Октябрь выкрасил городок Чародол во все оттенки серого. Серые тучи висели над серыми черепичными крышами, а мокрый асфальт отражал серое небо. Воздух пах мокрым камнем и пережаренными каштанами с лотка на углу. Даже магические фонари, что обычно подмигивали прохожим золотистыми искрами, сегодня горели тускло — как будто устали верить в собственное волшебство.
Алекс устало шагал по брусчатке, чувствуя, как промозглый ветер залезает под воротник пальто и путается в его темных волосах. Совещание с начальником, Эдуардом Магистровичем, оставило во рту привкус пепла и разочарования.
«Нам нужна синергия астральных потоков!» — до сих пор звенел в ушах его самодовольный голос. Алексу же нужна была всего лишь чашка горячего черного кофе в его любимом месте.
Алекс свернул на рыночную площадь и тут же чуть не угодил в эпицентр локальной катастрофы.
— Седьмая, твою деревянную душу! Оставь лужу в покое!
Дворник дядя Толя, красный от натуги, дирижировал своим своенравным рабочим коллективом. Из дюжины магических метел прилежно трудилась от силы одна. Остальные устроили настоящий балаган.
— А ну вернись, пернатая твоя погибель! — орал дворник метле, которая азартно гонялась за нахохлившимся голубем, игнорируя россыпь листьев.
Другая, под номером семь, с упорством маньяка пыталась вымести воду из лужи, поднимая фонтан грязных брызг. Еще две лениво тыкались друг в друга черенками, словно бодающиеся козлята.
— Разошлись, бестолочи! — рявкнул дядя Толя. — Это вам не танцплощадка!
Алекс обогнул поле битвы. Очередное доказательство, что магия — не панацея, а часто просто головная боль. Но все это было неважно. Впереди, в знакомом переулке, его ждало убежище. Кофейня «Уютный гримуар». Его личный островок здравомыслия, где пахло не корицей от заклинаний, а перемолотыми кофейными зернами и старой бумагой. Мысль об этом согревала лучше любого пледа.
Он свернул в переулок, уже предвкушая, как толкнет тяжелую дубовую дверь... и замер.
На месте его кофейни было что-то невообразимое.
Словно кто-то чихнул радугой прямо на фасад. Цвет сахарной ваты, кричащий и неуместный, бил по глазам. Из огромных, сияющих чистотой окон, на него таращились кексы с нарисованными глазками. А над дверью, где раньше висела знакомая кованая вязь, теперь красовались золотые завитушки: «Сладкая Фантазия».
Алекс снял очки и протер их мокрым рукавом. Может, это дурацкая иллюзия? Нет. Розовое чудовище никуда не делось, оно сияло посреди серой улице как оскорбление всему мирозданию.
Его кофейня. Его убежище. Его крепость. Исчезла.
Онемение сменилось яростью, захлестнувшей его ледяной волной. У него отняли его место. Единственное место в Чародоле, где он чувствовал себя в своей тарелке. И заменили этим... этим кондитерским недоразумением.
Дождь усилился. Капли барабанили по капюшону, стекали по лицу. Алекс стоял под серым небом, промокший и злой, и смотрел на безвкусную вывеску. Его день, и без того паршивый, только что был окончательно и бесповоротно уничтожен.
Гнев — отличный мотиватор. Он заглушил холод и заставил Алекса действовать. Кто бы ни стоял за этим розовым вандализмом, Алекс должен был высказать ему все, что думает. Он решительно толкнул дверь, над которой весело звякнул маленький колокольчик, и шагнул в другой мир.
Если снаружи был взрыв цвета, то внутри бушевал настоящий ураган. Стены были выкрашены в нежный персиковый оттенок, с потолка свисали гирлянды из бумажных фонариков, а воздух был таким густым от запаха ванили и свежей выпечки, что его, казалось, можно было резать ножом. Вдоль одной стены тянулась витрина, заставленная пирожными всех мыслимых форм и оттенков: лимонные тарты, мятные эклеры, шоколадные кексы, увенчанные шапками крема. Все было ярким, уютным и до тошноты жизнерадостным.
За прилавком стояла девушка. Она была под стать своему магазинчику — светлые волосы собраны в небрежный пучок, из которого выбивались короткие завитки, глаза цвета крепкого чая и яркий кардиган, который выглядел так, будто его связала очень оптимистичная бабушка. Незнакомка протирала стеклянную банку и, заметив Алекса, одарила его такой лучезарной улыбкой, что у него на мгновение свело скулы.
— Добрый день! — пропела она. — Чем могу помочь?
Прежде чем Алекс успел выдать свою гневную тираду, что-то у его ног хрюкнуло. Он опустил взгляд. Прямо на него смотрела пара умных поросячьих глазок. На полу, на мягком клетчатом коврике, сидел мини-пиг. Самый настоящий. Розовый, с деловитым пятачком.
— О, еще один мокрый и недовольный, — проворчал мини-пиг с отчетливым похрюкиванием. — Хозяйка, у нас сегодня аншлаг.
Алекс замер. Свинья. Говорящая. Это было уже слишком даже для Чародола. Он медленно поднял глаза на улыбающуюся девушку, ожидая хоть какого-то объяснения.
— Ой, не обращайте внимания, это Борис, — беззаботно махнула она рукой. — Он сегодня не в духе. Дождь действует ему на нервы.
Алекс сглотнул. Весь его заготовленный гнев куда-то улетучился, оставив после себя лишь глухое ошеломление.
— Здесь... раньше была кофейня, — наконец выдавил он, цепляясь за последнюю ниточку реальности.
— Была! — радостно подтвердила девушка. — А теперь здесь мы! Гораздо лучше, правда?
Он оглядел приторно-сладкий интерьер.
— Сомнительно. У вас найдется что-то столь же банальное, как черный кофе? Или все напитки тут делаются из радужной пыльцы и слез единорога?
Его сарказм, казалось, отскочил от ее улыбки, не оставив и царапины.
— У нас есть кое-что получше! — она с энтузиазмом развернулась к сверкающей кофемашине. — «Кофе для Концентрации»! Он помогает собраться с мыслями и прогоняет осеннюю хандру.
— Он просто черный? Без сиропа, без взбитых сливок, без магических искр?
— Абсолютно черный, как ночь в безлунную погоду! — заверила она, ловко управляясь с аппаратом. — Но сварен с особой любовью.
Пока она готовила кофе, ее взгляд упал на витрину.
— А к нему вам просто необходим кекс «Анти-Ворчун». Он с шоколадной крошкой. Помогает взглянуть на мир под другим углом.
«Анти-Ворчун», — мысленно передразнил Алекс. Какая нелепость. Но спорить с этой девушкой было все равно что пытаться спорить с солнечным зайчиком. Бессмысленно и утомительно. К тому же, он был голоден, а кекс, надо признать, выглядел аппетитно.
— Ладно, — сдался он. — Давайте ваш кофе... для концентрации. И этот... кекс.
— Отличный выбор! — просияла она, упаковывая его заказ в бумажный пакет с нарисованным на нем улыбающимся облачком.
Расплатившись и забрав свой пакет, Алекс попятился к выходу, чувствуя себя так, словно сбегал с места преступления.
— Заходите еще! — крикнула ему в спину девушка.
— Непременно, — буркнул он себе под нос, понимая, что это самая большая ложь, которую он говорил за весь день.
Вывалившись обратно под серый дождь, он плотнее закрыл за собой дверь. Звон колокольчика затих, отрезая его от мира ванили, говорящих свиней и невозможного оптимизма. Алекс побрел по улице, сжимая в руке бумажный стаканчик. Он еще не знал, что именно купил, но отчетливо понял — этот кофе был не так прост.
Вернувшись в свой серый куб офисного пространства, Алекс почувствовал себя так, словно вынырнул из красочного сна в унылую реальность. Здесь не было запаха ванили, только остывший пластик и легкий коричный привкус от магического кулера в углу. Он со вздохом опустился в свое кресло.
На столе его ждал бумажный стаканчик с нелепым логотипом и пакетик с еще более нелепой улыбающейся тучкой. «Кофе для Концентрации». Алекс хмыкнул. Обычный офисный автомат тоже выдавал нечто под названием «Эликсир Бодрости», но на деле это была просто горькая бурда, зачарованная на поддержание температуры.
Он сделал глоток. И удивленно моргнул. Кофе был... хорошим. Крепким, ароматным, без посторонних привкусов вроде жженых заклинаний или магической пыли. Просто качественный, честный кофе. Это было неожиданно.
Затем он развернул пакетик. Внутри лежал идеально круглый кекс с крупными каплями темного шоколада. «Анти-Ворчун». Ну-ну. Алекс откусил. Кекс был мягким, в меру сладким, а шоколад приятно таял на языке. Вкус оказался домашним и настоящим. Не таким, как у бездушных офисных печений, которые материализовались в автомате по запросу.
Пока он жевал, его взгляд машинально упал на монитор, где уже неделю висела мертвым грузом одна и та же проблема. Строки кода, которые он знал наизусть, сплетались в неразрешимый узел. Ошибка в модуле синхронизации данных. Она была неуловимой, как привидение. Он перепробовал все: менял алгоритмы, откатывал библиотеки, даже, отчаявшись, пробовал «магический отладчик» Эдуарда, который только подсветил весь код фиолетовым и сообщил, что «астральные флуктуации в норме». Бесполезная чушь.
Алекс допил кофе, доел кекс и снова уставился в код. Это была логическая стена. Непробиваемая. Он проверил все циклы, все условия, все переменные. Тупик.
И вдруг...
Это было не озарение, не вспышка света. Просто тишина в голове. Мысли, до этого скакавшие по кругу, внезапно выстроились в одну ровную линию. Шоколадная крошка еще не успела до конца растаять во рту, когда он увидел.
Ошибка была не в сложном алгоритме, она пряталась в самом начале, в одной-единственной строчке, где он объявлял начальную переменную. Глупая, элементарная ошибка, которую его мозг, зацикленный на поиске сложного решения, просто отказывался замечать. Она была слишком очевидной, чтобы быть правдой.
Пальцы сами полетели по клавиатуре. Алекс быстро внес исправление, запустил компиляцию и, затаив дыхание, нажал на кнопку теста.
Зеленая галочка. «Тест пройден».
Алекс откинулся на спинку стула. Неделя мучений. Неделя тупика. И все решилось за пять минут после чашки кофе и одного кекса.
Алекс посмотрел на пустой бумажный пакетик с улыбающейся тучкой.
«Совпадение», — тут же сказал его внутренний скептик. Конечно, совпадение. Просто сахар. Глюкоза попала в мозг, подстегнула нейроны. Или, может, ему просто нужен был перерыв, и этот поход под дождем прочистил голову. Да, именно так. Логично и рационально. Никакой магии.
Но где-то в глубине сознания шевельнулось сомнение. «Кофе для Концентрации». «Кекс Анти-Ворчун». Уж слишком точное попадание.
Он скомкал пакетик, собираясь выбросить. Но рука замерла. Он разгладил бумажку и еще раз посмотрел на простую, от руки нарисованную тучку. Она все так же безмятежно улыбалась. Алекс сунул ее в ящик стола. На всякий случай.
— И все-таки я считаю, что «Печенье для поднятия боевого духа» звучит солиднее, чем «Печенюшка-Обнимашка», — авторитетно заявил Борис, наблюдая, как Алина расставляет свежую выпечку на витрине.
— Боря, «Обнимашка» вызывает чувство тепла и уюта, — терпеливо объяснила Алина, поправляя марципановую ромашку на кексе. — А «боевой дух» — это что-то для армии. Мы же тут не новобранцев провожаем.
— С такой погодой? Поверь мне, «боевой дух» — это именно то, что нужно этим хмурым личностям, чтобы просто добрести сюда под дождем. Хрю.
Алина лишь улыбнулась ворчанию маленького друга и обвела придирчивым взглядом свои труды. Первые недели в Чародоле были похожи на медленное распускание цветка в хмурый день. Алина приложила все усилия, чтобы открыть кондитерскую в самый короткий срок, а это, знаете ли, оказалось не так-то просто. Попробуйте вы из серого и безжизненного помещения сделать нечто настолько розовое и прекрасное! О да, Алина была довольна результатом и надеялась, что и жители городка проникнутся духом мягкого волшебства.
Хотя сначала местные обходили яркий магазинчик стороной, бросая настороженные взгляды, все же любопытство начало брать верх. Дверной колокольчик звенел все чаще, впуская в ванильное тепло все новые и новые лица.
Первой постоянной клиенткой стала Марья Петровна, пожилая библиотекарша с усталыми глазами и стопкой магических формуляров, которые вечно давали сбой. Впервые она зашла в поисках чего-нибудь от головной боли.
— Эти новые самозаполняющиеся карточки — сущий кошмар, — жаловалась она, прихлебывая предложенный Алиной травяной чай. — Пишут с ошибками, путают авторов. А подростки шумят так, что заклинания тишины не справляются!
Алина выслушала ее, сочувственно кивая, а потом протянула ей баночку с янтарными леденцами.
— Попробуйте «Лимонные капли Спокойствия», — предложила она. — У них есть маленький секрет.
— Какой еще секрет? — с недоверием спросила Марья Петровна.
— Их нужно активировать, — заговорщицки подмигнула Алина. — Прямо перед тем, как закрыть библиотеку на ключ, возьмите одну, сделайте глубокий вдох и подумайте о своей самой любимой книге. Пусть леденец медленно тает во рту. Это как сигнал для всего организма: «Рабочий день окончен, пора отдыхать».
Библиотекарша фыркнула, но баночку купила. А через два дня вернулась за новой.
Следом за ней потянулись и другие. Уставший почтальон Иван, чья левитирующая сумка вечно барахлила и роняла письма в лужи, теперь каждое утро заходил за «Имбирным пряником для Выносливости».
— Главное, начинайте есть с ног! — советовала Алина, протягивая ему фигурку человечка. — В них вся сила!
После обеда набегала стайка школьников. Громкие, полные энергии, они скупали «Мармеладных червячков для сообразительности» и «Тянучки от скучных уроков». Алина для каждого находила пару слов, спрашивала, как дела в школе или на работе, и постепенно знакомилась с каждым жителем маленького городка.
— У меня завтра контрольная по истории заклятий, я ничего не запомню, — причитала однажды веснушчатая девочка, с тоской глядя на витрину.
— Тогда тебе точно нужен «Шоколад для хороших снов», — уверенно заявила Алина, отламывая плитку темного ароматного шоколада. — Активатор простой: съешь один кусочек прямо перед сном и вспомни одну вещь, которую ты сегодня точно выучила. Даже самую маленькую формулу. Это поможет мозгу уложить все знания по полочкам за ночь.
Девочка ушла, прижимая к груди заветный кусочек, и на ее лице уже не было прежней паники.
Вечером, когда последний покупатель ушел, Алина заперла дверь и начала уборку. Ей нравился этот городок, нравились эти немного хмурые, но по-своему милые люди. Она чувствовала, что находится на своем месте.
Лизе казалось, что вся ее жизнь проходит под аккомпанемент дождя. Он стучал по подоконнику, когда она делала уроки, барабанил по зонту по дороге в школу и шелестел в водосточной трубе за окном ее комнаты по вечерам. Она привыкла к этому звуку, так же как привыкла быть незаметной.
Лямки тяжелого рюкзака, набитого учебниками, врезались в плечи. Лиза шла, низко опустив голову, стараясь не наступать на трещины в асфальте. Быть невидимой — это почти суперспособность, которую она оттачивала годами. Не смотреть в глаза, не говорить громко, носить немаркие серые свитера. Идеальная маскировка.
Сегодняшний день был особенно серым. На уроке истории магии ее вызвали к доске, и она, зная ответ назубок, не смогла выдавить из себя ни слова, пока весь класс на нее смотрел. Антон, сидевший на три парты впереди, даже не обернулся. Он вообще, кажется, не подозревал о ее существовании. От этой мысли внутри все сжималось в комок.
Лиза уже подходила к своему дому, когда из-за угла донесся взрыв смеха. Яркого, заливистого, такого, каким сама Лиза смеяться не умела. Она подняла глаза и увидела Катю из параллельного класса. Катя была ее полной противоположностью: всегда в центре внимания, с яркими заколками в волосах и стайкой подружек вокруг. И сейчас она выходила из того самого нового магазинчика, который выглядел в их унылом переулке как экзотическая бабочка, севшая на старый пень. В руках Катя держала пестрый бумажный пакетик, и ее лицо сияло от удовольствия.
— Это просто волшебно! — щебетала она по магическому коммуникатору. — Завтра снова зайду!
Лиза замерла, спрятавшись за ствол старого клена. Она видела этот магазинчик раньше, но ей и в голову не приходило зайти. Такие яркие места были не для нее, не для невидимой серой мыши. Но вид счастливой Кати... Что могло быть такого в этой кондитерской, что вызвало такую реакцию? Неужели там продавали что-то по-настоящему волшебное?
Любопытство боролось со страхом. Страх говорил ей идти домой, к своим книгам и своей привычной тишине. Но любопытство, подогретое отчаянием, шептало другое. А что, если там... есть что-то и для нее? Что-то, что может растопить этот ледяной комок внутри?
Она простояла так несколько минут, наблюдая, как силуэт Кати растворяется в дожде. Потом, сделав глубокий вдох, Лиза шагнула из-за дерева и решительно направилась к розовой двери. Рука дрогнула, прежде чем коснуться ручки. «Глупость какая», — пронеслось в голове. Но она все же толкнула дверь.
Звякнул колокольчик.
Ее окутало облако тепла и сладкого аромата. После холодного мокрого переулка это было похоже на попадание в другой мир. Мир, где с потолка свисали уютные фонарики и все вокруг было персикового, мятного и лимонного цвета.
За прилавком стояла девушка с яркой улыбкой. А у ее ног, на мягком коврике, дремал... поросенок. Он открыл один глаз, оглядел Лизу и сонно хрюкнул.
Лиза застыла на пороге, не решаясь сделать и шага, крепче сжимая лямки своего рюкзака. Все здесь было таким ярким, таким живым. И она, в своем сером свитере, чувствовала себя здесь чужой.
Девушка за прилавком заметила ее и улыбнулась еще шире.
— Привет! Не стой на пороге, заходи скорее. Чем могу помочь?
Голос Алины был таким же теплым, как и воздух в кондитерской. Он окутал Лизу, немного растопив ледяной панцирь страха. Она сделала один неуверенный шаг, потом второй, и оказалась у прилавка. Витрина была похожа на сокровищницу гнома: драгоценные камни пирожных, золотые слитки бисквитов, россыпи мармеладных самоцветов.
— Я... — начала Лиза и тут же запнулась. Слова застряли в горле. Она опустила глаза на свои промокшие ботинки.
Алина терпеливо ждала, не подгоняя. Она просто улыбалась своей мягкой ободряющей улыбкой.
— Мне нужна... конфета, — наконец выдавила из себя Лиза почти шепотом. — Чтобы... чтобы стать невидимкой.
Сказав это, она вся сжалась, ожидая смеха или недоуменного взгляда. Ведь это так глупо. Просить конфету, чтобы исчезнуть.
Но Алина даже не моргнула. Она лишь слегка наклонила голову, и в ее «чайных» глазах промелькнуло что-то понимающее.
— Невидимкой? — уточнила она так спокойно, будто ее каждый день просили о подобном. — На контрольной, наверное?
Лиза быстро кивнула, удивленная такой проницательностью.
— Хм, — Алина задумчиво постучала пальцем по прилавку. — Быть невидимкой, конечно, удобно. Но знаешь, что в этом плохо? Все самое интересное пропускаешь. И никто не видит, какая ты на самом деле. У меня есть кое-что получше.
Она повернулась к одной из стеклянных банок и достала оттуда небольшую карамельку. Конфета была похожа на кусочек застывшего меда, внутри которого, казалось, переливался пойманный солнечный свет.
— Вот. Конфета «Внутреннее сияние».
Лиза недоверчиво посмотрела на карамельку, а потом на Алину.
— Но я не хочу сиять, — пробормотала она. — Я хочу, чтобы меня не заметили.
— Она не заставит тебя светиться, как магический фонарь, — рассмеялась Алина. — Она действует иначе. Она помогает твоему внутреннему свету стать чуточку ярче, чтобы ты сама его заметила. Скажи, а что ты любишь делать, когда не в школе?
Вопрос застал Лизу врасплох.
— Я? — она пожала плечами. — Ничего особенного. Читаю.
— О, читать — это прекрасно! А что именно?
— Стихи. И… и свои пишу, — призналась Лиза, краснея. Она никому об этом не рассказывала.
Глаза Алины загорелись неподдельным интересом.
— Стихи! Это же целая магия — складывать слова так, чтобы они трогали душу. Ты, должно быть, очень тонко чувствуешь мир. Вот видишь? Это и есть твое внутреннее сияние. Просто оно немного... припылилось.
Она аккуратно положила конфету в маленький бумажный пакетик.
— У этой конфеты очень важный активатор, — сказала она заговорщицким тоном. — Без него магия не сработает. Слушай внимательно. Сегодня вечером, перед тем как съесть ее, подойди к зеркалу. Посмотри себе прямо в глаза и скажи один комплимент.
— Комплимент? — Лиза растерялась.
— Да. Любой. «У меня красивые глаза» или «Я сегодня хорошо справилась с задачей по зельеварению». Что угодно, но это должно быть искренне. Сможешь?
Лиза неуверенно кивнула. Это казалось странным, но и интригующим одновременно.
Она расплатилась и взяла пакетик. Он был почти невесомым, но ощущался как самое настоящее сокровище.
— Спасибо, — тихо сказала она и поспешила к выходу.
— Удачи на контрольной! — донеслось ей вслед.
Выйдя на улицу, Лиза с удивлением обнаружила, что дождь почти закончился. Она прижала к груди маленький пакетик. Внутри лежала не конфета для невидимости, а что-то совсем другое. Что-то, что было одновременно и пугающим, и дающим крошечную, как солнечный зайчик, надежду.
День клонился к вечеру. Поток покупателей схлынул, оставив после себя лишь сладкие крошки на полу и приятную усталость. Алина протирала витрину, когда Борис, дремавший на своем коврике, вдруг поднял голову и фыркнул.
— К нам идет важная шишка, — пробурчал он. — Пахнет дорогим одеколоном и ответственностью.
Не успела Алина ничего ответить, как колокольчик над дверью деликатно звякнул.
На пороге стоял мужчина средних лет в идеально скроенном, но слегка помятом костюме. У него были усталые глаза, залегшие под ними тени, и жесткая складка меж бровей, говорившая о постоянном напряжении. Несмотря на дорогой вид, он выглядел измотанным. Алина не знала имени мужчины, но по властной осанке сразу поняла, что он был не последним человеком в городе.
Мужчина обвел магазинчик рассеянным взглядом, будто не совсем понимая, как здесь очутился. Его взгляд наткнулся на Бориса, и складка между бровями стала еще глубже.
— Добрый вечер, — мягко сказала Алина, чтобы нарушить молчание. — Чашечку чая? У нас есть согревающий, с корицей и яблоком.
Мужчина вздрогнул, словно его вырвали из неприятных мыслей.
— Чай? — он устало потер переносицу. — Пожалуй. Или у вас есть что-нибудь... покрепче валерьянки?
Алина улыбнулась.
— Есть кое-что получше. Присаживайтесь.
Она указала на маленький круглый столик в углу. Мужчина с благодарностью опустился на стул и ослабил узел галстука.
— Простите, — сказал он, глядя в никуда. — Просто день... сумасшедший. Этот магический документооборот меня доконает.
Пока Алина заваривала в пузатом чайнике ароматную смесь трав, он продолжал говорить, словно прорвало плотину.
— Самопишущие перья с утра устроили забастовку — требуют чернила из редкого лунного кальмара. Доклад, который я диктовал зачарованному пергаменту, решил проявить творческую инициативу и переписал половину в стихах! А «умная» печать, которая должна сама ставить герб на утвержденные указы, сегодня лепит его на все подряд — на мой бутерброд, на рукав пиджака, на нос моей секретарши!
Алина поставила перед ним большую керамическую чашку, от которой поднимался пар с запахом мяты, ромашки и чего-то неуловимо-медового.
— Это «Чай для душевного равновесия», — сказала она. — Он очень простой. Никаких сложных активаторов. Просто пейте медленно и постарайтесь хотя бы пять минут не думать о перьях-забастовщиках.
Мужчина скептически посмотрел на чашку, но все же сделал глоток. Его напряженное лицо на мгновение разгладилось.
— Хороший чай, — признал он, делая еще один глоток. — Настоящий.
Алина не стала его заваливать вопросами. Она просто села напротив и принялась перебирать ленточки для упаковки, давая ему возможность выговориться. И он говорил. О бюджете, о жалобах жителей на левитирующие урны, о том, как трудно управлять городом, где у каждого второго есть волшебная палочка и собственное мнение о том, как ею пользоваться.
Она просто слушала. Не давала советов, не предлагала «волшебных» решений. Она кивала, иногда улыбалась его рассказам о сбежавшей печати и просто создавала вокруг него островок тишины и покоя.
Когда чашка опустела, мужчина посмотрел на Алину с удивлением, будто только сейчас по-настоящему ее увидел.
— Спасибо, — сказал он, и в его голосе прозвучало искреннее облегчение. — Мне... стало легче.
Он поднялся, расплатился и, уже выходя, обернулся.
— Меня Виктор зовут. Я мэр этого города.
— Алина, — улыбнулась она в ответ. — Просто Алина.
Дверь за ним закрылась.
— Ну вот, — хрюкнул Борис, открывая один глаз. — Теперь у нас и городская администрация в клиентах. Скоро налоги конфетами платить будем.
Алина рассмеялась. Она убрала чашку и подумала, что иногда самая действенная магия — это просто выслушать человека, у которого выдался очень, очень тяжелый день.
В доме мэра Чародола царил безупречный порядок. Изольда Арнольдовна не терпела хаоса ни в чем. Ровно в семь вечера заколдованная скатерть сама расстелилась на полированном дубовом столе, следом за ней бесшумно вылетели из серванта и заняли свои места фарфоровые тарелки. Хрустальные бокалы сверкали так, словно в каждом был заключен осколок звезды.
На плите, под действием поддерживающего тепло заклинания, ждал своего часа ужин: утиная грудка с яблоками, карамелизированными до янтарной прозрачности. Все было идеально. Как всегда.
Все, кроме одного. Виктора не было.
Стрелка на старинных магических часах, показывавших не только время, но и фазы луны, уже перевалила за семь. Семь часов десять минут. Изольда сжала тонкие губы. Она ненавидела опоздания. Это было нарушением порядка, проявлением неуважения. Не к ней — к системе, которую она так тщательно выстраивала. Идеальный дом, идеальный ужин, идеальная жена мэра. Виктор в эту систему вписывался все хуже. Вечно уставший и раздраженный.
Наконец, в прихожей щелкнул замок. Изольда пригладила платиновые пряди волос, выпрямила спину, готовя выверенную фразу о пунктуальности.
Виктор вошел в столовую. Он действительно выглядел уставшим, но... что-то было не так. Привычная хмурая маска на его лице отсутствовала. Он выглядел... спокойнее. Словно с его плеч сняли как минимум часть его невидимого груза.
— Ты опоздал, — ровным голосом констатировала Изольда.
— Прости, дорогая. Задержался, — он прошел к своему месту, и в этот момент она это почувствовала.
Странный запах. Сладкий, теплый, уютный. В нем угадывалась мята и что-то еще, похожее на ваниль или мед. Этот запах был совершенно чужим в ее пахнущем лимонным воском и дорогим парфюмом доме.
— Чем это от тебя пахнет? — спросила она, и в ее голосе прозвучали стальные нотки. — Это не твой одеколон.
Виктор, казалось, только сейчас заметил этот аромат. Он рассеянно принюхался к рукаву своего пиджака.
— А, это... — он неопределенно махнул рукой. — Тяжелый день был. Решил пройтись.
— И этот путь завел тебя куда-то, где пахнет булочками? — не отступала она.
Он посмотрел на нее, и в его глазах не было обычной вины или раздражения. Была лишь легкая усталость.
— Да так, заходил в новую кондитерскую. На той улочке, за рынком. Забавное местечко.
«Забавное местечко».
Слова повисли в воздухе. Кондитерская? Та самая, с кричаще-розовым фасадом, которая портила весь архитектурный ансамбль старого города? Виктор, ее муж, мэр, был там?
Изольда промолчала и лишь изящным жестом взяла салфетку.
Прошла неделя. Неделя, в течение которой Алекс демонстративно игнорировал переулок, где поселилось розовое чудовище. Он давился пережженным «Эликсиром Бодрости» из офисного автомата и клял себя за то, что вообще думает о новой кондитерской.
Но пакетик с улыбающейся тучкой так и лежал в ящике его стола. И решенная проблема в коде работала безупречно.
В пятницу, после особенно изматывающего спора с Эдуардом о «преимуществах самоорганизующихся архивов», Алекс сдался. Его внутренний скептик отчаянно вопил, что это глупость, но жажда хорошего кофе оказалась сильнее. «Только кофе, — твердил он себе, сворачивая в знакомый переулок. — Никаких волшебных кексов».
Колокольчик над дверью звякнул так же весело, как и в прошлый раз. За прилавком стояла все та же девушка и оживленно болтала с почтальоном.
— …а потом левитирующая сумка просто зависла над фонтаном! Представляешь, Алина? Еле уговорил ее спуститься! — сокрушался почтальон.
— Иван, вам просто нужен был правильный подход! — смеялась она. — В следующий раз попробуйте спеть ей хвалебную оду. Техника любит ласку!
Она заметила Алекса и ее улыбка стала еще шире.
— О, смотрите-ка, кто вернулся! Концентрация закончилась?
Алекс подошел к прилавку, стараясь сохранять максимально невозмутимый вид.
— Мне просто нужен нормальный кофе, — буркнул он. — А ваше заведение, как ни прискорбно, единственное в этом районе, где его, кажется, умеют варить.
— Принимаю это как комплимент! — ничуть не обиделась она. — Вам как в прошлый раз, черный, как ночь в безлунную погоду?
— Можно просто американо? Без поэтических метафор.
— Как скажете, — она с легкостью принялась за работу. — А может, рискнете попробовать что-то к нему? У нас сегодня совершенно потрясающий «Брауни для внутреннего критика».
Алекс недоверчиво приподнял бровь.
— И что же он делает? Заставляет внутреннего критика заткнуться?
— Ну что вы! — всплеснула она руками. — Это было бы насилием над личностью! Он просто дает ему такое вкусное и увлекательное занятие — анализировать каждую нотку темного шоколада, — что у него не остается времени на всякую ерунду.
Он хотел отказаться, но поймал себя на том, что с интересом разглядывает темно-шоколадный квадратик, посыпанный морской солью. Это выглядело чертовски аппетитно.
— Ладно, — выдохнул он. — Убедили. Давайте вашего… отвлекающего брауни.
Этот визит стал первым из многих. Алекс сам не заметил, как походы в «Сладкую Фантазию» превратились в ежедневный ритуал. Он приходил по утрам, хмурый и саркастичный, и их диалоги с Алиной превращались в маленькие словесные дуэли.
— Добрый день нашему самому серьезному клиенту! — встречала она его. — Вам как обычно, порцию черного сарказма… то есть, кофе?
— Остроумно, — парировал он. — А что вы сегодня предлагаете в качестве плацебо? «Пирожное от вселенской скорби»?
— Почти! «Песочное печенье для терпения». Очень помогает, когда ждешь, пока скомпилируется проект. Проверено!
Он неизменно фыркал, но всегда покупал то, что она предлагала. И каждый раз, возвращаясь на свое серое рабочее место, он чувствовал, как напряжение немного отступает. Он говорил себе, что дело исключительно в качественном кофеине и сахаре. Что в Чародоле просто больше негде выпить приличный кофе. И уж точно его совершенно не интересовала эта невозможная девушка с ее дурацкими названиями и улыбкой, от которой где-то внутри становилось теплее.
Но однажды, отойдя от кондитерской на пару кварталов, он поймал себя на том, что улыбается ее последней шутке. Алекс тут же стер улыбку с лица. Это становилось опасно. Он ходит туда только за кофе. Определенно. Только за кофе. И, может быть, за брауни.
День в «Сладкой Фантазии» редко бывал похож на предыдущий. Он был живым организмом, который дышал ароматами выпечки и менял свое настроение вместе с гостями.
Утро началось с творческого кризиса. Алина стояла перед противнем свежих, идеально румяных овсяных печений и хмурилась.
— Так, Борис, мне нужна твоя помощь, — серьезно сказала она, обращаясь к своему арт-директору, который дремал у ее ног. — Печенье. Овсяное. С изюмом и орехами. Очень полезное. Какое у него может быть название?
Борис приоткрыл один глаз.
— «Хрустящая Скука»? — проворчал он. — Или «Очередная Попытка Сделать Полезное Вкусным»?
— Ты совсем не помогаешь! — вздохнула Алина. — Должно быть что-то... вдохновляющее!
В этот момент дверной колокольчик звякнул. Алина наспех вытерла руки и поспешила из кухни в основной зал. Там стоял Алекс в неизменном темном пальто, накинутом поверх свитера, и протирал очки от капель дождя. Он уже не выглядел как человек, случайно забредший во вражеский лагерь. Алина привыкла к его утренним визитам, поэтому мысленно записала Алекса в постоянные клиенты.
— Мне, как обычно, порцию черного сарказма, — сказал он, подходя к прилавку. — И что-нибудь, что поможет пережить совещание с Эдуардом. Он вчера придумал «мотивирующие руны», которые должны светиться, когда мы хорошо работаем. Теперь весь отдел сидит в полумраке.
— О! — глаза Алины загорелись. — Тогда вам нужно вот это!
Она метнулась на кухню и схватила щипцами одно из новых печений.
— Это «Овсяное печенье для терпения»! — торжественно объявила она, вернувшись.
Алекс скептически посмотрел на печенье.
— И какой у него «активатор»? Спеть гимн компании?
— Нет! — рассмеялась Алина. — Его нужно есть очень медленно. Откусывать по крошечке. Пока доешь, совещание как раз закончится.
Алекс фыркнул, но печенье взял. Поскольку до начала рабочего дня еще оставалось время, он сел за свой любимый столик у окна, открыл ноутбук и сделал вид, что его очень заинтересовал пустой экран. Алина поставила на стол чашечку свежесваренного кофе и вернулась к делам.
Вот в кондитерскую зашла молодая мама с плачущим ребенком.
— Он боится идти к магическому дантисту! — в отчаянии пожаловалась она. — Никакие уговоры не помогают!
Алина тут же наклонилась к малышу.
— К дантисту? Это же самое интересное приключение! Знаешь, что у него есть? Волшебное зеркальце, которое показывает, как твои зубки станут сильными, как у дракона! А еще... — она понизила голос до заговорщицкого шепота, — у меня есть специальный «Леденец Храбрости». Его нужно съесть прямо перед входом в кабинет. Он активирует твою внутреннюю суперсилу, и ты ничего не будешь бояться!
Мальчик, шмыгнув носом, с недоверием посмотрел на протянутый ему ярко-красный леденец на палочке.
— А он вкусный?
— Самый вкусный в мире! — заверила Алина.
Через пять минут они ушли. Мальчик сжимал в кулачке свой леденец уже не со страхом, а с предвкушением.
Алекс наблюдал за развернувшейся сценой и качал головой. А Алину только веселил его скептицизм.
Позже зашел почтальон Иван.
— Алина, спасай! Моя левитирующая сумка опять хандрит! Не хочет подниматься выше колена!
— А вы пробовали ее меньше нагружать? — серьезно спросила Алина.
— Кого?! Сумку?! — опешил Иван.
— Конечно! Техника тоже умеет уставать. К ней нужно относиться с заботой и вниманием А чтобы закрепить эффект, вот вам «Пряник-Подъемник». Для бодрости духа. Вашего и ее.
Иван, бормоча под нос что-то про «сумасшедшую девчонку», все же взял пряник и ушел, а Алина принялась протирать и без того чистую стойку.
— Кажется, твой кофе остыл, — как бы невзначай бросила она.
Алекс дернулся, посмотрел на нетронутую чашку с кофе, а затем на свои часы.
— Проклятье, — он подскочил со стула и засобирался на выход. — Опаздываю.
— Удачного дня! И заглядывай к нам вечерком, — помахала ему вслед Алина, почему-то уверенная, что он не придет.
Но Алекс ее удивил. Вечером, когда поток посетителей схлынул, колокольчик оповестил о новом госте, которым оказался ни кто иной, как хмурый и уставший программист.
— Неужели вернулись за добавкой сарказма? — с улыбкой спросила Алина.
— Вернулся с отчетом, — сказал он, подходя к прилавку. Он выглядел серьезным, но в уголках его глаз прятались смешинки. — Я провел полевые испытания вашего продукта.
— И каковы результаты? — с интересом спросила Алина, опершись о прилавок.
— Как ни странно, оно… сработало, — сказал он с такой неохотой, будто признавался в государственной измене. — Совещание показалось не таким уж и бесконечным.
— Я же говорила! — просияла Алина.
— Хотя, — тут же добавил он, возвращая свою маску циника, — возможно, дело в том, что я был так сосредоточен на том, чтобы откусывать по крошечке, что пропустил половину гениальных идей Эдуарда. Так что побочный эффект — временное отупение. Вам стоит писать это на упаковке.
Алина рассмеялась.
— Принято к сведению. Кофе?
— Да. И, пожалуй, еще одно такое печенье. На завтра. Нужно быть во всеоружии.
Он остался у прилавка, пока она готовила кофе, и они молчали, но эта тишина оказалась на удивление уютной. Она была наполнена их общим маленьким секретом — тем, что даже самый закоренелый скептик в этом городе понемногу начинал верить в ее магию.