Поднос опасно накренился и бокалы с игристым вином звякнули. Девчонка в форме официантки ахнула, взгляд ее беспомощно заметался по залу от одной картины к другой. Через мгновение вампир из охраны стремительной линией перечеркнул нарядную компанию гостей. Замедлившись рядом с девчонкой, он успел кончиками пальцев придержать поднос до того, как все его содержимое рухнуло на пол. Официантка посмотрела на него со смесью испуга и благодарности. Пробормотала что-то, смутилась и, поставив поднос на один из столиков с закусками, юркнула в подсобку.
Открытие галереи современного искусства в Пловдиве привлекло намного больше внимания и публики, чем прогнозировала Арина, затевая его. Причиной тому был небольшой аукцион, внесенный в карту мероприятия на финальном этапе. Тот самый аукцион, что лишил покоя и сна куратора галереи, так как на нем предполагалось выставить несколько полотен Моне и Ренуара. Такая роскошь нуждалась в дополнительной охране. На счастье куратора, Арина, известная беспечным отношением к безопасности, возражать не стала, отдав это «лучшей специалистке страны».
Сейчас специалистка составляла компанию высокому фикусу возле стойки с книгой для гостей вернисажа. Среди коллекционеров, нуворишей и любителей современного искусства Арина смотрелась естественно и уместно, на Киру же поглядывали с легким недоумением, словно силились узнать в невысокой, худой девушке чью-нибудь дочь или племянницу. Графитовый брючный костюм, туфли на низком каблуке и сердоликовые серьги выводили ее из разряда гостей мероприятия, увешанных драгоценностями. Ей кивали, улыбались, но к счастью в разговоры не вступали, ограничиваясь приветствием издалека.
— Кира, почему ты не надела платье? Выглядишь как маленькая нахохлившаяся ворона, — шепнула ей на ухо возникшая рядом Арина.
— Очень дорогая ворона, — поправила Кира. — Я за этот костюм отдала кучу денег. И я вообще-то на работе.
— Расслабься, баничек, — Арина шутливо ущипнула ее за нос, и не успела Кира издать и звука, как вампирша расстегнула две пуговицы пиджака и, распахнув его, принялась вытаскивать белую рубашку из брюк. — Вот, так намного лучше. — Она отошла на шаг и оглядела результат.
Кира покосилась в огромное зеркало напротив входа.
— Теперь я выгляжу так, будто у меня только что был секс, — резюмировала скептически.
— Может, и стоило бы?
— Не могу, — ухмыльнулась Кира. — Я же на работе!
— Маленькая зануда. Улыбнись, Стефке надо сделать пару фотографий для новостей и аккаунта в инстаграме.
Кира послушно улыбнулась. Потом еще и еще. Потом устала изображать веселье и скрылась за фикусом. Блуждала взглядом по залу, отмечала незнакомые лица и приветствовала знакомых, если чуткий вампир успевал ощутить пристальное внимание и различить источник.
В галерее витал гомон сразу многих разговоров, вспыхивал смех и звонкие восклицания. Среди всего этого сверкала шиком старой аристократии Софи. В мягком освещении художественной галереи она светила подобно комете, случайно заглянувшей на небольшой аукцион «для своих». Своих набралось достаточно. Фаворитом гонки считалась Маура Алехандра, владелица самой большой частной коллекции Сорольи и потихоньку подгребавшая под себя других импрессионистов. Она выделялась ярко-алой розой на фоне довольно сдержанных нарядов пловдивского бомонда и составляла по сочности конкуренцию Софи, неожиданно прилетевшую на открытие галереи. Та плыла по залу лебедем, выгибала белую шею и каждое ее движение порождало всплеск искристого света. Ожерелье каплями бриллиантов стекающее на ключицы переливалось мириадами бликов.
— Нравится?
Кира осознала, что завороженно пялится на нее, только когда Софи оказалась рядом.
— Очень, — признала она очевидное, попутно погладив самолюбие представительницы французских вампиров.
Сама идея надеть годовой бюджет небольшого африканского государства на встречу с подружками потрясала Киру своей непрактичностью, но исчерпывающе характеризовала Софи.
— Если будешь хорошо себя вести, дам тебе поносить что-нибудь красивое.
— Она не умеет хорошо себя вести, — встряла Арина. — Правда, миличка?
Кира прилежно кивнула. Впрочем, это было уже не важно. Софи приняла подачу и тут же ухватилась за тему для пикировки.
— Ревнуешь? — перешла она на французский.
— Завидуешь? — поддела на том же языке Арина.
— Эта девочка не знала настоящей роскоши, — фыркнула Софи. — Ты ее не балуешь, а я бы баловала. Нарядила бы, надушила и отлюбила хорошенько. С кем-нибудь в компании. Я знаю пару подходящих мальчиков.
Арина рассмеялась. Ее смех был нежен, как ласка летнего ветра, погладившего по щеке и улетевшего дальше, шалить и целоваться. Кира невольно улыбнулась в ответ.
— Знаю я эту пару подходящих мальчиков, — проворковала Арина. — Она им, кстати, не дала.
У Софи сделалось такое лицо, как будто ей рассказали о новом месторождении алмазов.
— К черту картины! Я хочу немедленно знать все подробности, — отбросив маску аристократической стервы зашептала она, взяв Арину за локоть. — Рассказывай!
Теперь сияла Арина. Тем внутренним удовольствием светской львицы, только что феноменально подгадившей кому-то в репутацию. Кому-то, кого Софи, признавая, впрочем, некоторые таланты, мечтала утопить в дерьме насмешек.
Первая линия
1. Балканские будни
25 ноября
Вечерний Старый город был тих. Пустели улицы возле исторического и этнографического музеев, только вывески поскрипывали под резкими порывами ветра. Нагрянувшая утром непогода разогнала немногочисленных туристов по отелям и ресторанчикам. Умыла улицы дождем и оставила опустевшими.
Кира перебирала пальцами бахрому на шарфе, быстро спускаясь по Соборной улице. С неба сыпалась мелкая морось, ступени под ногами блестели столетними камнями.
Поздняя осень радовала теплой, хоть и сырой погодой. Ровно подстриженные живые изгороди порыжели листьями. Бодрились розы, разворачивая крупные бутоны, хризантемы соперничали цветом с лиственной охрой, но дыхание приближающейся зимы чувствовалось в каждом порыве ветра. Поежившись от его навязчивой ласки, Кира сунула руки в широкие рукава стеганой куртки. Пальцы коснулись золотой цепочки, дважды обвившей запястье, как браслет. Поглаживая ее, Кира по-птичьи прислушивалась к живой тишине Старого города, привычно сравнивая с новыми районами Пловдива, где жила сама. Арина нежно любила Старый город и, несмотря на разнообразие связанных с ним воспоминаний, продолжала жить здесь, Киру же тяготила неизгладимая османская мелодия в архитектуре и памяти, и она перебралась в новый город. Вспоминая сплетни, порожденные этим переездом и долго витавшие в тесном кругу пловдивских вампиров, Кира неожиданно подумала, что они с Милой, новенькой протеже, заодно и гревшей постель Арины, действительно похожи.
Соборная улица заканчивалась небольшой площадкой между трех домов. Рядом с голой виноградной лозой, протянувшейся над козырьком одного из них, стояла невысокая темноволосая девушка, зябко кутаясь в тонкое синее пальто.
— Ты опоздала, — заявила она, увидев Киру. — Жду уже десять минут.
— И тебе привет, зануда.
— Так сложно прийти вовремя? — Собеседница не обратила внимания на шутку и здороваться не пожелала.
Кира закатила глаза и изобразила поклон, размахивая воображаемой шляпой.
— Прошу простить, госпожа Мила, за опоздание. Моя смирная лошадка потеряла подкову, пришлось искать кузнеца в ближайшем селении, а это в дне пути отсюда.
Пришла очередь Милы закатывать глаза. Ткнув Киру в плечо кулачком, она хмыкнула:
— В дне верхового пути отсюда Стара Загора. Кстати, там тоже продают неплохие домики. Можем посмотреть на неделе.
— На неделе не получится. Списки на легализацию прислали, буду ездить сверять.
— Сама? — Мила приподняла брови.
— Так надежнее.
— Ты контрол-фрик. Зачем кататься по стране, проверяя службу контроля, которая и так каждый квартал тебя в ночных кошмарах видит?
— А я в жизни гораздо милее, — улыбнулась Кира.
— Арина вечером собирается к Смиляну... глазки строить, — заметила Мила как бы между делом. — Ты не едешь?
— Посмотрим. — Кира пожала плечами.
— Поехала бы. — В тоне мелькнула просьба. — Ты же любишь сербов.
Рассматривая юное, симпатичное личико Милы, светло-серые глаза, поблескивающие настойчивостью, Кира задумалась, зачем девчонке так нужно, чтобы она поехала в Ниш. И никаких иных причин, кроме банальной ревности к возможному политическому флирту Арины со Смиляном, найти не смогла.
— Ладно.
Мила кивнула, быстро спрятав довольную улыбку.
— Пойдем, — махнула она рукой, шагая вдоль ухоженного сада во внутреннем дворике галереи современного искусства. — Экскурсию проводить не буду, ты лучше меня город знаешь.
— Далеко идти?
— Нет, два шага осталось.
Голос, полный подозрительного оптимизма, звоном заполнил пространство в узком проулке. Между садом и Домом Кошек некрасиво, словно сломанный зуб в ряду белых и прекрасных, стоял остов здания. Мила коснулась пальцами в перчатках обшарпанной кладки стены. На мгновение Кира испугалась, что остатки строения рухнут и погребут под собой молодого риэлтора.
— Не трогай эти развалины, я не готова носить камни.
Мила смешно надула губы в показной обиде.
— Ты просила выбрать дом постарше.
— Дом, а не его остатки. — Кира опасливо покосилась на строение.
Остатки перекрытий второго этажа отозвались печальным гулом на ее возмущение.
— Ты же покупаешь его под реставрацию. — Глаза Милы лукаво блеснули.
Кира с подозрением поглядела на зияющую дыру в одной из стен исторической ценности. То, что некогда было кухней, внутри заросло крапивой и низким кустарником. Его бойкие ветки пробивались в щели между камнями дымохода, словно пытались раскрасить их осенней кисточкой.
— В Стара Загора такие же "неплохие" домики? — уточнила Кира скептически.
— Почти, — не стала обманывать Мила. — Но здесь есть замечательная возможность обновить несущие конструкции. Дом в аварийном состоянии. Кмет разрешит изменить архитектурный план на современный, и это не будет считаться нарушением исторической целостности, я договорилась.
2. Старые связи
1 декабря, утро
Выходя из отеля, Кира пялилась в телефон и споткнулась. Ухватилась за декоративного оленя, украшающего собой крохотную лужайку недалеко от входа. Дормэн поинтересовался, все ли с ней в порядке, услышал заветное «окей» и суетливо смахнул со ступенек несколько снежных крупинок.
Высокого оленя, опутанного диодной гирляндой, венчали гладкие пластиковые рога, меняющие цвет при прикосновении. Кира из любопытства подержалась за них еще немного, наблюдая, как из лиловых рога стали белыми, зелеными и красными, потом отпустила конструкцию. С неба мелкой крупой рассыпался снег, колючий и неприятный, ветер пригоршней бросил его в лицо. Кира пожалела, что не надела свитер потолще, но возвращаться в номер к соблазнительной теплой кровати не рискнула.
На улицах Чикаго царила атмосфера праздника, первого декабря еще не получившая статус легкой массовой истерии. Фасады домов соперничали украшениями, каждое окно рассыпалось в пожеланиях счастливого рождества, из открывающихся дверей летело “Let it snow”. К тому моменту, как Кира дошла до угла Норт-Стейт и Вест–Онтарио, песню, набившую оскомину еще в прошлом столетии, удалось послушать семь раз. Остановившись на светофоре, она поглядела на вывеску Старбакс. Прежде здесь располагался «Joe’s bluе bar», в котором вечно перегорала буква «е». Про себя Кира называла это местечко «жоплюбар». Она улыбнулась, вспомнив хозяина, ленивого любителя «Джека Дэниэлса» и пьяного блюза под гитару. Судя по всему, Джо или кончательно спелся, или вовсе отбыл в мир иной. Время же диктовало новую скорость жизни, и помещение на удобном углу заняла сетевая кофейня.
Когда Кира вошла, в глубине за стойкой что-то звякнуло, и бариста отвлеклась от телефона, в экран которого пялилась, прикрывшись пирамидой бумажных стаканчиков. Кира подошла к стойке, привычно бросив взгляд на меню, и на пару секунд зависла, удивленная ценами, потом напомнила себе, что цифры в правом столбике указаны не в левах. Бариста улыбнулась, отбросив с глаз фиолетовую челку. Ее правое ухо оттягивала длинная серьга в форме креста, левого уха Кира не видела, оно было скрыто волосами.
— Доброе утро. Выбрали?
— Да. Карамельный латте с ореховым сиропом и два эспрессо, — сообщила Кира вяло. Раннее пробуждение после отвратительно короткого сна не способствовало бурной радости. Бледно улыбнувшись в ответ на лучезарное «замечательно», Кира назвала имя для подписи и задумалась, чем заесть кофе. Фиолетовая девушка уловила настрой и позитив прикрутила. Отвернулась, завозилась с кофемашиной, тихо сказав что-то напарнице. Кира отвлеклась от поиска привычных букв в меню и осмотрелась.
Утренний Старбакс в Чикаго мало чем отличался от утреннего «Старбакса» в Пловдиве. Те же хипстеры, по уши забитые татуировками, с глубокомысленным видом глядели в макбуки. Те же ничем не занятые девицы томно потягивали кофе и тыкали в экраны телефонов, вероятно занятые неистовым постингом в соцсети. Группка студентов переговаривалась о чем-то своем. Типичная для «Старбакса» очередь в туалет тоже имелась, из двух человек, но все-таки. Кира хмыкнула, усевшись за столик в углу и подумала, что если не прислушиваться к английской речи, то можно легко перепутать города. Разве что дома ветер не хлестал по щекам и в начале декабря еще можно было разгуливать в свитере.
На другой стороне улицы мерцал цифровой билборд, монотонно меняя картинки. На третьем повторе Кира от скуки вчиталась в рекламу. Белый фон пестрел красными каплями, черный готический шрифт выстраивался в список исполнителей, участвующих в Первом Вампирском Музыкальном Фестивале. Событие приурочивали к пятнадцатилетию признания вампиров гражданами США, в каждой выступающей группе обязательно имелся клыкастый участник. Кира невольно задумалась, где организаторы насобирали столько вампиров, тем более причастных к музыке.
В Европе клыкастые деликатно сообщили о себе еще в начале двадцатого века и были восприняты с настороженностью, но быстро преодолели ее готовностью платить сумасшедший налог за легализацию, за нажитое имущество и за право участвовать в светской жизни государства. Кстати подвернулась мировая война, и участие получилось таким деятельным, что большая часть Европы выдала клыкастым все гражданские права. Штаты, при всей своей толерантности, отказывались от притязаний долгоживущих и раскачались только после второй войны, когда вампиры в Европе уже занимали посты во власти. Бюрократическая машина, не имеющая прецедента, набирала ход еще дольше: официальный статус граждан люди, пораженные вирусом вампиризма, получили только в новом тысячелетии. К две тысячи двадцатому в Америке ущемленные дневным светом певцы и музыканты появились в количествах, достаточных, чтобы хватило на фестиваль по двадцати пяти штатам. Это было неожиданно, учитывая высокий риск смерти, сопряженный с овампированием.
— Привет, Кира.
Она отвлеклась от созерцания картинок на билборде и поглядела на подошедшего к столу мужчину. Улыбнулась с оттенком нежности.
— Привет, агент Камеро.
Рейф разглядывал ее со свойственной ему внимательностью, как будто включал внутреннее сканирование. Взглядом охватил всю фигуру, потом принялся фиксировать детали. Глаза, лицо, шея. Расслабленные плечи, немного увеличенные свитером крупной вязки. Скользнул взглядом по рукам до локтей и еще более пристальным, осматривая корпус.
— Знаешь, это очень странно. — Он сел напротив, продолжая ее разглядывать.
— Что? — Она знала ответ, но ей все равно хотелось спросить.
3. Тени прошлого
2 декабря, утро
Кира проснулась резко, словно от толчка и несколько секунд ей казалось, что кто-то пристально на нее смотрит, но комната была пуста. В незакрытое шторой окно лился вечерний свет, между соседними небоскребами виднелась полоса желтовато-сизого неба. Некоторое время Кира с трудом соображала, почему спит на такой высоте, потом вспомнила, что находится не дома. С тринадцатого этажа отеля — сказалось ее мелкое пристрастие к символизму — открывался дивный вид на закатный город. Вдалеке мерцало озеро, распростертое до горизонта, теряющегося в облачной мгле. Цветом оно напоминало гибрид зебры и жирафа, бликуя то черными, то оранжевыми полосами. Полюбовавшись игрой света и его искажениями, Кира зевнула и развалилась на постели, мечтая о кофе и яичнице с рыбным стейком. Ресторан в отеле не мог побаловать ее завтраком в пятом часу вечера, поэтому мечта оставалась мечтой. Можно было добраться до ближайшего супермаркета и купить набор продуктов «сделай сама», но перспектива не вызывала воодушевления.
Телефон на прикроватной тумбочке дрогнул оповещением, возвращая в мир свежих новостей и последних событий. Бегло пролистав ленту американских каналов, Кира узнала об антивампирских волнениях в Атланте, Сиэтле и Вашингтоне, а также о существовании «Общества последователей доктора Ван Хельсинга», не имеющего никакого отношения к докторам. Из любопытства она даже поискала информацию. Википедия политкорректно называла деятельность организации спорной и относящейся больше к оккультизму, нежели к реальным проблемам от вампиров. Что, однако, не мешало последователям расклеивать по улицам листовки с призывами вернуть порождения ночи обратно в ночь, предварительно помолившись за спасение их душ. Хмыкнув над завуалированным призывом к экстремизму, Кира представила реакцию на такое в ленивой Болгарии и весело хихикнула. Предприимчивые клыкастые обитатели наверняка нашли бы в горах пару-тройку монастырей, готовых за небольшую плату молиться за всех вампиров страны по пять раз на дню, дабы ночью спать спокойно. Перекрестные ссылки от Общества вели на несколько ультраправых сайтов, к официальным порталам Американской Ассоциации Вампиров и Европейской Вампирской Ассамблеи.
Последние пятнадцать лет Американская Ассоциация Вампиров, образовавшаяся еще до признания их полноправными гражданами США, предпочитала делать вид, что независима и поддерживает с Европейской Ассамблеей Вампиров дипломатические отношения. Однако независимость эта была сродни независимости подростка, живущего в доме родителей, на деньги от присмотра за соседскими детьми, с оплатой двадцать баксов в час. Старые европейские вампиры с некоторым снисхождением делали вид, что играют в эту игру, и во внутреннюю деятельность Ассоциации не вмешивались. Как только молодые и дерзкие американские вампиры выбирались за территорию своей песочницы с требованием признания, они сталкивались с тонной бюрократических проволочек Ассамблеи, у которой за многие века существования появился протокол на каждый чих. Кроме того, Ассоциация тщательно лелеяла обиду на Ассамблею за отказ пустить в генеральное собрание представителя от США.
Почитывая свежие пресс-релизы, Кира узнала, что в нескольких штатах заметно расширили квоты на обращения для мигрантов при условии самостоятельной оплаты процедуры и реабилитации. Ассоциация заманивала в свои ряды обещанием трудоустройства после обращения и предоставлением социального пакета, в который входила даже медицинская страховка. Листая описание, Кира размышляла, в каких случаях она может понадобиться вампирам и не стоит ли скопировать систему с поправкой на болгарские особенности.
Новости Ассамблеи разнообразием не баловали, являя собой иллюстрацию к слову стабильность. Отчеты о проделанной работе, информация о предстоящих встречах, заунывные описания прогресса в вопросах интеграции вампиров в европейскую юриспруденцию и медицину. На третьей странице упоминался неприятный эпизод на деловой встрече вампиров в Нише, помешавший однозначному завершению переговоров. По тону сообщения складывалось впечатление, что само событие было не серьезнее пролитого на платье бокала вина. Мысленно Кира похвалила талант Стефки, специалиста по связям с общественностью, низводить серьезные проблемы до двух строчек над счетчиком посещений в подвале сайта.
В почте мигало приглашение на онлайн конференцию по болгарской повестке, перенесенную с девятого декабря на второе. Кира приняла его, забыв посмотреть на время, и долго бурчала, выражая недовольство, пока настраивала будильники по чикагскому времени, чтобы не забыть появиться к началу.
Выбравшись наконец из постели, прошлепала в душ и привычно уложилась в десять минут. Вытирая волосы, вернулась в комнату, поглядела в телефон. Метео-приложение сообщало ей, что за окном минусовая температура, повышенная влажность и туман. Закатное небо за окном насмешливо опровергало последнее. Набрав номер Рейфа и прижав телефон к уху, Кира натягивала джинсы, досадуя на погоду и необходимость надевать на себя три слоя одежды, чтобы не превратиться на улице в сосульку. Он ответил не сразу, и его резкое «Что?» не наводило на мысли о длительной беседе.
— Привет, есть новости?
— Занят, перезвоню, — отрывисто бросил он в трубку и отключился, не дожидаясь ответа.
Кира поглядела на заглохший телефон с некоторым недоумением, положила его на кровать и завалилась рядом, уставившись в потолок. После недолгих размышлений пришла к заключению, что многое время меняет, но многое оставляет прежним. Дружелюбная манера общения агента Камеро, в отличие от прически, не изменилась ни капли. Впрочем, если бы имелась свежая информация, Рейф нашел бы и время ею поделиться. Покивав своим мыслям, Кира нехотя сползла с постели, надела пушистый белый свитер, затянула волосы в низкий хвост и, взяв со столика ключи и водительские права, покинула номер.