МАРИНА КИСТЯЕВА
"УКРАДЕННАЯ НОЧЬ"
– Я не пущу тебя к нему на зону.
Так заявила мне нянюшка два месяца назад.
А сегодня выдала:
– Арбатова выпустили, в новостях сказали. Выглядит он ужасно злым.
Я притихла.
– И точно тебе говорю – тебя он ищет… Точнее, к тебе едет.
– Сейчас едет? Уже?..
Скрестив руки на груди, няня участливо произнесла:
– А ты думала, девочка, бегать от него будешь? Он отец твоего будущего ребёнка.
– И… что ему надо?
Ответ лежал на поверхности.
– Что-что… Свататься, видно, будет.
ВО ВРЕМЯ ВИЗИТА ЛЮБАВЫ В КОЛОНИЮ ПОСТРАДАЛ ЛИШЬ ОДИН МУЖЧИНА)))
ГЛАВА 1
Дверь комнаты для свиданий противно лязгнула, заставив меня вздрогнуть.
Всё.
Я это сделала…
Назад дороги нет.
Сейчас главное – собраться и представить, что приехала на переговоры.
По сути, так и было.
Только отчего низ живота крутит и по коже бегут колючие мурашки?
– Здравствуйте…
Мужчина, к которому я приехала, не спешил оборачиваться.
Мне дали понять, что не рады. В первую же секунду. И что я зря затеяла эту авантюру со свиданием.
– Арбатов, встречай гостью, – к моему удивлению, довольно дружелюбно сказал конвоир, сопровождавший меня до двери.
Я нервно переступила с ноги на ногу.
И что дальше?
Меня не ждали... Да, не ждали...
Я же это понимала...
И всё же такая встреча с Климом Арбатовым спустя несколько лет оказалась полным откровением.
Сколько я его не видела?
Ответ на этот вопрос я знала точно.
Три года. Именно столько меня не было в России.
Училась в Европе, познавала жизнь. Так многие считали. А как же, иначе и быть не могло. Богатая наследница. Умница-красавица. Мне в мужья кого только не прочили.
Смешно даже.
Тогда было.
А сейчас…
Ком в горле застрял. Не вдохнуть и не выдохнуть.
А дышать надо. Как же иначе.
Мужчина продолжал стоять в той же позе. Правильно, делать ему нечего – оборачиваться. Занят он.
Что-то там в узкое окно рассматривал. Небо в клеточку? Так, кажется, говорят?
Господи, откуда я знаю подобные выражения?..
Неприятный холодок прошёлся по спине, но я упорно продолжала держаться. И даже улыбка приветливая всё ещё не слетела с моего лица.
Так надо.
Правда же, Любава?
А у самой глаза того и гляди «сломаются». Если бы я даже не хотела смотреть на Арбатова, у меня бы не получилось.
Комната была небольшой. Метров двенадцать от силы. Наверное, даже меньше. Стол, два стула, узкая кровать. Умывальник. Всё.
Нет, не всё. Была ещё пошарпанная дверь, ведущая в смежное помещение. Оставалось надеяться, что там располагалось нечто вроде ванной с отдельным туалетом.
На самом деле я бы сейчас сполоснулась. Полтора часа на самолёте и ещё два часа на такси. Вроде бы и не особо вспотела и испачкалась... Но ощущение, что я нырнула в отхожее место с головой, не проходило, а только усиливалось с каждой минутой.
С каждой секундой тишины и напряжения…
Арбатов изменился с нашей последней встречи. Ещё больше возмужал. Хотя, казалось бы, куда.
Я занервничала сильнее. И долго меня игнорить будут?
А главное – у меня у самой язык к нёбу прирос. И сказать ничего не могу.
Смотрю…
На него смотрю.
На того, о ком знаю с детства.
И о ком мне столько кошмарных историй рассказывали, что удивительно, как это Клим Арбатов мне в кошмарах не снился.
– Говорю сразу – тебе здесь не место.
Холодный голос резанул воздух, а показалось, что меня. Я упрямо вскинула подбородок кверху.
Ладно, я не особо смелый человек. Но и не трусишка. Поэтому что-то да скажу. Какие-то заранее приготовленные доводы донесу до него.
– У меня есть веская причина прийти сюда.
– Да неужели?
Последнее моё заявление ему явно не понравилось. Потому что он начал оборачиваться.
И, наверное, вот тут я должна была обрадоваться. Наконец-то мы сможем поговорить как взрослые люди, смотря друг другу в глаза. А не вот это всё.
Мышцы живота трусливо поджались, когда Арбатов развернулся ко мне.
Нет, лучше бы остался стоять спиной. Я бы протараторила всё, что заготовила заранее, а потом смиренно ждала своей участи. Он бы подумал-подумал и согласился.
Согласился же он на свиданку со мной?
А сначала не хотел. Категорически. Наш семейный юрист тоже не горел желанием выступать переговорщиком. Морщился. Да и в целом смотрел на меня свысока.
Оно и понятно. Меня никто не воспринимает всерьёз.
Ну что ж. Я особо и не рвусь в мир больших властных мужчин. Мне где-то рядышком тоже хорошо.
Но иногда и от девочек требуется принятие решений.
Сама я в лицо Арбатову тоже не спешила смотреть. Боялась.
Мне часто говорили, что я слишком домашняя. Некий цветочек, который всегда холили и оберегали. Принцесса, не знающая реальной жизни. Но я совсем не капризная, не избалованная. Честная. Считаю себя хорошим человеком. Почему бы и нет? Зла я точно никому не желаю и намеренно не причиняю.
Стоящий неподалёку от меня мужчина – моя полная противоположность.
– Уточни-ка ещё раз, Лю-ба-ва...
От властного голоса с тихими вибрирующими нотками захотелось спрятаться под одеяло.
Но одеяла не было.
Была узкая кровать…
Как её называют? Шконка? Или…
Я выдавила из себя улыбку.
Надо держаться…
Да, надо.
Где-то в прошлом осталась девочка из благополучной семьи.
Где-то позади осталась учёба в Европе, прекрасное будущее.
В данный момент – комната для свиданий и большой злой мужчина.
Взрослый…
Смотрящий на меня так, точно сейчас положит на одну ладонь, а второй прихлопнет.
Что. Я. Тут. Делаю?
Хороший вопрос.
Очень.
Но что-то же делаю…
ГЛАВА 2
Хорошо, что не зажмурилась.
С меня станется.
– Это будет фиктивный брак, – быстро выдохнула я, не веря, что продолжаю говорить вслух.
Последние слова звучали кощунственно. Честное слово.
Но ничего… ничего…
– У нас может быть тихая церемония. Роспись, о которой…
Я икнула и резко замолчала, потому что передо мной на стол опустились две мужские руки. Слова застряли в горле, а моё внимание полностью сосредоточилось на широких ладонях и крепких пальцах этих рук.
Такое бывает с организмом. Когда сознание намеренно сублимирует, заставляя обращать внимание на что-то менее важное, смещая акценты.
Но на руки Клима я бы в любом случае обратила внимание. Такие пропустить нельзя. Длинные пальцы с большими, почти прямоугольными ногтями, аккуратно подстриженными. Сеточка вен, сейчас напряжённых и вздутых, проступающих под кожей куда отчётливее, чем в обычной жизни. Тёмные волоски, покрывающие тыльную сторону ладоней и пальцев.
Боже… Я зависла на его кистях. Широкие, сильные, напряжённые... Не было никаких сил отвести от них взгляд.
А ещё эти волоски, чёрт бы их побрал. Зачем я так сильно зацепилась за них?..
Или я подобным образом пряталась, приняв «позицию страуса»? Знала, что если посмотрю Арбатову в лицо, мне придёт конец?
Причём в прямом смысле.
Невольно соединила колени под столом. Хорошо всё-таки, что я села.
Мужская тень упала на меня. Сначала немного… Потом она начала поглощать меня сантиметр за сантиметром. Пришлось выпрямить спину и всё-таки посмотреть на мужчину.
Лучше бы я не делала этого.
Нет.
Не так.
Лучше бы я вообще выбросила из головы дурацкую идею со свиданкой. Какими доводами я руководствовалась, когда затевала всё это?
В ту секунду, когда наши взгляды встретились, меня пронзило насквозь. Чем – сразу и не скажешь.
До меня, кажется, только в это мгновение дошло, на что я подписалась...
Клим не скрывал своих эмоций. Смотрел на меня холодно, едва ли не уничтожающе. Он стоял против окна, закрывая плечами дневной свет, который угасал с каждой минутой.
Зима давно вступила в свои права. То, что день был коротким, а за стенами бушевала пурга, не играло мне на руку.
Или… играло?
С трудом сдержалась от искушения облизнуть пересохшие губы, хотя и увлажнила их помадой.
– Нет.
Не сказал, а резанул Клим.
Всего одно слово, произнесённое бесстрастным тоном, не подразумевающее никакого продолжения даже не начавшейся дискуссии.
Я, конечно, могла её начать. Меня даже подмывало. Спорить, приводить доводы.
Их было много, этих доводов.
Но стоило подумать, как я произношу их вслух, меня тут же кидало в дрожь.
Слаба я перед Арбатовым. Очень даже. Беззащитный детёныш, оказавшийся в клетке хищника. Вот кем я была сейчас.
Я адекватно оценивала свои возможности. Меня всю жизнь оберегали, не позволяли никаких косых взглядов в мою сторону. Естественно, я выросла тепличным цветком. Да и кто на моём месте не стал бы таким? Хорошо, что природа наделила меня не только отличными физическими данными, но ещё и мозгами. Низкий ей поклон за это.
Ещё я была не избалована. За это тоже можно сказать «спасибо». Во мне не было наглости, беспардонности. Я с уважением относилась к людям и требовала такого же отношения к себе.
После внезапной смерти отца мне пока ещё удавалось держать оборону. Но мне уже дали понять, что я слишком мелкая, чтобы с моим мнением считались. В какой-то степени я даже соглашалась с подобными заявлениями. Как бы мне ни хотелось думать, что могу быть значимой фигурой, пока это было не так.
Мне всего двадцать один год, и единственное, в чём я хорошо разбираюсь – так это в искусстве!
– Нет?
Я напомнила себе попугая. Зачем переспрашивать об очевидном?
– Нет, – ещё раз повторил Клим, не сводя с меня прожигающего взгляда и не мигая.
Открыла рот, чтобы ещё что-то ляпнуть. А я бы именно ляпнула, потому что ничего дельного в голову не приходило.
Но мне помешали.
Раздался короткий стук в дверь.
Уже позже я пойму, что это было что-то сверхнеобычное, не из реальности находившегося под стражей мужчины. Кто стучится к заключённым?..
Дверь открылась, и вошёл конвоир. Он толкал перед собой тележку. Несколько клошеров надёжно скрывали содержимое блюд. Я зачем-то встала и засуетилась.
– Что заказывали, Клим Васильевич.
– Спасибо.
– Расставить?..
– Не стоит. Я сам.
Конвоир вышел, даже не взглянув на меня. Я сглотнула.
Пока с нами в комнате был третий, мне было проще. Я не чувствовала себя такой уязвимой, что ли.
Я точно знала – мне не причинят вреда, хотя со стороны могло показаться иначе. Сама приехала… Добровольно осталась наедине с мужчиной. Клим мой визит вполне мог истолковать по-своему, и никто бы его не осудил.
– Не выгоняйте меня… Уже ночь.
Я сказала то, что должна была сказать.
Клим некоторое время молчал.
Тяжело дышал, кривя губы.
– Чёрт с тобой. Оставайся. И давай поедим, что ли.
Мне бы выдохнуть. И немного расслабиться. Но куда там!
Я могла, конечно, спросить, в чём дело. Почему Клим так напряжён.
Но ответ я знала.
Не маленькая.
Кровать одна. И нам придётся спать на ней вдвоём.
Он мужчина. У них в природе заложена потребность в сексе. А тут я – не самый худший представитель женского рода.
Мне так и не удалось узнать, когда к нему в последний раз привозили эскортниц. Может, вчера, а может, месяц назад.
Но почему-то думалось, что у Арбатова потребности нехилые. Что ему надо часто и много.
С деньгами в этом мире можно всё. И даже чуточку больше.
Зона, в которой он содержался, была особой. Для людей с привилегиями. Да-да, такие тоже есть, оказывается.
Ели мы молча.
На Клима я не смотрела. Мне казалось, что если посмотрю, и он поймает мой взгляд, то сразу же всё поймёт... Он же опытный, спец. Их учат понимать собеседника, считывать его. Те же техники НЛП применять.
ГЛАВА 3
У тебя есть только один шанс… Только один.
Так сказала мне нянюшка.
Семья Алшерских имела свои особенности. Даже странности.
Например, в моей семье принято иметь нянь. Да-да, тех самых нянь, как в старые добрые времена. Более того, скажу я вам, эти няни всегда жили при моей семье. Уже несколько столетий.
Я слышала, как перешёптывались за спинами, говорили, что мы просто зажравшиеся нувориши. Мол, никогда у нас не было никаких слуг и прислужников. Это в своё время Алшерский подсуетился, купил родословную и, чтобы подтвердить статус, выдумал каких-то нянь. И чуть ли не дворовых.
У меня была другая правда.
Как только Клим вышел, я прикрыла глаза.
Один… два… три…
Любава, решайся…
Или сейчас, или никогда.
В памяти всплыл недавний разговор с нянюшкой.
– Любава, запомни. Должно пройти не менее трёх часов. То есть вы должны лечь спать. Иначе… хреново будет.
– Няня, ты ругаешься матом? – хохотнула я.
– Смешно ей. Посмеёшься у меня тут потом…
– Я поняла. Прости. Говори дальше. Пожалуйста, – сложила руки в молитвенном жесте.
Нянечка вздохнула.
– Добром дело не кончится... Вот помянешь меня…
– Итак, три часа.
– Да. И тогда он потом будет думать, что ему всё приснилось. Ну а следы… Ты их должна будешь убрать.
Няня говорила на полном серьёзе. Я же тогда вроде бы и понимала, о чём идёт речь, но мне казалось, что ничего подобного делать не придётся. Потому что… Ну потому.
Он мужчина. Голодный. А я… Я – красивая девочка. Должно было сработать.
Не зря меня няня называет наивной душой.
Взрослые мужчины вполне способны справиться со своей сексуальной тягой и не набрасываются на девушек, как маньяки.
Ну правда... не буду же я раздеваться перед Абрамовым догола…
Не сейчас точно...
Торопливо вытащив серёжку из уха, я нажала на скрытый механизм. Ей-богу, ощущала я себя в тот момент интриганом-отравителем времён Медичи. Но в прозрачной капсуле, спрятанной в серёжке, содержался совсем не яд.
Чай Клим почти не пил. Но должен выпить…
В другой серьге у меня была аналогичная капсула. Если эта не сработает…
Клим вышел из ванной. Я не успела вдеть серёжку обратно в ухо.
Чёрт. Чёрт!..
Не взглянув на меня, он прошёл к входной двери и ударил по полотну раскрытой ладонью. А потом дал охраннику распоряжение о второй кровати.
Та-ак… Так-так. Значит, и тут предусмотрел. А главное – ему ведь её притащат!!
Какие интересные у нас места заключения... Любой каприз за ваши деньги!
Я стояла и почти не дышала. Что делать-то?
Арбатов снова исчез за дверью.
О как.
Хорошо, очень-очень хорошо… Я кое-как открыла серьгу и поднесла к уху. Но нервозность играла против меня.
Как так получилось, что я выронила серёжку, непонятно. Пальцы дрогнули, разжались, и украшение полетело на пол.
А это – прямая улика.
Грохнулась на колени, не задумываясь, и начала судорожно ощупывать пол.
В следующий момент в комнате что-то изменилось. Знаете, это те самые ощущения, абсолютно нерациональные, которые ты чувствуешь подкоркой.
Вот и я их почувствовала.
В ушах зашумело.
Потому что в поле моего зрения оказались мужские кеды.
Я сглотнула.
На спине выступила испарина.
Мне внезапно стало так страшно, что я не могла даже пошевелиться. Наверное, такое бывает. Или я очень хорошо умею накручивать себя. Прямо вот до внутренней истерики.
О том, в какой позе стою, я не думала…
– Здесь… грязно, Лю..бава-а.
Мне уже не кажется… Голос Клима реально охрип, и выдаёт он слова как-то странно.
Проклятье! Пол и правда грязный!
Я совсем перестала соображать, что к чему.
– У меня серёжка…
Кеды приблизились на шаг.
… и ещё на один.
– Какая, нахер, серёжка?
– Дорогая. Папин подарок, – я очень натурально шмыгнула носом. Ни капли не играя и не притворяясь. – Он мне на Новый год подарил… А я случайно смахнула её и…
Далее последовал отборный мат, от которого мои уши вспыхнули. Хотя нет, к этой секунде я в принципе уже пылала, как маков цвет. И вроде бы мат чужой меня никогда не задевал, а тут… Будто наждачкой по коже прошлись.
Клим присел на корточки рядом.
– Да встань ты с колен! – рявкнул он так, что мои пальцы дрогнули и поехали вперёд, заскользив по полу.
Который на самом деле был грязным…
Арбатов среагировал быстрее меня. Подхватил за талию и подтолкнул вверх. Я икнула, оказавшись слишком близко от него. Точнее, в его руках.
Он пошёл дальше. Встал и меня вздёрнул.
Его ладонь задела мою грудь…
Он тоже это понял и быстро убрал с меня руки.
Не зная, куда деть глаза, я перевела взгляд за спину Клима и увидела, как сверкнула грань бриллианта.
– Ура... – выдохнула с облегчением, – серёжка нашлась.
И чтобы Клим меня не опередил, шмыгнула за ней.
– Бля-я-ять!
Арбатов подошёл к столу, схватил кружку со своим чаем и залпом, шумно глотая, выпил его.
Получилось…
У меня получилось!
По крайней мере, первый этап.
– Руки мыть… – он указал в сторону комнаты, из которой только что вышел, – там. И серёжку тоже…
– Спасибо, – пробормотала я, улепётывая с его глаз долой.
***
Кровать принесли.
Я смотрела, как двое мужчин, заносили её. Ещё один с матрасом и одеялом маячил в дверном проёме.
Сюрреализм в чистом виде.
Арбатов выглядел не просто злым. От него буквально фонило негативом.
Я сидела притихшая. Лучше пока прикинуться ветошью и не отсвечивать. Нет меня. Договорились?
Но почему-то не получалось такой быть. Это сложно объяснить… Я и на Клима не смотрела. Почти… Страшновато как-то стало. Точно я перешла некую невидимую грань, за которой находился… хищник.
Мысль, что я сравниваю Клима с хищником, мне не нравилась. Я пыталась её отбросить, изгнать из головы, не получалось. Сейчас я его иначе не могла воспринимать.
ГЛАВА 4
Организм подвёл меня, дал сбой. Лежала я, лежала, пялилась в потолок, на стены, вспоминала всё, что можно вспомнить и нельзя. Придумывала, проектировала. И... уснула.
Вынырнула из сновидений слегка испуганная, дезориентированная, не до конца понимающая, где я.
И первое, что увидела – мужское лицо.
Близко-близко.
Ну, может, и не совсем так уж близко... но близко, чёрт побери!
Клим сидел на моей кровати, на самом краю, склонившись надо мной.
При этом его рука оказалась на моём бедре.
Началось…
Он ничего не говорил. Лишь смотрел.
Я тоже ничего не могла произнести, язык прилип к нёбу. Или мне так казалось?.. Божечки, мне многое, что казалось. Но это…
В комнате ещё темнее, чем я помнила. Свет не горел, а за окном стояла практически непроглядная ночь. И это было хорошо. Иначе Клим всё прочёл бы в моих глазах. И передумал, несмотря на волшебное средство няни.
Сердце мгновенно подскочило к горлу. Меня затягивало в воронку из пылающих похотью глаз и слишком яркого мужского запаха. Ничего отталкивающего в последнем не было. Наоборот. Мне хотелось его распробовать, прочувствовать акценты. Похоже, инстинкт самосохранения пытался таким образом сохранить мой разум в изменившейся реальности.
Место, к которому прикасался Клим, жгло. Даже через одежду.
По коже рассыпались мурашки. Много-много. Они никак не были связаны с прохладой в комнате. Клим откинул одеяло, чтобы прикоснуться ко мне. Немного. Чтобы получить доступ к телу.
Моему…
Секунды прекратили отсчитывать вечность. Время замерло.
Когда раньше я слышала подобные выражения, они казались мне глупостью. Ну как время может остановиться? Что за дурь!
А теперь поняла. Это как зависший кадр, в который всматриваешься и всматриваешься. Замечаешь то, что раньше оставалось вне зоны восприятия.
Меня затягивало в воронку всё стремительнее. Яростнее. Где-то на подсознательном уровне забилась в истерике моя девичья честь, мечты о том, чтобы первый раз был с любимым. И не в серых стенах этой неприглядной комнаты, не на допотопной узкой кровати.
Никогда ранее я не чувствовала, насколько властная и подчиняющая у Клима энергетика. Она била по нервам, проникала под кожу. Ей просто невозможно было противиться.
И как?..
Я приоткрыла губы, наверное, собираясь что-то сказать.
И не успела.
К ним прикоснулся палец Клима.
– Твои губы… Ты повзрослела, и они стали искушением для мужиков… Скажи, ты давно целовала ими кого-то?
Он говорил совсем не то! Совершенно!
И не так…
Я не понимала! Мой мозг отказывался анализировать подаваемую ему информацию.
Голос Клима изменился до неузнаваемости. Стал низким и хриплым, в нём проскальзывали такие нотки, от которых у меня волоски по всему телу вставали дыбом.
И его палец… Он вдавливался в губы, подспудно усиливая эффект от произнесённой фразы.
А я что?..
Я ничего.
Лежала и смотрела ему в лицо, пытаясь понять, насколько сильно влипла.
Всё хорошо… Хорошо же?..
– Говори, Лю-ба-ва…
От того, как он произнёс моё имя, дыбом встали не только волоски.
– Клим…
Это единственное, на что я оказалась способна. Вот уж не думала, что такая трусиха... Сейчас надо активнее действовать, не лежать бревном! У меня не так много времени на самом деле.
Там же ещё… потом… «порядок» надо навести…
Чтобы Клим ничего не заметил и не понял.
Я опасалась его гнева. Чего уж... И влияния тоже. Нет, у меня, конечно, есть влиятельные друзья. Кстати, свои тоже. Но они ещё молодые. Может быть, кто-то из них реально захочет за меня вписаться, только вот какова будет цена?.. Воевать с Арбатовым, с каждым днём обрастающим всё большей властью – то ещё удовольствие.
Многие просто не осознавали, насколько этот человек опасен.
Я тоже… не осознавала…
Мои собственные вибрации ошарашивали меня. Что происходит?..
Хотя я, конечно, знала, что, но никак не могла взять себя в руки.
Что дальше делать? К нему податься? Поцеловать? Прильнуть к груди?
Или молчать?..
Давление на губу усилилось. Мужчина склонился ниже.
Ещё ниже.
Теперь я чувствовала его горячее дыхание на своём лице. Оно будоражило, проникало в кровь, выносило на новый уровень волнения.
Сейчас он меня поцелует. Точно…
Фигушки!
Его губы мазнули мимо. По щеке…
Меня едва не подбросило в воздух. Фигурально, конечно. Казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди и покатится по полу.
Никогда ранее я не чувствовала себя настолько беспомощной. Даже на похоронах папы. Тогда я даже не воспринимала всю картинку в целом. А сейчас?.. Воспринимаю?..
Перед встречей Клим не брился. И теперь его щетина царапнула мою нежную кожу. Я охнула.
Мужчина тотчас напрягся. Я не могла этого видеть, скорее поняла.
– Что, Люба-ава? – его голос осип сильнее. – Не нравится?..
Божечки…
– Нравится.
И это всё.. И вроде бы не из робкого десятка! Вон какую авантюру замутила, а саму затрясло всю.
– Останови меня сейчас…
Он продолжал нависать надо мной, сверкая глазами, в которые я боялась заглянуть. Потому что там были черти. Самые что ни на есть настоящие.
Как-то раз именно так охарактеризовала взгляд Арбатова няня, и я даже не думала с ней спорить. Ни тогда, ни сейчас.
Сейчас – тем более… Я могла поклясться, что его взгляд скользит по мне, жжёт… Оставляет фантомные следы.
– Потом уже не сможешь сказать «нет», – добавил Клим, наваливаясь сверху.
Он оказался тяжёлым. Дыхание перехватило. Но я готова была… Готова же?..
Он мужчина. Обычный. С двумя руками и двумя ногами. Ничем не отличается от других.
Только я-то, дурында, берегла себя, мечтала о большой и светлой любви!.. Да и кто из девочек не мечтает об этом? Тем более, я же принцесса папина! У меня должно быть всё иначе!
ГЛАВА 5
Он был хорош.
Этот Арбатов.
Куда лучше, чем я запомнила. И это, наверное, здорово. Приятно иметь дело с мужчиной, следящим за собой. И…
Не только мой организм дал сбой. Его – тоже. Я допустила ошибку, позабыв об этом.
Его футболку-то я сняла. А дальше… Дальше всё изменилось. Точно у кого-то окончательно сорвало крышу.
Приглушённо застонав, Клим впился в мой рот. На этот раз целовал он иначе. Властно, требовательно. Его язык нагло раздвинул мне губы, ворвался внутрь. Я не успела даже ахнуть, не то что понять, что делать дальше.
Сильные руки сжали меня, сдавили, подчинив. Они были везде. Разом. Такое возможно? Я терялась, металась под ним. Тяжёлый, зараза! И в то же время… тёплый. Приятный.
Его поцелуй не вызывал отторжения. Наоборот, где-то в груди рождалось незнакомое чувство, волнение усиливалось. Но сам факт, что я лежала голой под мужчиной, выносил меня прочь.
Тело откликалось помимо воли. Нет-нет, меня не унесло жаркой волной, и я не забылась. Я просто чувствовала… Каменные мышцы, эту тяжесть чужого тела, на которую просто нереально не обратить внимания. Как он трогал меня, тоже чувствовала.
Это было… это было… Это просто было!
Эмоции пришли неожиданно. Причём те, которые не нужны. Они хлестнули изнутри, зажгли фитиль. Кожа стала чересчур чувствительной. А это плохо. Ещё хуже – внизу живота. Появились тяжесть, дискомфорт. Точно к какому-то непонятному рычажку привязали верёвочку и теперь тянули за неё. Медленно…
Губы Клима были везде. Так мне казалось. На шее, ключице. Ниже.
На моих сосках и животе.
Боже…
Я вцепилась Климу в плечи, изо всех сил пытаясь вернуть его на место, то есть поднять выше.
Нет-нет, я не против куни. Я даже хочу! Попробовать, понять…
Но не здесь.
– Не хочешь?
Этот мужчина считывал меня, как открытую книгу.
– Потом, ладно? – я самым бессовестным образом солгала.
«Потом» может и не быть.
– Я хочу тебя попробовать, – процедил Клим, опалив меня требовательным взглядом. – Дай мне себя.
– Даю...
Я решилась пойти ва-банк. Ещё раз…
Обвила торс мужчины ногами и сразу же пискнула.
– Что? – горячее дыхание обожгло шею.
– У тебя… штаны… трут мне.
А что я ещё могла сказать? Что моей нежной коже дискомфортно? Что соприкасаться голой писькой с пусть и хлопковыми штанами некомильфо?
– Чёрт! Прости…
Я ожидала, что он начнёт раздеваться. Что закончит, что начал! Ничего подобного! Меня снова принялись целовать.
И, просунув руку между телами, трогать. Там.
Сначала нежно. Мне даже показалось, что мужские пальцы дрогнули. А потом…
Откинув голову назад, я выгнулась. Мне зажгло! И зашло тоже. Прикосновения Клима изменились, он раздвинул складки и нырнул в меня пальцами. Осторожно... Пробуя и растягивая. Подготавливая.
– Ты моя девочка… Моя же, Любава?
– Да, Клим, да…
Что ещё я могла сказать?
Я собиралась стать его. Так что тут мне врать не пришлось.
Он раздевался быстро, порывисто, точно торопился, или ему было невтерпёж. В голове снова лихорадочной каруселью пронеслись все предупреждения нянюшки. Ой, не то время я выбрала, чтобы расстаться с невинностью...
Будет больно. Но терпимо. Все через это проходят.
Я заскребла ноготками по матрасу. Сейчас всё случится…
Меня снова придавили. И снова поцеловали, властно углубив поцелуй. Я с готовностью на него ответила. Кожа по-прежнему горела, по ней пробегали сотни невидимых искр. От волнения я даже пальцы на ногах поджала. Как выяснилось – не зря. Ощущений было слишком много.
Клим раздвинул мои колени, навис между бёдер. Кровать была нещадно мала для нас двоих. Может, на пол?..
Пол грязный, Любава! Очнись! И соберись наконец!
Тебе мужика соблазнить надо, а не вот это всё…
Но тут я ошиблась. Никого мне соблазнять не пришлось, он соблазнился сам.
Клим подался вперёд, подтянувшись на руках.
– Какой же ты... – сорвалось с моих губ, и я дотронулась до его напрягшихся мышц.
– Не бойся, хорошо?
– Хорошо.
Он был горячим. Очень! Оставалось надеяться, что у него нет температуры. Потому что иначе… фигово будет. И лишние вопросы могут появиться куда раньше положенного времени.
Поцелуи Клима мешали. Сбивали с мыслей, забирали на себя всё внимание. Меня точно в вязкий туман кинули, и тот обволакивал, пробирался под кожу, дарил новые ощущения. Было страшно. И любопытно. А ещё очень-очень жарко.
Мы пылали оба. Это я уже пойму потом.
Его губы касались меня без остановки. Снова и снова. Везде. И с каждым разом всё смелее, требовательнее. Его руки забрали меня в кокон, сжали. Сильно, не вырваться.
Удивительно другое – мне не больно. И не страшно.
Мне хочется ещё.
Его. Этого мужчину с испепеляющим взглядом.
Он словно считывает мои мысли и даёт себя больше. Он везде! Трогает и трогает. Много. Губами, пальцами, телом.
Накрывает меня в какой-то момент.
И останавливается. Его тело напряжено до предела, я едва ли не слышу, как оно вибрирует.
И это плохо. Очень-очень плохо.
Неужели Клим приходит в себя? Неужели препарат слабее, чем мне говорили? И какие последствия меня ждут?
Я перестала дышать. Арбатов ничего критичного мне не сделает. Наорёт, обругает, пошлёт и…
…возьмёт.
Я не смогла сдержать стона и слёз, когда он проник в меня. Заполнил всю-всю. Разве такое возможно, скажите на милость? Чтобы вот так…
– Сейчас полегче будет…
Мужские губы собирали мои слёзы. Я прижалась к Климу, ошарашенно прислушиваясь к себе. Было больно, чего уж скрывать. И выражение «нанизанная бабочка» я прочувствовала теперь в полной мере.
Дискомфорт шпарил. Как и адреналин.
Я уткнулась лицом в основание шеи Арбатова, туда, где суматошно билась жилка. Захватчик моего тела не спешил. Он давал мне время привыкнуть, и я уже не понимала, хорошо это или плохо! Сдавленный крик продолжал булькать в горле. Душа протестовала, не соглашалась с происходящим! Как же это было неправильно…
ГЛАВА 6
– Клим!
Наверное, в моём голосе проскользнула истерика, потому что Арбатов мотнул головой, приглушённо выругался и скатился с меня.
Кровать была односпальной. Тут при желании можно, конечно, разместиться вдвоём, но… Я против! Очень даже против!
Я хотела свободы! Хотела уехать отсюда немедленно, прямо сейчас! Забиться к себе в комнату, подтянуть колени к груди и порыдать чисто по-девичьи. Потом уснуть, проснуться наутро и понять, что мне приснился дурной сон. И где-то там, за дверью, я слышу строгий голос отца.
Но нет. Ничего подобного не случится.
И если я полагала, что мне дадут возможность уединиться, наивно заблуждалась.
Клим притянул меня к себе, уложил на грудь. Я притихла. Сейчас… дайте мне, пожалуйста, минуту… Даже полминутки – и я приду в себя. Обещаю.
Он гладил меня по спине. Успокаивал? Возможно. Только я ни черта не успокаивалась.
Это только начало, Любава… Дальше будет интереснее.
Мне бы очень хотелось ошибаться. И думать, что на этом всё закончится.
– Тебе помыться надо.
Знаю, что надо. И уже продумывала пути отступления. Но тут решили за меня.
Мужчина поднялся, посмотрел на свой пах. Приглушённо выругался и не придумал ничего лучше, как убить одним выстрелом двух зайцев. Он поднял меня на руки и понёс в сторону ванной. Я на корню придушила в себе порыв что-то вякнуть в протест.
Контраст наших тел воспалял мозг. Эмоции не желали поддаваться контролю, и я сдалась.
Обвила шею Клима руками, прильнула к его груди. Пусть делает, что хочет. В конце концов, самое интересное произошло. Между ног неприятно саднило. А ещё было очень, очень мокро.
Он кончил в меня.
Какая вероятность того, что я забеременею сразу? А дальше последовала совсем сумасшедшая мысль – надо ли мне это… всё, что произошло?.. Что я натворила?..
Неужели нельзя было пойти иным путём? Попытаться как-то договориться? Без брака, без подлога?
Ребёнок точно обеспечит мне безопасность?..
Я сильнее прижалась к Климу. Раствориться бы в нём, забыться.
Он же не враг мне, правда?..
Он занимался со мной сексом. Он взял меня. Он не должен причинить мне вреда…
Его прикосновения… Если бы он хотел мне навредить, трогал бы иначе. Правда?
А слова, которые он мне шептал?
Боже…
Я позволила завести себя на поддон. Клим успел настроить тёплую воду.
– Не Риксос, конечно, но лучше, чем ничего.
Мне показалось, или в голосе Клима прозвучало смущение? Ничего не понимала уже. И не хотела. Мне бы ночь продержаться… В прямом смысле.
Клим встал рядом. Поддон был очень мал. На нём и одному человеку сложно комфортно разместиться. А вот если почти прижаться друг к другу…
– К стене старайся не прислоняться, – послышалась очередная ремарка, касающаяся комнаты свидания.
Я и не планировала. Мои руки самопроизвольно вцепились в плечи Арбатова. Они воспринимались мной как оплот спокойствия и… защиты.
Наверное, так бывает. Когда мозг сублимирует, замещает одно на другое, скрывает ужасы, ища точку опоры. Моей опорой стал сам Клим. Его тело. Та самая властная аура, которой многие опасались. Сейчас я воспринимала её как высшую степень защиты.
Пусть так будет…
Хотя бы недолго.
Пожалуйста.
Взяв мыло, Клим осторожно прошёлся руками по моему телу. Я прикрыла глаза. Пульс шпарил бешено. Было почти невыносимо, честное слово.
– Знаешь, Любава…
От его хриплого тона меня пробрало ещё сильнее. Я не заметила, как мужчина опустился на корточки, и теперь его лицо находилось на уровне моего живота.
Хорошо, что напор воды был сильным. И Клим ничего не мог рассмотреть… В подробностях. А я просто не буду думать, что он там мог увидеть. Он уже видел! Чего уж…
– Что?
– У тебя вот здесь подживёт немного, – его пальцы задели чувствительные, растревоженные его страстью складочки, – и я оттрахаю тебя по-настоящему.
А сейчас, то есть, было не по-настоящему?
И то, что он говорит – это вообще нормально?.. Ему не пора баиньки?
Нянечка говорила, что препарат действует как экстези определённое количество времени. Тут вёлся расчёт на вес человека. Дальше наваливалась сонливость, причём такая, которую преодолеть было сложно. Человека вырубало. Причем, там, где он находился. Мог уснуть даже на полу. Присесть и уснуть.
По Арбатову не скажешь, что его клонило в сон.
Наоборот.
Член стоял.
По-прежнему…
И в контексте этого то, что Клим только что сказал, звучало угрожающе.
Он может продолжить… Иначе. Есть и другие виды секса.
А у него кровь кипит…
Я ничего не ответила. Сделала вид, что его слова – часть того безумия, что обрушилась на нас. Мужчины в порыве страсти могут наговорить что угодно. Мне и раньше говорили.
– Любава… Ну что ты молчишь? – он резко выпрямился, нависнув надо мной. – Я тебя обидел? Был груб?
– Нет.
– А что тогда?
– Не знаю, не приду в себя никак…
В мои руки вложили мыло, которое я чудом удержала.
– Помой меня, – процедил Клим, упираясь рукой в стену рядом с моей головой. – Хочу почувствовать тебя… хотя бы так.
Сказать куда легче, чем сделать.
Особенно, если говоришь не ты.
Я не смотрела ему в лицо. Не могла. В голове отсчитывал время невидимый таймер. Надо как можно быстрее вернуть Клима в кровать. Причём в его! Если нянюшка права, и мужчину может вырубить в любой момент, я при всём желании не дотащу Клима до кровати. Во мне пятьдесят кг, а в нём не менее восьмидесяти! А то и все девяносто.
И если уж совсем сойти с ума и предположить, что я его волоком дотащу до кровати, то как потом на неё укладывать?
Я намылила руки и опустила их вниз. К паху. Да… Теперь я его трогала. Надо было посмотреть и убедиться, что крови не осталось, что улик не будет. Надо всё сделать идеально.
Когда тяжёлая рука опустилась мне на плечо, дыхание оборвалось. Я на секунду прикрыла глаза и… начала опускаться на корточки. Вода нещадно хлестала по голове и спине. Пофиг. Тут вопрос жизни и смерти, не до сантиментов и капризов.
ГЛАВА 7
– Ты меня не любишь…
– Ешь, я сказала.
– Я не могу. Честно – не могу.
– Пюре – можешь. Сначала мясное, потом фруктовое.
Моя безжалостная нянюшка поставила передо мной две пиалы. Я наигранно громко вздохнула.
Токсикоз несильно меня мучил, стоило признать. Меня больше штормило в эмоциональном плане, тут я ничего не могла поделать, капризничала по полной. Потом бывало стыдно. Иногда…
– А если… – начала я привычную песню с утра.
– Без всяких если.
Передо мной поставили чайничек с зелёным чаем. Лимончики тоже имелись.
– Нянь…
– Арбатова выпустили, в новостях показали. Выглядит он ужасно злым.
Я притихла.
– И точно тебе говорю – тебя он ищет… Точнее, к тебе едет.
– Сейчас едет? Уже?..
Скрестив руки на груди, няня не без ехидства произнесла:
– А ты думала, девочка, бегать от него будешь? Он отец твоего будущего ребёнка.
– И… что ему надо?
Ответ лежал на поверхности.
– Что-что… Свататься, видно, будет.
Или голову мне сносить. Такой вариант откидывать тоже нельзя.
Я схватила пиалу и принялась есть.
– Господи… – няня демонстративно закатила глаза. – Докатились. Ты хотя бы ложку возьми!
– А? Что?..
Только поднеся ко рту палец, я поняла, что прямо им и зачёрпывала пюре. Распахнув глаза, виновато посмотрела на нянюшку. Та мотнула головой.
– Переодеваться будешь? Жениха встречать.
– Издеваешься, да?
– Я? Даже ни разу.
Фыркнув, Таисия Леонидовна достала чашку и поставила её на поддон кофемашины.
– Кофе тебе не предлагаю – нельзя.
– Капучино можно.
– Нет такого в рекомендациях врача. Так что…
Шуточные перепалки с няней мне были жизненно необходимы, они позволяли отвлечься, не думать постоянно о грядущем.
Она пододвинула ложку, и я запихала в себя пюре. Честно постаралась. А что дальше? Неужели правда идти переодеваться?
На мне были свободные белые домашние брюки и красивая розовая блузка. Вполне романтично и миленько. Под стать настроению молодой беременной женщины. И неважно, что блуза с рюшами и попахивает позапрошлым веком. Мне нравится, и ладно.
Ладони вспотели. Я, конечно, всеми правдами и неправдами пыталась сохранить хотя бы видимое спокойствие, не показывать, что у меня поджилки трясутся от страха.
Я на славу постаралась за прошедшие три месяца. Столько всего напридумала, что можно смело фильм ужасов снимать. А учитывая, что в главной роли беременяшка, успех ему обеспечен.
Я всё-таки забеременела. Оказалась в числе тех девушек, про которых говорят, мол, ей рядом с мужиком и полежать нельзя, сразу «ловит». Вот и я «поймала».
Отправляясь к Климу и затевая то безумие, я, конечно же, рассчитывала на положительный результат. Иначе не имело смысла что-либо начинать. И всё равно со мной случился шок, когда не пришли месячные. Я говорила себе, что это может быть последствие стресса. Организм дал сбой.
Но кого я обманывала?
Тест на беременность купила заранее. Несколько штук, чтобы уж наверняка.
Я сделала пять. Не один, два, а пять! И все мои «наверняка» показали две полоски.
Помню тот день хорошо. Сидела и смотрела на тонкие белые индикаторы. Долго смотрела.
Никто не планирует становиться матерью, чтобы сохранить себе жизнь. Мне пришлось… Я даже потом плакала. Уже ночью. И не один раз. Гормоны начали шалить почти сразу. Мне слова нельзя было лишнего сказать, я сразу пускалась в слёзы.
А ещё я часто трогала живот. Сначала плоский. Прикасалась к нему кончиками пальцев, не до конца осознавая, что там зародилась новая жизнь. Что с каждым днём малыш будет расти. Пройдёт немного времени, и он зашевелится. Толкнётся…
Меня бросало то в жар, то в холод. Я не находила себе места. Понимала, что нельзя волноваться, что сейчас самое ответственное время.
И… не могла.
Вокруг меня кружили чёрные вороны, ждущие, когда смогут поживиться. Они как чуяли, откуда дует опасность, и подкидывали мне информацию. Случайно… Конечно же…
Нехорошо желать человеку зла, но я молилась, чтобы Клима не выпускали ещё месяца три хотя бы. Чтобы перейти срок, когда отправить на аборт будет сложно. Хотя тут я наивна… Выкидыш можно устроить на любом сроке. Как и искусственное прерывание беременности по медицинским показателям.
Я ни с кем не делилась своими страхами, даже с нянюшкой. На публике делала загадочное лицо и мило улыбалась, ловко уходя от вопросов. Животик ещё не был заметен, но кто-то слил информацию об интересном положении дочери Алшерского.
Гады. Почему людям не живётся спокойно?
Эти недели я много времени проводила в мастерской. Лепила. Планировала незамысловатые кувшины со статуями, а получалось… Лицо Клима и получалось.
Я же его трогала…
Мои пальцы помнили его лицо. Сколько раз я хотела его потрогать – даже не счесть. Был такой грешок, чего уж. Вот, потрогала. И теперь леплю только его. Я сердилась на себя, убирала эскизы и заготовки прочь. Большинство ломала, не давая застыть. Но на некоторые не поднималась рука.
Тогда я уже сердилась на себя, психовала и шла пить чай. Кофе мне не давали. Один раз я даже попыталась получить желанный напиток ночью, и – фигушки. Кофейные зёрна чудесным образом исчезли с полок.
Добрые в кавычках люди нашёптывали мне о Арбатове постоянно. Мол, адвокаты его бьются с законниками. Ещё немного, ещё чуть-чуть…
Судя по сегодняшней новости, у них получилось.
Не верилось, что Клим сразу же сорвётся ко мне. Что я – главная его забота? Никогда не поверю. Хорошо, если он объявится у меня, например, завтра. Хм… К вечеру, допустим. А может, даже и к концу недели.
Вот к концу недели я успею подготовиться.
Правда?
Точнее, успеем мы подготовиться.
Мои руки опустились на живот. Теперь я понимала, почему этот жест называют защитным. В какой-то момент в голове щёлкает, и весь мир сосредотачивается на том малюсеньком счастье, что растёт с каждым днём внутри. И многое смещается, уходит на второй план.
ГЛАВА 8
– Здравствуй, Клим.
А что я ещё могла сказать? Поздороваться-то надо.
Арбатов ещё похудел, или мне кажется? Или я его воспринимаю слишком остро? Вижу только то, обо что можно порезаться? На самом деле выглядел он неплохо. Брюки с идеальными стрелками, тёмно-коричневый свитер, из-под которого виднелся ворот голубоватой рубашки. Короткое чёрное пальто. Щетина, правда, отросла куда длиннее. Но ему шло.
А вот суровое выражение, застывшее на лице – нет.
Я невольно выпрямила спину.
– Это всё, чем ты меня можешь поприветствовать? – прищурился мужчина.
– Надо как-то иначе? – вспылила я.
Лучше бы молчала.
Честно.
Потому что Клим сделал порывистый шаг вперёд.
Мои глаза метнулись книзу. Я всё-таки была права! Ботинки у него начищены до блеска, даже пыль не успела осесть. Неужели в джете переодевался и наводил лоск?
– Могу поинтересоваться, как у тебя дела! – быстро выпалила я, стараясь поймать его настроение.
Да тут и напрягаться не стоило. От мужчины фонило гневом.
Он меня сейчас прибьёт. Точно. На одну ладонь положит, второй прихлопнет.
Клим вздёрнул кверху бровь.
– О здоровье тоже могу спросить, – уже тише сказала я.
И умолкла, когда Клим сделал шаг ко мне.
Нет, чтобы стоять на месте, делая вид, что я – самостоятельная взрослая женщина, умеющая отстаивать свои права. Я же позорно ретировалась. Сделала шаг вправо, интуитивно стремясь увеличить пространство между нами.
Мои действия не нашли ответной реакции.
Он смотрел на меня сурово. Прожигающе. А ещё мне казалось, как-то неспокойно.
Я могла ошибаться. Нет, даже скорее всего ошибалась. С какой стати Клим будет волноваться, общаясь со мной? С девчонкой, что попутала берега.
Я медленно начала отступать за рабочий стол, заваленный набросками и инструментами. Шажок за шажком, искренне веря, что мои действия незаметны.
– Люба-авааа…
Мужчина недобро прищурился, предупреждающе покачав головой.
– Клим, послушай, – моё отчаяние толкало меня вперёд. – Ты же не причинишь вреда беременной женщине?
– О-о! – его сарказм наконец-то вышел наружу. – То есть всё-таки беременной? Какой интересный способ сообщить отцу ребёнка о свершившемся факте!
Арбатов тоже сорвался. Сжал губы с силой. На его скулах заходили желваки. Ещё минута такого разговора – и кулаки сожмёт. Хорошо, если на меня не обрушит.
С последним я, конечно, преувеличивала. Но, как говорят, у страха глаза велики.
Незаметно оказалась за столом. Даже вспотевшие ладони в него упёрла. Так. Для поддержки.
Клим выдвинулся ко мне. Целенаправленно.
Я сдвинулась влево. По кругу.
Мужчина склонил голову набок, оценив смысл моих манипуляций.
– Мы можем спокойно поговорить? – пропищала я, прикидывая, какой у меня шанс прошмыгнуть мимо Клима и добежать до двери. И гори всё синим пламенем.
Какого чёрта он припёрся ко мне сегодня? Не мог завтра? Или лучше – когда я родила? Идеально же тогда было бы.
– Можем, – раздался ответ.
А далее я увидела, как мой многострадальный стол начали так же обходить.
Интересно, а пальто помешает Климу его перепрыгнуть?
Почему-то подумалось, что мужчина готовится к прыжку. От него не просто шли, от него неслись волны бешенства.
И где, спрашивается, мои телохранители?
Я снова сменила дислокацию, покачав головой.
– Я – беременная женщина…
– Мне сказали! – прорычал он, и теперь его верхняя губа гневно дёрнулась, точно он подступил к черте, которую вот-вот перешагнёт. И добра это не принесёт. Он выпустит наружу цунами, которое снесёт с пути всё. – И не ты… Интересно получается, не находишь?
То есть он знает, что беременна я от него!
У него нет сомнений.
Ни единого.
– Клим, а давай я упаду в обморок, и ты не будешь на меня рычать... А? – я быстро заморгала ресницами, понимая, что несу чушь.
И как со мной после подобных слов вести переговоры?
Нянечка что-то говорила про сватовство. О нет, с перекошенным от ярости лицом точно не сватаются. По крайней мере, не в наше время.
– Я ещё и не начинал рычать.
Дальше и вовсе последовало нечто невразумительное.
Десятки, а то и сотни раз я представляла нашу встречу. Я точно знала, что она состоится. И реакцию Клима почти предугадала. То, что он не будет рад моему положению – было бесспорно.
И всё-таки я на что-то надеялась. Наивная душа… Не зря меня так нянечка называла. Она изначально предупреждала, что эта авантюра ничем хорошим не закончится, и последствия могут быть печальными. Она даже предлагала иные способы выхода из той ситуации, в которой я оказалась.
Но иногда я бываю очень упрямой.
Или тут замешано нечто иное…
То, о чём я боялась признаться даже себе. Чего страшилась едва ли не так же сильно, как расправы над собой. И к чему сама себя толкнула…
Мои предположения о нашей новой встрече рассыпались как карточный домик, когда Клим сделал очередной рывок в мою сторону. Мне удалось каким-то чудом предугадать его, и я, позорно пискнув, забыв, что вроде как взрослая и почти самостоятельная, и без пяти минут мама, рванула к двери.
Никогда в жизни я с такой стремительностью не пыталась покинуть помещение. Даже комнату свиданий в то злополучное утро. Перед глазами от волнения заплясали чёрные точки, в висках запульсировало.
Я не успела на какие-то секунды. Так, по крайней мере, показалось моему воспалённому мозгу.
Меня перехватили, сжали и рванули назад.
Именно рванули, не особо щадя.
Чтобы потом вдарить спиной в мужскую грудь и сразу окунуть в десятки ароматов, к которым я оказалась не готова. И дело не в терпком парфюме с нотками кожи и дерева.
Дело в самом Климе.
Я помнила запах его кожи. Помнила его самого.
Меня точно волной снесло. Ещё час назад я сидела на кухне и уплетала фруктовое пюре, а теперь оказалась в капкане мужских рук. А это был именно капкан, не стоило себя обманывать и вводить в заблуждение. Держали меня крепко. Так, чтобы я не могла вырваться. Одной рукой перехватили чуть ниже груди, а вот вторая почему-то оказалась на моём бедре. Это вопрос...
ГЛАВА 9
Как я ни посылала мысленный импульс нянюшке, та осталась равнодушной к моим стенаниям и не составила нам компанию.
– Это точно чай? – прежде, чем она успела выйти, съязвил Клим.
Мою любимку не так-то просто было смутить.
– Угощайтесь, Клим Васильевич. Чай травяной, лично травку настаивала.
– То-то и оно. Теперь у меня точно есть повод для беспокойства, – хмыкнул он, снимая пальто.
Я внимательно наблюдала за действиями Арбатова. Встретить его в мастерской оказалось плохой идеей. Более чем. Стараясь не палиться, оглядела пространство вокруг. Вдруг я что-то где-то забыла, и Клим натолкнётся на свою глиняную копию. Зачем нам лишние проблемы? С насущными бы разобраться.
В мастерской имелся небольшой диванчик и почти декоративный столик. Клим на него переставил поднос и указал рукой на диван.
– Присоединяйся, Любава.
Кажется, у кого-то резко изменилось настроение. У меня же – нет.
Но к дивану я прошла. Даже села. Вспомнила, что являюсь, как-никак, хозяйкой дома, и разлила чай по чашкам.
– Тебе травяной не повредит? Никаких спазмов или сокращений не вызовет?
– Нет.
По этому вопросу я консультировалась. Да и няня имела медицинское образование и десятки раз перепроверяла назначенные мне витамины.
Диван и правда оказался ничтожно мал, когда на него рядом со мной опустился Клим. Если я сейчас снова вскочу как ошпаренная и сигану из комнаты, это будет треш.
Первая паническая волна схлынула. Я напомнила себе, что несколько месяцев назад именно я, а не какая-то другая девушка переступила порог комнаты свиданий и провернула нехилую авантюру.
Клим сел таким образом, чтобы видеть меня. Немного развалившись, показывая, что он, в отличие от меня, чувствует себя неплохо. Про хозяина положения я даже мысленно ничего говорить не буду.
– Тогда пей, Любава, и приходи уже в себя. А то сидишь ни живая, ни мёртвая. И ещё бегать по комнате от меня надумала.
– Ты меня намеренно пугал, – проворчала я.
Зря.
– Неужели? – Арбатов даже не думал скрывать иронии. – И чем же?
– Ты всё знаешь…
– Не-ет, Любава, нихера я не знаю. Лишь догадываюсь.
То, что он не стеснялся при мне нецензурно выражаться, тоже не прибавляло мне очков. Значит, уважения кот наплакал.
Я взяла чашку и сделала несколько глотков. Нам нужна пауза, пусть и небольшая.
И почему диван настолько маленький? Пошевелись активнее, смени позу – и коснёшься ногой или бедром соседа.
– Но намерен узнать. Абсолютно всё. И ты будешь хорошей девочкой, и всё мне расскажешь.
Хорошей девочкой-то я была. А вот рассказывать ничего не хотела.
Потому что…
Да много, почему!
Я сделала вид, что увлечена чаепитием. Сказали пить чай – вот и пью. По коже постоянно бегали мурашки. Волнами. За ними следовал холодок. Потом жар. Тело решило мне выдать все аспекты ощущений.
– Три месяца назад ты была смелее. О фиктивном браке говорила…
Арбатову, в отличие от меня, не молчалось. И вроде бы я его понимала… У него внутри кипело. Сто процентов.
В то, что ему хочется меня придушить, я тоже верила. Жил себе мужик, занимался делами. И тут явилась к нему непутёвая избалованная девица со своими нелепыми предложениями, а когда получила от ворот поворот с указанием на дверь, решила поиграть во взрослые игры.
– Говорила, да.
– А сейчас даже в глаза мне не смотришь. Предлагаю это исправить.
Кому-то точно не сиделось спокойно на месте. Я не успела сообразить, что последует за его словами. Меня смущала близость его бедра. Его самого. Я настолько сконцентрировалась на мелочах, на всех остальных нюансах и моментах, что упускала.
Чашку из моих рук ловко забрали. Я только ойкнула, интуитивно подалась за ней вперёд, и Клим воспользовался моей растерянностью. Сжал мой подбородок пальцами, разворачивая лицо и вынуждая посмотреть на себя.
Можно было, конечно, глаза закрыть, но это уже было бы откровенным перебором…
В его тёмно-голубых глазах по-прежнему бушевал ураган. Утихомиривать его он и не собирался. Оно и понятно. Я сильно сомневалась, что Арбатов гонял бы чаи с мужчиной, посмей тот его так подставить.
Его пальцы обжигали. Стоило ему коснуться меня, как легкий электрический разряд тока прошёлся по всему телу. Я похвалила себя – не дёрнулась и не выкинула снова чего-то позорного.
Всё-таки диван был ничтожно мал…
Его я ставила для себя одной. Гостей в мастерской никогда не жаловала, это была моя вотчина. Моя отдушина.
И его лицо… Оно тоже оказалось чересчур близко к моему.
– Фиктивный брак многое бы решил, – быстро выговорила я.
Где-то там, на задворках сознания, покоились заранее заготовленные слова. Целая речь с доводами, с логическими объяснениями. Я же не сидела три месяца без дела! Что-то – да делала. Думала.
– Неужели? Но фиктивного не получилось, да?
Он прищурился и едва заметно подался вперёд.
Ко мне.
Всем корпусом.
А мне подаваться назад было некуда – мешала спинка. Да и держал меня Клим крепко. Я заставила себя остаться на месте. Ничего он мне не сделает! Хотел бы – давно сделал.
– Клим, давай поговорим…
– А мы что сейчас делаем?
– Не знаю. Но я так не могу. Ты…
Его большой палец переместился, надавил на косточку на подбородке, почти рядом с нижней губой. На лице Клима застыло нечитабельное выражение, не сулившее мне ничего доброго.
Про таких людей, как он, говорят, что чем спокойнее они выглядят, тем опаснее.
Так и есть.
– Хорошо, Любава. Я облегчу тебе задачу и расскажу, как было дело.
– И как?
Мне очень хотелось услышать его версию. Посмотреть на происходящее его глазами!
Может, я ошибаюсь? Может, во мне говорят предрассудки и чужое мнение?
– Конечно, интереснее всего начать сначала. Отмотать последнюю пару лет и узнать, с кем ты близко общалась, с кем чаще всего разговаривала. Якобы вела разговоры по душам.