Резкая боль пронзила мои руки и спину. Падать на асфальт, будучи отброшенным взрывом - крайне болезненно, но в тот миг меня это не волновало. Я лежал на спине, слегка приподнявшись. Грудь содрогали тяжелые и до ужаса быстрые удары сердца, но разум все равно был занят лишь одной мыслью.
«Папа… Он… Мертв...»
Слезы не заставили себя долго ждать и быстро размыли взор. Как же много слов хотелось выкрикнуть в тот момент, но накативший ком в горле не позволял мне этого сделать. Несмотря на слезы, пожар, охвативший мой дом, все равно был прекрасно виден. Созерцать его становилось труднее с каждой секундой. Небольшое двухэтажное здание стало мне по-настоящему родным и близким, ведь здесь я прожил бОльшую часть своей жизни. Но больнее всего было осознавать, что последние слова, которые слышал от меня отец, были оскорблением. Воистину, этот день навсегда изменил мою жизнь.
…
Только свет коснулся моего лица, как я раскрыл глаза. В стране восходящего солнца просыпаться с первыми лучами светила было довольно символично, и мне это нравилось. Сегодняшний день обещал быть по обыкновению интересным и полным общения. Будучи 15-летним пацаном, я учился в окрестностях Токио на первом году старшей школы. Понимаю, это странно, но мне всегда в школе было очень интересно и весело, а потому мне не терпелось поскорее туда отправиться. Но первые мысли радостного предвкушения быстро разбились о суровую реальность.
- Кин, ты уже встал? – Раздался голос с первого этажа.
Именно с этой фразы каждый божий день начиналось мое общение с отцом. Он вообще был до противного стабилен и уперт… Особенно после смерти мамы.
– Да, пап. – С нотками недовольства ответил ему я.
Несколько секунд спустя дверь распахнулась, и предо мной предстал отец. На нем по осеннему обыкновению был свободный, но утепленный уличный наряд. В руках он держал катану.
– Одевайся скорее и пошли разомнемся! Сегодня нужно уложиться побыстрее.
Я не собирался ему перечить и принялся одеваться. Из утренней рутины больше всего мне не нравилась эта злополучная тренировка, но пропускать ее – себе дороже. Пять минут спустя мы стояли во дворе. Мои длинные и непослушные волосы трепал ветер. Отец стоял напротив, держа руку на рукояти клинка. Смотря на него, я прекрасно знал, чего мне стоит ожидать.
– Как ты уже знаешь, Кин, я спешу, а потому постарайся проиграть поскорее.
Эти подначки он использовал всякий раз, когда я намекал на свое недовольство, и, надо признать, они почти всегда работали. Схватив меч, я быстро обнажил клинок. Этим действием было легко вынудить соперника сделать столь ожидаемое мной действие: сконцентрировать проклятую энергию в руке. Мой натренированный взор с легкостью это уловил. Будучи магом первого уровня, отец прекрасно умел распределять энергию по телу, так, чтобы ее потоки читались труднее. Напитав тело магией, я бросился в атаку. Семь лет тренировок довели этот навык почти до рефлекторного уровня. Первый режущий удар был направлен мной по корпусу отца, но его клинок молниеносно выпорхнул из ножен навстречу, засияв синим пламенем проклятой энергии. Незамедлительно последовала и контратака, которую я без труда отразил. В след пошел быстрый обмен ударами, завершившийся мощным толчком со стороны отца, отбросившим меня на несколько метров назад. Равновесие было сохранено, но на секунду я утратил концентрацию на клинке, и соперник мигом этим воспользовался. За мгновение он оказался за моей спиной и нанес удар. С большим трудом, извернувшись, мне удалось его парировать. Кувырнувшись назад, я смог увеличить расстояние между нами и сконцентрироваться. Мгновение спустя клинки со звоном соприкоснулись вновь.
«В этот раз он хотя бы шикигами не применяет…» - С радостью думал я.
Мое отставание в навыках обращения с катаной не было столь существенным, и мы могли спаринговаться хоть целый час, но отец спешил и явно наседал. Это проявилось довольно быстро, и он необычно сильным ударом выбил мой меч, оставив меня безоружным. Немедленно я увидел занесенный надо мной клинок, который вселял ужас. Мгновение, и он перерубит меня…
«Использовав технику, смогу победить, но… Нет!»
Немедля ни секунды я рванул в сторону. Напитанный энергией клинок отца просвистел в паре сантиметров от моей головы, чуть не задев плечо. Двигаясь на максимальной скорости, я оказался возле своего меча за долю секунды и вновь хотел принять стойку, но услышал папин голос:
– Ямэ!
Отточенным движением он убрал меч в ножны и положил руку на эфес.
– Ты совершаешь одну и ту же ошибку. – Сурово подытожил он, - Используй технику!
За последний год эти слова успели так засесть в печенках, что меня воротила от малейшего намека на них.
– Я не буду использовать врожденную технику, ты же знаешь.
Такой и только такой ответ я давал ему изо дня в день, но всякий раз реакция была не похожа на прошлую.
– Да, я знаю. Но ты тоже должен знать, что без использования техники ты не сможешь стать сильным магом.
В словах явственно чувствовалось раздражение, но от открытого недовольства что-то все равно удерживало его. Я понимал, что лучше не спорить и не выводить на конфликт, но едкое и терзающее чувство несправедливости в груди так и требовало высвобождения.
– Опять ты за свое, пап! А если я не хочу быть сильным магом?! Что тогда?
От этого взгляд отца помрачнел. Руку он все еще держал на катане, что лишний раз усиливало чувство опасности, исходящее от него. Он ни за что не применил бы силу для моего усмирения, но в его характере всегда была скрытая сторона, которую я плохо знал.
– Ты еще слишком юн, но постарайся понять. Есть вещи, ради которых стоит трудиться не покладая рук.
Слова прозвучали спокойно и несколько отстраненно, резко контрастируя с его поведением буквально секунду назад. Но самым неожиданным для меня было то, что он говорил на русском. Этими словами он разрядил атмосферу, и напряжение сошло на нет. Отец безмолвно повесил катану на плечо и собрался уходить. Наручные часы напомнили ему об необходимости спешить. Последнее, что я от него получил в тот момент: два пальца от виска в знак прощания. Описать мои эмоции в тот момент – что-то за гранью фантастики.
В просторный зал, визуально напоминающий британский двухпалатный парламент своим разделением кресел на два противопоставленных крыла, вошел комиссар магической обороны, маг первого уровня Григорий Жуковский. На нем, как всегда, была простая черная форма магов с поясом и шашкой, но с дополнительными знаками отличия. Первым, кто ему бросился в глаза был стоящий недалеко от входа капитан особого отряда и маг первого уровня Казимир Рыжков. Впрочем, его ярко рыжую копну волос трудно было не заметить, а вечно играющая на устах улыбка еще сильнее отдаляла мужчину от статуса “неприметный”.
– Здравия желаю, товарищ комиссар!
В ответ Жуковский не стал тратить слов, ограничившись приветственным жестом. Ему не нравился вечно позитивный настрой подчиненного, но невероятно добрая аура вокруг него не давала негативно к нему относится.
– Как обстановка? – Вкрадчиво спросил комиссар.
Резко окинув взглядом зал, где уже пребывало немалое количество людей, Рыжков быстро выдал ответ:
– Ночью никаких происшествий не наблюдалось, а сейчас обстановка в верховном совете безопасная, но господа из дворянского комитета явно чем-то недовольны.
Услышав это, комиссар приподнял бровь.
– Неужели ты дежурил здесь всю ночь после дня службы?
– Конечно, ведь это мой долг!
В его широко раскрытых глазах совершенно не было усталости или даже намека на снижение концентрации. Оглядев зал, Жуковский и сам убедился в том, что почти все члены совета уже прибыли.
– Не хватает только… Безумова.
Комиссар поспешил занять свое кресло в правом крыле, где уже присутствовали другие члены служивого комитета. Восседая на положенном месте, Жуковский оглядывал противоположный ряд: дорого обитые стулья, больше напоминающее престолы монархов, держали на себе тела публики совершенно разного возраста и телосложения, но единых в принадлежности к “благородному сословию”, как выражались столетие назад. Они о чем-то спорили, то и дело перебивая друг друга, но так и не переходя грань оживленной полемики. В тоже время члены служивого комитета находились в безмолвном единстве и лишь ожидали предстоящего прения. Спустя около десяти минут обстановка наконец изменилась: в зал вошел последний член дворянского комитета. Князь Максимилиан Константинович Безумов двигался элегантно, уверенно и в тоже время грозно. Держа руки за спиной, он походил на истинного аристократа, коим и без того являлся. Облачение его во всем выдавало дворянина, начиная платьем и заканчивая золотыми перстнями. Добавляли и совершенно правильные пропорции лица с прекрасно уложенными черными волосами и гладко выбритым подбородком.
– Начнем же наше заседание, господа дворяне и товарищи служители! – Оповестил зал председатель верховного совета, - прошу всех занять свои места.
Новоприбывший немедленно поспешил на свое место. За ним пристально наблюдал директор Научно Исследовательского Института Магических Аномалий и Гипотез Ермолай Парамонович Харин. Он был сильно пожилым мужчиной с растрепанной копной предельно седых волос и невероятно проницательным взглядом.
«С учетом внешних качеств объекта и визуальных факторов появления, можно с уверенностью заявить о возрастании вероятности события A до 52,013% и соответственном снижение вероятности события B до 40,112%...» – Мысленно просчитывал профессор.
Председатель продолжил вступительные слова, которые говорил перед каждым заседанием. Маг-помощник, служивший здесь секретарем, начал вести стенограмму.
– Сегодняшнее заседание, как все уже несомненно знают, является последним в моем председательстве и первым вопросом на рассмотрение я ставлю выборы нового председателя верховного магического совета Российской Федерации. – Громогласно объявил руководитель.
От такой неожиданности многие вскочили со своих мест. Никто не ожидал, что голосование начнется так быстро. Самым разгневанным казался Агафон Злов – директор Столичного Петербургского Магического Техникума и маг второго уровня.
– Как вы можете начинать голосование так внезапно?! – Крикнул директор своим скрипучим голосом, - это против всех традиций!
Пожилой, но все еще очень крепкий маг от возмущения брызгал слюной и активно жестикулировал.
«Черт, председатель явно играет на руку паразитам!..» – Мысленно гневался комиссар обороны.
– Все в рамках магического кодекса, старпер брюзгливый, успокойся! – Встрял князь Эрнст Раскольников – член дворянского комитета и маг первого уровня.
Его мощный голос всегда служил отрезвлением для многих, но в данной ситуации он лишь раззадорил служивый комитет. На ноги поднялся Марксэн Ульянов - комиссар магической экономики и маг-помощник первого ранга.
– Правила есть правила, но традиции необходимо уважать! – Возразил он.
– Помощников не спрашивали! – Резко вмешался князь Адриан Распутин.
Подобные обвинения не редко раздавались в адрес служивого комитета, поскольку большинство его членов не были шаманами в полном смысле слова.
– Распутин, если желаешь помериться силами, то милости прошу ко мне в кабинет! – Прервал спор Жуковский.
Несмотря на обязанности, председатель совсем не собирался улаживать споры между членами комитетов. В тоже время за его поведением внимательно наблюдал профессор Харин.
«Можно смело заявить, что председатель занял предвзятую по отношению к служивому комитету позицию, что определенно повышает вероятность события A до 60,115%...»
Страсти накалялись, и практически все заседатели стояли на ногах, активно споря друг с другом. Только три члена дворянского комитета, да профессор Харин с верховным священнослужителем оставались на своих местах.
– Да что вы вообще можете вякать со своей силой?! – Возбухал князь Болконский, - вы “служивый комитет” вообще не должны иметь право голоса!
В этот момент плавно, но странно угрожающее поднялся со стула князь Безумов. Аура, исходящая от него, давала странный эффект успокоения.
– Господа, товарищи! Друзья! Давайте будем благоразумны и перенесем наши распри на менее важный для мира магии России день? – Спокойно, но настойчиво вразумлял он, - я предлагаю перейти наконец непосредственно к голосованию.