Катя верила: если оставаться умной, доброй и милой, жизнь ответит взаимностью. Двери будут открываться одна за другой, мечты станут реальностью, а окружающие не откажут в помощи, ведь хорошие люди тянутся к другим хорошим людям. Но теперь эта вера давала трещину под давлением сомнений… и реальности.
— Какого чёрта я должен всё бросить и нестись к тебе? — гремел в трубке голос Артура. — Ты совсем с ума сошла? У меня работа, дела, в конце концов!..
Катя молча стояла, уставившись в серую ноябрьскую пелену над головой. Поздняя осень в Саратове не щадила горожан. Бесконечные дожди превращали улицы в монохромный пейзаж, от грязно-серых рек асфальта до свинцового неба. В такие дни вспоминалась шутка о том, что осенью у саратовцев разноцветная обувь, но даже чёрные сапоги Кати терялись в этой всепоглощающей серости.
Она стояла у светофора возле десятого корпуса СГУ. Крики Артура доносились как сквозь вату — мысли были заняты тем, как поступить дальше. Занятия завершились раньше обычного; утро выдалось промозглым: лил дождь, дул пронизывающий ветер. Катя рассчитывала, что Артур заберёт её, поэтому оделась легко — платье, капроновые колготки, сапоги. До университета её довёз отец, но забрать уже не мог — срочно вызвали на работу.
— Если тебе так приспичило, вызови такси, — отрезал Артур. — А меня оставь в покое до конца рабочего дня.
Он завершил звонок. Несколько мгновений Катя всё ещё держала телефон у уха, затем, почувствовав, как коченеют пальцы, убрала его в сумку. Странно: она заранее знала, что Артур не приедет, но всё равно набрала его номер. Это повторялось из раза в раз. Может, пора разорвать этот замкнутый круг? Может, она не так дорога ему, как он говорит?
Холод пробирал всё тело, стремясь сковать и душу.
Загорелся зелёный, и следовало бы направиться к автобусной остановке, но Катя всё стоять размышляя. Чего ещё не хватало Артуру? Она была красива — это неоспоримо. Следила за фигурой, одевалась со вкусом. Уход за длинными русыми волосами отнимал немало времени, но она не жалела усилий: они всегда выглядели безупречно. Косметикой почти не пользовалась — Артур предпочитал естественность. Всегда была на связи, всегда готова поддержать в любом начинании. Даже начала интересоваться футболом, узнав, что он болеет за ЦСКА, потому что пообещала себе не превращаться в одну из тех женщин, что пилят мужчин за просмотр матчей. В конце концов, она даже стала слушать тяжёлый рок с радио «Максимум», который он включал в машине — подвиг для любительницы танцевальной музыки. Чёрт с ним… Катя была готова стерпеть даже увлечение «Дотой» или «Танками».
Она доказывала свою любовь каждым шагом, каждым вдохом, но не получала взаимности. Похоже, его любви и вовсе не существовало. Она зря тратила время.
Зелёный сигнал начал мигать, и Катя словно очнулась. «Подумаю по дороге домой, а пока надо успеть на автобус», — решила она и шагнула вперёд. Но тут с Московской улицы вывернула белая «Октавия», преградив ей путь. Катя запнулась. Машина моргнула фарами, включила аварийку и медленно двинулась вдоль тротуара. А, ясно.
— Полина!
В ответ раздался короткий гудок. Катя с облегчением выдохнула и поспешила к машине. «Октавия» проехала пару десятков метров от пешеходного перехода и остановилась под раскидистым вязом. Дверца со стороны переднего сиденья распахнулась.
Спустя полминуты Катя уже сидела в тёплом салоне, где пахло искусственной кожей и хвойным освежителем. Полина, её одногруппница, достала телефон и принялась яростно набирать сообщение. У них было много общего: обе отличницы, обе стремились к идеалу, и у обеих не ладилась личная жизнь. Правда, Полина относилась к этому куда проще.
— Не забрал? — сочувственно спросила Полина, ненадолго оторвавшись от экрана.
— Угу, — уныло кивнула Катя.
Полина была одержима белым цветом. Белая «Октавия», подаренная родителями на поступление, белая сумка на заднем сиденье, белое пальто и ботинки, дорогущий белый смартфон. Удивительно, что она не перекрасила своё каштановое каре в платиновый блонд и не требовала от поклонников одеваться в тон своему любимому оттенку. Впрочем, если она появлялась с букетами, то это всегда были белые розы, орхидеи или ромашки — видимо, остальное отправлялось в урну за несоответствие дресс‑коду.
— Поссорились? — понимающе уточнила Полина.
Катя кивнула, хотя видела, что собеседница снова уткнулась в телефон. Обида жгла изнутри, и вдруг возникло острое желание выговориться.
— Так каждый раз, — пожаловалась она. — Сколько ни просила забрать после пар — ни разу не приехал. Разве это много — просто почувствовать, что я ему нужна? Он не признаётся в любви, не дарит цветов…
— Зато приезжает каждый раз, когда обещает, и ты должна быть благодарна уже за это, — фыркнула Полина. — Где‑то я это уже слышала… раз пятьдесят, наверное. Парни вообще не понимают, чего хотят девушки.
Катя охотно закивала. Полина отложила телефон на приборную панель и посмотрела на неё. Весёлый блеск в глазах исчез.
— Я застукала Сашку за перепиской с какой‑то левой девицей, — призналась она. — Мы должны были встретиться, но я не выдержала и высказала всё, что думаю. А он начал выкручиваться… — Полина помолчала, затем махнула рукой. — Идиот. Все они сочиняют нелепые оправдания про сестёр, но никакой сестры у него нет.
Сердце Кати сжалось от сочувствия. Она протянула Полине руку, сжала её пальцы — хотела выразить поддержку без слов. Та ответила сочувственной улыбкой и тоже сжала её ладонь.