Пролог
В давние времена, когда леса были гуще, а звезды ярче, на краю дремучего бора, где солнце редко пробивалось сквозь сплетенные ветви, обитала древняя сила - Морок.
Не было у него ни облика, ни имени, лишь ощущение холода, пронизывающего до костей, и шепот, что заставлял сердца трепетать от страха....
Морок был воплощением тьмы, что таилась в глубинах леса, и его гнев мог обрушиться на людей невиданными бедами.
Когда Морок был недоволен, лес становился враждебным. Тропы исчезали, деревья склонялись, словно грозя, а звери, обычно пугливые, нападали без страха.
Но хуже всего было то, что его гнев приносил с собой голод и мор. Урожай гнил на корню, скот погибал, а люди болели и умирали, не зная причины.
Жители деревни, что стояла у самой кромки леса, знали, что только умилостивив Морока, они смогут спастись. И знали они, что цена за его благосклонность ужасна. Чтобы усмирить древнюю силу, им приходилось приносить ему в жертву самое ценное - невинную молодую красавицу.
Выбор падал на ту, чья красота сияла ярче всех, чья душа была чиста, как утренняя роса. Это был не акт жестокости, а отчаянная мольба, последний шанс на выживание. Девушку готовили к жертве с печалью и трепетом. Ее одевали в лучшие одежды, плели венки из лесных цветов, но в глазах ее отражалась не радость, а скорбь и смирение...
А ночь, когда луна скрывалась за тучами, а лес окутывала непроглядная тьма, начинался ритуал. Старейшины, с лицами, изборожденными морщинами и скорбью, вели девушку в белом саване к самому сердцу леса, туда, где, как говорили, обитал Морок.
В руках они несли факелы, чье пламя казалось слабым и дрожащим перед лицом надвигающейся тьмы.
Перед огромным, древним дубом, чьи корни уходили глубоко в землю, а ветви касались небес, останавливались. Девушка, с бледным, но решительным лицом, вставала на колени. Старейшины окружали ее, их голоса звучали тихо и скорбно, но в них была сила вековой традиции.
И тогда начиналась Жертвенная Песнь. Она звучала как плач, как мольба, как прощание....
О, Морок, древний, что в лесу таишься,
Тьма вечная, что мир наш держишь в страхе!
Услышь нас, молим, в час сей, когда склонишься,
Над долей нашей, над землей и прахом.
Ты, что рождаешь холод и ненастье,
Что голод сеешь, что несешь нам мор.
Мы принесли тебе в дар, в знак власти,
Цветок невинный, что не знал позор.
Ее глаза – как звезды в ночи ясной,
Ее душа – как ручейка журчанье.
Ее красота – дар богов прекрасный,
Но ради жизни
Но ради жизни мы ее вручаем,
Тебе, о Морок, в жертву приносим мы.
Пусть наша скорбь тебя не удручает,
Пусть будет милостив твой гневный дым.
Мы отдаем тебе, что сердцу дорого,
Чтоб урожай наш вновь зазеленел,
Чтоб скот наш крепким был, чтоб не убого
Жила деревня, чтоб никто не пел
Песнь горя, песнь утраты и страданья.
Пусть стихнет мор, пусть голод отступит прочь.
Прими сей дар, о Морок, без роптанья,
И даруй нам светлый, благодатный день и ночь.
Жертвенная песнь лилась, словно дымка над древним бором, проникая в самые потаенные уголки души.
Голоса жрецов, хриплые и низкие, сплетались в единый поток, прославляя Морока, Лесного Чудища, владыку сумрака и теней.
В центре поляны, освещенной лишь бледным светом луны, стояла она. Дева невинная, красавица дивная. Ее очи, полные ужаса и смирения, устремлялись в черную пасть леса, туда, где, по преданиям, обитало чудовище.
Аромат ладана смешивался с запахом крови, тревожа и опьяняя. В воздухе витало предчувствие чего-то неизбежного, чего-то страшного и завораживающего. Жрецы, облаченные в звериные шкуры, нараспев выкрикивали древние заклинания, призывая Морока принять дар.
И лес откликнулся. Шелест листьев превратился в утробное рычание, ветер завыл, словно предсмертный стон. Земля под ногами задрожала. Из тьмы, окутывающей деревья, вырисовывалась огромная, кошмарная тень. Она надвигалась медленно, неумолимо, поглощая свет луны.
Страх сковал девушку, лишив ее воли. Она не произнесла ни слова, не издала ни звука. Лишь слезы катились по ее щекам, отражая бледный свет звезд. Она была готова. Она была жертвой. Она была частью древнего ритуала, звеном в цепи мистических событий, связывающих мир людей и мир тьмы.
Морок приближался. И жертвенная песнь звучала все громче, все отчаяннее, возносясь к небесам, словно последняя мольба о спасении...
Но спасения не будет. Таков закон Лесного Чудища. Такова сила древних богов.
