- Заходи, Дима, заходи, - босс приветливо махал мне рукой.
Его кабинет – это зона повышенной гравитации. Она втягивает роскошь, деньги, людей. Иногда – целые жизни, а порой – крупные предприятия. Но на выходе далеко не всегда получается что-то действительно хорошее. Или хотя бы стильное. Мало иметь кучу денег – нужно ещё и уметь ими распоряжаться. Вот и теперь… Когда он успел поставить стеклянную дверь?
- Ручку вверх подними, - сказал босс. – Ага, вот так.
Поверхность двери стала матовой, полностью непрозрачной для тех, кто остался снаружи. Конфиденциальность. Я опустил ручку вниз. Снова прозрачная. Вверх – матовая. Вниз – прозрачная. Да уж. Сколько она стоила, интересно, двести тысяч? Или полмиллиона?
- Наигрался? – нетерпеливо спросил босс. – Давай уже, присаживайся. И ручку вверх подними, ну. Я же попросил.
- Благодарю, - ответил, поправляя галстук. Он завистливо глянул на мой костюм, плотно облегающий подтянутое тело. Недаром девушки смотрят на меня так пристально, когда я езжу на метро. Нечасто это бывает, кстати. Крайне редко. – Мы что, прячемся от кого-то?
- Нет! – замахал руками Сильвестр Павлович. – Просто хотел похвастаться. Крутая штука, да? Кстати, ты где костюмы покупаешь?
- О, этот я заказал на Aliexpress, - ответил с улыбкой. – Два месяца шёл, но – как видите…
- Ах ты, шутник, шутник, - покачал головой босс, но беззлобно. Вообще его довольно трудно вывести из себя. – Ничего, я портного сменю – он мне лучше сошьёт. Кстати, ты в курсе, что мне скоро 55 лет будет? Ну, мало ли…
- Конечно! – отвечаю. – Я уже выбираю подарок. Подскажете?
- Шутник, шутник ты, Дима. Вот за это тебя девушки и любят, да.
Разумеется, босс, я не в курсе, когда у тебя там днюха. Вот когда твоя молоденькая секретарша со сладким именем Лена снова будет собирать с нас тысяч по 5-10 дани – вот тогда сразу вспомню. Мне-то что, мне нормально. Могу себе позволить. А некоторым стажёрам накладно, да. Накладно.
- Так вот, - продолжил Сильвестр Павлович, мой босс. – Ты же понимаешь, что после 55 годков нормальные мужики всякими полезными штуками занимаются. О себе думают, ага.
«Нормальные мужики и до 55 могут!» - подумал я, но вслух ничего не сказал, как и всегда.
- Конечно, - отвечаю. – В кругосветное плаванье. Или на Эверест. Когда всего добился – так нужны сверхзадачи.
- Молодец, молодец, хорошо мыслишь, Дима! – просиял босс. – Но ты же понимаешь, что я не могу вот так бросить свою «Апату»… Пока лезу на Эверест. Сразу после кругосветки, да.
Тут нужно остановиться и взять передышку. Читатель, пробежав глазами по предыдущей страничке, хочет задать массу вопросов. Кто такой я? Кто есть мой босс? Где мы находимся и почему я веду себя, как последняя скотина? Все эти вопросы – резонные, но отвечать на них мы будем постепенно.
Итак, юридическое бюро «Апата» - нечто большее, чем просто компания. Это цветник. Или серпентарий – кому как больше нравится. Это целая планета, маленькая страна, попасть куда может лишь избранный.
Это касается не только работников, но и клиентов. Мы выиграли крупнейшие дела. Те самые нелогичные, но такие устойчивые решения судов из различных сфер жизни – наша заслуга. Только не спрашивайте, как мы этого добиваемся, хорошо? «Апата» - крупная, известнейшая в Москве и области фирма. Одному Плутосу известно, как невзрачная контора из Марфино превратилась в такого монстра.
Говорят, босс снимал комнату 2 на 2 метра и бегал по Златоглавой на своих двоих. Даже на метро экономил. А потом бах – и выстрелил. Но я-то этого не застал, я тогда ещё в школу ходил. Ну а сейчас… Сейчас мы занимаем целый этаж в «Башне 2000». Так себе место, но… Спорить с боссом – себе дороже. Его решения нужно одобрять, а с шуток – смеяться.
- Ты мне как сын, Дима, - сказал Сильвестр Павлович с несвойственной ему сентиментальностью. – Как сын, понимаешь? Не зря же я тебе доверил ОЧК?
Отдел частных клиентов – это наше всё. Да, юридические лица приносят прибыль, причём регулярную. Но… Они уже научились считать свои деньги. Торгуются, спорят, затягивают выплаты. Иногда даже нам с ними приходится судиться! Другое дело – физики, ну или индивидуальные клиенты. Разводы, ммм… Раздел имущества! Споры, ссоры, медиация. Да это просто золотая жила!
Когда шеф сказал, что он доверил мне ОЧК, он слегка покривил душой. Дело в том, что именно я и стоял у истоков этого подразделения. Говорят, что деньги не пахнут, но это полнейшая глупость. Запах евро, долларов и рублей я чую за версту – и всегда бегу навстречу. Но об этом мы поговорим чуть дальше и более подробно. Кстати, на этом поле играю уже которую пятилетку.
И если я, 31-летний юнец, возглавляю первый по значимости отдел в «Апате», о чём это говорит? Да, умён. Да, красив. Да, легко нахожу общий язык с людьми, особенно с женщинами. Они вообще меня любят – как и я их. Ну а с боссом… К нему я просто привык, к частым сменам настроения и лёгкой тупости. Что поделаешь: родителей и начальников не выбирают.
- Благодарю за доверие, Сильвестр Павлович, - робко кивнул я. – «Апата» и я – это две части целого, и…
- Да, да, согласен, - нетерпеливо перебил босс. – Побереги силы, Дима. В общем, сегодня великий день. Я объявляю тебя своим наследником. Политическим.
Воистину, никогда не видел дочку босса вживую. И до этой секунды был уверен, что меня ждёт стильная, высокая и надменная красотка… Именно таких я и привык сводить с ума, заставляя думать только обо мне. Но… На стульчике, на самом краешке, сидела сама скромность, сама невинность и сама застенчивость.
- Здравствуйте, - робко протянула девушка. – А я Ваш новый партнёр… Вот…
Худенькая блондинка: минимум косметики, длинные волосы. Голубые глаза. Аккуратная блузка, тёмные брюки, а ещё – минимум украшений. Да уж! Дочери миллионера просто неприлично выглядеть вот таким образом. Мне почему-то сразу захотелось отвести её в нормальный торговый центр и как следует… Приодеть.
- Зови меня Дима, - ответил я со своей фирменной улыбкой. – Я тут немного начальник. Ха.
- Нет, Дмитрий Фёдорович, - замахала головой Деметра. – Папа сказал: «На Вы и шёпотом». Да.
«Какой хороший папа!» - подумал я, но ничего не сказал вслух. «И какая исполнительная дочь! Так мы точно поладим»
- Итак, Деметра, в этом кабинете действуют мои правила. Ты уж прости. Папа твой – директор, а я – начальник, и твой в том числе. Ты же не хочешь, чтобы я тебя называл каждый раз Деметра Сильвестровна Жукова? Так и язык недолго сломать.
- Нет, - ответила мисс скромность. – Как Вам угодно. Но я – только на «Вы».
- Хорошо, - согласился я. – Кофе делать умеешь? Давай-ка выпьем кофейку и поговорим. Кстати, сокращённо тебя как называть? Дементор?
- Очень смешно, - улыбнулась девушка. – Папа зовёт меня Димка…
- Один Димка тут уже есть, - рассудил я. – И менять имя пока что не планирую. Так что ты будешь Дёмой. Дёма. Нравится, как звучит?
- Нет, - честно призналась дочь босса. – Но я согласна.
- Вот что, Дёма, - сказал я. – Вот аппарат стоит, его уборщица каждый день чистит, сахар добавляет, молоко… Ты подойди, на кнопочку нажми. Мне, пожалуйста, капучино. А сама какой кофе любишь?
- Чай люблю, - ответила Дёма, но к аппарату подошла. Эдак мы намучаемся с тобой, дорогая!
Но не успела Деметра нажать на кнопку, как дверь в мой кабинет резко распахнулась. На пороге стояла Анфиса: человек, которого меньше всего хочется видеть в это время и в этом месте. Чего ей не хватает, спросите вы? Детей. Любви и детей – всё остальное можно купить за деньги, и это у неё есть.
Слабые женщины рвутся в начальницы, хотят повелевать, унижать и топтать своих подчинённых. Сильные – заводят семьи. Вообще, мне кажется, что возни по дому куда больше, чем работы в офисе. Как женщины по 3 года в декрете сидят, я вообще не представляю. Мне с моим 5-летним племянником хватало одного похода в развлекательный центр раз в месяц, чтобы навсегда возненавидеть институт отцовства и материнства.
- Стучаться разучились, Анфиса Львовна? – как можно учтивее спросил я. – А вдруг бы я тут переодевался? Вот бы неловко пришлось?
Дёма так и застыла перед кофе-аппаратом с вытянутой рукой. Я обратил внимание, что маникюр у неё – самый простой, даже без гель-лака. Зато сама кожа – белая и холёная. На нашу светскую беседу она смотрела с открытым ртом.
- Я чего пришла-то, Дима, - сказала Анфиса, не закрывая дверь. По коридору сновали люди, но они старались пробежать мимо кабинета как можно скорее, зная о наших «тёплых» отношениях. – Недолго тебе осталось тут… Как только меня Сильв признает победителем… Уволю я тебя, Димка. Начинай работу искать.
- Как скажете, Анфиса Львовна, - улыбнулся я. – Разрешите приступить?
Маленькой наградой за мою сдержанность стал смешок Дёмы. Анфиса метнула в её сторону ледяной взгляд, которым можно без проблем остудить стакан виски в знойный июльский денёк.
- И ещё, Димка, - снова сказала моя конкурентка. – Христом богом прошу. Держи своего коня в стойле.
- Простите? – деланно переспросил я, поправляя свой роскошный чёрный галстук.
- Ну как коня? Пони своего, - продолжала дразнить Анфиса. – Машинку-то из гаража не выпускай. Ну как машину? Мотоколяску свою.
- Как скажете, Анфиса Львовна, - ответил я. – Вы уж простите, я со старшими, особенно с сильно старшими – только на «Вы» и только со всей почтительностью. Мне можно продолжить работу?
Анфиса сдалась первой – сделала резкий шаг из кабинета и громко хлопнула дверью. Моей дверью! Это её фирменный стиль. Каждый раз она хлопает так сильно, так громко, словно несчастное полотно виновато в чьей-то неустроенной личной жизни.
К счастью, босс не пожалел денег и поставил мощные двери из массива. Как будто знал, что одна из начальниц будет срывать свою злость на этой детали интерьера. Двери из массива не повредить, даже если очень сильно постараться. Ну а его стеклянную дверцу она, наверное, закрывала очень осторожно.
- Знаете что, Дмитрий Фёдорович, - Дёма наконец вышла из оцепенения, но на кнопку так и не нажала. – Вы только простите меня, но. Кажется, этой дамочке Вы нравитесь. Она так и крутится вокруг Вас. Сколько сахара класть?
- Там по умолчанию на мой вкус выставлено, - ответил я, пропуская мимо ушей слова об Анфисе. – Чему тебя там в твоём Париже научили? Иски писать умеешь? Претензии?
- Не в Париже, - густо покраснела Дёма. – Я вообще-то в Орлеане стажировку проходила. А в Париже – так, на конференции была. Много языков знаю я. Английский, французский, немецкий…
- Анатолий Иванович! – произнёс я как можно более приветливо и учтиво. – Ольга Александровна! Присаживайтесь. Рад встрече, - сказал я, занимая кожаное кресло в переговорной.
Передо мной – чета Воробьёвых: респектабельный, дородный Анатолий и, под стать ему, хрупкая и очаровательная Ольга. Наши постоянные клиенты. Очень, очень состоятельные люди, любящие… Нет, просто постоянно попадающие в судебные тяжбы. Как тут обойтись без «Апаты»?
- Дмитрий Фёдорович, - по тону Анатолия, главы семейства, я сразу понял: дело сулит хорошую прибыль. – У нас беда.
- Ну что Вы, Анатолий Иванович! – махнул я рукой. – Раз Вы к нам пришли, значит – лёгкие трудности. Мы всё разрешим.
- Трагедия.
- Маленькая неприятность, - снова поправил я.
- Полное фиаско, - настаивал Анатолий.
- Рассказывайте, - сдался я. – При нашем разговоре будет присутствовать младший партнёр – Деметра Жукова. Вы не возражаете?
- Разумеется, нет! – подала голос Ольга. – Сильвестр нам рассказал про неё. Про дочь свою…
На этих словах она чуть не заплакала, что меня малость озадачило. Непосвящённому читателю придётся сказать несколько слов о Воробьёвых, чтобы понять моё воодушевление. Хотя, полагаю, москвичи и так немало знают про эту респектабельную семью. Ведь им, по разным оценкам, могут полностью принадлежать несколько районов столицы.
И это не преувеличение. Два года назад Анатолий Иванович имел неосторожность уволить главного бухгалтера одной из своих компаний… Не вполне корректно с юридической точки зрения. Начались тяжбы. Не было им конца и края!
Та самая женщина (не буду называть её фамилию – конфиденциальность) обратилась в «Артемиду». Наши заклятые партнёры: как часто мы встречаемся с ними в судах! За выпадом шёл выпад, и мы устали отбивать удары. На суды, апелляции и сбор доказательств чета Воробьёвых потратила три миллиона рублей. Но победа в итоге осталась за мной, что позволило заработать не только деньги, но и репутацию.
Вот почему меня распирало от вожделения. Вот почему я так рад видеть Воробьёвых в беде. Сейчас мы и проблему решим, и денег заработаем. Пауза затянулась: видно, как Анатолию с Ольгой тяжело подобрать слова. Быть может, их так сильно смущает Дёма? Ещё раз продемонстрировав свою фирменную улыбку, я решил действовать:
- Что же вас привело в наш офис?
- Даже не знаю, с чего начать… - протянул Анатолий. – У нас… Есть сын…
- Помню, как же, прекрасно помню! – сказал я. – Начинающий дизайнер.
- Да, так вот, - без тени улыбки произнесла Ольга. – У нас был сын…
- А точнее уже дочь! – выдохнул Анатолий. – Есть сын, а точнее уже дочь…
В этот момент в моей голове появились всякие нехорошие мысли. Что за ребусы такие? И как сын мог стать дочерью?
- Он сделал операцию! – вдруг закричала Ольга и хлопнула по столу, потеряв над собой контроль. – Операцию, представляете?! В Южной Корее! Мы думали, он туда учиться поехали… Пентхауз ему сняли, а он… А он…
- И документы заменил, представляете? – перебил её Анатолий. – Он теперь не Миша. Он – Милана.
- И работает в Амстердаме теперь! – снова вставила Ольга. – В клубе в каком-то…
- Примите мои искренние слова сочувствия, - сказал я с невероятно серьёзным лицом. Но внутри так и хотелось заржать в голос. – Воистину, это – ужасная ошибка.
- Почему? – раздался высокий голосок с краю стола.
Мы втроём, как по команде, повернулись на этот звук. Деметра! В отличие от безутешных Воробьёвых и меня, таящего в себе беззвучную истерику, Дёма была абсолютно спокойна. И взирала она на нас с полнейшим равнодушием.
- Каждый человек сам делает выбор, - сказала дочь босса с такой надменностью, словно сама хоть раз в жизни шагнула без папиной поддержки.
- Хм, - протянул я. – То, что вы рассказали, дорогие друзья, вызвало в моей душе целую бурю эмоций. Но… Мне бы хотелось знать, что для своих драгоценных клиентов может сделать «Апата». В чём вы видите наше участие?
- Он… Она, - начал Анатолий, но не мог продолжить мысль, потому что лицо его вновь сковала горечь.
- Оно! – радостно воскликнула Деметра. – В Европе, если не знают гендерную идентичность лица, говорят – оно. И вообще. Это стереотип, он постепенно изживается. Когда я была на стажировке в Орлеане…
Я кашлянул ещё раз, теперь – громче. И свободной рукой сжал запястье Дёмы так сильно, что она мигом заткнулась. Чудно. Пусть читает свои лекции по толерантности где-нибудь в кафе, а не моим клиентам.
- Деметра… Будь так любезна, - сказал я. – Сделай нашим гостям кофе. Анатолию – со сливками и без сахара, а Ольге добавь подсластитель. Вы ведь по-прежнему на здоровом питании, да?
- Конечно! – просияла мадам Воробьёва. – Ох, Дмитрий, у вас такая прекрасная память!
Дёма отошла к автомату, и недоумение Анатолия так и утонуло в его печальных глазах. Он глубоко вздохнул и произнёс:
- Дмитрий. Вы должны выселить моего сына… точнее уже дочь… Из нашего дома. И лишить его всех прав на имущество. Вообще на всё. Нужно всё забрать: и машину, и квартиру, которую мы ему подарили. Заблокировать счета. Мы ему оставим небольшой резерв, так и быть…
- Ты что устроила в переговорной?! – закричал я, когда мы остались с Деметрой наедине. – Думаешь, раз твой отец – босс, то можно наших клиентов скидывать? Можно творить всё, что вздумается? Да, я с тобой разговариваю, Деметра Сильвестровна!
Девушка сидела передо мной и хлопала своими очаровательными голубыми глазками. Накручивала длинные белые локоны на палец. И вообще вела себя, как невинная овечка. Словно это не она поставила под угрозу срыва полумиллионный контракт всего несколько минут назад.
- Я что-то не так сказала, Дмитрий Фёдорович? – спросила она, и в уголках голубых глаз выступили слёзы. Даже у меня, видавшего всякое, комок в горле появился!
- Всё не так, Дёма, - пересилив себя, прошептал я. – Всё не так! Спишем это на твою неопытность. И вообще, ты лучше спрашивай. У меня спрашивай, хорошо?
- Знаете, Дмитрий Фёдорович… - сказала Дёма. – Я работала в строгом соответствии с кодексом поведения юридической клиники. Пыталась установить доверительные отношения с клиентами.
Да уж, наш офис порой напоминает клинику. И сегодняшний случай – яркое тому подтверждение. Всё потому, что все больны, даже наш главврач. Только мне, опытному санитару, приходится тянуть на своих плечах благополучие «Апаты». Моей «Апаты»! И никто, даже сам Сильвестр Жуков, не сможет встать на моём пути.
- Запомни: тут вам не там, - продолжил я свою тираду. – Россия – это свой, особый мир. И юриспруденция у нас тут живёт по своим правилам. Вот как ты думаешь, какая главная цель «Апаты»? Зачем мы работаем?
- Чтобы помогать людям, - пожала плечами Дёма.
- Отчасти, - согласился я. Помогать людям! Что может быть глупее и бесполезнее? Показать ей всю бездну моего цинизма сейчас, или подводить к пропасти постепенно? – Но главная наша цель – это деньги. Доход. Мы не просто решаем проблему. Иногда мы создаём её сами.
В кабинете повисло неловкое молчание. Очаровательное юное создание смотрело на меня своими голубыми глазами, хлопая наращенными ресницами. Ни дать ни взять – ангелок. Долго ли ты протянешь в нашем аду, мой маленький херувимчик? Да ещё и у одного из главных демонов, который возглавляет ОЧК.
- Мне душно, - призналась Дёма. – Вы говорите… Такие вещи. Просто голова кругом идёт.
- Правду я тебе говорю, Деметра! Правду! – взорвался я. – И чем раньше ты её узнаешь, тем больше шансов, что не уничтожишь детище своего отца. Это там, во Франции нищим помогают. С жиру они бесятся, Дёма. А мы с тобой тут деньги зарабатываем, чтобы в Париж слетать. Всё просто.
- Голова болит, - сказала девушка. – Мне бы кофе.
Нет проблем! Во многом моя заслуга, что в офисе на каждом шагу можно получить этот ароматный напиток. Он помогает человеку концентрироваться. Да и вообще много всего полезного делает. Если ты не любишь этот дар богов, то в «Апате» тебе делать нечего.
- Значит так, Деметра Сильвестровна, - сказал я, заваривая кофе. Автомат покорно выдал сразу две порции капучино, одну из которых я поставил перед своей помощницей. – Сейчас у тебя период такой… Как это у классика? Молчать и слушать, молчать и слушать.
- Но, Дмитрий Фёдорович! – у Дёмы прорезался голосок. – Я ведь и так всё знаю и всё умею! Дайте мне работу. Я покажу, чего стою! Честное слово.
И тут я сделал огромную ошибку. Как выяснилось в будущем – роковую. Во мне начали бороться два начала: желание выполнить работу хорошо и жажда показать этой выскочке, кто она на самом деле. Ох, не стоило мне пускаться на эту авантюру!
Я внимательно осмотрел Дёму. Со вкусом она дружит: облегающие брюки, высокие шпильки, белая в полоску рубашка. Или блузка? Кто их там разберёт. Пиджак, небрежно наброшенный на плечи. То, что я поначалу принял за скромность, оказалось хорошо закамуфлированным расчётом. Да, она хороша, а с таким отцом и его деньгами – сладкий кусок сыра, на который скоро начнут сбегаться крысы.
Но меньше всего мне хотелось оказаться в мышеловке. Поэтому я выбрал, как мне показалось, беспроигрышную тактику. Просто показать Деметре, кто она на самом деле (никто). На что она способна (ни на что). Дать ей пару дней, и тогда она приползёт на коленях… Будет выпрашивать совет. Станет моей послушной игрушкой, и тогда… Тогда…
- Вот, - сказал я, протягивая ей только что сформированное дело. – Этот кейс твой, но ровно на один день. Внимательно изучи его, подними прошлое дело Воробьёвых.
- Серьёзно? – удивлённо спросила Деметра. – Вы это даёте… Мне?
- Да, Дёма. Полная свобода действий. Можешь писать иски, претензии. Разыскивать людей. Привлеки пару сыщиков. Можешь даже юристов озадачить, наших. Но чтобы завтра после обеда у меня была полная стратегия. Сечёшь?
- Конечно! – просияла дочь шефа. И в этот момент она стала похожа на самую обычную девчонку, коих через меня прошло немало. Ну, в виде помощников, разумеется. А не то, о чём вы подумали прямо сейчас.
- Тогда действуй. Кстати, можешь даже поработать в резервном кабинете. Я взял для тебя карточку.
Возвращаясь из переговорной, я размышлял, куда бы спихнуть Деметру Сильвестровну. В моём кабинете ей точно места недостаточно. Ноги сами привели меня к Фёдоровичу, нашему начальнику ОРБ. Организация работы и быта, если по-простому. Или к завхозу – если уж совсем просто. Он и посоветовал мне резервный кабинет, который сейчас пустовал.
- Тук-тук, - дружелюбно сказал босс, заходя в мой кабинет спустя час или два после ухода Дёмы. – Не помешал?
- Ну конечно, конечно же нет! – воскликнул я как можно более радушно. – Заходите. Будете кофе?
- Нет, Дима, пил уже сегодня, - сказал Сильвестр, присаживаясь в одно из кресел. – Мда, обстановка тут у тебя… Бедновато. Бедновато, если честно.
- Благодарю, - кивнул я. – Именно то, что нужно для хорошей работы.
- Ну как моя дочь? Что скажешь?
На такие вопросы с ходу не отвечают. Посмотрев в глаза шефа, я увидел в них глубокую гамму чувств. Любопытство. Вызов. Уверенность. И… Что-то ещё невысказанное, нечто такое, что пока что понять не в состоянии. Слишком мало исходной информации.
- Ну что ж, - начал я как можно нейтральнее. – Багаж знаний у неё действительно неплохой. Чувствуется, что она не просто так провела время в университете. Многое знает и не боится применять. Это то, что бросается в глаза. Язык подвешен, что нынче редкость. Всё-таки, миллениалы больше любят печатать, чем говорить.
- Угу, - согласился шеф. Мои скромные оценки ему понравились. – А негатив?
- Ей нужно понять наши ценности, - уклончиво сказал я. – Принять, если поняла. Они ведь не такие, как у европейцев. У американцев. Ей нужно понять, почему мы тут работаем на самом деле.
- И почему же? – спросил Сильвестр так, словно не был уверен в моей осведомлённости.
- Мы работаем, потому что можем, - ответил я без запинки. – И можем потому, что работаем.
- Думаешь, она этого не знает?
- Быть может, знает. Но пока ещё не понимает. А ведь от этой простой аксиомы, шеф, зависит наше благополучие. И наше будущее.
Сильвестр погрузился в глубокие раздумья. Чем старше он становится, тем чаще это с ним происходит. Не очень мне нравится, знаете ли. Время – это деньги, а много ли их заработаешь, если будешь тупить? Вот и сейчас, он просто сидит и смотрит перед собой, ничего мне не говоря.
- Согласен, - произнёс шеф после долгих размышлений. – Что ты ей поручил?
- Дал кейс Воробьёвых, - ответил я. – Стратегию, тактику…
- Что? – внезапно взорвался Сильвестр. – Ты в своём уме? Это очень важные, нужные клиенты, да. Это… Я думал, что ты сам займёшься кейсом.
- Спокойно, босс, - примирительно ответил я, поднимаясь из-за стола. – Всё под контролем. Она очень просила, я не смог устоять. К тому же, я ей ничего конкретного не поручал. И дал времени до завтрашнего вечера, чтобы представить мне план действий. Один день ничего не решит.
- Хм, - сказал босс, потирая свой жирный подбородок. – Тебе, конечно, виднее, отдел пока твой. Но эта идея мне не нравится. Я бы не поручал ей столь важное дело, да.
За эти секунды я умудрился вспотеть, хотя кондиционер круглый год держал температуру в моём кабинете на комфортных 22 градусах. Не ожидал от босса такой реакции! Неужто он настолько не уверен в своей дочке?
- Всё проконтролирую, - ответил я. – Кстати, знаете, на сколько я раскрутил Воробьёва?
- На двести тысяч? – безучастно спросил Сильвестр.
- Нет. На полмиллиона, и это только начало. Уверен, что миллион заработаем.
- Вот это хорошо! – похвалил босс, поднимаясь из-за стола. – Вот это мне нравится. Тут ты умеешь, да. Никто так не умеет. Ну, кроме меня, но ты же мне как сын, помнишь? А Дёму ты контролируй. Я специально её тебе отдал, чтобы поучилась. Нравится мне твоя хватка, нравится. Ты, знаешь, уверенный такой. Самоуверенный. Не теряешься. Видишь цель – идёшь к результату. Если б я тебя не знал, сказал бы – выскочка. Зазнайка. Ей этого не хватает.
- Благодарю, шеф. Всё будет сделано! Нет повода для беспокойства.
- Действуй, Дмитрий, действуй.
Несколько лет назад это была моя идея - сделать широкую рекламу о помощи по плёвым, на первый взгляд, юридическим кейсам. Административные дела, знаете?
Это когда ты едешь за рулём своего Range Rover, никого не трогаешь, а тут бац – инспектор. И составляет на тебя протокол. И штрафует. Тебе это взыскание, что слону дробина. Но обидно, ведь ты ничего не совершал. Обидно.
Или идёшь по своему коттеджному посёлку, красота, птички поют. И овчар твой рядом шагает, важно так. А тут бах – из какого-то дачного товарищества пижон в растянутых штанах, с шавкой своей идёт. Лает это собачье недоразумение на овчара, он её один раз лапой по лицу бьёт, просто чтобы заткнулась. А на тебя – протокол. Досадно.
И тогда в дело входим мы. ЮБ «Апата»: мы решаем ваши проблемы. Слоган тоже я придумал, кстати. Кто бы мог подумать, что богатые клиенты по пустячным спорам готовы тратить десятки и сотни тысяч рублей на суды? Ещё одна удачная идея – отпугнуть тех, с кем не по пути, высоким тарифом. И это сработало!
Так я стал начальником отдела, который, по сути, сам же и придумал. Так «Апата» смогла увеличить свою валовую прибыль за счёт физических лиц. И это – наш задел на будущее, который мы обязательно разовьём. В моей голове зрели свежие идеи, которые помогут увеличить прибыль ещё больше. Просто нужно действовать, а не смотреть в одну точку.
Внимательно изучив отчёты, подписав все текущие документы, я взглянул на часы. 16.20. Успешному человеку – самое время заканчивать работу. Но… Мне захотелось проведать Деметру. Подойдя к её кабинету, я ожидал обнаружить там полное отсутствие дочери шефа. Собственно, ради этого я взял у Фёдоровича второй ключ-карту. Но… Она была на месте, и она действительно работала!
Удобный офис – это важная часть успеха компании. В идеале нужно создать такое пространство, откуда не захочется уходить. Если вы думаете, что боссы – меценаты, ошибаетесь. Просто если работник так и норовит сбежать, как получить от него результат? Чем переманивать перспективные кадры у конкурентов?
Модный нынче тим-билдинг – это не что иное, как попытка посадить весь офис на один поводок. Или на одну цепь. Очень удобно и выгодно, знаете ли. Вот Google, например, придумал капсулы для сна. Все так и тащатся, фоточки в Facebook выкладывают. Думаете, от хорошей жизни?
Кстати, у «Фейсов» тоже капсулы есть. Мы пока до такого не дошли, но – близко. Пока что их заменяют обычные диваны в комнате отдыха. Я только поощряю такой трудоголизм. Ещё одна моя идея – бесплатные абонементы в фитнес-клуб на первом этаже.
Знаете почему? Мне не нужны нездоровые работники. Вернее, так: мне нужны здоровые сотрудники. В моём отделе брать больничные листы не принято. Если ты сам работу не сделаешь, значит, кому-то другому придётся её выполнять. Значит, придётся и твой больничный оплатить, и кому-то дать сверхурочные. И сроки нарушатся. И клиенты будут недовольны.
Прекрасно позанимавшись в фитнес-клубе, попарившись в сауне, я, разумеется, отправился домой. А компьютер сам отключился ровно в 21.00. Зато на следующий день я был в офисе уже в восемь утра. Это время отлично демонстрирует, кто мотивирован, а кто нет. Кто торопится, а кто – никуда не спешит.
В 9 утра ты уже должен приносить успех компании, а не снимать куртку. Я включил компьютер и посмотрел, кто уже в сети. Деметры не было – ожидаемо. Обычно дети богатых родителей любят понежиться в кровати, они могут проспать всё на свете. Анфиса зато в сети. Залогинилась в 7.20. Она вообще домой уходит?
Бумажная рутина затянула меня так сильно, что я полностью ушёл в неё, утонул. Преимущество современных офисов – к подчинённым вообще можно не подходить близко. Внутренний чат. Видеоконференция. Электронный документооборот. Мне было приятно видеть, что всё работает замечательно. Что иски направляются, а выбитые судебные решения исполняются.
Я настолько сильно окунулся в рутину, что забыл об одном… Вернее, об одной. И как только я вспомнил про Деметру, раздался звонок. Как вы думаете, откуда? Да, звонил офисный телефон, тот самый, с трубкой. Которым уже почти никто не пользуется. И этот звонок не предвещал ничего хорошего. Быстро сняв трубку, я даже рта не успел раскрыть. На том конце провода был тот, кого я ожидал увидеть только спустя несколько дней. Увидеть и как следует подоить.
- Дмитрий Фёдорович, - голос в трубке принадлежал Анатолий Ивановичу, и его тон меня совершенно не обрадовал. – Нам нужно поговорить. Прямо сейчас.
- О чём речь! – воскликнул я как можно дружелюбнее. – Как поживаете?
- Дмитрий Фёдорович, нет времени на любезности, - сказал Воробьёв, и мне стало понятно: что-то произошло.
- Я весь внимание.
- Нам необходимо расторгнуть договор… - сказал Анатолий Иванович.
- Договор? – тупо повторил я. – Но, господин Воробьёв…
- В одностороннем порядке, - подтвердил мой дорогой клиент. – Боюсь, так наши отношения развиваться не могут.
- Но… Мы уже ведём работу! – соврал я. На самом деле, ещё и конь не валялся. – Разрабатывается тактика дальнейших действий.
- Стоп, - сказал Воробьёв тоном, не терпящим возражений. – Работу нужно прекратить. Издержки будут покрыты. Наш разговор окончен.
- Подождите! – закричал я. – Во имя нашей дружбы! Объясните, что произошло?
На том конце провода повисло молчание. Иногда оно бывает намного красноречивее любых слов, и сейчас – именно такой случай. Анатолий Иванович борется с собой, выбирает между удобством и честью.
- Дима… - выдавил он из себя. – Мне нужно срочно лететь. Время не ждёт. Со мной говорила Деметра Сильвестровна. И она…
На миг я весь побагровел – почувствовал это кожей. Малолетняя выскочка! Такого клиента угробила! Нет, это так просто нельзя оставлять, никак.
- Толик, скорее! – услышал я в трубке голос прекрасной Ольги, его жены.
- Дима, всё, - сказал Анатолий Иванович. – Конец связи.
В трубке раздались гудки. Миллион пролетел у меня перед глазами. Уверен, он уже и счёт заблокировал. Да чего там! Пока я подготовлю акты выполненных работ (липовые, разумеется), всё уже пойдёт прахом. Да и много ли смогу цапнуть за то, что этот кейс находился у нас около суток? Лучше не терять лицо и вообще не брать у Воробьёва ни копейки.
Деметра Сильвестровна… Ну погоди, сейчас я с тобой разберусь. Что же она наговорила такого, что Анатолий так быстро спрыгнул? Дочь шефа или стажёрка – неважно. В моём офисе такой вредитель работать точно не будет. Но сначала… Сначала мы поговорим с ней и узнаем, что там произошло. Я ведь юрист, как-никак.
Чтобы разобраться в этих событиях, понять мои чувство и настроение, давайте вернётся чуть-чуть назад. Писатели называют это «флешбек», но здесь немного другая ситуация. Такие лирические отступления пишут ради того, чтобы набрать нужный объём текста. Я же веду речь несколько об ином.
Утро успешного мужчины всегда начинается с бритья и выбора костюма. Лучше завтрак пропусти, но побрейся. Откажись от кофе (в дороге попьёшь!), но рубашку погладь так, чтобы на ней ни складочки не осталось. Костюм – то ещё оружие, но и обращаться с ним нужно умеючи.
Чем старше становишься, тем лучше понимаешь важность этих нехитрых действий – побриться и приодеться. И тут важно что? Правильно, вовремя остановиться. Никогда не понимал тех, кто коллекционирует часы. Ну кто, по большому счёту, разбирается в твоих «котлах»? Rolex, Patek Philippe, Tissot – какая разница?
Эту проблему я решил легко и непринуждённо – ношу Apple Watch, реально полезная вещь. И давление померяют, и прогноз погоды покажут такие часы. А главное – стоят недорого, если сравнивать с «Ролекс» и «Тиссо». Что касается костюмов – их у меня много. Два от Hugo Boss. Один, но любимый – от Brioni. Ещё хороший вариант, очень практичный – Daniel Diaz. Ничего, что я по-английски, правда?
И ещё бесчисленное количество всяких разных решений от брендов помельче. Не так трудно найти хорошую рубашку, как подобрать достойный костюм. Про галстуки вообще молчу: годы могут уйти на поиск «своего узла». И куда сложнее – побриться так, чтобы лицо обрело вид настоящего мужчины. В то утро я надел свежевыглаженную рубашку Marks & Spencer – отличная ткань, великолепно дышит.
Вы, должно быть, думаете, что у меня денег так же много, как и цинизма, снобизма и заносчивости. Увы, вынужден разочаровать: не так много, как хотелось бы. Костюмы я покупаю на акции, галстуки – в сетевых магазинах, рубашки – где придётся. Мой любимый наряд, Brioni, подарила довольная клиентка, и я не стал отказываться от такого подношения. Ещё бы, я для неё отличное дело сделал!
Отличное утро. Приехав в офисный центр к половине восьмого, я прошмыгнул за «загон» (это наша личная парковка). Бережно поставил свой BMW, аккуратно закрыл дверь. Довольный и собой, и своим видом, прошёл к центральному входу походкой победителя. Кстати, портфель с собой никогда не ношу. Как по мне – это какой-то устаревший атрибут бизнесмена, который только портит. Все файлы хранятся на Google Диск: удобно и безопасно.
Двигаясь с театральной лёгкостью, ловил на себя восхищённые взгляды женщин. Вообще, ни в чём себе не отказываю после развода. Одно хорошо: от прошлой замужней жизни у меня не осталось детей, ни долгов. И нет вообще никакой необходимости видеться с некогда желанной, а теперь – ненавистной супругой. Бывшей! Иногда по инерции зову её женой, хотя штамп в паспорте просто кричит об обратном.
Итак, всё шло просто прекрасно до того момент, как мне позвонил господин Воробьёв. На часах было примерно 9.30 утра: в это время работа в разгаре. Самое печальное в этой ситуации было то, что я уже успел обозначить шефу сумму контракта. Если бы промолчал… Если бы не похвастался… Можно было бы придумать что-нибудь правдоподобное. Мол, зашёл Толян со своей Олюней, поздоровался, поплакался – и ушёл.
Кто меня за язык тянул? Желание показать свой уровень в тот раз изменило чувству меры. Деметра, Деметра, богиня земледелия… Где же ты? Я надавил на Паука. Ах да, совсем забыл рассказать, что это за зверь такой. И почему я на него давлю, а не нажимаю.
Так вот, несколько лет назад в наш офис поставили Паука. Не помню, чья это была идея, но во всяком случае – мысль хорошая. Такую кличку модной системе связи придумал я сам, а вообще поставщик называл своё детище УК. Как думаете, что скрывается за этой аббревиатурой?
Не угадали, на самом деле – Унифицированные коммуникации. Кому как, а для меня УК – это прежде всего Уголовный кодекс. Поэтому систему с моей лёгкой руки стали звать Пауком, и постепенно он насобирал с десяток других кличек. Паша. Пучок. И совсем уж непонятное мне – Коля. Впрочем, новые клички доброму (и по нынешним меркам – старому) Пауку чаще всего придумывала бухгалтерия.
Я просто выбрал сотрудника с именем «Деметра» и нажал на кнопку вызова. Паук, передвигаясь по своей виртуальной паутине, сам выбирает способ связи: Wi-Fi, Viber, внутренний телефон, на худой конец – мобильник. В самом крайнем случае на e-mail придёт сообщение о том, что ты уволен. Шутка. Тянулись минуты ожидания.
Тишина. Я пошёл на самые непопулярные меры - набрал городской номер резервного кабинета. Тишина. А вот это уже странно, если честно. Включил камеры в комнате, куда накануне сослал Дёму. Кстати, я уже говорил, что могу смотреть за всеми своими подчинёнными дистанционно? Никого. Вот тут уже я встревожился не на шутку, быстро вскочил со стула и проворно зашагал к своему боссу.
Секретарши у шефа меняются так часто, что я не вижу смысла запоминать их имена. На тот момент у него была Брюнетка. Да, имя ей тоже выбрал я, но вслух не произносил. Вроде бы, она уже месяц или два работает – я не в курсе. Как и классическая представительница своей профессии, сидит за столом и полирует ногти.
Роскошное чёрное платье надето поверх какого-то подобия лифчика. От этого предмета одежды – одно название, вообще ничего не скрывает. В результате я стою сверху, а снизу мне открывается чудесный вид молодой груди… Впрочем, в этой ситуации он меня ничуть не взбудоражил, а скорее разозлил.
- Где шеф? – спрашиваю, упирая руки в бока. Вспомнить бы, как её зовут. Хотя… Зачем оно мне?
- Вероника Петровна, здравствуйте! – говорю доверительнице. – Видите, как бывает! Сегодня я буду Вас представлять. Вы рады?
- О, разумеется! – моя престарелая клиентка всплеснула руками и прижала их к сердцу. – А почему же Вы, Дмитрий Фёдорович?
Обожаю таких старушек. Во-первых, в свои 68 лет она выглядит максимум на полтинник. Во-вторых, от неё прекрасно пахнет, потому что она не скупится на хороший парфюм. В-третьих, и это самое важное, Вероника Петровна просто напичкана деньгами. А ещё – она постоянно попадает в какие-то странные истории, выйти из которых без потерь невозможно без помощи «Апаты».
- Почему я, Вероника Петровна? – переспрашиваю так, будто ответ очевиден. На самом деле, это слабое звено плана. Не говорить же ей, что мои лучшие судебники вчера не рассчитали со спиртным. – Дело очень трудное. И важное. Но я убеждён: мы его выиграем. С одного заседания. Вы ведь в этом не сомневаетесь?
- О, разумеется, нет! – говорит она. – Но всё равно очень волнуюсь.
Листая папку с документами, на ходу пытаюсь вспомнить, о чём вообще кейс. Защита чести и достоинства. Материальная компенсация морального вреда. Так, хорошо. Чью честь старушка могла ущемить? На чьё достоинство наступить своими дорогими туфельками от Armani? Быстро пробежав глазами по исковому заявлению и отзыву, вспоминаю всё дело.
Господи, бывают же такие глупые истории! Нет, вы только послушайте… Хотя, лучше мы отложим знакомство читателя с делом до начала процесса. Иначе всё дальнейшее повествование потеряет и шарм, и смысл. Вероника Петровна привела с собой свидетеля: старушку, такую же по возрасту, но куда менее ухоженную.
Помощник судьи (совсем ещё юная девушка) пригласила нас в зал, и я смог разглядеть противоположную сторону. Высокая и безобразно полная женщина, совсем ещё не старая – Кролич Инесса. Отчества у неё нет. Знаете ли вы, что в России от него можно отказаться? С истицей – ещё две дамы: одна совсем старая, а вторая – около 45 лет на вид.
Компания более чем странная. Полный истец. Тощий адвокат. Увидев его, мне сразу стало как-то спокойнее на душе. Это мелкий клерк ЮБ «Право и Справедливость» по имени Сергей. Фамилию не помню. Кстати, назвать так своё бюро в России – значит облечь компанию на постоянные проигрыши. Ну где вы у нас видели справедливость?
Главная проблема Сергея – поспешность. Тот человек, который сначала говорит, а потом – думает. Вторая проблема – неумение лаконично сформулировать мысль. Мой вердикт: работа в «Апате» ему не светит. Сейчас подумал, что «Право и Справедливость» - сокращенно «ПиС». Да. Слишком миролюбивое название!
Открылась дверь, и в зал стремительно вошёл Владислав Генрихович: судья уже немолодой, но по-прежнему очень подвижный. Я впервые встретил его лет десять назад, когда проходил стажировку в прокуратуре. В те времена он рассматривал уголовные дела, но сейчас переключился на совсем другие кейсы.
- Встать, суд идёт! – писклявым голоском прокричала помощник (или секретарь – кому как ближе), и я чуть не засмеялся.
- Прошу присаживаться, - сказал Владислав и развалился в своём огромном кресле. – Судебное заседание объявляю продолженным и открытым.
Тут он поднимает глаза на небольшой зал и замечает меня.
- У нас замена, - произнёс судья. – Интересы ответчика представляет Дмитрий Фёдорович Скачков. Отводы есть?
- Да, Ваша честь! – закричал Сергей. – Он начальник отдела! Он не может в суд ходить, у него в должностной инструкции нет полномочия…
- Уважаемый суд! – перебиваю я своего оппонента. – Отводов не имею. А мою адвокатскую лицензию никто не отзывал. Полагаю, представитель истца позабыл положения Главы 2 Гражданско-процессуального кодекса.
- Представитель истца! – громогласно произнёс судья и постучал молоточком. – Отводы к составу суда, а не к представителю ответчика! Не у вас, а у него!
- Таких нет, Ваша честь… - прошептал Сергей. – Прошу прощения.
Раздались залпы первых ходатайств. Вероника Петровна привела одного свидетеля, а её противница – сразу двух. Потом мы с Сергеем начали меряться внушительными списками благодарностей, диагнозов и заслуг. Вынужден признать: у него больше. Отгремели первые выстрелы, и мы смогли перейти к самой сути кейса.
Судья быстро и неразборчиво доложил материалы дела. В этой стадии процесса я вообще не видел абсолютно никакого смысла. Для кого он их читает? Для себя? Так вроде бы при назначении должен был ознакомиться. Для нас? Кому надо, тот сам всё узнал, а остальным ничего не поможет.
К счастью, Генрихович (его все так и называют – по отчеству) никогда не отличался медлительностью. Читал он вслух, но очень быстро, делая жесты рукой, и невольно возникали ассоциации с рэперами или частушечниками. Звучало это примерно так:
«Поступило заявление… 15 апреля сего года… Допустила ответчицы унижение… Применила недопустимые и порочащие выражения… Облекла в неправильную форму… Чем нарушила общие нормы… Причинила психические страдания… Не компенсировала до заседания… Консультирована врачебным заключением … Рекомендовано санаторно-курортное лечение… Так, ну это понятно… Правовое обоснование… Зелёные мартышки…»
Что? Сознание вырвало словосочетание из контекста и заставило встрепенуться. Какие ещё мартышки? Я посмотрел на своих противников: глуповатый вид Сергея успокаивал и даже расслаблял. Его доверительница буравила судью немигающим взором, что меня немного веселило.
Всего минут пять или семь прошло, как Генрихович внезапно прервал свой речитатив и пристально воззрился на Веронику Петровну.
- Таким образом, истец требует публичных извинений и один миллион рублей в качестве компенсации. Вам её исковые требования понятны? – спросил судья своим громоподобным голосом. Воистину, он до сих пор видит во всех людей обвиняемых!
- Да, - ответила моя клиентка.
- Вы их признаёте?
- Ваша честь! – громко произнесла Вероника Петровна, поднимаясь и поправляя дорогой пиджак от Armani. – Иск я не признаю. В отличие от Кролич, миллион рублей у меня есть при себе, но мне просто жалко…
- Достаточно, - шепчу я и дёргаю старушку за полу пиджака. Главное в процессе – вовремя остановиться. Она подчинилась мне и присела.
- Слово предоставляется стороне истца, - без передышки выпалил судья. И тут Сергей, а заодно и его доверительница Инесса, допустили главную ошибку. Несколько минут они собирали бумаги, складывая их в папки, переглядывались, шептались. Генрихович не любит, когда медленно. Он всю жизнь торопится.
- Я жду! – нетерпеливо повторил судья, постукивая молоточком.
- Прошу прощения, - наконец, ответил Сергей. – Итак, исковые требования мы поддерживаем в полном объёме. Доказано, что слова ответчицы – я не буду их произносить вслух – доставили моей доверительнице тяжелейшие страдания. Это бесчеловечно. Они вызвали у неё приступ болезни. Стоимость лечения исчисляется десятками тысяч рублей!
Ещё несколько минут Сергей, перебиваемый репликами Кролич, обосновывал требования. Как по мне – не очень убедительно. Местами вообще несерьёзно. Секретарь от скуки начала переписываться с кем-то по телефону. Вот интересно, откуда у неё деньги на последний iPhone?
- Суд переходит к опросу истицы, - объявил судья, не давая опомниться никому из участников процесса. – Расскажите, что произошло 15 апреля сего года?
- В тот день я занималась территорией своего участка… У меня крупный надел в одном из посёлков Подмосковья. Там много уважаемых людей! Мне приходилось нагибаться, чтобы лично осмотреть каждый куст, каждое растение, каждый цветок. Мой участок – моё лицо! Я раздавала команды садовнику и озеленителю, когда подошла она… И сказала… И сказала…
- Что сказала? – перебил её судья.
- Что я позорю всех женщин мира! Что мне нужно срочно привести в порядок свою фигуру. Или прилично одеться. Сказала, что моя одежда прикрывает тазобедренный сустав только на 30 процентов!
- А во что вы были одеты, истица? – продолжил допрос Генрихович.
- На мне был топик, шортики и босоножки, - кокетливо и с улыбкой ответила Инесса. – Сами понимаете, апрель, за городом уже очень жарко. Душно даже.
В зале повисло неловкое молчание. Глядя на необъятную фигуру истицы, меньше всего мне хотелось представлять её в «шортиках и топике». И уж тем более – в босоножках.
- Это всё? Что позорите женщин и что фигура плохая? Что-нибудь ещё сказала?
- Да, - кивнула головой Инесса. – Ой, то есть, нет. Этого было достаточно! После этих слов мне стало дурно. У меня резко подскочил сахар в крови. На следующий день меня госпитализировали. Я до сих пор страдаю…
И принялась картинно рыдать, вытирая слёзы шёлковым платочком. Вот такое дело, дорогой читатель. Конечно, один из ведущих юристов «Апаты» ни за что бы не оказался в таком процессе, если бы не обстоятельства. По сути, бытовой спор двух приличных и уважаемых женщин. Но на самом деле…
Вероника Петровна – безутешная вдова одного обеспеченного мужчины. Его фамилию я называть не буду, мне моя карьера дорога. Скажу лишь, что когда его хоронили, рыдала вся Москва, а место ему нашлось на Новодевичьем кладбище. Не самое плохое место. Помимо душевной боли, он оставил ей роскошный особняк в Подмосковье, много активов и доходный бизнес – аренду недвижимости.
Конечно, Кролич тоже непроста: известная в узких кругах работница одного из банков. Известная жалобщица. Женщина, которую боятся. Но это даже не птица более низкого полёта, а так – земноводное. И у неё вряд ли нашлись бы двадцать тысяч рублей за каждое заседание и каждый процессуальный документ. Такие вот ставки в «Апате». Думаю, что Сергей больше пятёрки не берёт. Мелочёвщик.
- Вопросы истцу, - объявил судья и посмотрел в мою сторону.
- Благодарю, Ваша честь, - говорю, поднимаясь. - Расскажите нам, истица, как давно страдаете сахарным диабетом?
В зале воцарилось молчание. Инесса глотала воздух, напоминая мне рыбу. Такую, большую и жирную селёдку, которую течение выбросило на берег. И которая абсолютно не знает, как жить дальше без привычной солёной воды.
- Вы не имеете права. Я ничем таким не страдаю, - ответила она, поджимая губы. Слёзы сразу высохли на щеках. – Если бы не эта старая… мадам, мне бы плохо не стало! Мне было бы очень хорошо. С моим садовником и озеленителем.
- Вопросов не имеем, Ваша честь, - спокойно сказал я. – Прошу приобщить к материалам дела копию определения из судебного реестра. Госпожа Кролич судилась с медицинским центром по факту неверного выбора курса лечения. Суд утвердил мировое соглашение. И здесь как доказанный факт указан её диагноз.
Заботливая секретарь быстро передала бумажку Генриховичу, и он стремительно пробежался глазами по буквам исловам.
- Ты, говорят, меня искал? – услышал я в трубке знакомый голос. – А чего на телефон не звонишь?
- Разговор не телефонный, шеф. Сегодня вернётесь?
- Конечно, - ответил Сильвестр. – Мы в монастырь поехали. На Пустынь. Святым поклониться. Уже обратный путь держим. Так благостно на душе, так свято…
- Благородное дело, - согласился я, но неискренне. – Вот только Деметра Сильвестровна мне ничего не сказала.
- Это потому, что я не велел, - пояснил босс. – Хотел узнать, контролируешь ты её, или так… Ваньку валяешь. А что случилось?
- Да так, - ответил я уклончиво. – Может, в офисе поговорим?
- Ну как скажешь, - согласился шеф. – Тебе от Дёмы привет. И от Пустыни.
«Она мне уже утром передала, через Воробьёва» - хотел сказать я, но сдержался.
Передвигаться на машине по Москве – то ещё «удовольствие». Я бы, конечно, ездил на метро, но, во-первых, это непрестижно, во-вторых, банально неудобно. Особенно в тёплое время года. В редких поездках у меня создавалось впечатление, что москвичи так и живут в дореволюционных временах, без горячей воды и мыла.
Оседлав свой «БМВ», я неспешно двигался по улицам. Не потому, что я не торопился, отнюдь. Нет, ускорялся там, где это возможно. Но в основном поток представлял собой сплошную массу, которая двигалась не больше 20 километров в час. Это мне ещё утром повезло, что в суд не опоздал. Поэтому неудивительно, что небольшое по московским меркам расстояние я преодолел минут за 60-70.
Обед уже закончился, и все мои компаньоны сидели в своём оупен-спейсе. Франц, заметив меня, вжал голову в плечи и сделал вид, что в мониторе – нечто очень важное. Связь с судом налажена, и все уже знают, какой вердикт вынесен. Вера и Тина уже приготовились меня поздравлять, но я жестом остановил их. Предстоящий разговор с шефом совершенно не вдохновлял, и даже маленькая победа не успокаивала.
- Гавр, Франц, пишите объяснительные, когда будет время, - приказал я им вместо приветствия. – Вызову по одному.
Нет ничего лучше, чем сесть и выпить чашечку эспрессо, когда часы показывают 17.00. Плюхнуться в собственное кресло, главное – кофе не разлить. В личном кабинете. Что ни говори, но оупен-спейс, создавая командный дух, напрочь убивает чувство приватности. Ты просто не можешь остаться один на один с собой, всё время должен играть роль, носить маски.
Оупен-спейс – это так по-американски, хотя саму идею придумали в Германии. Мне лично нравится и США, и ФРГ. Но мы в России, а тут – свои правила, свои культурные нормы. Поэтому я пил итальянский кофе, сидя в японском кресле, и смотрел в американский ноутбук знаменитой марки Apple. Раздался тревожный сигнал. Паук нашёл меня и хочет забрать в свои сети.
- Дмитрий Фёдорович, - голос Брюнетки я узнал без труда. - Сильвестр Павлович на месте. Можете подходить.
«А могу не подходить?» - подумал я, но вслух ничего такого не сказал, как и всегда.
- Уже бегу, - ответил я с улыбкой, чтобы его секретарша слышала самый благожелательный тон.
Даже если всё идёт не так, важно не вешать нос. «Никогда не сдавайся» - говорил мой первый начальник, а потом – попал в колонию на пять лет усиленного режима. Я тут ни при чём, если что. Поэтому путь в кабинет шефа я проделал с гордо поднятой головой, привычной походкой победителя.
- Садись, дорогой. Ну что ты хотел мне сказать, Дима? – спросил шеф, вальяжно развалившись в своём кресле. Красное дерево продолжало слепить меня своей роскошью. На стуле у приставки сидела Деметра.
- Суд по Кролич я выиграл, - ответил ему.
- Кто это вообще? – переспросил босс с раздражением. – Ты мне что, по каждому делу будешь отчитываться?
- Нет, - говорю. – Я Вас искал, потому что у нас проблема. Господин Воробьёв расторг договор.
- Вот дела, - произнёс Сильвестр и пристально посмотрел на меня. – Присаживайся, чего стоишь. А что случилось-то?
- Я думаю, что ответить на этот вопрос может только Деметра, - ответил я.
Шеф выразительно посмотрел сначала на свою дочь, потом на меня. Снова на меня – и на дочь. Эта игра в гляделки продолжалась почти минуту и стала меня напрягать.
- А ты, начальничек, ничего не знаешь? – с издёвкой спросил шеф.
- Знаю лишь немного, - ответил я с достоинством. – Господин Воробьёв сказал, что расторгает договор. Причин не объяснял. Вести со мной беседу отказался. Обмолвился лишь, что ему звонила Деметра…
- Ладно, - сказал Сильвестр. – А что скажет нам Дима-младшая?
Тут я перевёл взгляд на Деметру и понял, что ей тяжелее всех. Щёки покрылись пунцовым румянцем, а глаза внимательно изучили текстуру красного дерева. Потом – принялись разглядывать ногти.
- Почему молчишь, Димка? – снова спросил шеф, уже более ласковым голосом.
Воцарилось молчание. Тишину прервал писк Паука. Шеф механически нажал на кнопку, хотя, наверно, предпочёл бы сначала разобраться с нами.
- Сильвестр, дорогой, - промурлыкала Брюнетка. – В приёмной какой-то… Анатолий Иванович Воробьёв. Он просит уделить ему несколько минут.
На этих словах и я, и Деметра оживились. Шеф же призадумался. Опытный юрист, он знает куда больше меня. Возможно, и сейчас он просчитывал в голове какие-то варианты, о которых я не догадывался.
Прежде чем уйти домой, на заслуженный отдых, решил разобраться со своими отступниками. Читателю может показаться, что у меня в отделе – разброд и шатание. Но это не так. Абсолютно. Я подбираю себе только дисциплинированных и ответственных работников. Мне не нравится, когда сотрудник курит, левачит, хамит.
Надо сказать, что я растерялся. Уволить обоих означало бы обескровить отдел. К тому же, душа требовала справедливости, после всего, что за день произошло. Интуиция подсказывала мне, что вчера они накидались с отягчающими последствиями… В чём же это могло проявиться?
Поскольку в тот день я на тренировку не собирался, то решил испробовать старый добрый способ: просто выпить с Гавром кофе. Умудрённый опытом юрист, он обязательно мне всё расскажет. Просто так, чтобы не портить отношения с дорогим шефом, то есть со мной. Да и в целом он был слишком открытым и честным человеком, что не всегда хорошо в нашей профессии.
- Заходи, Гавр, смелее, - сказал ему приветливо. – Кофе будешь?
- Спрашиваете, товарищ начальник! – ответил он таким тоном, словно я задал самый глупый в мире вопрос. – Естественно. За суд спасибо. Буду должен.
- Это само собой, - ответил я Гавру. – Суд – наш дом родной. Особенно у тебя. Как жена? Как дочь?
Работая вместе уже не первый год, причём раньше – на одной ступени, мы с моим компаньоном имели весьма приятельские отношения. Быть может, у него было то, чего не хватало мне: способность сохранить семью в любой ситуации и смотреть на вещи просто. Без претензий. Зато у Гавра был явный дефицит самодисциплины и привлекательной внешности. Хотя сам по себе он весьма неплох.
Как он одевался! Чёрная рубашка, небрежно наброшенная на волосатую грудь. Нечищеные туфли. Мятые брюки. Да, в юности он был и львом, и тигром, но к 40 годам нужны наряды поскромнее. Ещё впечатление портила странная бородка, плавно перетекающая в усы. Должно быть, на поддержание её в порядке он тратил минут 20-30 каждый день. Ну или не тратил – так сразу и не скажешь.
- Ну что, дочка в школу ходит, её жена водит-возит, - сказал компаньон, отхлёбывая кофе. Он пьёт только очень крепкий напиток, без сахара, сливок и прочих излишеств. – Ну а супруга, как всегда, звёзды с неба достаёт. Она уже главный бухгалтер в этой своей супер-компании… Как её…
- «Аргонис», - подсказал я ему. – IT, искусственный интеллект, все дела. Как говорится, каждому бы такую супругу. А ты права себе так и не купил?
- Ну что Вы, Дмитрий Фёдорович! – замахал он руками. – Машины – это не моё. Пока что жена возит. А подрастёт дочка – она будет. Хе-хе.
- Наполеоновские планы. Ну рассказывай, как вы набрались вчера, - говорю я Гавриилу. Он человек адекватный, его можно и поберечь. Даже на работу долетел на автопилоте! Но от заслуженного наказания это не спасёт…
- Эх, самому стыдно, - ответил он таким расстроенным голосом, что я почти поверил. – И не за себя стыдно мне, Дмитрий… За Франца.
- Слушай, давай без предисловий, - попросил я его. От пережитого голова кругом шла. А тут ещё он со своими ребусами. – Что там произошло?
- Мы вчера работали, на самом деле, допоздна. Часов в восемь засобирались… Я ещё к Вам сунулся, но Вы вышли куда-то. Компьютер в сети, а тебя… То есть, Вас – нет. Ну и тут – она. С бутылкой.
- Кто – она?
- Ну… Да… Анфиса, ёптель! – сказал Гавриил, хлопая ладонью по столу. – С бутылкой вина, представляешь?! Ну как тут было… Как тут было устоять? А вино дорогое, сладенькое. И сыра приволокла какого-то вкусного. Франц сначала работал, а потом ничего – втянулся.
- Знаешь, дорогой, от бутылки вина на утро такого выхлопа нет, - ответил ему. – И больничный режим тоже не прописывают.
- Да, потому что мы с Францем эту бутылку раскатили за пару глотков… Смотрим – ты, то есть Вы, из сети вышли. Ну, думаем, можно и продолжить. Раз шефа нет, ёптель.
- Значит, я во всём виноват? – спросил я его. На самом деле, эта история начинала меня злить.
- Ну нет, нет, конечно, - махнул рукой Гавр. – Во всём виновата нагрузка, ненормированный рабочий день… Но что уж говорит. Анфиска говорит, давайте, мальчики, коньячку. И сама приносит бутылку. ХО.
Гавриил очень смешно передразнил её голос и выражение лица, от чего я чуть было не засмеялся. Хороший юрист. Умеет располагать к себе, что очень ценится в Вашей профессии. Но всё равно до меня не дотягивает. Мне как-то раз Сильвестр поведал, что на самом деле я – закомплексованный мальчик, и в отдел набрал сотрудников, которые мне в чём-то, да уступают. Он прав и неправ одновременно.
- В смысле, коньяк «Хо»?
- Да, - ответил Гавр. – Я же когда смеюсь, говорю «Хе». Тебе ли не знать, Дима.
- Ты не отвлекайся, дорогой, - говорю ему. – Дальше что было?
- Ну, спустя две или три бутылки мы всё-таки решили ехать домой, - ответил он. – Ну, за мной – моя прилетела, заодно и мне прилетело. А Франц же что? Он же свободный. Он остался. Ну или…
- Или что?! – чуть не закричал я, внезапно потеряв самообладание.
- Или с ней остался. Или… Или вообще поехал. Я не в курсе, товарищ начальник! В обед он приехал, спрашиваю – как? Он молчит.
Допив кофе, Гавриил хотел подняться, чтобы налить себе ещё одну кружку. Но силы явно покинули его, и он не смог (или не захотел) встать с кресла. Обида, какая-то слепая ревность схватила меня за горло. Пока я бьюсь над валовой выручкой, растрачиваю талант в судах, Анфиса пытается развалить мою команду изнутри. Небольшую, надо заметить, команду.
Раннее утро. Я уже успел поработать и закрыть текущие вопросы, требующие неотложного вмешательства. Уход Франца заставил меня слегка поднапрячься. Но главные проблемы впереди. Я стоял в приёмной шефа, ожидая вызова. За столом сидела Брюнетка и посылала мне томные взгляды. Дверь в кабинет - слегка приоткрыта, а потому нам было слышно мою конкурентку.
- Представляешь, Сильвестр? – говорила Анфиса так, словно её никто не слышит. Хотя и до меня, и до Брюнетки все слова начальницы ОКК долетали в неизменном виде. – Решил уволить Франца! Вот тебе и деспот. Вот и оставь на него «Апату».
- Тихо, тихо, - цыкнул на неё шеф. – Я тебе сколько раз говорил, Анфисочка? На «вы» меня зови! Даже когда мы одни.
- Ой, простите, - деланно сказала она. – Всё время забываюсь. Когда смотрю на тебя, Сильвик.
Дверь она оставила приоткрытой нарочно. Во-первых, чтобы показать Брюнетке, кто в этом доме хозяин. Что, мол, есть в этой компании вечные ценности, в отличие от бренных секретарей. А во-вторых, чтобы унизить меня. Она ведь точно знала, что шеф вызовет к себе ровно в 9.30 утра. Не могла не знать.
- Разрешите, - постучал я для вида, показывая свою дистанцию от Анфисы.
- Дмитрий, добрый, - сказал шеф. – Мы тут… Это… Как раз о тебе говорили. И об отделе твоём. Что ты решил?
- Беру на ставку компаньона Деметру, - сказал ему, не давая опомниться. – Вчера Франц решил в Отдел корпоративных клиентов перейти… Скажем так, поставил меня перед фактом. Сказал, что ему с Анфисой Львовной очень работать нравится. А мне что? Лишь бы у компании всё было хорошо. Нельзя такой кадр терять.
- И? – спросил шеф.
- Я его отпустил. Но мне четыре компаньона нужно, - сказал я. – Мы же с вами вместе разработали структуру, Сильвестр Павлович. Вчера и так из-за Франца самому в суд пришлось ехать. Самому. Он накануне так с Анфисой сверхурочно трудился, что даже работу проспал.
- Ложь! – вскричала моя конкурентка и выбежала из кабинета.
- Что, правда что ли? – спросил шеф, потирая подбородок. – Я такое не поощряю… Ты сам знаешь.
- Вы у него сами всё узнаете, - ответил я. – И у неё. А насчёт Деметры Сильвестровны… Не услышали, что ли?
- Услышал! – сказал шеф немного резковато. – Всё услышал. А не рано ли ей? Вчера такое отожгла…
- Нет, знаете, есть в ней потенциал, - сказал ему. Не рассказывать же всю стратегию победы над Анфисой! Где Дёме отведена важная, но не главная роль. – Её просто надо обучить. Всему, что умею сам. И следить за ней, за каждым шагом. Паук в помощь.
- Правильно, - кивнул Сильвестр. – Вот сегодня ты все вчерашние потери отыграл. Молодец, Дима, хвалю. Как биткойн на криптобирже. Слышал о таком?
- Конечно, - ответил ему.
- Вот и мне какие-то мошенники предлагали вложиться… Говорят, сто тысяч мало. Давай миллион.
- Рублей? – переспросил.
- Ещё чего! – махнул рукой шеф. – Долларов! А лучше – евро. Да выгнал я их. Я лучше дочке квартиру куплю в Москве. Да… А то устала уже мотаться со мной, из деревни-то.
- Угу, - ответил ему. – Кстати, мы сегодня в зал с ней идём. В тренажёрный.
- Вот это хорошо, - просиял босс, поднимаясь на кресле. – Вот это я поощряю. Такие корпоративные связи – поощряю. А как уговорил-то?
- Никак, - пожал плечами. – Предложил – сама согласилась.
- Нравишься ты ей, Дима, - сказал шеф неожиданно мягким голосом. – И мне тоже нравишься. Но ты смотри. Чтобы всё хорошо было. Понял? Накосячишь – отвечай. Ты парень молодой, разведённый.
- Нет, шеф, до этого не дойдёт, - ответил я ему, замахав руками. – Учить буду. Косячить – нет.
Мне не очень нравится, когда начальники лезут в личную жизнь. С одной стороны, это признак высокого доверия. Так они показывают, что приняли тебя в негласную «семью». Но у меня слишком большое личное пространство. Мне требуется больше свободы, а потому предпочитаю сам делать выбор относительно любви.
Деметру я нашёл в резервном кабинете. Сегодня она выглядела лучше, чем вчера: накрутила длинные белые волосы, надела новую рубашку. А ещё в какой-то момент успела сделать себе маникюр, и теперь её ногти украшал алый гель-лак. Про себя оценив тонкую работу мастер, сказал ей:
- Пойдём, компаньон, представлю тебя коллективу.
- Как Вы меня назвали, Дмитрий Фёдорович? – удивлённо спросила Дёма.
- Компаньон. Только ты не думай, что это из-за твоей вчерашней выходки. Так больше не делай, мой приказ в силе. Просто у нас место освободилось. А толковых менеджеров пока нет. Поэтому я перевожу тебя в разряд компаньонов. Заодно и с коллективом познакомлю, вчера как-то не довелось…
- И что, папа согласился? – с опаской переспросила она. – Что я теперь – компаньон? Думаю, он это не одобрит.
- Подожди, подожди… Ты в каком отделе? – говорю ей нарочито удивлённым голосом.
- В ОЧК, - с глуповатой улыбочкой ответила Дёма.
- Тут я начальник, а не твой папа. Решение принято. Хочешь – можешь отказаться. Но что-то мне подсказывает, что ты согласишься. Да?