— Столько времени пролетело, даже не верится, — протянула Ника, взглянув на меня. — Порой мне кажется, что я не успеваю моргнуть, как день заканчивается и начинается следующий.
Я мягко улыбнулась, наслаждаясь выпавшим мне моментом, и расслабилась. Не помню, когда вообще отдыхала, особенно в таких местах. И особенно с подругами. Последние несколько лет выдались особенно напряженными, и сегодня я просто хотела бы забыть о прошлом и не думать о будущем. А благодаря Нике удавалось вовсе не волноваться ни о чем. Поэтому я наслаждалась обществом подруги и мелкими глотками потягивала изысканное вино. Идеальный выбор. Впрочем, как и всегда.
Ника сидела передо мной, одетая в изящный костюм изумрудного оттенка и кремового цвета блузку. Ее золотистые локоны были уложены в чуть небрежную, но все же идеальную прическу, отчего подруга выглядела так, словно вот-вот в лучший ресторан города ворвутся толпы папарацци, чтобы сделать снимки для глянцевых обложек модных журналов. Я не удивлялась этому — Ника всегда была великолепна. Рокси же, наоборот, оторва и бунтарка, покоряющая мир в компании не менее талантливого музыканта Йохана Ван Ден Брука, и, конечно же, Эмма, всегда безупречная, всегда идеальная. Как же я скучала по ним, и пусть нам не удалось всем вместе собраться, я была до чертиков рада видеть Нику и ее сияющую улыбку. Она словно заряжала меня, вдохновляла и не позволяла свалиться на дно, в котором мне пришлось побывать после смерти дедушки.
— Нужно было Эмму позвать, — продолжила говорить Ника, с аппетитом поедая стейк. — Уф, я такая голодная! Корову целиком бы слопала. Весь день на ногах. Туда сходи, тому позвони, — ворчливо перечисляла Ника, ловко орудуя вилкой и ножом. — Кажется, я начинаю стареть. Ничего не успеваю! Эрнест, кажется, был прав. Мне пора найти помощника, иначе я так кони двину.
Пожалуй, мне даже не нужно было вступать в диалог. Вероника Майер готова была рассказать мне обо всем, что я успела пропустить за последние три года. А я действительно пропустила многое, посвятив все время только себе. Казалось бы, отправиться в путешествие, чтобы пережить горе утраты, было отличной затеей, вот только легче мне не стало. Зато я нашла иное призвание, о котором пока никто из подруг не знал.
— Так вот, Кир вовсю ударился в бизнес. Тебе нужно обязательно побывать на выставке. Она, правда, будет через месяц, но уверена, пройдет с грандиозным размахом как в прошлом году. Представляешь, свезли все ретромашинки чуть ли не со всей страны. Это было что-то! — И Ника развела руками, будто пытаясь воспроизвести размах той самой выставки, про которую я уже была наслышана.
— Да, я видела фотографии. А еще снимали там репортаж, — подтвердила, что, несмотря на разлуку, стараюсь следить за новостями из жизни друзей. И пусть с Киром у нас всегда были нейтральные отношения, я все же была очень рада за него. Наконец-то Кирилл Левин нашел себе занятие по душе, и это после того, что ему пришлось пережить. Покинуть мир больших гонок для него в ту пору означало потерять себя. Кажется, я чувствовала себя примерно так же, но лишилась иного. Сначала умер дедушка, а потом... Уф, лучше не вспоминать.
— Ой, что-то я опять только о себе, да о себе, — Ника вовремя выдернула меня из дурных воспоминаний, не дававших покоя долгое время, переключившись на тему, которая была рискованной, но если правильно подобрать ответы, то я могла избежать ненужных расспросов. Что и сделала, когда услышала вопросы, задаваемые подругой. — Ты-то как? Надолго к нам или опять пустишься в странствия?
Я пожала плечами и потянулась к бокалу с минеральной водой. Вино отличное, но не стоит налегать на алкоголь.
— Пока думаю, — неопределенно ответила, сделав глоток прохладной воды.
— Ну хотя бы задержись на месяц, — умоляюще протянула Ника, сотрясая золотистыми кудрями. — Мы так по тебе скучали. Все-все! Ты же знаешь.
Я улыбнулась. Ох, как же скучала по тем временам, когда мы учились в школе и не знали никаких бед, разве что внезапная контрольной по алгебре, к которой всегда была готова только Эмма.
— Ладно, думай, только лишнего ничего не надумай, — лукаво подмигнула Ника. — И не забудь, в выходные у нас вечеринка. А еще обязательно ты должна приехать к нам с Эрнестом в загородный дом. Я там кое-что обновила, и еще огромную зону отдыха сделала. В общем, это лето будет наше!
— Как в старые добрые времена? — рассмеялась, вспоминая школьные годы.
— Да, — кивнула Ника, поднимая свой бокал. — За лучшие наши времена!
Мы еще поболтали несколько минут, пока Ника разделывалась со стейком, а я, не спеша, поглощала хрустящие листья салата. Так хотелось остановить время, чтобы просто насладиться минутой счастья, которого у меня почти и не было. Несмотря на долгое путешествие, в которое я отправилась в поисках прежде всего смысла жизни и чтобы наконец развеяться, как велел мне психолог, я не задумывалась, что просто побыть в компании лучшей подруги хотя бы пять минут — это уже такой заряд энергии, что хоть горы сворачивай. Я улыбнулась очередной шутке Ники, а та, глянув на мою тарелку, внезапно нахмурилась.
— Скажи, ты же не на диете?
Я удивленно уставилась на подругу.
— Нет. С чего ты так решила?
— Потому что ты весь вечер хрустишь зеленью, — фыркнула Ника. — Даже у этой чудной коровки рацион был побогаче, прежде чем она попала в мою тарелку, — сделала замечание, кивая на остатки некогда сочного стейка.
Дедушка часто повторял: «Хороший сон — залог здоровья». О как же я давно не спала так хорошо! Даже удивительно, что может сделать хороший крепкий сон без сновидений, когда ты просто лежишь с закрытыми глазами и не думаешь ни о чем. Прощай, бессонница! Надеюсь, мы с тобой еще долго не встретимся.
Осознание, что все со мной случилось не случайно, пришло ближе к пробуждению. Оно-то и выдернуло из дремы, когда, открыв глаза, я увидела белый потолок над головой со светильником. Повернув голову, прищурилась от бившего по глазам яркого света, попадавшего в неизвестную для меня комнату через открытое окно. Осмотреться не успела, как рядом возникла чья-то тень.
— Привет, соня-засоня, — улыбнулась тень, в которой я признала Эмму лишь по голосу. Глаза пока не привыкли к яркому свету.
— Где я? — прошептала, остро ощутив нехватку слюны во рту.
Эмма приблизилась к кровати и положила ладонь на мою руку. Странная невесомость, которой я совсем недавно радовалась, начинала немного беспокоить.
— Ты в больнице.
— В больнице? — удивленно выдохнула, а когда втянула воздух поглубже, распознала специфические запахи подобных учреждений.
В последнее время я бывала в таких местах довольно часто и всегда из-за чего-то плохого, случавшегося в моей жизни. Сердце бешено скакнуло в груди, что не осталось незамеченным ни для Эммы, ни для аппарата, к которому шли проводки от моей руки. — Что случилось? Я же не умираю, нет?
Паника, с которой упорно боролась долгое время, вновь стала подкатывать к горлу удушающим узлом.
— О, Ань, выброси эти глупости из головы. С тобой все в порядке, — проговорила подруга, но в ее голосе я слышала отголоски беспокойства. Поморщилась. Эмма поджала губу. Я ее раскусила. — Ну ладно, не все в порядке. У тебя аллергия, ведь так? На орехи.
Я медленно кивнула. Если честно, некоторые вещи становятся такими обыденными, что ты совсем про них забываешь. Про орехи я так точно забыла, потому что научилась избегать их на каком-то подсознательном уровне. Но, видимо, где-то допустила ошибку.
— Вы были с Никой в ресторане, помнишь?
Кивок. Эмма похлопала меня по руке и присела рядом, продолжая рассказ.
— Ты ела блюдо, в соусе к которому содержались орехи. Случилась аллергическая реакция, на фоне которой, я так поняла, выстрелила еще одна проблема.
— Паническая атака, — прошептала я, вспоминая до мельчайших подробностей обед с Никой, проведенный в Мельнице. На языке появился сладковатый привкус, тут же сменившийся горечью. Вновь поморщилась, отгоняя прочь воспоминания.
— Да, именно она.
— Но как ты узнала? — Прищурившись, оглядела подругу. Четкость зрения вернулась, как и ясность ума. И если про орехи было несложно догадаться из-за аллергической реакции, которую любой медик на раз распознает, то панические атаки, мучившие меня последние года два, были моей тайной.
— Про орехи или паническую атаку? — словно читая мои мысли, уточнила Эмма.
— То и другое, — ответила я.
— Личная карта, к которой я получила доступ. Извини, но я беспокоилась.
Я думала, что почувствую раздражение из-за того, что подруга посмела залезть в мое дело без разрешения, но глядя на Эмму, ощутила иное — благодарность. В глазах собрались крупинки слез. Как же сложно хранить некоторые секреты, зная, что не с кем поделиться.
— Это ты меня прости, — прошептала, заглатывая вязкий комок, — я должна была рассказать тебе про панические атаки. И об остальном.
— Мы об этом еще поболтаем как-нибудь, — улыбнулась Эмма, и от ее тихого мелодичного голоса, звучавшего словно колыбельная, мне стало спокойно. Я протянула руку, и Эмма сжала мою ладонь. — Все в порядке, Ань. Аллергическую реакцию вовремя купировали еще в ресторане, благо Эмиль не растерялся и понял, что с тобой случилось. А вот обморок заставил их немедленно отправить тебя в больницу.
— Не думала, что такое может случиться, — зарделась я, представляя, какой хаос устроила в ресторане благодаря собственной панике. — Нужно будет извиниться перед ними. Я так сожалею.
— Ну вот опять ты извиняешься, — пробурчала Эмма, и я невольно улыбалась. Была во мне такая черта, которая порядком бесила Нику. И вон даже Эмма злилась, что я все время просила прощение за доставленное неудобство. В общем, проблемы все еще были, и мне рано говорить об излечении.
— Ника, небось, перепугалась.
— А то, — хмыкнула Эмма, тем временем доставая из кармана белоснежного халата, надетого поверх обычной одежды, телефон. — Как раз надо сообщить Нике, что с тобой все в порядке. И ты проснулась.
— Ну раз со мной все в порядке, — пробубнила я, намереваясь встать с постели, — то пора выписываться.
— О нет, нет и еще раз нет, — покачала Эмма головой и уложила меня обратно в кровать. — У тебя понижен гемоглобин, и еще несколько показателей. Возможно, именно из-за низкого гемоглобина и случился обморок. Георгий Степанович, мой хороший друг, твой лечащий врач, хотел бы провести дополнительные обследования. Поэтому мы решили, что тебе стоит задержаться на денек, пока не придут расширенные анализы. Заодно отдохнешь, витаминки покапаем.
— Ты хочешь, чтобы я валялась на больничной койке из-за низкого гемоглобина? — прищурившись, взглянула на подругу. Эффекта не произвела. Когда дело касалось здоровья, Эмма была несгибаема. Проще было согласиться, чем пытаться сопротивляться, и уже тем более пытаться выписаться. Если понадобится, то Эмма будет настаивать на госпитализации, и тогда я загремлю в больницу по полной программе.
— Не могли бы вы подать мне телефон? — попросила я, обратившись к медсестре, которая только что забрала мой поднос с ужином. Как Эмма и обещала — вся еда была безопасна для аллергика, который напрочь умудрился забыть об аллергии.
— Конечно, — промолвила женщина и, покопавшись в тумбочке, достала телефон. Передав мне смартфон, медсестра удалилась из палаты, оставляя меня наедине с собой и собственными проблемами.
Взглянув на телефон, ввела пароль и принялась просматривать для начала пропущенные звонки и сообщения. Я легко могла провести сутки, а то и более без гаджетов, но что-то не давало мне покоя. Особенно то, как вела себя Ника.
Она ушла примерно полчаса назад, обещая забрать меня завтра и отвезти в гостиницу, где я остановилась на те несколько дней, которые планировала провести в городе, прежде чем отправиться в новый путь. Все бы ничего, но после того, как Ника переговорила с владельцем Мельницы, который, кстати, так и не вернулся после этого разговора обратно в палату, Ника будто переменилась. Я ожидала увидеть ее взволнованной и раскаивающейся, даже собиралась убедить подругу, что ее вины нет в том, что случилось, но Ника выглядела иначе. Она была задумчива, поглядывала в мою сторону осторожно, словно боялась что-то мне рассказать.
Когда я попыталась вытянуть из Ники хоть крупицу информации, та ловко переводила тему, хотя раньше пока бы все как на духу не выложила, не замолчала бы.
Вот именно эти резкие перемены заставили меня прошерстить местные ленты новостей.
И шестое чувство меня не обмануло!
Выпучив от удивления глаза, читала сенсационную для местного уровня новость: «В знаменитом дорогом ресторане Мельница, принадлежащем Эмилю Кутуеву, едва не погибла девушка. Начато расследование».
Дата сегодняшняя. Ошибки быть не может. Хоть имени пострадавшей девушки не было указано, но я была уверена, что речь в этой заметке обо мне. Не думаю, что кто-то сегодня тоже «едва не погиб» в ресторане. Возможно, такое и могло случиться, но верилось с трудом.
По спине поползли ледяные мурашки.
Едва не погибла?
Расследование?
Так вот что скрывала Ника!
Пыхтя от негодования и не понимая, почему же мой обморок расценили как «едва не погибла», я стала просматривать все новости, так или иначе связанные с произошедшим недоразумением, но ничего, кроме общих фраз, не находила. Пока не наткнулась на статью от некой Лии Максимовой, в которой та в пух и прах разносила не только ресторан, по мнению блогера, полностью утративший свой статус, но и самого владельца, называя Эмиля взбалмошным руководителем. А его поварские таланты так вовсе растоптала в пыль.
— Ничего себе, — пробормотала я, пролистывая последние записи Лии Максимовой на ее личной странице. Кем бы ни была эта девушка, но она умело владела словом. Так, что ей хотелось верить, и многие, судя по комментариям, ей верили. Но в то же время после пятой записи я уже хотела помыться. Столько грязи мне впервые приходилось читать одновременно.
Отложив телефон, провела ладонями по плечам.
И почему Ника скрыла от меня столь важную информацию? Ведь рано или поздно я все равно бы узнала. Тем более раз начато разбирательство.
Вновь схватила телефон, собираясь набрать Нику, но вовремя себя одернула. Она ничего не расскажет, а если и надавлю на нее, то, скорее всего, только время зря потеряю. Отчего-то мне казалось, что Ника сделает все, лишь бы шторм, поднявшийся из-за моей собственной оплошности, не накрыл меня. Ника возьмет весь удар на себя.
Поэтому вторым решением стало позвонить Эмме. Она не будет лгать. Не в ее природе.
— Привет, Ань? Что-то случилось? — в голосе Эммы зазвучали взволнованные нотки.
— Привет, — проговорила я, услышав вопрос подруги. — Прости, что так поздно, но мне нужно кое-что узнать. И нет, ничего не случилось. Я в больнице, никуда не сбежала, — торопливо добавила, нервно усмехаясь.
— Обнадеживает, — ответила Эмма, выдыхая. На заднем фоне послышался детский смех.
Мое сердце сжалось. Все-таки я помешала Эмме наслаждаться безмятежной семейной жизнью. Белая зависть сжала сердце ледяной хваткой. Я отогнала прочь дурные мысли и, вернув себе самообладание, задала терзавший меня вопрос:
— Ты в курсе, что пишут про мой обморок?
В ответ последовала тишина. Эмма, конечно же, в курсе.
— Про какое еще расследование идет речь?
— Ты говорила с Никой?
— Нет, — фыркнула я и едва не заскрежетала от досады зубами. — Ты же знаешь Нику. Она ничего мне не расскажет, пока сама не разберется со всеми проблемами.
— Здесь ты права, — согласилась Эмма, и звуки на заднем фоне утихли. Видимо, Эмма вышла из комнаты, где сейчас играл ее приемный сын. — Ника просила тебе не говорить. Сама обещала все рассказать.
— И что она просила не говорить? — продолжала напирать я, прокручивая в голове скупые строчки из новостной ленты и, в противоположность к ним, яркие, полные злости, издевательства и грязи строчки из личных записей некой Лии Максимовой.
— В Мельнице уже были небольшие инциденты, — все же ответила Эмма спустя короткую заминку, — в этом году. Ничего опасного, так, мелочи, но то, что растиражировали СМИ, не поддается никаким объяснениям. Ника считает, впрочем, как и все, что на Эмиля объявили охоту конкуренты. Уж больно долго Мельница многим глаза мозолила. А то, что случилось с тобой, только обострило ситуацию.
Я нервно теребила ремешок сумочки, заняв место в холле клинике, в которую меня накануне привезли. Все обследования были позади. Меня выписали примерно десять минут назад, и можно было с полной уверенностью покинуть здание, но я не торопилась никуда уходить.
Эмма приезжала утром. Обсудила с моим лечащим врачом результаты обследований, и пообщалась со мной. Я получила на руки все необходимые заключения, и в том числе назначения.
— Уверена, что мне нужно все это принимать? — спросила я тогда Эмму, вчитываясь в список назначенных препаратов.
— Первые три важные. Их точно нужно принимать, — наставила Эмма, указав мне на список. — Остальные желательно принимать. Курс тут расписали.
— Не думала, что всё так плохо, — ответила я, без энтузиазма сворачивая бланки и засовывая их в сумку.
Эмма пожала плечами. Она ничего не сказала, но в ее глазах отчетливо читалось: сама виновата, что довела себя до такого состояния. И я была согласна с подругой. Если бы не происшествие в ресторане, то обморок догнал меня где-нибудь еще. И вряд ли там могла оказаться Ника.
— После обеда тебя выписывают. Можешь пока поваляться напоследок.
Я улыбнулась, ловя шутливые нотки в голосе Эммы. Вскоре подруга ушла, а я последовала ее пожеланию и провела в постели еще два часа. Потом настала пора выписки. Ника собиралась приехать и забрать меня, но я категорически велела ей не мотаться в больницу, чтобы просто отвезти меня в гостиницу. Обещала заказать такси и позвонить, когда буду на месте. Признаться, было сложно. Ника все еще испытывала чувство вины из-за несчастного случая. И ни словом не обмолвилась о раздувающихся, как мыльный пузырь, новостях.
Кстати, о них стоило подумать. Утром вышла очередная статья некой Лии Максимовой, которая в очередной раз, судя по той информации, что я нашла у нее на странице, разносила в пух и прах ресторатора Эмиля Кутуева и «Мельницу». В новой статье она припомнила все прегрешения бывшего шеф-повара. Не знаю, какая кошка между ними пробежала, но в сквозящих ледяным холодом словах госпожи Максимовой отчетливо прослеживалась ненависть к Эмилю.
И именно из-за этого я намеревалась встретиться сегодня с ним. Нам нужно поговорить до того, как меня окончательно втянут в личные разборки эти двое. Оказаться звездой местных новостей не входило в мои планы.
Я продолжала мять ремешок сумочки, когда заметила врывающуюся в клинику высокую, широкоплечую фигуру Кутуева. Меня он сразу не заметил, зато я могла рассмотреть мужчину. У него были взъерошенные черные волосы, кожа смуглая, глаза темные, но не черные, как показалось при первой встрече. Тонкие губы и немного грубые, но оттого мужественные скулы. Он словно излучал уверенность, но именно сейчас казался раздраженным и в то же время взволнованным. На то была причина. Эмиль Кутуев опаздывал уже на пятнадцать минут, если верить моим часам.
Я решила не мучить мужчину и выбралась из своего укрытия, поправляя ремешок сумочки, который забросила на плечо.
— Добрый день, — проговорила, подойдя к мужчине.
Он как раз пытался найти администратора, видимо, намереваясь узнать обо мне.
Резко развернувшись, Эмиль удивленно уставился на меня.
Я неловко улыбнулась. Да, знаю, видок у меня так себе. Бледная кожа без грамма макияжа, собранные в тугой пучок волосы. Одежда тоже не первой свежести. Ника предлагала привезти мне сменную одежду, но я отказалась. Зачем гонять подругу по городу ради таких мелочей. Я же в больницу не на месяц загремела. «Всего-то один день», — сказала я, выслушивая причитания Ники.
— Добрый, — произнес Эмиль, наконец-то признав в неказистой девушке ту, из-за кого у него очередные проблемы.
Сглотнула комок. Проблемы. Уф, как же я ненавидела доставлять кому-либо проблемы!
— Вас уже выписали? — спросил он. — Кажется, я немного опоздал.
Я постаралась придать лицу невозмутимое выражение. Да, опоздал, но решила, что не стоит отчитывать того, с кем собираешься в ближайшее время вести серьезные переговоры.
— Да, буквально пару минут назад. Так что вы не опоздали.
По выражению его лица было заметно, что он мысленно выдохнул.
— Так что, идем?
Эмиль кивнул. На самом деле я хотела поскорее покинуть клинику, чтобы на нас не стали обращать внимания посторонние. Если я еще легко могла затеряться в толпе пациентов, будучи такой же бледной и замученной, как и другие заболевающие люди, то Эмиль благодаря своей фигуре и яркой внешности буквально приковывал к себе внимание. За те пару минут, что мы находились в холле, на него уже стали обращать внимание проходящие мимо медсестры.
Наконец выбравшись из больницы, пропахшей лекарствами, я смогла вдохнуть прохладный воздух. Сегодня солнце пряталось за тяжелыми облаками, и погода не сулила ничего хорошего. Скорее всего, к вечеру будет дождь. Поплотнее запахнув кофточку, я направилась следом за Эмилем.
— Итак, о чем вы хотели поговорить? — сказал он, бодро вышагивая по тротуарной дорожке.
— О том, что пишут, — ответила я, перебирая ватными ногами. На самом деле чувствовала себя неважно, но врачам солгала. Хотелось просто поскорее покинуть больницу. Место, которое у меня ассоциировалось с болью и скорбью.