знаешь — крепче спишь», но уже поздно. Отмашка дана.
***
По возвращению в кафе, я чувствую себя премерзко. Вот уж не думала, что когда-нибудь опущусь до слежки за собственным мужем. Но и останавливаться не хочу. Утешаю себя мыслью, что это на чуть-чуть. Всего на несколько дней. Я просто получу подтверждение, что Леша не изменяет, придушу своего внутреннего ревнивого демона и забуду обо всем этом, как о страшном сне.
Хороший план, и я надеюсь, что мне удастся выдержать его до конца. Больше всего меня волнует, как я мужу в глаза смотреть буду. Он спросит, как дела, а я ему такая нарядная и счастливая: все отлично, встречалась с детективом, отвалила бабла, чтобы за тобой присматривать.
Присматривать…слово, то какое дурацкое.
Грустно мне. Я чувствую себя так странно. Вроде все нормально, а такое чувство, будто шагаю по канату над пропастью и бестолково размахиваю руками, чтобы удержаться.
Скорее бы все это закончилось. Сил нет.
Чтобы отвлечься и перестать изводить себя тяжкими мыслями я выхожу в зал. Работа идет. Клиентов пока еще не очень много, официанты справляются, бариста немного скучает. При моем появлении подбираются. Знают, раз Кира Андреевна вышла в зал, значит будет совать свой любопытный нос во все щели. Леночка тут же подскакивает ко мне с неизменным блокнотом, готовая выполнить любые указания. Мы с ней проходим между рядов, я указываю на недочеты, а она все скрупулезно фиксирует.
За самым дальним столиком меня поджидает сюрприз в виде Зинаиды Степановны.
— Здравствуйте, — произношу с улыбкой, взглядом показывая Лене, что может быть свободна.
Следующая несколько дней проходят в напряжении. Но я так стараюсь изображать из себя любящую жену, что Леша ничего не замечает. Ни того, как нервно блестят глаза и щеки горят нездоровым румянцем, ни стыдливых взглядов, которые периодически у меня случаются — стоит только вспомнить, как я натравила на него частного детектива, так сквозь землю провалиться хочется. Ни того, как нервно я хватаюсь за телефон стоит ему только завибрировать.
Я дико боюсь, что он возьмет мобильник в руки, а там выплывет сообщение от Саши. Как потом объясняться — я даже не представляю.
В общем хочется удавиться и одновременно с этим испытываю дикую потребность в близости. Мне очень непросто. Я кошкой льну к мужу, боясь хоть на миг выпустить его из своих объятий:
— Кир, что за приступы нежности? — смеется, когда роняю его на кровать и, как мартышка, заскакиваю сверху.
— Соскучилась.
— Мы же все время в месте.
— Не все! Ты пропадаешь на работе весь день.
— Ты тоже. Ай!
Пихаю его в бок:
— Если жена хочет нежности, жена получит нежности, даже если для этого придётся связать бестолкового мужа и подвергнуть его диким пыткам.
Снова смеется, хватает меня и, прежде чем я успеваю пискнуть, роняет к себе на грудь и начинает меня щекотать.
— Леш! — пищу, давясь хохотом, — прекрати!
— Э, не-е-ет. Хотела нежности? Получай!
Мы дурим, как подростки, смеемся и тискаем друг друга, но когда мой телефон на тумбочке начинает гудеть, я подскакиваю как ужаленная.
— Плевать. Потом посмотришь, — Леша тянет меня обратно, а у меня напрочь смыло игривое настроение. Я уже не могу ни дурачиться, ни смеяться.
— Леш, погоди…там по работе может быть, — с трудом выползаю из-под него. — секундочку.
— Знаю я твою секундочку, — ворчит он, плюхаясь на подушки.
— Секундочку! Обещаю.
Беру мобильник и чувствую, как руки трясутся.
Вначале висит сообщение от банка, потом какие-то картинки от Алисы и письмо от Леночки по заказу на следующие выходные. А в самом конце Карпов. Вижу его фамилию и боюсь открывать сообщение.
Давай, Кира! Сама это затеяла, сама и выгребай. Не время сваливать в кусты.
Я все-таки открываю послание.
Там всего несколько слов:
«Есть информация. Надо встретиться» — И у меня все обрывается.
Перечитываю несколько раз. Пытаясь найти в этих словах какой-то смысл. Может информация это: все в порядке, муж чист аки младенец? Интуиция подсказывает, что ни чего подобного. Что не стал бы Саша писать, если бы все было чисто.
Сердце подозрительно сжимается и тяжело сокращаясь с трудом прокачивает кровь.
— Секундочка прошла, — за спиной звучит голос Леши.
Я жмурюсь. Пытаюсь справиться с дыханием и никак.
— Кир! Ты зависла что ли?
— Зависла, — с трудом откладываю мобильник.
— Кто там тебя так озадачил?
Ты…
— Лена. Говорит, на через неделю хотят корпоратив у нас организовать. Надо дозаказ большой делать, музыку пригласить, еще два официанта на больничном…
— Кир, забывай о работе. Иди сюда, — он утаскивает меня обратно в кровать.
Я даже улыбаюсь, даже подыгрываю ему. Только вот внутри все сильнее стягивается пружина.
***
Уже позже, когда он уходит в душ, оставив меня одну в комнате, я выскакиваю на балкон и, плотно прикрыв дверь, звоню Саше:
— Привет, — шепчу, прикрывая трубку ладонью и прилипнув носом к стеклу в тщетных попытках узреть появление мужа, — Что-то случилось?
— Вся информация только при личной встрече. Когда ты сможешь?
Боже, его деловой тон еще больше стягивает пружину у меня в груди.
Я готова сорваться к нему хоть сейчас, но уже ночь и это вызовет ненужные вопросы у Алексея.
— Как насчет завтра? На том же месте. Например…в час дня?
— Без проблем.
Да, действительно. Нет проблем. Осталось только дотерпеть до завтра и не сдохнуть от страха и подозрений.
Когда Леша возвращается в комнату, я уже лежу под одеялом и всеми силами изображаю разнеженную, бесконечно уставшую от любви женщину. Зато, когда он засыпает, переворачиваюсь на спину и под его размеренный храп полночи таращусь в потолок, пытаясь предугадать, что меня ждет завтра.
В этот раз я прибегаю на наше место первой. За полчаса до назначенного срока. Беру стакан минералки, но не пью, хотя внутри все калит и пересохло, как в пустыне. Потому что знаю, стоит мне только сделать глоток и все пойдет обратно бурным фонтаном. Не отрываясь, смотрю на входную дверь, нервно постукивая ноготками по столешнице. Мне очень сложно сидеть — будто гвоздь в одном месте. Еще немного и я сорвусь с места, начну бегать по стенам и по потолку, при этом громко вопя и пучками выдирая волосы из головы.