(Борис)
Мой идеально выстроенный день. Я чувствую его, как отлаженный механизм у себя в груди. Каждый винтик на своем месте.
Смотрю в зеркало у себя в кабинете. Костюм сидит безукоризненно, подчеркивая мышцы, которые я так старательно качаю три раза в неделю. Контракт – распечатан, продуман, готов к подписанию. Итальянцы уже на подходе, с минуты на минуту войдут в переговорную. Пахнет дорогим парфюмом и деньгами. Моими деньгами. Скоро.
И Алексей, переводчик, уже в пути. Опытный, проверенный. Еще один винтик в моем механизме. Все под контролем. Абсолютным. Я обожаю это чувство. Оно лучше любого оргазма – эта власть, это предвкушение победы, когда ты уже заранее чувствуешь вкус дорогого виски на губах в честь успеха.
Звонок телефона вырывает меня из этого приятного предвкушения. Секретарша. Голос испуганный, визгливый.
— Борис Андреевич, этот Алексей… он…
Я уже ненавижу этот звонок. Он не вписывается в мой безупречный план.
— Передайте ему, чтобы он припарковался и бежал сюда. Пять минут.
— Он не может… Он в пробке. На выезде из города ДТП, все встало. Он говорит, что не успеет…
Тишина. Сначала в трубке, потом – во мне. Я чувствую, как по моей спине, по идеально отутюженной ткани рубашки, пробегает противная, холодная мурашка. Хотя нет, это не мурашка. Это паника. Едва заметная, но ядреная.
Я вешаю трубку. Стою и смотрю в стену. В ушах стучит кровь. Я не слышу больше ничего. Только этот стук. И внутри все скручивается в один тугой, яростный комок. Мои пальцы сами сжимаются в кулаки. Я чувствую, как напрягаются мышцы предплечий, как каменеет челюсть.
Я ненавижу это. Ненавижу чувствовать себя беспомощным. Это словно тебя раздели при всех, и ты стоишь голый, а все смотрят и смеются. Сексуальное унижение какое-то, черт возьми.
Отложить встречу? Нет. Это знак слабости. Они посчитают меня ненадежным. Сорвется все. Месяцы переговоров, миллионы… все к черту. Из-за какой-то дурацкой пробки.
Я выхожу в коридор. Мои шаги гулкие, тяжелые. Сотрудники шарахаются, ловят мой взгляд и отводят глаза. Они чувствуют мою ярость. Она исходит от меня волнами, как жар от раскаленной плиты. Я – альфа, который только что получил по зубам от судьбы, и мне некуда деть эту звериную злость.
Как вдруг...
— Борис Андреевич, простите за вмешательство… — слышу тихий, какой-то мышиный голосок.
Я оборачиваюсь. Медленно. Сканирую пространство офиса. Из тени кофейного аппарата появляется она. Аня, кажется? Даже имени нормально не помню. Из бухгалтерии. Серенькая. Пучок волос на голове, очки, строгий пиджак, который скрывает все, что вообще может быть интересного у женщины. Она подходит, будто боится, что я ее ударю.
— Я… я свободно владею итальянским. Могу попробовать помочь.
Смотрю на нее. На эту… мышку. Эту нулевую, ничем не примечательную девочку. Это что, шутка? Она? Моя спасительница? У меня в голове не укладывается. Мой идеальный механизм разбит вдребезги, и она предлагает починить его детским пластилином.
И я понимаю, что выбора. Просто. Нет.
(Аня)
Год. Целый год я тут работаю. А он, я уверена, даже имени моего не знает. Для него я просто часть офисного пейзажа. Серая, невзрачная, правильная.
Как говорила моя бабушка, глядя на мои выпускные фото: «Ну что ж ты, внучка, ни сисек, жопка с кулачок… Мужики такое не замечают». Она, конечно, мастер элегантных формулировок. Но, черт возьми, она права.
Я как раз выползла из своей норки в отделе бухгалтерии за очередной дозой бодрящего офисного яда, то есть кофе. И тут — бац! — слухи. Они тут разносятся со скоростью света: «Итальянцы уже здесь…», «Алексей, переводчик, встал в пробке…», «Андреич рвет и мечет, сейчас кого-нибудь убьет…».
Все шарахаются, перешептываются. А я стою, грею ладони о бумажный стаканчик и слушаю. И вдруг: точняк, удар под дых. Прямо физически ощущаю этот толчок где-то под ребрами. Идея. Безумная, сумасшедшая, самоубийственная идея.
Ноги сами несут меня вперед, пока мозг орет: «Стоять! Куда?! Ты с ума сошла?!».
Он стоит в коридоре, весь напряженный, как струна. От него волнами исходит такая ярость, что хочется отступить. Но я уже не могу остановиться.
Говорю. Свой же голос слышу, как будто со стороны. Тоненький, какой-то девичий, совершенно не мой.
— Борис Андреевич, простите за вмешательство… я… я свободно владею итальянским. Могу попробовать помочь.
Он оборачивается. Его взгляд как удар. Он сканирует меня с ног до головы, и я буквально чувствую, как он видит: пиджак из масс-маркета, строгий пучок, чтобы не отвлекало, никакого макияжа, очки… Серенькая мышка. Исполнительный винтик. Ничего более.
В его глазах — дикое, абсолютное недоумение, смешанное с раздражением. Он смотрит на меня, как на кота, который вдруг заговорил. Он не верит. Естественно. Я бы и сама себе не поверила.
И вот он произносит это. Сквозь зубы, с такой ненавистью к сложившимся обстоятельствам, что мне даже его жаль становится. Ненадолго.
— Хорошо. Входите. Но если облажаетесь…
Он не договаривает. Но я все понимаю. Это даже не доверие. Это акт чистого, концентрированного отчаяния. Он впускает меня в свой идеальный мир, который дал трещину. В свою священную панику. Это интимнее, чем войти к нему в кабинет без стука.
Мы делаем шаг к переговорной, и я чувствую, как внутри что-то щелкает. Как будто я скидываю с себя тяжелый, серый плащ. Я останавливаюсь.
— Одну секунду, Борис Андреевич.
Я поднимаю руки, медленно, почти театрально. Вытаскиваю из волос две невзрачные шпильки, державшие мой «идеальный» пучок. Волна волос падает мне на плечи. Я снимаю очки и убираю их в карман пиджака. Глубокий вдох. Плечи расправляются. Спина выпрямляется.
Я поворачиваюсь к нему. И вижу его взгляд. В нем уже нет раздражения. Там чистая, ничем не разбавленная конфузность. Он смотрит на меня, будто видит впервые.
Я улыбаюсь. Уже не мышино, а уверенно. Почти дерзко.
— Готово. Теперь можно.
И я открываю дверь в переговорку. Не он. Я. Босс в ступоре. Мой голос, когда я произношу классическое итальянское приветствие, звучит глубоко, мелодично и абсолютно естественно. Я не просто говорю. Я им улыбаюсь. Я вижу их приятное удивление.
Краем глаза я наблюдаю, как Борис замер у порога. Он смотрит на меня. Завороженно. Как будто я только что провела перед ним фокус с превращением мыши в пантеру.
Ну что ж, Борис Андреевич. Добро пожаловать на мое шоу...