Он сидел так близко, что можно было чуть вытянуть руку и коснуться его рукава. Ткань на сгибе локтя собралась в мелкие складочки, и под ярким солнечным светом стал хорошо заметен ткацкий рисунок – герб рода О’Рих. Легкий ветерок прошелся по помещению, и ее носа коснулся чужой, ни на что не похожий запах. Хаш вдохнула всей грудью, на мгновение чуть прикрыв глаза. По телу ручьями заструились волны дрожи. Хаш сжала зубы и плотнее сомкнула пальцы на рукояти меча.
Так близко она к нему еще не подходила: оба в лучшем случае всегда держались друг от друга на расстоянии удара копьем. Но это помещение – верхний уровень цитадели – было слишком тесным для такого количества человек. Ее сородичи, которым принадлежала цитадель, вальяжно расселись по подоконникам, сундукам, облепили стены и колонны. Некоторые из них демонстративно разглядывали свое оружие, одаривая немногочисленных эльфов кривыми ухмылками, но те предпочитали игнорировать подобные выходки со спокойствием ледяных статуй.
Хаш переступила с ноги на ногу, незаметно приблизившись к нему еще на два пальца. Эльф сидел чуть впереди и справа. Его голова так удобно возвышалась над спинкой кресла, что руки сами просились отсечь ее. Хаш представила, как остро отточенная сталь с извилистым следом гномьей ковки легко взрезает тонкую белую кожу и едва заметно подрагивающую артерию под ней, как мягко разделяет хрупкие кости и выходит с другой стороны. И все это – за мгновение, так, чтобы все осталось на своих местах. Он бы еще успел с удивленным взглядом схватиться за горло, а потом… Хаш сглотнула. Примерещившийся ей запах крови сразу исчез. А отец все бубнил и бубнил…
На самом деле ей не нужно было здесь присутствовать. План атаки она знала назубок, ибо сама его разрабатывала: князь рогни давно уже не занимался военными делами, во всем положившись на молодую, не в меру активную дочь. Разумеется, они не афишировали это во избежание слухов, но старшее командование догадывалось, от кого на самом деле исходят приказы. Впрочем, никто не возражал: Хаш была наследницей рода Сиквин, и меньшего от нее не ждали.
Сквозняк снова прошелся по помещению. Эльфа окатило волной запахов от стоящих справа вояк. Он поднес руку к лицу и поморщился. Хаш едва заметно хмыкнула и перенесла вес на правую ногу, оказавшись еще ближе. Ронан, друг детства, наконец, заметил ее маневр, оценил позицию и подмигнул. Хаш смутилась. Она вовсе не собиралась нападать на эльфов и даже не пыталась занять защитную позицию. Она и сама толком не знала, что ей здесь нужно. Разве что удовлетворить любопытство и взять один жемчужный волос, что вот-вот должен был упасть на грязный пол.
Эльф шевельнулся: видно, почувствовал ее близость и занервничал. Хаш задержала дыхание, перекинув взгляд на карту. Как раз вовремя: эльф все-таки повернул голову, покосился на нее через плечо, но не заметил ничего предосудительного и вернулся в исходную позицию. Хаш медленно выдохнула. Щеки у нее запылали. Девушка почувствовала те точки на ее теле, на которых задержался взгляд эльфа: к коже в этих местах словно приложили завернутый в тряпицу кусочек льда.
Отец наконец-то приступил к самому главному. Лица присутствующих оживились. Двое старших эльфов склонились друг к другу и принялись шептаться. Ее сородичи хмурились и явно были против предложенного плана: больно легкие, по их мнению, задачи стояли перед ушастыми. Хаш недовольно покривилась, но не объяснять же каждому дураку, что нет никакого смысла кидать эльфов в самое пекло: какой прок от их острого зрения и чуткого слуха там, где нужно просто рубить всех, у кого не две ноги? Как ни прискорбно было это признавать, но ее народ был слишком прост и прямолинеен и годился лишь для хорошей драки, а эльфы куда полезнее были в качестве разведчиков, гонцов, лекарей и поваров. Невдомек обычному вояке, что лучшая армия – та, что сыта, здорова и бьет не в лоб, а в слабое место противника.
Эльф снова шевельнулся, перенеся вес на левый локоть и подперев голову рукой. В груди Хаш вспыхнул огонек азарта: еще чуть-чуть, всего полшага, и можно будет сделать какое-нибудь простенькое движение – потянуться там или наклониться, чтобы отряхнуть плащ – и попутно захватить интересующий ее объект. Она облизнулась в предвкушении. Потом спохватилась и огляделась: не видит ли кто. Но народ внимательно слушал ее отца. Только Ронан ржал в кулак, усиленно делая вид, что смотрит только на карту. Хаш обругала себя: действительно, что за детские выходки? На кону судьба пусть не страны, но западного княжества уж точно, а она тут развлекается.
Сделав себе такое внушение, Хаш чуть отступила. Эльф снова покосился на нее через плечо. И чего смотрит? Хотела бы, давно бы уже прикончила. Даже не вынимая меча. Вон бутылка какая замечательная стоит: приложить ею как следует по затылку, и ушастик изящным движением осядет на пол. Эх, посмотреть бы на это зрелище…
На самом деле ее народ – рогни – никогда с эльфами не воевал. Раз и навсегда поделив в незапамятные времена земли, два народа держались поодаль, считая друг друга отвратительными. Сородичам Хаш эльфы казались изнеженными, слащавыми и лживыми. Но, вполне возможно, все дело было в тщательно скрываемой зависти: эльфы жили чуть ли не в три раза дольше. Сами же рогни славились своей прямотой, грубостью и отсутствием манер, что, в свою очередь, отталкивало от них ушастых соседей. Но, к чести ее народа, никто не умел так просто и искренне радоваться жизни, как рогни: ругаться - так с дракой, мириться - так от всей души, гулять - так на широкую ногу! Время от времени на границе двух стран происходили стычки, но до настоящей войны дело никогда не доходило.
И вот, полгода назад случилось непредвиденное событие: ровно посередине между землями эльфов и рогни поселилась кочующая стая волколаков. Зубастые, полуразумные твари по достоинству оценили откормленные стада коров и овец обоих народов, не брезгуя и самими двуногими. Долгое время эльфы ждали, пока воинственные рогни вырежут опасных пришельцев. Рогни же, хоть и славились любовью к дракам, своими шкурами почем зря рисковать тоже не желали, отлично понимая, что волколаки досаждают и эльфам. И пока разумные расы ждали, кто же первым прогонит прочь четырехлапых захватчиков, полуразумные захватчики с удовольствием вырезали их стада, никем толком не удерживаемые.
Вспомнив об их первой встрече, Хаш поморщилась. Нет, рогни никогда не отличались ухоженным внешним видом, но в ту ночь она выглядела уж слишком эксцентрично: грязная, потная, с опухшим лицом и покрасневшими глазами. Волосы сбились в мочалки и намертво склеились натекшей кровью. Она хромала на одну ногу и первые несколько минут почему-то не могла нормально выговаривать слова.
А еще она предстала перед эльфами проигравшей. То есть, Хаш-то, конечно, знала, что ее отряд наверняка успешно вернулся домой, но для эльфов все выглядело иначе: шпионка из рода рогни пробралась на их земли, но заблудилась в темноте и застряла в ущелье. И «случайно» проходивший мимо шумевшей на весь берег лошади эльфийский принц – сама доброта – великодушно спас ее.
Пфе!
Хаш тогда стоило больших усилий не сорваться на грубость и язвительность, а показать себя истинной дочерью своего отца и наследницей великого рода. Тогда ее все-таки соизволили проводить (не без присутствия бдительной стражи, разумеется) до ближайшего поста рогни.
Затем было долгое расшаркивание перед эльфами со стороны отца и прочие неприятности, но… именно этот инцидент и положил начало сотрудничеству.
Рогни, пусть и весьма условно, оказались в долгу перед эльфами. Эльфы, отлично понимая, что грош цена такому долгу, вежливо отказывались от благодарности. В результате у двух народов просто появился повод для начала переговоров, и они, хвала небесам, этим поводом воспользовались. Потому-то и собралась теперь такая странная компания в приграничной цитадели.
Король эльфов восседал в резном кресле, словно сошедший с небес древний бог. Одежды его сияли в солнечном свете, и приближаться к нему никому из рогни не хотелось. Старейшины эльфов выглядели не намного проще. Вся эта напыщенность раздражала рогни, и каждый из них старался по-своему выделиться, чтобы разрушить и опошлить создаваемый эльфами эффект торжественности: то и дело из толпы доносились глумливый смех, рыгание, сморкание и прочие неприятные звуки.
Отец Хаш, великий князь народа рогни, разумеется, не позволял себе подобного. Он лишь оделся чуть более церемонно, чем обычно, но это, похоже, произвело на эльфов куда большее впечатление, чем прочие выходки рогни: в таком виде великий князь казался еще более крупным и грозным. Пусть король эльфов и сиял, но это сияние уже не казалось столь могущественным, когда князь рогни нависал над ним, расправив плечи в массивных накладках и раскинув тяжелый черный плащ.
В общем, Хаш нравилось это неявное противостояние. Первую четверть часа. А потом она заметила того эльфийского принца, и мысли о торжественности момента вылетели из ее головы. Остались только жгуче-постыдные воспоминания, которые она упорно отгоняла от себя, и непреодолимое желание хлопнуть знакомого по плечу – так, чтобы поморщился и зашипел, потирая ушибленное место.
Сначала Хаш так и хотела сделать, но чем ближе она подходила, тем больше что-то внутри противилось этому желанию. Эльфийский принц не сиял, как его отец, но все равно производил впечатление изукрашенной шелками и драгоценными камнями статуи.
Она украдкой разглядывала его, стараясь не привлекать внимание и делать вид, что ей просто скучно, но кресло и стол загораживали обзор. Было видно только голову, левую руку и плечо. Хаш скользнула взглядом по тщательно уложенным волосам, по плечу, локтю и задержалась на серебряном перстне. Она чуть подалась вперед, чтобы разглядеть рисунок, и в тот же миг эльф в третий раз повернул голову.
Они встретились взглядами. Хаш обдало холодом, внутри что-то скрутило, но она не подала виду. Чуть склонив голову на бок, она вопросительно приподняла бровь: ну, чего смотришь? Эльф первым отвел глаза. Хаш даже примерещилось, что он брезгливо поморщился. И чего она тут крадется, как на охоте? Ну, эльфы, ну, принцы и короли. Ей ли не знать, что под короной такая же дурная голова, как и под шапкой деревенского бездельника.
Мысленно обругав себя, она уверенно преодолела оставшееся расстояние, сняла одиноко висевший жемчужный волос со спинки кресла, развернулась и пошла прочь. Сзади послышались шум и гул отодвигаемых стульев: это закончился совет. Хаш воспряла духом, улыбнулась и подняла трофей к лицу: волос и волос, ничего особенного. Пожав плечами, она еще немного поразглядывала его на ходу, потом разжала кулак, и ветер унес находку прочь. Оу, уоу, уоу! Хаш затормозила: что-то не туда пошла, отец же в этой стороне гостей поселил. Задумалась, однако.
Она развернулась и… врезалась носом в грудь того самого эльфа. Ее обдало чужим запахом, словно могучей морской волной. В ушах зазвенело.
Хаш попятилась, сделала шаг влево. Эльф шагнул туда же. Она вправо, и он – так же.
- Прошу прощения, - сказал эльф, поворачиваясь боком в тесном проходе. - Позвольте мне пропустить вас. Я был столь неуклюж… Надеюсь, вы не пострадали?
- О, не стоит беспокоиться. Это моя вина, - по инерции в той же манере ответила Хаш. И тут же мысленно отвесила себе оплеуху: перед кем это она тут расшаркивается? Она у себя дома и может делать, что хочет!
- Впрочем, вы могли бы быть и поосторожнее, - тут же сменила она тон на куда более наглый и насмешливый. – Вдруг кто-нибудь подумает, что вы ко мне приставали?
- Приставал? – переспросил эльф. Взгляд у него стал чуточку растерянным: похоже, он не знал такого выражения.
- Ну, клеились, липли, лапали, - начала подбирать подходящие выражения Хаш, все больше и больше входя во вкус.
- Я вас не понимаю, - слегка нахмурился эльф: по тону он чувствовал, что его пытаются задеть, но не мог ответить в той же манере, и Хаш наконец-то почувствовала себя в своей тарелке.
- Не бери в голову, брат, - сказала она, хлопнув-таки эльфа по плечу. – Однажды какая-нибудь добрая женщина тебе объяснит.
С трудом удерживая на лице невозмутимое выражение, Хаш вынырнула из облака чужого запаха и, чуть ли не посвистывая, зашагала прочь. Мимолетное желание оглянуться и полюбоваться зрелищем в виде растерянного эльфа она тоже с честью поборола.