ЮЛЯ
— Вы ошиблись, я вас не знаю, — грубо бросаю в лицо мужчине.
Он отец моей дочери, но я ни за что не признаюсь.
Я знаю, зачем он здесь. Случайно узнал про дочь и примчался.
Мечтаю провалиться на этом самом месте. И никогда-никогда больше не видеть этого человека. Заглядываю в знакомые темные глаза, вспоминая все то, что чувствовала, когда осталась одна. Боль, обиду. Злость и разочарование, не знающие границ. А теперь…
Его лицо недоверчиво вытягивается. Мужчина из моего прошлого пораженно осматривает меня с ног до головы, не в силах поверить своим ушам. Вот так, господин Айдаров. Считай, что я забыла тебя так же быстро, как и ты меня.
А что он хотел? Узнать, как жизнь? Серьезно? Он бросил меня пять лет назад. Просто наигрался и выбросил, как ненужную вещь. Сказал, что по-настоящему у нас с ним никогда ничего не будет.
Как жизнь? Была прекрасна, пока я не встретила ЕГО.
Сейчас к его губам приклеена неприятная ухмылка. А лицо с каждой секундой все больше угрожающе темнеет. И мне отчего-то становится страшно.
— Аня! Домой! Поскорее! — взволнованно зову дочь. Его дочь. И он совершенно точно знает об этом…
Анюта тут же подскакивает ко мне. Она улыбается от счастья: соседский мальчик разрешил ей погладить своего щенка и подержать поводок.
Секунда… и они смотрят друг на друга. Они смотрят. Друг. На друга. Сердце колотится, как сумасшедшее, адреналин стучит в висках, но я стою без движения, ни один мускул на лице не дрогнул. Лишь только крепче сжимаю детскую ладошку. Я выстою. Я смогу.
— Я не пойму, — предупреждение в его голосе звучит, как неприкрытая угроза, — тебе поздороваться влом, Юль?
Анюта чуть наклоняется ко мне, но тихий доверительный шепот ее отец однозначно слышит:
— Мама, этот дядя знает, как тебя зовут.
— Дядя обознался, — сглатываю, запинаясь и наблюдая, как Адам зло стискивает челюсти в ответ на мои слова и опасно прищуривается. — Впервые его вижу.
Последняя фраза в зловещей тишине прозвучала, как выстрел.
Не могу больше. Не могу здесь находиться. Нужно скорее уходить.
Легкий поворот головы, и я замечаю соседку — виновницу торжества. И не только ее. И сразу все становится на свои места. Не ожидала я, что Олечка пойдёт на это. Я ведь ее просила… искренне просила ничего мужчине не рассказывать!
Боже, я до сих пор помню тот день, когда Айдаров, улыбаясь, произнёс, словно само собой разумеется:
«Ну, Юль. Ну ты же не думала, что у нас серьезно?»
Жаль, тогда я не отважилась стереть ладонью его тупую ухмылку!
То, что успела забеременеть, я поняла быстро. Как сейчас помню злость и обиду на весь мир, и дикое разочарование, оставляющее пустоту внутри. Как слёзы обжигали щеки и падали на дрожащие пальцы. А в них — положительный тест. Уже третий по счёту.
«Ты же не думала, что у нас все серьезно?»
В тот миг собственная жизнь полетела к черту, а мечты разбились в одночасье. Все потому, что я ошиблась. Да, я думала, что у нас серьезно. Я думала, что у нас с ним то, чего больше ни с кем другим не будет. Да. Я очень сильно ошиблась… но теперь у меня есть Аня.
Крепко сжимаю ручку дочери и тяну назад. Ни слова не говоря, отворачиваюсь и, поскорее перебирая ногами, поднимаюсь на крыльцо. Скорее. Скорее уйти. Уйти от него, от его взгляда. От его голоса… поскорее убежать от прошлого… скорее. Еще немного, и я окажусь в безопасности.
Заходим с Анютой в подъезд. Я не успеваю выдохнуть, а домофонная дверь не успевает захлопнуться, как в спину остро врезается громогласное:
— В смысле «дядя обознался»?!
Пять лет прошло. Я больше не одна: у меня есть Леша. И я научилась ему доверять. Заново научилась.
А ОН… Пусть проваливает. Когда казалось, что спасения нет, мы справились без него.
За спиной щёлкает домофонная дверь. Этот звук здорово бьет по мозгам. И я замираю. Нужно отдышаться. Перевести дух. Хотя бы минуту. Хотя бы мгновение…
На пару секунд я прикрываю веки и вижу его глаза. Как будто молнией вновь пронзает. Что за насмешка судьбы? После расставания с ним казалось, что моя жизнь разрушена до основания. Хотелось бы больше никогда с ним не встречаться.
Когда я его увидела, первым порывом стало вцепиться в Анютины плечи и спрятать дочь от Адама. Укрыть от родного отца.
Он такой же, каким я его запомнила: крепкое телосложение, наглые глаза с задорным блеском, улыбка короля жизни, вальяжная поза, когда одна нога отставлена в сторону.
Какая же я глупая. Зачем я устроила этот спектакль?! Неужели нельзя было просто поздороваться и сказать, что нам с дочкой пора идти, нас дома ждут. А что?! Это ведь правда! Куча дел нас действительно ждет, но уточнять-то необязательно.
Боже. Сердце все еще колотится как сумасшедшее.
— Мам, ты чего? Пошли домой, — маленькие пальчики сдавливают мою руку, Анюта тянет вперёд.
— Да-да. Пойдём.
— Мам.
Кажется, собеседник из меня сейчас абсолютно никудышный.
— Ммм?
Дочь встаёт на носочки и тянется к кнопке вызова лифта. Иногда она меня удивляет детской непосредственностью. А иногда шокирует почти взрослой проницательностью.
— Этот дядя тебя точно знает.
— Может быть, видел когда-то.
— Он знает, как тебя зовут.
— Ты в театральную студию пойдёшь завтра? — мне нужно срочно переключить разговор в безопасное русло.
— Мааам, — укоризненно тянет дочь, — завтра же ВОСКРЕСЕНЬЕ! Ты опять все перепутала.
— Ааа, ну да, — лезу в сумку за ключами и хватаю пальцем тяжёлую связку. — Точно, прости, я задумалась.
Дочь заходит в коридор, развязывает шапку и стягивает с себя сапоги. А я все никак не могу прийти в себя.
Через полчаса Анюта, сложив вещи, насколько смогла, переодевшись и тщательно вымыв руки, сидела за кухонным столом и причитала, что рис долго остывает. Да, я немного перегрела его в микроволновке. У нас с Аней это нормальная практика.
Стою немного поодаль и жадно всматриваюсь в лицо дочери. Ничего от Адама в ней нет: внешне она больше похожа на меня. Мой цвет волос, светлая кожа, губы, глаза. Зато характер… ээээхх… найти к дочери подход становится все сложнее. Особенно в последнее время.
Адам тоже с горчинкой. Наверное, поэтому я на него сразу запала. Он был весёлым. Дерзким. Самоуверенным и немного развязным. К моему теперешнему стыду, Адаму не понадобилось прикладывать слишком много усилий, чтобы сделать меня своей. Начиналось у нас все очень красиво: огромные букеты цветов, дорогие рестораны, лестные фразы, поздние звонки и смс смелого содержания. Запал и пламя ворвались в наши отношения сразу. Я не оставалась у него ни разу, но в гостях бывала часто. Для меня встречи с Адамом стали чем-то трепетным, невероятным, рвущим душу на части. Мне казалось, лучше его нет мужчины на всем белом свете. А потом… Потом встречи стали становиться чуть реже, а разговоры чуть короче, тусклее. В общем, как эффектно все это началось, так же эффектно и закончилось. Я увидела его с другой случайно.
Адам перенес назначенную встречу. Сказал, что у него машина сломалась и он отгонит ее на ремонт. А меня девчонки позвали в клуб. Я у папы с трудом отпросилась. Так удивительно было увидеть Айдарова в том же клубе, развалившегося на диване. Ещё более удивительным было отметить рядом прекрасную блондинку и то, как преданно она на него смотрела. Невинные касания тогда казались чем-то оскорбительным. До сих пор помню шокирующую картину: под оглушающий музыкальный долбёж девушка с улыбкой на лице придвинулась к нему ближе, положив руку на его колено. А он закрыл глаза и откинул голову назад…
— Мам, ты слышишь?!
— А? — резко дёргаюсь при звуках родного голоса.
— Ты обещала со мной леденцы сделать.
Дочь имеет в виду сахарных петушков. У нас целых три разные формочки, а приготовление сладких вкусняшек — настоящий ритуал.
— Конечно, Анют. Поужинаем, уберём со стола и приготовим, хорошо?
Дочь довольно кивает и возвращается к рису. Он получился слегка переваренным, но с маслом очень даже съедобно.
Смотрю на дочь. Не представляю свою жизнь без неё.
Адам до сих пор ничего не знал. А теперь… Надо ли?
На следующий же день после клуба я рассказала, что поймала его на лжи. Он не стал упираться. Ответил, что да, сходил в выходные в клуб с пацанами — расслабиться. На вопрос о другой девушке он округлил глаза, абсолютно обезоружив меня: «Ну, Юль. Ты ж не думала, что у нас серьезно, правда? Не надо это мне. Да и… Я тебе ничего не обещал».
Я проплакала почти месяц. Потом решила: чего убиваться? Не я первая, не я последняя. Перешагну, забуду. Я смогу. Я сильная. Вот только забыть не получилось. Потому что уже тогда я была не одна. С новостью о беременности я пришла к отцу. Знала, что он разозлится, но к тому, что он сказал, я была не готова.
— Опозорила семью. Вот и иди теперь к своему щенку. А я тебя больше не знаю.
— Привет, Юля.
Дыхание резко останавливается, а пальцы сжимают корпус телефона крепко-крепко. Боже…
Я молча вглядываюсь в неизвестный набор цифр.
Он мне звонит! Звонит!!! Где он раздобыл мой номер? Неужели Оля дала?! Отчего-то хочется подняться и запереть дверь рабочего кабинета на ключ. Чтобы никто не вошел.
— Это тот самый дядя. Который обознался, — продолжает недовольным тоном. Напряжение в мужском голосе чувствуется сразу. Ну да. Адам в выражениях особо никогда не стеснялся. Но сейчас он очень старается держать себя в руках и не сорваться. — Будешь играть в отшибленную память, или сразу по делу?
А смысл?
Сдаётся мне, в нашей с Анюткой жизни грядут неумолимые перемены.
— Привет, Адам. Извини. До меня дошло уже после.
— Приятно слышать, что с твоей памятью все нормально, — в его тоне нельзя найти ничего приветливого. Даже если очень постараться.
— Зачем звонишь? — что? беспечный голос? Кажется, он остался таковым только в моем воображении. А на самом деле вопрос вышел с претензией.
— Встретиться надо и поговорить, — сразу бьет в лоб. Как делал это всегда. А я от ужаса даже в кресло успела плюхнуться. — Когда будет удобно?
НИКОГДА!!!
— Для чего? — выдавливаю сухо и начинаю нервно расправлять разноцветные стикеры на мониторе.
— Ты дурочку-то выключи. Насчёт ребёнка поговорить.
— Насчёт какого ребёнка?
— Ты издеваешься?
— Нет.
Я буду стоять на своём до последнего. Этому человеку не место в нашей с Анюткой жизни. Пусть проваливает ко всем чертям! А нас вообще никогда не трогает!
— Насчёт твоего ребёнка, которому я прихожусь по крови отцом.
— Ааа… вот ты о чем, — теперь хотя бы немного удалось взять себя в руки. И добавить беспечности в голос. — Ох, какие глупости. Адам, если тебе заняться нечем, можешь и других бывших подружек обзвонить. Извини, я на работе. Мне некогда на весь этот цирк отвлекаться. Пока.
Отнимаю телефон от уха и скорее нажимаю на кнопку отбоя, даже не вслушиваясь в то, что отвечает Адам. Я успеваю лишь отметить: мужчина повысил голос.
Ставлю телефон на беззвучный режим и переворачиваю экраном вниз. У меня работы вагон и маленькая тележка. А место редактора в известном журнале, между прочим, досталось мне не так-то легко.
Поднимаю глаза на статью про весеннюю капсулу в гардеробах звезд и понимаю, что совершенно не могу сосредоточиться.
Буквы уплывают куда-то, а перед глазами его ошарашенное лицо, когда он услышал фразу «дядя обознался».
Невольно вспоминаю время, когда я была в отчаянии. Я тогда еще долго думала, прежде чем набрать номер Адама. В итоге решилась: безвыходность заставила меня. Но абонент был недоступен. И к вечеру тоже. Перешагнув через себя, я позвонила ещё несколько раз. Успеха не было. Потом даже приехала. Я отважилась рассказать о беременности, потому что не представляла, как быть дальше. Одной. С малышом на руках. Мне так страшно было… Но меня вновь ждало очередное разочарование. Тогда я уцепилась за последнюю соломинку: попросила друга Адама передать ему, что я не могу дозвониться, а дело срочное. В ответ услышала фразу, которая меня просто прибила:
«Так он переехал же недавно. В Брюссель».
Я была в отчаянии. Не работала. Осталась одна. Беременная. Только мама меня не бросила, но и она финансово зависела от отца. Я пообещала в тот момент, что обязательно выберусь из этого засасывающего болота. Я поклялась, что встану на ноги. Я обещала себе, что справлюсь. Без него. И у его дочери будет другой отец. Тот, кто ее достоин.
Когда родилась Анюта… даже и вспоминать не хочется. После всего кошмара, что свалился на мои плечи, имя Адама потускнело и размылось окончательно. До сегодняшнего дня…
Из задумчивости выводит осторожный стук в дверь.
— Юль, — Таня — наш журналист — просовывает в щель голову, — ты на обед идешь?
— Чуть позже. Работы много.
Я старалась не думать о том, что в телефоне несколько пропущенных и пара смс от Адама. Я не буду их читать. Сейчас не буду. Позже. Когда напряжение спадёт. Хотя бы после обеда.
Но уже через сорок минут я не выдержала.
«Юля. Либо ты поднимаешь трубку и мы обсуждаем нашу скорую встречу, либо я заявляюсь к тебе домой. И там нахожусь до тех пор, пока мы не договоримся и я сам не пожелаю уехать».
Хорошенькое начало. Кажется, начинается террор. И что теперь делать? Я готова послать бывшего на три буквы. Ни за что не признаюсь, что Анюта от него, пусть валит уже! Папаша недоделанный!
До боли закусываю губу. Ответ вбиваю с остервенением, яростью и злостью. Эти эмоции слились в губительный коктейль, отравляя кровь и ударяя в голову.
«Если ты напугаешь ребёнка, я натравлю на тебя все службы социальной защиты!»
«Если ты продолжишь и дальше упираться, я тебя затаскаю по всем судам! И ты очень пожалеешь, что вовремя не рассказала мне о дочери!»
«Какая дочь?! Очнись! Я ничего тебе доказывать не обязана! Оставь нас в покое».
На экране вновь его имя. Меня буквально трясёт от гнева. Щеки пылают, а пальцы и вовсе уже не слушаются. Сердце стучит так, что вот-вот вырвется из грудной клетки. Но ответить я не решаюсь. Я ему наговорю много лишнего, а потом это может сыграть против меня.
Трусливо пропускаю очередной звонок, хоть внутри все горит и колется. Хочу поскорее забрать мою доченьку из сада. И спрятаться от всего мира за дверью съёмной квартиры.
Пока я разношу Адама в мыслях в пух и прах, вновь приходит сообщение. О чем мобильник сообщает коротким курлыканьем.
Решилась прочитать смс я только дома, после того, как переуступила порог и чуть позже крепко обняла и прижала к себе мою роднульку. Наконец-то. Чувствую себя в безопасности.
«Я последний раз предлагаю. Встретиться и все спокойно обсудить. Если нет — потом не жалуйся. Можем пообедать в субботу. Подойдёт?»
Сначала нужно перевести дыхание. Нет. Сначала нужно хоть немного остудить пыл. А уж потом «спокойно» послать Адама!
Я чуть не взвыла от несправедливости. Вот как так, а?! Ну так нечестно! Как только Адам появляется в моей жизни, все не просто летит к черту, все сдавливается под прессом!
Прочищаю горло, чтобы собраться с мыслями и получить хотя бы пять лишних секунд на возможность сориентироваться.
— Привет, — ну и что теперь делать? Лгать? Мне это с детства не удаётся. Всегда прокалываюсь. — Да, я ошиблась.
Скрывать правду в данном случае совершенно неуместно. Лёша спрашивал меня в самом начале наших отношений, общаюсь ли я с отцом Ани. И как так получилось, что я воспитываю ребёнка одна.
Ответ вышел довольно правдивым: мужчина меня бросил. Про ребёнка рассказать я ему не успела, потому что он уехал и сменил номер. И это только к лучшему.
Когда мы с Лешей познакомились и стали встречаться — что тоже, конечно, звучит слишком сильно, потому что поделить личное время между дочерью и мужчиной чаще просто не представляется возможным, — мы сразу обговорили условия.
Видимся два раза в неделю. Один день плавающий, когда получится согласовать время. Второй — суббота, когда мама может остаться с Анечкой допоздна и уложить ее спать. Ночевать мама у меня никогда не остаётся. Папа до сих пор закрывает глаза на то, что она активно помогает мне с моей девочкой, но останься мама у меня на всю ночь — скандал ей будет обеспечен.
— Юля, я слегка обескуражен, — режет по сердцу недовольство Леши, — это мягко говоря. Для кого предназначалось смс?
— Я случайно встретила отца Ани… — тяжело сглатываю и подбираю слова, чувствуя себя очень неловко, будто хочу что-то утаить.
— Правда? — недоверие Леши воспринимаю, как пощёчину. Это очень неприятно. Я в сторону других мужчин даже и не смотрела никогда. Хоть вместе мы не так уж и давно. Чуть больше полугода. — И насколько случайно?
— Ты же не считаешь, что я намеренно искала с ним встречи?!
— Юлечка. Я этого не говорил. Возможно, встреча понадобилась ему? Расскажешь, что происходит?
— Сама ещё не совсем поняла. Но он, видимо, в курсе про дочь.
— Есть мысли, откуда?
— Да. Мысли есть. Поделюсь ими при встрече. Мы ведь увидимся в субботу?
Суббота послезавтра. Лёша всегда настолько спокоен и уверен… вот и сейчас он не изменяет себе.
— Естественно. Только я бы хотел сам к вам с Аней приехать.
Ступор напал неожиданно. Аня отказывается искать общий язык с Лешей, как бы мы с ним ни старались. Дочь воспринимает мужчину как соперника в борьбе за внимание мамы. А я так и не смогла ей объяснить: маме нужен друг, но Анюту он никогда не заменит.
Я очень долго не знакомила Аню и Лёшу. Но когда встречи продолжились, а чувства стали укрепляться, он предложил иногда проводить нам время втроём. Что Анечка, к несчастью, сразу же восприняла в штыки. Пара таких неудачных свиданий, и я решила немного отодвинуть вынужденное знакомство. Дочь до сих пор морщит носик, когда я даже вскользь упоминаю Лешу. А я и не знаю, что с этим делать. Несколько раз я покупала шоколадки и раскраски с любимыми мультяшками, «волшебные» фломастеры и игрушки и передавала дочери словно от него. Но Аня, к моей досаде, к этим подаркам даже и не притронулась.
— Юль, ты меня слышишь? Надеюсь, ты не против?
— Нет. Я не против. Приезжай, конечно.
— Тогда я продолжу совещание, потому что выскочил из конференц-зала, как ошпаренный.
Эта новость бьет наотмашь. Похоже, он все же не такой непробиваемый, каким кажется. Переживает? Настолько, что даже отлучился в самый неподходящий момент, оставив разнос подчиненных?
— Прости, я не хотела, — виновато выдавливаю и опускаю голову.
Становится стыдно. Лёша никогда не выходил из себя, сколько я его знаю. И такая реакция меня действительно очень удивила и расстроила. Я будто провинившаяся школьница и не понимаю, что от меня требуют взрослые.
— Юля?
— М?
— Мне точно не о чем беспокоиться?
Молчание повисает и начинает угнетать. Вот уж не думала, что буду ругаться с Лешей из-за Адама.
— Не доверяешь мне? — вопрос прозвучал ровно, но скрыть нотки горечи не удалось. Мне неприятно. И Леше, как оказывается, тоже.
Может быть, это просто такое испытание между нами? Чтобы понимать, насколько у нас все серьезно.
— Юля. Я тебе доверяю. Поэтому и уточняю. Между тобой и отцом Ани точно все в прошлом?
— Конечно, — заявляю тут же. Тут вообще не может быть никаких сомнений. — Абсолютно.
— Хорошо. Я позвоню тебе вечером, как освобожусь.
«Буду ждать», — произношу и коротко прощаюсь. Отбиваю вызов и прикрываю веки.
Адам так не вовремя. Моя жизнь только-только начала налаживаться. У меня появился мужчина. Анюта немного повзрослела, и теперь не так страшно оставлять ее без меня на маму. Были времена, когда я полностью растворилась в ребёнке. И даже работа не отрезвляла. Я писала статьи про моду для мам, стиль для женщин в декрете, составляла гардеробы, где первым пунктом идёт практичность, а не шик.
Теперь же я хочу хоть немного времени посвящать себе. И да. Я хочу, чтобы в моей жизни был Лёша. А для этого придётся приложить неимоверные усилия. Как он ещё терпит мою вечную занятость… понятия не имею.
Лёша успешный бизнесмен, мы познакомились на вечере, где я присутствовала как представитель глянцевого журнала. А он — в качестве спонсора мероприятия. Я даже и представить себе не могла, что когда-нибудь у меня может что-то быть с таким, как он. Но… искра проскочила. Поначалу я считала, что он с легкостью найдёт мне замену, поэтому слишком часто отвечала «нет» и «у меня не получится». Но Лёша продолжал упорно искать встреч, чем заставил изменить мое мнение о себе.
Я очень дорожу мужчиной. Но… дочерью дорожу больше. Наладить контакт не получается. Поэтому я с трудом отталкиваю от себя мысли, что Леше все это когда-нибудь точно осточертеет и он найдёт себе беспроблемную молодую барышню. Без прицепа от первых отношений.
Готовимся ко сну. Пока я расчесываю мягкие детские волосики, Анюта, как всегда, капризничает. Но я знаю, как ее уговорить:
— Вот зря ты, малыш, спать не хочешь. Завтра нужно встать пораньше. А иначе ничего не выйдет…
Дочь замирает и с подозрительной мордочкой медленно оборачивается.
— Что ты имеешь в виду?
— Завтракаем в кафе. Заказываем сырники с клубникой и молочный коктейль.
— Ура! — подпрыгивает на месте и обнимает меня. — Правда?
Ради таких моментов и счастливого блеска в ее глазах я готова на что угодно. Даже вставать ни свет ни заря в выходной, основательно приводить себя в порядок и уверенно топать в сторону детского развлекательного центра, зевая на ходу.
— Конечно правда. Поэтому ложись поскорее, закрывай глазки и засыпай. Завтра нас ждёт насыщенный день.
О самом главном я предпочла трусливо умолчать. Лёша приедет к двенадцати. А до этого времени я бы хотела провести с дочкой замечательное утро. Без обид и надутых губ.
Обычно Лёша не настаивает на приездах. Мы чаще видимся на его территории. Или нейтральной… и меня это очень даже устраивает. Уезжаю, когда сама захочу. Не заморачиваюсь с готовкой, кристальной чистотой и всем тем, чем должна похвастаться уважающая себя дамочка. Я уже скатилась до того, что вызываю клининг и периодически заказываю доставку еды. Вот что значит быть работающей мамочкой-одиночкой. Времени не хватает катастрофически!
— А ты полежишь со мной? — смотрит на меня с надеждой. Этот щенячий взгляд каждый раз рвёт душу.
— Конечно, — провожу ладонью по волосам Ани и откидываю одеяло. — Залезаем!
Выключаю свет, мы располагаемся на Анюткиной кровати и укрываемся одеялом. Одним на двоих. Оплетаю рукой талию дочери и прижимаю малышку к себе крепко-крепко, вдыхаю запах ее волос, нежный, детский…
— Мам.
— М?
— Не обнимай меня. Мне жарко.
Я закатываю глаза, но вслух произношу примирительное:
— Ой, конечно, не буду, прости.
Вытягиваюсь и убираю руки под голову. Глаза потихоньку привыкают к темноте.
— Расскажи сказку, — тихим голосом просит дочь, снова зевая.
— Ладно.
Сказку я выбрала подлиннее. Во-первых, Аня уснёт под неё. Во вторых… это даёт возможность не думать о прочитанной смс от Адама.
«Я тебе четыре раза звонил сегодня. Юля, не доводи до конфликта. Мое терпение заканчивается».
Не понимаю, что делать, я не хочу его видеть рядом с собой и Анюткой. Для него все было просто развлечением. Ну так пусть и дальше идёт по жизни играючи. Что он задумал? Вот так просто появиться? «Привет, я здесь. Пришел права качать. Яжебать». Тьфу, противно! Особенно та сцена в клубе, где он был с другой. До сих пор стоит перед глазами. Он сам ещё как ребёнок. Бросил меня, даже не подумав о возможных последствиях!
И я без него выкарабкалась. Я смогла. А он пусть благополучно ищет себе барышню, с которой все будет серьезно.
— Мам. Ты начинаешь?
— Начинаю. Жили-быыыли…
Сказка оборвалась неожиданно, когда я поняла, что сама чуть не уснула. Аня лежит у меня на плече и сладко сопит мне на ухо. Ее гладкие пряди щекочут шею, а я ловлю каждую секунду растворяющегося момента.
Мне надо мгновенно взбодриться. Я осторожно выбираюсь из-под дочки и заботливо укрываю ее.
На кухню плетусь медленно. Вот как ей это удаётся? Стоит прилечь к ней хоть на пять минут… все. Я тут же проваливаюсь в сон. Кто кого спать укладывает?!
Щелкаю чайник, избегая мыслей об Адаме. Я что, обязана ему отвечать? Я вообще ему ничем не обязана. Завтра же позвоню Оле и все ей выскажу! Как она могла рассказать правду?! Я ведь просила ее не говорить!
И что теперь делать?! Ни при каких обстоятельствах не признаюсь ему! Ни при каких.
Но ситуация абсурдна. Он обрывает мне телефон. Грозится ненавистной встречей. А завтра, между прочим, Лёша приезжает. Мне что, телефон прятать?! Это нечестно! Вот так нагло с ноги врываться в мою жизнь! Как проходные ворота, ей-богу! Захотел — пришел. Захотел — ушёл.
Наливаю чай, согревая ладони о горячую кружку. По спине ползёт озноб. Просто молчать и прятать голову в песок не вариант. А что тогда? Так хочется иногда поделиться с кем-то очень значимым для меня… спросить совета. В последнее время я делилась с Лешей. Его советы очень ценные. Его мнение для меня самое авторитетное, но... не в этой ситуации. Мне придётся действовать самой.
Ещё раз кошусь на телефон. А потом плюю на все, разблокирую и вбиваю номер Адама в список контактов. Врага нужно знать в лицо. В данном случае — буквально.
Уверенно жму на вызов и напряжённо вслушиваюсь в длинные гудки. И когда они прекращаются, а в трубке звучит ЕГО голос, сердце падает в пятки.
— Слушаю.
Сухой деловой тон собеседника не придаёт мне уверенности. Но я обязана взять себя в руки. Адам не должен догадаться, что у меня дрожат пальцы и колени. А ещё приходится прочистить горло, прежде чем начать разговор.
— Я на две минуты. Надолго не отвлеку, — начало вроде неплохое. Голос твёрдый. Аллилуйя!
— Да хоть на полчаса. У меня времени вагон, — как всегда, с оттенком надменности бросает в трубку.
— Мне кажется, ты здорово перегибаешь.
— А мне так не кажется, — разрезает и без того напряжённую атмосферу.
— Адам. Ты с ходу ворвался и ставишь свои условия. Очнись. Ты предъявляешь посторонней девушке глупые претензии.
— Я предлагаю мирно обсудить за столиком в ресторане. Если бы ты согласилась, мы бы цивилизованно поговорили. Но приходится добиваться упорством.
—У меня нет возможности тратить драгоценное время на пустые разговоры.
— Кто отец твоей дочери?
— Не ты. На этом все?
— Нет, — рычит в трубку, и я прикрываю глаза, не сумев сдержать тихий разочарованный вздох. — Встречаемся завтра. Около двенадцати. Заеду.
— Адам, ты себя слышишь? У меня своя жизнь. Свои планы. Завтра выходной, я не собираюсь переносить дела и назначенные встречи только ради того, чтобы ты мог высказать свои надуманные претензии.
Раздается звонок в дверь. Странно. Еще нет двенадцати, а Леша всегда приезжает точно в назначенное время. Аня уже сидит насупленная в своей комнате. А меня не покидает чувство, что я совершаю ошибку. Очень большую ошибку.
— Привет, Юлечка.
На пороге появляется мой мужчина. С легкой загадочной полуулыбкой. В его руках два букета. В одной — длинные массивные белые розы, перехваченные широкой салатовой лентой. В другой — чудо-букетик для Анечки. Нежные розовые мелкие бутоны, чье название никак не запоминается, разбавленные зелёными веточками. В центре, кажется, находятся конфеты.
— Я немного раньше оговоренного времени. Ничего?
— Все в порядке, проходи, — с улыбкой принимаю презент.
Лёша бесхитростно проходится губами по моей щеке и скользит внимательным взглядом по коридору.
— А где Анюта?
— В комнате.
Мне неприятно, что дочь невзлюбила Лёшу, он ничего отталкивающего не сделал. А она даже не выйдет поздороваться, намеренно.
— К ней можно? — кивком указывает на букет.
— Чуть позже, ладно? Проходи пока на кухню. Кофе будешь?
— Не беспокойся, ничего не нужно.
— Ладно. Я загляну к Анюте. И сразу к тебе.
— Тогда передай ей сама?
— Я попробую ее заманить к нам.
Тихонько стучусь в дверь. Я Аню с детства приучаю к личным границам: если дверь закрыта, нужно постучать. И дождаться ответа. Врываться неприлично. Это правило должно работать в обе стороны.
Ответа все нет, и я медленно приоткрываю дверь и заглядываю в щель.
Малышка сидит на ковре в окружении игрушек. И разливает воображаемый чай в кружечки.
— Можно к тебе на минутку?
— Да-да. Ты можешь войти, — бросает воодушевленно, даже не поворачиваясь в мою сторону. Причём искусно подчеркивает, что войти могу только я…
Нежно улыбаюсь. Королева разрешила к ней приблизиться.
— У тебя всё хорошо?
— Да, я друзей чаем угощаю. Хочешь с нами поиграть? — уточняет с надеждой.
А сердце мое разрывается.
— Конечно хочу, — протягиваю руку и жду, пока в ней окажется детская пластмассовая кружка. Подношу ее к губам и делаю вид, что отпиваю.
— Мммм, божественно. С этого дня приготовление чая лежит на тебе.
— Ты мне чайник не разрешаешь трогать, — растягивает губы и подвигает ко мне «печенье». — Угощайся.
— Спасибо. Кстати, у нас гости. Может, поможешь мне чай заварить?
— Нееее, я занята. Ты что, не видишь?
— Должен ведь у тебя быть перерыв. А там, — загадочно киваю на дверь, — тебя ждёт сюрприз. Для принцесс.
Глаза Анюты жадно загораются. Фууух!
— А что там? — вытягивает шею и косится на дверь.
— Пойдём у Леши спросим. Он старался для тебя.
— Аааа, — разочарованно тянет дочь и тут же отвечает привычным задорным голосом, — у Леши… нет, ты без меня иди. А я тебя тут подожду.
— А пойдём чай попьём? В вазочке твое любимое курабье.
— Ты иди-иди, мам. Я здесь чай попью. С друзьями.
Скорее всего, она просто так это сказала. А мне кажется, что последней фразой она, не раздумывая, вычеркнула из разряда друзей не только Лёшу, но и меня.
Подвигаюсь ближе. И обнимаю ее. На глаза наворачиваются слёзы. Ну почему он ей так не нравится? Что я делаю неправильно?
— Я тоже всегда буду твоим другом. Всегда, Анют.
Малышка прижимается в ответ.
— Мам. Ты иди. Мне скоро друзей спать укладывать.
— Хорошо, солнышко. Мы тебя будем ждать, приходи, как зверята заснут.
Тихонько щёлкаю ручкой. И останавливаюсь, прижимаясь затылком к дверному полотну.
На сердце так тяжело… я не знаю, как подступиться. Просто не знаю.
Смаргиваю слёзы, натягивая улыбку, и направляюсь на кухню.
Лёша сидит за столом, погруженный в телефон. Букет для Анюты сиротливо лежит на подоконнике. Завидев меня, мужчина отодвигает мобильный и улыбается.
— Сегодня я вновь в немилости?
— Извини, — произношу устало и все же тянусь за кофе.
— Ты сильно выматываешься в последнее время.
Лёша неслышно приближается сзади и обнимает меня, целуя в макушку.
— Может, ей тебя не хватает? Возьми отпуск. На неделю. Съездите с Аней отдохнуть куда-нибудь. Я оплачу путевку. Побудете вдвоём. Отлично проведёте время. Ты восстановишься.
— Работы много. Пока не могу. Да и неловко мне соглашаться на такие предложения.
— Чтоб я этого больше не слышал. Раньше так много не работала. Ты и мне сейчас меньше внимания уделяешь.
— Извини, — твержу одно и то же и кладу ладонь на крепкое мужское запястье. — Навалилось все как-то. Я разгребу скоро.
Лёша накрывает губами мое плечо сквозь одежду.
— Хотелось бы, — он замолкает на минуту, а я чувствую, что воздух начинает сгущаться. — Юль, что делать будем?
Заставляет повернуться в его руках и ловит мой взгляд.
— В каком смысле?
— Она меня не принимает. Ты же видишь.
Это больная тема для нас обоих. Лёша правда старается найти с Аней общий язык, и я должна ему в этом помочь, но все мои усилия всегда насмарку.
— Мы с тобой-то почти не видимся. Что такое короткие разговоры по телефону? Это ничто.
— Леш, мне самой сейчас сложно. Анечка взрослеет, у неё проявляется характер. Переходный возраст и все такое, — кладу ладони на его плечи.
— Мне кажется, пора что-то с этим решать. Давай обсудим, когда она спать ляжет?
— Хорошо, — соглашаюсь, а внутри как будто кто-то опустил рубильник. Я не хочу сейчас ничего решать…
— Ты подумай насчёт отпуска, я абсолютно серьезно. Что ты там про кофе говорила?
****
— Ты мне расскажешь о встрече с Аниным отцом?
Дочь недавно заснула. Мы втроём пообедали, что уже само по себе стало огромным шагом вперёд. Аня, правда, почти не участвовала в разговоре. Цветы она поставила в вазу вместе со мной, но отнесла их в коридор. Хотя когда я ей недавно приносила букет гербер, она не выпускала его из рук весь вечер.
Поднимаю затравленный взгляд на Лешу и пытаюсь сформировать вразумительный ответ.
— Ты мне расскажешь о встрече с Аниным отцом?
Дочь недавно заснула. Мы втроём пообедали, что уже само по себе стало огромным шагом вперёд. Аня, правда, почти не участвовала в разговоре. Цветы она поставила в вазу вместе со мной, но отнесла их в коридор. Хотя когда я ей недавно приносила букет гербер, она не выпускала его из рук весь вечер.
Поднимаю затравленный взгляд на Лешу и пытаюсь сформировать вразумительный ответ.
— Конечно. Моя подруга встречается с братом папы Ани. Это очень неожиданно вышло. И…
— И ты рассказала ему о ребёнке.
— Нет. Я бы не хотела, чтобы он участвовал в ее жизни. Поэтому я всячески упорствую. А он, видимо… — ну какое слово тут подойдёт? Кроме как «случайность»? Это же все чистая случайность! — догадался и уже не отстаёт.
— Нужна помощь?
— Нет, я сама разберусь.
— Почему ты против? Он же отец. Если бы я оказался на его месте, я бы хотел знать. И сам сделать выбор: участвовать или нет. А ты сейчас неправа, извини, Юль.
Лёша, не отрываясь, смотрит на меня и подпирает ладонью подбородок.
— Ему это не нужно было ни тогда, ни сейчас. А для Ани лишнее потрясение. Она и так тяжело воспринимает тебя. А тут ещё один… «кто-то». Какой папа? Папа — это кто воспитывает. А не кто…
Окончание фразы проглатываю. Вряд ли Лёше приятно это слышать.
— На практике — да. В теории — нет. Мне кажется, тебе нужно обдумать. У меня вопрос в другом. Ты говоришь о нем, а глаза загораются.
— Мои глаза его даже видеть не хотят.
— Так сильно обидел?
— Лёш, это обязательно обсуждать? — не выдерживаю. — Я не хочу, чтобы он присутствовал в ее жизни.
— А в твоей? — ошарашивает полностью.
Глубина вопроса утягивает вниз.
— Что за вопросы? — я возмущена до глубины души. — Конечно я не хочу. Даже и речи нет.
— Тогда расслабься. Устрой встречу. Захочет — пусть общается. Это будет честно для всех. Для меня важно другое. Мы же доверяем друг другу, правда?
Эта фраза меня здорово шокировала.
— На что ты намекаешь? Что я побегу к нему с распростертыми объятиями? У нас с ним все закончилось давно, здесь нечего даже обсуждать.
— Юля. Я хотел бы обозначить свою позицию именно сейчас. Для меня все серьезно, — какой неожиданный и слишком разительный контраст. Леша и Адам. Для одного все серьезно. Для другого — нет. — Наши с тобой отношения. Встречи. И мы оба должны понимать, к чему все идёт. Я бы хотел, чтобы вы с Аней в перспективе переехали ко мне. И мы с тобой наши отношения узаконили. Сейчас это кажется чем-то очень далеким. Согласен. Но я хочу, чтобы было четкое понимание, что будет потом. С появлением третьего лица мое понимание несколько расплывается.
Я молча моргаю и не могу отвернуться. Узаконить…? Я… да, любая женщина хочет иметь официальные отношения, настоящую семью… но сейчас это заявление, откровенно говоря, ошарашило.
— Юля, я хочу, чтобы ты помогла мне наладить отношения с Аней. Сам я не могу этого сделать. А такое положение, как сейчас, меня не очень устраивает. Тем более, когда появится настоящий папа. Это все нужно как-то решать. Обговаривать. И да, я бы хотел быть в курсе ваших встреч, того, как часто вы будете общаться. На какой ноте. Где бываете. Как будете проводить время. Я бы хотел, чтобы ты позволяла мне интересоваться этим. Для меня это важно. И мне нужно точно знать, что вас с ним, кроме общего ребёнка, уже ничего не связывает.
Я потрясенно выдыхаю. Не в силах выдавить ответ. Вообще никакой.
— Юля, ты сама задумывалась о своём будущем? Для меня там предусмотрено место или нет?
— Я… я… задумывалась, да. Леша, ну конечно предусмотрено.
— Тогда обдумай, пожалуйста, все, что я тебе сказал. Мне бы не хотелось в итоге оказаться у обочины. Ты для меня слишком много значишь.
Последние слова повторялись в голове почти весь оставшийся день. Лёша побыл со мной ещё около часа и уехал. А я до сих пор не могу отойти от разговора. Наверное, я должна радоваться, а почему-то ощущаю себя в ловушке. Между Лешей, Аней и Адамом. Я так устала за последнее время, что мне совсем не хочется ничего решать…
— Мам, скоро совсем темно будет. Мы на горку пойдём или нет?
— Пойдём, если хочешь, — не узнаю свой голос. Какой-то прибитый.
— Хорошо! У тебя телефон звонит! — и убегает в свою комнату.
Как только я полосую взглядом экран, начинает покалывать ладони. Адам.
— Юль. Есть вероятность, что я в понедельник чисто физически не успею до тебя доехать. Можем пересечься завтра. Или я могу сейчас подскочить, куда скажешь. Ты не против?
Наш Леша, оказывается, не такой уж и непробиваемый. И по полочкам у него все расписано не просто так, а вперед на несколько лет, видимо)))) Как вам такой подход? Может быть и хороших, но как-то.... не мой. Хотя мне Леша нравится.
АДАМ
— Ты… ты даже не представляешь, какая она! — через стол машу ладонью перед лицом брата. У меня в голове сейчас слов больше, чем я способен произнести. И я говорю сбивчиво. — Она такая красивая! Такая взрослая уже! У неё волосы, как у Юльки. Вот точно такого же цвета! — на эмоциях продолжаю дальше трясти ладонью.
— Да лаааадно. Серьезно?! — испытываю едва преодолимое желание двинуть ему в морду, пока он ржет надо мной.
— Не! Я ему реально рассказываю, а он ржет!
Брат тянется вилкой к нарезке из копченого мяса. После — цепляет оливку и отправляет в рот. Пережёвывая, он тщательно пытается скрыть следы веселья на лице. Но я-то его лицо знаю, как своё. Каждый день такое же в отражении вижу.
— Так, — подначивает. — И?
— Она ещё смотрит так хитро на всех, будто что-то задумала. А ещё у неё такой носик маленький, она все время его смешно задирает и хмыкает. И брови ещё так сводит, хмурится, — пальцем рисую невидимую линию, соединяющую мои брови, — как будто возмущается! Она такая…. Я просто в шоке! Захотелось отвести ее в детский магазин и купить ей все, что она захочет. За каждый день ее жизни, что я о ней не знал.
— Ну теперь знаешь и что делать будешь?
— Да я ещё сам не разобрался, — складываю руки перед собой. — Я вообще с детьми так-то не лажу. И не задумывался особо.
— Вообще-то ты только недавно развёлся. Как это не задумывался? Брак сам по себе наличие детей предполагает.
— Не. Ну мы с Софкой обсуждали, конечно. В далёком будущем. А сначала решили для себя пожить. Родить-то всегда успели бы. А тут… она такая уже большая! Я красивее ребёнка в жизни не видел!
— А тебя не смущает, что она уже взрослая? И принять тебя, возможно, не согласится?
— Ты о чем сейчас? — прищуриваюсь воинственно.
— Ну как же, — Аскар отправляет в рот ещё одну оливку. Я не понял. Он их в жизни не ел… — Ребенок подросший. Привык, что тебя не существует. Свое мнение, все дела. А тут ты нарисовался. Кстати. А как с Юлей дела обстоят? Она, кажется, настроена к тебе была негативно.
Тяжело вздыхаю.
— Негативно? Это ещё слабо сказано.
— А чего это она на тебя всех собак готова спустить? Обидел девочку?
— Давай не будем, — настроение падает. Да я вроде как действительно же ничего не обещал, в любви не клялся. Юля могла бы и сказать, что забеременела. Или хотя бы когда родила уже.
Вновь вздыхаю.
— Какие мысли? — Аскар откидывается на спинку кресла и насмешливо на меня смотрит. Конечно, ему хорошо говорить. У него с Олей все зашибись. Вон скоро долгожданный первенец родится. А мой первенец уже подрос.
Я реально о детях никогда не задумывался, всегда принимал меры. Даже с женой мы были аккуратны в этом вопросе, потому как не хотели торопиться. Как так могло получиться. Я уж не вспомню, конечно…
В общем… полнейший ступор.
Аню как увидел, взгляд не мог оторвать. Заворожила меня. Как маленькая колдунья. Глаза у неё волшебные. Доверчивые, но хитрые. Юлька в своё время тоже меня обворожила. Потом развеялось как-то… да и она была молода для меня. Категорична моментами. Слишком многого ждала, слишком сильно привязалась.
Я хотел ей сказать, что не планировал серьёзных отношений, хоть она и красивая, хорошая девчонка была, но не по мне оказалась. Как-то все пошло не туда. Мне хотелось легких встреч, а она постоянно завязана была на родителях. Туда нельзя, сюда не шагни. Здесь папа не отпустит. Как-то намекнула: мол, может, ты отпросишь, скажешь, что я с тобой…. Не-не-не, не для меня это было. Мне ещё папаш не хватало для полного счастья. Да в общем, как оказалось, не мое, интерес угас очень быстро.
Я как-то запулил в клуб с пацанами — хорошо тогда оторвались, редко я, на самом деле, по ним шарахаюсь, в отличие от жены бывшей, — там ко мне ещё такая блондиночка приклеилась, грех было не уделить ей время. Утром, когда я спросонья был, Юлька позвонила с наездом, я даже и не понял ничего сначала. Она сразу начала с претензий. Я разозлился, сказал, позже перезвоню и приеду пообщаться. Как-то меня такие наезды вообще не радовали. Короче, Юлька потом и сказала, что видела меня с той блонди, ну надеюсь, уж не в подсобке… и да, я, кажется, чтобы с пацанами забуриться, Юльке что-то про протекающее масло наплёл… ну а что? Это проще, чем ей объяснять, почему я хочу пойти без неё. Тем более что ее опять отпрашивать надо…
Так и разошлись. Она в слезах. Я с облегчением.
Я ж не знал, что…
— Ну в общем, дочь у тебя есть, по словам девушки. А дальше-то что?
— Сам не знаю.
— Ну ты ж не хотел детей…
— Да я и сейчас-то не хочу так-то. Но… ты ж просто Аню не видел. Она такая… блин! Ей хочется дать все, что она желает! Не могу я просто глаза закрыть. А Юлька меня удавить готова!
— Может, есть за что?
— Может, и есть. Ты мне скажи лучше, — переключаю тему: сейчас мне нечего ответить моему очень проницательному братцу. – Ты чего все мои оливки сожрал?! Ты их не ел никогда! Последняя, блин, банка!
— А. Оля приучила. Она салат с ними всегда делает. Я и вошёл в раж.
— Ну спасибо Оле, че, – отодвигаю от себя пустое блюдце. А мыслями возвращаюсь ко вчерашней встрече.
*****
Внимательно смотрю за удаляющейся парой: моложавая женщина средних лет придерживает за руку девочку. Иду за ними, не отрывая взгляда от девчушки. Гляжу ей вслед, как заворожённый. Это. Моя. Дочь. И ей уже четыре года…
До сих пор помню собственную реакцию, когда Аскар скинул фото Юли и уточнил:
«Твоя знакомая?»
«Да. К чему вопрос?»
Неосознанно я пронёс стакан с колой мимо стола и под оглушающий звон бьющегося стекла два раза перечитал ответное СМС:
«Поздравляю. У тебя есть дочь».
Чуть телефон не выронил.
— Адам, ты что?! Все в порядке?
Сидящая за столом блондинка округлила глаза и потянулась вперёд.
ЮЛЯ
Так, мама сказала, они на втором этаже, возле аквариума с рыбками. Поворот не тот, что ли… никак не могу вспомнить, где эти рыбки.
Должны быть возле павильона с Лего… может, следующий поворот… о! Точно! Вот они! Набираю в легкие воздух позвать дочь, как запинаюсь и чуть не падаю, не могу выдохнуть, будто крепкой хваткой кто-то впился мне в горло.
Перед аквариумом на корточках сидит Адам. И как ни в чем не бывало что-то рассказывает Анюте, указывая пальцем вглубь огромного аквариума.
Что это вообще такое?!?!
Какого черта он здесь забыл?! Что происходит?! Я же… я же… я же сказала ему! Русским языком!!! Чтобы не смел приближаться к ней!
— Ой, мама!!! — дочь, увидев меня, бросается вперёд со всех ног, а я успеваю раскинуть руки в разные стороны для обнимашек.
— Мама, представляешь! А мы с бабушкой познакомились с Адамом! Он нам рассказал про улиток и рыбок, которые в аквариуме живут! Пойдём! Он и тебе расскажет! Он про них все-все знает! — настойчиво тащит меня за руку и воодушевленно смотрит на аквариум. Потрясающе! Адам только появился на горизонте, а уже герой — столько всего про рыбок знает! И когда успел? Ихтиолог несчастный!
— Добрый день, — новоиспечённый специалист по рыбам настороженно смотрит на меня, когда я приближаюсь. — Ваша дочь так искренне заинтересовалась рыбками, — кивает на аквариум, — что я позволил себе кое-что рассказать ей о подводных жителях. Надеюсь, вы не против?
Что ж. Гуглом он научился пользоваться. Похвально. Сейчас расстреляю его взглядом, и не только его!
Ну ладно Аня, но мама-то…
— Да ладно, Анюта, — озвучивает мама мои мысли, — я и сама увлеклась! — кокетливо поправляет волосы и, тепло улыбаясь, смотрит на этого… этого… — Адам столько всего интересного рассказал, никогда не думала, что аквариум — такая сложная экосистема!
Божечки! А он и слово «экосистема» теперь знает! Я сейчас начну аплодировать! Вот же негодяй!
— И давно это Адам аквариумистикой занимается? — не сдерживаю иронии в голосе.
— Да, а давно вы аквариумистикой занимаетесь? — мгновенно подключается мама.
Анечка, навострив ушки, с интересом смотрит на этого… ну слов нет, а!
— Сейчас уже нет, но я несколько лет был в этом бизнесе.
— Как неожиданно. Аквариумы чистили? — да мне плевать, насколько грубо звучит вопрос, я сейчас кое-кого утоплю в этом самом аквариуме!
Адам явно читает мои мысли и тут же лениво демонстрирует голливудскую улыбку. Веселится ещё! Нормально?!
— Ну не без этого. Всякое бывало… — улыбаясь, пожимает плечами. — Кстати говоря, — вновь присаживается на корточки и заглядывает Анютке в глаза. А мне хочется заорать на весь центр, что он не должен даже смотреть на нее!!! Не то что разговаривать! — Чистка аквариума — дело очень интересное и непростое.
— Да кто бы сомневался, — тихонько бормоча под нос, язвлю в очередной раз.
Мама стоит рядом и от моей наглости даже успевает метнуть в мою сторону осуждающий взгляд.
— Если мама не против, я бы тебе с радостью рассказал о всяких хитростях, — ещё один выжидательно смотрит на меня.
— Мама против с незнакомцами разговаривать. Нам пора, извините,— ставлю точку в этом спектакле. Как он узнал, где нас искать?! — Пойдём, Анют.
— Я проводить могу, — вскакивает на ноги и рвётся в бой. Теперь его лицо серьёзнее некуда: он ждёт ответа.
— Спасибо. На сегодня хватит об аквариумах, — ну как он все это искусно провернул?! Я была о нем худшего мнения. Молодец. Прорвался и без бумажки.
— А на обед можно пригласить вас? С Аней. Здесь шикарное кафе…
— Нет. Мы пойдем лучше.
— Мам. Почему? — дочь крепко сжимает мою ладонь и легонько тянет на себя, перехватывая мое внимание.
— Потому что, — да, это самый дурацкий аргумент, но сейчас в голову больше ничего не приходит.
— А я кушать хочу!
— Дома покушаем, — непреклонно отвечаю Ане, а получается, что цежу слова в лицо Адаму.
— Нет, ну действительно, — мама сегодня бьет все рекорды, — можно же и в кафе пообедать. Погулять. Я пойду, а вы…
— Мам… Ну может… схоооодим…
— Анют. Давай выйдем и обсудим с тобой, ладно?
— Давай, — тяжело вздыхает и понуро опускает голову, отпуская мою руку.
Спасибо Адаму! Врезать ему хочется! Хочется обвинить его во всех несчастьях! Но это, конечно, глупо. Это просто эмоции.
— Если сейчас некогда. Я могу вечером позвонить, — слышу рядом бодрый мужской голос.
Мы втроём — я, мама и Аня — впиваемся глазами в лицо Адама. Я предупреждающе. Аня радостно. Мама заинтересованно.
— Ни в коем случае. Я не оставляю номер первому встречному.
— А если я сам найду?
Я его сейчас совершенно грубо и отвратительно пошлю!
— Всего доброго. Рыбкам привет.
Беру маму под локоть, Анюту вновь крепко придерживаю за руку.
И, не оборачиваясь, тяну их подальше от Адама.
— Юль, тебя не узнать. Зачем же грубить? По-моему, вы с Аней ему понравились, да и он мне показался очень порядочным мужчиной…
Ага, такой порядочный, что аж тошнит…
— Зачем было вмешиваться? — успеваю тихонько пожурить мать. — Вообще-то, у меня есть Лёша. Какой обед, мам?
— Ну Лёша… что твой Лёша? Встречи по расписанию? Вы как две параллельные вселенные. Все пересечься не можете.
Мама подливает масла в огонь, и у меня внутри начинает подкипать…
— Он очень ответственный и серьезный. И да, у него все по расписанию. Это нормальный подход, когда важна каждая минута. А ты решила поучить меня, как правильно жить? — уточняю шепотом.
— Юляш. Ты очень устаёшь в последнее время. Вон какая вспыльчивая стала. Раздражаешься по любому поводу. Мужчина должен жизнь женщины счастливее делать. А ты только и делаешь, что под своего Алексея подстраиваешься. Ну это ведь не дело, Юляш.
— Можно при ребенке о Леше говорить только хорошее?
— Я же как лучше хочу, Юль. Ну пригласили вас в кафе. Что криминального? Ну сходи. Мир на Лёше не заканчивается. Так и будете ещё десять лет по субботам видеться. И неизвестно, что у него на уме. А женщине другое нужно. Анечке нужен достойный пример перед глазами. Она должна видеть, что мама счастлива. А не готова коньки каждый раз отбросить.
Я не заметила? Как же, не заметила! Конечно заметила, как Аня меня тащила к аквариуму, а потом ещё и в кафе.
Дочь вышагивает вперёд с отвисшей губой. Прекрасно.
— Анют, если ты очень хочешь в кафе, мы могли бы обсудить это. Без посторонних, — протягиваю воображаемую руку к примирению. — Обижаться — это последнее дело. А виснуть на мне в торговом центре — это как минимум некрасиво и невоспитанно.
Последние слова чаще всего действуют безотказно.
Тяжело вздыхает и сжимает мои пальцы чуть сильнее.
— Кстати, дома у нас творожный торт.
— И мы его после супа будем кушать?
— Да. Но ты же в кафе хочешь?
— Нет, лучше домой. А ты вечером с Лёшей опять уезжаешь?
— Анют, Лёша очень хороший человек, он мой очень близкий друг, — не выдерживаю, останавливаюсь и сажусь на корточки, чтобы заглянуть дочке в лицо. — И он к тебе относится замечательно. Но сегодня мы с тобой будем только вдвоем, — сердце сжимается оттого, как радостно заблестели глаза Анюты, а губы расплылись в улыбке. — И есть предложение на следующей неделе всем вместе поехать парк покормить птичек. Это будет волшебный день. Тебе понравится.
— Угу, — коротко кивает, оставляя без комментариев последнюю фразу. — Значит, ты сегодня со мной поиграешь?
Столько надежды и радости в ее голосе, что меня вновь укрывает чувство, что я что-то делаю не так…
Невольно вспоминаю несколько лет напряженной удаленной работы, когда нужно было успевать и ребёнком заняться, и весь объём заданий выполнить к определённому времени; ночи без сна и болезни Анюты, походы по врачам, момент, когда Аня пошла в сад, а я все же вышла в офис штатным сотрудником. Мне так тяжело все это досталось… я понимаю, что и правда уделяю дочери недостаточно внимания, но я стараюсь это делать. Действительно очень стараюсь! Погулять, поиграть, вечером поваляться и пообниматься перед сном, рассказать о том, как прошёл день. Что произошло хорошего и что плохого. Наверное, Лёша прав. Мне нужно взять несколько дней отдыха, чтобы отдышаться и побыть с Анюткой. Так, чтобы мое внимание целиком принадлежало ей. Без «срочных» звонков от начальства в половину девятого вечера, на которые нельзя не ответить…
— Да. Давай сегодня устроим волшебный вечер на двоих? Только для девочек?
— А давай лучше короны оденем? И будем принцессами!
— Отличная идея! Только не оденем, а НАденем. На себя.
— Наденем! — тут же исправляется дочь.
— Тогда нужно подготовить атрибуты. Скорее домой, готовиться к вечеру.
— Да!
Ну вот. Так-то лучше.
Пока мы с Анюткой обедаем и параллельно считаем количество зубцов на вилке и салфеток в салфетнице, я благополучно пропускаю звонок от Адама. Буря в душе немного улеглась. И я даже раздобрела и скинула ему короткое СМС:
— Занята сейчас, перезвоню ближе к вечеру.
Корону мы не нашли: такое чувство, что Анюта оставила ее в саду в шкафчике, но точно не могу вспомнить. И я предложила взять ободок и немного его переделать, превратив в королевский аксессуар. А сама вместо короны напялила на голову солнцезащитные очки. Вот так весело и с пользой мы скоротали время. Потом Аня сорвалась с места, побежала в свою комнату. Распахнула шкаф и вытащила нарядное пышное голубое платье, в котором она ходит на праздники.
— Мам! Помоги застегнуть.
— Пожалуйста…
— Пожалуйста, мам!
— Давай, осторожно…
Аня придирчиво осматривает себя в зеркале. И переводит возмущённый взгляд на меня.
— Мам, ну ты чего? Иди тоже переодевайся!
Пришлось и мне облачиться в «королевский» наряд, куда деваться? Я ж принцесса так-то!
— Пойдёт? — довольно кружусь под придирчивым взглядом дочери.
— Ммм, — задумчиво тянет, — ну да. Нормально.
— Ну спасибо и на этом, — посмеиваюсь.
— Мам, — возмущённо бросает в спину, — волосы распусти! Ты ж принцесса!
— Ладно, — стягиваю с волос резинку. — Убери, пожалуйста, на место.
Не успевает Аня ответить, как раздаётся домофонный звонок.
— Пойдём посмотрим, кто это к нам пожаловал, — предлагаю, и мы наперегонки с Анюткой бежим к двери.
— Кто там? — четко проговариваю в трубку.
— Это Адам.
Я чувствую, как настроение начинает портиться. Явился без приглашения, как и обещал.
Не понимая, что ему сказать… или просто повесить трубку… нажимаю на кнопку разблокировки подъездной двери и поворачиваю замок. Если его сейчас не впустить… что будет дальше? Что он еще придумает?
— Кто пришёл, мам? — доченька настороженно уточняет.
— Специалист по рыбкам.
Он самонадеянно решил сделать по-своему. Пусть убедится, что у нас все отлично и без него. Никто не скучает.
— Ктоооо? — громко тянет Анюта.
— Привет, — раздаётся до боли знакомый весёлый голос. — Оооо, я попал на бал? — восхищённым взглядом осматривает сначала Аню, потом меня. Ну вот надо было мне именно это платье напялить? Незаметно одергиваю вниз достаточно короткий подол.
Дочь удивленно смотрит на Адама.
— Я Адам. Ты меня не забыла?
— Нет, — и мечет в меня подозрительный взгляд в стиле «а он что здесь делает?», но Адам не ждёт вопросов, заявляет с порога:
— А меня мама пригласила.
Я чуть не захлебнулась от возмущения! Ну это уже вообщеееее….
— А ты же говорила, мы вдвоём будем… — дочь складывает ручки на груди и смотрит на меня обвиняюще. А я… я… я его сейчас загрызу! Зачем он так нагло врет?! Ещё и на меня все спирает! Я же ей правда обещала…
— Мне кажется, Адам что-то перепутал. Может, подъезд, — убийственно смотрю на мужчину. — Я не приглашала.
— Да ты просто уже забыла, — скалится. Все свои тридцать два демонстрирует. Треснуть бы ему по физиономии.
— Мам. Ну так нечестно. Ты же обещала, ну мам! — у Анюты глаза на мокром месте, она сдерживается, хоть и поджала губы. Вижу, что ей обидно. Я знаю все степени ее слез. От «я буду плакать, пока меня не пожалеешь», что, слава богу, бывает крайне редко, до горькой тихой искренней детской обиды — такой, как сейчас, — что тоже бывает нечасто. — Пойду корону отнесу.
АДАМ
Встреча с юристом по семейным делам закончилась два часа назад.
Сижу в кабинете, словно в трансе, и тупо втыкаю в стену. На улице уже начало темнеть.
— Адам Булатович, — сбоку раздается осторожный голос секретаря, — вы… вы просили вас… если дословно… «выпнуть из офиса, чтобы я до ночи в бумагах не просидел».
— Да-да, Маш, спасибо. Ты на сегодня свободна, хорошего вечера.
Не слышу ее ответа. Потому что я на самом деле не здесь. Я все ещё в гостях у Юли и Анюты. Все ещё обалдевший от тяжёлого вздоха Юли и её примирительной спокойной фразы:
— Анют, хочешь печенье Адаму предложим? А то швейцарам нелегко приходится… — от ее взгляда реально захотелось вжать голову в плечи. Но я от такого щедрого предложения, конечно, не отказался.
— Да! Тогда я помогу тебе налить чай! А ты, — вздёрнув носик и, как это ни странно, каким-то чудом посмотрев на меня свысока, слишком нравоучительно и строго заметила, — не забудь вымыть руки!
Да я готов был их даже продезинфицировать! Я и предположить не мог, что меня мирно и по-доброму пригласят.
Я смотрел на эту прекрасную девочку, которая мне, оказывается, родная… и я… честное слово, не знаю, как такое возможно, но у неё мои повадки. Она прикусывает нижнюю губу. Чуть поворачивает голову набок и, хитро прищурившись, смотрит на собеседника. Смешно морщит нос. Я реально видел! И я это не придумал!
Я просто сидел за столом и наблюдал за ней. Как зачарованный. Периодически выполняя детские поручения: чай попить, печенье попробовать, что-то ещё. Юля со мной вообще почти не разговаривала, только с дочкой. Нет, я не думаю, что со зла. Просто она так же, как и я… да в шоке, короче, все. Че уж там говорить…
Спустя полчаса настал момент, когда мы с Юлей остались в кухне одни. Анюта убежала найти какие-то свои рисунки.
Я как будто и не уходил никуда, все ещё там сижу, с ними…
— Ты меня удивил очень, — поднимаю глаза на Юлю. Чувствую напряжение. Давненько я так не волновался… дочь. Реально моя дочь! А я ещё брата подкалывал, ага… — Спасибо, что ты сказал… то, что сказал.
— Правду. Юль, мы с тобой не с того начали. Извини меня. Известие как головой об стенку. Да я до сих пор в проросте! — Юля улыбается, она всегда снисходительно относилась к подобным словечкам. — Слушай, она славная.
— Да. Она замечательная, — опускает взгляд на кружку и сжимает ее ладонями. Нервничает.
— Юль, я не хочу ничего ломать в твоей жизни. И в ее. Я просто ещё не понимаю, что делать. И как. Я бы хотел для начала пообщаться. Ну там… куда-нибудь сходить, съездить. Я не хочу тебя заставлять. Ну Юль, она ж дочь моя. Ты ж не станешь мне запрещать, да?
— Вы с ней хорошо поладили. И так быстро, — последний вопрос она пропускает мимо ушей.
— А чего с ней не поладить? Она внимательно слушает, с интересом, нормально отвечает.
Юля почему-то улыбается… кривовато, будто мои слова вызывают в ней чувство горечи. И она все ещё на меня не смотрит.
— А чего не сказала-то, Юль? Испугалась?
Она сейчас выглядит беззащитной. Хрупкой, маленькой. Слова ей даются тяжело. Я вижу, она бы предпочла не видеть меня никогда и уж точно не впускать в жизнь дочери.
— Я хотела, — пожимает плечами, но на меня смотреть отказывается все равно. — Я звонила тебе. Да какая разница уже…
Звонила?
— Нет, расскажи. Я хочу понимать.
— Я тебе звонила, когда узнала о беременности. Телефон был вне доступа. Я подумала, ты меня в чёрный список кинул.
— Ну что за глупость. Конечно, нет.
— Да я вижу уже. Через несколько дней приехала к тебе. Тебя не было. Потом ещё раз приехала. У меня тогда в семье проблемы были, и я испугалась. Честно, я хотела помощи попросить у тебя. В общем, рассказать не удалось. И я попросила Максима сообщить тебе, помнишь, твой друг?
— Рыжий. Ага. Мы с ним давно не общаемся.
— Ну вот, он сказал, что ты переехал за границу. Номер сменил. И я просто перестала стучаться…
— Ничего я не менял. У меня брат тогда в Брюссель переехал. Я с ним — за кордоном повялиться. Месяца полтора меня не было, да. А номер не менял. Телефон потерял просто. Может, вытащили. Не знаю. Ну короче, с местной симкой гонял. Контакта нового ни у кого почти не было.
— Понятно, — смотрит на меня, а я вообще не могу разобрать, о чем она думает.
— Ну капеееец… — провожу рукой по волосам.
— А если б ты узнал. Это что-то бы изменило?
Я честно как баран на неё уставился. Не понимаю, что сейчас ответить. Не знаю, как тогда поступил бы. Но говорю только то, в чем абсолютно уверен:
— Юль. Мы могли хотя бы обсудить вместе. И решать вместе. Я бы помогал деньгами, как минимум. Да и… блин… ну что значит изменило бы? Я не могу наверняка сказать, что было бы, если бы. Думаю, что я бы все равно присутствовал. Тебе было бы проще. Я бы с ней проводил время. Всем было бы лучше. Разве этого мало?
— Нет. Это огромная разница.
Хочу попросить рассказать об Ане что-нибудь, но не успеваю. Телефон вибрирует в кармане. Я пропускаю вызов намеренно. Сегодня не планировал вечерний променад.
— Адам, ты извини. Ей купаться скоро. Да и ко сну готовиться…
— Понял тебя. Пойду, конечно.
Спустя две минуты уже в коридоре раздаётся громкое:
— Анют. Адам уходит. Беги скорее сказать до свидания!
После короткого прощания мы с Юлей вновь остались вдвоем. Произношу ровное «До встречи», шагаю в подъезд. И только сейчас понимаю, что девушка последовала за мной, прикрыв за спиной дверь.
— Адам. Я бы не хотела, чтобы вы виделись, — крушит во мне зачатки спокойствия.
— Почему? — круто разворачиваюсь и смело встречаю ее взгляд.
— У нас с Аней сейчас сложный период. Она с характером. Я не всегда могу найти к ней нужный подход. А с тобой она легко пошла на контакт. И если вовремя не остановиться, то она будет ждать новых встреч. И лучше, чтобы их не было.
— Тебе лучше? А почему? — пытаюсь сдерживаться и не вспылить.
ЮЛЯ
— У тебя телефон звонит, — Лёша касается виска твёрдыми прохладными губами, а я, мимолётно улыбнувшись, встаю с дивана и иду к подоконнику.
Адам. Трепетная дрожь опасно проходится внутри, как только я касаюсь корпуса телефона.
Зачем?
Чего он ещё хочет?
Невзначай кошусь на Лёшу. Он снова в мобильном. Каждый раз, когда есть возможность, Леша погружается в него. Хоть на полминуты, но без телефона он как без рук.
— Юля, я выйду поговорить, — и знаком указывает на дверь.
Коротко киваю в ответ, а внутри внезапно тяжелеет.
Радует только то, что разговор с Адамом останется без свидетелей, и я смело принимаю вызов.
— Юль, привет. Я ненадолго. Что делаете?
Хм. Прекрасный вопрос. Я в гостях у Леши. Часа через полтора собираюсь домой. Мама Анюту уложила полчаса назад — в девять, — о чем сразу мне отписалась. У нас уговор, я так меньше волнуюсь. Я вообще всегда за дочь волнуюсь, ничего не могу с собой поделать. Даже когда это лишнее. Даже когда я это осознаю.
— Анюта спит.
— Ой, прости. Я чёт не подумал совсем. Ну да, уже время вечернее. Не привык к детскому расписанию.
— Не расстраивайся. Какие твои годы.
— Юль. Давайте погуляем завтра? Я, ты и Аня.
— Я ведь попросила тебя подумать над моими словами. Ей без тебя лучше будет.
— Я подумал, Юль. Я… все услышал. И переваривал долго. Не смогу я о ней просто так забыть уже, понимаешь?
— Вот именно. Так может, ты позволишь ей легко позабыть тебя? Не привыкая?
— Хорошо. Давай вдвоём ещё раз встретимся и обсудим… все это?
Я понимаю, что он может добиться своего. И обязать меня терпеть его в своей жизни. А Ане? Это Ане надо? Что для неё будет лучше? Человек, который будет в ее жизни каждый день? Заботиться, помогать ей принимать решения и взрослеть. Будет за неё ответственным. Или вот такой инфантильный участник, в будущем появляющийся реже, чем папа выходного дня… Ответ очевиден. Если бы я хоть на секунду смогла поверить в то, что Адам сделает жизнь Ани красочнее, а не принесет разочарования и комплексы… Я бы всерьез задумалась. Но я не верю.
— Послушай. Давай ты снова все обдумаешь, и в этот раз учтешь не только свои желания.
— Могу тебе сказать то же самое. Давай ты не только о своих желаниях подумаешь? Я знаю, что мы разошлись не очень, и я тебе как кость в горле. Прости меня за это, пожалуйста. Но твои обиды и Анины интересы — это разные вещи. Ей со мной нравится. Если я буду присутствовать, это для неё будет лучше.
— А когда тебе надоест? Когда в твоей жизни появится желанный ребёнок, которому нужно будет менять подгузники, мерить температуру, гулять по два раза в день, уделять максимум свободного времени, посвящать свои выходные? Аня в каком месте твоего расписания окажется? Как ты сможешь присутствовать в ее жизни? Никак. Потому что не захочешь. Адам. Прошу, не порть нам жизнь.
— Я настаиваю.
— Ты просто не понимаешь, о чем просишь. Адам, люди — это не твои игрушки. Извини, мне пора. Пока.
Дрожащие пальцы отключают вызов и накрывают сжатые губы. Ну разве я не права? Он же исчезнет максимум через три месяца! А то и раньше! Он же ничего никому не обещает, правда? Я даже представить это не могу… Лёшу дочь вообще не воспринимает. А Адам сразу попал на верхушку пьедестала. Аня спит с рыбкой, которую он подарил. Когда засыпает, кладёт под подушку. Я не сразу заметила. А когда заметила… я просто сидела и плакала на полу. Долго.
Какая я дура. Зачем я вообще что-то кому-то рассказывала? Объяснила бы: перепутала. Все! И переехала бы от них всех подальше. Но нет. Оля же попросила прояснить. Ненавижу себя за это!
«Юля, если ты не обрисуешь мое присутствие, как это удобно тебе, я сделаю это с выгодой для себя».
Кто бы сомневался.
Ещё одна фраза врезалась в подкорку:
«Мы оба знаем, что когда-нибудь тебе придётся допустить меня до дочери. Только тебе решать, насколько это будет безболезненно».
Тяжело вздыхаю, невидящим взглядом провожая серые картины за стеклом.
Я не хочу, чтобы они общались. Потому что знаю, как легко Айдаров выбрасывает людей из своей жизни. Опирается только на свои собственные ощущения. С одной стороны, может, это и правильно — окружать себя теми людьми, которые играют важную роль для нас. Но только игра чувствами ребёнка — это совершенно другое. И я вижу ситуацию именно такой.
Если начнётся противостояние, рано или поздно оно выльется в неприкрытое столкновение, и тогда остановить неминуемое будет уже невозможно. Адам в любом случае своего добьётся. И сейчас я стараюсь обыграть все это и подать в наиболее приглядном виде. Приглядном для Ани.
Лёша при недавней встрече уточнил, что я решила по поводу Аниного отца. И когда мы вообще собираемся разгребать наши сложности. Причём откровенно мне сказал, что меня не поддерживает и ребёнок должен общаться с отцом. Хочу я этого или нет. В итоге с Лешей мы в тот вечер немного повздорили. Впервые за последние пару месяцев. Домой я возвращалась с тяжёлым чувством. Мама, ожидаемо, вопросы задавать не стала, но по моему лицу без сомнений поняла, что что-то не так.
Сидим с дочей в такси. Едем на встречу с Адамом. Вернее, мы договорились встретиться в популярном выставочном комплексе, а мужчина «случайно» к нам присоединится. Я решила. Сейчас это самое правильное и нейтральное.
Из последних сил надеюсь, что Анюта не захочет принимать его в нашу сформировавшуюся на сегодня компанию. Но как только мы вдыхаем влажный воздух, а Адам показывается на горизонте, я уже понимаю: меня ждёт жесткое разочарование.
— Девчонки, привет! Я даже не ожидал вас встретить, — лыбится ещё стоит. Гад. Прекрасно знает, что мне все эти встречи и его непоколебимое до поры до времени «Она дочь моя. И я имею право с ней общаться» аж до тошноты. Даже думать не хочу, что будет, когда он скажет: ну ты же не думала, что это серьезно и на всю жизнь? Я ж не обещал всегда приезжать.
Понимаю. Во мне говорит обида. Но разве она несправедлива?! Разве в будущем будет не так, как я предполагаю?! И сейчас я совсем не понимаю, что делать дальше. Я пытаюсь достучаться до Адама. Но не выходит.
Холодное приветствие с моей стороны совсем не имеет эффекта, и я стараюсь взять себя в руки. Очень стараюсь.
К моему счастью, Аня настороженно отнеслась к недавнему знакомому, заявив, что мы приехали «с мамой вместе гулять».
Но этот же и здесь выкрутился. Я, говорит, тоже один хотел прогуляться. Тем более что дальше мороженое продаётся…
Так, надо просто успокоиться. Ничего плохого не случится. Адаму скоро надоест упорствовать, а Аня к нему относится, как к третьему лишнему. Но это было до упоминания о мороженом. И теперь Анютка быстро и продуманно вошла в союзные ряды нашего аквариумного специалиста.
Каждый раз вижу Адама и теряюсь. Отчего-то до сих пор хочется ему поверить. Вопреки всему, что на душе лежит. Хочется думать, что он изменился, стал серьёзнее, взрослее, ответственнее. Хочется, чтобы он был таким, как раньше, но немножко другим. Парадокс.
Но разум отрезвляет, подсказывая, что ничего не изменилось. А ещё, что все происходящее должно быть на моих условиях.
— Предлагаю немного пройтись, причем без мороженого. А потом плотно пообедать.
— А почему без мороженого? — перебивает Аня.
— Потому что мы пойдём обедать в кафе. На десерт мороженое и возьмём.
— Ура! А Адам что — с нами? — дочь аккуратно уточняет.
— Вы что, меня бросите?! — мужчина округляет глаза наигранно и неожиданно. — Что, прямо здесь?! Я ж без вас потеряюсь…. Я уже почти заблудился, как вас увидел! Как я домой вернусь?
— Мам, — Аня тянет за руку, молчаливо просит, чтобы я присела к ней, и шепчет на ухо, — давай его пока что с собой возьмём? А то он же потеряется…
Да кто ж против?! Пусть теряется себе на здоровье!
Но вслух, конечно, произношу другое:
— Давай, уговорила. Только потом он домой уедет, — показательно зыркаю на Адама и четко произношу: — К себе домой. Один.
В целом день вышел очень даже удачным. Мы много смеялись, разговаривали о простом: о птичках, скворечниках, аттракционах. Адам постоянно задавал Ане вопросы: много ли у неё друзей, какое у неё любимое блюдо, любит ли она собак и кошек. А я про себя отметила, что он действительно пытается узнать о ней больше.
Ему это интересно. Аня это чувствует и раскованно включается в разговор.
— Слуу-ушай, — Адам кладёт меню перед дочкой, — смотри, какая картошка. В виде мышки.
Сидим в кафе. Последний рывок, и нужно будет домой возвращаться.
— Берём? — участливо интересуется Адам.
Я представляю, что будет дальше.
Анюта, зыркнув на отца, тут же сморщила носик.
— Нееее, я не буду картошку, — и показательно отодвигает от себя меню. Мужчину забавляет живая детская реакция. — А есть ещё что-нибудь?
— А чего бы ты хотела?
— Ммм… — доча сосредоточенно думает, приложив пальчик к губам, и выдаёт, — макароны и сосиски! И сок!
С последним словом Аня неуверенно смотрит на меня. Я вообще-то сама соки не пью и дочери не даю. Или нещадно разбавляю водой. Что-что, а за ее питанием слежу особо тщательно! И на вечные слова мамы «да дай ты ребёнку сок, она ж любит» всегда отвечаю одинаково: хочешь ее порадовать — свари компот. Морс сделай. Кстати, последний у нас периодически бывает. А ещё мы с Анюткой любим чай с облепихой, апельсином и мёдом.
— Ну давай пасту возьмём… — задумчиво перелистывает меню Адам. — Ну вот… можно… можно вот таку-ую.
— С колбасками? — сверкает глазками эта милейшая принцесса.
— Простите, я заказывала машину с детским креслом!
Раздражение, копившееся все утро, начинает медленно просачиваться в кровь. Ужасное чувство необъяснимой безысходности. Хоть ничего из ряда вон не произошло. Странное ощущение. Неспокойно.
На работе, как всегда, аврал. А с утра было особенное пекло. Дел до одного места, но я аж за неделю отпрашивалась у руководства, чтобы Анюту отвезти к врачу.
В общем, до обеда меня уже задёргали, так что издательство я покидала, будучи на взводе. Пока доехала до сада, удалось хоть немного остыть.
— А?! — водитель такси как ни в чем не бывало бросает на меня равнодушный взгляд. — Мне пришел заказ, я и приехал, — улавливаю акцент в его голосе.
— У вас что-то напутали.
Как же раздражает! Почему так не вовремя?! Именно сегодня все как с ума посходили! Шикарное «доброе» утро при малейшей возможности тыкает меня носом во что-то дико неприятное, будто заявляя: от сегодняшнего дня ничего хорошего не жди.
— Ну позвоните своему оператору, скажите, что перепутали заказы! Пусть машину другую пришлют! — так, этот вообще как истукан. Еще и агрессивный.
Я резко сжимаю ладони в кулаки, мысленно уговаривая себя успокоиться. Злостью делу не помочь. Смысла огрызаться нет.
Захожу в приложение и делаю новую заявку, отменяя текущую. Если с меня при таком сервисе еще и за ожидание деньги снимут, то мне совершенно точно сегодня не везёт.
Таксист уезжает. Вот же, а?! Хорошо, мы немного раньше времени с Аней вышли, и сейчас есть возможность вызвать другую машину.
Нетерпение заставляет поглядывать на часы. Я взвинчена, а Анюта радостно разглядывает небо и облепивших все дерево голубей.
Я еле-еле дождалась такси. У меня нервы на пределе. Переживаю так, что не выразить словами.
Так, вот и машина. Детское кресло, как и заказывали, в наличии, все нормально. Но уже через десять минут водитель раздраженно цокнул языком и огорошил словами: нужно притормозить на обочине, двигатель закипел.
Только этого ещё не хватало!
Мне хочется плакать от бессилия. Что за день такой?!
Ругаться и тратить время нет абсолютно никакого желания. Уже второй раз за последние пятнадцать минут выхожу из машины, чувствуя себя поверженной. Расстёгиваю детские ремни безопасности. Ничего. Прокатимся в метро, чтобы ускорить процесс. До него доедем на автобусе. Мы не опоздаем. Не опоздаем…
— Мам. А мне точно больно не будет?
Две женщины, стоящие рядом со мной, неодобрительно косятся в мою сторону.
Анюта тоже осмотрит на меня, но с осторожностью, словно чувствует мое внутреннее состояние. И сама переживает.
— Ну что ты, малыш. Мы с тобой часто обследования проходим. Тебе раньше было больно?
— Ну… — доченька опускает глаза. — Мне… нет…
Мое солнышко не слишком жалует врачей. Много их было в нашей жизни.
Проверяю время. Нормально. Успеваем. Проволочка с таким, конечно, крайне неуместна, но ничего. Прорвёмся.
В метро пришлось отстоять очередь, потом потоптаться на спуске.
В медцентр мы приехали с опозданием почти на пятьдесят минут. А если бы вызвали третье такси, скорее всего, ничего бы не изменилось. Только пробки бы собрали.
— Извините. Но Марк Андреевич уже с другими пациентами… — сочувственно взирает на меня администратор из-за стойки ресепшена.
— Да, но мы ведь не слишком сильно опоздали, — я сама не верю в то, что говорю.
Как такое могло получиться — не знаю. Выехали же прилично заранее!
— Обычно пропущенные посещения некуда вставить. Я посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо большое. Очень неприятная ситуация. Мы дождёмся… вдруг Марк Андреевич сможет принять нас между записями.
Внутри поднимается буря. Не может все быть так критично!
Но когда стало очевидным, что времени на нас у врача нет, я прилично запаниковала.
— Возможно, он сможет принять нас чуть позже, — уже в который раз подхожу к стойке ресепшена.
— У Марка Андреевича после запланированных приемов круглый стол с коллегами.
— Хотите сказать, что он нас вообще не примет?!
Аня нервно сжимает мою ладонь. Мне нужно быть поспокойнее, волнение передается котёнку.
— Вы пропустили очередь, мне жаль. А у Марка Андреевича очень плотный график. Он всего два дня приём ведёт, а завтра уже улетает обратно за границу.
Меня словно по голове ударили, как это не примет?!
— Елена, — бросаю быстрый взгляд на бейджик, фиксируя имя. — По досадной случайности мы не приехали вовремя. Но мы готовы подождать в порядке живой очереди. Да и вместо нас ведь кто-то зашёл, а значит, мы может пойти на приём вместо того человека… Или после всех…
— Я донесу информацию до доктора. Присаживайтесь, пожалуйста.
— Мам, мы что, опоздали? — Анюта садится на стул возле кабинета и начинает рассуждать вслух. — И нас теперь не примут?
— Примут, малыш, не волнуйся. Чуть позже.
Но чуть позже ситуация не изменилась. Не помог разговор ни с врачом, ни с администратором.
Чувствую, что нужен глоток свежего воздуха. Вроде и ничего такого, но мне нужно было именно к этому доктору!!!
Оставляю дочь сидеть на стуле с ее любимой игрушкой подмышкой, а сама, отойдя в сторону на три шага, чтобы не выпускать её из виду, достаю телефон.
Просто капля поддержки. Любой. Любое доброе слово, уверение, что можно что-то придумать ещё. Что все еще обойдется…
— Да, Юль. Занят очень, давай кратко. Как съездили? – раздаётся сухой тон в трубке. Вопреки участливым словам, в голосе мужчины я чувствую раздражение и равнодушие.
— Мы опоздали. Представляешь? И теперь….
Сбивчиво рассказываю все по порядку, а Леша просит закончить побыстрее. Мне необходимо выговориться, не могу молчать. Может, услышу дельный совет. Что делать? Продолжать под дверью сидеть… или что?! Настаивать на приеме? Но мы и правда сами виноваты, а если у врача нет времени… меня уже несколько раз послал администратор. И один раз я сама подходила к врачу…
— Юль, я перезвоню чуть позже. У меня важный разговор.
Да, конечно. У него всегда важный разговор. Или встреча. Или поездка. Или вечер. Всегда. Скрепя сердце ловлю себя на мысли, что Лёши в моей жизни недостаточно именно как мужчины. Когда хочется просто опереться на чьё-то плечо. Да и, что греха таить, просто поделиться чем-то значимым или выговориться. Да, мама почти всегда меня поддерживает, но это немного другое. У меня нет чувства защищённости. Нет уверенности, что если у меня что-то случится, Лёша как минимум потрудится поднять трубку, я уж не говорю про сорваться с места. Потому что он мне нужен. Скорее всего, он просто сбросит вызов, отправив встречное смс: «Перезвоню. Я на совещании». Или скажет: «Юль, да ты не заморачивайся. Ничего непоправимого нет. Если надо — я все оплачу, делай, что необходимо». Мне почему-то захотелось добавить: «Только меня не трогай».
Вот и сейчас мне просто необходимо было услышать, что я не самая плохая мама, если опоздала на приём к врачу, которого ждала чуть ли не полгода. До сих пор не понимаю, как так все пошло наперекосяк. Но… возможно, Лёша и прав. Успокоиться и просто сходить к любому другому доктору в городе. А такого уровня специалисты, как Марк Андр…
— Мамочка, у тебя телефон звонит, — нежные ручки гладят меня по волосам. Терпеть не могу, когда кто-то трогает мои волосы или лицо. У меня прям пунктик. Но Анюта вкладывает в жесты всю свою заботу. Дети очень чувствительны. Вот и сейчас доченька видит, что я сильно переживаю, и старается поддержать, как может.
Чувствую себя никчемной и жалкой. Не смогла вовремя привезти ребенка в клинику!
Смаргиваю подступившие слёзы и вытягиваю телефон из сумки.
Равнодушно бросаю взгляд на короткое мужское имя. Не хочу отвечать… только его наездов для полного счастья не хватало!
— Мам, ну ты чего. На! — Анюта толкает мою ладонь с зажатым мобильником ближе к моему лицу.
И ещё кивает на телефон и пальчиками так забавно дрыгает, мол, давай-давай.
Отчаянно выдохнув, я принимаю вызов, стараясь влить в голос ну хоть толику воодушевления или спокойствия.
— И тебе привет, — тут же настораживается Адам. Мои уловки, видимо, не сработали совсем, потому что мужчина подозрительно уточняет: — давай рассказывай, что случилось.
— Да я… я… — неожиданно горло хватает спазм и эмоции, накопившиеся за день, укрывают. — Я тебе потом перезвоню, ладно?
Голос дрожит, уже не получается делать вид, что все в порядке.
— Эй-эй-эй. Никаких потом. Что стряслось?!
Представляю, как лицо Адама вытягивается, а он вскакивает с места.
— Мы опоздали на приём к врачу из Германии. Я несколько месяцев ждала, когда он к нам приедет, чтобы Аню показать. И… и я… я даже не смогла ее привезти вовремя! — срываюсь: самообладание мне отказывает, а нервы уже сдали. — Я идиотка! Он принимает всего два дня! И завтра он уже улетает! Пропущенную очередь никак не вернуть. Мы почти на час задержались… и ждём теперь полдня в надежде, что у него появятся лишние двадцать минут, — жалобно всхлипываю. У Адама только что появилась небывалая возможность у виска покрутить и вылить на меня ведро помоев, уточнив, что мне нельзя доверить ребёнка…
Приготовившись услышать худшее, стираю со щеки одинокую слезинку. Чувствую себя абсолютно бестолковой и бессильной…
Убийственно добиваю сама себя:
— Первое такси приехало без детского кресла. Второе сломалось прямо в дороге. В итоге мы поехали на метро, а пока добрались… уже наша очередь прошла.
— Юль, ты заканчивай слякоть разводить. Всякое случается, причём в самый неподходящий момент. Ты чего мне-то не позвонила? Я бы перенёс встречи и сам вас отвёз, на прием бы с вами сходил, ну!
На это мне ответить нечего. Напрягать не хотелось, я привыкла все одна тянуть. Да и просить его о чем-то — тоже не было желания, к чему демонстрировать свои слабости? А в итоге… кому хуже сделала?
— Так, ты не переживай, договор? Скинь мне адрес или название клиники. Можешь просто точку геолокации. Я скоро подскочу, — слышу, как на заднем плане громко хлопает дверь. И раздаётся приглушённый голос Адама: — Меня до завтра не будет, перенеси все, что на вечер было. Ты плохо слышишь? Я сказал, перенеси. Налоговикам сам позвоню. Гурацкому тоже.
Ошарашенно смотрю на Аню, шмыгая носом. Это он к нам сейчас приедет? Отложив все дела? Кажется, я его недооценила. Вопреки всякому здравому смыслу, из низов поднимается мощная волна благодарности и облегчения. Это странно. Я привыкла все тянуть на себе сама. Но сейчас все сошлось в одной точке и любая мелочь кажется концом света, а ещё я ноготь сломала. Отмечаю это, нащупывая подушечкой большого пальца острый уголок…
Прошло совсем немного времени, а я уже наблюдаю за тем, как Адам разговаривает с девушкой за ресепшеном. Я вижу, что она откровенно строит глазки мужчине, хлопает ресничками и взволнованно подаётся вперёд. Ага. Я тоже когда-то такой дурой была. Уши развесила, придумала себе то, чего нет, и сама же поверила. Но можно же свои «брачные» игры оставить и на потом!
— Мам, а Адам приехал, потому что тоже расстроился, как ты?
— Адам приехал помочь, попросить, чтобы нас сегодня все же приняли, несмотря на опоздание. Мы же так долго ждём.
— А, понятно.
— Ну что, девчонки. Посидим ещё. Кто хочет чай или кофе? Или шоколадку? — Адам вытаскивает из кармана косухи маленькую шоколадку. Лёша на такие всегда говорит «пробник». А мне удобно. Съел пару долек, Аня одну утащила, и удовольствие получили, и упаковку выкинули, и остатки не валяются, и все счастливы.
— Я хочу! Мама, можно? — мое маленькое чудо поворачивается ко мне и вопросительно уточняет.
Так мы сидим ещё какое-то время. А Адам тихонько развлекает нас забавными историями.
— Мам, — неожиданно дочь шепчет в ухо, — я в туалет хочу.
Когда мы вернулись, заметили, что Адама на диване нет. Он стоит рядом с доктором и о чем-то тихо беседует. У меня прямо сердце екает.
— Да хорош тебе! Я может и профан всего, что касается детей, но отзывы-то в состоянии почитать! — возмущается и плавно выворачивает руль.
Я улыбаюсь. После того вечера, когда он остался у нас готовить рогалики с сахаром и корицей, мы словно шагнули на новую ступень общения. Обоюдная насторожённость отошла на второй план, резкость сама собой выветрилась из общения. Мы будто сплотились. Когда Адам увидел стопку размноженных документов и понял, что я отдаю их ему вместе с копией свидетельства о рождении Анюты, он некоторое время просто молчал, весь бледный листая черно-белые страницы. Никогда я не видела такого выражения лица у него раньше.
Я уловила в темных глазах невысказанный вопрос, когда мужчина посмотрел на меня. Но Адам не решался его задать. Поэтому я спокойно и без эмоций заметила:
— Да, все было очень серьезно. Разновидности этого заболевания бывают разные. У Ани порок был несовместимый с жизнью. Если бы операцию не провели сразу после рождения… — выговорить страшные слова я не смогла. Лишь сомкнула ладони, — врачи давали неутешительные прогнозы. Но шанс был. Мы счастливчики. Мы не отказались от него. Второй шанс выпадает не каждому.
Адам молчит. Вообще Адам молчит редко. И чаще всего это зловещее молчание. А здесь... нечто иное. Скорбь, неверие, осознание, принятие… да, очень сложно это принять. Очень сложно.
— Ты хотел знать, поэтому я…
— Спасибо тебе, — опускает взгляд на копии, ему необходимо все это ещё раз переварить. Даже не хочу знать, что творится сейчас у него в душе. Я все это уже пережила. В многократно усиленном режиме… больше проходить через весь этот ужас не рискну. Пусть Адам сам справляется со своими чёрными топящими эмоциями. В этом я ему не помощник. Тяжелые болезни — это очень страшно, ужасное горе. Когда болеют дети — ещё страшнее.
— Я оставлю тебя ненадолго, — хочу ещё добавить «приходи как оклемаешься», но чувствую что это будет слишком, он и так сидит никакущий.
— Буду благодарен, — охрипший голос заставляет сердце сжаться. — Юля! — окликает уже в дверях. — Ты когда рожала, уже знала, что так будет?
— Да. Обычно врачи советуют прерывать беременность при таком раскладе, но в моем случае все стало известно слишком поздно. Но даже… если бы узнала вовремя, то я бы, скорее всего, не решилась на аборт.
— А мы скоро приедем?! — Анюта улыбается все утро. Когда услышала, что Адам позвал нас в детское кафе, запрыгала от радости.
— Приедем скоро, — строго замечает Адам. — Но нам в любом случае ещё на заправку заезжать. Перед вами не успел, сорян.
Мужчина ловит мой строгий взгляд и отвечает извиняющимся тоном:
— Я и так фильтрую, Юль.
Лёгкий смешок вырывается из его груди, когда я закатываю глаза. Фильтрует он, ага, как же.
На автомате проверяю телефон. Лёша не звонил, не писал. В тот вечер, когда мы ездили к врачу и пропустили приём, после ухода Адама я позвонила сама. Хотела сказать все, что необъяснимо тяжёлым грузом упало на душу. Но Лёша не ответил. Лишь прислал короткое смс после того, как сбросил мой звонок: «с налоговиками на переговорах».
Я раздраженно перевела взгляд на настенные часы в кухне. Переговоры. В такое время. Конечно. Интересно, где они «переговариваются»? В бане? Или в ресторане? Мне только кажется, или раньше он находил для меня больше времени? Лёша перезвонил лишь на следующий день, но я сбросила вызов и отправила лаконичное сообщение:
Я: «Занята».
Лёша: «Когда освободишься?»
Я: «Как получится».
Ещё один вызов от него остался неотвеченным и на следующий день. Если ему хочется воспринять это, как каприз — это его личное дело. У меня просто нет желания общаться. Потому что придётся обсуждать то, что у нас происходит. Когда я пыталась это сделать, он оказался не готов: вовсю веселился с налоговиками. А теперь не готова я. Потому что все намного серьёзнее, чем мне бы хотелось. И нужно понять, на чем строить разговор. Потому что… как сейчас — меня больше не устроит.
— Смотри, что покажу, — Адам открывает приложение на телефоне и протягивает его Ане. А я мельком успеваю заметить вытянутый прямоугольник ярко-зелёного цвета на чёрном экране. — Это бак машины. Вот это — уровень бензина. Бензин переливается из колонки и наполняет бак. А мы можем это проследить.
— Смотри-смотри, — оживлённо реагирует Аня и пальчиком касается экрана. — Он там плещется!
— Да, — улыбается Адам. — На, наблюдай. Только крепко держи, пожалуйста.
— Я не уроню, — дочь успевает наигранно насупиться.
Ну а что? Просто так мы в театральную студию ходим?
Аня восхищённо наблюдает за экраном. Понятия не имею, с чего такой восторг. Может, цвет красивый у воображаемой жидкости? Неоново-зелёный.
Как только со всем покончили, я отмечаю, что Адам протягивает две сторублёвые купюры заправщику. Я не водитель. На самом деле, на заправках почти не бываю. Но мы несколько раз заезжали с Лёшей, и ни разу он не оставлял чаевые. На моей памяти папа оставлял монетки. Но точно я не припомню. Почему-то поступок Адама особенно ярко вписался в мозг.
— Что? — косится в мою сторону.
— Ничего.
— Мам, — долетает тихий шепот с заднего сидения. Бустер Адам поставил туда безропотно. Не спрашивая. Приехал уже во всеоружии. — Я в туалет хочу.
Я вздыхаю. Говорила же: марш в туалет перед выходом. Но нет же. Анютка у меня упрямая, как не знаю кто. Хотя чего уж там. Знаю, конечно.
— Сейчас от колонки отъедем, у здания припаркуемся. И вперёд, — смеётся Адам. — Я так понимаю, мне нужно увеселительные мероприятия разыскивать вблизи общественных туалетов.
— Очень смешно, — улыбаюсь ему в ответ. И… невольно засматриваюсь. На уверенные движения, твёрдый насмешливый взгляд, красивое лицо, губы, которые когда-то дикими глотками неудержимо отпивали мою душу… Адам внешне совсем не изменился. Все такой же притягательный. Такой же смелый, дерзкий, развязный. В глазах пляшут чертята. С ним так легко и комфортно, и обиды прошлого просто растворились куда-то. А мы как старые знакомые: по-настоящему рядом ничего не держит, но и отдаляться не хочется.
АДАМ
Юля даже в лице изменилась, когда увидела того мужика. Побледнела.
Включаю поворотник, плавно съезжаю с полосы и растерянно кошусь в сторону девушки.
У Юли такой вид… она еле-еле сдерживается. Не совсем понял, что ее так выбило из колеи, но смотреть на неё страшно. Терпеть не могу женские слёзы и истерики, и что-то мне подсказывает, что Юля на грани.
Сам упустил момент, когда накрыл ладонью ее пальцы в простом жесте поддержки, но Юля резко дернулась и отняла руку, как ошпаренная.
Вернув ладонь на руль, молчу ещё какое-то время, недовольно отмечая, как она тихонько давится слезами и прерывисто дышит. Только этого мне ещё и не хватало. Бросаю внимательный взгляд в зеркало, отмечая, что Аня увлечённо смотрит в окно и напевает себе под нос новую мелодию.
Разговор начинаю издалека. Моя идея Юле совершенно точно не понравится. Но сейчас у неё права голоса нет точно. В состоянии аффекта решения принимать не стоит.
— Аня, — уменьшаю громкость радио, — у меня к тебе персональное предложение.
— А?! — Анютка заинтересованно тянется вперёд, насколько позволяют ремни.
— Сейчас расскажу.
Проезжаю вперёд и торможу на обочине. Расслабленно выбираюсь из машины.
Распахиваю дверь, а на меня уже заинтересованно доверчиво смотрят голубые глазки.
Отстёгиваю эту принцессу, а она с готовностью подаётся вперед. Юля взволнованно оглядывается, но молчит.
— У меня появилось суперское предложение. Я подумал, — произношу заговорщицким шепотом, — что нам это кафе? Мы всегда успеем туда сгонять. Через квартал есть очень крутой магазин аквариумных рыб. Давай сходим? И выберем рыбку, которая тебе понравится. Купим ее и запустим в аквариум. Она будет лично твоя, — глаза Ани тут же округляются, сама она радостно подпрыгивает на месте, восторженно прижимая к груди сжатые кулачки.
Но в следующую секунду взгляд меркнет, а улыбка пропадает со счастливого личика.
— А у меня нет аквариума, — даже подбородок задрожал.
— Так у меня есть. Она приживется, подружится с другими рыбками, а ты будешь ее навещать и кормить. Ну как тебе идея? Здорово?
— Да!!! — бросается мне на шею так резко, что я еле удерживаюсь на корточках. И теперь легонько поглаживаю дочь по спине. Анюта меня первый раз обнимает, а маленькие ручки так крепко сжимаются вокруг моей шеи… Не знаю, с чем сравнить. Такого невесомого порыва чистой незамутненной радости я в жизни никогда не чувствовал. Внутри словно трепещет все. — Мне правда можно будет приезжать к ней?!
С надеждой заглядывает в мои глаза.
— Когда захочешь, — смело заявляю, готовый ответить за каждое своё слово. Когда захочет. В любой момент. Как бы я ни был занят. Сколько бы у меня встреч ни было назначено. Я готов хоть каждый день корректировать в будущем своё расписание под их с Юлей распорядок. Я готов отдать Юле дубликат ключей от своей квартиры, только бы девчонки хоть изредка у меня появлялись. Готов выделить отдельную комнату под нужные им вещи, только бы им было удобно. И плевать, что у кого-то это вызовет лишние вопросы и недоумение. Никого не держу. А доверие в голубых детских омутах на очередную троечку точно уж не променяю.
— Только давай маме устроим сюрприз. Пока ничего не будем говорить? Вот она обрадуется, да? — «обрадуется» это слабо сказано…
— Ага! Ну поехали уже скорее!!!
Когда спустя сорок минут хождения по магазину мы все ещё не определились с выбором, я мельком взглянул на часы. Юля не стала задавать лишних вопросов после моей фразы:
«Это сюрприз. Чуть позже сама все увидишь».
И на фразу:
«Полчаса, чтоб прийти в себя, у тебя точно есть» она тоже ничего не ответила. Лишь коротко кивнула. Одними губами прошептав «спасибо».
— Вот этот!!! — дочь тыкает пальцем в стекло после тщательного изучения всех переливающихся разноцветных жителей.
— Анют, это не самый лучший вариант. Это очень прыткая и боевая рыбка. Они дерутся. Петушков к мирным рыбкам лучше не подсаживать, — да и я как-то, в отличие от других аквариумистов, не проникся красотой этой рыбины.
— Тогда я не знаю, кого, они все такие красивые. А вот эти тоже дерутся? — настороженно указывает на мерцающую синюю акару.
Не-не-не, с моими чувствительными дискусами это вообще не вариант.
— А вот эти не нравятся? — тыкаю в сторону боции.
— Ммм… — задумчиво тянет Аня, скользя взглядом по стеклянным поверхностям. — Давай ещё посмотрим?
— Ну давай, — смеюсь. — Смотри.
— А эти…
— Нууу, эти… — не, в принципе-то норм. У них схожий темперамент, моим только более тёплая вода нужна. Для скалярий двадцать девять градусов — это верхняя граница, для моих — нижняя. В принципе… если их подготовить, то можно и скалярий. Я, правда, их терпеть не могу. Но что ж, я не смогу с ними подружиться?
— Берем.
— Ладно.
Радость в бесцветном детском голосе растворилась под ноль. Не понял.
— Ты не рада?
— Мне беленькие не очень нравятся…
И тут мне в голову мысль стукнула. Точно, а почему ты и нет! Я вообще любую экзотику потяну при желании! Ане ну точняк понравится! И с моими рыбинами без проблем уживутся! Так, где тут у них моторо? Я что-то их не заметил!
— Анастасия! — перевожу взгляд на девушку, которая ходит за мной по пятам, и чиркаю взором бейджик. — А моторо где?
В голубом обожающем взгляде появляется ступор, продавщица хлопает ресницами, расправляет плечи и даже набирает побольше воздуха в легкие. Но по глазам вижу, она не понимает меня.
— Ээээ… кто-оо? — вытягивает губы в трубочку и тут же мило улыбается.
Я вообще-то реально за рыбой пришел! Причём с ребёнком! Ну что ты будешь делать, а!
— Скаты, говорю, есть? — начинаю раздражаться ещё и оттого, что Аня пристально за всей этой картиной наблюдает.
— Эээ… нет… у нас только пресноводные... а скаты же в море живут?
Ну это все. Занавес. Вопрос снят.
ЮЛЯ
Аня с Адамом вернулись с пустыми руками и загадочными лицами. Спасибо последнему — я успела немного прийти в себя.
На мои вопросы лишь снисходительно улыбались. Оба. Ну прекрасно! Теперь у них секретики от меня. Я ночами не спала, когда у Анюты животик болел и зубки резались, а днём нужно было сдать статью… Потом переход на один сон, изменение режима, прогулки, болезни, а мне каким-то чудом везде все надо было успеть. Сон по четыре часа в сутки? Легко! Для кого-то другого, но не для меня. Как же это все мне тяжело давалось. А Адам разок вывез дочь погулять, и в дамках. Шикарно, ага. Ещё переглядываются сидят. И никакая это не ревность! Аня все равно моя больше, чем его!
Спустя сорок минут они вышли из магазина аквариумных рыбок, вон вывеска огромная какая. Их секрет оказался раскрыт. Надеюсь, наш ихтиолог не притащит мне персональный аквариум…
У Ани в руках какой-то контейнер. Прозрачный. Дочь улыбается так, будто Адам ей реально аквариум заказал на дом. Настороженно наблюдаю в окно за приближением этой парочки. Подойдя к машине, Адам плавно распахивает дверь…
— Мама! Мама! – с ног сбивает волной детского счастья. — Смотри, кто у меня есть! Это моя новая рыбка!
Глаза Ани излучают мягкое сияние. Последнее слово дочь произносит с придыханием. Как она рада!
И куда теперь мне эту рыбку деть? Правда, что ли, аквариум подарил?!
Восторгу дочери нет предела, поэтому язык я прикусываю сразу и уже с предубеждением заглядываю в контейнер. А таааам…
Округляю глаза и завороженно склоняюсь над скованной в пластмассе стихией и круглым обитателем.
— Это… это же скат, — выдавливаю пораженно, но глаз оторвать не могу. Он забился в самый угол, плавнички так нежно колышутся, разрезая водный слой. Малыш наверное напуган, жалко его. Но… отвернуться невозможно. Я скатов только на картинках видела и в передачах про животных, где огромные рыбины вальяжно продвигаются вдоль дна. А этот совсем маленький…
— Мы сейчас поедем готовить его к подсадке в большой аквариум, — заявляет Адам, — это личный Анин питомец. И его зовут Пятнышко.
Я улыбаюсь, услышав милую кличку. Сразу ясно, кто придумал. Малыш тёмного окраса со светлыми желтыми пятнышками.
— Поехали, мам?!
— Так у нас аквариума нет. Куда ж мы его посадим? — искренне удивляюсь.
— Так у меня есть, — раздается надо мной твёрдый мужской голос. — Не волнуйся, места всем хватит.
Я чуть не задохнулась. Это он сейчас имеет в виду свою квартиру?!
Противостояние взглядов я, конечно же, проиграла. И как я теперь откажу ребёнку? Аня вся светится. Давно я ее такую не видела. А всего полдня провела с отцом…
Но это ещё что. Когда мы вошли в квартиру Адама — судя по всему, он сюда переехал уже после того, как мы разошлись — и мужчина включил свет, челюсть моя с грохотом упала на пол.
Огромный коридор, а вдоль стены стоит аквариум. Немаленький такой аквариум. С цветными растениями по бокам — наверное, искусственными, — а внутри… Боже… какая красота… Аня уже успела прилипнуть к стеклине и с восхищением рассматривает круглых плоских рыб. Сколько здесь цветов! Какие они потрясающие. Аж дух захватывает! Я сама не поняла, как случайно ткнулась носом в холодную стенку аквариума.
— Стекла не облизывать, — подшучивает Адам над нами.
— Сколько у тебя рыбок! — выдыхает Аня. — Какие большие!
Ещё минут десять ушло на то, чтобы повосторгаться аквариумом. А дальше я утащила дочь в ванную мыть руки. Адам выделил нам чистое полотенце. На секунду оглядел меня с ног до головы, ехидно так уточнив:
— Переодеться хочешь? Могу футболку одолжить.
Чувствую, как воспламеняются щеки. Я прекрасно помню, как сидела, уткнувшись носом в его футболку, вдыхая запах этого мужчины. Моего первого. Как оказалось, его запах я помню до сих пор. А ещё твёрдость его мышц, плечи его такие мощные. Я так любила, когда Адам прижимал меня к себе, крепко-крепко… Но кого это сейчас волнует? Всем наплевать: и ему, и мне.
— Так. Аня, аккуратно открываешь контейнер. Если не справишься, мама поможет, — с ходу начинает командовать хозяин квартиры. Кстати, да. Неподалёку отсюда находится мое издательство.
Как оказалось, рыбку надо долго готовить к пересадке, поэтому сейчас Адам сказал ската лучше не трогать: он переживает из-за переезда. А я считаю, мужчина и без нас мог его передержать и не беспокоить. Аня мгновенно нашла себе развлечение: стала изучать рыбные корма и различные примочки в тумбе.
— Ты бы обозначил границы, а то она куда угодно залезть может.
— Пусть лазит где хочет. У меня ничего запрещённого нет.
— И все же...
— Да ладно тебе, пусть играет.
Мы некоторое время неловко смотрим друг на друга.
— Можно я на балконе побуду? — озвучиваю свои мысли.
— Без проблем. Пойдём, — разворачивается к двери.
— Одна, — сразу заявляю. Мне это нужно.
— Да, конечно, — опаляет мягкостью тёмного взгляда. — Кофе?
— Нет, спасибо.
— Ты если хочешь, чтобы никто не мешал, можешь закрыться в комнате.
Опасаясь, что комната вполне может оказаться спальней, я мотаю головой, но Адам спокойно поясняет:
— В гостиной тебя никто не потревожит, я прослежу.
Оставшись наедине с собой, тянусь к телефону и разблокирую экран. Ищу глазами нужный контакт в списке последних…
— Мам, — сразу задаю интересующий меня вопрос, как только мама отвечает. — Ты знала, что отец договаривался насчет операции Ане?
Повисшее молчание воспринимается неожиданно тяжело.
— Знала, — сухой тон мамы наносит ещё один удар. — А ты как узнала?
— Дядю Зураба встретила случайно. Он мне сказал, что папа выспрашивал… — я делаю паузу, но мама молчит. Не подтверждает, но и не отрицает. — Мам. А в издательство тоже меня на удаленную работу взяли по папиной просьбе?
— Да, Юляш, это папа настоял. Я не сразу, но узнала.
А он, конечно же, узнал от мамы о моих попытках, больше не от кого.
У меня пропал дар речи. Мы с Лешей не договаривались сегодня увидеться. Он приехал неожиданно. И это неспроста.
По спине вдруг полез неприятный холодок. Ощущение не ахти.
Адам мгновенно стирает с лица всякое удивление и отпускает меня, но отойти не позволяет. Словно загораживает специально. Оттесняет меня к раскрытой двери и перекрывает возможность отодвинуться. Зачем он это делает?!
— О моих, — Адам спокойно отвечает на настороженный вопрос. — Дочь в гостях случайно залезла в комод и вытащила.
— Ясно.
— Адам, — мужчина протягивает руку, оставляя Лёше возможность либо отказаться от приветствия, либо подойти самому. — Отец Ани.
— Алексей, — Лёша все-таки шагает вперёд, отвечая на рукопожатие. — Спасибо, что помог Юле выбраться из машины, — кивает Адаму за спину, — дальше я сам, — чеканит напряжённо. Никогда Лёшу таким не видела. Он всегда был спокойным и рассудительным. А теперь от него волнами исходит искрящее напряжение.
— Привет, — лепечу тихонько, а в ответ тишина. Лёша лишь плотно стискивает челюсти и поджимает губы.
Я все же отмираю, наконец-то обхожу Адама и иду вытаскивать Аню. Адам присоединяется.
— Давай я помогу, — расстёгивает ремни, а я чувствую, как затылок жжёт и колет, пока я внимательно слежу за плавными мужскими движениями. Лёша явно сверлит меня взглядом…
Анюта прыгает на руки к отцу, и Адам крепко прижимает ее к себе. Садит на предплечье и не спешит опускать на землю.
Лёша коротко выдавливает:
— Хорошо погуляли?
— Отлично. У Ани теперь своя рыбка есть, — довольно скалится Адам.
— Да! Она у Адама в аквариуме скоро жить будет, — счастливо сообщает Аня. А Лёша слегка морщится в ответ. — И я буду к ней приезжать!
Лицо Леши подозрительно вытягивается…
— Да. А пока что мы ее просто в контейнере привезли и оставили рядом. Чтоб привыкала. Аня глаз оторвать не могла от моего красавца. И Юля тоже.
Как Лёша от злости зубами не скрипнул, сама не знаю. Но лицо его пошло красными пятнами…
— Ладно, мы пойдём, — заявляю уверенно и чувствую, что от взгляда Лёши начинаю вжимать голову в плечи. Кажется, дома будет чересчур серьёзный разговор. И самое главное: у нас с Лёшей был уговор. Мужчина просил ставить его в известность, когда Аня с Адамом будут видеться.
— Я провожу, — отрезает Адам. Ох, нет, вот этого сейчас не надо. Но на мои слабые попытки отказаться не реагирует.
— Да мы и сами дойдём, — говорит как можно спокойнее Лёша. — Спасибо, что девчонок довез. Не смеем более задерживать.
— Так я не тороплюсь. Пошли? — подмигивает Ане, а та обнимает его в ответ.
С каким лицом Лёша наблюдал за тем, как Адам уверенно с Аней на руках топает к нужному подъезду, ждёт, пока я размагничу дверь, сам нажимает в лифте на кнопку четвертого этажа… сам подходит к нужной двери. Теперь ещё объяснять, почему мой мужчина не в курсе, что Адам бывает у нас в гостях…
А между прочим, за всем этим показательным дружелюбием никто даже и не обратил внимания, что Аня и Лёша друг с другом так и не поздоровались…
*****
— Мы же договаривались, — тихая ярость мужского голоса заставляет распрямить плечи и быть начеку. — Что я должен быть в курсе ваших встреч. А получается что? Вы постоянно вместе, а я ни слухом ни духом.
— Не преувеличивай, — я сохраняю спокойствие. Как могу. — Мы собирались побыть в детском кафе. Планы спонтанно поменялись.
— Юля. Вы у него дома бываете. Он бывает у вас. И мне это не нравится. Общаться с дочерью — это одно. С тобой — другое! — на последней фразе он несдержанно повышает голос.
Адам уехал почти сразу, не забыв поинтересоваться напоследок, как там рыбка-клоун. На Лёшу можно было не смотреть, когда Аня поскакала в комнату, чтобы принести своё маленькое оранжевое чудо.
— Лёш. Не поверишь, но у меня был непростой день. Мы с Адамом в прошлом разошлись не очень хорошо. И теперь вместе находиться сложновато, но приходится терпеть. Давай без наездов, ладно?
— В прошлом не очень хорошо, но теперь, я вижу, у вас полный порядок. Какого черта он тебя у машины зажал?!
Я тяжело вздыхаю. Что сказать? Не ожидал, наверное. Может, на автомате хотел спрятать от внезапного прохожего, защитная реакция. Сложно сориентироваться, когда вдруг со спины подбираются.
— Лёш. Не заставляй меня оправдываться. Я ничего предосудительного не сделала.
— Да?!
— Да, я не хотела с тобой разговаривать. Поэтому и о встрече ты не узнал. В остальном твои претензии не принимаются. И ты сам хотел, чтобы я пошла с ним на контакт.
Кушайте, как говорится. Не обляпайтесь. То самое спокойствие, которое еще хоть как-то балансировало в душе, начинает плавно улетучиваться.
— Это с какой такой радости я теперь впал в немилость, а?!
— Лёш. Я даже дух не успела перевести, как ты набросился с наездами, благо Аня не слышит. И, вообще, мы не договаривались сегодня встречаться.
— Так ты с некоторых пор вон занятая какая. Тебя и не поймать. На звонки не отвечаешь. Смс игноришь.
— Ты не переусердствуй, Лёш.
— Думаешь, мне приятно видеть, как я мимо пролетаю, а ты с бывшим катаешься?
— А вопрос в чем? Что ты пролетаешь, причем по своему собственному желанию, или что я с ним катаюсь?
В сердцах разворачиваюсь и отступаю назад. Непонятная злоба захлёстывает. Я совсем ничего не сделала. Что за претензии? Сам же хотел, чтобы я с Адамом общалась!
— Что происходит-то? Я могу узнать? — дёргает за руку и прижимает к себе, а потом берет мое лицо в ладони и смотрит сверху вниз. — Я ему чуть по роже не съездил, когда он тебя к машине прижал. Ты думаешь, я не видел?!
— Да это просто так со стороны показалось. Лёш, ты не на то внимание обращаешь. О нас поговорить не хочешь? Тебя всегда нет. Ты всегда занят, я никогда не чувствую твоей поддержки и вообще какого-то участия.
— Я тебя всегда поддерживаю. Не надо.
— Нет, тебе абсолютно наплевать на все, что у меня происходит. На все, что я говорю. Все, что для меня важно. Ты не представляешь, как для меня была важна поездка к врачу.
— Мам, а попить можно?
Вскидываю голову. Я как раз погрузилась в недоработанную статью, когда Аня вывела меня из задумчивости.
— Конечно, малыш.
— Юля, — раздается неприятно-слащавый голос прямо у меня над ухом. — С вечеринки Фаевской готов материал?
— Как только будет готов, об этом сразу все узнают, — отвечаю с досадой.
Милка та ещё сплетница. И мужиков у неё…. Ну а что? Губки бантиком, бровки домиком. Ноги… не, ну я на свои ножки так-то тоже не жалуюсь. Но эта звезда любит купаться в мужском внимании.
Мила закатывает глаза и цокает языком.
— Опаздываешь, — успевает уколоть, разворачиваясь. И отдаляется, смачно виляя бёдрами.
Опаздываю… А то я не знаю. У меня вообще завал!
Анюту пришлось сегодня взять с собой на работу. Мы проверяли зрение, время затянулось, а вести дочь в сад к обеду я не стала: у нас в группе такое не приветствуется.
Аня уже пару часов рисует, пишет, делает вид, что работает, как мама, а ещё перебирает скрепки. Но главное, никому не мешает.
Набираю воду из кулера и протягиваю дочери.
— Мам, — после нескольких жадных глотков Аня отставляет стакан в сторону и вытирает рот рукавом. За что тут же получает замечание. Стоит насупленная. Отвернулась даже. Актриса моя.
— Ну говори скорее, что ты хотела спросить.
— А что вечером будем делать? — тут же заинтересованно разворачивается ко мне лицом.
В театральную студию ей сегодня не надо, у меня особых дел нет. В принципе, мы свободны.
— Не знаю, можем что-то интересное придумать.
— А к Адаму можно поехать ската покормить?
— Сейчас узнаю, занят ли он, а то вдруг у него важные дела.
А важные дела обязательно найдутся, на самом деле неловко к нему ехать. А дочь к скату хочет. Эх.
Раскрываю диалог, взгляд падает на три последних сообщения:
Я: «Давно».
Это был мой ответ на «давно ли я с Лёшей».
Адам: «Нервный он какой-то:)».
На том короткая переписка и закончилась.
Уверенно вбиваю новый текст и отправляю:
Я: «Привет. Мы вечером свободны. Если у тебя получится, можем вместе прогуляться».
Адам: «С чего это ты такая щедрая?»
Я: «Я обещала оставить для тебя вечер, слово сдержала:)».
Вообще я скептически отношусь к спонтанным встречам и очень уж сомневаюсь, что Адам только нас и ждёт. Но, вопреки моим ожиданиям, он спокойно согласился не просто увидеться, а даже заехать за нами. Ну и ладненько, нам же лучше будет.
Но это ещё что. Когда через несколько часов я получила смс «приехал» и мы с Аней вышли в общий холл, Адам стоял у стойки ресепшена и спокойно оглядывал беглым взглядом помещение. А с каких это пор в издательство пускают посторонних? Если я пропуск забуду — туши свет… целая куча объяснительных. Этот же стоит, как царь, «свои» владения осматривает.
Анюта радостно зовёт его по имени и подбегает обниматься. Контраст с Лёшей разительный. У меня вырывается печальный вздох…
Лёша сказал, что срочно улетает в Барнаул. Недели на две.
«Надеюсь, я буду в курсе твоей личной жизни?»
К чему этот сарказм — непонятно, но теперь он неизменно скользит в мужской речи. Я несколько раз смолчала. А потом надоело — высказала ему. В итоге уже пару дней мы с Лёшей не созваниваемся. А я для себя с удивлением отмечаю: не так уж меня это и напрягает…
— И тебе привет, — скалится Адам, глаза его улыбаются, Аня уже у него на руках. Ну зачем он ее вечно таскает?!
— Привет. Прости, задумалась.
Аня опускается на пол, а я тянусь к ручке и расписываюсь в журнале.
— Ой, Адам, — раздаётся сбоку волнительное замечание. Тихонько подкравшаяся Мила с придыханием произносит мужское имя.
Поворачиваю голову. В глазах у неё такой щенячий восторг… мдэээ… надеюсь, я раньше так не выглядела.
Адам быстро осматривает третий размер с хорошим таким демонстрационным вырезом и вновь улыбается. Уже натянуто.
— Привет, Мил. Не знал, что ты здесь работаешь…
— Как это не знал? Я же наутро говорила, когда мы…
— Да-да! Я… просто забыл, наверное, — перебивает девушку как-то нервно и косится в мою сторону.
— Какой ты невнимательный, — Мила подвигается на шаг ближе к мужчине. — А ты тут какими судьбами?
Отодвигаю от себя журнал и беру дочь за руку.
— До завтра, Мил.
Коллега не удостоила меня даже кивком головы: все ее внимание поглощено Адамом, а ещё нежная женская ладонь властно ложится ему на грудь.
Я показываю пальцами, что мы пока спустимся, и шепчу мужчине, что подождём внизу. У него такое смешное выражение лица, оооох. Я еле сдерживаю улыбку. Ладно, не будем ему мешать. А то у него дома целый запас блестящих «квадратиков»…
— А я не один, Мил, — замираю и шокированно наблюдаю, как Адам аккуратно сбрасывает с себя женскую руку и тактично отодвигается. — За девчонками приехал.
Мила округляет глаза и так на меня смотрит, будто раньше никогда не видела. Открывает и закрывает рот.
— Да мы по рабочему вопросу, — не получилось промолчать. Немного привираю с пояснениями, да. Что уж тут. Но завтра меня кое-кто точно взглядом четвертует. Еще и сплетен подкинет. А оно мне надо?! — Обсудим и разъедемся. Мы пока спустимся.
— Мам, — выдаёт Аня абсолютно не вовремя, — а Адам не идёт с нами?
Утаскиваю дочь в сторону и тихонько поясняю:
— Сейчас Адам с тетей поговорит и к нам присоединится. Хорошо?
— Угу.
— Адам с тетей уже поговорил, — догоняет напряженный мужской голос, и Адам направляется с нами к лифту. Продолжает коситься на меня. Якобы незаметно.
Двери лифта раскрываются, внутри стоят две девушки. Одна из них, как только увидела Адама… в общем, глаза ее засияли.
— Адам. Какая неожиданность. Вы вниз? — уточняет одновременно и у меня, и у него.
— Привет, Ник. Мы на следующем.
— Но… — лицо девушки темнеет тут же.
— Хорошего вечера! — он натянуто улыбается и начинает сверлить взором пол.
Я: «С Адамом сегодня встречаемся».
Отправляю Лёше пояснительное смс. На самом деле лишь для галочки. Чтобы потом предъяв не было. Не туда идут наши отношения. А где был тот самый поворот в это «не туда», я не разобралась до конца. Ещё в самом начале я его пропустила?
Леша: «Спасибо, что сказала. Скучаю».
Блокирую экран, не в силах набрать достойный ответ. Ловлю себя на осознании, что Лёши в моих мыслях все меньше и меньше. Меня это очень удручает. Не понимаю… не понимаю, к чему уже идти. Чувствую вину. Как будто я не до конца искренна. Но перед решительными шагами не мешало бы разобраться в себе.
После того нелепого разговора, когда Лёша был зол как черт, мы поговорили ещё раз. И он сказал, что правда пытается совмещать сразу все. Что даже мысли не допускает потерять меня. А все остальное — неурядицы, которые нужно просто пережить. В общем… он на контакт пошёл. И мне уже стало немного легче, но…
Аня все также категорически не воспринимает Лёшу. Появился Адам, и дочь стала спокойнее реагировать на присутствие мужчины, но ни о каком смягчении и речи нет. Она просто терпит пребывание неприятного человека, каменным молчанием громко заявляя: скоро, наконец, ты уедешь, а нам будет хорошо без тебя. И дальше так продолжаться долго не может. Лёша вроде и сказал, что попытается ко мне прислушаться, но он также занят своими делами. Его в нашей с Анюткой жизни нет, если не считать смс и разговоры по телефону.
Лёша детское отстранение воспринимает, как каприз, а мой ребёнок в вечном напряжении, когда Лёша нечасто, но все-таки рядом. Он говорил о семье… какая у нас с ним может получиться семья? А если — или даже когда — у нас появится общий ребёнок? На каких задворках его жизни будет Аня? Я, возможно, рассуждаю неправильно, но я не понимаю, как можно все это совместить, скрепить… да и что потом делать, если не получится, кому разгребать? Мне. Я уже сомневаюсь, что готова к этому. От Лёши в ответ на этот вопрос я весомого ничего не услышала.
Словно меж двух огней. Как мама говорила о себе…
Опускаю взгляд на свои руки. Мысли об отце с недавнего времени снова стали выжигать изнутри. Я знаю, что обманула его доверие. Что выросла не такой, какой он хотел меня видеть. Знаю. И знаю, почему он от меня отказался так легко. Я знаю, что оступилась, но для него этого оказалось достаточно. Он не желал видеть меня в своей жизни в дальнейшем. Ну что ж… если ему так проще, если ему так нужно, если так для него правильно… я сделала все, как он хотел.
— Конечная остановка! Состав дальше не идёт, просьба освободить вагоны.
Адам щурится, демонстрируя уверенную белозубую улыбку. Довольно быстро он отошел от смущения. Глушит двигатель и небрежным движением отстёгивает ремень безопасности.
Сама же я пытаюсь выпорхнуть из собственных мыслей. В последнее время они стали удушающими. А я не могу глотнуть свежего воздуха. Словно лечу в бездну, а имя ей — неизвестность. Меня это страшит, я запуталась, потому что решиться на что-то не в состоянии. А исправить свои ошибки не понимаю, как.
— Ты наконец с нами? — посмеивается надо мной.
— Прости, что-то задумалась.
— Тебе Лёха пару раз звонил, — вновь скалится, кивает на зажатый между пальцев телефон и сообщает Анюте, что вытащит ее. Вдруг снова смотрит на меня: — но я бы на твоём месте тоже такому не отвечал, — добивает неуместным сарказмом.
Опускаю взгляд. Телефон на беззвучном режиме. Поэтому я пропустила вызовы. Задумалась. А Адам все подмечает. Ещё и шутит на эту тему. Ну и ладно. Я ему как-нибудь обязательно отомщу, сейчас не до этого, внутри раздрай. Адам покидает салон и расстёгивает ремни пассажирского сидения.
— Я ему перезвоню, как буду одна, — замечаю вскользь, а Адам лишь вновь кривит губы в улыбке. Но после моего следующего замечания недовольный блеск темных глаз заставляет меня сдержать непрошеную улыбку. — А ты не паясничай.
Мужчина не успевает помочь Анютке выбраться из машины, как к нему подходит девушка в тонком элегантном пальто, останавливается в шаге от корпуса машины, складывает на груди руки в чёрных тканевых перчатках до локтя и с вызовом глядит на мужчину.
— Привет, милый, — произносит с нажимом. Тон, которым сказаны слова, полностью противоречит их смыслу. — Ты вечно в бегах. Поэтому я решила поговорить дома.
Вздёргивает подбородок и твёрдо смотрит на мужчину в ожидании ответа.
Адам хмурит брови и беглым взглядом огибает фигуру брюнетки. Красивая, кстати, девушка. Яркая. Притягивает взгляд.
— Позже поговорим. Я занят. Звони в следующий раз, если решишь сюрприз сделать.
— То, что ты занят, это очень, конечно, заметно, — девушка кивает на меня и уверенно продолжает, — но поговорим мы сейчас. А вот она, — равнодушный кивок в мою сторону, — подождет.
Чувствую, как к девушке резко поднимается волна неприязни. Красивая, элегантная, но очень уж бестактная и грубая. О чувствах других не задумывается совершенно.
— Соф, — недовольный мужской взгляд фокусируется на женском лице, — я доступным языком сказал, что занят. Освобожусь — позвоню.
— Давай сцен устраивать не будем? Твоя девочка посидит в машине, пока ты с женой поговоришь.
На секунду из меня словно дух вышибло. Я замираю и непонимающим взглядом смотрю на эту пару. Женаты… Слово семья совсем к ним не клеится, но быть свидетелем разборок супругов мне нужно меньше всего. А Ане и подавно не стоит это видеть. Второй раз приезжаем к Адаму, и второй раз неожиданный косяк.
Набрав в грудь воздуха, я смело шагаю к машине. И обращаюсь к мужчине, который уже успел прикрыть дверь с Анюткиной стороны:
— Мы лучше домой поедем. А ты…
— Юль, — Адам нетерпеливо и несколько расстроенно перебивает меня, — две минуты, и поднимаемся.
— Вряд ли. Двумя минутами он не отделается. Ждать придётся долго.
Осматриваю мрачным взглядом обладательницу шикарной фигуры и умопомрачительных ног.
Словно в замедленной съемке я наблюдаю, как Адам набирает полную грудь воздуха, медленно поворачивает голову в сторону жены, намереваясь что-то ей сказать, но я тихо произношу:
— Я вас хотел бы к себе забрать сегодня. Будем кормить ската креветками.
Поглядываю, как Аня с энтузиазмом достаёт из морозилки листы слоеного теста, и жестом напоминаю захватить ножницы.
Всегда умиляет, как мама, завидев этот предмет канцелярии в руках внучки, хватается за голову и начинает фонтанировать эмоциями: «Юля! Ну нельзя!!! Рано ей ещё!»
С улыбкой наблюдаю за тем, как дочь пытается разрезать упаковку, периодически тыкая в замерзшее тесто пальчиком, проверяя: тооочно замороженное?
— У нас на сегодня планы, — тихонько, но твёрдо отвечаю в зажатый между ухом и плечом мобильный, — можно в выходные.
Тем более что я освободилась на два часа раньше обычного и Аню забрала домой.
В тот самый вечер неприятной встречи с женой Адама мужчина звонил объясниться, но я перебила сразу же и попросила все разборки оставить внутри их семьи. Чтобы нас с Анютой это не касалось. Слышать пояснения не хотелось. Да, жизнь не стоит на месте и кому-то другому удалось занять частичку неприкаянного мужского сердца. Это обстоятельство сумело растревожить старые раны лишь на один вечер: вспомнилось, как пять лет назад я плакала в подушку, что Адама в моей жизни больше не будет. Но сейчас я понимаю: все, что ни делается, — все к лучшему. Потому что с ним, вероятнее всего, было бы хуже, чем без него. Вопреки здравому смыслу видеть восхищение в глазах девчонок из редакции было неприятно. Но это я вовремя списала на присутствие Ани. А так… А так… А так мне все равно уже.
— А сегодня вы не одни? С твоим… — короткая заминка и тон, которым Адам произнёс имя, заставили поморщиться… — Алексеем?
— Нет, Лёша в командировке. У нас сегодня волшебный кулинарный вечер. На двоих, — поясняю на всякий случай, чтобы он к нам не напрашивался.
— Что будете готовить?
Разговор уходит в нейтральное русло, мы с Адамом болтаем ни о чем, и я, честно говоря, даже упускаю момент, когда Аня на моих глазах уже подготавливает скалку, ложки, сахар и пергаментную бумагу для выпечки. И даже успевает криво отрезать запаянный сгиб упаковки — за что я не забываю себя пожурить, не углядела, — а теперь лезет за формочками для печенья.
Анюта очень любит помогать мне на кухне: мы с дочкой в такие моменты очень сближаемся и чувствуем друг друга намного лучше. А я для себя решила, что мне это намного приятнее, чем мять пластилин, позже выскабливать его из-под ногтей или отмывать разноцветные пятна от красок и фломастеров после совместных занятий.
— Можно я к вам приеду? — вопрос звучит тихо и неожиданно серьезно. Адам совершенно точно чувствует, что я не настроена на встречу сегодня, и тем не менее продолжает настаивать. — Юль, ты уже неделю отказываешься.
— Да просто времени не было.
Это неправда. Мне захотелось ненадолго отстранить посторонних из нашей с Анечкой жизни. Лёша на расстоянии. Я по нему даже скучаю. Немного… но как будто стало спокойнее в душе. И ещё вечер субботы — впервые за последнее время — безраздельно принадлежал нам с дочерью. И только тогда поняла: вот, чего нам не хватало. Когда мы только вдвоём и проводим время так, как нам взбредёт в голову. Да-да! Мы в субботу наплевали на режим и пошли в кафе в восемь вечера. Потом вдвоём гуляли около дома, а я неожиданно увидела рекламу детского мастер-класса пиццы. И, между прочим, я Аню записала! Утром в следующее воскресенье идём с ней на мастер-класс!
Если так подумать, вся моя жизнь последние годы была расписана и разложена по полочкам: восстановление после операции дочери, работа, плановые светские вечерние мероприятия, после которых я заваливалась домой без задних ног, ненавидя сразу все развлечения, а потом едва раскрыв глаза садилась за ноутбук. Ведь без графика совмещать работу и уход за малышкой кажется невозможным. Вот так я и привыкла жить по расписанию.
Нам с доченькой так хорошо вдвоём. Даже маму я на всю неделю освободила от лишних хлопот. И уже пару дней назад она позвонила и сказала, что ей как-то некомфортно, когда мы ее не ждём. А я подумываю и правда взять отпуск буквально на несколько дней и провести его с Аней. Будем нарушать режим и правила. Оказывается, это доставляет столько радости!
— Да. Я все понимаю. Просто… я постоянно о вас думаю… и… — хочу возразить, что ему и некогда особо о нас думать, у него вон сколько дел: всех девушек распредели, ската покорми, жену успокой. Кстати, с женой странная история, потому что в его доме совершенно точно не было женских вещей, ну никак та квартира не походит на уютное семейное гнёздышко. Но в последний момент решаю промолчать. Мне это вообще-то безразлично. А к его словам я уже серьезно относиться не могу при всем желании. — И… периодически хочется бросить все. Сорваться и приехать. А у вас постоянно свои планы.
— Да. Ты прав. У нас свои планы, — соглашаюсь подчеркнуто вежливо и отстраненно. — Может, заранее договоримся на субботу? Часиков в десять мы постараемся быть готовы.
— Давай я сейчас подскочу? Я ненадолго.
— Ммм… послушай…
— И ещё я бы хотел обсудить. Когда ты ей расскажешь, что ее отец живет не в другой стране? И хочет видеть ее чаще?
— Не сегодня, — отрезаю возможные дискуссии на эту тему.
— Я выезжаю, Юль, — ошарашивает по полной.
Я даже немного растерялась. Я же только что сказала, что мы его ждать не будем!
— Может, ты лучше с женой проблемы решишь для начала? Иначе однозначно появятся новые! — начинаю заводиться, хоть и пыталась пропустить мимо и смахнуть с души этот факт.
— Я в разводе. Проблем уже нет.
— А… — проглатываю язвительное замечание, но изнутри начинают одолевать смущение и неловкость. — Печально. Мне жаль.
— А мне — нет.
Молчание повисает и начинает угнетать.
— И что, когда приеду — не впустишь?
— Нет.
— Хорошо, — я уже расслабленно выдыхаю, но мужские слова шокируют вновь, — не впускай. Подожду, пока домофон откроет кто-то другой.
— Адам!
— Надо поговорить, — отрезает.
— Ну наконец-то. Обниму тебя.
Лёша вернулся с Барнаула три дня назад, но увидеться у нас все не получалось. В итоге мы привычно дождались субботы, и он даже заехал за мной.
Сильные руки крепко сжимают талию, Лёша жадно впивается в мои губы и прижимает к себе.
— А ты точно в командировке был? — подшучиваю над ним уже в машине: вид у него действительно отдохнувший, посвежевший.
— А ты точно скучала? — властно укладывает ладонь на мое колено и чувственно поглаживает.
— Не задавайте подозрительных вопросов, господин Сандалов. Ну как съездил? Все успел?
— Вроде да. Думал пораньше прилететь, а получилось даже позже.
Лёша задержался в командировке почти на две недели. В итоге мы не виделись очень давно.
Зато с Адамом общались почти каждый день. Если он не приезжал, так звонил уж точно. А ещё периодически напрашивался на видео-звонок. Очень, конечно, классно, когда на голове мокрое полотенце, и я после душа вынуждена переодеть привычный удобный тоненький короткий халатик на что-то более приличное. Нет, я вообще-то не стремилась попасть в кадр, но мой бесёнок с радостью и особенным воодушевлением показывал маму и рассказывал, чем конкретно мама занимается, а Адаму всякий раз удавалось втянуть меня в разговор.
Удивительно, что он почти каждый вечер уделял нам внимание, причём всегда звонил из дома: в домашней удобной одежде, во время разговора ненавязчиво выполнял мелкие дела. То ската покормит, то посуду загрузит в посудомойку, то футболки на плечики развесит, то стиральный порошок пересыплет в отдельный контейнер. На самом деле для меня это было удивительно: я Адама таким домашним никогда не видела. Раньше у нас было все совершенно иначе. И ежедневным хлопотам в наших встречах никогда не находилось места.
День неожиданных откровений остался позади, из нас никто о нем не вспоминает. Как и о бывшей жене Адама. Зато меня не единожды уже посещало такое чувство, что мы с ним действительно как хорошие старые знакомые: общаемся легко, постоянно шутим, нам весело, кучу всего обсуждаем и обговариваем. Без напряга. Без стеснения. Без обид и каких бы то ни было претензий. Прямо, ровно, открыто.
А однажды, когда у меня на работе статья «горела», а мне кровь из носу нужно было подготовить срочную публикацию, Адам сам приехал за мной на работу, правда, в этот раз остался ждать в машине. Потом привёз к детскому саду, поднялся со мной за Аней в группу, заявил, что приготовился идти к нам в гости… и, между прочим, сам настоятельно накормил дочь, рисовал, играл с Аней, а потом читал ей книжку, пока я возилась с текстом и висела на телефоне. Я была ему так благодарна! Если бы не он, мне бы пришлось сидеть за компьютером всю ночь (а я очень уж отвыкла от этого дела) или поставить малышке мультики на весь вечер, что тоже не факт, что сработало бы.
Единственный вопрос, который Адам озвучивает периодически: когда можно будет рассказать Анютке правду. И какой бы то ни было ответ откладывается на неопределенное время.
— Как там отец Ани? Не сильно наглеет? — неуместное замечание Лёша произносит довольно дерзко.
— Ну что ты. Они очень быстро поладили. Ты был прав, ребенок должен видеться с отцом.
Лёша неожиданно меняется в лице, всего на секунду, но я успеваю это отметить.
— И как она отнеслась к тому, что папы четыре года не было в ее жизни?
Вопрос прозвучал очень странно. Как будто он окольными путями старается меня уколоть. Вроде и ничего такого, но стало жуть как неприятно.
— Я Анюте ещё не всю правду открыла. Но уже скоро. Адам тоже спрашивал, когда наступит подходящий момент.
— А ты что?
— Лёш, тебя в этой ситуации что-то напрягает? — вскидываюсь. — Ты сам говорил, что отец должен участвовать. Разве нет?
Он давно уже оставил мое колено и теперь спокойно выворачивает руль.
— Естественно. Но я все же считаю, что она достаточно большая, чтобы проводить с ним время без тебя. Да и привыкли они уже друг к другу.
Он правда не понимает, что я не могу ребёнка оставить на человека, который мало знает о ее привычках? И вообще. Это как постороннему ребенка спихнуть и уйти.
— Я имею в виду, что Аня может проводить время с папой отдельно, — поясняя, бросает быстрый взгляд по зеркалам и сворачивает с магистрали. — Разве он не за этим приезжает?
Я решительно отрезаю, потому что спорить на эту тему точно не стану:
— Гораздо лучше, когда я лично контролирую процесс. Все-таки Адам новый человек для неё.
Как можно этого не понимать?! Да и не доверяю я ему еще на сто процентов.
Искоса смотрю на Лёшу и подмечаю, как его подбородок немного выезжает вперёд, а глаза прищуриваются. Он всегда так делает, когда сосредоточенно вслушивается.
— И чем же наш Адам занимается? Кем работает?
Мужские губы недовольно поджимаются, превращаясь в две тонкие полоски, а мне отчего-то становится некомфортно. Атмосфера перестаёт быть дружелюбной.
Если бы я плохо знала Лёшу, я бы подумала, что вопрос задан словно между прочим… но я знаю точно: этот мужчина ничего никогда просто так не делает.
— Я, честно говоря, не слишком интересовалась его работой, — те крохи, которые мне об Адаме известны, не хочется преподносить своему любовнику. — Это имеет значение?
— Ну что ты, — его глаза все также слегка сощурены, а губы кривит неприятная ухмылка, — никакого.
По спине ползёт липкий озноб. Не понимаю, что происходит, но я вдруг начинаю улавливать волны агрессии, исходящие от мужчины. Не знаю, как это объяснить. Чувствую себя тревожно. Лёша никогда не интересуется тем, что для него не является важным.
— Так как дела в Барнауле? — кажется, я спрашивала, но никак не могу вспомнить, ответил что-то Лёша или нет.
Тяжело вздрагиваю, когда мы проезжаем по небольшой ямке, а машину слегка потряхивает. Удивительно, обычно Лёша с машины пылинки сдувает, не говоря уже о том, чтобы поймать колесом яму или проехать по луже.
— Я уже говорил, — на мгновение собеседник поворачивает голову и смотрит на меня тяжёлым взглядом. — Там все в порядке.
Выхожу из ванны, ощущая стянутость и сухость кожи. После каждого мытья рук стараюсь наносить крем, но в сумочку бросить небольшой тюбик все забываю. А дешёвая упаковка из супермаркета, захваченная на бегу и скромно ждущая меня на полке в ванной, неожиданно оказалась пустой. Странно, если бы я заметила — я бы ее еще в прошлый раз выбросила. Отправляю тюбик в мусорку… а неуместная мысль так неуместно ударяет в голову. Сколько крема там было месяц назад? Нет, правда, мне кажется, ещё немного оставалось…
— Юль? Ты где застряла?
Стою в дверях кухни и понимаю, что мне здесь некомфортно. Обхватываю плечи руками. С середины следующей недели точно возьму отгул. Прямо до выходных. И мы с Аней будем только вдвоём. А Лёше...Лёше говорить ничего не стану.
— Юля, — мужской голос приближается. А я не пойму, что со мной творится. Ладони холодные. Дыхание сбивается. Какое-то неприятное ощущение.
Еще в машине по пути сюда мне захотелось скупо распрощаться и вернуться домой. Но… Бежать от проблем глупо и трусливо. И разговор по пути сюда доказал это как нельзя лучше.
Крепкая мужская фигура появляется в коридоре, прерывая мои раздумья.
— Ты напряжена, — широкая ладонь властно ложится на талию и притягивает к мощному торсу. — Случилось что-то?
Вдох выходит слишком громким, а Лёша истолковывает это по-своему: наклоняется и невесомо прикасается к моим губам, спуская руку чуть ниже. Но в поцелуй не вовлекает, ждёт ответа, заглядывая в глаза.
— Я не понимаю… — шепчу тихо и не слишком уверенно, — ты… ты был так агрессивен в машине. Холоден.
То, что мои слова оказались тактической ошибкой, я поняла сразу, как только Лёша улыбнулся. Он стоит и смотрит на меня… А я чувствую, как настойчивая ладонь скользит выше, задевая декольте, и вот мужские пальцы уже ласково поглаживают ямочку между ключиц.
— Может, нам просто обоим нужно согреться? — произносит вкрадчивым тоном, накрывая мои губы. Тёплый язык уверенно скользит внутрь, мягко проходится по жемчужному ряду.
Лёша тянет на себя, мы перемещаемся в гостиную, а я вдруг чувствую себя скованно, будто меня парализовало: отвечать на его бешеную страсть мне неподвластно, и оттолкнуть не получается.
Внезапно тишину разрывает громкая мелодия. Я снова вздрагиваю, ожидая, что Лёша отстранится и ответит, тем самым даст мне время вновь обрести уверенность. Но он не двигается. Слишком поздно до меня доходит, что это звонит мой телефон. Лёша недовольно поднимается и подходит к подоконнику, откуда идёт звук. Раздраженно смотрит на экран и ещё больше хмурится.
Приближаясь, протягивает мне мобильник, колет словами:
— Он тебе теперь постоянно звонит?
Возмущение в мужском голосе зашкаливает.
На экране имя папы Анюты. Сегодня суббота. И я предупреждала, что мы не сможем увидеться.
Мужское негодование начинает катастрофически расти, увеличиваясь в размерах, превращаясь в ощутимую агрессию. И это давит. Очень давит. Нет... Это парализует еще больше.
— Нет конечно, — нерешительный шепот подобен растерянному колебанию листвы.
— Так скажи, что ты занята. Со мной. И тебя отвлекать не нужно.
Тяжело сглатываю, пальцы вдруг становятся деревянными. И мысли странные в голове. Встречи с Адамом в последнее время были намного эмоционально комфортнее, наполнены весельем и радостью. Я так ждала, пока Лёша вернётся, а в итоге ничего, кроме опасливого ступора и сожаления, что я здесь, теперь не ощущаю.
Телефон смолкает, а я быстро разблокирую экран и вбиваю дрожащими пальцами короткое смс:
Я: «Не могу сейчас говорить».
На моих глазах собеседник начинает набирать ответ.
Адам: «Через час освободишься?»
Я: «Завтра».
Адам: «С ним сейчас?»
Мобильный из рук безжалостно вырывают.
Перевожу взгляд на уже свирепого Лёшу. Ошеломленно наблюдаю, как он отключает звук и откидывает телефон в сторону. Чувствую, как внутри меня что-то ломается. Мне становится… страшно. Я боюсь отказать ему. Я… я совсем не знаю этого человека. Сейчас передо мной чужак. Никогда раньше не видела в темных глазах такой холодной замутненной мглы.
Он нависает надо мной, упирается кулаками в сиденье дивана. Секунда, и я вновь ощущаю на себе твердость его губ, пытаюсь отвернуться и собраться с мыслями.
— Я соскучился.
Утягивая меня за собой, опускается на диван, закидывает мои ноги себе на колени. Платье задирается, Лёша налегает сбоку.
Горячее дыхание опаляет кожу, нежный поцелуй за ушком, и мужские губы плавно, но настойчиво движутся вниз одновременно с тем, как ладонь твёрдо гладит бедро, скользя выше. Его рваный выдох добивает мое смятение.
До меня четко доходит осознание, что я не хочу, мне неприятно, поскорее бы убежать. У меня нет веры и уверенности в этом мужчине. Нет гарантий, что если я попрошу — он остановится.
— Лёш, — начинаю отстраняться, а его рука уже оттягивает в сторону вырез платья.
— Ммм…
Накрываю ладонью его пальцы, но он хватает мою руку, подносит к губам, быстро целует и заводит мне за спину. Налегает весом тела ещё сильнее, побуждая опуститься спиной на диван. И накрывает собой. Все происходит очень быстро, отдаваясь внутри неприятными ощущениями.
Слегка прикусывает шею, а я отворачиваюсь, в панике опуская взгляд в пол и… резко замираю.
— Подожди, — в голос возвращается громкость, и я упираюсь кулаками мужчине в грудь, заставляя приподняться. — Подожди! ПОДОЖДИ!
Томный взгляд непонимающе опускается на мои губы, затем плавно движется вверх.
— Юль..?
Отстраняюсь и поднимаюсь на ноги, нервными движениями одёргивая платье.
Смело отвечаю на недовольный мужской взор и с трудом выдавливаю:
— Ты женщину домой приводил?
— Не говори ерунды. И иди ко мне, — спокойно приподнимается.
А я упрямо подхожу к стене и, присаживаясь на корточки, пальцем придвигаю к себе тюбик губной помады.
Ошарашенно поднимаю крышку металлического цилиндрического корпуса. Не веря своим глазам кручу основание, наблюдая за тем, как выезжает приятный нюдовый пигмент.