Ледяной взгляд пронзает меня насквозь.
Он проникает под кожу.
Разрезает на мелкие кусочки.
Я вся трясусь от страха и унижения.
Разбиваюсь вдребезги.
Боюсь поднять на него глаза.
Ректор Королевской Военной Академии Драконов, и по совместительству — самый красивый мужчина, каких я только встречала, Рэйдан Хёртс стоит и брезгливо осматривает меня с головы до ног.
В его взгляде я чувствую презрение. Конечно, моё тело совсем не идеально.
Любимые эклеры — единственно доступное мне удовольствие, учитывая зарплату воспитательницы детского сада. С шоколадным кремом и тонким заварным тестом.
Я покупаю их каждую пятницу по пути с работы домой и радую себя ими в выходные.
Вот сейчас вспомнила, и сразу заурчал желудок.
От одного я бы не отказалась. Даже со сливочным кремом.
Но лучше всё же с шоколадным.
Стою, опустив голову, разглядываю его дорогущие сапоги. Форменные, из хорошо выделанной кожи. Надеюсь, что не курсанта. Хотя…
Рэйдан Хёртс — самый влиятельный генерал-дракон королевства Дракарис. Его боятся даже там, наверху. Разве кто-нибудь сможет ему что-то сказать, если он захочет сапоги из кожи дракона младшего ранга?
Сегодня он одет при полном параде. Глаз не отвести.
Но я отвела. Стыдливо.
Если бы я не ела так много эклеров…
Или ела бы поменьше…
Эх, я только и могу мечтать, что такой мужчина, как Рэйдан, когда-нибудь посмотрит на меня так же, как я — на свои любимые пирожные.
С таким же обожанием и слюноотделением.
Но сейчас я вынуждена опустить голову из-за стыда за своё бесформенное тело. К тому же без депиляции.
У меня есть слабое оправдание — в последнее время я приболела. Что уж там, сильно температурила. Лежала, не вставая. Вирус какой-то подхватила. С этой заразой даже эклеров не хотелось. Только спать.
Набираюсь сил и поднимаю голову. Встречаюсь с ним взглядом.
Брови надменно приподняты, а серо-голубые глаза смотрят на меня в упор, не моргая. Время замерло. А вместе с ним и моё сердце.
Какой же он красивый. Идеальный!
Выше меня на две головы? Или три?
А за широкими плечами, кажется, поместится целый корпус Академии.
Форма, пошитая по спецзаказу и индивидуальным меркам, сидит как влитая. Как будто он в ней родился. Идеальный крой подчёркивает каждый мускул.
Я скольжу взглядом по рукам, а затем — по крепкому торсу. Грудь увешана орденами — он сегодня при полном параде.
Говорят, что некоторые рождаются в рубашках. Рэйдан же родился в форме.
Еле сдерживаюсь, чтобы не пустить слюну. Поэтому сглатываю и опускаю взгляд.
Моё тело пробивает мелкая дрожь.
Не от холода — желания.
Крышесносного желания разлохматить идеально уложенные тёмные волосы. Обнять за плечи и прижаться к груди. И слушать, как бьётся его огромное сердце… Кажется, оно уже пульсирует у меня в висках.
Тук. Тук. Тук.
А потом… Запрыгнуть на эту скалу, обхватить руками и ногами и целовать, целовать!
Всё же слюну я, кажется, пустила.
Да, Рэйдан лучше эклеров.
Если бы мне потребовалось отдать предпочтение, то между ними я бы выбрала его.
Вы спросите, как можно выбирать между мужчиной и пирожными?
Я отвечу — это два составляющих моего персонального счастья. Рэйдан и эклеры. Шоколадные.
Так и представляю — просыпаюсь в его постели, сладко потягиваюсь, а он, заботливый и любимый, приносит на подносе кофе и пирожные.
— Подкрепись, милая, — говорит. И улыбается. Только мне. Обнажая свои идеальные белые зубы.
Мои-то зубы совсем не такие. Давно не была у стоматолога. Сами знаете, какие сейчас цены. С зарплатой воспитателя не набегаешься.
Вдруг края моего уха касается его горячее дыхание. По телу разбегаются мурашки. Моему неидеальному телу тридцатилетней женщины. Запустила ты себя, Зина. Стыдно.
Снова хочу прикрыть грудь и пах, но руки не слушаются. Будто приклеились.
Мой слишком мягкий живот почти касается Рэйдана.
Он явно что-то хочет мне сказать, раз наклонился к моему уху. Но я почему-то не могу разобрать. Стараюсь прислушаться, но всё равно не выходит.
Так и стою перед Рэйданом: руки и ноги по швам, голова опущена. Тело содрогается от мелкой дрожи.
Кадеты смеются, показывают на меня пальцем:
— Как посмела ты, неидеальная, пускать слюни на такого как ректор?
Надеюсь, они хотя бы помидорами в меня кидаться не будут… Хотя их смех страшнее даже тухлых яиц.