— Я не это имела в виду!
Пытаюсь оправдываться, шепчу ему на ухо как можно тише, все же тут гости, но Мурад уже тащит меня по коридору, по лестнице наверх.
— Мурад, стой! Послушай меня!
— Русская кукла, ты не должна так говорить. Тем более при людях.
— А что я такого сказала?
Он резко останавливается, его пальцы сильнее впиваются в мое предплечье, морщусь от боли, но молчу.
Боюсь.
Мурад смотрит на меня так, что я бы проще провалилась сквозь землю, чем видеть эти опасные глаза.
— Ты. Опозорила. Меня. При всех.
***
В родительском доме для него целый этаж с отдельным входом и дверью. И сейчас в коридоре мы совершенно одни.
Он прижимает меня к стене и горячей рукой лезет под юбку.
Злобно.
Агрессивно.
Жестко.
Он что, хочет меня сейчас…?
Но его пальцы касаются совсем не тех мест, минуя маленькие кружевные трусы, он лезет между ягодиц прямо туда...
Вздрагиваю, таращу глаза.
— Ты что?? Совсем что-ли…
Захлебываюсь, получив по щеке оплеуху.
Я не узнаю его. Мурад не поступал так никогда!
Он хватает меня за шею, унизительно нагибает и уже сильнее двигает пальцем.
Сопротивляюсь как могу, от борьбы дыхание сбито, я даже не могу крикнуть.
Да и толку?
Мы одни на целый этаж. Дверь заперта.
Дергаюсь от огненной боли — его палец проникает все глубже, зажимаюсь, виляю, толкаюсь ногами, кусаю губу. Пытаюсь лягнуть.
С губ слетает стон, капризный, болезненный. Палец двигается внутри и лезет в глубину.
Мурад поднимает меня за волосы, палец не вынимает, оставляет.
Мое лицо теперь на уровне его.
Спрашивает сердито, воинственно, злобно:
— Че, теперь поняла? Поняла, что надо молчать?
Его палец с силой проникает дальше, я сдавленно кричу, пальцы дрожит от страха. Он никогда… никогда не делал со мной так.
Мурад меня берег, мы с ним разве что целовались. Его рука касалась моих ягодиц, но…
Но не так.
Никогда.
Его палец все продолжает мучить. Он двигает им внутри, причиняя адскую боль.
Говорит тихо, надменно и очень сердито:
— Ну ничего, русская барби. Сейчас ты все поймешь.