Юноша уворачивался от ударов, попутно стараясь оставлять порезы металлическими концами веера на белоснежной коже нюйгуй (дух женщины, умерших насильственной смертью или покончивших с собой из-за несправедливости. Считается, что они возвращаются, чтобы мстить). Девушка в красном свадебном одеянии с вуалью на голове, закрывающей её верхнюю половину лица, двигалась стремительно, периодически разрезая одежды парня и проникая под неё своими чёрными и до того острыми ногтями, что оставались рваные раны.
Молодой человек был одет в чёрную закрытую одежду, а на голове занял место такого же цвета доули (азиатская соломенная шляпа) с вуалью из тёмной полупрозрачной материи, скрывающей за собой лицо. Сделав выпад вперёд на один из мокрых валунов, располагающихся вблизи пруда, в который стекал водопад, юноша распахнул створки веера, использовав тайцзишань (искусство владения боевым веером) - искусство, которое перенял у своего шифу (учитель, отец-наставник) задолго до встречи с «невестой в красном».
Девушка подпрыгнула, увернувшись в очередной раз от удара. Приземлившись на ближайший валун, она улыбнулась, явив гниющие зубы, заставляя юношу поморщиться от увиденного зрелища. Парень смог лишь несколько раз прорезать бледную кожу девушки. Из её ран вытекала чёрная кровь. Молодой человек смотрел на «невесту» сквозь вуаль, не то чтобы с ненавистью, скорее с неким презрением.
Бой длился четверть часа, и только спустя столько времени молодой человек внезапно припомнил слова своего учителя: «Цзян, используй оружие по полной возможности». Юноша было только подался вперёд и замахнулся рабочей рукой с веером, дабы метнуть его в свою соперницу, как тело неожиданно пронзила режущая, невыносимая боль. Девушка опередила его. Успев зайти за спину, она воткнула в спину когти по самые фаланги и с силой дёрнула их вниз, располосовав спину. Крик не успел вырваться с губ Цзяна. Он смог лишь сделать резкий, короткий вздох, который и то быстро прекратился. Нюйгуй вырвала свои когти из спины юноши, и тот в момент упал на мокрый камень, по которому потекли струйки горячей крови. От боли молодой человек не мог нормально дышать, не то что совладать с собственным телом. Он лежал на валуне, скрючившись, не в силах пошевелиться. Ткань верхней рубахи, пропитавшись кровью, прилипала к спине. Из глаз хлынули слёзы, а изо рта потекли маленькие струйки крови.
Доходил час Инь (это временной отрезок суток в Китае, который длится с 3:00 до 5:00), тело Цзяна покидала Ци (одна из основных категорий китайской философии. Чаще всего определяется как «пневма», «эфир», «воздух», «дыхание», «энергия», «жизненная сила».), так же быстро, как и красная жидкость. Пилюль на этот раз у парня не оказалось с собой. В торопях, он и думать о них забыл.
Видя, как человеку остаётся немного, «невеста в красном» поспешила исчезнуть, растворившись белой дымкой. Она в очередной раз смогла отомстить за свою смерть, которую несколько лет назад подарил ей супруг, столкнув несчастную, не умевшую плавать, в пруд, обременив её молодую душу на вечные страдания и попытки отмщения.
Мысли Цзяна покидали голову, в глазах двоилось, а во рту стоял противный привкус металла.
«Наконец я смогу покинуть этот дрянной мир, полный страданий и грехов...» - его мысли становились всё мутнее, словно вода в болоте, но он не был волен осознавать и контролировать их.
В конце концов его сознание совсем потеряло всякую нить сути, и душа покинула тело, что носило фамильный знак - Шангуань, а имя - Цзян. Он отправился на покой, где мог отдохнуть. Думал юноша так до тех пор, пока не ощутил на своём теле что-то иное, чем покой.
Шангуань Цзян очнулся от тошноты. Он раскрыл глаза, и его взгляд устремился в кроны деревьев. Приподнявшись на руках, он оглядел то, что его окружало: вокруг был лес, сквозь редкие ветви пробивались едва заметные лучики света. Сам Шангуань Цзян лежал в старой повозке, колесо которой то и дело поскрипывало, жалуясь на судьбу. Телегу тащила тощая кобыла, запряжённая под узцы. Кости у лошади выпирали в разные стороны. За вожжами сидел сгорбившийся мужчина.
- А-Мин, наконец-то ты очнулся! - воскликнул мужчина, которого юноша не сразу заметил. Он сидел в позе лотоса в углу повозки. - Знал бы ты, как я испугался, когда увидел тебя без чувств, лежащего на земле!
Шангуань Цзян поспешил сесть, оперевшись о края телеги, но схватился за затылок. Голова раскалывалась, как бы подтверждая слова мужчины. Он не понимал, где находится и кто перед ним сидит. Он помнил лишь то, как погибал на пруду, лежа и глотая свою же кровь. Юноша посмотрел на руки и заметил, что кожа у них была, словно дорогой шёлк, гладкая и нежная, будто с рождения принадлежала девушке. Это были не его руки. Тело Цзяна перед смертью было сильным, а руки были покрыты мозолями из-за постоянных тренировок с веером. Эти же по виду не могли даже нож удержать, не то что былое оружие из чёрной стали. Парень заметил и то, во что был одет. Вместо чёрной закрытой одежды на нём был светло-зелёный ханьфу (традиционный костюм ханьцев Китая.), с незаурядными узорами на верхней рубахе. Шангуань Цзян перевёл взгляд на мужчину, который прежде обращался к нему:
- Ты как себя чувствуешь? - спросил неизвестный, и его лицо выразило сострадание.
- Нормально, - немного замешкавшись, ответил парень. - А что случилось?
- Как это «что случилось»? Ты ничего не помнишь? - шокированный новостью мужчина немного нахмурился. - Совсем? Даже как тебя зовут?
- Да, - парень смотрел на мужчину с подозрением и немного с опаской.
Нервно выдохнув, словно с облегчением, мужчина сказал:
- Я твой дядя - Лун Цзинь, тебя зовут Лун Мин, после смерти твоего отца чайная перешла тебе.
- У меня был отец? - переспросил юноша. До того, как вся история пошла под откос, его воспитал его шифу - Чэн Вэй. Мужчина нашёл маленького мальчика в деревне, на которую напали демоны. Деревня владела обширными плодородными землями. Шангуань Цзяня нашли единственным выжившим в одном из уцелевших храмов. Из-за непонятных причин демоны не смогли проникнуть внутрь. Шангуань Цзян сидел за статуей божества ветра. Скульптор изобразил Фэн Бо в образе старца в жёлтом плаще, с длинной белой бородой и красно-синей шапкой. В руках у статуи был веер и мешочек, в котором по легендам тот носил ветер.