Пролог
ПРОЛОГ
— Я решил, что вы можете рассчитывать на моё особое внимание.
Я смутилась, но, осознав смысл его слов, даже искренне оскорбилась.
— Вы облекли в достойную форму непристойное предложение? — выдохнула возмущённо.
— Разве не этого вы добивались? — удивлённо усмехнулся он и красноречиво посмотрел на моё декольте.
— На чём основаны ваши выводы? — скрестила руки на груди и попятилась.
Его уголки губ нахально дрогнули:
— Вы прибыли в Северную Бергону на приватный приём.
— Вот уж абсурдное умозаключение!
«Как же ты меня узнал?!»
Но наглец надвинулся так быстро, что я не успела отпрянуть и оказалась с ним лицом к лицу. Я вжала голову в плечи, а он бесцеремонно намотал на палец прядь моих волос и поднёс к своему носу.
— Аромат амириса не вымыть и за месяц, если его использовать в неверной консистенции.
«Проклятье!— прошипела мысленно. — Ну, наставник, подставил ты меня!»
— Сомнительное заключение, — прищурилась я.
Мерзавец пытливо-медленно отстранился. Заложил обе руки за спину и недовольно произнёс:
— Вы набиваете себе цену? Если беспокоитесь об условиях наших встреч, то они будут ровно такими же, как и у всех моих гостий…
— Содержанок, — проронила под нос, оправляя волосы у лица.
Он изумлённо вскинул брови:
— Вы недовольны предложением?
— Что вы! Я ошеломлена вашей щедростью! — с нескрываемым сарказмом развела руки.
— Я не делаю таких предложений дважды!
— А я...
***
А далее вы узнаете, окунувшись в интригующее приключение дерзкой воровки из Конгора! Кто читал меня, тот знает мою любовь к необыкновенным, интригующим финалам :))
Оставляйте комменты, ставьте лайки и подписывайтесь, чтобы оставаться в курсе моих новостей!
Всех люблю!
Глава 1
— Беги!..
Чей-то отчаянный крик вытолкнул из тихого беззаботного сна, будто выбросил из тёплого кокона…
Открыв глаза, оказалась в кромешной темноте.
Почувствовала, как что-то глухо ударилось в груди, словно запустилось, а затем стало разгоняться быстрее и быстрее, придавая чувствительности всему телу.
Я громко вдохнула. Прохладный воздух, пробираясь куда-то внутрь, стал царапать сухое горло. А потом послышались какие-то звуки. Не крики, что-то совсем другое…
Прислушалась. Но снова стало тихо.
Пошевелилась под чем-то тяжёлым… пушистым. Поняла, что ощущаю собственное тело, руки, ноги, и всё это становится чем-то единым… моим… но плохо подчиняется, будто только предстоит научиться этим пользоваться.
Снова что-то послышалось. Я повернула голову в сторону звука и различила полосы света, исходящие откуда-то из пространства сбоку. Тихо поднялась и встала босыми ногами на пол… Ледяной. Поднялась на носочки и пошла к едва брезжащему красному свету, который пробивался из узкой длинной щели в стене у пола.
Новый громкий звук заставил замереть на месте: что-то происходило за этой стеной.
Задышав медленнее, я потянулась вперёд и инстинктивно ухватилась за нечто продолговатое, потянула на себя и с удивлением попятилась, обнаружив, что это высокая дверь, а за ней огромное пространство, залитое тёплым светом от большого пылающего камина.
Пальцы ног замёрзли, а из проёма дохнуло теплом, что я невольно шагнула навстречу… Но остановил новый странный звук. Взгляд тут же выхватил очертания большой кровати посреди комнаты, на которой в необычном сплетении рук и ног лежали двое.
Один с длинными тёмными волосами, крупный, широкоплечий, с тугими мускулами на спине, играющими под блестящей от влаги кожей, мощными бёдрами, упругими ягодицами…
«Мужчина…» — пронеслось в пустой голове, даже отдалось эхом в груди.
А под ним кто-то хрупкий, с длинными светлыми волосами, длинноногий, выгибающийся навстречу что-то шепчущим губам и стонущий так томно, что у самой в груди сжалось от волнующего чувства.
«Женщина…» — догадалась я, заворожённо продолжая рассматривать обоих.
Их руки скользили по обнажённым телам друг друга, очевидно, доставляя удовольствие, потому что от каждого движения оба стонали и ещё сильнее прижимались друг к другу, ритмично покачиваясь, будто желая слиться в одно целое.
Я облизала пересохшие губы и невольно придвинулась к проёму.
Неожиданно с грудным низким стоном мужчина перекатился на спину вместе с женщиной, приподнялся и усадил её себе на бёдра. Её стройные ноги оплели его поясницу, а сама она прогнулась в спине, густые длинные локоны упали назад, открыв красивое лицо и обнажив полную высокую грудь с торчащими тёмными сосками…
Невольно я вздрогнула и свободной рукой коснулась своей груди… Она тоже была обнажена… Я сглотнула и отдёрнула руку, наблюдая, как мужчина то властно, то нежно касается губами вершин грудей женщины, то скользит по тугим округлостям языком, оставляя влажный след, то замирает, жадно втягивая сосок в рот, а его длинные сильные пальцы царапают её плечо, покрытое изящными тёмными завитками какого-то узора. Она дышала тяжело и слишком громко, от чего и моё дыхание стало неровным, а внутри застучало в безотчётном волнении, посылая горячие волны по коже, заставляя чувствовать острее каждый вдох.
Их красивые тела блестели от влаги, в отсвете огня завораживающие тени играли в самых укромных местах, и то, что они делали, никак не отпускало, всё больше погружая в ощущение, будто я сама находилась в объятиях этого мужчины.
С ускорением их движения, рваным дыханием и звуками ударяющихся друг о друга тел пьянящее тепло стало разливаться по всему моему телу, скапливаясь внизу живота. От странного напряжения, огненными мурашками захватывающим до корней волос, я приподнялась на носочки и невольно сжала бёдра. Крепко ухватившись за полотно двери, не в состоянии отвести глаз от пленяющего зрелища, переступила с носка на носок и пальцами одной ноги провела по икре второй. В ту же секунду дверь слегка подалась в сторону и скрипнула, полоснув высоким звуком по груди, словно чем-то острым.
Мужчина замедлил, резко повернул голову и прищурился.
Темнота была моим прикрытием. Я замерла лишь на мгновение, но тут же отклонилась и, больше не касаясь двери, шагнула назад. Недолго думая, устремилась в другой угол комнаты и слилась со стеной.
Упираясь в неё ладонями, по очертаниям догадалась, что за мной новая дверь. Толкнув её, оказалась в слабо освещённой комнате: тусклый свет пробивался сквозь плотную ткань на стене передо мной.
В несколько шагов оказалась у стены. Пальцы сами сжали мягкую ткань и отдёрнули в сторону.
Взгляду открылся квадратный внутренний двор с четырьмя высокими арочными входами, симметрично расположенными в каждой из стен, и я смотрела на него сверху, находясь намного выше, как и узорчатые своды потолка, сквозь которые просматривалось небо.
Подавшись вперёд, неожиданно уткнулась носом во что-то твёрдое и холодное.
«Стекло», — отпечаталось в голове.
Коснувшись его ладонями, разглядела тонкие пальцы с аккуратными ноготками – вроде бы мои, но управляет ими будто кто-то другой. Вздрогнув от странных впечатлений и от прохладного воздуха, сквозняком гуляющего по телу, отстранилась от окна и огляделась.
Глава 2
Из темноты позвал мягкий голос, и что-то прохладное легло на шею. Я открыла глаза и увидела перед собой длинный светлый ворс. Он ткнулся прямо в нос и в глаза. Всё ужасно защекотало. Я зажмурилась и, не выдержав, чихнула.
Голова чуть не взорвалась. А потом будто осы взвились внутри и закружились, закружились… Щека, на которой лежала, почти онемела. Я снова открыла глаза и повела челюстью, пытаясь ощутить лицо, но замерла, уткнувшись взглядом в каменный пол. Тёмный… Потёртый…
С трудом повернула голову и упёрлась взглядом в белёный потолок с массивными деревянными балками: ровными, отшлифованными, с выжженными узорами.
— Красиво… — сипло выдохнула.
— Очнук? — произнёс смутно знакомый голос.
Перед глазами замельтешили красно-белые всполохи, а когда опустила веки, в темноте вихрь из незнакомых символов, лиц повёл в сторону. И я снова уронила лицо в нечто пушистое.
— Дышис! — ощутимо тряхнули за плечо.
— Что?.. — выдохнула, морщась от рези в глазах. А ещё показалось, что едва ворочаю языком и не могу связать мысли воедино, чтобы произнести хоть что-то и прояснить происходящее.
— Ты менус пониман?
— Вас?.. — щурясь уставилась в тёмное лицо склонившегося надо мной мужчины.
— Да, менус…
Не сумев произнести и звука, просто моргнула.
— Головен пройдёт. Через несколько часа будет понимать полносто, — спокойно произнёс мужчина и отпустил меня. — Отдыхнул.
Меня закружило вместе с вихрем символов и каких-то светящихся знаков – кругов и палочек… Сил разобраться, что происходит, не осталось. Я едва свернулась калачиком и впечатала лицо в пушистое нечто. Оно пахло чужим и не человеческим, но так приятно согревало, что я отключилась, едва закрыв глаза.
* * *
Кажется, я снова проснулась. Но глаза открыть побоялась.
Я лежала на спине на чём-то большом и твёрдом. Буря утихла. Вокруг царила тишина. Однако от неизвестности внутри росла тревога, учащая сердцебиение.
Я осторожно приоткрыла веки и посмотрела перед собой меж слипшихся ресниц.
Это был тот же потолок с тёмными балками. Ниже него высокие стены, затянутые чем-то вроде шелкографии. Повернув голову набок, увидела массивную деревянную мебель, пухлые диван и кресла с тёмно-красной обивкой.
За высоким окном, часто пересечённым деревянными рейками, уже неяркий солнечный свет покрывал верхушки деревьев пышного сада. Вечерело.
Я медленно поднялась, безболезненно встала на ноги и огляделась. Чисто, тихо и пахнет домом, за которым следят. Но, как только склонила голову, чтобы посмотреть на босые ноги, чуть не прослезилась – от меня смердело непередаваемо!
Поморщилась и сделала несколько шагов по комнате. Что-то затрещало, и я тут же повернулась на звук.
За двумя высокими креслами горел камин. А перед ними на столике стоял прозрачный кувшин с жидкостью и стакан в чернёном с позолотой подстаканнике.
«Пить… Умираю, хочу пить…»
Немедля приблизилась к столику, подняла кувшин и сунула нос в горлышко. Ощутив слабый ягодный аромат, сделала несколько жадных глотков прямо из кувшина.
— О-о… то, что нужно! — выдохнула с облегчением.
Облизав губы, заправила спутанные волосы за уши и сразу нашла глазами двери. Их было две.
Не раздумывая, поспешила к самой широкой, схватилась за ручку, но дверь не поддалась. И по ощущениям она была не просто тяжёлой, а заперта.
— Вижу, что ты уже вполне здорова? — раздался низкий мужской голос за спиной, напугав до рези в животе.
Не подав вида, лишь медленно опустила руки и оглянулась.
Из кресла у камина поднялся высокий мужчина с пронзительными тёмными глазами и приметной родинкой над левой бровью. Густые волнистые волосы обрамляли его мужественное лицо с небольшой щетиной и делали гораздо моложе. Хотя, судя по взгляду и выправке, ему было далеко за тридцать. На нём была чёрная рубашка, небрежно расстёгнутая до середины груди, с красной вышивкой на высоких манжетах и чёрные брюки с высокой талией. А от вида кожаных тапочек с помпонами брови сами собой дрогнули в усмешке.
— Мы не представлены, — произнесла уверенно.
— Очень хорошо держишься, — мягко улыбнулся мужчина. От него буквально сквозило спокойствием. И сам он не выглядел враждебно.
— Что вы имеете в виду?
— Обычно люди в твоём положении спрашивают: «Где я?» или «Как я здесь оказалась?»
— И в каком же положении я оказалась? — скептически дёрнула бровью, наблюдая, как мужчина ставит стакан с той же жидкостью, что и в кувшине, и пятернёй заводит длинные волосы назад.
— Ты не помнишь? — прищурился он так пронзительно, будто прожёг насквозь.
— Помню, — заявила всё с той же непринуждённой уверенностью, только голос снова осип. — А ещё помню, что у вас были борода и усы.
— Верно. Я был в долгой поездке. Некогда было заглянуть к брадобрею. Теперь я дома, и всё на своих местах, — совершенно спокойно ответил тот и вернулся в кресло, а затем молча пригласил жестом сесть напротив.
Визуал (глава 2)
Начинаем знакомиться с героями.
О́циус, хозяин поместья
Та́йра Ли́циус в своей комнате
Если визуалы не отображаются, вы можете увидеть все их на моей страничке в ВК!
Рада всем, кто останется с героями истории и узнает их тайны, страсти и желания!
Вас ждут приключения попаданки с характером, неожиданная безумная любовь, интригующая тайна, очень откровенно и эмоционально.
Я обещаю:
яркие ощущения на кончиках пальцев,
острые впечатления,
харизматичных героев
и интригующий хэппи-энд!
Глава 3
— Доброе утро, Тайра, — услышала голос Оциуса, едва успела надеть свежее платье, что кем-то было оставлено на кресле.
— Полезно было бы стучаться в дверь, — проворчала под нос и оглянулась с дежурной улыбкой.
— Завтрак подан. Я сопровожу тебя, — протянул руку в коридор он.
Одет хозяин дома был иначе, очевидно, на выход. Длинный бордовый пиджак с вышивкой на бортах, светлая сорочка под горло, широкая повязка-галстук заколота булавкой с камнем, чёрные узкие брюки и высокие сапоги, начищенные до блеска. А сложён он был весьма неплохо! И я – в домашнем хлопковом платье, едва ли годившимся для сопровождения столь изысканно одетого мужчины.
В доме было непривычно светло. Из-за множества высоких окон и отражающих свет мозаичных рам на потолках, которые вчера показались бессмысленным украшением, сейчас он не выглядел мрачным.
В столовой нас ожидало двое: совсем юная девушка и мужчина лет сорока, одетые в чистые, но заметно не дорогие одежды.
— Это Ода – горничная и твоя камеристка, — сразу представил девушку Оциус. — Аба́р – мой личный слуга, а также накрывает на стол и помогает по дому.
Девушка кротко склонила голову. Мужчина с заметной проседью на висках, мельком взглянув на меня, спокойно кивнул.
— Рада познакомиться, — улыбнулась почему-то с неловкостью, будто что-то во всём этом было неправильно.
Хозяин галантно отодвинул стул и пригласил за стол. Я села, а Ода, украдкой поглядывая на меня, тут же стала прислуживать: налила в бокалы какой-то напиток, пахнущий кислым, поставила перед нами блюда, накрытые фарфоровыми крышками в виде колокола. Абар поставил на стол поднос с марлевыми мешочками, из пор которых сочилась желтоватая жидкость, и вышел из столовой.
Ода незаметно оказалась сбоку и подняла крышку над тарелкой. От аромата жареных яиц и тонкой нарезки мяса с прослойкой жира тут же потекли слюнки, и я с энтузиазмом выдохнула:
— Кажется, я сто лет не ела такого!
Ода робко улыбнулась, продолжая рассматривать меня, а Оциус как-то сурово повёл бровью и взглянул на девушку. Та, словно получив немой приказ, скрылась за той же дверью, что и Абар.
— Попробуй сыр. У моих кухарок он получается отменным, — после заметил хозяин.
Торопливо набив рот, я быстро прожевала, попутно рассмотрев всё, что не успела увидеть вчера. Ничего не изменилось: та же обстановка, только стало намного просторнее, то же состояние неопределённости, тот же мужчина, при свете дня выглядящий отдохнувшим, но не менее задумчивым. И очень вкусная еда!
— Сегодня ты молчалива, — заметил Оциус, всё это время внимательно наблюдая за мной.
— Кое-что не складывается, — отложила приборы и пристально посмотрела на хозяина. — Одного не пойму: если меня спасли вы и везли в своё поместье, то почему я проснулась не здесь, а в каком-то большом…
—…дворце?
— Дворце, — кивнула, пожалуй, именно так это место и можно было назвать. — Дворце?! — тут же округлила глаза, осознав статусность названного места.
— Моя ошибка, — виновато свёл брови Оциус. — Не я вёз тебя из Конго́ра. Мой помощник отправил тебя в одном экипаже с гостьями, которых пригласили на приём первого наместника. Однако я не ожидал, что тебя перепутают с другой женщиной. Сопровождающий сообщил, что у вас были похожие платья. Но ты ещё не пришла в себя, была словно привидение, и во дворце потеряла сознание. Разумеется, тебя положили в гостевые покои, осмотрел королевский лекарь. Когда я вернулся в поместье, увидел неизвестную женщину, тут же поспешил во дворец. Но ты успела сбежать. Вот я и отправился на твои поиски. И хорошо, что королевская гвардия тебя не задержала. Иначе из-за твоего состояния и растерянности трудно было бы всё объяснить.
— Значит, вы высокопоставленное лицо? — спросила уверенно, отметая всё рассказанное, как шелуху.
— Я вхож во дворец, — отвёл глаза Оциус.
«И что же дальше?» — я расправила плечи и снова набила рот, будто еду могли отобрать. Позади ничего, и впереди пусто. Я не знала, за что ухватиться, чтобы почувствовать себя крепко на ногах.
— Почему я не могу вернуться домой? Наверняка, у меня остались родственники, знакомые, которые помогут. Может, я кем-то работала…
А потом вдруг опустила глаза на свои гладкие ладони, аккуратные чистые ногти и сморщила нос.
— Женщины здесь, вообще, работают кем-то, кроме прислуги?
— Конечно. Любая женщина может работать, — улыбнулся Оциус, явно говоря совершенно очевидные для него вещи.
«Надеюсь, не содержанкой? — подумала неожиданно, но не озвучила. — А вдруг так и есть?»
— И чем я могу заниматься здесь?
— Сначала освойся, а потом посмотрим, что можно придумать, — легко решил Оциус.
Хотелось бы мне такой же лёгкости в голове. Я вскинула глаза на мужчину, но тот словно почувствовал моё смятение и продолжил:
— Однако помни: о том, что случилось с тобой, лучше никому не говорить, особенно прислуге. Тебе не нужно лишнее внимание. А когда придёшь в себя, всё само собой разрешится.
— И о чём же мне говорить с людьми, если они станут задавать вопросы о моём прошлом? — недоумённо выпрямилась и мельком огляделась, не вошёл ли кто в столовую снова.
Визуал (глава 3)
О́да, камеристка Тайры, горничная в поместье
Поместье Оциуса
Глава 4
Поместье было далеко от основного селения, окружено садами, полями с домиками-теплицами, но дорога в Верхнюю Фенга́ру, как назвала его Ода, была прямой и живописной. По обе стороны стояли высокие тополя, а меж ними цвели кусты с невероятным ароматом, дурманящим и в то же время бодрящим. Широкая дорога, на которой иногда встречались экипажи, запряжённые то одной, то двумя лошадьми, одинокие всадники и даже повозки с каким-то грузом, казалась довольно ухоженной. Как и пешая дорожка за рядом тополей, она была вымощена булыжником, таким ровным и гладким, словно его полировали. Щели меж кладкой идеально ровно залиты чем-то мелкопористым. Ни травинки между не проросло, ни соринки, ни песчинки, будто её регулярно чистили. И так бывает?
Ода всё время шла молча, вероятно, стеснительной натуре не хотелось тревожить «госпожу» праздными разговорами или выучка строгая. Но я и сама была несколько озадачена впечатлениями и тем, как они отзывались внутри, чтобы задавать вопросы.
Вскоре дорога разветвилась, а впереди показалось само селение. Удивительно, но от его вида захотелось остаться здесь навсегда. Мы ступили на потрясающую уютную улочку с ровной брусчаткой какого-то тёплого коричневого цвета с красными вкраплениями. Большие и маленькие каменные домишки с красной, зелёной или коричневой черепичной крышей, с увитыми цветущим плющом стенами вызывали восхищение не только красотой, но и таким домашним уютом и аурой дружелюбия, что, казалось, войди в каждый из них, и тебе будут рады, как самому драгоценному гостю. Будто ты в городе мечты, и каждый к тебе добр, а жизнь в нём неприхотлива и чудесна.
Люди, встречающиеся на пути, мило улыбались и склоняли головы в приветствии друг друга. Иногда Ода кивала в сторону, и я обращала туда взгляд. Необычные строения с кладкой цветной мозаики на стенах, чудные аллейки меж двухэтажных домов с коваными лавочками и колодцами, проезжающие мимо торговцы с тележками, продающие сахарные крендельки и мятные леденцы на палочках. Я прямо чувствовала вкус мяты на языке.
Резвящиеся на пути дети клянчили эти леденцы, а сердобольные мамочки сдавались на их уговоры. Детские голоса, люди в простых одеждах, дамы и господа – в дорогих и изысканных, птичий щебет на крышах, ароматы свежеиспечённого хлеба и трав, свежий ветерок, солнце – вся эта атмосфера была так естественна и оживляла пустующее нутро, наполняя чем-то новым, обнадёживающим.
Прошли мимо кузницы, где у пылающего очага громадина кузнец в кожаных штанах и жилетке на голый торс отбивал молотом по наковальне, а рядом возбуждённо топтался гнедой конь с такой шелковистой гривой, что любая дама позавидует ей.
«Пожалуй, мне тоже было бы удобно в таких брючках», — позавидовала я кузнецу, пиная надоевший подол носом сапожка.
В платье было жутко неудобно: красивое, дорогое, но постоянно путалось между ног. Кажется, раньше я не носила таких тяжеловесных нарядов. Возможно, я любила брюки, высокие кожаные сапоги и ремень, на котором крепился бы тот самый нож, что заметила на прилавке торговца коваными изделиями, кожаная сумочка, где уместилась бы вся мелочь. А ещё вот те туго сплетённые верёвки, собранные в мотки, странно привлекали взгляд…
Воображение разыгралось, когда Ода вывела меня на ярмарочную площадь. Чего здесь только не было! И пока мы шли меж рядов самых разных товаров и лихо зазывающих торговцев, я запуталась в собственных ощущениях. Представить не могла, кем была раньше, потому что всё, что видела, было абсолютно знакомо, будто всем этим я умела пользоваться: и рыболовные снасти со всеми крючками и нитями, и кованое оружие, и принадлежности для верховой езды, и кожевенная мастерская с её уникальными изделиями из овечьей кожи, катушки, иголки, шило… И закрытые лавки с дамской одеждой, и лавки с украшениями и косметическими средствами, даже травяная лавка, будто я сама варила отвары или зелья.
«Может, я ведьма?! Напилась случайно не того зелья и потеряла память», — подумала и хихикнула, а потом поморщилась от вида скукоженных червячков в мутно-зелёной жидкости, будто сама глотнула этой жижи.
— Пойдём-ка отсюда, Ода. Я бы чего-нибудь выпила…
— Пойдёмте к источнику, — предложила девушка.
Пройдя ещё немного, услышала странный скрежет и журчание. Оказавшись за углом высокого строения, ещё не видя того, что издавало звук, уже нарисовала в голове картину происходящего, и тут же с изумлением увидела практически то же самое – водяную мельницу, колесо, которое нагоняло воду в каменный водоём. Прозрачная струйка лилась из чуть позеленевшего желобка в чашу, выложенную светлым камнем. Несколько женщин в простых платьях набирали воду в кувшины и, весело переговариваясь, уносили с собой.
Как этот образ возник в мыслях, предположений не было, наверное, видела его раньше. Но больше удивляло то, что я понимала, как оно работает, мысленно разобрав конструкцию на детали и прикинув, чего не хватает, чтобы исключить этот ужасный скрип.
Это знание оказалось слишком невероятным, я тряхнула головой, оглянулась на Оду и вопросительно вскинула брови:
— Здесь пьют?
— Да, — улыбнулась она.
Лужа у бортика немного пахла тиной, но внутри чаши вода выглядела чистой, как и каменное дно. Я аккуратно подступила к борту и протянула сложенные ладони к желобку.
Набрав воды и понюхав её, решилась сделать глоток. Но та оказалась настолько вкусной, что я ещё несколько раз набирала её в ладони.
Потом мы бродили и бродили, становилось жарко. Ода немного освоилась и разговорилась. Рассказала о том, где выросла и как попала в дом Оциуса. Оказалось, что прислуга – это наёмные работники, и если ты не учился в Академиях, то мог выбрать работу, на которую способен, или пойти к кому-то в услужение, получать жалование. Об Оциусе только и смогла узнать, что он был строгим, но справедливым господином, ему оказалось тридцать пять лет, холост и очень занятой. Ода искренне уважала его и, очевидно, была преданной, потому что более этого не раскрыла.
Глава 5
— Тайра! — послышалось за спиной.
Я оглянулась и увидела Оциуса, который стоял в изножье кровати и недоумённо смотрел на кучку украденного добра.
Я отошла от зеркала и отстранённо посмотрела на покрывало.
— Где ты всё это взяла? — удивлённо спросил он. — Я дал Оде всего тысячу дангов.
Я молча посмотрела в лицо мужчины и ждала малейшего знака опасности. Но тот обернулся на меня с откровенным недоумением, и только.
— Это получилось случайно, — спокойно призналась. Он уже мог спросить у горничной, что мы купили. Не было смысла хитрить. — Что-то нашло… Ода может это вернуть?
— Ты это украла? — медленно выговорил он и подошёл ко мне.
— Говорю же: вышло случайно, — повторила с нажимом, теребя рюши на вороте платья. — Мне надо переодеться. Я сейчас задохнусь в этом коконе!
И быстро ушла в ванную. Переодеваться было не во что, поэтому стянула с себя душное платье и осталась в длинной сорочке. Накинула банную простыню на плечи и, сделав несколько глубоких вздохов, вышла в комнату.
Оциус сидел на краю кровати и задумчиво перебирал безделушки.
«Проклятье, зачем они были мне нужны?! Мне даже носить их некуда!» — возмутилась я, а в напряжённой тишине комнаты показалось, что мысли прогремели барабанами.
— Тебя кто-нибудь видел? Ода знает? — косясь на меня исподлобья, спросил Оциус.
— Не думаю… Шума не было, и Ода всегда на что-то отвлекалась, — проговорила я, вспоминая, что невольно отслеживала это.
— Ты понимаешь, что в твоём и без того странном положении, это… — и он разочарованно указал на добычу, — чревато. Что, если тебя кто-то видел? Ты понимаешь, в какое положение ставишь меня? Я тебя спас, приютил!
Я сглотнула. Мне не нужны были его упрёки, и без того прекрасно сознавала, что сделала. Однако удивляло, что мне не было стыдно за то, что я это украла, но досадно, что действительно могла подвести Оциуса и самоё себя.
«Хорошо, сделала глупость. Но теперь, кажется, пора стать намного осторожнее… «И хитрее», — добавил внутренний голос, и я была с ним очень согласна.
— Я раскаиваюсь, Оциус. Я даже не помню, как это делала, — сказала тихо, виновато опустив голову, нервно теребя края простыни.
Он долго молчал, то оглядываясь на кровать, то скользя по мне смятённым взглядом. Потом тяжело вздохнул и, будто что-то взвешивая, пригладил ладонями волосы на висках. Он прошёл к дивану, сел и ещё долго смотрел на меня. В конце концов Оциус хлопнул ладонью по сиденью рядом с собой.
— Присядь, Тайра.
Я спокойно прошла и села в другом углу дивана.
— Наверное, мне не стоит выходить из дома некоторое время? — предположила я, догадавшись, что в селении уже могли забить тревогу.
— Определённо, в Верхнюю Фенгару тебе идти пока не стоит. С этим, — он кивнул на кровать, — я сам разберусь.
— Как? — даже с какой-то неприязнью посмотрела на украденное, словно теперь это действительно было низко даже для меня.
— Сделаем вид, что поймали мальчишку-воришку, — мягко улыбнулся Оциус. — Но это не должно повториться. Ты меня понимаешь, Тайра?
— Понимаю, — ответила глухо и посмотрела прямо ему в глаза. — Спасибо. Я правда не знаю, как это вышло…
Но прекрасно поняла, что это была не просто случайность – я получала удовольствие от процесса. Хотя и не могла в этом себе признаться сразу. Да и Оциус, глядя в мои «честные» глаза, кажется, не поверил.
— Наверное, я сам виноват, что отпустил тебя одну.
И это навело на тревожные мысли.
— Вы ещё что-то скрыли от меня? Почему на самом деле я не могу вернуться домой? — выпрямилась, чувствуя, как сжимаются лёгкие и становится трудно дышать.
Оциус как-то подозрительно сузил глаза, с тяжёлым вздохом откинулся на подушки дивана и провёл пальцами сквозь волосы на висках. А затем расстегнул сюртук и жилет под ним. Лицо его было так сосредоточенно, что казалось, ему трудно вообще начать говорить. А потом он закрыл глаза и погладил лоб пальцами.
— Кто я такая? — прошептала, неожиданно потеряв силу в голосе.
— Мне пришлось нелегко. Вывезти тебя из Конгора, придумать тебе новое имя и подготовить документы – всё это очень и очень рискованно, — и Оциус вынул из внутреннего кармана сюртука свиток, перевязанный лентой. — Но, когда я тебя нашёл, ты была готова распрощаться с жизнью и молила спасти от этого шага. Я сделал всё, что мог. Поэтому к прошлому нет возврата. Ты Тайра Лициус. Дочь моего наставника из Конгора. Это всё, что тебе нужно знать. Я не хочу, чтобы прошлое давило на тебя.
Он снял ленту, развернул свиток и протянул мне.
Уже протягивая руку к пергаменту, я чувствовала, как правда подступает к горлу, что вот-вот ухвачу её за скользкий хвост и выдерну наружу из тёмной норы. Меня словно заморозило, когда пальцы коснулись свитка, а взгляд застыл на незнакомых символах.
— Что это?
— Здесь записана твоя новая родословная.
— Не понимаю ни слова… — растерянно поёжилась.
Визуал (глава 5)
Дворец королевской семьи Бастадианов, центральный вид с площади, имеет внутренние дворы
Глава 6
Наверное, мои глаза полезли на лоб. Но Оциус мягко улыбнулся и, взяв под руку, чинно кивая на приветствие проходящих мимо господ, повёл к экипажу. Мы снова заперлись в коробке. Он отодвинул шторки на дверце и, с тоской глядя на величественные башни дворца, продолжил:
— Я должен представиться тебе… Я Оциус фон Бастадиан, средний наследник Бастадианов, брат Та́рта.
Я отклонилась на спинку и, посерьёзнев, молча следила за лицом спутника. Показалось, оно осунулось и превратилось в болезненную маску, но лишь на мгновение. Оциус отстранился от окна, выпрямился и посмотрел на меня привычным задумчивым взглядом мужчины, которого я узнала всего день назад. Вот откуда была его выправка, манеры, уверенность в себе и своих решениях. И богатый дом с прислугой.
— Когда отец только заболел, — ровным голосом продолжил Оциус, — и лекари заявили, что ему осталось не больше года, он призвал старшего наследника – Тарта и долго о чём-то беседовал. Тарт вышел сам не свой. Хотя брат, как никто, с детства умеет держать лицо. А потом, когда отца отвезли доживать свой век в поместье в провинции Берго́ны, брат постоянно был с ним. Приезжал, уезжал… И вскоре исчез. Исчез на полгода. А когда вернулся, это был совсем другой Тарт, нежели я знал. Никто из двора и приближённых не признает, но он изменился. Но он стал замкнутым, таким серьёзным и категоричным, что для меня будто другой человек. Мы больше не говорим как братья. Я больше не владею его секретами. Тон наших бесед чаще официальный, хотя брат по-прежнему приглашает меня на охоту, на званые ужины, мы совместно решаем некоторые вопросы, связанные с обеспечением дворца. Ведь на мне управление Фенга́рой – крупнейшей провинцией, снабжающей Тэнуа провизией и текстилем…
Грудь Оциуса тяжело поднялась и опустилась: нелегко ему давался этот рассказ. Я же вслушивалась в каждое слово и пока не могла понять, какую помощь могу оказать самому наследнику.
— С Тартом явно что-то произошло. Мать уже не особо вмешивается в наши отношения: несколько замкнулась после смерти отца. Сестра Киа́на управляет второй крупной провинцией Тэнуа – Сано́рией, ей скоро замуж, но с ней мы никогда не были близки, как с Тартом. А я словно потерял семью. И боюсь, что все мы потеряем Тэнуа.
— В каком смысле? — напряглась я.
Оциус на мгновение замер, потом словно очнулся, потёр лоб и продолжил:
— Все решения по развитию государства принимает Королевский совет большинством голосов. Но Тарт, ещё не будучи королём, уже сейчас влияет на эти решения. Королевский совет подчиняется его странным предложениям. Он не ведёт Тэнуа к развитию. Мы будто топчемся на месте и теряем что-то важное. А истинный король должен вести страну к процветанию… И я беспокоюсь, что это не просто решения Тарта: что-то или кто-то влияет на него. И это что-то или кто-то находится во дворце.
— Откуда ты знаешь?
— Слишком подозрительно, что в середине или после каждого заседания совета он уходит один, а когда возвращается, приносит готовые решения, иногда кардинальные выдвинутым предложениям. И выведать причину этого нужно до его венчания, пока он не вступил в полные права, когда сможет даже не собирать совет.
— Очень странно. Уже три года? Но, если бы он так хотел обладать полными правами, почему не обвенчался раньше?
— Все наследники соблюдают традицию хранить траур по ушедшему королю, и это своего рода испытательный срок для нового правителя.
Всё сказанное звучало слишком таинственно и ещё неопределённее, чем чувствовала себя я.
— Даже не знаю, что сказать, — снова выглянула в окно и посмотрела на теперь ещё более загадочные башни.
— Иногда, в очень редкие моменты, когда мы выезжаем вместе из дворца, он становится немного другим, будто снова прежним… Взгляд, смех, шутки… А потом меняется молниеносно, как только возвращаемся, — мрачно продолжил Оциус, глядя куда-то в пустоту.
— Загадка загадок, — выдохнула и уронила руки на колени. — Не представляю, чем я могу помочь. Как можно найти или украсть то, не знаю что?
— Вот именно! — надвинулся Оциус так неожиданно, что я вжалась в сиденье. — Я хочу, чтобы ты вошла в круг Тарта, сблизилась с ним и узнала, какую тайну он хранит, куда исчезает. Уверен, что она скрыта во дворце, потому что он не выезжал с его территории, когда исчез. И никто не видел, как он вернулся.
— А ты не пробовал просто спросить его? — напряжённо втянула голову в плечи от его потемневшего взгляда.
Но Оциус лишь рассмеялся.
— Ну да, глупый вопрос, — проронила тихо. — А что, во дворце нет шпионов? Ну… не знаю, прислуга, которую можно подкупить?
Оциус снова усмехнулся:
— Это бесполезно. Служащие дворца верны королевской семье. Им платят достаточно.
— То есть теперь всеми дворцовыми тайнами владеет только твой брат? Никто иной не допущен к ним? Ни мать, ни сестра?
— Женщины никогда не допускались к управлению государством в единственном лице. Я второй по праву наместник Тэнуа, но принять полное управление и иметь доступ ко всем знаниям, которые завещаны отцом, могу, только если Тарт будет при смерти. Но он должен призвать меня.
Щёки на мгновение похолодели.
— Ты же не собираешься…
— Нет! — догадливо отрезал Оциус. — Я не братоубийца.